"Человека с лошадью объединяет кнут"-любимое выражение заместителя командира по политической части дивизии подводных лодок.
Странно,чем больше я вспоминаю свое нахимовское детство застегнутое на все пуговицы устава, тем больше я ловлю себя на мысли, что почти не читал книг про нашу жизнь.
В этих книгах жили правильные и предсказуемые люди,но было скучно и чем больше заставляли писать сочинений о "Молодой гвардии","Четвертой высоте".... тем больше тянуло к Джеку Лондону,Майн Риду,Фенимору Куперу,Хаггарду.
Чуть повзрослев и пройдя все испытания с не нашими героями,прожив их жизни- забыв все на свете читал Куприна,Чехова,Толстого,Достоевского,Тургенева......,русскую классику опять не про нашу жизнь.
А если про нашу то Зощенко,Бабель,Ильф и Петров,Булкагов,Пастернак....
Мне повезло в нахимовской библиотеке разрешали искать самому книги среди огромных стеллажей и наверное не было больше счастья,чем затеряться в этих раскопках и мучительно долго перебирая сотни книг,открывая на первой попавшейся странице читая выбирать...и никто тебя не торопил,и никто не подсказывал.Только ты и слово,которое войдя в тебя заставит выбрать...
Для того чтобы что-то любить крепко и беззаветно, это нужно полюбить в детстве.
Но беда в том,что в детстве мы научились жить не своими жизнями и любовь у нас была такая же-не своя.
Тьмутараканский гарнизон полка морской авиации был расположен в ста с небольшим километрах от Владивостока,выступ мыса омывался со всех сторон морем,узенькая грунтовая дорога вела на материк.
Петровка,Малый Кувшин,Большой Кувшин и деревня Большой Камень-ближайшие точки,куда все мужское население ходило,бегало и ездило за выпивкой,поскольку в гарнизоне был сухой закон.
Полк летал на американских "Каталинах", которые сами же и перегоняли из штатов.О том времени легенд не сочиняли они жили рядом,держали на руках, подкармливали американским шоколадом ,который входил в бортпаек .
Жены запросто рубили мясо настоящими самурайскими мечами,разгуливая по поселку в немыслимых кимоно.
Потом полк пересел на бериевские "Бе-6". И началась вакхналия похорон,самолет был сырой и до кондиции его доводили авариями.
Жизнью полка жил маленький поселок из десятка домов.Двухэтажные срубы ,где все услуги на улице.Быт в то время определялся словом надо,где не было ничего лишнего и по армейски скупо.Вода раз в день привозилась на водовозке и ее экономили также,как и хлеб за которым приходилось ходить в полковую хлебопекарню.
Настоящим хозяином всей этой жизни с полетами,радостями,скандалами,похоронами,рождениями,освоением новой техники,школами,банями,кочегарками,магазинами,организацией художественной самодеятельности был замполит.
Не люблю это слово-заместитель,иногда мне кажется, что корень этого слова-месть.Месть того кто не стал,месть того кто замещает,месть за несуществующую политическую жизнь.
Тот замполит вышел из двух войн и в человеке знал все.
Но это все было пронизано уважением и добротой.Его любили все женщины гарнизона,ему доверяли все самое-самое и часто он брал на себя то,что могло стоить должности.
Жизнь замкнутого в себя гарнизона далека от иллюзий порядка.
В нем была какая-то духовная терпимость прощения.И если бы мне пришлось сейчас найти ему сравнение,то я бы выбрал образ священника.Но не из большой обители,а из маленького,сельского прихода,где все обо всех знают.
Он не судил,он помогал.
После демобилизации он через некоторое время стал одним из заместителей министра культуры.
Но вот странно при всей казалось бы налаженности его внешней жизни,жизнь двух сыновей оказалась трагичной.
Трагичной с нашей точки зрения-они оба не приняли тот строй которому служил их отец.И даже не идею строя,а его исполнение,где ложь ложью правит.
Заканчивался третий месяц автономки
.Заместитель командира дивизии по политической части ждал радио с разрешением пересесть на любую посудину,чтобы покинуть изрядно надоевший прочный корпус лодки.Радио не было и настроение замполита становилось все невыносимее.
Свою автономку замполит организовал на месяц,договорившись что после пересечения линии Нордкап-Медвежий его снимут,но обстоятельства сложились так, что нас довольно долго гоняла противолодочная авиация НАТО,мы уклонялись и месяц замполита растянулся до трех,а радио все не было.
Пересечение данной линии позволяло получать дополнительное денежное довольствие,а главное в сертификатах,которыми отоваривались в "Березках".Вот ради этого и была предпринята замовская автономка.
Мои вахты были во времена ночного всплытия-зарядка аккумуляторных батарей,вентиляция отсеков и замполит одурев от дневного сна бодрствовал на верху.
Прислушиваясь к нашему трепу он был демократичен и сам не раз вспоминал свои загулы.
Рассказывая он как бы удивлялся,что это было с ним -нынешним заместителем командира дивизии по политической части
Запасы шила,которые командир выделил на поддержание боевого духа замполита давно закончились и наш,лодочный зам ходил к командирам боевых частей за дополнительной порцией,стращая немыслимыми мехлисовскими проверками.
Шило доставалось и Мехлис с его бесконечными расстрелами отодвигался до следующего оброка.
Нам предстояло поменять район патрулирования и тогда вожделенная мечта зама любыми способами сбежать из прочного корпуса отодвигалась,как минимум недели на две.
Ночью радио с разрешением и точкой встречи с сейнером было получено.
Зарядка аккумуляторных батарей шла своим чередом и мы потихоньку двигались в точку рандеву.
Огромные атлантические волны,словно качели раскачивали субмарину , все на мостике понимали,что затея швартовки бессмысленна,но молчали ожидая на горизонте огни сейнера.
Понимал это и зам, вещи были упакованы и находились на мостике,он ждал молча.
Сейнер появился и установив связь начали решать что делать.Время сокращало и без того невеликие шансы зама,близился рассвет и пора было нырять.
Гнетущую тишину принятого молча командиром решения нарушил зам:
"Лев Владимирович,я понимаю,что есть только один выход-добраться до сейнера -вплавь"
Честно сказать ни один стоящий на мостике даже не предполагал такое решение.
Лев не раздумывая ответил:
"Это похоже на самоубийство и я не рискну взять на себя такую ответственность"
"И не надо"-замполит спустился в центральный пост и в вахтенном журнале сделал запись-
"В создавшихся условиях принимаю решение проверки транспортировки условно раненного на сейнер.Всю ответственность беру на себя"
Лев не стал возражать и сблизившись с сейнером на минимальное расстояние дал-добро.
Замполита обвязали страховочным линем,включили прожектор и он шагнул за борт.
Смотря на барахтающегося в волнах замполита Лев в усы пробурчал:
"Что не сделаешь ради любви к корабляцкой службе"
Судьба свела меня с замом,когда он стал Начальником политического отдела классов,а я слушателем.
Так случилось,что мне пришлось отсидеть 5 суток гауптвахты,после чего я и попал к нему на ковер.
"Ну и что инженер делать будем?"-обратился он ко мне по той.старой автономской должности.
Я молчал,понимая что решений моей судьбы не много.Он тоже молчал,ожидая моих оправданий и просьб.Но я молчал и в то время мне было на все наплевать,устав от предыдущих разборок на факультете.
Видимо поняв мое состояние сказал:
"Ладно,инженер,иди я подумаю"- и улыбнулся.Это была первая улыбка,которую я увидел за время моей проработки.
Дело мое потихоньку спустили на тормозах и только в аттестации была фраза-самоуверен до высокомерия.
После выпуска я набравшись нахальства попросился к нему на прием.
Дверь кабинета была закрыта для всех,а мы начали воспоминания,закончив их в каком-то кабаке в немыслимой компании.
Позже уже в академии я узнал,что зам спился и причиной называли его дочь,которую Мурманский совет народных депутатов выселил из города за...ну вы понимаете за что....
Странно, как распоряжается кто-то судьбами близких людей,тех кто учил нас жить по несуществующим законам.
Кто поменял флот и лодочный уклад на береговую службу ,да еще с Севера на Черноморский Флот,тот поймет весь ад с которым я столкнулся впервые дни,месяцы службы.
Но шло время стирая несуразицу отношений,отодвигая на второй план все что не касалось дела.
Полигон был синекурой для многих-главное дисциплина,форма одежды,а все остальное делала промышленность.
Никаких тебе подчиненных,тревог,минимум обязанностей и максимум отдыха.
Людей,которые дело делали не приветствовали,впрочем как и везде.
Дело было подменено политической работой,которая естественно вышла на первое место и тех кто этого не понимал -опускали,как это принято в тюрьмах,правда иным способом,но результат должен быть одним-безусловное подчинение принятым нормам.
Секретарь партийного бюро полигона был тем орудием,которым воспитывали сомневающихся.
Он был честолюбив и должность капитана второго ранга его не устраивала.
Но на полигоне в партийном аппарате капразовская категория расписана на многие годы вперед и только среди своих.Он не был своим и понимал это.
Мелкие делишки имя не делали,нужно что-то о чем заговорят не только на полигоне,но и флоте.
Иван,так звали секретаря,искал,ждал и верил.В этой вере поймать была убежденность правоты карать.
Невзирая ни на что карать,но ради чего?
Дело,которое было раздуто Иваном до немыслимых размеров лопнуло.Но бдительность,а главное преданность идее была вознаграждена и какими то немыслимыми путями он получил капитана 1 ранга.
Стоя в одном строю мы были оба капразы,для меня звание было делом которому я служил и для него тоже.
Но дело,которому мы служили было разным,как и жизни которыми мы жили.
Иван разбился с сыном на автомобиле,возвращаясь из Новороссийска.
Я не делаю никаких выводов,но то чему ты служишь рано или поздно поставит точку твоей жизни.
И все же первая книга про нашу жизнь была "Блистающие облака",которую мне подарил тот
мой первый замполит из детства,провожая меня в нахимовское.
Интонации Паустовского открыли мне мир Поленова,Бориса-Мусатова...... русское в русском,когда "Кара-Бугаз" от детства до старости.
Сегодня я задаю себе вопрос:
"Подарил бы мне Паустовского заместитель по политической части дивизии,любитель "корабляцкой" жизни,по меткому замечанию моего командира или Иван,секретарь партийного бюро полигона и что бы они подарили?"
