Мичман Терещенко Александр Яковлевич,
ветеран 26 дивизии ПЛ КТОФ
06 июня 2016 г. после продолжительной болезни на 66 году ушел из жизни ветеран-подводник, журналист, писатель, главный редактор Независимого Военного обозрения журнала «Фарватер submariners», член Национального союза журналистов Украины, член Всеукраинского союза писателей-маринистов, член Харьковского областного общества ветеранов-подводников им. Героя Советского Союза
И.И. Фисановича мичман в отставке Терещенко Александр Яковлевич. Александр Яковлевич служил в 1969-1986 гг. старшим специалистом машинистом-трюмным-рефрижераторщиком на подводных лодках «К-56», «К-454», «К-314» 26 дивизии подводных лодок КТОФ. На «К-56» служил во время столкновения ПЛ с научнопоисковым судном Дальневосточного рыболовецкого флота «Академик Берг» в июне 1973 года, о чем написал в книге «Тайны двух океанов».
После увольнения в запас долгие годы издавал в Харькове Независимое Военное обозрение журнал «Фарватер submariners», в котором печатались материалы ветеранов – подводников и ветеранов АСС ЧФ.
Издал книги: «Тайны двух океанов», «Черный принц. Подводники», «Восточный бастион», «Рыцари восточного бастиона. Гвардейцы К-56», «Мужская работа. Подводники», «На грани жизни и смерти. Подводники», «Подводные одиссеи».
Светлая память об Александре Яковлевиче Терещенко останется в сердцах родных, близких и товарищей.
Отрывок из книги «Тайны двух океанов»
«В ночь на 14 июня 1973 года в заливе Петра Великого, в районе мыса Поворотный, в результате столкновения с гражданским судном получила пробоину атомная ракетная подводная лодка типа «Е». Был затоплен второй жилой отсек, где погибло около 30 человек. Лодка выбросилась на берег. На судне повреждений и человеческих жертв не было». (Дословный текст из сообщения радио «Голос Америки» от 15 июня 1973 года).
Вот так весь мир узнал о ЧП на Тихоокеанском флоте. Мир знал, советские люди – нет. Судномубийцей было научнопоисковое судно Дальневосточного рыболовецкого флота «Академик Берг», а жертвой – гвардейская атомная ракетная подводная лодка «К56» проекта 675, по классификации НАТО «ЭхоII». Американцы не ошиблись – погибли 28 человек, среди которых был гражданский инженерракетчик Министерства оборонной промышленности.
Для справки:
Судно названо в честь Героя Социалистического Труда, академика АН СССР, инженера, адмирала Акселя Ивановича Берга, талантливого специалиста в области радиооборудования.
Научнопоисковое судно «Академик Берг» (базовый проект: большой морозильный рыболовецкий траулер – БМРТ типа «Маяковский», проект 394), длина – 75 метров, район плавания – неограничен, количество коечных мест – 116. Имеет ледовый пояс по ватерлинии для работы в условиях ледяного покрытия. Построен в 1963 году. Исключен из реестра 24 апреля 1995 года. В 1996 году передан Китаю на металлолом.
В июне 1973 года я нес службу Отечеству старшим специалистом машинистомтрюмнымрефрижераторщиком и одновременно старшиной девятого отсека. Все события роковой ночи помню хорошо, как будто это было вчера.
В июне 1973 года «К-56» стояла у пирса в полной боевой готовности, выполняя задачу боевого дежурства. На борту находился полный боекомплект. Один борт ракет с фугасом, другой – с ядерным боезапасом. В первом отсеке две торпеды с ЯБП, остальные – обычный заряд. Экипаж полностью укомплектован, проверен специальной комиссией и допущен к несению боевого дежурства Главным штабом ВМФ.
Но неожиданно экипажу снизили боеготовность, выгрузили часть ракет, а на их место установили экспериментальные. Вскоре на борт прибыл капитан 2 ранга Л.П. Хоменко и его ГКП с личным составом БЧ2.
Штатных специалистов «К56», соответственно, отправили на базу, в казарму. Перед самым отходом на лодку прибыли два инженераракетчика МОП, старший офицер ракетного управления ТОФ капитан 1 ранга А. Логинов, заместитель командира 26й дивизии капитан 1 ранга Л.Ф. Сучков, флагманский специалист радиотехнической службы дивизии капитан 3 ранга В.А. Якус и фотограф учебного центра дивизии мичман В.М. Донских. Штатный старпом капитан 3 ранга Геннадий Горохов на корабле отсутствовал, так как будучи отпущенным на берег, домой, в установленное время на лодку не прибыл. Командование приняло решение отправить в море капитана 2 ранга Петрова, бывшего старпома Л.П. Хоменко, назначенного командиром одной из подводных лодок дивизии. В командование «К56» вступил Хоменко при наличии штатного командира лодки капитана 2 ранга А.И. Четырбока.
Экипаж «К-56» отправили в море для выполнения мероприятия, совершенно не связанного с несением боевого дежурства по охране советской границы. Нужно было отстрелять экспериментальные ракеты, которые не прошли испытаний на полигоне Северного флота. Воспользовавшись моментом, приняли решение отработать ракетчиков Л.П. Хоменко, чтобы подтвердить линейность его экипажа. Все делали в спешке. На выполнение задачи выделили трое суток.
Прибыли в район полигона ракетных стрельб. Начали работать. Ракеты в цель не попали. Одна вообще ушла кудато в другую сторону. Инженеры все сетовали, что их постоянно торопили с испытаниями, хотя они убеждали начальство, что оборудование не прошло окончательную проверку на стендах. Команда Хоменко свою задачу выполнила и получила от офицеров штаба положительную оценку. В конце третьих суток получили добро вернуться в базу.
Личный состав экипажа был вымотан до предела. Кто принимал участие в каких-либо экспериментах в море, представляет себе, что это такое. Понятия: отдых, день, ночь, еда по расписанию, спокойная трудовая обстановка – полностью отсутствуют. Вдобавок ко всему, экипажем командуют люди с другого корабля. На лодках одинакового расположения систем и оборудования нет. То клинкеты вентиляции расположены в другом месте, то манипуляторы не так стоят, то выключатели агрегатов не на привычном месте. А люди пришли на лодку с другого экипажа за пару часов до ее отхода в море, и они должны нести самостоятельную вахту. Петров все это время сильно нервничал. Часто срывался. Его понять было можно. Человек только что вырвался из должностных тисков, каждая минута свободы дорога, а тут опять влезать в старпомовскую шкуру. Короче говоря, вся эта свистопляска закончилась в конце третьих суток, после позднего ужина.
В час ночи произошла авария. Я о ней подробно написал в своей книге «Тайны двух океанов». Спасибо Виктору Данилову, который рассказал, что в это время было в первом отсеке. К сожалению, об этом трагическом происшествии пишут все, кому не лень, только не его участники. Вот несколько выдержек из книги «Тайны двух океанов».
«В 5.00 из центрального поста поступила команда в 9й отсек передать все одеяла на верхнюю палубу лодки. Мы поняли, для чего они были нужны. Через 15 минут поступило приказание – мне и мичману Владимиру Мельникову выйти наверх в район носовой надстройки. Носовая часть лодки была высоко поднята над водой. «К56» выбросили на пологий берег мыса Поворотный.
Когда я зашел за рубку, то увидел завернутые в одеяла тела моряков. Мы с Мельниковым через люк в легком корпусе спустились вниз, на прочный корпус. Задача была проста: принимать тела погибших из второго отсека и передавать на верхнюю палубу лодки. На борт прибыли водолазы ОСНАЗ ВМФ.
Один спустился в затопленный отсек, второй сидел рядом с нами и подстраховывал товарища. Вначале было страшно и до боли обидно за своих товарищей, погибших в отсеке. В проеме снятого съемного листа в желтой от хлора воде появлялась голова погибшего, мы опускали руки в воду, брали тело подмышки и рывком выдергивали его из воды, стараясь как можно выше поднять вверх. Сверху подхватывали и укладывали на палубу. Впечатление было не для слабонервных.
Приходилось не только подхватывать тела, но и крепко обнимать за талию, ноги и побрасывать вверх. Мы смотрели в мертвые глаза ребят на расстоянии одного сантиметра. У всех глаза были открыты. Зрачки обесцвечены. У многих волосы поседели и окрашены в желтоватый цвет. Со временем мы привыкли и просто работали. Иногда перебрасывались репликами со страхующим водолазом.
Водолазы часто менялись, и тот, кто работал под водой, затем докладывал об обстановке в отсеке, перекуривал и переходил в режим страхующего. Водолазы делились с нами своими впечатлениями. Ориентируясь по различным приметам, нашивкам на карманах курток, по одежде, по необычному росту (высокий или низкий) и т.д. они рассказывали, где кого нашли.
Из их рассказов прорисовывалась следующая картина. Пшеничный был найден у «Каштана» второго отсека на верхней палубе отсека. Водолаз с трудом разжал пальцы механика от вырезов в панели пульта. От переборочной двери его отделял всего один метр. В районе носовой переборки нашли Логинова. В кают-компании, в районе пробоины – помощника командира Бацуро, помощника флагманского РТС Якуса и Петра Дрюкова. На трапе, ведущем из нижней палубы, на ступеньках нашли врача с дыхательным аппаратом на шее. Остальных подняли из кают и рубки гидроакустиков. Двадцать восемь человек погибли в аварийном отсеке, изолированные от остального экипажа прочными переборками. Отсек был затоплен в течение 45 секунд.
Здесь надо оговориться, что до того, как прибыли водолазы ОСНАЗ, в отсек спускался старший машинисттрюмный мичман Терещенко Владимир Иванович в обычном ИДА59. Он успел поднять 8 тел, которые находились в коридоре отсека. Трудно говорить иначе – но все погибшие стояли, как свечи, «подвсплыв» под подволок.
Когда все тела были вынесены на верхнюю палубу, нам дали немного отдохнуть. Времени мы не замечали. Тела партиями отправляли на катерах в п. Тихоокеанский, а там размещали в госпитальном морге.
С большого морского буксира «Богатырь» подали швартовы, затянули ими кнехты и буксир подтянул лодку дальше на берег. Трещина в первом отсеке наполовину вышла из воды. В течение дня первый отсек был осушен погружными насосами со спасательного судна «Жигули». Прибыл катер с аварийными партиями из состава экипажей лодок 26й дивизии. Первая аварийная партия с ее командиром, старшим лейтенантом Константином Петровичем Кусаковым, спустилась в первый отсек. С ними ушел и я. Вскоре в отсек спустился зам. командующего Тихоокеанским флотом вице-адмирал Владимир Петрович Маслов в водолазном свитере и резиновых сапогах. Обстановка в первом была мрачной. Описывать ее не хочется. Запомнил слова Маслова, когда матрос Бальчугов, который в глаза не видел адмирала, не совсем корректно попросил не мешать ему. Когда я объяснил матросу, кто перед ним, Маслов сказал, привожу дословно: «Сейчас мы все здесь одинаковы. Сейчас я адмирал, а через мгновенье мы с тобой, сынок, окажемся в равном звании. Так что не стесняйся». Вот так.
У пробоины работали мичман Владимир Бездольев, мичман Владимир Терещенко, старший матрос Ортышко и матрос Бальчугов, а помогал им вице-адмирал Маслов. Остальные выполняли их команды: подать, поднести и не мешать. Почему они? Оба мичмана были опытными специалистами и только они могли разобраться в трубопроводах системы воздуха высокого и среднего давления. А остальные трое были самого крепкого телосложения. Вот они и крутили гайки и ворочали стокилограммовый бак гидравлики, чтобы добраться до трещины, через которую струилась забортная вода.
Кое-как трещину законопатили. Пробоину для маскировки затянули брезентовым пластырем. Под киль носовой части завели понтоны. При этом несколько раз рвались стальные тросы, и понтоны вылетали из воды, как пробки из бутылок с шампанским. Только чудом никого не угробили. Спасатель «Жигули» взял лодку на буксир и повел в бухту Чажма на 30 СРЗ.
Лодку принимал в свое «хозяйство» командир дивизиона ремонтирующихся подводных лодок капитан 1 ранга Альфред Павлович Софронов и дивизионный механик капитан-лейтенант Григорий Андреевич Дорожко.
…После выгрузки оружия личный состав, свободный от вахт и служебных обязанностей, построили на кормовой надстройке подводной лодки. Перед уставшими, измотанными бессонными ночами моряками, выступил старший инспектор Главного политуправления СА и ВМФ контр-адмирал П.Н. Медведев. Речь его была длинной и уверенной. Он говорил о том, что все моряки герои, что Родина их не забудет и политуправление гордится ими, а лично он от своего имени выражает благодарность за совершённый подвиг. Дальше как-то нехотя и не совсем внятно адмирал сообщил, что все представлены к высоким правительственным наградам. Капитан второго ранга Пшеничный – к ордену Красного Знамени. Остальные – и погибшие, и оставшиеся в живых офицеры и мичманы – к ордену Красной Звезды, а отличившиеся матросы – к медали «За отвагу». Всем, вместе с семьями, уже выписаны путевки в лучшие санатории Министерства обороны. Подводникам и их семьям будут улучшены жилищные условия и т.д, и т.п..
К сожалению, его слова оказались пустым звуком. Сразу после похорон о событиях тех страшных дней словно забыли.
Впоследствии лодку приняли в состав 72 ОБСРПЛ и ремонт начали. Но как обошелся с экипажем лодки командир 72 бригады капитан 1 ранга Кузнецов и его начпо, – это отдельная история, скрупулезно описанная мною в книге.
Кузнецов при любом удобном случае напоминал экипажу об аварии. А через некоторое время дошло до того, что в произошедшей аварии обвинил весь экипаж. Вскоре личному составу запретили даже вспоминать о случившемся.
А ведь личный состав первого и третьего отсеков совершил подвиг, заслуживающий самой высокой награды. Командир БЧ5 гвардии капитан 2 ранга Леонид Матвеевич Пшеничный является ярким примером настоящего подводника, выполнившего свой священный долг. Вот настоящий Герой Советского Союза! Но, увы. Не только не наградили, но еще и наказали. Неизвестно, почему забыли о погибших и живых моряках, почему обвинили в катастрофе весь экипаж, который прошел тщательную проверку на знание своих функциональных обязанностей перед заступлением в боевое дежурство, –покрыто тайной…»
