Бросив письмо отцу Черноуса в ящик на пирсе, Ростислав пошел на флагман; вошел в каюту к комдиву. Комдив сам с собой играл в шашки.
Ростислав доложил, что произошло чепе.
Комдив смешал шашки.
— Чепе? Докладывайте. Ростислав доложил.
— Удружили, — барабаня пальцами по столу, сказал Сухов. — Нечего сказать, поднесли подарочек... Н-да-с... Вы где-то отсутствовали?
— С вашего разрешения, товарищ капитан третьего ранга. Но если даже чепе произошло без меня, я целиком и полностью за своих людей отвечаю. Помощник пытался скрыть происшествие, поэтому прошу наложить строгое взыскание на старшего лейтенанта Барышева.
— А что вы сделали с нарушителями?
— Всыпал полную меру. Да комсомол еще ими займется.
— Ах, ? «Беспокойные сердца»? Так-так-так... — Комдив соображал. — Значит, Барышев скрыл чепе? А кто же о нем доложил?
— Старшина Орел.
— Орел... — протянул комдив с недовольством. — Так-так. Барышев, стало быть, промолчал?
Комдив обдумывал, продолжая постукивать пальцами по столу.
— Скажите, они набедокурили в гавани?
— Да, на пирсе.
— И ни на кого не напоролись? На патруль или на офицера из другой части?
— Не-ет.
— Так-так... Ну что ж? Немного погодя спишите их в другой дивизион... в аттестации пишите не все, разумеется...
— Но они хорошие специалисты, товарищ капитан третьего ранга, и мне они нужны, — возразил Ростислав.— Они строго наказаны и, надеюсь, исправятся.
— Строго наказаны, говорите? — забеспокоился Сухов. — И вы уже внесли в карточки?
— Прошу прощения... Еще не успел, — смутился Ростислав, кляня себя за оплошность.
— ...Еще не успели? Так-так... — глаза комдива уперлись в переносицу Ростиславу. — Вы говорите, они хорошие специалисты, отличники...
— Сам удивляюсь, что на них нашло. Виноваты, конечно, родители, присылают крупные деньги. Можно подумать, сыновья их голодают. Лучше бы посылали теплые письма. Как мать Орла.
— Это вы совершенно правильно.
— А Черноусу папаша прислал ко дню рождения грелку со спиртом. Безобразие! Я написал, что так не должен поступать коммунист.
— Очень хорошо сделали. Соблазн, черт возьми! День рождения, друзья, посылка... как не выпить на травке? Отличники, черт возьми! Позорят корабль! Из-за их проступка экипаж, пожалуй, и не получит высокого звания. Как вы думаете, Крамской?
— Полагаю, что не получит. Я к этому готов.
— Но вы, кажется, сказали, что комсомол ими займется?.. Так-так. Ну и пусть занимается комсомол, — вздохнул облегченно Сухов. — Пусть им всыплют, что полагается... — по-товарищески, по-дружески. Но предупредите, чтобы нигде не болтали. Да они и сами не дураки. Думаю, Беспощадный со своими тоже сам разберется. Уж он-то — дока!
— Да. Дока. Это он уговорил моего слабохарактерного помощника промолчать. Благополучие, мол, дороже всего. Мне думается, товарищ капитан третьего ранга, нельзя относиться снисходительно к нечестным людям, щадить их самолюбие или, вернее сказать, честолюбие... Ведь они наносят вред дисциплине, боеспособности, всему делу, которому мы с вами служим...
— Н-да-а... — Сухов разглядывал Ростислава, будто видел его впервые. — Вы, разумеется, правы, и я все учту. Да, учту, Крамской, обязательно. Но... — он сделал паузу, — не задумывались ли вы над тем, что нам с вами... вернее, удобно ли нам с вами чернить ваш доселе примерный корабль? Да и вас, Крамской, у вас и так, кажется, достаточно неприятностей... по личным вопросам, — намекнул Сухов на недавние письма в защиту «бедной брошенной матери». — Знаете что? — комдив снял с вешалки фуражку Ростислава и сунул ему в руку. — Вы мне ничего не докладывали, а раз не докладывали, стоит ли марать ваш корабль?
Только сейчас Ростислав понял, куда гнет Сухов. А тот, тесня его к двери, очень ласково продолжал:
— Теперь и преступников коллектив берет на поруки, а они... какие же они, в самом деле, преступники? Ростислав возразил:
— Я считаю, что пьяная драка — хулиганство, а значит, и преступление.
— Ну, люди они молодые, и повод, как видите, был от них не зависящий... посылают же водку в посылках! Хорошо, что вы написали родителям, очень похвально. Кстати, кто отец Черноуса?
— Начальник главка министерства.
— Начальник... главка? Н-да-а... А вы... вы в каких выражениях ему написали?
— В самых резких.
ЦЕННАЯ ПОМОЩЬ
- Зачем вы взяли начальника главка в соавторы своего научного труда? Чтобы он помогал?
- Нет, чтобы не мешал.
Рис. Л. Генча. -
— Гм... Напрасно, Крамской, совершенно напрасно! Глядишь — озлится начальник главка, обидится, напишет в политуправление — и пойдет кутерьма! Зачем переписка, почему переписка, да еще не выдержан дипломатический тон? Уже отправили? Жаль. Оставляю на вашей совести. В случае чего, вам одному придется расхлебывать. Я на себя ответственности не беру. Вы мне о письме не докладывали. Да. Вот так. Так вот и скажем... Оказывается, и письмо написали: еще одно наказание. А ведь трех наказаний за один проступок нельзя наложить... — Он нахлобучил фуражку на голову Ростиславу: — Идите, отдыхайте и ничего не пишите в карточки. Не будем портить статистику. Ростислав возмутился:
— Простите, товарищ капитан третьего ранга, статистика всегда считалась точной наукой. И если очковтиратели добиваются, чтобы люди перестали верить статистике, остается ликвидировать начисто или статистику или... очковтирателей. Я все обдумал, прежде чем пойти к вам, товарищ комдив. Меня не учили обманывать — ни отец, ни училище. Подлецом я быть не хочу.
Сухов, уже не скрывая своей неприязни, отчеканил:
— Вы не патриот своего корабля! Вам не дорога честь дивизиона, если вы допускаете мысль, что экипаж вашего корабля не получит звания отличного, — я лично этой мысли не допускаю! Еще раз о том, что произошло, рекомендую молчать!
И он с силой захлопнул дверь за перешагнувшим комингс Ростиславом.
: Многие признают за патриотизм безусловную похвалу всему, что своё. Тюрго называл это лакейским патриотизмом, du patriotisme d'antichambre. У нас можно бы его назвать квасным...
Придя в свою каюту, Ростислав аккуратно вписал нарушителям в карточки взыскания за совершенный проступок. И все же не мог успокоиться. Недавно в клубе офицеров рассказывали, что в одной из баз построили новый бассейн для пловцов. Когда начальство решило посетить базу, бассейн еще не работал, хотя уже было отрапортовано, что он на полном ходу. Немедленно объявили аврал, налили вручную воду — тысячи ведер! — и пустили в бассейн пловцов — разумеется, первых попавшихся под руку. Начальство осталось довольно, а очковтиратели спасены от разоблачения. Черт знает что! Нет, очковтирательству он злейший враг!
Ростислав надел фуражку и пошел к Петру Ивановичу Васькову.
10
В тот же вечер Евгений Орел, лежа на койке, раздумывал: правильно ли он поступил, не рассказав командиру о разговоре с комдивом? Сплетничать он не любил.
— Садитесь, Орел, — сказал комдив ласково, когда он явился по срочному вызову. — Жаль было бы отпустить с моего дивизиона такого орла, — добавил он, довольный своим остроумием. — Похвально, что вы остаетесь. О вас и командир соединения хорошо отзывается. Уверен, не подкачаем и на состязательном поиске добьемся новых высот. Вы, я надеюсь, гордитесь своим кораблем?..
— А как же можно им не гордиться, товарищ капитан третьего ранга? — ответил с большой теплотой Евгений, и все лицо его расцвело.
— Да, вот именно, правильно вы отметили: как же можно им не гордиться? Я лично вами доволен. Партия учит нас быть патриотами флота, своего соединения, своего корабля. А вот некоторые этого недопонимают. По недомыслию или по молодости. Набедокурят, спохватятся, ан уж поздно. После драки кулаками не машут. Кстати, у вас произошла на корабле драка?
— Так точно, было такое дело, — нахмурился Евгений. — Только не на корабле, а на пирсе.
— Ах, на пирсе? Ну и как они, сильно потрепали друг друга?
— Не то чтобы очень, но каждому досталось по заслугам.
— Вы, кажется, член комсомольского бюро?
— Так точно.
— И вы за них возьметесь как следует?
— Всю жизнь помнить будут, товарищ капитан третьего ранга.
— Ай, хорошо сказал! Люблю комсомольскую хватку! Сам таким был когда-то: спуску не давал разгильдяям. А как, по-вашему, драчуны способны исправиться?
— Их, как говорится, не черт, спирт попутал, в глаза смотреть нам стыдятся. Из шкуры вылезут, больше не подведут ни командира нашего, ни товарищей.
— Очень хорошо. Я лично тоже в этом уверен. Вы были свидетелем потасовки?
— Так точно. Сам разнимал.
— А кроме вас еще были свидетели?
— Двое с корабля капитан-лейтенанта Беспощадного.
— Комсомольцы?
— Комсомольцы.
— И уж, наверное, такие же патриоты своего корабля, как и вы своего, Орел?
— Мне думается, за него отдадут.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
