Конечно, в стране, которой управляют сами трудящиеся, появление такого совета не может вызвать удивления — обыденный жизненный факт, один из многих, и с большим будущим. Жизнь доказала это: нашему примеру последовали новаторы многих городов страны.
Как начиналось, как накапливались мысли, соображения?
...Июньский Пленум ЦК КПСС 1959 года. Вместе с другими товарищами, присутствовавшими на нем, осматриваю
Но вдруг мы попадаем в павильон, стенды которого демонстрируют не достижения, а... упущения. Вот это придумано! Выставка брака, негодной продукции. Выставлена она на общее обозрение и осмеяние. Очень полезно посмотреть. Сделано так, чтобы хозяевам заводов, хозяевам страны — рабочим людям бросилось в глаза, сколько еще негодного оборудования и изделий выпускается. О том же идет речь и на самом Пленуме.
Ничего не скажешь, убедительнее всякого разъяснения, нагляднее любой агитации эта выставка брака.
Вспомнилась молодость наша, старые боевые традиции первых пятилеток — витрины брака в цехе, рогожные и черные знамена: запорол, пожалуйста, полюбуйся! Это по-рабочему: показать то, что худо, чтобы видно было всем, чтобы быстрее исправить. По-ленински смело указывает партия: ломайте решительно все, что мешает, тормозит движение, стоит на пути у нового. Партия снова и снова учит этому.
Прямо скажу, подействовала выставка на людей, заставила многих пересмотреть свои дела, устранить дряхлое, открыть дорогу новому, молодому, прогрессивному в технике.
Не раз уже ловлю себя на мысли: когда хочу уточнить какие-то факты, припоминаю так — это было на пути к XXI съезду, это закончили в канун XXIII, это задумали осенью, после Пленума ЦК КПСС, это решилось во время Всесоюзного совещания в Кремле... Съезды партии, Пленумы Центрального Комитета стали вехами жизни не только всего народа, но и личной рабочей судьбы каждого. И это очень характерно и показательно.
Каждый раз, когда вспоминаю и подытоживаю, что же было главным на них, снова вижу: главной была активность, к которой призывала партия каждого советского человека. Год за годом, советуясь с народом, вынося на суд, на рассмотрение коммунистов важнейшие вопросы государственной жизни, партия активизирует творческую мысль и волю миллионов, коллективный разум народа. Принимая решения, мобилизует дерзание, повышает ответственность, пробуждает стремление к творчеству у каждого советского человека.
И еще. В решениях всех съездов и Пленумов своих партия говорит о роли новаторов в борьбе за досрочное выполнение планов. Каждый раз (вот и на
Сколько передовиков народного хозяйства названы поименно! Конкретно разбирается опыт сотен тысяч людей, проявивших талант, изобретательность, организаторские способности в труде.
Цифры и факты, приводимые в выступлениях на I Всесоюзном съезде рационализаторов и изобретателей, — яркое свидетельство стремительного нашего роста. Только за полтора года сэкономили мы 1 миллион 800 тысяч рублей. Много? Конечно. Но нужно несравненно больше. Потому и подчеркивает председатель ВЦСПС В.В.Гришин, что нужен еще более стремительный темп.
Слушаю и по привычке примеряю сказанное к себе, бригаде, заводу, промышленности нашего города.
Почему остаются нерешенными многие вопросы, связанные с работой новаторов, изобретателей, с внедрением в жизнь, в практику их достижений? Что делать, чтобы не стопорило? Как помочь? Чем мы сами, рабочие, можем помочь?
Этот вопрос возникал уже не раз в наших разговорах и при обсуждении партийных решений. Много было разных суждений и предложений. Держали совет новаторы, искали ответы на вопросы, идущие от самой жизни.
Почему плохо организован на местах обмен опытом между новаторами? Почему еще столько сил и энергии приходится им самим тратить на бесконечные хождения по поводу своих изобретений? Разве не в силах коллектив организованно бороться за внедрение новых предложений! Есть бризы на заводах, их обязанность помогать, но хватает ли у них сил и полномочий решать все как следует?
На широчайшем фронте ведут поиски рабочие. Если оперативно и квалифицированно оценивать, отбирать и внедрять наилучшее, огромные средства можно сэкономить стране! И почему бы отбором и контролем за внедрением не заняться самим рабочим?
Много суждений и предложений у моих товарищей. И не только в Ленинграде. Слышал я их на заводах разных городов. Кажется, и бригада на Кировском немалому научила, — не было случая, чтобы мы не довели начатое дело до конца. Миллион дали государству за годы своей работы, по сто тысяч на каждого. Но теперь, разъезжая по стране, я окончательно понял: мало добиться самому, очень важно передать опыт каждому товарищу, чтобы и он тоже сэкономил тысячи! А ведь можно! Эффективной должна стать работа новатора, всех тружеников страны.
Да, находка находке рознь. В одном случае новатор сокращает сроки плавки стали, в другом — бурит нефтяную скважину со скоростью, втрое, вчетверо превышающей общепринятую, в третьем создает инструмент, во много раз повышающий производительность труда. Все эти находки, может быть, и не выглядят так эффектно, как изобретение новых машин и создание новых технологических процессов, но зато им нет числа. Если подсчитать, сколько экономии может получиться при массовом их внедрении в производство, это составит многие миллионы рублей. Ведь выполнил же Лалетин с помощью своего приспособления сменную норму на 751 процент! А если в один прекрасный день все мы, рабочие, начали бы делать так же, как Леонид Лалетин, то с пятилеткой наша страна справилась бы раньше. Значит, дело в том, чтобы оправдавшее себя новшество внедрялось повсеместно, чтобы планировалось для внедрения как обязательное. А что, если наладить своеобразный рабочий контроль на всех предприятиях и наделить его правами для проверки исполнения? Если на местах шире использовать активность, знания авторитетных, грамотных рабочих, специалистов?
Постепенно определялись наши предложения.
Прежде всего целесообразно создать специальный отдел при Комитете по делам изобретений и открытий. Привлечь специалистов, активистов из рационализаторов и изобретателей, поручить им отбор, подготовку к внедрению наиболее ценных изобретений, имеющих большое народнохозяйственное значение.
Следует, вероятно, подумать и над расширением прав самого Комитета по делам изобретений и открытий при Совете Министров СССР.
А техническая информация? Она поставлена слабо. Инженеры ли, рабочие, с кем ни встретишься, все высказывают серьезные претензии.
Со всеми этими вопросами выступаю в «Правде». Мы ждем, когда они будут решены.
Ну, а пока подводим итоги своим наблюдениям, размышлениям, делаем выводы. Новаторы Ленинграда выдвигают предложение о создании новой формы общественного объединения — совета новаторов. Шалгин с ЦПТИ, Трутнев с «Большевика», Бирюков с Металлического, Беляев и Яшин с Ижорского, Леонов и Зайченко с Кировского готовы сразу же принять участие в его работе. С этим предложением еду на Пленум ЦК КПСС.
Очень отрадно, когда сегодняшние предложения передовых людей завтра становятся уже фактом жизни, действительностью. Рабочий предлагает — партия, ее Центральный Комитет поддерживает. Так получилось и с нашим начинанием. Его всесторонне обсудили и поддержали.
Теперь за дело!
«КЛЮЧ ЗАЙЦЕВА»
Мы еще только разворачивали свою штаб-квартиру на Разъезжей улице, только начинали свою работу, когда к нам пришел первый посетитель. Не знаю, как он нашел нас. Статья-то об организации совета была опубликована только в утреннем номере газеты «Правда».
Статья намечала вехи, рассказывала о наших размышлениях. «Приходится порой, — писал я, — слушать о забытых новаторах, о том, что слава их оказывается незаслуженно быстротечной. Но бывает и по-другому. Предлагает рабочий решение какой-либо одной узкой задачи, а его рекламируют как универсальное для всех случаев жизни. Малосведущие руководители и местная печать начинают, как говорится, «поднимать» товарища. И часто хороший, честный рабочий становится жертвой шумихи, которая только дискредитирует новаторское дело. Кто же лучше, как не сами новаторы, в своем постоянно действующем совете смогут отличить полезное от «сорняков» и поддержать подлинно новое?» В подтверждение я приводил историю с «ключом Зайцева».
Секция токарей нашего совета, одна из первых приступившая к работе, как раз рассмотрела вопрос о распространении на всех предприятиях Ленинграда этого механического ключа для быстрой смены деталей в трехкулачковом патроне. С восторженной оценкой руководителей предприятий мы уже ознакомились. Но ведь нам предстояло рекомендовать «ключ Зайцева» всем рабочим. И секция токарей приняла решение внимательно рассмотреть его, высказать свое мнение.
Выяснилось... неожиданное: ключ нельзя рекомендовать для широкого и повсеместного использования. Он не универсален. Мало этого, оказалось, что в отдельных случаях ключ не только не помогает, но часто даже снижает производительность, служит причиной поломки станков!
Обо всем этом я писал в газете.
И вот теперь к нам в совет пришел человек. Молодой, высокий, стройный.
Он спрашивает:
— Кто у вас здесь председатель?
— Карасев.
— Он где?
— Здесь. Это я.
— Ага, понятно... Будем знакомы, Зайцев Михаил Афанасьевич, токарь завода гаражного оборудования.
Все ясно, «ключ Зайцева» впервые появился на этом заводе. Значит, это он, сам новатор...
— С чем пожаловал? — спрашиваю.
— Хочу сказать вам: не с того начинаете. Интересно, вы всем собираетесь такую помощь, как мне, оказывать?
Что ему сказать?
Я понимал, какой удар он получил сегодня, прочитав газету, и по человеческому, и по авторскому, и по рабочему самолюбию.
— Ну, а ты что услышать хочешь? Что делать думаешь?
— Что я делать буду, это уж не вам решать. Обращусь в газету. Разберутся. А вот вы...
— Не кипятись. И не шуми. Давай договоримся. Приходи к нам на заседание секции токарей и послушай, что говорят товарищи. Потом обращайся.
Да, не мирно все вышло. Но скажу прямо, повел себя Зайцев, как настоящий человек. Он выслушал, понял недостатки своего ключа, да и убедился, что относимся мы к его изобретению по-честному, по-рабочему.
Решили мы ни Зайцева, ни ключ его от себя не отпускать.
Я хорошо помню второй наш разговор.
— Так вот, Михаил Афанасьевич, путь исправления ключа совету ясен и тебе, видно, тоже. Надо доводить его до дела. Помощь мы тебе окажем.
— Знаем мы этих помощников! Из-за таких милых людей несколько лет назад закаялся было и за изобретательство браться. Дадите, верно, таких, что петь не могут, а сами в хор норовят или с чужого голоса хорошо песню ведут...
Посмеялись мы, но ответили:
— Нет, не таких. Совсем даже не милых дадим. На милых не рассчитывай. Дадим тебе в помощь людей строгих и знающих.
— Ага! А потом они помогут и скажут: твое — наше, а наше — не твое.
— Не ворчи, не притворяйся героем из романа Дудинцева «
— А что Дудинцев? Я в газетах читал не так давно: есть люди, которые любят в пристяжку впрягаться, когда телегу уже на гору вывезли. Пахота кончена, а они в хомут влезают и только покряхтывают — им тяжело] «Мы сделали»,— говорят потом. «Простите, — им отвечают, — товарищи же начинали раньше. И образец изготовили, и показали его у себя». — «Ну, это все мы выбросили», — утверждают помощнички. «Как выбросили? С их согласия?»— «Да нет, зачем?.. Наша работа, нами сделана, и все тут. А потом, о чем спор, из-за чего? Для государства-то дело хорошее сделано, разве так важно, кто первый?» — «Значит, важно, если вы себя на передний план выдвигаете... И потом, друзья хорошие, послушайте, договор-то у вас был на содружество». — «Что договор? Мы работали». — «Но к вам же рабочие люди за творческой помощью обратились, вы дали согласие помочь, а теперь за спиной все заслуги себе приписываете. Вам-то ясно, что значит содружество?..» Да разве объяснишь таким...
Продолжение следует