Сколько будет дважды два? Да сколько угодно. Сколько надо, столько и будет. Да, нужно укреплять дисциплину, но без гауптвахт. Это недемократично и негигиенично.
И так пошло – поехало. Всё больше становящаяся ущербной специальная и общая подготовка множила аварийность и травматизм, а в связи с этим множились всякие ограничения. Всё больше стало сокращаться фактическое использование оружия, а учения превратились в показушные театрализованные представления. И при этом ожесточились наказания за допущенные промахи, не говоря уже об авариях. Будь то пожар, посадка на мель или столкновение. Реакция стандартная, снять командира.
А ведь это полезный опыт. Получив его, этот командир больше не допустит ни пожара, ни посадки на мель, ни столкновения. И других научит, как этого избежать.
Когда я в 1970 году с ТОФа попал на Балтийский флот, то к своему удивлению увидел, что тут уже перестали вообще использовать цистерну быстрого погружения, а балласт выхлопными газами продувается только без хода. Когда я спросил об этом Бориса Кошевого, который тоже с ТОФа пришёл, только раньше меня, почему так делается, он, усмехнувшись, подробно меня просветил.
Мол, Тихий океан большой, там можно и балласт продувать и идти при этом, до любого берега далеко. А ещё на Тихом океане глубоко; там можно с быстрой погружаться. Если чего, в дно не скоро врежешься. А тут мелко.
Короче говоря, во всём стал господствовать заколдованный круг. Это когда, к примеру, болит горло и человек от этого орет. А раз орёт, то горло ещё больше болит и заставляет орать ещё больше.
И вот, при всей описанной несусветице, получилось так, что началось «Новороссийском» и кончилось «Курском». В последнем случае ещё высветилось, что стало с нашими спасательными силами и средствами. На заре советской власти была у нас такая организация ЭПРОН, которая поднимала затонувшие суда и осуществляла спасательные работы по всему белу свету. А к началу тех самых шестидесятых возможности наших средств спасения на море возросли многократно. Это, не говоря о том, что ещё было в проектах. А в итоге, когда в начале теперешнего столетия случилась беда на АПЛ «Курск», поднять его смогла чужая страна величиной с Мурманскую область, правда, обогнавшая её по валовому продукту более чем в 10 раз без всяких соцсоревнований и национальных проектов.
Не хочу заострять вопрос на трагедии века, так как не владею всей информацией. Тем более, было проведено расследование очень компетентными организациями. Единственно, что сильно настораживает, так это как начальники такого высокого ранга, наверняка безукоризненно знающие организацию проведения опытовых учений с фактическим использованием нового оружия, а также все тонкости техники безопасности при этом, могли разрешить проведение этого мероприятия в районе с глубиной лишь незначительно превышающей длину АПЛ. Не будь этого взрыва, лодка всё равно подвергалась большой опасности.
У нас никогда не скупились на похвалу и здравицы. И этим не были обделены наши вооружённые силы и флот, в частности. Что он славный и могучий и что он пользуется большой любовью советского народа, звучало, как «ча-ча-ча» в распространённой танцевальной мелодии. А какими ещё могут быть вооруженные силы любой, уважающей себя страны? Если они не пользуются любовью своего народа и – в особенности – правительства, то они вообще тогда не нужны.
Но все ли делалось для того, чтобы и армия и флот были действительно таковыми? Много делалось, но не всё, что могло быть сделано ещё. Причём не мелочь, вроде мягких кресел на боевых постах или лишняя пара пуговиц на кителе. Речь идёт о том, в чём щедрость не противопоказана.
Усталый голодный человек, волей обстоятельств оказавшийся в джунглях, для облегчения может даже мешок с сухарями бросить, но ружья или хотя бы дубины не бросит. А наша планета, как ни прискорбно это сознавать, все-таки ещё джунгли, где опасность подстерегает на каждом шагу.
Чего уж говорить о крупных добропорядочных только в минуты благоденствия созданиях, когда даже маленькая цинандальная и хачапурная Грузия однажды показала звериный оскал. По поводу этого не у меня одного рождаются досадные недоумения. Многим из моих собратьев по оружию приходилось бывать в Ленинграде, а ныне Санкт-Петербурге на специальных офицерских классах для повышения своих знаний и навыков. Какой там имеется наглядный тренажёр для подводников. В большом аквариуме, заполненном водой, плавает изготовленный в масштабе с высокой точностью макет подводной лодки, от которого на пульт управления тянутся шланги и провода. Задаются условия: там-то и там-то повреждения, то-то и то-то затоплено. Вводятся эти условия, лодка тонет и ложится на дно с определённым креном и дифферентом. Нужно рассчитать: откуда, сколько надо откачать или перегнать воду, куда, сколько принять её, что продуть воздухом. Эти решения вводятся в макет, он всплывает, или нет. Или же в процессе всплытия возникает опасный дифферент, воздух стравливается, и лодка снова падает на дно.
Чтобы получить положительную оценку на этом тренажёре, многим перед этим приходится получить не одну неудовлетворительную. А ведь в действительности попавшим в такое положение пересдать возможности не будет, так как оценка будет всегда одна и окончательная – гибель и лодки и экипажа. Почему за долгие годы могущества нашей державы такими тренажёрами не обеспечили если не каждое соединение подводных лодок, то хотя бы каждый из четырёх флотов. А это на много дешевле Лужников, тем более ещё ни одна, ни футбольная, ни волейбольная команда без них не утонула. А изготовили тот тренажёр в начале пятидесятых годов прошлого столетия два мичмана.
Там же имеется тренажёр по управлению подводной лодкой при погружении, плавании под водой в различных ситуациях и при всплытии. И командир, и вахтенный офицер и механик на этом тренажёре получают замечательные практические навыки без риска утопить свою лодку. Обеспечение такими тренажерами каждого соединения ПЛ тоже не привело бы к оскудению государственную казну, а вот аварийность на флоте снизило бы значительно.
Говоря о боевой подготовке, имеются в виду не только матросы и старшины, а также и офицеры, от командиров групп до командиров кораблей, которые специальной и общей подготовкой охвачены значительно меньше. Получив образование в Военно-морских училищах, все они до старпомов включительно, на полученном там багаже в основном и держатся, пополняя его от случая к случаю самостоятельно. В течение своей службы они главным образом пополняют опыт в вопросах воспитания подчинённых и контроля за их деятельностью, да приобретают практические навыки в канцелярской и хозяйственной деятельности.
А корабельная служба требует постоянного совершенствования знаний технических средств, оружия и методики их использования. В совокупности с совершенствованием тактики морского боя. Эта учёба целиком отдавалась на откуп флагманским специалистам и командирам кораблей, которые для этого далеко не всегда располагали необходимым временем и возможностями.
Так же и командиры кораблей с момента вступления в должность пользовались теми знаниями и навыками, которые были получены в период старпомства, плюс тем, что было приобретено на командирских классах. Дальнейшее совершенствование командира корабля безраздельно зависело от командира соединения кораблей, который в процессе служебного общения передавал ему уже свои знания и навыки.
На подводной лодке от командира зависит всё: само здоровье и моральное состояние каждого члена экипажа; безопасность подводной лодки и выполнение ею своих задач. В аварийной ситуации и вообще в условиях боя всего лишь одна необоснованная, неверная его команда может свести на нет усилия и способности всего экипажа.
Именно поэтому авторитет командира ПЛ среди экипажа исключительно высок. Он может быть грубым, взбалмошным, даже несправедливым. Такие случаи бывают. На него могут обижаться, ворчать за глаза и всячески поносить, жаловаться. Но, в конечном итоге, приказ его в море – всегда закон, не подлежащий, ни обсуждению, ни сомнению. И никто не решится ослушаться командира, потому что каждый на лодке знает какой груз забот и ответственности лежит на этом человеке. Сознательно или бессознательно все знают, что жизнь всех их в его руках.
Поэтому фильмы, подобные тому американскому о нашей АПЛ, попавшей в трудную аварийную ситуацию (не помню точное его название) , выглядят не просто карикатурно, но являются безнравственными, лживыми и вредными.
Всё может быть на белом свете, поскольку он беспредельно велик и вовсе не изучен. Может, к примеру, небритый слон, не снимая галош зайти в бар и, выпив стакан виски, уйти не расплатившись. Но то, что показано в том фильме, не может быть никогда. Актёры, играющие там командира и его старпома, которые в голливудовских традициях, мужественно играя желваками скул, постоянно собачатся и чуть не хватают друг друга за грудки, продемонстрировали своих персонажей более нереальными, чем тот слон.
И ещё одно. Предложение назначить старпома командиром ПЛ рождается в отделе кадров, утверждается оно командующим флотом и назначается он после этого приказом главкома ВМФ.
Но назначаемый должен это воспринять без телячьего восторга, а очень серьёзно, с глубочайшей ответственностью и прочувствовать себя насквозь, как разведчик, посылаемый за линию фронта, как космонавт, выстреливаемый в бездну вселенной, и как подследственный, пока еще не обвиняемый, но могущий им оказаться.
Никогда не забуду тех часов, когда я, получив назначение на должность командира ПЛ «С-288», летел из Владивостока в Магадан. Моя голова в тот момент раскалывалась от мучительных раздумий, которые сводились к одному вопросу. Вправе ли я занимать эту должность, готов ли я к ней? Не беру ли я на свои плечи непосильную ношу, а на душу – непростительный грех?
(англ. K-19: The Widow maker) — американский художественный фильм режиссёра Кэтрин Бигелоу. 2002 г.
Много приходится слышать, что в смертный час перед мысленным взором человека проносится вся его жизнь. Так и передо мной пролетела вся моя предыдущая служба. Вспомнились все ситуации, в которые попадал я лично, а их было немало. Вспомнились все критические ситуации на лодках, на которых я служил командиром рулевой группы, штурманом, помощником командира и старпомом; все известные мне случаи на других лодках и все действия их командиров. И я задавал себе вопрос, смогу ли я избежать их ошибок, если они случатся, и поступить так же, как поступали они, избегая этих ошибок, или выходя из различных ситуаций. И взвесив всё, понял, что да, я смогу быть командиром. Потому, что много видел, слышал, понял, научился. У меня были хорошие учителя, которыми можно гордиться и стремиться им подражать.
Первый из них – Анатолий Фёдорович Горбунов: бескомпромиссный, строгий, но добросердечный и заботливый. Исключительно осторожный. Ни за что не решится на то, в чём до конца не уверен.
Второй – Николай Иванович Китаев: не человек, а сплошная стальная воля. Способен убедить, даже сломать любого и добиться от него выполнения любой, кажущейся совершенно невыполнимой задачи. Совершенно бескорыстный и фанатично верный долгу. Ничего не боящийся, в силу обоснованной уверенности в своих знаниях и способностях.
Третий – Юрий Алексеевич Свешников: широко образованный, скромный, всегда взвешенный и неторопливый. Немногословный и при этом умеющий исчерпывающе ясно объяснить любому, что от него требуется и как лучше всего это можно выполнить.
И четвёртый – Виталий Александрович Кандалинцев: решительный и невозмутимый. Исключительно хладнокровный и дотошный в любой мелочи; простой и справедливый. Умеющий так доходчиво объяснить задачу подчинённому, что тому аж стыдно становится, как это он сам не догадался.
Под руководством этих командиров я прошёл на удивление богатую всякими событиями службу на всех морях, омывающих берега моей Родины (кроме Балтийского). Было интересно, познавательно, весело. А порой даже страшно, как на чёртовом колесе или на американских горках (в основном, – с Китаевым).
Продолжение следует.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
.jpg)
