Для того,чтобы понять,что каждая победа так или иначе оборачивается поражением-нужна иногда целая жизнь.
Мне потребовалась жизнь, чтобы научиться понимать- побеждает часто лишь тот у кого ничего нет ради чего стоит жить.
Этот мой рассказ не имеет ни слова вымысла,но прочитав его до конца вы будете твёрдо уверены в обратном- моей больной фантазии,возможно вы будете оскорблены до глубины души за наш флот и державу.
Но у всякого святого есть прошлое,у грешника будущее.Так наше сегодня родилось из нашего грешного вчера.
Побег -в этом слове всегда доминирует одно,свобода.
Бегут из тюрем, как бы они не назывались и только тогда, когда ничто другое решить проблему уже не может.
Каждый из нас сам определяет,что для него является тюрьмой.Для одних сады райские подобны тюрьме,для других тюрьма -дом родной.
Заканчивался шестой месяц автономки,тот срок,который характеризуется периодом полного пофигизма.
Первые два,три месяца наполнены домом и мгновениями прощания с ним,остротой памяти по оставленному на берегу.
Время в кольце замкнутого пространства прошлого и однообразия настоящего вызревает болью,когда всё приедается и наступает депрессивный синдром немотивированной агрессивности,который и сменяется безразличием
.В этот период и произошло то,что в истории всех флотов мира,начиная с потаённого судна и до наших дней никогда не случалось и о чём я уверен наша история подводного флота стыдливо умалчивает.
Автономка проходила на редкость спокойно,так несколько поломок да небольшой пожар в седьмом отсеке с которым быстро справились.
Мой командир Лев Владимирович Слотинцев,с которым мне,как вахтенному офицеру приходилось нести "собачью" вахту(так называется дежурство с 4 часов и до 8 часов утра ) уже не один раз стучал по деревяшке,мечтая о том,что как было бы хорошо, если бы ничего так до конца и не случилось и спокойно вернуться домой без всякой черезвычайки.
В это время мы,как правило,если позволяла обстановка всплывали,вентилируя отсеки, заряжали аккумуляторные батареи и принимали радио штаба флота в котором были уточнения и приказания по дальнейшим действиям .
Получив радио и дав подтверждение о его приёме мы к рассвету погружались. Средиземное море в период июля -августа тёплое и спокойное, ночное небо в алмазах звёзд.
Лев часто баловал команду, разрешая подняться на верх в ограждение мостика подышать свежим воздухом,поглазеть на звёзды , покурить.
Да и сам мостик помимо командира,вахтенного офицера и сигнальщика был забит до отказа.
Получив радио и передав подтверждение,командир приказал:"Приготовиться к погружению"
Началась спокойная, отработанная до автоматизма работа команды,чтобы через несколько минут уйти под воду.
Погрузившись и объявив,повседневную готовность, командир занял своё кресло в центральном посту. "Мих Мих"- обратился он ко мне-"Ты, что-то сегодня сигнальщика как-то невразумительно воспитывал.Интеллегентно сопли размазывал.Сюсюканьем моряка уродуешь,а ну давай мне Иванова".
У Льва, явно хорошее настроение,радио полученное с КП флота обещало скорый переход в новый район и недельный ремонт у плавбазы со всеми радостями жизни -почтой,баней и возможностью понежиться в каютах надводного корабля.Чистое белье,солнце,фрукты-просто рай,да и запас шила(спирта) ещё вполне нормален, а там и конец автономки не за горами.
Командир был идеальным воспитателем и если он был крайне раздражён,то в его обращении:"Сынок"-было всё и добавлять ничего было не нужно,а если хвалил то это,сынок звучало хорами райскими.
Заглянув в штурманскую выгородку я попросил штурманёнка,вызвать к командиру матроса Иванова.Прошло минут 20,а матроса не было и командир начал поглядывать на меня с каким-то недоумением.
Мне не хотелось получать нагоняй командира за матроса,который не был моим подчинённым,поэтому по "Каштану"(громкоговорящая связь со всеми отсеками лодки) я вызвал штурмана- командира Боевой Части-1
Штурман,Володя Пустовалов,был не на своём месте и был далёк от соответствия слову штурман,которое прежде всего понималось как идеальная точность и порядок.
Володя был хроническим грязнулей и Лев проверяя его определение места всегда находил ошибки,раздражаясь от не заточенных карандашей и разбросанных по выгородке карт.
Появившись в центральном посту он в недоумении уставился на меня:
" Что некому моряка найти,командиру БЧ этим заниматься,"
Лев ,услышав голос штурмана,повернулся к нему:
"Очевидно некому,если командир уже минут 30 пытается его найти.Даю тебе ,Пустовалов 5 минут."
Прошло 15 минут,матроса не было.Командир уже не скрывая своего раздражения подошёл к "Каштану" и включив все отсеки объявил:
"Говорит командир.Матросу Иванову,командиру БЧ-1,замполиту прибыть в центральный пост."
Через три минуты в центральном были все,кроме матроса Иванова.
Стояла такая тишина,что слышно было дыхание трюмного на нижней палубе и стук тонкого стекла стакана чая о серебряный подстаканник в руке командира.
Лев ни слова не говоря вошёл в штурманскую выгородку и посмотрел на карту:
"Сколько до точки погружения?"
"Две мили"-ответил Галимшин
"Боевая тревога,курс в точку погружения.Проверить все выгородки,перевернуть всю лодку .Штурман ложимся на обратный курс"-скомандовал Лев.
За 30 минут лодка была вывернута наизнанку . В центральном стояла гнетущая тишина,все понимали что произошло невероятное,потеряли сигнальщика при погружении.Вернувшись в точку погружения,подвсплыли на перископную глубину,подняли перископ и начали методично галс за галсом прочёсывать район,матроса не было.
Через два часа безрезультатных поисков командир дал радио в главный штаб флота:
" В результате аварийной ситуации, сигнальщика-матроса Иванова смыло за борт.Организовал поиски.Район осмотрен дважды,матрос не найден.Нахожусь в районе поиска."
Радио из Москвы было следующим:"Всплыть.Продолжить осмотр района.К вам следует вертолётоносец"Москва".
Через два часа вертолётоносец прибыл в район и подняв звено вертолётов начал утюжить морскую гладь.
Командир за это время не произнёс ни слова,кроме отдачи приказаний,но на глазах постарел.Замполит собирал всё ,что кто-нибудь знал об Иванове,кто последним видел,кто слышал,кто знает....
Через некоторое время от борта вертолётоносца отвалил катер и резво побежал в нашу сторону.
"По мою душу"-только и сказал командир.
Катер подойдя к борту передал приказание командиру
-"Прибыть на "Москву"
Лев не стал спускаться вниз и переодеваться в форму,как был в разовом белье,так и пошёл вниз успев пошутить:
"Телогрейку всегда найдут."
На следующие сутки к лодке подошёл эсминец,на лодке оставили только необходимую вахту,остальной личный состав был переведён на корабль,где каждому выдали чистые листы бумаги и потребовали написать всё что связано с исчезновением матроса и всё что кто-либо знал о нём.
Не допрашивали ,только собрали всё написанное и вновь личный состав перевезли на лодку.Командира не было.В таком ожидании мы болтались на виду всей американской средиземноморской эскадры трое суток.На четвёртый день привезли командира.
Лев был хмур,небрит и зол.
Поднявшись на мостик скомандовал:"Срочное погружение ё..вашу....." Погрузились мы мгновенно и продолжили боевую службу.Но командир был уже совсем другим человеком и на все вопросы о том ,что было там на "Москве" молчал мрачнея.
Вернувшись в базу мы как то в суете повседневности стали забывать случившееся,только замполит рассказал ,что ему приказали заполнить документы на погибшего матроса Иванова и отправить их родственникам.В этом трафаретном послании было сказано о том,что матрос геройски погиб и прочее.
Шло время мы совсем забыли о том,что случилось да и командир начал становиться тем Львом,которого мы любили.Близился какой-то очередной съезд партии ,которому все готовили подарки и рапортовали о небывалых достижениях.
Одновременно любой гражданин мог обратиться с любым заявлением в приёмную съезда и решить своё наболевшее.
Таким наболевшим у алкоголика Иванова,отца погибшего матроса, было получить вспоможение на семью героя,о чём он и написал с двенадцатью грамматическими ошибками на одном листе в адрес всеми горячо любимого Леонида Ильича Брежнева.
Какой-то из секретарей начертал резолюцию:"Помочь"
Машина заработала и было решено:" Назвать школу,где учился герой в мордовском селе именем героя.А отцу героя пенсию пожизненно." Политуправлению Военно-морского флота в развитии директивы было приказано взять шефство над школой героя,а замполиту лодки собрать на северном флоте пожертвования,взять с собой отличников и прибыть в школу героя на открытие мемориала.Мемориал был открыт ,а Северный флот стал шефом школы,где учился герой.
Шло время и мы напрочь забыли о злополучном матросе,не один раз сходили в автономку,раз в год обменивались телеграммами с директором школы имени матроса Иванова.Но однажды на Северный флот прибыла представительная делегация от всех мест над которыми шефствовал флот,были там и наши подшефные.
Вечером на банкете в Доме Флота директор школы изрядно выпив,оттащил нашего замполита в угол и показал газету на французском языке.На одной из страниц была фотография молодого парня,а внизу подпись:"Матрос Иванов сбежавший из-за железного занавеса."
Как рассказывал замполит он мгновенно протрезвел и сколько потом не вливал в себя всё трезвел и трезвел,соображая что дальше делать.Скрыть информацию он уже не мог.
Утром,он вместе с директором школы направились в особый отдел.
Машина начала работать в обратном направлении. Начав новое расследование установили,что матрос Иванов задолго готовился к побегу,собирал паёк-шоколад,галеты и имея доступ к штурманским картам знал о местах судоходства.
Выбрав самый судоходный район он приготовил в рубке спасательный жилет и пользуясь темнотой соскользнул с борта.Очевидно ему повезло и какое-то судно быстро его подобрало.
Но так устроена была государственная машина,что даже установив предательство,никто не захотел идти наверх к руководству и отменять то,что прикипело годами,а главное назначать крайних.
Так до настоящего времени и существует в мордовском селе школа героя матроса сбежавшего из-за железного занавеса и осуществившего единственный побег из прочного корпуса.
Долгое время наша кают-компания была забита разговорами о пользе сталинского порядка,но в конце концов мы пришли к выводу,что прелести бардака дороже.
.jpg)