Испытание совестью.

Мне рассказал эту историю,человек прошедший Афган комбатом,получивший
ранение,вытащеный солдатами с того света,чтобы на операционном столе сквозь одурь боли услышать:»Не жилец....» и оказаться в морге.Но это отдельная история.
То что он мне рассказал не уладывалось в понимание всего того,что мы называем Афганской войной,мне трудно было поверить,да и честно признаться
не хотелось. Предательство мёртвых один из самых страшных грехов,но вдвойне страшен грех предательства солдата,отдавшего жизнь Родине.
Прошло много лет и вот передо мною документы,подтверждающие тот страшный рассказ.

НА ПЕРВЫЙ взгляд лагерь беженцев в пуштунском селении Бадабер ничем не отличался от десятков других, разбросанных вдоль афгано-пакистанской границы: глинобитные мазанки и видавшие виды армейские палатки, в которых проживало несколько тысяч человек, скученность, антисанитария. Но главным предназначением лагеря было отнюдь не размещение бежавших от ужасов гражданской войны людей. На протяжении нескольких лет под гуманитарным прикрытием в Бадабере действовал центр военной подготовки мятежников, принадлежавший контрреволюционной афганской партии Исламское общество Афганистана — одной из самых влиятельных и крупных оппозиционных организаций. В ходе 10-летней войны ИОА доставляла немало хлопот и Кабулу, и советскому командованию. Именно ее представителями были Ахмад-шах Масуд на севере и Исмаил-хан на западе, а лидер ИОА Бурхануддин Раббани после победы талибов в 1992 году стал первым главой Исламского государства Афганистан.
Особой зоной крепости считались склады с оружием и боеприпасами, а также три подземных тюремных помещения, так называемые "зинданы". Первых пленных в Бадабер стали привозить ближе к середине 80-х. По разным оценкам, к апрелю 1985 года здесь содержалось до 40 афганских и 12 советских военнослужащих. Не секрет, что контрреволюционеры, подогретые религиозным фанатизмом мулл, проявляли к нашим солдатам изуверскую жестокость, пленные находились в нечеловеческих условиях. Документальных примеров тому немало, и Бадабер исключением не был.
Здешний комендант Абдуррахман за малейшую провинность избивал узников плетью со свинцовым наконечником, заковывал их в цепи и кандалы, от которых на руках и ногах гноились не только кожа, но и кости, посылал на работы в каменоломню. По другим свидетельствам, ребят долгое время морили голодом, давая лишь соленую пищу и глоток воды в сутки. Правда, сами моджахеды всегда утверждали, что в Бадабере к "шурави" относились гуманно, почти как к родным: дескать ели они из одного котла с курсантами, играли с ними в футбол и вообще могли свободно передвигаться по территории лагеря.

Вот выдержка из аналитической записки, с которой лишь недавно был снят гриф секретности. Этот документ был составлен разведцентром 40-й армии (находилась в Афганистане) и передан руководству СССР:
«26 апреля 1985 года в 21.00 во время вечернего намаза группа советских военнопленных тюрьмы Бадабер сняла шестерых часовых у артиллерийских складов и, взломав замки в арсенале, вооружилась, подтащила боеприпасы к спаренной зенитной установке и пулемету ДШК, установленным на крыше. В боевую готовность был приведен миномет и гранатометы РПГ. Советские воины заняли ключевые точки крепости: несколько угловых башен и здание арсенала.
По тревоге был поднят весь личный состав базы – около 3000 человек во главе с инструкторами из США, Пакистана и Египта. Они попытались штурмом вернуть контроль над крепостью, но были встречены шквальным огнем и, понеся большие потери, вынуждены были отступить. В 23.00 лидер ИОА (Исламское общество Афганистана) Бурхануддин Раббани поднял полк моджахедов Халид-ибн-Валида, окружил крепость и приказал мятежникам сдаться, однако получил ответное требование – вызвать представителей посольств СССР, ДРА, Красного Креста и ООН. Начался второй штурм, который был также отбит восставшими советскими воинами. Место боя к тому времени было блокировано тройным кольцом окружения, составленным из душманов и военнослужащих пакистанской армии, бронетехники и артиллерии 11 армейского корпуса ВС Пакистана. В воздухе барражировали боевые самолеты ВВС Пакистана.
Жесточайшее боестолкновение продолжалось всю ночь. Штурм следовал за штурмом, силы восставших таяли, однако и враг нес ощутимые потери. 27 апреля Раббани снова потребовал сдаться и снова получил отказ. Он приказал вывести тяжелую артиллерию на прямую наводку и штурмовать крепость. Началась артподготовка и затем штурм, в котором участвовали артиллерия, тяжелая техника и звено вертолетов пакистанских ВВС. Когда войска ворвались в крепость, оставшиеся раненые советские военнопленные сами взорвали арсенал…»

Из сообщений американского консульства в Пешаваре в госдепартамент США от 28 и 29 апреля:
«Территория лагеря площадью в квадратную милю была покрыта плотным слоем осколков снарядов, ракет и мин, а человеческие останки местные жители находили на расстоянии до 4 миль от места взрыва... В лагере Бадабер содержалось 14-15 советских солдат, двоим из которых удалось остаться в живых после того, как восстание было подавлено».


11 мая советский посол в Исламабаде В. Смирнов заявил президенту Зия-уль-Хаку решительный протест в связи с расправой над советскими военнослужащими на пакистанской территории. В его заявлении указывалось:
«Советская сторона возлагает всю ответственность за произошедшее на правительство Пакистана и ожидает, что оно сделает надлежащие выводы насчет последствий, которыми чревато его соучастие в агрессии против ДРА и тем самым против Советского Союза».


Все началось около 18 часов по местному времени. Группа советских и афганских военнопленных, примерно 24 человека, совершила вооруженное выступление с целью пробиться из душманского плена. Момент был выбран не случайно: весь личный состав учебного центра построился на плацу для совершения вечерней молитвы, а из 70 охранников на своих постах остались только двое. Как вспоминал позже лидер ИОА и бывший президент Афганистана Б. Раббани, сигналом к восстанию послужили действия одного из советских солдат. Крепко сложенный парень сумел разоружить надзирателя, принесшего похлебку. Затем боец открыл камеры и выпустил на свободу других узников, в том числе и афганцев. Завладев оружием, которое оставили охранники, все вместе они стали с боем пробиваться к воротам тюрьмы. По некоторым данным, главной задачей восставших было добраться до радиоузла крепости, чтобы выйти в эфир и сообщить о своем местонахождении. Столь громкая акция позволила бы послу СССР в Исламабаде выступить с нотой протеста и привлечь внимание мировой общественности. К тому же это был весомый аргумент, подтверждающий вмешательство Пакистана в афганские дела. Удалось ли им осуществить задуманное, неизвестно, но склад с оружием и боеприпасами спустя несколько минут оказался под их контролем. Вооружившись, пленные заняли позиции, выгодные для уничтожения курсантов, преподавателей и подразделений охраны. На крышу были выставлены крупнокалиберные пулеметы и минометы М-62, приведены в боевую готовность ручные противотанковые гранатометы. Но к этому моменту территория учебного центра уже обезлюдела: нашлись предатели из числа бывших военнослужащих-таджиков, которые в начавшейся суматохе перебежали на сторону душманов и предупредили о намерениях восставших. Забаррикадировавшись в одной из глинобитных башен, советские и афганские военнослужащие заняли оборону.
Очень быстро прилегающий к лагерю район был блокирован отрядами афганской оппозиции, пакистанских малишей, а также пехотными, танковыми и артиллерийскими подразделениями 11-го армейского корпуса ВС Пакистана. Прибывший к месту событий Раббани, используя громкоговорители и телефонную связь, вступил с восставшими в переговоры. Пленники выдвинули следующие требования: организация встречи с советским послом, представителями ООН или Красного Креста. Исламисты ультиматум проигнорировали, в свою очередь, предложив узникам сдаться. Услышав категорический отказ, Раббани, по согласованию с пакистанскими военачальниками, отдал приказ о штурме тюрьмы. Защитники крепости плотным прицельным огнем отразили первую атаку. Бой, то затухая, то разгораясь вновь, продолжался всю ночь. И хотя силы были явно не равны, сломить оборону советских и афганских военнопленных моджахедам не удалось.
К 8 утра стало окончательно ясно, что сдаваться восставшие не собираются. Более того, сопротивление становилось все более ожесточенным. Один из гранатометных выстрелов со стороны крепости даже едва не убил самого Раббани — серьезные осколочные ранения получил его телохранитель. Руководивший операцией лидер ИОА принял решение бросить в бой все имевшиеся силы и средства. Против обороняющихся были применены артиллерия, в частности реактивные системы залпового огня "Град", танки и даже… звено вертолетов ВВС Пакистана. Радиоразведка 40-й отдельной армии зафиксировала радиоперехват между их экипажами и авиационной базой, а также доклад одного из пакистанских военных летчиков о нанесении по лагерю бомбового удара. В результате прямого попадания снаряда сдетонировали хранившиеся на складах боеприпасы. Первый взрыв был такой силы, что осколки разлетелись в радиусе нескольких километров. За ним последовало еще несколько десятков разрывов. В чужое небо, словно последний салют героям Бадабера, взметнулись сотни горящих снарядов и мин. Казалось, что в огненном аду не мог выжить никто. Но даже после того, как стены были разрушены и в крепость ворвались озверевшие моджахеды, бой продолжался. Раненые и обожженные советские воины встретили врагов автоматными очередями. Тех, кто еще дышал и сопротивлялся, душманы добивали штык-ножами, забрасывали гранатами.
Президент Пакистана Зия-уль-Хак:- Шурави в плен не брать!
ПОСЛЕ подавления восстания в Бадабер был заброшен тайный агент 206 разведцентра "Шир" МГБ Афганистана. Подробности его доклада, а также информация, предоставленная ГРУ ГШ ВС СССР, шокировали советское военное руководство. В результате штурма тюрьмы все пленники погибли. Противник также понес ощутимые потери: около 100 моджахедов, 6 иностранных советников, 13 представителей пакистанских властей, 28 офицеров ВС Пакистана. Были уничтожены 3 РСЗО "Град", примерно 2 млн. ракет и снарядов различного типа, около 40 арторудий, минометов и пулеметов. Взрыв и возникший затем пожар уничтожил ряд построек, в том числе и тюремную канцелярию, в которой, по имеющимся данным, хранились документы со списками узников.
Бадаберский инцидент вызвал озабоченность пакистанской администрации, а также руководства афганской непримиримой оппозиции. Раббани и его подручные все произошедшее постарались представить в выгодном для себя свете. Сразу же после штурма до руководства Пакистана в лице президента Зия-уль-Хака было доведено, что восставшие подорвали сами себя. Правда, спустя буквально несколько часов на совещании руководства ИОА Раббани признал, что был вынужден отдать приказ на применение артиллерии ввиду решительных намерений восставших. 29 апреля лидер Исламской партии Афганистана Гульбеддин Хекматияр передал по радио шифрованное циркулярное указание всем подчиняющимся ему бандформированиям, в котором потребовал усилить охрану "советских военнопленных" в связи с тем, что в Бадабере "среди братьев были убитые и раненые". В приказе командующим фронтами ИПА также предписывалось "впредь русских в плен не брать, а уничтожать на месте захвата".
В тот же день на месте происшествия побывал губернатор Северо-Западной пограничной провинции генерал-лейтенант Фазл Хак. Учитывая всю серьезность случившегося под Пешаваром, район посетил президент Пакистана Зия-уль-Хак, который потребовал от главарей банд исключить повторение подобных "инцидентов", подтверждающих нахождение на пакистанской территории советских военнослужащих, захваченных душманами в ДРА. Для того чтобы предотвратить утечку информации, официальный Исламабад принял все необходимые меры. В частности, Раббани было предложено сделать официальное заявление, что в районе Бадабера произошло вооруженное столкновение между двумя враждующими группировками его организации. Рядовым моджахедам их командиры приказали молчать под страхом смерти. Кроме этого в район запретили въезд посторонним лицам, а тираж пешаварского журнала "Сафир", опубликовавшего заметку о восстании, был полностью конфискован и пущен под нож.
Однако огласку все случившееся в Бадабере все-таки получило. Шутка ли, артиллерийская канонада была слышна даже в Пешаваре! Уже 2 мая многие телеграфные агентства, со ссылкой на своих корреспондентов в Исламабаде, сообщили о неравном бое, который вели советские и афганские военнослужащие в Пакистане. Даже радиостанция "Голос Америки" 4 мая вынуждена была передать, что "на одной из баз афганских моджахедов на территории Пакистана в результате взрыва погибло 12 советских и 12 афганских пленных". Факт вооруженного выступления в Бадабере подтвердил и посетивший 9 мая 1985 года советское посольство в Исламабаде представитель Международного Красного Креста Дэвид Деланранц. Спустя еще два дня посол СССР в Исламабаде заявил Зия-уль-Хаку решительный протест советского правительства. В заявлении внешнеполитического ведомства указывалось: "Советская сторона возлагает всю ответственность за произошедшее на правительство Пакистана и ожидает, что оно сделает надлежащие выводы насчет последствий, которыми чревато его соучастие в агрессии против ДРА и тем самым против Советского Союза…". Глядя на "большого соседа", с протестом выступило и руководство Афганистана. 16 мая постоянный представитель ДРА при ООН М. Зариф направил письмо на имя Генерального секретаря этой организации, которое было распространено в качестве официального документа Генеральной Ассамблеи ООН.

Но правительство СССР, кроме своего декларативного заявления, никаких других шагов так и не предприняло. Партийные боссы не желали признавать, что в лагерях афганской оппозиции содержатся советские военнопленные. Ведь по официальной версии Ограниченный контингент советских войск не участвовал в боевых действиях, а оказывал "интернациональную помощь братскому народу" — строил школы, больницы, детсады и дороги, сажал деревья и рыл арыки. А если нет войны, то откуда взяться военнопленным?
В 2002 году в Министерство обороны РФ было направлено ходатайство о награждении россиян, геройски павших в ходе вооруженного восстания. Вот выдержка из ответа наградного отдела Главного управления кадров Минобороны РФ:
«По имеющимся в нашем распоряжении спискам (Книга Памяти о советских воинах, погибших в Афганистане), указанные вами воины-интернационалисты в числе погибших не значатся. Сообщаю, что награждение за выполнение интернационального долга в Республике Афганистан завершилось в июле 1991 г. на основании Директивы заместителя министра обороны СССР по кадрам от 11 марта 1991 г. Исходя из вышеизложенного, а также учитывая отсутствие документального подтверждения конкретных заслуг бывших военнослужащих, указанных в списке, в настоящее время оснований для возбуждения ходатайства о награждении, к сожалению, не имеется».
Неоднократные обращения в разное время к президентам Владимиру Путину и Дмитрию Медведеву с просьбами посмертно представить к государственным наградам участников героического восстания в лагере Бадабер не находят положительного отклика. Отсутствие реакции руководителей нашего государства в этом вопросе выглядит весьма неоднозначно на фоне награждения в 2003 году Белоруссией, Казахстаном и Украиной участников восстания в Бадабере Александра Зверковича, Николая Саминя и Сергея Коршенко. Между тем не менее 10 человек из приведенного выше списка призывались с территории России.

Так кто же мы вместе с нашими павшими,пыль на ветру?

Взято полностью по ссылке http://bukioti.com/tezisno/badaber-peshawar.html там же фотографии наших погибших ребят