Кстати, был против ядерных бомбардировок Японии.
Были и другие начинания. В частности – уроки труда, на которых мы изготовили указки из дерева. И мы (Сидор, Габка, Коля Кучумов, Вовка Горбатов, и др.) разделились на 2 группы, стали «мушкетёрами». Нарисовали «паспорта», тайные знаки и после отбоя, прячась по закоулкам, воевали. Замполит нам пояснил, что в училище допустимы лишь партийная и комсомольская организации, и иные бумаги вне закона. Обладая лёгким, восприимчивым умом, дети считают себя существами мыслящими. Но мысль их нередко узко направлена. И приходится потом думать по-настоящему. Порой с безнадёжным опозданием. Они часто бывают бездумно жестоки. Так мы с Габидовым, поддавшись отвратительной «моде», неизвестно откуда явленного сумасшествия, катились по наклонной...
Повторяю: не знаю, имею ли я право на эту отвратительную тему?.. Были ль у нас в тот год перепутаны по времени первые экзамены и последние уроки? Возможно, мы, загодя, раздобыв экзаменационные билеты, готовились к «испытаниям». Но на последнем уроке по химии, после урока дарвинизма, и перед внеплановым «открытым» уроком с препарированием лягушек, Габидов просто издевался над грозным химиком Жуковским, только что ставшим подполковником. В результате - получили «вольную».
В 1970-х – 1980-х годах прошлого века мы неоднократно встречались в Москве, дружили семьями и перезванивались по телефону. Он с женой Валентиной, сыном Толиком жили на квартире тестя – НКВД-шника с его супругой. Как мне показалось, никто (включая и старушку) к нему особой нежности не испытывал. Рафик рассказал мне о своей нелёгкой судьбе после отчисления из училища. Дома он очутился на шее у матери с братом-близнецом и двумя младшими - близнецами.
В Баку и тогда без взятки никакой приличной работы получить было нельзя. (Это позже мне подтвердил и Сидоренко). Помыкавшись N-е количество лет, Габка с другом – земляком, которого считал героем и кому безоговорочно доверял, махнул на заработки в Сибирь. Там, преданный «другом» и брошенный в тайге, он чуть не погиб. В результате, навсегда потерял веру в дружбу, при встрече набил морду «герою», встретил замечательную Валюшу, женился и сменял джунгли на столицу.
Ещё в училище, я узнал о том, что его отец погиб в Берлине в день Победы. Помня об этом, я позже написал стихотворение.
В СТАРОМ БЕРЛИНСКОМ ПАРКЕ
08.05.1945. в день КАПИТУЛЯЦИИ погиб отец моего друга
ЦЕНА ПОБЕДЫ
Там, на ветвях забытая,
Словно к небу прибитая,
И ныне, качаясь, мучается
Трудная тишина.
(1964 г.)
PS. Недавно я вспомнил, как однажды, ещё в училище, он сказал, что его отец служит поваром в Кремле. Конечно же, это была шутка. Но не сомневаюсь – кем бы ни был его отец, он был настоящим парнем. Достойным уважения. 08.01.2010.
За восемь лет жизни в военно-морской форме, я дважды участвовал в майском параде на Красной площади. Оба раза после этого жизнь моя круто менялась. В первый раз в 1951 году, когда на мавзолее стоял хмурый Отец Народов. После экзамены в солнечном Тбилиси. А затем, на построении училища для отправки в Фальшивый Геленджик, звучит громовое «Хырь-ррря!» В переводе на русский это означало «смирно», и сопровождало меня до октября 1956 года. За этим «хырь-ря» последовало предложение мне, грешному, и «братьям во грехе» Рафке Габидову и Лёве Дзаридзе выйти из строя, снять погоны и ленточки с бескозырок. За «выдающиеся успехи» в учёбе, дисциплине и поведении (*) нам троим из третьего взвода третьей роты, зачитали приказ об отчислении из училища и отправке домой. Рафик поехал в Баку, Лёва – в Москву, а я – под Харьков в Чугуев.
ИЗ ИМАГО В КУКОЛКУ И ОБРАТНО. Л.Димент.
Рождение бабочки. Юрий Курако.
Каким счастьем была эта подготовка к экзаменам! Столько эмоций, наполненных озоном, пустыми мечтами и солнцем. К экзаменам мы - Вовка Палей («Малявочка»), Адька («Сидор»), Рафка («Габка»), Коля Кучумов (порой, кажется и Васька Дакин и Витька Зайканов), и я («Димка»), готовились на веранде заднего двора 5-й роты ночью. Это было строго запрещено. Но думаю, что начальство, с пониманием, смотрело сквозь пальцы. Ночной ливень, с молниями, громом, озоном, сдобренным изрядной охапкой южного аромата, будоражили нас, бодрили, прогоняли сон. Мы ржали, как, жеребята, сбежавшие от пастуха; бесились, пока кто-то из наиболее разумных не напоминал, что до экзамена остался один день. Экзамены проходили успешно. Но их было много (кажется, шесть). И свежую струю в дневную зубрёжку внёс наш бесстрашный джигит Габка. Он пригласил нас на крышу 1-й роты. Путь туда оказался весьма опасным. И не все «приглашённые» приняли этот вариант. Надо было на вытянутых руках, повиснув на 3-х (4-х?) -метровой, с одной стороны отрывающейся, доске, над квадратом замечательно-гладкого бетона, который с пятнадцатиметровой глубины гипнотизировал юных придурков, пролезть на чердак. Обратный путь был ещё страшнее. Цепляться за доску надо было сверху вниз, да и гвоздь с противоположной стороны всё больше вылезал из предназначенного ему места. Но почему мы не догадались забить этот проклятый гвоздь? На второй «урок» этой самоподготовки желающих оказалось меньше. А третьего, слава Богу, не понадобилось. Иначе, предполагаю, я сейчас не переводил бы напрасно бумагу. Зато какая это была прелесть – валяться на горячем железе, подстелив перегретые голландки и тельники, переворачивая, как на шампуре свои, натренированные бока, дабы со всех сторон золотилась поджаристая корочка. И, пролистав материал на 2-3 билета, вновь обозревать панораму крыш и замечательные просторы с видом на гудящий паровоз, который везёт каких-то счастливчиков (и, конечно же, в обществе юной красавицы) неведомо куда в райскую действительность. Мне это напомнило моё голоштанное детство, когда я с крыши «Домов Коммуны» в городе Горьком смотрел на Стрелку между Волгой и Окой, и на гудящие там пароходы.
Очень темпераментно доложив об этом другу Габидову, я, кажется, заложил первый камень в гиблое дело своего падения. С этой «экскурсии» в неведомые края Габка слез (свалился), как сорвавшийся с цепи. Лишь много позже я понял, что он в этот день возмечтал вернуться к мирной жизни. И вместо дисциплины и старшины Ивана Гавриловича, его ждут с распростёртыми объятьями бакинская вольница и мама Айсина (пардон, не знаю имени-отчества). С ремнем, которого он не боится, со слезами, которые жгут, как раскалённая игла, и дикой (хоть и голодной) радостью брата-близнеца и двух младших близнецов.
В заключение пара слов к портрету Габидова. Да, он был силён. В нашу роту (5 рота, то есть, 6-й класс) вместе со мной, и почти со всем взводом, влилась, смешавшись со «старослужащими», большая группа набора 1948 года. «Старики» были неплохо подготовлены физически. Основным тренингом, помимо ежедневной зарядки, и физкультуры, были самостоятельные действия после отбоя. В кубриках стояли железные двухэтажные койки, на которых подтягивались, качали пресс, держали угол, соревнуясь между собой, загорелые мальчишки. Мы сразу же включились в это. Успехи, наши поначалу были скромненькие. Я, не знающий, что такое брюшной пресс, сразу же стал пробовать. Жилился, скорчив рожу, от непосильной задачи. Почти получилось. Мои потуги прервал смех. Сашка Асатиани – изящный, среднего роста грузин, с глазами чёрного бархата, со своим дружком Морским, и рыжеватый Обидко, держались за животы, потешаясь надо мной. Несколько дней мои попытки были напрасны, пока мышцы не поняли, что от них требуется. А, ведь, как потом показали наши будни, я почти каждого из них мог положить на лопатки. Освоив прямой угол, я усвоил и урок контроля над мимикой. Но Габка никому из всей роты ни в чём, кроме бега, не уступил бы. Моим любимым занятием на переменах было бороться. Это парадокс, но я (единственное, что умел, кроме футбола), при росте самом маленьком (только Витька Дубров был на шкентеле слева в последней шеренге роты) мог побороть очень многих. И лишь Габка, который ни с кем не боролся, был мне не по зубам. Просто сжимал туловище железными руками, и всё. Дышать было нечем.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
С вопросами и предложениями обращаться fregat@ post.com Максимов Валентин Владимирович
.jpg)