Кроме того, состоялись концерты артистов хора Капеллы в Академгородке и в Новосибирске-1.
22 октября 1976 г. Концерт Капеллы в зале Горьковской филармонии. Бетховен «Девятая симфония». Солисты А.Агронская, М.Грозная, Е.Попов, Г.Беззубенков.
— Какое впечатление оставил этот город? Мой интерес к городу Горькому связан не только с именем писателя. Мне там быть не пришлось, но я был в эвакуации в Горьковской области. Впоследствии собирал материал о начальнике Рижского нахимовского училища К.А.Безпальчеве, который в 1944-1945 годы командовал Горьковским военно-морским подготовительным училищем. Совсем недавно в журнале «Новый мир» (2010, № 10) прочел роман В.Демидова «Сержант Пеппер, живы твои сыновья!» Приведённая ниже характеристика города в послевоенные годы мне показалась правдивой.
«….Город Горький образца 1984 года представлял собой закрытую зону с секретностью класса B. На всех союзных документах он значился как Г1. Жителям города было неизвестно, есть ли в советской природе Г2 и Г3. Им и своих забот хватало. В восьмидесятых годах едва ли не все горьковчане понимали, что советские люди живут не в самой прекрасной стране, хлеба и зрелищ хватает далеко не всем. Но в Горьком прелести режима были еще нелепее. С конца сороковых город был обнесен двойным бетонным кольцом, которому жители придумали имя — “китайка”. Сначала “Великая китайка”, а потом просто. Стену выстроили немецкие военнопленные и прочие политзаключенные. Сколько их погибло на этой стройке, неизвестно, однако на Марьиной Роще за еврейским кладбищем находился до странности лысый участок, ни крестов, ни плит, и сейчас там не хоронили. Поговаривали, что под лысиной несколькими слоями и лежат те строители. Но выяснять, так ли это, — себе дороже. Рядовой житель Горького имел дарованное Конституцией право выезда за городские ворота, но лишь один раз в году — в отпускное время. Официально пропуск готовился в течение трех месяцев, но реально на это уходило до полугода. Нужно было выстаивать унизительные очереди в пять различных ведомств. Люди стояли ночами, записывались, перезаписывались, переперезаписывались, списки оглашались в самые разные часы, и если после выкрика фамилии человек не откликался, его безжалостно вычеркивали. — Вычеркиваем?— Вычеркиваем, — вторило эхо. В Горьком жили преимущественно недобрые люди. Уходить из очереди было чревато. Горьковчане старались подмениться друзьями или родней, но соседи по очереди нередко доносили на отсутствующих, и последних из списка изымали. На выезд за пределы города имели право только учащиеся и работающие. У пенсионеров такого права не было. Одиноким тоже ставили различного рода препоны. Мало ли что — уедет и не вернется. Назад его, пожалуй, и не вернешь, никаких рычагов воздействия. Город был поделен на два больших района — верхнюю часть и Автозавод. Границы районов были естественные, их разделяли две великие реки. В верхней части находились такие достопримечательности, как Кремль и Свердловка (бывшая Покровка) - крепость и пешеходная улица.
Кремль и Свердловка являлись первейшими оплотами свободомыслия зоны. Стены из древнего красного кирпича напоминали о вольной истории края, а по улице имени земляка-революционера можно было ходить вдоль-поперек и мечтать, что ты идешь по марсианским Бродвею или Рамбле. Впрочем, писатель Розанов, которого перед кучей читал Кух, писал, что в пору его учения (в третьей четверти XIX столетия) гулять по Покровке считалось для демократической части гимназистов презренным занятием; сюда “к вечеру высыпали все и искали встреч, или, скромнее, обменивались взглядами”. Еще в начале восьмидесятых по Свердловке вперевалочку шлендили грязные тупорылые троллейбусы, прозванные рогатыми, и прошлогодняя отмена этих маршрутов была явно даром небесного кита, а не кремлевского руководства. На Автозаводе было несколько иное кино. За широкой, но мелкой Окой находилась Зона внутри зоны. Зона с большой буквы “З”. Горьковский автомобильный завод, сокращенно ГАЗ, выпускал немыслимо секретную бронетехнику с ракетными установками, которую могли лицезреть лишь непосредственные сборщики ее. Прямо в чреве ГАЗа была проложена подземная рельсовая дорога, по которой бронетехника покидала завод, однако никто не знал, где дорога начинается и где за границей города выходит на поверхность. Кроме опять же машинистов и экспедиторов. И конечно, вездесущей охраны. Верхняя часть Горького являлась престижным местом, если, конечно, можно говорить о престиже в подобных обстоятельствах. А Автозавод — его кроме как гетто никто и не называл. Верхнюю часть и Автозавод соединяли три моста — Старый, выстроенный на Стрелке, месте слияния великих рек, Молитовский, еще совсем недавно именуемый Новым, и Мызинский, подходящий к воротам ГАЗа, действительно новый. По мостам ходили автобусы, троллейбусы и трамваи. Пассажиры, направляющиеся из Автозавода в верхнюю часть, преодолевали мосты без остановок, а те, кто ехал в автозаводском направлении, проходили контрольную проверку на специальных мостовых пунктах. Транспорт делал вынужденную остановку, внутрь салона входили эмвэдэшники в синей форме и проверяли у пассажиров пропуска. Пропуск представлял собой заламинированный прямоугольник с фотографией 4 на 5. У автозаводчан на прямоугольниках были черные рамки, у жителей верхней части — белые. Терять пропуска не рекомендовалось. Да это было и не в интересах жителей — за утрату слюдяного клочка бумаги штрафовали. Штраф был соизмерим с полугодовой зарплатой. Потерял — а на что дальше жить? За вторичную утрату пропуска назначалось расследование. Нет, пропуск лучше было вшить под кожу и не терять. По зоне перемещались слухи, что одного злостного теряльщика пропусков посадили на пять лет. Но в газетах об этом не писали. И в новостях по единственному центральному каналу с одним 10-минутным местным включением не говорилось. С 1974 года в Горьком действовал комендантский час. Автозаводские улицы вымирали в 22.00, в верхней части порядки были чуть более вегетарианские — время комы наступало в 22.30. Тем, кто возвращался со второй смены, давали временный аусвайс с гербовой печатью и водяными знаками. По слухам, подобный документ можно было купить на черном рынке, но даже страшно было подумать, что сделают с тем, кого поймают с фальшивкой…»
— Нет, никакого ущемления нашей свободы мы не ощущали. Мы выступали не только в филармонии, но и на заводах и в воинских частях. Всюду нас возили на автобусах и пропускная система, если она существовала, нас не касалась.
10 декабря 1976 г (пятница). В зале Капеллы Бетховен «Девятая симфония». Дирижер Арнольд Кац. Солисты А.Агронская, Е.Гороховская, Г.Селезнев.
.
Декабрь 1976 г. В зале Капеллы прошли торжества, посвященные 225-летию со дня рождения Дмитрия Бортнянского. Хор Капеллы исполнил духовные концерты композитора.
27 декабря 1976 г. Концерт в зале Капеллы. В программе: Танеев «Иоанн Дамаскин» и С.Слонимский «Виринея». Солисты А.Агронская, Т.Изотова, Т.Барыбина, Г.Марченкова, Ю.Бумагина, Б.Марешкин, Г.Беззубенков. Дирижер В.Чернушенко.
Январь 1977 г. В Большом зале Филармонии совместно с Государственным хором Армении Капелла исполнила «Te Deum» Берлиоза.
Там же прозвучала Вторая симфония Тищенко и новая редакция оратории С.Слонимского «Голос из хора».
17 марта 1977 г. в зале Капеллы «Реквием» Верди. Дирижер И.Б.Гусман. Солисты А.Агронская, Дальмира Стрельникова, з.а. Дагестанской АССР Валентин Кузнецов, Виктор Юшманов.
9 апреля 1977 г. в зале Капеллы «Времена года» Гайдна. Дирижер Валерий Борисов. Солисты А.Агронская, В.Тимонин, Г.Беззубенков.
Апрель 1977 г. Участие хора Капеллы в концертах пленума Союза композиторов РСФСР, посвященного 60-летию Октября. Впервые исполнены оратория Е.Барыбина «Пою мое Отечество» и новые хоры Л.Балая, Г.Белова, И.Ельчевой, В.Сорокина, А.Флярковского, Ю.Фалика.
В апреле 1977 г. состоялись концерты Капеллы на празднике искусств в честь Октября в столице Латвии .
(Местная газета «Советская молодёжь» от 22-24.1977). 22 апреля – выступление Капеллы в концертном зале Филармонии. В программе Бортнянский, Сахновский, Чесноков, Архангельский, Рахманинов, Шостакович, Свиридов, Фалик. 23 и 24 апреля – концерты органной музыки в Домском соборе, обладающем уникальной акустикой. Дирижировал В.А.Чернушенко. В программе:
И.С.Бах. Прелюдия и фуга до минор (органист Юрий Семёнов).
Х.Шютц. Библейская сцена. Солисты Светлана Гоголь, Жанна Полевцова, Геннадий Беззубенков, Василий Тимонин.
А.Кальдара. «Salve, Regina». Солисты Жанна Полевцова, Виктор Корбуков, Александр Селезнев.
И.С.Бах. «Мотет № 5». Исполняет хор.
Ф.Куперен. «Offertorio». Исполняет Юрий Семёнов.
Ф.Мендельсон. «Ave, Maria». Солист Василий Тимонин.
А.Букнер. «Virga Jesse».
М.Равель. «Три птицы». Солистка Инна Селезнёва.
Б.Бриттен. «Гимн св. Колумбу». Исполняет хор.
— Присутствовали рижские знакомые?
— На концертах присутствовали мной приглашённые знакомые члены семейства Борисовых, сёстры Перуновские и др. Хорошо помню и свой первый приезд в Ригу в концертный сезон 1962-1963 гг. Пели в Большую мессу Моцарта с великолепным органистом профессором И.А.Браудо, дирижировал Ф.М.Козлов.
17 мая 1977 г (вторник). В зале Капеллы исполнение кантаты Танеева «Иоанн Дамаскин» на слова А.Толстого. Во втором отделении «Ораториальная сюита «Виринея» С.Слонимского. Солисты А.Агронская, Т.Барыбина, Т.Изотова, Г.Марченкова, Ю.Бумагина, Б.Марешкин, Г.Беззубенков. Дирижер Алексей Степанов.
Май-июнь 1977 г. Концерты хора на музыкальных фестивалях в городах Орле, Туле, Калуге, Брянске и Смоленске.
— Заезжали в гости к Тургеневу?
— В одной из командировок с концертами целый день провели в усадьбе-музее Тургенева в Спасском-Лутовинове, это в 100 км к югу от Тулы и в 50 км от Орла. В тот день в музее был выходной, но для коллектива Капеллы провели подробную экскурсию.
.
Хор дал несколько концертов в Филармонии и театре Тулы.
.
Капелла посещала и музей-усадьбу Л.Н.Толстого «Ясная Поляна» (в 14 км к югу от Тулы), где пела у могилы Толстого.
Июнь 1977 г. Первое исполнение Четвертой симфонии Б.Арапова на Всесоюзном фестивале «Белые ночи».
Продолжение следует
