С самого начала я принял для себя принцип: никогда не повторяться, иначе твоё изложение потеряет живость и убедительность и станет шаблонным; не придерживаться высоконаучной типично лекторской риторики, а говорить обычным людским разговорным языком. Но есть, конечно, и не для каждого возможное. Это знания не только своего предмета, но и всего смежного и сопутствующего. К примеру, когда я чувствовал, что говоримое мною сложно и понимается с трудом, я как-то автоматически, то есть специально не задумываясь, переходил иногда даже на анекдоты и не только из человеческого обихода, но и из звериного.
И ещё раз повторю, всё излагаемое преподавателем должно быть интересным, исчерпывающим и достоверным. Эти три критерии должны быть всегда вместе. У меня были случаи, когда я не знал, как ответить на вопрос. Так я так и отвечал: убей бог, этого не знаю. И всегда нужно иметь резерв, то есть знать больше, чем требует программа. Вот вся, так называемая, трудная терминология, используемая в корабельном деле. Если знать и уметь объяснить, откуда это взялось, она сразу становится нетрудной.
Например, кнехт.
Что это за зверь такой?
Да так себе, зверь как зверь. Жил на территории от современного Подмосковья до Куршской косы у берегов Балтийского моря с I по VII век народ такой – ятвяги, относящийся к балто-славянской группе. В их языке свой человек назывался кметь, а чужой – кнеть. Этот народ растворился в пришедших с запада славянах и с востока - в латгалах и земгалах, так что и некоторые слова ятвягов проникли в их языки.
Когда в X-XI веках в Прибалтику начали вторгаться западные завоеватели - датчане, германцы, норманны, то делали они это, в основном, пешими силами, так как по тогдашним временам в тамошних лесных и болотных местах коннице было не пройти. Привыкнув, что их – закованных в броню малоподвижных пехотинцев – местные жители называют «кнеть», германцы их тоже стали так называть, но на свой лад, то есть «кнехт». И с тех пор на северо-западе Европы пеших пехотинцев стали называть кнехтами. Ну а разве чугунное массивное, столбом торчащее сооружение на палубе судна не похоже на пешего воина, то есть кнехта?
С первых дней работа моя в РМШ заладилась. Не преувеличивая, скажу, что шёл я туда всякий раз как на праздник. Там был хороший коллектив преподавателей и мастеров производственного обучения, причём около половины из них отслужили на Военно-морском флоте и в Советской армии, а остальные отработали на судах торгового флота.
Но главное – курсанты.
Это были замечательные парни, так же отслужившие и в армии и на флоте, а многие прошли Афганистан. Уровнем знаний немногие из них блистали, были даже такие, которые таблицу умножения не до конца знали. Но все были физически развиты, закалены трудом и службой, жизнерадостные и любознательные.
Образовательный же парадокс разгадать было нетрудно. Благодаря тому, что у меня с ними установились доверительные отношения, они же мне и объяснили чистосердечно, где тут зарыта собака. Просто многие из них фактически одолели только семилетку, а были и с четырёхклассным образованием. А среднее образование с 1 по 10 класс получили уже в вечерней школе, или на заводах, или в армии. Да и то, многие фиктивно аттестаты зрелости получили, как говорится, за красивые глаза. Кто за активное участие в художественной самодеятельности или в спортивных мероприятиях, а кто за отличный ремонт дачи начальника.
Во время работы в мореходной школе я уловил разницу в восприятии своего быта военными и гражданскими моряками.
Военные моряки в своём корабле видят свой дом и всё, на нём происходящее, считают своим, то есть зоной своей ответственности.
Гражданские моряки судно считают и воспринимают как территорию, где находится их рабочее место, и своим каждый считает непосредственно свой пост. В этом мне приходилось убеждаться ежегодно, когда в школу приходил новый набор, с которым в течение некоторого времени общались только кадровик да мастера производственного обучения, являющиеся выходцами из среды торговых моряков. Когда начинались занятия, и я знакомился со своими обучаемыми, то замечал у них недоумение.
А зачем мне надо знать судно, оно же капитаново, он его хозяин и мой работодатель. А я пришёл к нему дизель обслуживать, или рулём рулить, или блины печь на камбузе. То есть каждый считал своим только то, за что он получал деньги, и у каждого на судно был взгляд, как у жильца государственного дома на лестничную площадку.
Повар считал, что судно нужно для размещения камбуза, моторист – для того, чтобы было, где дизель поставить, матрос видел в нём хранилище его тросов, красок и растворителей.
Изучая, например, устройство второго дна и междудонного пространства, им нелегко было сразу воспринять его как конструктивный элемент непотопляемости, а не просто пространство для размещения топлива, масла и балластных вод.
Однажды я поймал себя на мысли, что если подобный образ восприятия действительности имеет распространение на всё гражданское население, то получается забавная картина. Выходит, ягодичные мышцы медсёстры рассматривают как место, предназначенное исключительно для инъекций, модельеры, вроде Зайцева, Кардена и Версаче, – как приспособление для удержания штанов, чтобы они не падали, а коллектив фабрики звёзд – как усилитель сексуального вида.
Но эти мимоходные выводы – не главное, а всего лишь побочные впечатления. Главное, я укрепился в убеждении, что любого человека можно обучить и, обучая, воспитать, если он имеет к этому желание.
И если обучающий умеет, как и имеет, чем заинтересовать обучающего.
И ещё существенно то, что обучающий должен по сути своей быть учителем, а не преподавателем. Мне с самого начала слово преподаватель не нравилось. Оно казалось мне то ли оскорбительной, то ли обличающей кличкой.
Научить может Учитель.
Преподаватель же, если вникнуть в суть этого названия, только преподает, то есть преподносит, как
Вот, мол, вам первое, вот второе, вот десерт. Вкусно или не вкусно, это уже ваши проблемы. Жуйте, а я пошёл. Только расплатиться не забудьте.
Главным принципом обучения считаю умение объяснять понятно. То, что не понятно, интересным быть не может. Любопытство ещё может возникнуть, но если непонятно, то и любопытство быстро заглохнет. А в этом убедительный урок я получил ещё в самые давние времена…
Еще когда я служил на ПЛ «С-142» командиром рулевой группы, было у меня три друга: командир БЧ-I-IV мой ближайший начальник Александр Постников, командир БЧ-II-III Олег Линде и врач Игорь Сосков.
Накануне дня рождения Постникова – это было в Полярном в 1953 году – послали меня в гидроотдел в Росту, и мои друзья Олег с Игорем велели там ему подарок купить. Ходил я там – ходил, смотрел – смотрел, и ничего лучше, чем книга в одном книжном магазине, не высмотрел. Это был толстенный роман в красивом переплёте и богато иллюстрированный. В нём описывались захватывающие события в древнем Китае, в эпоху легендарного императора Цинь Шихуанди (259 – 210 г.г. до нашей эры).
Называлась книга «Троецарствие». Я купил эту книгу, и мы её подарили имениннику. Вот только не учли один очень существенный момент. В событиях, описываемых в той книге, участвовало около 50 персонажей, которые все, естественно, имели китайские имена. Вот и попробуй разобраться и запомнить, кто из них кто. Кто такой Цао-цао, кто Сянь-ди, кто Цао-пи, кто Вей-шу, а кто Джао-ди. Стоило прочитать пару страниц, как все в голове перепутывалось, и ничего нельзя было понять.
В общем, подняли меня на смех и пришлось мне устранять свой промах.
Я же крепко задумался и придумал, как дело поправить. Выписал все имена в колонку и против каждого написал запоминаемое имя. Получилось так:
Цао-цао – Иван Рыгалов,
Сянь-ди – Шалва Опохмелидзе,
Цао-пи – Сурен Сутрапьян,
Вэй-шу – Илья Скипидаров,
Чжао-ди – Семён Креозотов…
И так далее – все полсотни персонажей. Привлёк двух своих подчинённых: штурманского электрика и командира отделения рулевых. Они по полчаса в день по этому списку, листая книгу, все китайские имена аккуратно тушью зачёркивали и вписывали те, что я придумал. Так что через пару недель я эту откорректированную книгу вручил Постникову, он начал её читать, всё в ней стало понятно и интересно.
Потом эта книга ходила по рукам и где-то заблудилась.
23. 
Думаю, что ни
ни кадровой политике, проводимым на Военно-морском флоте, ни организации службы и бытовому обеспечению полностью положительную оценку дать никак нельзя. Возникающая на этих направлениях сумятица и непродуманность постоянно губили и обучение, и воспитание кадров, и контроль и – главное – мешали их правильному использованию. Это не могло не сказаться на развитии флота и на его боеготовности. Часто всё делалось по чьему-то сиюминутному высочайшему взбрыку.
В шестидесятые годы, знаменитые по разлагающему действию всевозможных непродуманных вольностей и реформ (пришедших из гражданской жизни, начинающей погружаться в маразматические водовороты поступающих с запада общеевропейских нечистот), в Вооружённых силах стала падать и организация, и дисциплина. Каких только великоглупых новшеств тогда не придумывали.
Одно время Главное Политуправление ВС таскало по воинским гарнизонам Дальнего Востока старого-престарого ветерана ещё Гражданской войны. Привезут его в часть, соберут всех солдат или матросов и начинают патриотическое шоу.
Подойдёт он к кому-нибудь и спросит:
– Откуда ты родом, сынок?
Тот ответит, к примеру, – из Ленинграда я.
А старик обнимет его и похвалит, – какой ты молодец, аж из Ленинграда приехал защищать наш Дальний восток.
И так в каждом гарнизоне. Какие же надо иметь заскорузлые мозги, чтобы не понимать простой истины, что даже самое прекрасное и умное, но без конца повторяемое, превращается просто в фарс. Вот и пошли на эту тему разные анекдоты…
Сидим мы как-то с Колесниковым – командиром «С-286» – в каюте и вдруг он меня спрашивает:
- Слышь, Володя, а ты откуда родом?
Я, не чуя подвоха, отвечаю:
– С Урала я родом.
Тут он меня обнимает и говорит:
– Какой ты, Володя, молодец: аж с Урала приехал защищать наш Дальний Восток.
Кто только не попадался на такие шутки.
А одно время объявилась старушка по фамилии
Не помню уже кто, кажется, сам Хрущёв привозил её в какой-то большой гарнизон, и не в один. Там она дрожащим старческим голосом напутствовала воинов любить и защищать Родину, слушаться начальников и не «фулиганить».
И такими благоглупостями восхищались и умилялись высокообразованные политмужи. В одной части выступление Заглады отпечатали и изучали на политзанятиях. А кто-то распустил слух, что она скоро будет то ли начальником политуправления, то ли Министром Обороны.
Продолжение следует.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
