Вечером встаем под РДП, вентилируемся, заряжаем батарею. С рассветом уходим на глубину, отсыпаемся. По давно установившейся традиции наш "рабочий день"'- это ночь. Ночью в автономке не поспишь: тут тебе и зарядка, и вентиляторы работают, шумят, компрессоры воздух "набирают", под РДП вообще - смотри в оба. Даже над водой нужна особая бдительность: нужно быть постоянно готовым к срочному погружению при всяком обнаружении самолета или судна. Все подчинено двум требованиям - скрытности и безопасности! Поэтому и меняем день с ночью. Фильмы тоже "крутим" по ночам. В таком относительно спокойном режиме проходит три дня. А на четвертый...
При очередном подвсплытии для постановки под РДП обнаруживаем сигнал работающей радиолокационной станции американского патрульного противолодочного самолета "Орион". Срочно погрузились. Через час попытались вновь подвсплыть под перископ, но "Орион" опять не дал встать под РДП. Сделав еще одну попытку и убедившись, что "Орион" продолжает барражировать в небе над районом нашего патрулирования, решаю до очередного сеанса связи не подвсплывать, экономить электроэнергию.
На пятые сутки, днем, перед самым окончанием сеанса связи опять был обнаружен сигнал "Ориона"!
Ночью же пришлось прервать зарядку батареи из-за обнаруженных сигналов работы не только радиолокационных станций уже двух "Орионов", но и двух радиолокаторов устаревших, снятых с вооружения американских ВМС и проданных японцам противолодочных самолетов типа "Нептун".
Откуда здесь "Нептуны"? Ничего не могу понять: далековато отсюда до "Страны восходящего солнца"!
Тем не менее очередная попытка встать под РДП из-за этих и "Нептунов" опять сорвана!
Решаю перейти на режим строжайшей экономии электроэнергии.
Приказываю всем подвахтенным отдыхать, лежа в койках: экономится кислород и силы. Отключаем электроплиту камбуза, переходим на сухой паек.
Так проходят еще двое суток. И вот наконец при очередном подвсплытии на сеанс связи никаких сигналов самолетных и корабельных локаторов не обнаруживаем!
КАЖЕТСЯ, ПЕРЕСИДЕЛИ!
Заодно получаем запоздалую разгадку-предупреждение. Берег предупреждает о том, что в районе нашего патрулирования американские летчики тренируют своих японских коллег в поиске подводных лодок. Будьте, мол, осторожны! Не поздновато ли? Ну да ладно...
Главное, есть возможность стать под РДП, провентилировать корабль, зарядить батарею, а самое главное - поесть горяченького!
Конечно, и наш "автономный" даже сухой паек: шпроты, языки, колбасы, сыры, галеты, шоколад и знаменитая еще с гражданской войны вобла - "таранька" - это не так уж плохо, но... Горячие, хоть и из консервов, щи! А жареная, тоже, конечно, консервированная, картошечка с консервированной селедочкой! А шницель величиной с подошву 42-го размера? Наш кок-искусник готовит его даже из консервированного мяса!
Кончилось время нашего патрулирования. Все-таки, судя по тому, что приказания о смене района маневрирования мы не получили, пересидели мы "супостата". Гоняясь за условной лодкой, его асы-противолодочники не "засветили" самый реальный русский ракетоносец у себя под носом!
Теперь можно и домой.
А "СУПОСТАТ" НЕ ДРЕМАЛ!
Двигаемся к родным берегам так же скрытно: днем под водой, ночью под РДП. И вот, когда до всплытия остается суток пять, на экране шумопеленгатора появляется какое-то непонятное пятно, вроде помехи. Шума никакого не слышно. Только пучок каких-то спутанных лучиков. В предпоследнюю ночь, когда из-за приличной волны пришлось идти в надводном положении, по просьбе начальника РТС я был приглашен в акустическую рубку.
"Помеха" превратилась в самый настоящий шум винтов американской многоцелевой подводной лодки типа Она шла уже у нас по правому борту, а затем с шумом, слышным без всяких наушников во всех отсеках, прошла у нас под килем. Перейдя на наш левый борт, американец "удалился в сторону моря". Следил, подлец, - думаю про себя, поднимаясь на мостик, - пасутся у самых наших территориальных вод. Сейчас небось докладывает своему "боссу", что русская Лодка типа "Гольф" (так у американцев называют наш 629-й проект) возвращается в базу. Ну да ладно. Главное дело сделано. "Отслужили" на боевой службе нормально. Светает. Погружаемся. К точке встречи должны подойти под водой. Таков порядок.
На следующий день в полдень, всплыв под перископ, обнаруживаю на фоне знакомых до боли камчатских сопок, под берегом, тральщик. Очевидно, это встречают нас. На его борту сейчас, наверное, наш лихой комдив. Сейчас мне его по-человечески жаль. Острослов, одессит, адмирал, кандидат военно-морских наук, просто хороший человек. Сегодня воскресенье, и вместо того чтобы проводить его в кругу семьи, он вынужден сейчас качаться на мостике этого тральщика, прижимая к глазам окуляры бинокля. Впрочем, служба есть служба.
Обмениваемся с тральщиком условными опознавательными звукоподводными сигналами и всплываем. Здравствуй, родная Камчатка! Самая обычная, рядовая автономка закончилась. В историю "холодной" войны вписана еще одна страничка...
Счастливый путь!.. С лицейского порога
Ты на корабль перешагнул шутя,
И с той поры в морях твоя дорога,
О волн и бурь любимое дитя!
Александр Сергеевич Пушкин
ЭПИЛОГ: ПОДВОДНЫЕ ЛИЦЕИСТЫ
Морской буксир-спасатель Экспедиции специальных морских проводок речных судов, где теперь, после тридцатипятилетней военной службы, я работаю капитаном-наставником, возвращается в родной порт - Санкт-Петербург. За кормой - чистенькие, ухоженные порты Норвегии, Швеции, Германии, Дании. По левому борту - Финляндия. Под килем - знакомый с детства Финский залив.
Все-таки интересная штука - жизнь! Неужели прошло без малого пятьдесят лет с тех пор, как впервые здесь, на этом заливе, качнулась подо мной палуба самого настоящего корабля - шхуны "Учеба"?
Да, именно тут для меня и многих моих друзей однокашников, которых я мысленно называю "подводными лицеистами", начинался такой длинный и такой короткий путь на моря... А ведь за годы, проведенные в море, подо мной и надо мной проходили и темно-синие волны Черного моря, и серые с белыми льдинами волны Сверного Ледовитого океана, и аквамариновые волны Японского моря, серо-стальные волны Охотского моря, и даже сверкающие под дневным солнцем светящиеся потревоженным планктоном ночью волны экваториальных, тропических морей. И вот опять, как в юности, за бортом бежит, убегает за корму, пенится в кильватерной струе коричнево-свинцовая, почти несоленая вода родного залива...
- Толбухин маяк открылся, - врывается в мои мысли громкая фраза вахтенного штурмана. - Скоро Кронштадт!
Да, Кронштадт... Ленинград, Севастополь, Полярный, Советская Гавань, Владивосток, Сурабайя, Петропавловск-Камчатский, Магадан... И везде рядом дорогие мои "лицеисты". Вместе сидели мы на лекциях, выгребали тяжелыми для полудетских рук вальковыми веслами против быстрого течения Невы, сдавали многочисленные и многотрудные экзамены, ставили и убирали тяжелые паруса на шхунах "Учеба" и "Надежда", разгружали огромные баржи с дровами, расчищали развалины разрушенных войной ленинградских домов, сажали первые деревца в будущем парке Победы, стреляли из "трехлинеек" образца 1891/1930 года, бегали по тревогам крутыми трапами крейсеров и эсминцев, "давали ножку" по асфальту Дворцовой и по брусчатке Красной площадей, служили на Черноморском, Балтийском, Северном и Тихоокеанском флотах... Нерушима наша дружба. Не теряем мы друг друга из виду и сейчас!
На таких вот морских работал до последнего времени автор воспоминаний уже на "гражданке" в качестве капитана-наставника
Вспоминаю, как года три назад, на борту такого же, как "Зея", спасателя "Яна", совершенно неожиданно встретил одного из самых ярких "лицеистов". "Яна" готовилась к выходу в рейс. Я был на ее борту. Доложили, что на борт прибыл капитан-инспектор Портнадзора для проверки готовности судна к выходу в море. Захотелось понаблюдать за ходом этой проверки и, что греха таить, в случае каких-нибудь выявленных представителем Портнадзора недочетов, постараться, опираясь на авторитет капитана-наставника, их сгладить. Поднялся на мостик. Спиной ко мне, широко расставив ноги, вглядывался в экран радиолокатора "портнадзиратель". Я видел только его изрядно полысевшую голову и мощный торс, облаченный в синий китель гражданского моряка с четырьмя капитанскими полосками на погончиках. Рядом с радаром в почтительных позах, имея в руках подшивки "Извещений мореплавателям", "Судовую роль" (список экипажа судна с указанием должностей), дипломы, справки и еще какие-то документы, застыли старший и второй помощники капитана. Лысый моряк выпрямился, оглянулся, и... мы узнали друг друга!
Передо мной был Гена (по училищному "псевдониму" -"Гарри") Память тут же воскресила лето далекого 1947 года. "Сразил" нас - абитуриентов, поступавших в Ленинградское подготовительное, "наповал" юнга Новицкий.
Вместе с нами в училище поступали тогда несколько выпускников школ юнг. Некоторые из них, в том числе и Гена, успели уже по году, по два послужить на флоте. Конечно же, мы смотрели на них с уважением, но Новицкий это было что- то!
Его загорелую, уже овеянную морскими ветрами голову украшала перешитая по последней балтийской моде бескозырка с золотом надписью "Неман" и явно удлиненными концами ленты. Грудь обтягивала перешитая по мускулистой фигуре "суконка ". Фиолетовый трофейный немецкий воротник - гюйс и здорово расклешенные брюки завершали колорит. Обаяние Гены, постоянно мурлыкающего морские песни, было безмерным!
Никто из нас, конечно, не мог себе тогда представить, что успевший уже поучаствовать в тралении мин, которыми в то время была густо нашпигована Балтика, а сейчас лихо отбивающий чечетку юнга, сын погибшего при обороне Севастополя морского летчика, лет через двадцать будет сам на краю гибели. Ведь это он стоял на мостике лодки - последнего "писка" советского атомостроения, в момент, когда все дозиметрические приборы на самой лодке и в береговой службе радиационном безопасности "зашкалило" от очень сильной радиации. Авария! Получил свою порцию "бэров" и командир - капитан 1 ранга Геннадий Новицкий. Выздоровлению помогла спортивная закалка. Геша еще в училище был серьезным спортсменом - боксером. Обладая совершенно уникальной удароустойчивостью, он мог пробить кулаком дюймовую деревянную доску. Лихо приходилось его противникам на ринге! Гена и сейчас не мыслит своей жизни без физзарядок и утренних пробежек, к чему постоянно призывает и меня. Одним словом, передо мной был веселый и жизнерадостный "романтик моря" - Гарри!
Между прочим, в ходе разговора выясняется, что вместе с Геной в Портнадзоре работают еще два наших "лицеиста", оба мои одновзводники. Это - Юра Колчин и Роня Горленко.
Капитан 1 ранга в отставке Юрий Павлович Колчин, бывший тбилисский нахимовец (см. очерки В.Ф.Касатонова Сын командовавшего в войну бригадой эскадренных миноносцев Северного флота (подробнее см В. М.Лурье Адмиралы и генералы Военно-Морского флота СССР в период Великой Отечественной и советско-японской войн (1941-1945). - СПб.: Русско-балтийский информационный центр БЛИЦ, 2001.), Юра никогда не кичился и не пользовался своим "адмиральским" происхождением. Кстати, его отец был председателем комиссии, принимавшей у нас, грешных, государственные экзамены. Мы же - группа Юриных товарищей, сдав очередной государственный экзамен, частенько использовали его "адмиральскую" квартиру на улице Пушкарской для дружеских пирушек: адмирал с женой - матерью Юры летом жил на даче.
Было и такое. Нагрянув с неожиданным визитом в город, мама адмиральша обнаружила в квартире следы одной из пирушек с явными уликами участия в ней особ женского пола... Пришлось папе-адмиралу просить нас подтвердить перед женой его "алиби", то есть абсолютную непричастность к такого рода вечеринке: известно, что все матери на свете готовы винить в грехах своих сыновей кого угодно, вплоть до их отцов... Капитан 2 ранта Ростислав Константинович Горленко (помните одного из заснувших в "каменной постели" нарушителей Караульного устава?) сын знаменитой на Балтике, да, по жалуй, и во всем мире, женщины капитана судна Евгении Петровны Горленко. Служил Роня со мной по соседству, на Тихом океане, прошел все ступени подводной службы от командира группы до командира подводной лодки. Вспоминаю, как, будучи на практике на шхуне, мы встретили в море на мостике которого стояла капитан Горленко. Хором мы кричали тогда: "Мама, привет!" и завидовали Роне "белой" завистью: еще бы - такая мама!
Второго - нарушителя Караульного устава, тоже спавшего на "каменной постели" - капитана 2 ранга Евгения Сергеевича Фалютинского я считаю своим самым близким другом. Служба распорядилась нашими с Женей судьбами так, как пел в свое время Леонид Осипович Утесов: "На Север поедет один из вас, на Дальний Восток -другой!" После непродолжительного совместного пребывания в Севастополе Женя оказался на Севере, а я, как вы уже знаете, в двухстах милях к северу от Владивостока.
Евгений Сергеевич раскрыл свой талант подводника в северных широтах и в Атлантическом океане. Подводная лодка Северного флота под его командованием не один, не два, а десятки раз совершала атлантические плавания, несла там боевую службу, следила за подводными лодками и авианосными соединениями "вероятного противника". "Работал" Женя и в Средиземном море.
В одном таком походе сумел мой друг совершенно незаметно для этого самого "противника" прорваться через узкое горло Гибралтарского пролива, бдительно охраняемого противолодочными силами, в Средиземное море. Форсировать этот пролив скрытно считалось до этого делом абсолютно безнадежным, и "супостат", без преувеличения, пришел в совершеннейшее смятение, получив данные своей разведки о том, что некая русская подводная лодка под командованием "кэптэна Фалютински" непонятно откуда объявилась в египетском порту Александрия, где и приступила к плановому ремонту. Так и не узнали хваленые американские мореплаватели, что эта самая лодка ошвартовалась в Александрии после трехмесячного крейсерства в Средиземном море, в ходе которого она осуществляла непрерывное слежение за всеми передвижениями его ударно-авианосных сил. В любое время эта лодка могла сорвать опасные попытки США нарушить "мирное сосуществование двух систем", как в то время любили выражаться сродства массовой информации.
А уж стрелять-то торпедами Женя умел! Брал он призы по торпедной стрельбе на Северном флоте. Недаром в мирное время на его груди засверкал орден Боевого Красного Знамени, а друзья между собой называли его "современным Маринеско"!
Талантливый человек - талантлив во всем. Прекрасный рисовальщик и конструктор моделей кораблей, стал Женя после ухода в запас художником-реставратором Центрального Военно-Морского музея. На моем столе - его подарок: знакомый с юности миниатюрный шестивесельный ял. Знаменитая шлюпка-"шестерка", менее чем с карандаш длиной. На шлюпке соответствующие ее размеру весла, лючки-"рыбины", латунные микроскопические уключины... Примечательно, что у изготовленной в 1982 году модели на корме поднят... Андреевский флаг! Что это? Дар предвидения?
Кстати, вот он - Андреевский флаг, трещит на ветру на гафеле идущего сейчас навстречу нашему буксиру "Зея" военного корабля.
Вспоминаю символику этого, до сих пор не очень привычного моему глазу, флага. По библейскому преданию, именно на таком косом кресте был распят тот самый, первый,"первозванный" ученик Христа апостол Андрей. Был он неутомимым путешественником-мореплавателем, братом покровителя создателя Российского флота царя Петра, святого апостола Петра. Вот и решил Петр I символизировать синим, под цвет моря, крестом на белом фоне жизнь, отданную флоту.
Однако Кронштадт уже за кормой. Прошли морской канал. Некоторое время постояли в Угольной гавани: прошли все положенные погранично-таможенные формальности. Швартуемся к стенке набережной Лейтенанта Шмидта. Памятное место! Именно здесь, против Горного института, стояла наша "Учеба". Именно здесь- начало и конец моего морского пути.
Прощаюсь с экипажем и капитаном. Медленно иду по набережной к Восьмой линии. Сажусь на первый номер трамвая.
Похоже, вовремя успели! Ночью, как всегда, закроют рейд. За мостом вверх по Неве уже выстроились военные корабли для парада в честь Дня Военно-Морского Флота. Самый главный для нас, военных
моряков, праздник!
Скоро над палубами военных кораблей России поднимутся гирлянды сигнальных флагов, превращенных во флаги расцвечивания. У нашего Флота - День Рождения! Ему, этому флоту, сейчас очень трудно. Великая ломка - перестройка всей нашей жизни, конечно же, не обошла его стороной. Но я уверен, что сейчас за воротами нашего родного училища, мимо которого проезжает моя "единичка", прогуливаются абитуриенты и курсанты, мечтающие так же, как и мы, отдать свои жизни морю и флоту. И поэтому флот обязательно возродится!
Семь футов вам под киль, будущие флотоводцы! Так держать, ребята!
Ветераны-подводники, подготы и первобалты, на борту пл 613 проекта в день ВМФ (2009 г.).
