Государство — это такая штука, которая многим — как кость в горле. А всё потому, что государство не может существовать не только без внешних врагов, как сказал Великий Мао, но и еще без суверенитета, как говорю вам я. Суверенитет — это право народа, живущего в государстве, распоряжаться собой и своим добром. И поскольку в желающих наложить руки на чужое добро недостатка никогда не было, то, стало быть, и у суверенитета врагов хватает. То появится национальный хор, громко запевающий песню о гражданском обществе как могильщике государства, то песняры пожиже начинают так изображать государство, что у нормального человека не может не возникнуть мысли о том, что его родное и кровное давно уже сошло с ума и пора с ним расстаться. А те, которые певцы, они только этого и ждут, чтобы своими ручонками всё и разгрести по своим норкам, в которых давно уже ничего, кроме ветра и долгов не бывало.
Но это всё присказка, а сказка сейчас начнется. Один мужик любил самолетики — совсем игрушечные, даже без пилота. Их запустишь, и они летят, а мужик этот даже слюни от удовольствия пускает — вот ведь как летят, ни границ для них, ни государств, а своё дело делают. Последний раз такая птичка заклевала насмерть замруководителя разведки Талибана. И случилось это в суверенной стране под названием Пакистан. Но птичкам закон не писан, и этому, который пузыри пускает, тоже. До этого такие же птички заклевали в Йемене двух руководителей Алькаеды. Ну, и плевать на то, что это другое государство — нет человека, нет проблемы.
И вообще, что такое государство? Вот было такое государство — Югославия. И где оно теперь? Ливия тоже была государством, а теперь что? Теперь говорят то же что-то осталось, только куры в два раза дороже стали, чем при Каддафи. Интересный там закон приняли: ни один человек, который при Каддафи служил государству, сегодня государственные посты занимать не может. Всё в тему: ливийцы отращивают новую национальную элиту. Ну, недаром же 100 тысяч ливийцев сложили свои головы за такое счастье — покупать кур в два раза дороже, а остальное пока всё то же и так же, не считая того, что целостного государства пока нет и в ближайшее время не предвидится. А всё тот мужичок с пузырями. А уж сколько в Ираке народу полегло от этих птичек, я уже и не говорю. А что получилось? К власти пришли не те, на которых мужичок рассчитывал, а большинство нефтепромыслов, из-за которых, собственно, весь сыр-бор и был, оказались в китайских руках, причем, в прямом и переносном смысле: китайцы навезли в Ирак уйму рабочих и все основные промыслы вдруг заговорили по-китайски. Но Китай хоть платит, а этот, который с птичками и пузырями, только и умеет что брать, а отдавать не очень. В Ираке тоже полеты птичек обошлись в 100 тысяч человеческих жизней, если не больше. А птички всё клюют и клюют.
Этот мужичок со всей его любовью к гаджетам и другой электронной дряни не может, однако, понять одного: то, что в компьютере гладко, на живых людях выходит гадко. Я имею в виду Сирию, где преступление против государства совершается у всех на глазах и уже обошлось сирийскому народу почти в 100 тысяч смертей и полтора миллиона беженцев — только в Турции их больше 300 тысяч. Сирия — уже пятое государство, которое уничтожается у нас на глазах. Может, хватит пузыри пускать и тому мужику, и нам? Но это вопрос риторический — у того мужика есть пятый флот, а у нас пять корабликов в том регионе. Так что птичек своих он еще пускать будет.
Теперь дело дошло до Турции. Если не считать народ, который пару недель назад погиб от взрывов на границе с Сирией, когда все гадали, кому эти взрывы были нужны, то в Турции в противостоянии правительства и оппозиции уже погибли двое и больше тысячи раненых. Причем, интересная деталь: если «арабская весна» называлась «революциями Фейсбука», то волнения в Турции уже окрестили «революцией Твиттера». Так что теоретикам от революции в фантазии не откажешь. Но технология проста: возбудить недовольство населения своим государством (для чего были произведены взрывы у сирийской границы), затем вбросить повод для более серьезных протестов (вырубка старого парка в Стамбуле, когда сразу появились «защитники «турецкого Химкинского леса») , а потом торжественным маршем пошли стройные колонны профсоюзов, студентов и школьников, а чтобы шуму было больше, сразу стали продаваться строительные каски, чтобы было чем стучать по «горбатым мостам» Стамбула, и свистки, чтобы весь Стамбул засвистел. Если в Сирии государство гробят под лозунгом создания шариатского халифата, то в Турции оппозиция говорит совсем обратное: долой засилье Ислама, мы — светские люди!. Вот и пойми этих компьютерных гениев, которые придумывают «стрелялки», уничтожающие национальные государства одно за другим.
Вы думаете, что в своем государстве мужик бережно относится к государству? Нет! Он и своё государство тоже губит. Демократия, о которой он любит говорить и которую силой оружия вместе с «пепси-колой» насаждает по всему свету, приобрела у него очень странный оттенок. Судите сами. Это мы думаем, что это наше изобретение, когда приходят следователи и дознаются, кто с чьих рук кормится и в чью дуду дует. У того мужичка тоже всё, как у нас. Стоит только появиться организации или даже частному лицу, критикующему этого самого мужичка, как тут же к критиканам является налоговая инспекция и предлагает два варианта: либо критикан затыкается и к нему у налоговых органов претензии сразу исчезают, либо он критикует дальше, но тогда ему придется забыть обо всем и разбираться с аудитом и другими демократическими действиями налоговой инспекции. Уже сегодня список пострадавших от налоговой юридических и физических лиц насчитывает почти 500 фигурантов, среди которых даже пять групп, лоббирующих интересы Израиля. Серьезные претензии к действиям налоговых органов уже предъявлены 90 налоговикам.
Сегодня турки грозят своему государству, хлопая в ладоши, скандируя лозунги и вышагивая по кругу точно так же, как это делали два года назад американцы, призывавшие оккупировать Уолл-Стрит. Завтра налоговая уже не испугает тех, кто будет протестовать против существующего государства, которое, презирая государство в других, не может не презирать себя.
5 июня 2013 г.
Я пишу о любви
Я пишу о любви, говорят — философия.
Я пишу философию, говорят — о любви.
Значит, в строчках моих нет ни фаса, ни профиля,
Значит, строчки мои — как в морях корабли.
Да и есть ли та грань как меж морем и берегом?
Есть ли грани вообще, если Бог как любовь?
Если мир завтра черный, а в прошлом весь беленький,
Или тот, о котором не сказано слов.
4 июня 2013
Второе убийство
Это — стихотворение Люсии Перилло. Я наткнулся на него совершенно случайно. Оно мне почему-то показалось тем стихотворением, которое дает представление о современной американской поэзии вообще. Поскольку в последнее время на русском языке можно прочесть не так много стихов американских поэтов, мне захотелось поместить перевод в своем блоге. Потом я узнал, почему мне это захотелось сделать: у меня с Люсией есть одна общая вещь, в которой я по некоторым соображениям не хочу признаваться.
Итак, стихотворение американской поэтессы
Второе убийство
Ахилл убивает мужчину, убившего его друга, пронзает на трупе
сухожилия выше пяты и тащит его за своей колесницей,
как консервную банку за кортежем жениха и невесты.
Затем устраивает пир
для своих людей, волов, козлов.
свиней, овец, и воины едят
до тех пор, пока лунный луч освещает их бороды.
Первое убийство — знак победы, но второе убийство — знак печали:
утром зарежут еще животных,
чтобы предать огню в месте с телом друга. Но нет Ахиллу
утешения в шипящем жире жертв;
и даже четыре жеребца в погребальном костре
не снимают груз его утраты.
Тут я забывают о герое эпоса, о том, который режет
глотки собакам своего друга,
убивая то, что любил его любимец,
чтобы повернуть печаль вспять. Не место ему
в моих мыслях, если он
собак швыряет в пламя.
От паленой шерсти нечем дышать.
Когда горели нефтяные скважины Персии, я не могла спать,
слыша о птицах, особенно длинноногих,
в моем представлении розовых, с эгретками на груди,
с хвостами, как у павлинов, вязнущих в мазуте,
вытаскивающих оперения из черных луж
на краю болота. Но однажды
Я сказала об этом человеку, который назвал бесчеловечным —
оплакивать сначала всех животных. Поэтому сейчас
я стерегу бесчеловечность, как шакал, крадущийся за армией во мраке,
с опущенною низко головой и жаждущий какой-нибудь поживы,
И в этом есть своя умиротворенность.
Но это только кажется, и всё.
4 июня 2013
Единственный миг
3 июня 2013 г.
Кем быть?
2 июня 2013 г.
Неумелые стихи
1 июня 2013 г.