Сколько их, моих родных, на Пискаревском кладбище. Знаю их только по именам и некоторым выцветшим фотографиям, где все молодые и живые....
Сегодня День воинской славы России
Много слов не надо после страшного слова - блокада. В ретрансляторах бъёт метроном, и с зажжённой свечой пред окном, постоим, мой друг, в этот вечер в память тех, кто уснул вечным сном.
Постоим... помолчим... слов не надо после страшного слова - блокада.
Светлая и вечная память всем ленинградцам, чьи жизни безжалостно оборвала блокада! Наша вечная гордость: Ленинград выстоял! 900 дней….
«Есть в репертуаре Аллы Пугачевой песня на стихи Осипа Мандельштама о Ленинграде. Там есть слова: «Я вернулась в мой город, знакомый до слез»….
Вернулась бессонной ночью, растревоженным сердцем и памятью.
Было от чего! Вчера мой любимый город на Неве чествовал всех тех, кто пережил блокаду. В низком поклоне склонялись головы в память о тех, кто не дожил до Ленинградского салюта 1944 года. Цветы, венки и зажженные свечи у монументов и памятников, свечи в храмах, в окнах домов.
Тихие слезы, тихие слова о тех, кого нет с нами, молча выпитое вино со словами: «Мы помним!» за домашним столом, собравшись семьей.
Но успокоиться не получалось. Как метрономом время от времени почему-то бились в голове слова: «сто двадцать пять блокадных грамм с огнем и кровью пополам». Ольга Берггольц. Но откуда? Из поэмы? И взяла томик стихов и поэм. Точно! О дороге жизни, по которой везли хлеб в осажденный город, об одном случае, когда заглох в мороз мотор в последней машине…. Вновь начала читать. И опять, как раньше – мурашки по коже.
«Ремонт на пять минут, пустяк. Поломка эта — не угроза, да рук не разогнуть никак: их на руле свело морозом. Чуть разогнешь — опять сведет. Стоять? А хлеб? Других дождаться? А хлеб — две тонны? Он спасет шестнадцать тысяч ленинградцев.— И вот — в бензине руки он смочил, поджег их от мотора, и быстро двинулся ремонт в пылающих руках шофера. Вперед! Как ноют волдыри, примерзли к варежкам ладони. Но он доставит хлеб, пригонит к хлебопекарне до зари. Шестнадцать тысяч матерей пайки получат на заре — сто двадцать пять блокадных грамм с огнем и кровью пополам».
Вот они, эти строки. И концовка по «обнаженным» нервам:
...»О, мы познали в декабре — не зря «священным даром» назван обычный хлеб, и тяжкий грех — хотя бы крошку бросить наземь: таким людским страданьем он, такой большой любовью братской для нас отныне освящен, наш хлеб насущный, ленинградский».
Великий день был вчера у ленинградцев-питерцев-петербургжцев. День памяти!
Даже прочитанный план проведения мероприятий – потрясал.
Акция «Блокадный хлеб Ленинграда». Вот как это обозначено в нём:
«В Петербурге раздадут 1500 порций блокадного хлеба. Раздавать хлеб, выпеченный по рецепту, максимально приближённому к историческому, начнут в 10 утра в Московском парке Победы. Вечером 27 января, в 18:00, в Полежаевском парке начнётся акция «Свеча памяти», где раздадут ещё 1000 порций блокадного хлеба».
Акция « Небо над Ленинградом». В память о тяжелых днях в небо поднимут несколько точных макетов дирижаблей, которые «охраняли небо над блокадным Ленинградом»
Общедоступный концерт «Непокоренный Ленинград», где будут собраны шедевры музыки великих композиторов.
Концерт «Ольга Берггольц - голос блокадного Ленинграда».
Акция «Свеча памяти» перед Аничковым дворцом, которая должна завершиться минутой молчания – под звук метронома во дворце погаснет свет, а на площади зажгут сотни свечей.
Салют. Сколько их ярких, незабываемых мы имели тоже возможность видеть в Санкт - Петербурге. Но этот особенный.
На Марсовом поле будут стоять дивизионные орудия военных лет. Каждый из 12 залпов посвятят воинским подразделениям, которые отличились во время операции «Январский гром».
День Памяти? Не только. Я мысленно назвала его днем передачи великого наследства. Это наследство было воплощено устроителями празднования в «акции». Знакомое слово наших дней. Но значение другое. Акции как особое духовное завещание наследникам Суть их, словно, определена словами: « Владейте всем, что не досталось мне. И всем, что мною отдано войне»… Это сказала Ольга Берггольц, воплотив в своих поэмах, стихах, выступлениях на радио то, что рассказали бы тысячи тех, кого унесла блокада.
«Небывалый опыт человечества», - скажет позже Ольга Берггольц о блокадной трагедии.
Низок тот душой или не дано ума тем, кто стремится переписать историю Великой Отечественной войны или хоть каким-то кусочком бока «постоять» рядом с Победой.
«Покуда небо сумрачное меркнет, Мой дальний друг, прислушайся, поверь. Клянусь тебе, клянусь, что мы бессмертны, Мы, смертью попирающие смерть». Но разве можно победить такой народ!