Утром Владимир Васильевич, отставной моряк, капитан 1 ранга, по флотской привычке постучал по , украшавшему холл его коттеджа, оценивающе посмотрел в окна и понял, пришёл глубокий циклон. Бабье лето кончилось. Он оделся и вышел на улицу покормить своих полудиких кошек. Дождь надоедливой серой пеленой висел в воздухе. Рваные дождевые тучи проносились над самыми вершинами сорокаметровых сосен. Дождь то усиливался, то почти прекращался, но влага продолжала висеть в воздухе. Первые разноцветные самые слабые листья за ночь опали и красивым ковром украсили землю. В саду вокруг дома стало светлее. Листопад вступил в свои права. Пахло прелыми листьями и грибами. Кругом было сыро и тоскливо. «Унылая пора, очей очарованье…»
Владимир Васильевич поднял голову, его внимание привлёк какой-то необычный звук в небе. Он замер от увиденного. Два лебедя, красиво вытянув свои длинные шеи, летели низко, почти над самыми верхушками деревьев. Они с трудом преодолевали порывы ветра. Лебеди переговаривались и как бы поддерживали друг друга. Почему они летели одни? Почему отбились от стаи? Возможно, кто-то из них был болен. Но сильный не бросал слабого. Они скрылись за ближайшими соснами, а их тревожные голоса были слышны ещё некоторое время. Лебединая верность… Верность на всю жизнь!..
Тоска навалилась на одиноко живущего пожилого моряка. Жизнь заканчивается. Сын с невесткой в Москве. Изредка навещают отца. Зовут к себе. Но как уехать? Здесь построен дом. Современный, со всеми удобствами. Сколько вложено в него сил, энергии, здоровья. Сколько потрачено денег, не сосчитать! Но, главное, здесь похоронена его жена, Раиса Николаевна. Его единственная любимая женщина. Вот уже два года, как она ушла из жизни. Каждый месяц день её смерти Владимир Васильевич отмечает, посещая кладбище. Он кладёт цветы на могилу и долго разговаривает, общается с ней. Он уверен, что она слышит его. Иначе и быть не может. Какую красивую жизнь они прожили вместе! Сколько приятных воспоминаний… Неслучайно , уважаемый им писатель, в романе «Зима тревоги нашей» сказал: «Большинство людей на девяносто процентов живут в прошлом, семь – в настоящем, и, значит, для будущего остаётся только три процента». Воспоминания, воспоминания!.. Память сердца…
Вот они, молодые блестящие лейтенанты, собрались в ресторане «Москва» отметить окончание учёбы в высшем военно-морском инженерном училище имени Ф.Э.Дзержинского. С ними их молодые жёны. Сколько красивых тостов! Сколько благородных пожеланий послужить Родине! Впереди огромная жизнь на флоте, полная романтики и приключений. Конечно, выпили. Может даже немножко лишнего. Володя вышел с Раей в фойе выкурить сигаретку. В это время лейтенанту Валерке Троицкому показалось, что какой-то чужой, не из их компании офицер, вожделенно смотрит на его Светку. Горячий лейтенант тут же провёл «апперкот» левой в челюсть и «прямой» правой в солнечное сплетение, как учили на уроках бокса. Чужой, старший лейтенант, возмущённый таким хамским обхождением, в долгу не остался. Его тоже учили хорошие учителя. Завязался мужской разговор с применением физических оскорблений. А поскольку комендатура была рядом, на Садовой, через пять минут прибыл патруль и всех без разбора лейтенантов отвезли на гауптвахту. Даже разбираться не стали. И так ясно, что все безобразия на Флоте от лейтенантов.
Только стали оформлять дебоширов и распределять по камерам, как в управление коменданта ворвались распалённые жёны. Они требовали, чтобы их тоже арестовали. Они, как верные военно-морские жёны, хотят провести ночь с мужьями на гауптвахте, разделить с ними их страдания. У некоторых что-то булькало в сумочках. Дежурный по комендатуре не растерялся. Он оказался мужиком с юмором. «Лейтенанты, быстро ложитесь спать. Завтра утром вас будет воспитывать комендант города. Учтите, это будет поездка по вашим телам на танке с мелкими гусеницами, чтобы больнее было!» Рыцарским жестом он разрешил женщинам поцеловать своих мужей и пожелать им спокойной ночи. Все поцеловались со всеми раз по пять. Видя, что «прощание славянок» затягивается, дежурный приказал посадить «декабристок» в машину и отвести на ближайшую станцию метро. Вот так пришлось Володе первую ночь в офицерском звании провести вдали от Раи, о чём он потом жалел всю жизнь. Может быть, этой ночи как раз и не хватило ему, чтобы по-настоящему выразить Рае свою любовь…
Прошли годы. Первые годы их совместной жизни на частных и в коммунальных комнатах. Как оказалось, самые счастливые годы… Сколько радости доставило рождение сына! Купание, кормление, первые зубы, первые шаги, первые слова… Володю поражала Рая. После появления сына она стала нежной, ласковой, внимательной, словно в ней проснулись какие-то новые силы. Женщины не похожи на нас, мужчин. Они другие, более развитые существа. Они устроены по-другому, и они проживают другую жизнь, порой непонятную нам. У них другие цели и задачи в жизни. Маленький сынулька умилял Владимира Васильевича. Вот он приехал в отпуск в Ленинград, где его встречали Рая с сыном. Дома сын залез к нему на колени и на полном серьёзе шёпотом сообщил: « Папа, я видел льва. Не похож …»
Через несколько лет инженер-кораблестроитель капитан-лейтенант Владимир Васильевич, недавно переведённый на Камчатку, получил первую в их жизни отдельную квартиру. Он сообщил радостную весть Рае в Ленинград: « Приезжай!» Пока она увольнялась с работы, сдавала дела и готовилась к отъезду, квартиру кто-то занял. Да, были такие простые нравы. Разъярённый «морской волк» бросился к начальству: «Помогите!» Начальник военного завода, обременённый проблемами ремонта атомных подводных лодок, не дослушав до конца жалобы своего командира дока, сказал: « Докмейстер! Я тебе квартиру дал? Какие ко мне вопросы? Живи и наслаждайся жизнью! ». Владимир Васильевич по его тону и по его глазам понял всё, что не сказал мудрый начальник. Вышел от него, землю бьёт «копытами», «дым из ноздрей». Взял десять матросов со своего дока. Прибыл в дом. Взломали матросы замок и выбросили все чужие вещи на снег. Что здесь началось! Женщины, дети, крики, стоны. Приехали какие-то прокуроры. Владимир Васильевич спокойно показал им свои документы, ордер на квартиру на своё имя, прописку. Прокуроры отругали «захватчиков», плюнули и уехали. А на завтра приехала Рая. Она даже не знала, какие вчера, здесь под окнами, были бои местного значения...
Да, Рая была от природы очень практичная женщина. Когда через несколько лет подошло время перевода с Камчатки, Владимиру Васильевичу предложили Калининград. Он радостный пришёл домой, но его быстро остудила Раиса Николаевна. «Это, видимо, наше последнее назначение. Мы там осядем уже до конца жизни. Что же нам, коренным ленинградцам, делать вдали от родного города? В Питере вся наша родня. Дело идёт к окончанию службы. Как мы будем жить одни в чужом городе, да ещё в Кенигсберге?» Владимир Васильевич впервые глубоко задумался о смысле жизни. Служба службой, но после пятидесяти она закончится. Надо думать, как и где жить дальше. Несколько дней он ходил с лицом, напряжённым от работы мысли, и, наконец, вынес на семейный совет предложение: «Службу надо закончить либо в Москве, либо в Ленинграде. Другие варианты отпадают». Раиса Николаевна долго и радостно его целовала. Это был её ответ на гениальное решение мужа...
И вот они, закончив службу, счастливые и радостно возбуждённые строят дом, да не где-нибудь, а на , жемчужине российского Севера. Заботы, переживания, хлопоты и даже тяготы – всё в прошлом. Казалось бы, живи и наслаждайся красотой северной природы, дыши целебным воздухом. Жаль, жизнь коротка! Годы дают о себе знать. Обоим уже за шестьдесят. «Пришла пора болезней и страданий…» Да и служба на Флоте, тем более, рядом с атомоходами, не прибавила здоровья. Однокашники тоже болеют. Валерка Троицкий после инсульта с трудом приходит в себя. Другие уже ушли в иной мир, не дотянув даже до среднестатистического возраста. Пять лет назад Раисе Николаевне стало плохо. Внезапно. Казалось бы, без всяких видимых причин. Владимир Васильевич сделал всё, чтобы привести её в норму. Правда, диагноз так до конца и не установили. Диагностика всегда была самым слабым звеном советской медицины. А потом опять ухудшение. Обострилась астма. Мучили постоянные головные боли. Апатия. Летом она внезапно потеряла сознание. Владимир Васильевич на специальной реанимационной машине за большие деньги отвёз её в больницу в город. Взволнованный долго сидел в палате, держа её за руку. Она не приходила в себя, но состояние её было стабильным. К вечеру врач посоветовал Владимиру Васильевичу отдохнуть до завтра, а утром при необходимости приехать вновь. Более двух часов расстроенный Владимир Васильевич добирался на метро и на электричке до своего дома в посёлке Сосново. Тяжело поднялся на крыльцо и, уже открывая дверь, услышал резкий телефонный звонок. Он почувствовал удар в сердце, подбежал к телефону. Медицинская сестра бесстрастно сообщила, что Раиса Николаевна пять минут назад скончалась, не приходя в сознание. Ноги подкосились и …темнота.
Инфаркт. Через некоторое время полосная операция на желудке. Цистит. Микроинфаркт. Всё обрушилось на отставного моряка после ухода Раисы Николаевны. Словно открылись ворота шлюза, а может быть потому, что он потерял смысл жизни…
Каждый раз, приходя на кладбище, Владимир Васильевич чувствует какую-то вину, ведь он не попрощался со своей любимой и единственной Раисой Николаевной. Если бы он не уехал из больницы, может быть, она сказала ему, как жить дальше. В последние минуты жизни его не было рядом с ней. Эта мысль не даёт ему покоя. Как же он уедет к детям в Москву, когда Рая здесь одна? Ведь она хочет говорить с ним. Он это чувствует. Он это знает. Нет, его место здесь…
Немного распогодилось. На мгновение выглянуло солнце и огромная, на половину неба, украсила серый пасмурный день. Владимир Васильевич очнулся от своих беспокойных воспоминаний. Радуга - это сигнал. Как будто подняли Андреевский флаг на корабле. Это призыв к жизни, к борьбе. Жаль осталось мало сил. Жизнь коротка. «До конца своих дней я буду с тобой рядом, моя дорогая, моя любовь, моя жизнь…»
Ноябрь 2006 года
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
