Однако вернёмся в точку всплытия. После обмена опознавательными, позывными и приветствиями, подводная лодка заняла указанное место в походном ордере. У нас, теперь уже не таясь, было время произвести зарядку аккумуляторной батареи, пополнить запасы сжатого воздуха, провентилировать отсеки, самим надышаться свежим воздухом. Заодно мы получили подробный план действий. Он был несложным: нам определили полигон для обеспечения выполнения учебно-тренировочных задач по поиску и уничтожению подводных лодок кораблями ПУГ (поисково-ударной группы). Мы должны были изображать подводную лодку-цель, маневрировать в означенном полигоне от точки «А» к точке «Б» и обратно. Корабли ПУГ должны были нас искать и производить учебные атаки с целью «уничтожения». Мы же должны были в этом заданном пространстве уклоняться от обнаружения, противодействовать применению по нам оружия, самим контратаковать и отрываться от преследования. То есть, делать то же, что мы регулярно делаем в своих прибрежных полигонах, без посторонних глаз и менее затратным способом.
«Кувыркались» мы так почти двое суток. «Супостат» тоже не дремал, он подступился поближе. Теперь посылки его работающих гидролокаторов стали слышны не только нашим гидроакустикам, но и всему экипажу в отсеках.
С завершением этого учения, мы снова всплыли в надводное положение. К этому времени надводная обстановка несколько изменилась. К нашему отряду подошёл танкер «Полярник», «потенциальных друзей» тоже добавилось - к тем двум фрегатам, что поближе, на горизонте замаячил третий.
Очередную ночь мы снова в походном эскорте били зарядку, пополнялись запасами воздуха высокого давления. Ночь прошла без приключений. Но утро выдалось хмурым, начал усиливаться ветер. Нам же предстояло выполнить ещё один «гвоздь» программы - провести учение по бункеровке соляра и пополнению других запасов снабжения с «Полярника» на ходу. Пока мы оговаривали условия маневрирования, сближались на безопасное расстояние, заводили швартовые и погрузочные тросы-проводники, подключали неуклюжий, длинный и тяжёлый топливный шланг, погода сделалась уже практически невозможной для продолжения эксперимента. Всё же, мы перекачали тонн 5 топлива и сделали несколько проводок сеток с припасами. Ничего этого нам не требовалось, у нас было своих запасов с избытком, но приобретенный опыт никогда не бывает лишним.
Следующей ночью должен произойти самый важный эпизод коллективных учений - мы должны скрытно погрузиться и оторваться ото всех, и «своих», и «не своих». В назначенное время ночи, под прикрытием своих кораблей, мы произвели срочное погружение до рабочей глубины и начали неспешное, скоростью в два с половиной узла (около 4,5 км/час - скорость пешехода), как учил ранее упомянутый «флотоводец», движение в оговоренном с командиром ОБК направлении.
Произведенный во время погружения гидрологический разрез водной среды, показал удивительное постоянство температуры воды и её солёности, а это означало отсутствие образований скачков плотности и слоёв «жидкого грунта», под которыми можно было уклоняться от неприятельского гидроакустического поиска.
Уже очень скоро шумы винтов нашего ОБК, и писклявые звуки их гидролокаторов затерялись вдали, а вот сила акустических посылок «не наших» гидролокаторов агрессивно нарастала, вскоре послышались и приближающиеся с двух сторон шумы винтов фрегатов. Звуки низкочастотных гидролокаторов: - «бум!» - «бум!» - «бум!» - по корпусу подводной лодки стали такой силы, что создавалось впечатление, сравнимое с тем, когда человек находится в железной бочке, а по ней снаружи с силой ударяют кувалдой. По сути, так оно и было, только находились мы в большой «цистерне».
Затем к этим звукам добавились сначала редкие, вскоре зачастившие высокочастотные посылки: - «пик!» - «пик!» - «пик!». Эти явно принадлежали «стрельбовым» локаторам. В промежутках издалека подавал звуки третий фрегат - очевидно, контролировал обстановку, работая в круговом режиме. Через считанные минуты над нами прошуршали шумы винтов .
Стало ясно: мы в «тисках»! Получилось, что наши корабли ушли в одну сторону, а мы с «хвостом» от «дяди Сэма» - в другую. Но мы всё продолжали выполнять «скрытный» отрыв от «супостатов» своим экономическим ходом ... Авось, отстанут!
Уже к концу первых суток «отрыва» мы ощутили, что погодные условия в море значительно ухудшилось, шторм разыгрался такой силы, что нас уже начало покачивать даже на рабочей глубине. А как же там, наверху? Наверное, штормяга - что надо! И затеплилась надежда, что, может, их там укачает ... Ну, хотя бы акустиков! Нас тогда упустят, и мы «ушмыгнём»!
«Напрасны были наши ожиданья», - сказал бы поэт: и вторые сутки, и третьи по корпусу нашей лодки громыхали «бум-бум», «пик-пик», а размеренные шлепки гребных винтов преследователей, шаставших вокруг и около, временами слышались без всякой электронной техники прямо над нашими головами.
В конце третьих суток «отрыва» плотность электролита наших аккумуляторных батарей приблизилась к плотности дистиллированной воды. Энергетический ресурс для обеспечения движения под электромоторами мы исчерпали.
Посрамлённые, ночью мы всплыли! Почти рядом, в двух-трёх кабельтовых от нас, лежали в дрейфе два «дружественных» фрегата, вдали, почти у горизонта слабо мерцали ходовые огни третьего фрегата. Наш ОБК не просматривался ...
По рации мы связались с флагманом, получили его координаты и приказание следовать к ним. Нет, в боевой обстановке мы бы себя так не вели. Ведь мы и в район боевой службы пришли «не с пустыми руками», у нас были боеприпасы и для борьбы с надводными кораблями противника, и с его подводными лодками, другие активные и пассивные технические средства противодействия, которые мы в данном случае не сочли нужным применять. Но нам надо было сделать «мирный» отрыв так, чтобы эту «дружественную» армаду оставить с носом! Поэтому, уже на переходе к ОБК мы стали готовить кальки с планшетов маневрирования при этом «отрыве», письменные пояснения к своим действиям и предложения по дальнейшим действиям. К 10.00 четвёртых суток одиночного плавания мы воссоединились с нашим отрядом кораблей, погода к этому времени уже значительно успокоилась. Командир ОБК контр-адмирал Хомчик приказал нашему командиру передать управление подводной лодкой старшему помощнику и прибыть на флагманский корабль с подготовленными документами. Вскоре к нашему борту подошёл с флагмана командирский катер, и наш командир капитан второго ранга Попов Георгий Феофанович покинул подводную лодку.
Контр-адмирала Хомчика Сергея Степановича, скажу прямо, мы не знали. Служили мы в разных соединениях флота, ранее никому из наших офицеров встречаться с ним не доводилось, да и пришёл он на ТОФ с Северного флота совсем недавно. Но, как говорится: «Земля слухами полнится!» Докатились они и к нам. Мы знали, что он выходец из Каспийского училища военной поры, участвовал в боях под Новороссийском, когда в суровую годину в бой были брошены даже курсанты училищ. При штурме неприятеля был ранен. По выпуску из училища, лейтенантом в начале 1945 года был направлен на Северный флот и там, пройдя все ступени роста на подводных лодках, и позже, окончив Академию, - дорос на подводном флоте до высоких штабных и командных должностей, удостоился звания «контр-адмирал». По отзывам, был активен, энергичен, напорист. На Северном флоте он пользовался большим авторитетом.
И вот, в кают-компании большого ракетного корабля «Упорный», как когда-то в Филях, под руководством к/а Хомчика собирается Военный Совет. Вопрос один: обеспечить гарантированный отрыв подводной лодки от иностранных сил слежения. Лучшие умы офицеров походного штаба ОБК, представителей кораблей отряда и командира нашей лодки крепко задумались, и крепко поспорить пришлось, но, взвесив все возможности наших средств противодействия «супостату» и приёмов маневрирования своими кораблями, выработали оптимальный согласованный вариант действий. Осталось дело за малым - выполнить Решение .
«Плести тенёты» начали незамедлительно, ещё засветло. Мы много шумели, радиолокаторы и гидролокаторы наших кораблей большей частью активно работали в направлении противостоящих сил, привнося много помех их радиотехническим средствам. Все наши пять единиц отряда, в том числе танкер «Полярник» и наша подводная лодка, следующая в надводном положении, руководствуясь Правилами совместного плавания, приступили к затейливым перестроениям : то из однокильватерной колонны мы смещались в строй пеленга, из строя пеленга выстраивали строй фронта, по команде флагмана изменяли свои места в строю. Всё выполнялось строго по сценарию, как в фильме: «Левый фланг переместить направо! А правый - поставить в центр!»
К концу вечерних сумерек, наша лодка оказалась в центре «коробочки». По кодовому сигналу флагмана подводная лодка произвела срочное погружение на рабочую глубину, изменила начальный курс и начала энергичный отрыв в противоположном от «неприятеля» направлении. Наши надводные корабли тут же начали активно применять специальные помехи - имитаторы целей, у нас тоже кое-что было. А доморощенные умельцы предложили, в дополнение к стандартным средствам, использовать пластины регенерации воздуха, чем мы тут же и воспользовались. Вещество пластин очень химически активно при соединении с водой (а при соединении с маслами или жидким топливом - пожаро- и взрывоопасно). В водной среде пластины регенерации быстро разлагаются, обильно выделяют газовые пузырьки, образующие подобие облака и, в свою очередь, становятся отражающим объектом, т.е. ложной целью, а для нас - экраном от локаторов ловца. Вот мы и выстроили за своей кормой целый «забор».
Такие же «заборы» городили и наши надводники. А ещё, флагман очень внимательно следил за всеми манипуляциями и маневрами визави, при малейшей угрозе сближения его с нами, он корректировал наше направление отрыва. Эти направления были согласованы ещё на Совете, и каждому из них соответствовало определённое количество взорванных в водной среде гранат. К примеру, взрыв одной гранаты означал - следовать в направлении на юг, при взрыве двух - на юго-запад и т.п.
Но и мы тщательно прослушивали шумопеленгаторной станцией горизонт, по изменению пеленгов на движущиеся цели и шумам винтов определяли их элементы движения, на планшете строили своё маневрирование с расчетом расходиться с ними на максимальных расстояниях.
Уже через 30 минут мы достаточно уверились, что наши действия приносят желанный результат: шумы винтов надводных кораблей заметно удалились, излучения гидролокаторов, хотя ещё и прослушиваются, но по корпусу уже не громыхают, нам непосредственно обнаружением не угрожают. И мы перешли на экономическое движение. А спустя ещё час, наше движение уже продолжалось в полной тишине - море безмолвствовало ...
Ура! Мы оторвались!!!
В связи со сложившейся ситуацией (с задержкой в районе боевой службы), в график нашего возвращения мы не укладывались, и Главный штаб пошёл на послабление режима движения: нам ограничили режим скрытности - разрешили следовать в базу в надводном положении и погружаться только в оговоренных крайних случаях. Мы сделали своё дело, и были уже никому не интересны, нас никто не сопровождал. Пролив «Токара», к которому мы подошли к вечеру очередных суток, встретил нас сильной зыбью, видимо здесь остатки волн прошедшего шторма вошли в смешение с водами течения «Куросио», Была сильная килевая качка, волны накатывали на проседающую корму, вздымались на мостик, заливая верхнюю вахту. На низкой высоте пролетел очередной патрульный «Орион» и, не обращая на нас внимания, скрылся куда-то к своей базе.
«Паразит, - зло думал про себя старпом командира лодки, он же - вахтенный офицер, стоявший прикованным цепью на мостике, - наверное, уже через час будет чисто выбрит, намыт и надушен, и будет обнимать в пабе свою «фрю», или какую-нибудь Чио-Чио-сан ... А нам ещё многие сотни миль впереди «пахать» и «пахать» ...
Экипаж ПЛ "С-332" после возвращения с БС. Бухта Малый Улисс. 1965 г. В центре контр-адмирал Медведев Ефим Иванович. Второй слева старпом капитан 3 ранга Калинин Анатолий Владимирович, четвертый офицер слева Попов Георгий Феофанович, капитан 2 ранга, командир ПЛ "С-332". Второй справа капитан 2 ранга Штыров Анатолий Тихонович, начальник разведки соединения.
И почему наши лодки не летают?»
СПб. 25.01.2011.
Вместо заключения, небольшое стихотворение недипломированного поэта, но профессионального подводника моего поколения Бориса Игоревича Козлова. (Из книги «Рифмы – ритмы…», 2013)
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
