Но самый незабываемый – Сережа Горбунов из 259 школы, шесть лет стоявший на учете в милиции. Ни во что не верил, никаких авторитетов не признавал, никого не уважал.
Школа встречала ветеранов гражданской войны, неожиданно в коридоре появился Сережа и с возмущенным видом во весь голос: «А это что за махновцы в нашей школе?» – это женщинам, ветеранам Гражданской войны! Никаких интересов, пока не заглянул в наш цирк и ... остался, посвятив себя этому трудному, рискованному делу. Работает сегодня в нашем городском цирке. Я долго хранила перочинный нож и казацкую плётку, приготовленную для меня. Этот «подарок» отдал мне Сережа, спустя много лет, с благодарностью. Всех ребят не перечислить, кому была необходима помощь взрослого, кто понимал их и относился к ним с уважением. Скольким ребятам Пятилеточка была стартовой площадкой перед выходом в большой мир.
Какие программы, спектакли создавали со своими педагогами ребята. Приглашали сценаристов, литераторов, поэтов, а потом с их помощью переделывали все по-своему. Сколько вложено их труда в создание каждого нового номера, реквизита, пошива костюмов. Ведь только с конца семидесятых мы могли пользоваться услугами мастерских Кировского театра.
А кто не переживал вечную проблему с трикотажем? Спасибо труженицам театральной мастерской города Иванова, с их помощью мы забыли о ней. В каких условиях работали эти мастерицы, создатели исторических театральных костюмов – не позавидуешь. Они и сегодня в моей памяти как живые, сидящие за своим ручным трудом чуть ли ни при лучинах, в малюсеньком помещении. Как хранили они свои шедевры без охраны? Проблемы были и будут всегда, важно их решать.
К великому огорчению, Галочка, ты вновь решаешь проблему помещения, на этот раз без меня. К сожалению, я могу Вас поддержать только морально, и то на каком расстоянии. Но ты должна быть всегда уверена, что твое мощное, энергичное детище нигде и никогда не пропадет. Ведь пережили кризис, когда нашу "Пятилеточку" предали, вы-то попали первыми под этот беспредел. К счастью, приютила Вас с ансамблем «Ленинградский сувенир», Директор ДПШ – ныне Дом Детского Творчества – Музель Этель Александровна. Вам было обеспечено свободное развитие всех ваших физических и духовных сил в лихолетье.
К великому ужасу, проблема помещения длится без малого пятьдесят лет. Поверь, это не поражение, это – сдвиг всех сил на возрождение. Конечно, новые испытания, но не гибель.
Сегодня с тобой незаменимый друг и помощник – Директор государственного ленинградского цирка , Директор Дворца Молодежи Еселина Любовь Александровна, которая приютила Вас, и уверена, она создаст максимальные условия для работы, уверена в помощи Максима Саломатова – Зам. Директора вашего дворца, он же художественный руководитель Ансамбля «Ленинградский сувенир».
НЕ ПИЩАТЬ, Вашим детям нужны ВЫ!
Преодолеть себя,
Преодолеть беду,
Найти себя,
Найти свою звезду –
И жизнь удастся!
Жизни многих наших воспитанников удались, надо думать о новом поколении.
Галочка, сорок пятую годовщину Народного цирка «Ровесник» мы будем праздновать открытием детской школы циркового искусства в городе на Неве. Немного осталось.
А сегодня живите, созидайте, радуйте своим творчеством ближнее и дальнее зарубежья. В наше время намного сложнее было просто вывезти коллектив в другой город. Проблемы создавались на местах, то ли по нежеланию, то ли по глупости, то ли из зависти или мелочных счетов. С содроганием вспоминаю нашу поездку в город-герой Севастополь. Ну не хотелось нашей Алле Николаевне – зам. директора дворца отпускать нас в Севастополь, из «большой любви» к этому коллективу. Хоть она не имела никакого отношения к нам, но создать мелкие пакости, которые нам обошлись непомерной ценой, она себе в этом не отказала. Мы-то все равно рванули туда по договоренности с горкомом комсомола, не станем же мы нарушать условия нашего контракта.
Цирк прибыл обслуживать пионерские лагеря весь июль месяц! А начальник пионерского лагеря на следующий день объявляет: «Карантин, без права выхода за его территорию».
Ошеломив нас этим известием, испытывая чудовищную несправедливость по отношению к детям – быть на Черном море и не оздоровить хоть сколько-нибудь ленинградских ребят – недопустимо. Ребята так долго готовились к этой поездке! А проблема с билетами на обратный путь в летнее время, плюс отсутствие родителей, которые спланировали свой летний отдых вне города, кому привезем детей?! А кому мы здесь нужны кроме карантина?!
Ребята смотрели на нас, как на спасательный круг в безбрежном .
Первая мысль – схватить всех и привезти к моим дорогим Торопковым, в их трехкомнатную квартиру, двадцать-то человек?! Слава Богу, ума хватило. Но Торопковы сработали магически. Стоило вспомнить, – Василий Мефодьевич, Людмила Витольдовна, Тихоокеанский и теперь уже Черноморский ФЛОТЫ! Нет настоящего без прошлого. Они спасут нашу безнадежную ситуацию! Через Торопковых договорились с руководством пионерского лагеря устроить в безопасное место наших ребят, с целью забрать их на второй день.
Заключив договор с Директором Дома культуры «МОРЯКОВ» о проживании на их базе. Но где за сутки достать все постельные принадлежности, решить проблемы питания, транспорта, добиться официального разрешения на платные концерты?! Какая наивность, платные концерты, без разрешения всех инстанций. Для нас этой инстанцией оказалась Алла Николаевна. Так и хочется сейчас ее спросить; «Аллочка Николаевна, ну в чем причина Вашей нелюбви к нам, почему не выдали комплект наших билетов по ранней общей договоренности?.. А-а-а?! Мы-то все равно обошлись».
Нет безвыходных ситуаций, есть хорошие ответственные люди – моряки-черноморцы во главе с Командующим Флотом адмиралом Ховриным Николаем Ивановичем.
Ноги сами принесли в Штаб флота, проблемы осыпались, как листва с дерева при мощном ветре. Нас оставили для шефского обслуживания воинских частей и подразделений, включая Дом Офицеров. Решена проблема транспорта, питания. Как награду, получили приглашение – участвовать в празднике Дня Военно-Морского Флота. Вот это помощь! Ура-А-А Черноморскому флоту! Мы нужны людям!
Огромное ребячье спасибо, дорогим Торопковым, с их помощью мы решили все бытовые проблемы.
Во Дворце Культуры «Рыбаков» дали платный концерт, средства которого пошли на проездные билеты домой, на питание, на личные расходы молодым артистам и подарки их родителям.
Моряки-черноморцы нас поддерживали своим щедрым гостеприимством – угощали флотским борщом, гречневой кашей с мясом, компотами!
Выступление на БПК «Очаков».
Сколько дали концертов, я и не помню, в памяти остались корабли «Москва», «Очаков» – выступления прямо на палубе под открытым небом, матросы придумали все средства страховки, для безопасности ребят.
День Военно-морского флота был расписан по минутам: в десять утра на стадионе, вечером на Графской набережной в праздничном концерте.
Освещенные корабли, музыка, салют, счастливые лица севастопольцев, восторги ребят. Время бессильно сгладить из памяти незабываемые встречи с моряками-черноморцами. Они бережно хранятся в летописи цирка и в ребячьих сердцах.
Работая в девяностых в Региональном Морском Центре, мой начальник контр-адмирал Александр Мельников, коротко ознакомил меня с «простенькой историей» одного коллектива. Вежливо попросил не доводить до ненужных журналистских расследований, принять меры, оказать помощь. На следующий день собрание данного коллектива состоялось в зале Консерватории.
В десять утра вхожу в зал консерватории, зал гудит, кто кого слышит, кто кого понимает, возмущенные люди пытаются что-то выяснить, грозя всеми СМИ. Молодой человек пытается что-то объяснить в сотый раз... Никто ничего не воспринимает. Никто никому не верит, завтраками все сыты.
Тихо прошу слово, меня представили, и тотчас весь град возмущений посыпался на мою голову. Когда выслушала отчаяния возмущенных людей, волосы на голове зашелестели. Месяц назад пригласили Ансамбль Черноморского Флота на гастроли в Ленинград, в связи с 300-летием флота, от нашего Регионального центра. В их планах были еще Ансамбли Тихоокеанского и Северного флотов. Таких организаторов было множество и программ еще больше, но об этом в другой раз. Напомню, входила в нашу жизнь рыночная экономика. Рвали, дурили всех подряд и себя тоже.
Пригласили и не обеспечили гарантийные концерты, решили, так сойдет, без рекламы и лишних трат. Не прошло, лето, народ в отпусках, время тяжелое – каждый рубль на счету. Какие платные концерты? Оплата в гостинице закончилась, предоставили какое-то жилье в кубриках, многие артисты приехали с семьями, суточных нет, денег на билеты нет. Вагон с реквизитом и костюмами на запасных путях московского вокзала без оплаты. Сил и средств на выживание нет, виноватых тоже. Что решать?! Немедленно отправлять людей в Севастополь! За чей счет? Не поверите, за мой счет. Поборы были со всех моих неравнодушных друзей.
На третий день проводила Ансамбль с Московского вокзала, простились добрыми друзьями. Мне хотелось, чтобы у них остались самые чистые воспоминания, достойные нашего Города – Героя Ленинграда. Как всё закольцовано...
Невозможно не рассказать о судьбе еще одного ансамбля, связанного с отцом Максима Саломатова.
Александр Максимович Саломатов.
Александр Саломатов – мы познакомились с ним в период, когда его лишили работы в Ленинграде, исключили из партии. Казалось, город был озабочен преследованием его со стороны недоброжелателей, и как ни странно, друзей тоже. Пережить лишения, потерять всё и возвратиться к жизни – не каждому дано.
Перед тем, как уехать из Ленинграда он все-таки рискнул обратиться ко мне, собирался всё лето. Перед началом учебного года наша встреча состоялась. Передо мной сидел Человек, чёрный-чёрный, не поднимая глаз, низко опустив голову и руки, тихо повторял: «Понимаю, что не должен к вам приходить, не должен вас подставлять, меня лишили чести, достоинства, профессии. У меня жена, ребенок, мне настойчиво рекомендовали обратиться к вам до моего отъезда в никуда».
Не зная всех причин его несчастий, не знаю и сегодня, почувствовала: этому человеку необходима помощь и немедленно. В минуты человеческой трагедии работают гуманистические мысли: о близости людей, об их готовности помочь, вспомнить о достоинстве, которое рождают не богатство и роскошь, а человеческое отношение, наконец, простое соучастие к человеку.
Не задавая лишних вопросов, не касаясь личного, огорошила его своими проблемами. А проблема – для всех коллективов города – острый дефицит мальчишек. Сможет ли он привлечь мальчишек в хореографию?
Со времени молодежного танцевального коллектива нашего дворца под руководством блестящего руководителя – Молодяшного и его супруги Анны Ивановны Крестинской, их знаменитую сюиту «Молодость идет» помнили многие годы и ставили всем в пример, надежды на возрождение подобного коллектива были утрачены.
Он резко поднял голову, чтобы скрыть волнение. Я перешла на официальный тон, огорошив задачами будущей его работы. К моему удивлению они пришлись ему по душе, робко спросив, будет ли помощь с моей стороны, и, не дождавшись ответа, решительно дал согласие. Дело завершилось его заявлением о приёме на работу. Опускаю реакцию руководства Дворца, парторганизации и многих коллег, кого так шокировало мое безрассудство, которое рано или поздно жестоко обернется против меня.
Мы же впряглись в одну упряжку и неистовствали с сентября по май месяц, не замечая времени. Мотались по всем нашим подшефным школам, уговаривая и заинтересовывая всех мальчишек каким-то фехтованием, информация разлетелась по всему городу. В малом зале хореографии работала приемная комиссия (для солидности) – брали-то всех. При появлении Александра Саломатова в кабинете, меня начинало потряхивать: «О, дайте, дайте мне свободу!» – тоскливо завывала я, а Саломатов бодро подхватывал: «Я свой позор сумею искупить…», уверенно садился на стул, выкладывая кучу нерешенных проблем.
Они росли, начиная с репертуара и до пошива костюмов и мест их хранения.
Много позже, во время моей деловой поездки в Италию, посетив вулкан Этна, я была поражена одержимостью людей, которые, испытав его силищу, теряя дома и даже жизни, возвращались на старые места, недавно залитые кипящей лавой, вновь застраивались и продолжали жить с надеждами. В ком сердце есть, тот должен слышать время. Я слышала то время с улыбкой и благодарностью ко всем, кто в нас верил и поддерживал. Я благодарна Саше за его бойцовский характер, за его титанический труд, за его силу выжить.
Не выходя по семь часов из маленького душного зала, он работал с каждой группой мальчишек, с мокрыми полотенцами на шеях, с такой отдачей, выкидывая такие коленца, – душа замирала. Неистово выбивала часы занятий для его уже сформировавшего коллектива в большом хореографическом зале. С помощью директора Юрия Максимовича, Саломатов имел возможность творить в двух залах.
Много воспоминаний связано с этим залом. Но об одной истории непременно хочется рассказать.
На открытом уроке хореографа Генриетты Мироновны, открывается дверь и широкими шагами в обуви, пальто, с авоськой в руках, не обращая внимания на педагогов, детей и родителей, раздается громкий радостный голос: «Наконец-то через двадцать лет я нашел тебя, спасибо Эрику, но чем ты занимаешься в этом муравейнике, твое ли это дело?» Я сразу узнала своего делового, энергичного Александра Николаевича Лукьянова – Начальника Дома офицеров моего далекого Владивостока. Радость неожиданной встречи разделили все присутствовавшие.
В нашем уютном кафе «Рыбка» мы с нежностью всматривались в кадры прекрасного фильма того незабываемого времени, созданного нами.
Вспомнили создание музыкального салона – прослушивание классической музыки без симфонических оркестров. Сегодня тоже спрашивают: «Как это возможно?» В творческие шестидесятые годы было необходимо, по требованию партии и правительства, нести культуру в массы. Вот и «несли», старались, как умели.
Техники как-то всё изобрели, извлекая чистый звук, из виниловых пластинок через киноаппаратуру звучала опера «Кармен» композитора Бизе. Художники по нашим эскизам сделали семицветную полуромашку – эмблему – с подсветами она ставилась в углубление сцены, получалось что-то вроде светоэффектов, в темном зале. Всё это увеличивалось в объемах в зависимости от размеров залов. Разрабатывались абонементы, приглашения с историей авторов и их произведений. Начинали с Чайковского в малом зале, дошли до Грига в большом зале. Это было отражено в хронике «Советский Дальний Восток № 7».
Абонемент музыкального салона.
Наши Новогодние детские елки, вечера для молодых офицеров, вечера для старшего офицерского состава по три четыре захода в день. Сценаристы режиссеры, исполнители, руководители – мы во всех лицах. Но технический персонал создавал невероятно праздничные настроения своей изобретательностью. Как было возможно воплотить, в тех условиях, спецэффекты, знали только они. Мы озвучивали свои утопические желания в полголоса, а они воплощали их. Для этого в большом зале снимались кресла, со всех сторон устанавливались прожектора, с потолка эмблемы вечера, по всему залу космические планеты – с них неслись эстрадные песни советских и зарубежных исполнителей. Большая сцена превращалась в огромную Антарктиду, где пингвины, сидя на ледяных глыбах, дули в свои саксофоны так, что всем было жарко. Все залы и фойе превращались в лесные поляны со снежными горками и королевствами, где встречались живые зверята и даже медведи. Ну, чем не «Карнавальная ночь?»
Новогодний персональный билет на вечер-бал подводников.
