Некоторые картинки из быта моряков.
- Новый год. Температура воздуха около 30 градусов ниже нуля. На юте, на кормовом шпиле сосенка, хранившаяся в холодильнике и чем только не украшенная. Дед Мороз (Егоров В.) в докторском халате, подвязанном красной тряпицей, такая же шапочка, борода, валенки, голые коленки. На поясе - кортик. Снегурочка - очень похожая на настоящую. Миловидное подкрашенное личико и губы (матрос - электрик). Когда включили танцевальную музыку, от кавалеров, желающих потанцевать со Снегурочкой, не было отбоя.
Закончив боевое маневрирование, получили приказ следовать в ранее назначенный район, занять его и приступить к несению боевой службы.
Возвращались мы 6 суток. Маневрирование в районе простое: 7 дней лежишь на одном галсе в сторону о. Гуам б. Апра, где базировалась 15 эскпл ВМС США ( 7 ПЛАРБ типа Медисон), 7 дней- на противоположном галсе. Настроение у всего экипажа было приподнятое после такой встречи с американцами. К тому же приближался Новый год, который все с нетерпением ждали. Правда ничего хорошего в свой первый день он нам не принес...
Около 5 часов утра произошло еще одно ЧП. Старшина команды штурманских электриков решил отметить Новый год и выпил 0.5 литра спирта, который он «наэкономил» за время похода. В результате у него произошла остановка сердца. Медик был не менее пьян, но жизнь ему спас.
В.И. Заморев. Как я стал нахимовцем. Записки для сборника "Ленинградские нахимовцы – четвертый выпуск. 1944 – 1951." СПб 2001.
Шел апрель 1944 года. Все знали, что война скоро кончится. Но когда? Об этом мы, мальчишки, не знали. Мне шел тогда двенадцатый год. Жизнь трудная. Отец на фронте. Мать крутилась как могла, чтобы прокормить троих детей. И тут мы с друзьями узнали, что идет набор в школу юнг. Посовещались и втроем Толя Улитин, Виталий Долгов и я - отправились в Тульский военкомат...
Наступили морозные дни. Ноябрь. Выпал снег. В нашей форме ничего не изменилось. Мы, конечно. понимали трудности военного времени и не роптали. Но руки зябли, уши мерзли.
Однажды произошло ЧП. Недалеко от лагеря лежал сбитый наш самолет, с полным боекомплектом и вооружением. Почему он не взорвался – осталось загадкой. Мы частенько наведывались к нему, изучали. И однажды Костя Олейник ухитрился незаметно принести унитарный патрон от пушки этого самолета. Когда все ушли на работы, он, оставаясь рабочим по камбузу, подложил патрон в плиту, где варилась каша для старшинской кают-компании. Котел выскочил из плиты, а старшинская кают-компания осталась без второго.
Начались поиски виновного. А так как наряд на камбузе был из нашего взвода, то подозрение падало на всех нас. Сначала опрашивали всех, потом по одному. Следствие руководил старшина 2 статьи Дунда Иван Константинович. Следствие ни к чему не привело. Костю никто не выдал.
Тогда было принято решение – наказать весь взвод. На следующее утро взвод был построен, спросили еще раз каждого, кто взорвал плиту. Результат был тот же.
Дунда объявил, что будут строевые занятия. Стояла хорошая морозная погода, мороз градусов 10-12. Но наша форма не была приспособлена даже для такого небольшого мороза. Пошли строем, строевым шагом в сторону станции, с песнями. Постепенно настроение стало падать. Руки замерзли, ноги мерзнут, особенно мерзли уши. Бескозыркой их не прикрыть. Отошли от лагеря километров восемь. Дунда был в таком же состоянии, что и мы: в бушлате, в фуражке и хромовых ботинках. Тоже замерз.
Узнал Дунда о виновнике этого ЧП спустя много лет, на одной из юбилейных встреч, когда мы уже были офицерами.
Мы продолжали постигать азы военной службы.
Наступила настоящая зима и у нас произошли изменения. Нам выдали валенки, шапки и шерстяные перчатки. Уже можно было жить…! На лесозаготовках стало работать веселее. Все дальше и дальше забираемся в лес. Бревна таскаем издалека и по снегу. Скоро наша делянка должна кончиться.
Упорно ходят слухи, что скоро поедем в Ленинград. Но здание училища пока не готово. И лагерная жизнь пока продолжается.
С воспитанниками других рот мы общались мало, так как «дачи», где они располагались, находились на большом удалении друг от друга. Встречались мы, как правило, на складах - вещевом и продовольственном. Там я встретил своего соседа по Автово Стаса Сычева и Федю Пятышева (мы жили с ним в одном доме). Сычев был в первой роте, а Пятышев – во второй. Круг знакомых постепенно расширяется. Несмотря на запреты, мы уже осмеливаемся ходить «в гости» на дальние «дачи».
Скоро новый 1945 год. Вести с фронта отрадные. Наши войска сражаются уже на немецкой территории.
К Новому году мы из леса принесли елку, украсили ее, чем могли, самодельными игрушками, гильзами от патронов, ватой. Получилось нарядно. На Новый год нам выдали праздничный ужин и каждому по 200 – граммовой плитке американского шоколада. Для нас это было в диковинку. Я, например, шоколада не пробовал всю войну, даже вкус его забыл.
Наконец, после Нового года в январе 1945 нас отправили в училище. Первые три роты были отправлены раньше и они участвовали, в силу своих возможностей, в восстановлении здания и подготовке его к учебному году.
Труд № 140 за 29.07.2000. Новый год в жизни "не паркетного" адмирала.
У главного балтийского штурвала Владимир Григорьевич уже почти десять лет. Из своих сорока трех "календарей" - так на флоте именуют срок службы. Егоров не укладывается в сложившийся у многих в последние годы стереотип "паркетного" адмирала. Кабинетам всегда предпочитал мостик боевого корабля. Достаточно сказать, что впервые Новый год дома, а не в морях, Владимир Григорьевич встретил, когда ему исполнилось пятьдесят...
Черкашин, Николай Андреевич. Я - подводная лодка / Николай Черкашин. - М : Совершенно секретно, 2003.
Глава пятая ХОЖДЕНИЕ ЗА ТРИ ГЛУБИНЫ
Экипаж ракетного корабля в шинелях и бескозырках выстроился на причальной стенке по боевым частям. Командир дивизиона капитан 2-го ранга Лей чеканит перед строем высокоторжественные слова:
- Приказываю заступить на охрану морских и воздушных границ Российской Федерации... Боевая тревога!
Грохочет сходня, перекинутая с причала на корму. Матросы разбегаются по боевым постам. В ужасе шарахаются корабельные коты-крысоловы.
На топе мачты "Боры" вспыхивает синий фонарь - знак дежурного корабля. Над башнями артустановок трепещут красные флажки, означающие, что боезапас подан к орудиям.
Как ни охраняется в Севастопольской гавани ракетный корабль "Бора", все же в новогоднюю ночь на его палубе появятся две непредусмотренные уставом личности: Дед Мороз и Снегурочка. А дальше - все как в лучших домах Севастополя: елка, стол, подарки, поздравления... Разве что вместо шампанского - служба есть служба - матросы и старшины поднимут стаканы с фруктовым соком. Ну, а перед новогодней полночью - конкурс-концерт на лучшее исполнение флотской песни, пляски, чтение стихов. Победителям - приз: торт домашней выпечки (автор торта - жена командира - Вера Гончарова).
А что готовят корабельные коки? Ведь за два часа до полуночи праздничный ужин. Поскребли коки по сусекам и поставили на столы пельмени собственной лепки, салат оливье, кофейный напиток, пирожные.
Когда ударят куранты, старпом поздравит команду. Его черед встречать Новый год в корабельной обстановке.
Дед Мороз из своих, в белой бороде, - мичман Андрей Бояринцев, а в наряде Снегурочки - старшина команды трюмных мичман Сергей Федоренко. Потом эта сладкая парочка отправится по домам поздравлять семьи офицеров. Подарки заготовил каждый себе сам, так что остается только торжественно вручить. Спрашиваю командира:
- Что вам пожелать в будущем году?
- Почаще выходить в море! Нам даже семь футов под килем не нужны "Бора" ведь ходит на воздушной подушке.
- Ну, тогда вам тысячу миль за кормой!
ГЛАДИАТОРЫ ТИРРЕНСКОГО МОРЯ
Бешеный, как электричка...
- Как январь? - вздрогнул доктор, оторвавшись от "Челюстной хирургии".
- Так, Спасокукоцкий. Послезавтра Новый год. Ку-ку!
За сутки до Нового года в отсеках вырос целый ельник. Три самых рослых "дерева" были собраны из полиэтиленовых секций и подпирали теперь подволок в кормовом торпедном отсеке, в офицерской и мичманской кают-компаниях. Другие - ростом с ладонь и меньше - произросли в каютах, рубках и даже трюме центрального поста. Елками гордились и ревниво следили, чья украшена лучше. Те, кто перед походом не запасся крохотными пластмассовыми елочками и блестящими микроигрушками, выпрашивали у доктора "зеленку" с марлей и обвешивали проволочные каркасики крашеной "хвоей". Игрушки делали из шоколадной фольги и разноцветных цилиндриков сопротивлений, лампочек, пестрых проводков, выклянченных у радистов и гидроакустиков.
Помощник Федя поразил всех сюрпризом: из рефкамеры была извлечена тушка куренка, припрятанная со времен последнего подхода к плавбазе и замороженная до хрустального звона. К зажаренному куренку кок мичман Маврикин прикрепил бумажную гусиную шею, а в хвост вставил записку Руднева: "Назначаю жареным гусем. Помощник командира". "Гусь", водруженный на стол посреди салфеток, свернутых колпачками, и стопок, наполненных сухим вином, имел шумный успех. Включили хирургические софиты, и механик, как заведующий столом, взялся за нож:
- Значит, так: командиру - шея, помощнику - крылышки, запчасти к Пегасу! Ножки - ходовую часть - командирам моторной и электротехнической групп. Ну, а "прочным корпусом" я займусь сам!
- Много хочешь, мало получишь, - вмешался старпом и отобрал нож.
За полчаса до праздничной полуночи доктор прицепил бороду Деда Мороза и скептически оглядел "Снегурочку", чей воздушный наряд никак не скрывал мощные бицепсы матроса-торпедиста Максимова.
- За мной! - сказал доктор-дед и взвалил мешок с подарками. И тут же над головой заверещал ревун - торопливо, тревожно, настырно...
- Боевая тревога!.. Торпедная атака подводной цели. Стрельба глубоководная.
"Снегурочка", срывая с себя марлевый наряд, ринулась в родной первый отсек, а доктор - в кают-компанию, куда расписан на время боя, - и в самый раз: подлодка так круто пошла на глубину, что "гусь", сшибая салфетки, покатился по столу. Вино в стопках перекосилось, а шарики "витаминов", ссыпавшись с блюдечек, весело поскакали по узкой палубе.
Неужели "Нимиц" пожаловал?! По крайней мере его подводный дозор. Акустики классифицировали цель на встречном курсе, как атомную подводную лодку типа "Стёрджен"...
Пока доктор боролся за живучесть новогоднего ужина, подводная лодка ложится на боевой курс, и штурман, доложив контрольный пеленг на цель, с тоской глянул на часы. Шесть огненных нулей выскочили на электронном циферблате, и тут же замелькали первые секунды нового года...
Море не считается с праздниками. Мы привыкли и не к таким его каверзам. Но кто бы мог подумать, что подводная лодка "противника", которую мы так долго выслеживали в засаде, появится вдруг в такую минуту?!
- Включить магнитофоны!
Это звучит как "Работают все радиостанции Советского Союза!". Торжественно.
Центральный пост. Череда лиц в профиль. Командир над штурманской картой. Боцман - на рулях глубины. Старпом шелестит таблицами стрельбы. Штурман не отрывается от планшета маневрирования. В глубине отсека светится круглый экран подводной обстановки.
- Акустик, штурман, торпедный электрик, секундомеры - товсь! Ноль... Ввести первый замер!..
Сквозь мерные гуды механизмов - звенящий гул глубины из выносного гидродинамика. У акустика на маленьком экране горит зеленая точка. При появлении шума чужих винтов точка расслаивается в клубок пляшущих нитей. Электронная "нить Ариадны", по которой мы выходим к цели.
Цель классифицирована. Теперь самое главное - быстрее определить её курс и скорость. Этим занимается КБР - корабельный боевой расчет.
Командир не выходит из штурманской рубки. Карта почти сплошь исчерчена нашими галсами, до дыр истыкана иглами измерителя, затерта резинкой, присыпана графитовой пылью. Таким открывается "поле брани" командиру подводной лодки. Он единственный из экипажа, кто воюет в полном смысле этого слова. Все остальные помогают ему, как в старину заряжали и подавали рыцарю мушкет. Он сам замышляет бой. Он единственный, кто знает обстановку под водой, над водой и в воздухе. И потому он - первый после Бога.
Подводная лодка, в отличие от всех других носителей оружия, целится не поворотом башен или ракетных установок. Она наводится на цель всем корпусом, словно гигантская торпеда. Она наводится на неё нашими лбами, носиками чайников в буфете кают-компании, боеголовками стеллажных торпед, ликами портретов, изголовьями коек - всем, что есть на ней сущего. Так мы выходим в атаку!
Курсы субмарин скрестились, как шпаги. Они перехлестнулись в том роковом пересечении, что называется, залповым пеленгом. Секунды острые, как иглы измерителя...
- Первый, второй торпедные аппараты... Условно.
- Пли!!!
Но торпеды не выйдут. Это только в своих полигонах после такой команды дрогнет палуба под ногами. И потом радостный возглас из первого отсека:
- Торпеды вышли! Боевой - на месте!
Но командир не спешит ликовать.
- Акустик, слушать торпеду!
- Центральный, слышу шум винтов торпеды. Пеленг двадцать пять градусов. Шум уменьшается. Акустик.
- Есть, акустик!
Слава богу - пеленга совпадают...
Сколько раз так было по-настоящему для того, чтобы сейчас это произошло условно. Слава богу, мы пронзили этот "Стёрджен" только острием карандаша на карте. И, возможно, они нас тоже. Кто кого раньше? У нас только одно преимущество - мы на своих электромоторах почти бесшумны. Его нанесло на нас, как на большую плавучую мину...
После атаки расходились понурые, хоть и "вмазали супостату торпедой под рубку". Новый год безнадежно испорчен.
Офицеры вспоминали, где, кто и как встречал новогодние праздники: предыдущий - в базе, прибежав на корабль из дома по штормовой готовности; позапрошлый - на мостике при проходе узкости; ещё раньше - на ремонте в доке...
- Минуту ждать, - сказал и вылез из тесного креслица командир. Он мог этого и не говорить - без него все равно бы никто не притронулся к ужину.
- Вниманию личного состава! - разнесся по межотсечной трансляции веселый голос. - Объявляю судовое время: двадцать три часа тридцать минут. Команде приготовиться к встрече Нового года!
- Есть! Первый... Есть! Второй... - посыпались радостные доклады из отсеков.
- Судовое время в вахтенный, машинный и аппаратные журналы не записывать! На подводной лодке в одиночном плавании командиру подвластно все - даже ход времени.
Под торжественный перезвон Кремлевских курантов, грянувший с магнитной пленки, подняли вино - в море не чокаются, как и на берегу, когда пьют "за тех, кто в море". Командир произнес, пожалуй, самый короткий и самый емкий тост:
- За Родину!
Едва отгремел последний аккорд Государственного гимна, как щелкнули в отсеках динамики и вахтенный офицер объявил:
- Первой смене заступить. Судовое время - два часа первого января.
Мешков О.К. Верноподданный. - СПб.: "Слава Морская", 2006.
Об особом Состоянии Души, которое периодически проявлялось Моим Взводом в сложные моменты Жизни, свидетельствует вот такой эпизод...
Представьте себя на Моем Месте: за четыре дня до Нового Года вам ставят задачу заступить в караульный наряд! Новый Год - особый праздник.... К нему готовились заранее, поскольку было непросто достать шампанское, сухую колбасу и другие аксессуары новогоднего стола. Аналогично - с новогодними рандеву: что, где, когда, кто, с кем...
Новогодние наряды - особые... Их планируют задолго до срока исполнения. Со скандалами зачастую... С жеребьевкой, как правило... С «подковёрными» играми... Короче, новогодние «герои» свою Печальную Участь знают заранее... Сам был в этой шкуре, поэтому свидетельствую: Радостного Чувства не испытал.... Одно дело - наряд одиночный... А тут - караул! Это - одиннадцать бойцов надо внезапно «оторвать» от запланированного новогоднего стола... Из-за не совсем понятных обстоятельств... Просто - «кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет...»
В таких ситуациях, понятное дело, никто за Тебя «хомут волочь» не желает. Поэтому Я сразу принял Решение: заступать!
Осталось сообщить это решение Взводу. Вот они, стоят передо Мной... Неожиданно для Себя я произношу самую что ни на есть заурядную речь: «Нам поставлена боевая задача: несение новогоднего караула... Я могу назначить личный состав Сам, но, учитывая потребность в Особом Душевном Настрое для выполнения поставленной задачи, хотел бы сформировать караул из Добровольцев. В вашем распоряжении два часа».
Вот и все! И ушел... Никаких вопросов... Гробовая тишина - и Я...
Через час Я получил «Боевой листок - челобитную» со списком добровольцев. Это был практически весь Взвод...
Вот он, этот листок.. Пожелтевший за тридцать лет... Читаю - и снова чувствую комок слез в горле... Как тогда...
Это была Гордость и Счастье Командира. Мы можем! Мы должны! Мы будем! Спасибо Тебе, Первый Взвод... За то, что Ты был в Моей жизни...
Мне удалось «подвинуть» пацанов к Служению и Жертвенности, применяя Личный Пример, Требовательность и Заботу о Людях... Они начали становиться частью Системы.
Система это заметила, а Конвейер Верноподданности в очередной раз «поднял» меня на новую ступеньку: вскоре Я стал Старшиной Роты, а вскоре - заместителем Командира Роты, теперь уже - второго курса...
Это - Пик моего курсантского «Взлета». Я прошел испытание Властью в самом начале пути к Командирскому Мостику... Система Приняла Меня, а Я - Принял Систему...
Я Добросовестно Работал на Нее, а Она платила Мне тем же... Я чувствовал Огромное Моральное Удовлетворение от Работы с Людьми... Мы понимали друг друга... Я и Система...
«Отличный взвод»... «Отличная рота»... Это - уже признание Моей деятельности в училищном масштабе, поскольку подобные звания присваивались приказом начальника ВВМУ им. М. В. Фрунзе.
А Сам Я - «троечник»... В зимнюю сессию получил «тройку» по одной из профилирующих дисциплин... И смех и грех...
Мешков Олег Константинович - выпускник Ленинградского Нахимовского ВМУ 1970 года.
Григорий Григорьевич БРОНЕВИЦКИЙ, преподаватель факультета военного обучения.
В канун нового, 1978 года мы вышли в море на торпедную стрельбу. Мы не планировали встречу Нового года на борту. Это был учебный поход. Обычно в праздник выходы в море не производятся (за исключением учений). Все таки надо дать людям возможность отдохнуть, расслабиться. И в этот раз мы собирались вернуться к 31 декабря. Но море было очень неспокойное. После стрельбы надо было выловить все учебные торпеды, а шторм сильно осложнял эту задачу.
Мы быстро поняли, что вернуться на базу к вечеру 31 го уже не успеваем. Стали готовиться к празднику на борту. Старпому (старшему помощнику) пришлось исполнять роль Деда Мороза, а замполита нарядили Снегурочкой. Накрыли столы: чай, свежеиспеченный хлеб, масло, сгущенка. Надо сказать, что хотя кок обычно готовил средне, в выпечке хлеба он был непревзойденным мастером – хлеб получился вкуснейшим. Мы изобразили из него что то наподобие тортиков. Нам даже удалось сэкономить немного сухого вина (экипажу положено по 50 граммов вина в день) – выпили по стаканчику за Новый год.
В полночь поймали Москву. Послушали бой курантов. Дед Мороз и Снегурочка прошли по кораблю, поздравили экипаж с праздником. Настроение у ребят было хорошее. За столами травили анекдоты. Петь и танцевать было некогда: мы подходили к базе. Там движение сложное, надо быть очень внимательным. Я в ту ночь на вахту заступил – особо не попразднуешь. Но воспоминания о той новогодней ночи остались самые теплые. Хотя, конечно, я предпочитаю отмечать праздники на суше.
Броневицкий Григорий Григорьевич - выпускник ЛНВМУ 1971 года.
29 декабря СС «Алагез», которым командует капитан 1 ранга Александр Бузилов, в связи с ожидавшейся ненастной погодой был поставлен на рейд, и, естественно, Новый год членам экипажа пришлось встречать на судне. Накануне праздника 30 декабря к ним присоединился заместитель командира ОДНСС по воспитательной работе капитан 2 ранга Евгений Ступин. Он привёз с собой костюм Деда Мороза и помог в организации праздника, который, по мнению всего экипажа, получился весёлым и очень душевным.
В подготовке к встрече Нового, 2008 года принимали участие все члены экипажа: одни готовили праздничный стол, другие придумывали конкурсы.
Дед Мороз успел поздравить всех: и командный состав, собравшийся в кают-компании, и контрактников, и матросов, и тех, кому в новогоднюю ночь выпало стоять на вахте. Не обошлось и без подарков. Их во вместительном мешке Деда Мороза хватило на всех: большие торты, конфеты и множество фруктов.
Говорят, как встретишь Новый год, так его и проведёшь. Думается, что у экипажа «Алагез» в 2008 году всё просто обязано быть хорошо.
***
Эта новогодняя ночь надолго останется в памяти каждого члена экипажа «Алагез», потому что им удалось создать у себя на корабле очень тёплую, дружескую, практически домашнюю обстановку с весёлыми поздравлениями, конкурсами, сюрпризами и подарками
Бузилов Александр Владимирович - выпускник ЛНВМУ 1986 года.
С Новым годом, счастья, здоровья и благополучия Вам и Вашим близким. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
Окончание следует.
.jpg)
