А вот как часто мы, офицеры, заняты самими собой. И собственной мнимой исключительностью. И мудростью, и неповторимостью. И «яканьем».
Я хочу спеть песню незаметной, скромной, но незаменимой «прослойке»-мичману флота российского.
Это они учили нас использованию систем и механизмов. Это они могли говорить «кранья», а не «краны». Но, будучи профессионалами, пусть и узкого профиля, они эти кранья знали досконально. И заставляли их работать.
Это они, прижившись на кафедрах училищ, «светили» и раскладывали нам билеты «по системе».И мы успешно сдавали экзамены.
Это они могли подсказать техническое решение проблемы самому командиру.
Это они были предвестниками демократии и контрактной службы.
Что офицер, даже самый плохонький и тупорылый? Да будет служить, при всех недостатках. А с мичманом контракт возьмут, да не подпишут. И куда?
И служили они и за страх, и за совесть. Помня о грядущем возможном крушении надежд.
Потому и изобретательней нас были. И основательней.
И вот о мичманах.
А вот я задумался: а легко ли служить, зная, что могут уволить? Наверное, трудно.
Потому и готовили себе запасные аэродромы, послужившие поводом для массы анекдотов.
Но это их достоинств не умаляет, лишь подчеркивает гибкость и мудрость.
А некоторые из них были много интересней нашего брата-офицера.
Мои третьи «гости», в качестве лейтенанта, были у мичмана Володи. Люстра, оформленная под каравеллу, изысканный дизайн квартиры, альбомы с репродукциями картин знаменитых художников, тонкое знание искусства…
И высочайший профессионализм в своей специальности.
Мичман Гена, гостивший у моих родителей в Киеве. Человек-тестер. Пальцами, без приборов, умевший определить пробой в микросхеме. И лучше всех, на Камчатке, коптивший красную рыбу.
Мичман Филимонов, знавший секрет лучшего пятновыводителя лодочной грязи с кителя. И умеющий эпоксидкой склеить крышку дизеля.
И продолжать можно вечно.
Спасибо Вам, мужики, что были. Всем сотням, с которыми жизнь столкнула.И всем остальным, с кем не сталкивался.