Своё мнение о Жене Синицыне, который был на четыре года младше меня, я составил в результате общения с ним. Родился он в Москве, но никаких связей с этим городом у него не осталось. Если судить по его мало подробным рассказам, то мне стало известно, что рос без матери, которая, якобы, умерла, когда он был слишком мал. Воспитывался отцом. Жили во многих городах, но последние годы – в Ленинграде. Со своей стороны, стараясь поддерживать ровные отношения, я тоже не пускался в излишние откровения, уходил от неприятных для меня вопросов, но иногда всё-таки допускал какие-то категоричные заявления. Уж не знаю, по какой причине, но он стал причислять меня к сторонникам взглядов средневекового итальянского иезуита, историка и учёного Надо сказать, что Евгений много читал, знал некоторые стихи тогда ещё почти запрещённого Владимира Высоцкого, иногда цитировал, имитируя его голос, например, запомнившиеся мне: «Порвали парус, порвали парус... Каюсь, каюсь, каюсь…» и другие.
Нрав людей непостоянен, и если обратить их в свою веру легко, то удержать в ней трудно.
Женя Синицын приехал в Хабаровск тоже без семьи, о которой мне было мало известно, кроме того, что он имел сына, мечтающего стать непременно железнодорожником, а жена работала кассиром в сбербанке. На первых порах нам пришлось некоторое время помотаться по гостиницам. Но вскоре, получив своё жильё, двухкомнатную квартиру, Женя оказался совершенно закрытым домоседом, сам ни в каких мальчишниках не участвовал и с семьёй на коллективные мероприятия не выезжал. Неужели боялся возникновению новых конфликтов?
Только находясь в совместных командировках, мы, естественно, контактировали. Вечерами после изнурительной беготни по разным «инстанциям», когда наступало свободное время, в гостинице беседовали на отвлечённые темы, обсуждали какие-то второстепенные вопросы, играли в карты, домино или «шэшу-бэш». В одной из таких бесед у Жени Синицына как-то прозвучали слова, что через пять лет, он начнёт пробивать себе перевод в Ленинград. Если серьёзно сказать, то я не придал его словам особого значения, да и он до поры до времени не заострял на этом своего внимания. Иногда мы расслаблялись, позволяя себе выпить бутылку водки, а иногда и не одну в зависимости от обстановки вместе с приглашенными представителями взаимодействующих органов, без поддержки и помощи которых нам и шагу нельзя было никуда ступить.
В самые первые свои командировки мы с Женей Синицыным (нас поставили в пару) выезжали под непосредственным руководством А.Н.Завернина, который передавал нам свой богатый практический опыт. Главной его задачей являлось представить нас местному территориальному руководству и заручиться поддержкой в нашей дальнейшей работе, что, по правде сказать, не всегда вызывало одобрительного понимания с их стороны, а также ознакомить с особенностями местных условий и с другими текущими вопросами. Несмотря на свой солидный возраст, как нам тогда казалось, Александр Никитич был весьма энергичен, расторопен, быстр, даже, возможно, несколько суетлив и разбросан, от того ли, что много знал и стремился охватить многое, но не всегда добивался положительной конечной цели. Тем не менее, его помощь для нас была очень важна.
В последующие годы, когда Александр Никитич демобилизовался, мы с Синицыным часто вспоминали его советы. И в тоже время, я так скажу, А.Н.Завернин оставил о себе в нашей памяти не очень много. Пожалуй, только то, что в его четырёхкомнатной квартире одна комната была отдана которых у него была целая стая разных типов, сортов и возрастов. Странное, казалось, увлечение. Человек-то он был знающий, образованный, с богатым жизненным опытом, но мы о нём ничего более интересного не могли вспомнить. Даже никому не известно, в какой город он уехал после увольнения в запас. Почему так получилось? Не знаю. Возможно от того, что увольняли его, можно сказать, под настойчивым и грубым нажимом, чтобы как можно быстрей освободить место Писюку.
Следующим из нашей четвёрки выпускников 1969 года назову Виталия Эстрина. Не в обиду будет сказано, но, на мой взгляд, он из числа совершенно случайно оказавшихся в наших рядах. В Хабаровск он приехал вместе с женой и маленькой дочерью, и для проживания ему тут же была выделена однокомнатная квартира. Виталий, по его словам, родился в Западной Украине, был моложе меня лет на шесть-семь, только-только получил воинское звание «капитан». После окончания ВИИЯ, где изучал английский и индонезийский языки, сразу оказался на преподавательской работе в какой-то военной академии, расположенной в Калинине (ныне Тверь). Он успешно преподавал английский язык. Жена и родители жены проживали в Москве. Единственным неудобством для него, как он вспоминал, было то, что на занятия приходилось совершать долгий путь из Москвы в Тверь и обратно. Он считал, что ввязался в обучение в нашей «консерватории» не совсем осознанно, и теперь добираться до Москвы ему стало в сотни раз дальше. Возвращение, как только можно быстрей, в Москву, где у его супруги в районе Внукова был загородный дом, для Виталия было самой вожделенной мечтой, для реализации которой ему пришлось преодолеть тяжелый и тернистый путь, испытав жестокие разочарования в своём кумире, дорогом и любимом Писюке.
Третьим по порядку в моих воспоминаниях, но не по значению выпавшей для него роли, оказался Юра Брукс (фамилия изменена). О, это далеко не наивный, бесхитростный простачок. Алгоритм его поведения в той или иной ситуации, казалось, соответствовал строго рассчитанному, глубоко продуманному, только ему одному известному жанру заказного сценария. Оказавшись, как он полагал, в не выгодной для себя ситуации, не впадал в депрессию или в состояние релаксации, а немедленно принимал решительные меры, не брезгуя мелким шантажом, подложной подставой, гнусным сутяжничеством, и даже непристойными для мужчины аморальными действиями, с тем, чтобы выкрутиться, вывернуться, выскользнуть, и выплыть из своего дерьма на поверхность. Безнадёжный наглый хвастун, обольстительный и эгоистичный ловелас, таким остался в моей памяти Юрий Павлович Брукс, с которым мне пришлось вынужденно общаться в течение нескольких лет.
Приметы нынешнего времени.
Он был младше меня на четыре месяца. Родился в Хабаровске первого января 1936 года в семье военнослужащего. Его отец служил в лётных частях, участвовал в Великой Отечественной войне, после завершения которой работал в сельском хозяйстве на постах председателей многих подмосковных колхозов. Родители его проживали на тот период в совхозе «Коммунарка», расположенном в ближнем Подмосковье.
Юра окончил ВВМУРЭ имени А.С.Попова и был распределён на Северный флот. Проходил службу по своей специальности связиста на базе подводных лодок в Полярном или Североморске. Если судить по его рассказам, то служба ему нравилась, особенно тем, что он всегда был в окружении женщин не только в силу служебных обстоятельств, но и вследствие того, что многие жёны офицеров-подводников томились от безделья в периоды длительных многомесячных плаваний по морям-океанам своих мужей. Тогда-то он, будучи убеждённым холостяком, и поднабрался ловеласовской опытности. Мне было противно слушать его слащавые и мерзостные рассказы о своих похождениях.
Прослужив на Севере несколько лет, Юра, как единственный сын в семье, стал усиленно добиваться перевода в Москву, аргументом для которого, на мой взгляд, служила обоснованная причина – пожилой возраст и болезни родителей. Перевод всё-таки состоялся, правда, как он вспоминал, не без определённых трудностей. В итоге Юра вскоре стал служить в одном из подразделений Управления связи Главного штаба ВМФ.
Тут я прервусь и сделаю маленький экскурс в историю того времени. В этот период я уже проходил службу в Центральном морском отряде Разведки ВМФ. Среди холостых офицеров, которых в отряде было весьма много, ходили разговоры о настойчивом предложении жениться на дочери одного заслуженного боевого адмирала. Однако ни у кого из наших ребят не возникало желание попасть в адмиральские зятья. Слышал однажды среди офицеров такой малоутешительный, но образный разговор, что на этой знатной особе уже места нет, чтобы где-то можно было «пробы» ставить. Вдруг разговоры среди холостяков о необходимости срочной женитьбы прекратились. Позже выяснилось, что адмиральская дочка вышла наконец-то замуж за какого-то офицера, прибывшего с Северного флота. О том, что этим «счастливым» женихом оказался Юра Брукс, я узнал от него лично только через десять лет, когда он оказался в Хабаровске.
Отправляться для службы на Дальний Восток, куда он целенаправленно и предназначался, после окончания учёбы в «консерватории», ну никак не хотел, усиленно надеясь на пробивную мощь многозвёздных адмиральских погон своего тестя, находящегося, правда, уже в отставке. Дело осложнялось ещё и тем, что в семье у Юры с женой, как это иногда встречается, не было единства взглядов по многим вопросам семьи и брака. Избалованная светской столичной жизнью капризная адмиральская дочка наотрез отказалась ехать с мужем к Тихому океану, вызывающе заявив, что «пусть мужья любят нас, а мы будем любить тех, кого хотим». Не долго думая, Юра принял решительные меры – объявил, что в таком случае будет разводиться и подал заявление в суд. Тесть, видя, что семья его дорогой дочери рушится, стал убеждать зятя не доводить дело до крайности, забрать документы о разводе. Поскольку приказ о назначении после окончания академии был уже подписан, тесть настойчиво посоветовал послужить одному вдали от Москвы два-три годика. За это время он, боевой и заслуженный адмирал, пообещал предпринять необходимые меры по возвращению зятя и объединению семьи.
Юра не захотел проводить неизвестное количество лет в отдалённой местности, поначалу вроде бы служебная карьера складывалась так удачно, но, не видя реальной поддержки в тот момент от тестя-адмирала, начал бракоразводный процесс, на ведение которого требовалось определённое время.
Игнорируя строгие и конкретные сроки прибытия к новому месту службы, Юра, чтобы избежать административных и даже судебных мер принуждения за невыполнение приказа, имитировал автотранспортное происшествие и умело «прыгнул» под колёса автомобиля при переходе через улицу, кстати говоря, предусмотрительно выбрав место вблизи поликлиники, куда незамедлительно и обратился. Разумеется, кроме лёгких ушибов и царапин, у него никаких серьёзных повреждений не обнаружили, но в госпиталь, он попал, как жертва нарушения правил дорожного движения каким-то неосторожным водителем.
Главное в том, что он получил достаточно много свободного времени, которое использовал для решения своих делишек. Прежде всего, ему удалось сразу выиграть два судебных дела: бракоразводное и дорожно-транспортное.
По прошествии трёх месяцев после выпуска, несмотря на всевозможные ухищрения и сопротивления, всё-таки Юре пришлось прибыть в Хабаровск. Вспоминаю, что в поведении его не наблюдалось какой-либо тени смущения, переживания, неуверенности, неловкости. Он открыто заявлял, что долго в Хабаровске не намерен служить. Как показали дальнейшие события, не рассчитывая на начальственное снисхождение, Юра Брукс выбрал свой путь достижения карьерной цели. Держался в коллективе активно, компанейски, с демонстрацией дружественности, а перед начальством подобострастно, подчёркнуто уважительно и даже льстиво. Такая линия поведения, как мне стало вскоре совершенно понятно, была искусственно наигранной и подчинена стремлению в достижении своих личных устремлений.
Нашему «шефу», как в повседневном общении между собой мы называли Владимира Тимофеевича, понравилась видимая бесконфликтность, коммивояжёрская коммуникабельность, внешняя уравновешенность Юрия Павловича. Вскоре он получил продвижение по должности, на которой ему без задержки присвоили очередное звание «капитан 2-го ранга», хотя у него, по моему мнению, не было особых результатов в специальной деятельности. Но начальству, как говорится, видней.
Для сплачивания коллектива, как утверждал Юра, он по своей инициативе как-то суетливо организовал сбор денег для награждения подарками каждого сотрудника ко Широко развернувшийся добровольно-принудительный отбор денежных средств активно продолжался только в течение трёх или четырёх месяцев. Наградив себя от имени всего коллектива ценным подарком в свой Юра перестал заниматься этой благотворительной акцией. Остальные члены коллектива, дни рождения которых приходились на другие месяцы текущего года, предвкушая счастливую минуту получения подарка, так их и не дождались, но и деньги им не были возвращены. Афера удалась. Никто не стал возникать. Наверное, подумали, стоит ли мелочиться?
Как показали дальнейшие события, Юра весьма настойчиво и целеустремлённо давно уже прорабатывал новые пути продвижения по карьерьерной лестнице и в первую очередь изо всех сил стремился найти более надёжную возможность возвратиться в Москву. Объектом для этой цели опять же была выбрана женщина, с которой ему удалось установить тёплые и даже близкие отношения ещё в период обучения в «консерватории». Эта сомнительная связь, надо полагать, значительно укрепилась, когда он стал разведённым. Бедная замужняя женщина, обольщённая внимательным и заботливым, как ей казалось, обхождением, не зная и не предполагая, что Юра Брукс, коварный искуситель, в таких делах поднаторел за годы службы на Севере, поверила заманчивым и соблазнительным словам ловкого обманщика. По решительному и настойчивому его требованию неожиданно для своего мужа и всех её родственников, не подозревавших о возможных резких изменениях в семейных отношениях, она приступила к оформлению развода, который оказался очень долгим, тяжким, запутанным.
Хочу заметить, что эта замечательная, красивая и очаровательная дама, имевшая достаточно высокое общественное положение и располагавшая большими связями, мне известна и по имени, и по месту работы, но называть её я не буду, поскольку, как я считаю, она, запутавшись в своих чувствах, стала пострадавшей стороной от жульничества, коварства и обмана. Новая семейная жизнь для неё не имела счастливого продолжения. В Хабаровск, правда, она приезжала, осмотрелась, побыла несколько месяцев, да и возвратилась в Москву. Нескрываемая надежда на просчитанный перевод с помощью новой жены для Юры так и не осуществилась. Зачем нужна ему такая малоинициативная и слабовольная, жена, которая не смогла или не захотела его перетащить в Москву? Он спокойненько без всяких трудностей расторгнул с ней брак, разрушив созданный обманчивый миф счастливого семейного счастья.
Не особенно переживая о такой скоростной женитьбе, он незамедлительно нашёл очередную женщину, правда, с двумя детьми юношеского возраста, но твёрдо гарантировавшую, как он радостно констатировал, что его перевод в Москву теперь-то обеспечен. И в самом деле, в скором времени пришёл приказ, свидетельствующий, что Юра Брукс назначен на ту же должность, с которой уходил в Академию. Несмотря на то, что Юра переводился с некоторым понижением в должности, однако чувствовал себя самоуверенным победителем. Он добился своей цели, к которой шёл около четырёх лет, и уже пусть никого не волнует, какими путями и средствами он достиг своей вершины. Победителей не судят!
Надо сказать, что за эти годы в нашей «конторе» произошли и другие организационно-штатные перемещения. Александр Никитич Завернин был уволен в запас, и В.Т.Шорников, подготавливая себе замену, на должность своего заместителя назначил Б.Д.Писюка. Начальником Первого направления стал В.Б.Бычевский вместо убывшего во Владивосток Ю.Н.Столярова, ставшего нашим куратором в Управлении Разведки штаба ТОФ. Вскоре куратором направления Спецназа во Втором отделе Разведки Тихоокеанского флота был назначен и отбыл во Владивосток Ю.М.Гитлин.
В «конторе», естественно, происходило перераспределение обязанностей и объёмов работы среди оперативных офицеров, некоторые, к слову сказать, приобретя определённый опыт самостоятельной работы, достаточно успешно работали по собственным планам. Писюку, у которого, как говорится, «за душой» собственного задела не было, пользуясь своим властным положением, удалось захватить перспективный участок работы, который в течение определённого времени успешно разрабатывал Ю.Н.Столяров.
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
