Меня чуть удар не хватил. В голове заметались мысли: 2 недели на сборах, бани не было, рабочее платье грязное, ветоши мало, а надо все вычистить, отдраить. Подготовленность команды в ту минуту меня не беспокоила, так как она была отлично отработана. Я спросил:
- Аврал?
Он усмехнулся:
- Надо сделать все возможное.
Я собрался уходить, но желание узнать, что же все-таки было на разборе, взяло верх:
- Товарищ командир, как разбор?
Командир посмотрел на меня и я прочитал в его глазах плохо скрываемую радость:
- Все в порядке Все зависит от завтрашней стрельбы... - он продолжал - в кают-кампании собрался весь штаб. На переборках развешены плакаты, схемы, все в красках. Командир эскадры с надрывом в голосе, строго начал докладывать... Вдруг командующий прерывает его и спрашивает меня: «Командир, вам все ясно?». Я отвечаю: "Да". Тогда он обращается к командиру эскадры и говорит: «На этом закончим, я завтра пойду на лодке на стрельбу»... Вот и все...
И началась рабочая ночь... Все с вдохновением наводили порядок: не каждый день выходить в море с командующим. На крейсерах к таким авралам привыкли, а вот на лодках - это редкость. У нас принято, когда в отсек входит старший по званию, подается команда: «Внимание в отсеке», а не «Смирно». В ту ночь я приказал при появлении командующею подавать команду «Смирно», как положено по уставу.
Наступило утро. Погода свежая, дует северный ветер, что означает волнение на море. Но наша лодка готова к походу и бою.. Личный состав одели в бушлаты и бескозырки, чтобы скрыть грязное рабочее платье, да и вид в такой одежде пободрее. В 8-00 к борту подошел катер, сыграли свистком захождение, наш командир встретил командующего на надстройке. Я в этот момент находился на мостике.
поднялся на мостик и сказал:
- Командир, снимайтесь с якоря, а вы, старпом, пойдемте со мной вниз.
Пройдя во второй отсек, я подвел командующего к каюте командира.
Командующим предложил:
- Старпом, пройдем по лодке.
В это время лодка ожила: застучали дизеля. Обход начался с первого отсека. Выслушав доклад командира отсека, командующий поздоровался с моряками, прошел к торпедным аппаратам, спросил, какие торпеды на борту лодки и их ТТД. Все отвечали четко, без запинки - и так было на протяжении всего обхода. Чувствую, командующий доволен - повеселел:
- Хорошо.
Вернулись в каюту командира. Комфлота прямо в ботинках лег на койку.
- Старпом, я этот проект не знаю, пусть командир БЧ-5 возьмет чертежи, и мы с ним займемся, а вы идите на мостик.
Иду и соображаю: пока все нормально, представляю, что чувствует сейчас командир... Выйдя на мостик, я окинул взором горизонт. Погода ухудшилась, ветер усилился, волнение на море стало больше. А ведь стрельба при волнении выше трех баллов не разрешается, так как можно повредить торпеду при подъеме ее торпедоловом. Командир смотрит на меня, а в глазах вопрос: «Ну как там?» Я коротко доложил, что все пока нормально, настроение у КФ хорошее, изучает с командиром БЧ-5 устройство лодки. Минут через 30 вахтенный Центрального поста докладывает:
- Старпома к комфлоту!
Спускаюсь вниз и иду в каюту. Мимоходом спрашиваю у командира БЧ-5 Каширина:
- Ну как?
Он поднимает большой палец.
Адмирал лежит на койке и листает журналы.
- Старпом - спрашивает - сколько шли до полигона? Как погода? Я ответил, что до полигона час хода, а
- Стрелять можно?
- Пока - да.
Он отпустил меня и я доложил командиру на мостике, что комфлота беспокоится насчет погоды. Через полчаса меня опять вызвали к командующему...
- Старпом, получил радиограмму: командир эскадры запросил торпедолов, сможет ли он работать. Тот ответил, что трудно, но сможет. Храбрятся! Ну, а как у нас?
Я ответил, что волна больше четырех баллов.
- Придем в полигон - посмотрим. Идите. Спустя еще полчаса он опять вызывает меня.
- Старпом, получил радиограмму, что на флот прибывает Хрущев. Мне надо его встретить. Прикажите ложиться на обратный курс. Жалею, что не смогу присутствовать при атаке... Старпом, мне понравилась организация службы. Есть, конечно, недостатки, но, в общем, впечатление хорошее. Так держать!
- Есть! - ответил я и бегом на мостик. Думаю: »Да, хорошо, что хорошо кончается»
Когда доложил командиру, тот заулыбался и приказал ложиться на обратный курс, в базу. И все же жаль, что стрельба не состоялась. На мостик поднялся флагманский специалист РТС В.П.Романенко и испуганно спросил:
- Что случилось?
Видимо, он подумал, что комфлота рассердился и
.
Выйдя на рейд, мы увидели, что он пуст - все лодки ушли в море. Командир спросил у комфлота, где остановиться.
- Выбирайте место сами.
Командир выбрал самую лучшую точку. Около борта уже маневрировал катер. Тут как раз подошло обеденное время, и командир пригласил комфлота на обед.
Комфлота передал на катер:
- Час ждать!
Надо сказать, что наш врач составил хорошее меню, и кок постарался. Расселись в кают- компании, вестовой в белоснежной куртке и берете начал разносить вино. У нас были стаканчики по 50 грамм. Тут мы допустили тактическую ошибку. Надо было поставить бутылки на стол. Комфлота был не прочь выпить, ему могла показаться малой такая доза, но порядок есть порядок. За обедом комфлота сделал маленький разбор. Экипаж ему понравился, служба - тоже, отметил, что командир опытный (он знал его по Черноморскому флоту). Затем разговор плавно перешел в «земное» русло. Наш замполит Е.К.Высоцкий сказал, что у нас завтра юбилей корабля. Комфлота оживился:
- Я вас поздравляю! С приходом в Полярный соберите офицеров в доме офицеров, с женами, и устройте ужин с вином. Я так делал в Севастополе - всегда было хорошо. Нажмите на политотдел.
Все недоумевали. Как так? В Полярном сухой закон (потом его отменили), а комфлота такое предлагает?! Интересно... Когда его проводили, облегченно вздохнули.
Вот так, единственный за всю жизнь раз, мне пришлось выйти и море с командующим флотом.
Ю.Балакин. «И НА СТАРУХУ БЫВАЕТ ...»1967 год... Хорошо знакомое мне Средиземное море. Пять раз меня посылали сюда, на боевую службу: охотиться за ПЛАР и выявлять деятельность кораблей и самолетов НАТО и Шестого флота США, Это было время противостояния стран, время холодной войны. Политика - политикой, а мы выполняли свой боевой долг. Всякое случается в море при длительном плавании - и хорошее и плохое. Так случилось и у нас.
Мы вели разведку в районе острова Кипр. Утром видели греческий берег а вечером - Кипр. Я предполагаю, что Главком не зря выделил этот район, потому что два дня назад корабли Шестого флота США проявили активность. Не знаю, была ли это политическая игра между Турцией и Грецией или шли учения американского флота, но нам надо наблюдать, быть начеку. После навигационных сумерек, наступила темнота.
Всплываем в надводное положение, вентилируем батарею, отсеки, освободились от мусора и, конечно, перекурили. Вахтенным офицером стоял Жилин, командирская вахта - моя (старпом отдыхал). Докурив последнюю папиросу я спустился в Центральный пост и скомандовал:
- Вахтенный офицер, погружайтесь!
На боевой службе погружение производилось одной вахтой срочным погружением. Маневр этот был отработан всеми сменами до автоматизма и занимал по времени около минуты. Я наблюдал за приборами, в ЦП в это время спрыгнул сигнальщик и, вслед за ним, командир. Лодка погружается и вдруг...
В Центральный пост хлынула вода... Глубина быстро меняется: 10... 15 метров... А вода поступает во весь люк. Мгновенно командую боцману:
- Боцман, всплывай! Моторы полный ход!
Тут же бросаюсь к маховикам аварийного
, объявляю аварийную тревогу.
Погружение остановилось. Глубина начала опять медленно меняться: 13, 10, 7, 4, 0 ... Лодка закачалась на волне. «Всплыли!»... О чем я думал в те минуты? Прежде всего, как спасти экипаж и лодку. Уже после всего, что произошло, анализируя случившееся, подумалось обо всем остальном. Мы были на волосок от гибели, при всей простоте условий. «Да, от такого поседеешь» - думалось мне.
В трюме Центрального поста по пояс в воде стояли матросы. электрооборудование искрит, но пожара нет, главный осушительный насос затоплен, как назло. Я отдал приказание пустить помпу седьмого отсека. Никакой реакции не последовало. Я удивился, но тут же вспомнил: трюмный седьмого отсека - здоровенный и добродушный детина, старший матрос Коцюрко - относится к своему заведыванию, как нянька к дитяти, и ругается с трюмными Центрального поста, чтобы те меньше пускали его помпу. Коцюрко в Центральный! Отдраивается переборка четвертого отсека, и появляется Коцюркино лицо, глаза его горят лихорадочно бешеным блеском и обращены на собратьев, стоящих по пояс в воде. Переборка задраена, и туг же заработала помпа седьмого отсека.
Когда я поднимался на мостик, взгляд мой упал на Жилина. Он стоял, прижавшись к переборке, бледный, ошеломленный. Трудно сказать о чем он думал, но ведь именно по его вине могла произойти катастрофа.
Я вызвал командира БЧ-5 Шумейко:
- До рассвета осталось шесть часов. Организуйте ремонтные работы, чтобы лодка могла погружаться и выполнять задачу. Мелочами займемся в подводном положении.
В Центральном посту агрегаты и преобразователи залиты водой, без них мы на глубине, как слепые котята - без акустики, без возможности вести наблюдение.
К рассвету командир БЧ-5 доложил, что все в порядке, можно погружаться. Меня сменил старпом. Я принял решение пройти по лодке и посмотреть, как настроение у экипажа. Все спокойно, жизнь идет в своем, нормальном ритме. Зайдя в каюту, я задумался, что же такое все-таки произошло? На базе начала бы работать комиссия, здесь же я должен разобраться сам. Расспрашивать в данный момент Жилина не представлялось никакой возможности - он был в психологически неустойчивом состоянии, хотя, как офицер, он опытный, грамотный.
Я приказал командиру БЧ-5 проверить исправность
. Он доложил, что люк исправен. Все стало ясно. Жилин поторопился, резко хлопнул люком, не проверив его на закрытие, и защелка не сработала. На инерции среднего хода люк откинулся, и поток воды хлынул внутрь лодки.
Наверняка, этот случай дойдет до командования - думал я. Так и случилось. Видимо, кто-то из команды поделился о происшедшем, что все обошлось благополучно. Может быть, даже от радости.
Ну а мы продолжаем нести боевую службу. При швартовке в Полярном нас ждал приятный сюрприз. На пирсе нас встречал оркестр, офицеры, экипажи лодок, командир эскадры контр-адмирал П.Н.Романенко. В сторонке стоял В.П.Каширин (потом он стал помощником флагмеха эскадры) и делал мне руками знаки, будто задраивая люк. Мне стало понятно: командованию известно о происшедшем. Да бог с ними. Плавание было напряженным, задачу выполнили, получили много ценных разведданных. При составлении шифровки Главкому о результатах похода, капитан 1 ранга Кульнинский спросил Романенко:
- О погружении с открытым люком докладывать?
- На что адмирал ответил:
- Не указывай. Командир разобрался, действовал правильно.
На этом вопрос был исчерпан. Правда, пришлось поделиться опытом с другими командирами...
Контр-адмирал Романенко Петр Николаевич. - Чернавин, Л.Д., Каутский, И.А. Ударная сила Северного флота // Военно-исторический журнал. – 2004. - №10.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
