Когда уже почти все выдохлись, слово взял представитель политотдела - капитан 3 ранга Мотовилов. Речь его внушала оптимизм:
-Товарищи! У вас такой грамотный, волевой командир... У вас такой замечательный, хорошо подготовленный офицерский состав... У вас великолепно отработанный, слаженный экипаж... Ваша подводная лодка успешно справляется со всеми задачами, которые ставит перед вами командование и политический отдел. Высокое и почётное звание «Отличный корабль» у вас на расстоянии вытянутой ру...
Панегирик оборвался на полуслове.
В отсеке начало стремительно снижаться атмосферное давление. Перепады давления и вызываемые ими ощущения хорошо знакомы подводникам, но то, что случилось сейчас, явно не вписывалось в обычный режим. Это поняли все. В ушах нарастал шум и треск, появились резкие боли ушных барабанных перепонок, шумы механизмов и звуки голосов изменили привычный тон и тембр, смолк грохот дизелей. На многих лицах появилась бледность, ослабели, обмякли, потеряли упругость мышцы тела, дыхание затруднилось - создавалось впечатление, что легким не достает нужного количества воздуха, чтобы они наполнились, в глазах начали появляться радужные кольца.
Все эти изменения произошли в считанные секунды.
Первым от шока пробудился командир лодки, как-то неторопливо поднялся с кресла-вертушки и, опираясь руками, как бы на ощупь, о переборки кают, двинулся в центральный пост.
Почти тем же темпом и теми же приёмами, за командиром в центральный пост «устремился» штурман. За ними, превозмогая слабости организмов, как персонажи замедленной мультипликации, начали движение на свои боевые посты остальные участники собрания - кто в первый отсек, кто в направлении центрального поста.
Первым в кают-компании потерял сознание и рухнул на палубу командир отделения радиотелеграфистов старшина второй статьи Стрельцов Александр. Врач, старший лейтенант м/с Антонов, с чьей-то помощью снял со штатного места аппарат ИДА (индивидуальный дыхательный аппарат), открыл вентиль кислородного баллона, поднёс к лицу Стрельцова и начал приводить его в чувство.
с гидрокомбинезоном ГК-2. Это снаряжение предназначено для выхода из аварийной ПЛ. В отличие от аппарата ИСАМ-48 в этом аппарате было 2 малолитражных баллона, из которых ОДИН заполнялся кислородом, а другой - 7 %-ной кислородно-гелиевой смесью (КГС). РП заряжался не ХП-И, а веществом О-З, которое поглощает в выдыхаемой газовой смеси СО2 и выделяет О2. Наличие в аппарате баллона с КГС позволяло подводникам осуществлять выход с глубин до 200 м, а дыхание кислородом в аппарате требовалось для декомпрессии с глубины 25 м до поверхности.
Уже почти достигший переборки центрального поста, командир отделения рулевых-сигнальщиков старшина второй статьи Мальгинов Степан выкрикнул: «Все равно выведу отделение в отличные!». И тоже свалился на палубу, потерял сознание.
В это время по подводной лодке разносилась отданная командиром единственно правильная команда: «Срочное погружение!»
Глубиномеры центрального поста показывали глубину 80 метров... Глубина места в районе достигала 2400 метров.
Вслед за первой командой командир приказал увеличить ход до самого полного вперед и аварийно продуть цистерны главного балласта. Зашумел со свистом воздух высокого давления в трубопроводах системы аварийного продувания, корпус подводной лодки содрогнулся от набравших обороты главных гребных электродвигателей.
Глубиномеры центрального поста показывали все те же 80 метров...
Где мы? Немой вопрос повис в центральном посту.
Если мы на дне морском - были бы уже раздавлены. После всех предпринятых действий, остаться на одной постоянной глубине - тоже не должны...
- Поднять перископ! - командует командир.
В окуляре перископа - сплошная темень.
И вдруг, в гнетущей тишине, кто-то подал робкий голос:
- А нас, кажется, качает...
"Подводные лодки 613 проекта". Серия "Боевые корабли мира", С-Пб, 2002 г.
Вздох облегчения пронесся по центральному посту. Всем стало ясно: мы на поверхности!
По приказанию командира застопорили ход, осмотрелись в отсеках. Самые большие «потери» - потери сознания - пришлись только на кают-компанию офицеров, там от большой скученности людей потеряли сознание от кислородного голодания пять участников собрания.
Да, мы на плаву. Это уже очевидно. Надо срочно сравнивать давление в отсеках с внешним атмосферным. Через шахту РДП этого сделать нельзя, через другие отверстия слишком долго. Лучше и быстрее это сделать через верхний рубочный люк, но отдраить его тоже непросто, из-за большого перепада давления - непосильно. Надо сначала «надуть» центральный пост, а запасов воздуха высокого давления почти не осталось, весь ушёл на продувание цистерн главного балласта - тогда не скупились.
Наконец, верхний рубочный люк отдраен, давление в отсеках сравнено. Мы в надводном положении. Место вахтенного офицера на мостике занимает старший помощник командира, а в центральном посту по горячим следам начинается «разбор полетов».
Установили первопричину аварийной ситуации: на комингсе воздушной шахты РДП со временем образовался ледяной налёт, при очередном захлёстывании шахты волной, поплавковый клапан присосало воздушным потоком к комингсу и работающий дизель начал создавать внутри лодки вакуум. Создавал до тех пор, пока сам не заглох. Это произошло за считанные секунды.
Вахтенный моторист своевременно не отреагировал на падение давления в отсеке и не застопорил дизель сам, с докладом в центральный пост.
Вахтенный офицер, прильнувший к окуляру перископа в поисках невидимых в кромешной тьме опасностей, не сумел быстро и правильно оценить экстремальную ситуацию, не проявил должной выучки.
Механики не позаботились о том, чтобы в тех сложных условиях зимнего плавания предложить командиру лодки график периодической съемки с РДП и погружений на достаточную глубину для оттаивания системы РДП.
Недочеты в отработанности старшего помощника и самого командира остались за чертой обсуждения.
Возможно, а скорее так оно и было, что подводная лодка не «проваливалась» на глубину свыше перископной. Как только стрелки глубиномеров начали ползти на погружение, рулевой-горизонтальщик непременно переложил горизонтальные рули на всплытие. Хорошо удифферентованная лодка фактически не погружалась, а под действием рулей даже подвсплыла на метр - полтора, оголилась часть ограждения боевой рубки и, к нашему счастью, забортная вода не пошла в отсеки через шахту РДП. В противном случае, последствия могли быть катастрофичными. Предпринятые командиром лодки действия могли оказаться запоздалыми.
А что же показывали глубиномеры?
Да, их стрелки замерли на 80 метрах, но это не было глубиной погружения. Глубиномеры сработали, как обыкновенные бытовые барометры - показали разницу забортного и отсечного атмосферного давления.
"Подводные лодки 613 проекта". Серия "Боевые корабли мира", С-Пб, 2002 г.
После уточнения ситуации, стало очевидным: продолжать отработку плавания под РДП нецелесообразно. Запасы воздуха высокого давления истощились, погружаться без него для оттаивания шахты РДП - равносильно самоубийству.
Остаток ночи мы провели в полигоне, восполняя энергоресурсы в надводном положении, а с окончанием времени использования полигона подводная лодка легла курсом в базу.
Студёный ветер дул нам навстречу. Настроение экипажа было подавленным. Нас ждал позор. И трудно было судить, какой из этих факторов больше присутствовал в румяном окрасе наших лиц.
«Отличным кораблём» в этот учебный год наша подводная лодка не стала, этого звания мы добились годом позже.
Инструктор политотдела капитан 3 ранга Мотовилов Семен Петрович, фамилию которого, как и других действующих лиц, автор изменил, - больше на нашей подводной лодке не бывал.
Спустя какое-то время, в феврале 1961 года, к нам на Тихоокеанский флот пришла скорбная весть: в конце января на Северном флоте, в Баренцевом море, при отработке учебных задач в районе боевой подготовки затонула подводная лодка «С-80». Весь экипаж погиб.
Несмотря на знание вероятного места гибели и интенсивные поиски, её обнаружили только в 1968 году на глубине 220 метров. Подняли подводную лодку 24 июля 1969 года. Причиной трагедии подводной лодки стало неграмотное использование системы РДП.
Более года, с 1956 на 1957 год, мы стояли с этой лодкой борт о борт в далёком Молотовске, жили вместе на плавказарме (ПКЗ-104), знали офицеров, её командира - тогда ещё капитан-лейтенанта – Анатолия Дмитриевича Ситарчика. Летом 1957 года мы уходили на Дальний Восток, а «С – 80» - в Сормово на модернизацию...
Прошли годы.
Когда смотрю по ТВ (у меня есть и на DVD) замечательный кинофильм Леонида Быкова «В бой идут одни старики», в тех местах, где Сергея Скворцова играет украинский актёр мечтавший стать после войны солистом Большого театра. В фильме исполнял лирическую народную песню:
«Ничь яка мисячна, зоряна, ясная –
Выдно, хоть голкы сбырай.
Выйды, коханая, працею зморэна,
Хоть на хвылыночку в гай…» –
мне снова вспоминается Ситарчик. В моём восприятии, они внешне очень похожи, даже ямочками на подбородках.
В нашей группе подводных лодок, базировавшихся на остров Ягры, у него единственного был мотоцикл. В свободное от службы время он облачался в короткую спортивного вида куртку, одевал «лётчитский», гладкой коричневой кожи, шлем с большими, тоже «лётчитскими» очками, перчатки-краги и вскоре рокот его «друга» затихал в районе СРЗ «Звёздочка». Говорили, что эта амуниция – память об отце. Поэтому, «подводниками» не осуждалась.
15.11.01 – 22.11.01 г, СПб.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
