Заводской ремонт в Суэцком канале
Капитан 1 ранга Рябинкин Игорь Тимофеевич, ветеран Поисково-спасательной службы ЧФ
Одним из самых тяжёлых случаев в моей практике дивизионного механика был переход на СС-21 через Суэцкий канал. В октябре 1977 года по приказу из Москвы мы должны были идти в Сомали п. Могадишо и прибуксировать оттуда док водоизмещением свыше 30000 т.
Зашли в Суэцкий канал, за нами шло около 30 торговых судов. Пейзаж был скучный и я ушёл в каюту отдыхать.
Где-то минут через 40 ко мне в каюту вбежал старшина команды электриков с перепуганным лицом: «Товарищ капитан 3 ранга, Вас срочно вызывает в коридор гребных валов командир БЧ-5», – доложил он. Тут уж глядя на мичмана было не до этики, вызывает или приглашает, побежал вниз.
Вбежал в отсек, а температура главных подшипников 58°С, при 60ºС баббит «Б-83» начинает плавиться, а значит заклинит гребные валы, судно станет, а за ним весь караван, а это международный скандал и колоссальные штрафы.
Верхние половины подшипников длиной не менее 500 мм качались из стороны в сторону на штифтах, смещённых от центра по длине подшипников.
Оценив обстановку, а медлить было некогда, я приказал вызвать мичмана Яндо (он до призыва был кузнецом) и принести кувалду, бронзовую выколотку, зубило, ключ 32х36, газовый ключ и начал выбивать штифт на левой гребной линии. Делать центровку меня научили на заводе до призыва.
И тут дурацкая фраза командира электромеханической службы судна: «Игорь Тимофеевич, Вы не имеете права это делать, это должны делать специалисты Николаевского завода».
Куда ему идти я указал точно, обтянул концевые гайки, выбив штифт, начал устанавливать верхнюю половину подшипника параллельно валу, предварительно положив на них ветошь, и поливать водой.
Сколько времени у меня на это ушло не помню, но когда перешёл на правую валолинию, там уже температура подшипника достигла 59ºС, осталась самая малость до начала плавления подшипника. Операцию повторил с правой валолинией, температура начала понижаться, прекратился звук аварийного сигнала. Когда температура снизилась до 40°С, осмотрел подшипники, пощупал руками, ещё раз подстучал, обжал гайки и контргайки, навернул и раскернил ещё третьи гайки.
Убедился, что всё в порядке и приказал командиру БЧ-5 установить вахту у гребной валолинии. Все это время капитан 2 ранга Васильев находился неподалёку, смотрел и не вмешивался. «Что записать в вахтенный журнал?», – спросил командир БЧ-5. «Запишите по времени – начали регулировку температуры в подшипниках, окончили регулировку, замечаний нет», – сказал я. Васильев дал команду на ГКП записать в судовой журнал то же самое.
У меня всё тело, руки и ноги ныли от перенапряжения, не говоря уже о психологической нагрузке. «Тимофеевич, – сказал Васильев, – пошли ко мне, выпьем».
Я пошёл в душ, смыл грязь и пот, пришёл к Васильеву. «Ну, давай за тебя, за твои руки», – сказал он, – «Ты представляешь, сколько бы пришлось Союзу платить Египту и другим судам, а какой скандал!».
Я ответил, что не знаю сколько бы платил Союз, но я в лучшем случае стал бы младшим лейтенантом или бы меня посадили в тюрьму за преступно-халатное отношение к своим обязанностям при подготовке спасателя к выходу на боевую службу. Так что давай выпьем за тебя, что ты не докучал вопросами, не нагнетал обстановку, а сидел рядом и смотрел, а ещё за главного конструктора завода им. Кирова г. Токмак Эрдеми, который заставлял и учил нас, бригадиров, как делать центровки валов.
Выпил 50 г, в море не пью, и завалился спать. Проснулся в 5.00 утра, проверил гребную валолинию, всё было в норме, оставил обычную вахту. Поход продолжался, шли в порт Бербера, Сомали.
Калентьев В.И. – мой командир
Основные годы службы я уже описал в другой книге, но остался в большом долгу перед экипажем СС-15, особенно перед его прекрасным командиром кап. 3 ранга Владимиром Ильичём Калентьевым, который, как говорят, сцементировал, создал дружный, работоспособный экипаж, где прошли службу помощником командира, а затем командиром Туровский Я.М. и офицеры – командир БЧ-5 Пономарев В.И., штурман Агафонов А.К., врач Урусов А.Ф., прекрасный водолазный специалист Нестеренко П.Г., которого называли всесоюзным старостой, и лучшие водолазы-глубоководники мичманы Ивлев А.И., Кремляков Ф.П., Боксан Г., Бабенко А.И., Кучерявый В.Е., Кутовой И., Лихоманов А., Лейтранс К., Кузьмин Б.А., Авраменко, которые и решали все задачи на учениях и действительных авариях на морских театрах в глубине морей.
Вот один пример действий настоящего командира, которым был Калентьев В. За сутки перед выходом в Болгарию на судне вышел из строя один из двух вспомогательных двигателей.
В 18.00 я начал собирать из ЗИПа двух двигателей один. Ценой бессонной всего личного состава БЧ-5 ночи в 7.00 двигатель запустили. Спокойно спал лишь командир БЧ-5 кап. лейтенант Зозуля.
А Калентьев раз за разом приходил к нам, интересовался ходом работ. Беспокоился вместе с нами. Когда мы закончили сборку двигателя, я попросил командира обратиться к комдиву разрешить оставить меня в Севастополе для сдачи экзаменов в институте. Командир ответил: «Я здесь командир, оставайтесь». И таких примеров много.
В дальнейшем он был командиром СС-26 и СС-21, его посылало командование дивизиона и бригады туда, где нужно было улучшать организацию службы, воинскую дисциплину, выполнять сложные задачи.