НА УРОКЕ АСТРОНОМИИ
Мне не постигнуть бесконечности,
Я ненавижу астрономию,
Признаюсь, по своей беспечности
Люблю я больше гастрономию.
Как будто в сумашедшем доме я,
Как будто в солнечном ударе я!
Да сгинет вовсе астрономия!
Да процветает кулинария!
У стороннего и тем более юного читателя может возникнуть мысль о кромешной лености, а то и пустоголовости наших героев. Глядишь и воспримет такой читатель всерьез шутливую, нашей же эпохи, расшифровку слова «Курсант»:
К — квалифицированная
У — универсальная
Р — рабочая
С — сила,
А — абсолютно
Н — не желающая
Т — трудиться...
Курсантский кубрик. Не правда ли, слегка похоже на тюрьму (без решёток на окнах)? А какие люди вышли из этих стен! Богатыри!
И совсем уж «неинтеллектуальным» может показаться наше сообщество, когда читатель ознакомится с командирско-старшинскими афоризмами и сентенциями, на коих мы вызревали, воспитывались, укреплялись духом и телом. Из персонального творчества старшины Матинского:
— Завтра байня. Ежели кто-нибудь пойдет, это дело, в байню в бушлатах нараспашку, то фугану, это дело, в наряд на коридоре флаконы обтирать.
— Собрать стаканья на край стола!
— Увольнение сегодня до двадцати трех ноль-ноль-ноль.
— Из ведомости: ...«счеток для на тирания палубы — 5 шт. ...портрет на Химова — один...»
«СМИРНО — И НЕ ШЕВЕЛИСЬ!» (творчество разных командиров и начальников 1945—1953 гг.)
ПОЛИТИКА, МОРАЛЬ, ИСКУССВО
— Это вам не профсоюзы или какое-нибудь другое безобразие!
— В Америке все еще действует банда «Кукрыниксы»...
— Некоторые курсанты читают буржуазного писателя Клиплинга, чему такие книги могут научить? Хотите, как Тарзан, жить в джунглях?
— Газетами с портретами тумбочки не застилать, в гальюн ходить с оглядкой, передовицы туда не носить.
— Эта девушка не по том разряд имеет, а по том, по чем не всякая девушка разряд иметь может.
— Что Вы бродите по коридорам, как горе от ума?
УЧЕБА, ДИСЦИПЛИНА, СТРОЕВАЯ ПОДГОТОВКА
— Скоро экзамены, наукам, которым вас обучают, остались считанные дни.
— Если ничего не умеешь делать, сделай хотя бы выводы.
— Дисциплину в нашей роте нужно свести к нулю!
— От меня... до другого столба... разомкнись!
— Что у Вас винтовка, как все равно у охотника за грибами?
— Товарищ курсант! Выйдите из строя и посмотрите на себя со стороны — как Вы идете!..
— Ботинки почистить с вечера, чтобы утром одеть их на свежую голову.
ГРИМАСЫ БЫТА
— Пообрастали, как Карлы Марксы! Всем постричься. Сзади наголо, а спереди — как сзади.
— В тумбочках плохой беспорядок!
— У нас, товарищи, еще много дикости. Я собственными глазами видел объявление в гальюне: «Воду из писсуаров не пить»!
— В училище стены грязные, что у вас тут все негры, что ли?
— Что вы бегаете за мной, как за девкой ранее опозоренной?
— Что вы молчите, как рыба об лед?!
— Что вы смотрите, как все равно гусь из-под шкафа?
— В роте завелась обезьяна, которая говорит как Я.
— Чемоданы без бирок, шаг вперед, ша-а-гом марш!
Высказываниями такого рода цель преследовалась самая благая, четко названная все тем же Кирносовым — ясно службу понимать
А если всерьез? Если плохо нас воспитывали и плохо мы учились, то откуда же взялись десятки адмиралов и двух, и даже трехзвездных, десятки ученых от докторов наук до членкорров, командиры и капитаны кораблей, доктора, писатели и, бог знает, кто еще, но только не пустышки и не бездельники?
Пусть язык у воспитателей наших иной раз прихрамывал, так ведь война была за их плечами, а не вузовские аудитории. Язык — это всегда не главное, были бы душа и сердце. А они были, сейчас мы это знаем точно.
А если вспомнить преподавателей наших? Чаликова например, который иной раз вместо чего-то там по устройству корабля читал нам стихи Лухманова. Они запомнились на всю жизнь:
Семь лет, проведенных вместе, особенно в юности, — это немало. Именно в те годы возникло нечто, соединяющее наше прошлое с настоящим и будущим.
ЭССЕ ОБ ОБЩЕЙ КАШЕ (авторство коллективное, многоступенчатое)
В трудное время после Отечественной войны в Царскосельском лицее учились на одном курсе незнаменитые тогда еще ребята, и среди них кучерявый паренек Саша. Воспитатели у них были строгие, но добрые и заботливые. А с пайком, надо полагать, дело обстояло, как это всегда бывает после войны, туговато. На завтрак, конечно, давали сахарку и коровьего маслица, а в обед кормили, как правило, кашей.
Приносил ихний дневальный один горшок на шестерых, и кто-нибудь делил по мискам, а выскребая последнюю чумичку и поглядев на нее с сомнением, произносил: «Да чего тут делить!...», — и вытряхивал в свою посудинку.
По этому поводу Саша сказал такие слова: «Блажен муж, иже сидит к каше ближе!» (см. т. 11, стр. 264).
Общая
Именно нашей русской каше мы обязаны прекрасному слову, которое нас объединяет, — однокашник.
Возвратимся к повзрослевшему уже Саше, точнее сказать к Александру Сергеевичу, и вспомним его стихи, посвященные однокашникам:
Друзья мои, прекрасен наш союз!
Он как душа неразделим и вечен...
Почему мы после жены, детей, ну и, конечно, непосредственно начальства больше всего любим однокашников?
Потому что однокашники — это наша нескончаемая молодость, как бы остановленное прекрасное мгновение. Однокашники друг для друга всегда молодые, красивые, холостые, умные, щедрые и бесстрашные. Кто может спросить адмирала, академика или министра: «А помнишь, Васька, как однажды дали мы с тобой звону?» Естественно, только однокашник. Всякий другой после таких слов был бы дематериализован.
'Однокашники — это постоянный пример для подражания и как бы реестр наших собственных скрытых возможностей. Так бы и жил себе, как трава растет, не задумываясь о своих возможностях, а как узнаешь, что твой однокашник, который у тебя математику списывал, по твоим конспектам политэкономию сдавал и просил у тебя перешитую бескозырку на увольнение, стал депутатом или лауреатом, — сразу понимаешь, на что способен, напрягаешь силенки и быстренько становишься таким же.
Однокашник — это второе Я. Однокашник знает о тебе все, даже то, что сам давно постарался выкинуть из памяти. И нет для него большего удовольствия, чем вспомнить о тебе что-то приятное, волнующее, возвышенное... и с милой улыбкой сказать тебе это прямо в глаза, да еще в присутствии других лиц, чтобы и они насчет тебя не слишком заблуждались.
Однокашники даны нам от бога, их, в отличие от членов товарищеского суда, не выбирают, и любить их надо такими, каковы они есть.
Подавляй в себе животное чувство стремления продвинуться ближе к каше, растолкав однокашников, а если тебе поручили делить — раздели до крошки и последнюю чумичку.
Будем же достойными этого звания, не военного, не ученого, не административного, а самого человеческого на свете — Однокашник.
Приложение. Песни нашей юности.
Романтическая история про Жаннетту в Кейптаунском порту была сочинена учеником 9-го класса 242-й ленинградской школы Павлом Гандельманом. В 1940-м году он задался вопросом: «А кто же пишет популярные дворовые шлягеры?», и надумал поставить эксперимент. На мотив популярнейшей утесовской «Красавицы» он решил сочинить ррромантичнейшую зубодробительную экзотическую песню и посмотреть, как быстро она пойдет в народ. Он писал по куплету на уроках литературы, а на переменах проверял получившееся на одноклассниках. Одобренные куплеты переписывались и разбредались по дворам. Павел Гандельман в 1944 году.
В. Конецкий. Сб. Морские повести и рассказы. Л., 1987, с. 548-549.
«Девятнадцатого сентября 1977 года я получил письмо:
…Морская песня «Жанетта» - это литературная мистификация. Писалась она в 1939/1940 учебном году на уроках. Ее автор – девятиклассник Павел Гандельман, ныне подполковник в отставке. Собственно, он и я уговорились писать по куплету. Начал он, потом три строчки сочинил я, и вдруг Павла прорвало – он начал строчить даже на переменках…
Выбрали мотив популярной в те годы песенки «Моя красавица всем очень нравится походкой нежною как у слона…»
На тех уроках литературы проходили «Кому на Руси жить хорошо», в песню попало заимствование: «…здесь души сильные, любвеобильные…»
Почему получилось такое неравенство в авторстве? Да потому, что я был просто школьником, а Павел – уже поэтом.
Он учился в доме литературного воспитания школьников (ДЛВШ) с Г. Капраловым, С. Ботвинником, А. Гитовичем и, кажется, с Л. Поповой. Их кружок вел поэт Павел Шубин.
В 1943 году, после прорыва блокады, уже по ту сторону Невы, у костра, я впервые услышал, как «Жанетту» пел совершенно мне чужой человек. Меня, помню, зашатало от удивления. А «Жанетту» поют и сегодня!
Павел за это письмо будет на меня сердит: у него неважно со здоровьем, и он не очень любит гласность. Тем не менее сообщаю его адрес и телефон…
Залесов Т. Д.
Дозвониться до автора «Жанетты», нашей любимой курсантской песенки, оказалось безнадежно трудно. Но ко мне приехал Виталий Маслов, начальник радиостанции атомохода «Ленин», ас по всем видам связи. И мы дозвонились Павлу Моисеевичу Гандельману. Произошло это в двадцать три часа двадцать минут. Подполковник в отставке обложил нас последними словами и бросил трубку, еще раз доказав свое полное пренебрежение к поэтической славе».
Окончание следует.
Обращение к выпускникам нахимовских и подготовительных училищ.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ и оказать посильную помощь в увековечивании памяти ВМПУ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru