Теперь я отвечаю за все!
Ответственность и власть тяжким бременем легли на мои плечи!
Говорят, что на столе у Президента Трумэна лежал под стеклом листок бумаги с короткой надписью: "Больше ответственность перекладывать не на кого!".
Емко и очень точно...
А пока в каюте рейсового теплохода я обдумываю свое новое назначение... Мне тридцать два года... Капитан 3 ранга... Восемь лет на действующем флоте... Все время в составе Сил Постоянной Готовности... Четыре боевые службы... В должностях - в среднем по два года... Дважды избирался секретарем партийной организации корабля...
А что же я сам о себе думаю в связи с изменениями в служебном положении?
Соответствую ли? Готов ли?
Память услужливо вернула в недавнее прошлое, в котором были и взлеты и падения... Медленно я перелистываю дневник памяти...
...
Сегодня мы уйдём к Азорам.
Поход далекий предстоит.
Нам Океан свои просторы
Готов надолго подарить.
Мы скоро сменим непогоду
Привычных северных морей
На экзотичную природу
Чужих саргассовых полей.
Планктона мягкое мерцанье
И звёзд огромных яркий свет.
Нам остров Фойял на прощанье
Подарит сказочный рассвет.
Мечты, мечты лишь на мгновенье
Без спросу влезли в душу мне.
Готова к погруженью
Походу, бою и войне.
Сегодня мы уйдем к Азорам,
Корабль проглотит глубина
И жёнам нашим нас не скоро
Вернёт Холодная Война.
...
Уходят лодки в сумрачные дали,
Навстречу ветрам и порывам бурь,
А ты осталась дома, за причалом,
И смотришь вдаль на сонную лазурь.
А мы идём, забыв земли дыханье,
Забыв о солнце, свете и весне,
Идём в морях, куда не знаем сами,
И оставляем землю по корме.
Идём своей тернистою тропою,
Прокладка будет точной и скупой,
Но не узнает мир имён героев,
Что умирали, нас, прикрыв собой.
Отсек, задраив твёрдою рукою,
И, задыхаясь, в пламени горя,
Они навек остались под водою
Статьи Устава точно соблюдя.
А мы вернёмся к старому причалу,
Пройдя сквозь штормы и полярный ад,
Но не заменят друга ни фанфары,
Ни пышность встреч, ни золото наград.
Пусть будут в жизни встречи и разлуки,
Но где бы ты бокал не поднимал -
Ты самый первый подними за Друга,
Что не увидел свой родной причал
...
Под перископом ходим третьи сутки
И проклинаем южные моря...
Давно исчезли смех, улыбки, шутки,
Мы ждём Сигнала, пекло матеря...
В трусах на вахту смена заступает,
Повязки «рцы» привязаны к локтям.
Вы скажете - такого не бывает!
Идите, мол, со сказками к чертям!
А мы и так почти что в преисподней,
Котёл под нами греет Океан.
Пока - плюс тридцать за бортом сегодня
Всё горячее в глубине вулкан.
Вода и сок от жажды не спасают,
На теле солью пота выходя.
По силовой сети «нули» гуляют,
Пожаром неизбежным нам грозя.
Радисты ждут заветного сигнала,
Температура медленно ползет,
Надеемся на то, что полегчает,
Когда на отдых солнышко уйдёт.
Но тщетны наши тайные надежды -
Сигнала нет... и снова надо ждать
И верить, что когда-то неизбежно
Его нам кто-то должен передать.
Укрыты плечи мокрой простынею,
Мне снились ватник, валенки и снег
И пар над полусонной полыньёю,
...
Отдраен люк, и воздух в лодку льётся.
В центральном оживленье, суета.
Сто двадцать душ в родную базу рвётся
Забыта автономки маета.
Забыты погружения и всплытия,
Забыто пекло призрачных Азор
И учтены в журнале все события,
И радует глаза морской простор,
И мыльной пеной палуба залита,
В отсеках драят бронзу и латунь,
И души для общения открыты,
Ласкает уши звон гитарных струн.
А в перископ уже посёлок виден
И створный знак мигнул как старый друг.
Исчезли разом старые обиды,
Сгорев в объятьях долгожданных рук.
...
А железо устало от моря.
Так бывает порой у людей,
Когда в тягость становятся споры,
В череде одинаковых дней.
Когда давит бесцветная скука,
Просто так без особых причин,
Когда некому брать на поруки
За ошибки житейских годин.
А железо от моря устало,
Наступил автономный предел,
Когда вахты несут как попало,
Лишь бы день поскорей пролетел.
Лишь бы ночь поскорей наступила,
Чтоб тоску утопить в забытьи,
Чтобы лица родные приснились,
До которых нам надо дойти.
А железо от моря устало,
Автономка к концу подошла,
Двое суток до дома осталось,
Предпоследняя вахта пошла.
Предпоследний отсчет во Вселенной
Начинают часы у доски,
И секундная стрелка степенно
Убавляет нам мили тоски.
А железо устало от моря,
Так бывает порой у людей,
Когда давят размолвки и споры,
С каждым днём всё сильней и сильней.
И тогда, будто жизнь обрывая,
Пистолетным нажатым курком,
Вопль железа нам в души влетает
Аварийной тревоги звонком.
Один из кораблей готовится к выходу в море для сдачи задачи "Л-2"... К тому времени стаж мой в должности ЭсШа - один год. Но это не мешает Командиру Дивизии назначить меня временно исполняющим обязанности флагманского штурмана и отправить в море принимать задачу у корабля... Представляете себе?
Я объясняю комдиву, что ЭсШа корабля - мой однокашник, и как специалист подготовлен гораздо лучше... Ответ звучит примерно так: "Училищное прошлое меня не интересует! Здесь - флот. А в море Вы идете не как штурман, а как офицер штаба и мой личный представитель..." Таким он видит меня!
Обескураженный, покидаю кабинет и иду готовиться к выходу... Представляю саркастические улыбки некоторых своих училищных преподавателей, узнай они об этом эпизоде...
...Командир Дивизии вызывает меня к себе. В те времена командир боевой части корабля и комдив - фигуры настолько далекие друг от друга в служебной иерархии, что такой вызов - событие чрезвычайное...
Докладываю о прибытии... "Подойдите сюда..." Подхожу к столу ... на столе во всю его ширину разложен лист ватмана с какими-то графиками... «Вот Ваши перспективы: через год - помощник, через два года - старпом, потом командирские классы, командир корабля. К ... году - командующий флотилией подводных лодок. Задача ясна? Идите, работайте и не сорвите мне график своими служебными упущениями!»
Так был предопределен мой выбор - командная линия. ПэЭф, который к тому времени стал флагманским штурманом флотилии, так и не простил мне историю с "липовой" корректурой. Я попал в его "черный список", поэтому карьера по специальности была для меня закрыта. Навсегда!
...Командир Дивизии озабочен моей зависимостью от "морской болезни"... Ему мало того, что я сохраняю работоспособность при любой качке... Он убежден, что командир с "зеленым лицом" негативно влияет на боеспособность экипажа. Люди могут усомниться в его способности принимать правильные и своевременные решения... Вера в командира - одно из неписаных правил подводной службы.
Поэтому для меня назначают новый "морской режим" - выходы в море на торпедоловах для обеспечения торпедных стрельб... Что такое торпедолов - надо пояснить... Маленький кораблик водоизмещением всего 90 тонн. На любой самой слабой зыби он мгновенно превращается в "поплавок". Вниз - вверх... Влево - вправо... Через 10 минут я покрываюсь липким потом... Он проникает через все слои одежды... А дальше приступы рвоты сменяют друг друга с устрашающей частотой...
Вскоре желудок застревает в моей глотке навсегда... Спазмы ... Острая боль... Противная желчная слизь... И чертики в глазах... Все, готов мориман... Вся задница в ракушках... Подводная лодка, где ты?
Впечатления от первого выходя были ужасными! С тех пор в иерархии моряков я ставлю экипажи торпедоловов... на Первое Место!
Неизбежность очередных выходов отсекла в голове всякие мысли и надежду на то, что выход не состоится. Именно осознание неизбежности породило работу воли.
Через месяц я сжился с торпедоловом... Больше он меня не подавляет... Очередной рубикон мною пройден!
А сегодня нас вместе с торпедоловом сносит к мысу Черный. Потерян руль... кончилось топливо... Скорость дрейфа - около 3-х кбт. Огромная гранитная скала все ближе и ближе... Пенящиеся буруны от разбивающихся волн видны простым глазом, без бинокля... Сила такого удара невероятна!
Раздаем команде спасательные жилеты. Хватило всем, кроме меня и помощника. Все собрались наверху... Ждем неизбежного... Еще час... и ... тральщик пришел вовремя!!! А еще через три часа мы с помощником снова ушли в море... На другом торпедолове... Программа комдива и план боевой подготовки продолжают выполняться!
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
.jpg)
