— Товарищ капитан-лейтенант, вы не разрешали его допускать к работе в море, вот он и оплошал.
— Подумали ли вы, когда уезжали, что Кораблев может подвести?
— Не задумывался, товарищ капитан-лейтенант.
— А теперь задумываетесь?
— Понимаю, что лучше бы, если бы я был на месте. Но я ведь болел. Азиатский грипп.
— А за свой корабль вы не болели? А?
Сапетов молчал, но ни грана смущения не было в его — теперь Беспощадный понял — наглых .
И только сейчас Борис Арефьевич понял, что не знал старшину Сапетова, что Сапетов не служил, а выслуживался, и значки на его фланелевке выслужены, чтобы похвастаться перед друзьями с гражданки и девушками; Сапетов не любит флот, службу, товарищей, командира, все то, что дорого всем остальным.
Беспощадный смотрел на нагловатое, красивое лицо старшины, в его нахальные, вызывающие глаза и понимал, что справка липовая, но он, отдав этого прохвоста под суд, усугубит свое и без того шаткое положение. Что ж, значит, опять идти на сделку с совестью?.. Сапетов великолепно понимает, что творится в душе командира, и играет на этом, сообразил Беспощадный. Потому у него такой наглый вид!
Борис Арефьевич спросил как мог строже:
— Кто выдал вам справку?
—— Там стоит штамп, товарищ капитан-лейтенант.
— Я спрашиваю: кто выдал справку?
— Товарищ командир! Вы сомневаетесь, что справка подлинная? Не подделал же я ее. До этого я не дошел.
— А до чего вы дошли?
— Вы — мой отец-командир, — Беспощадного резануло подобное панибратство, — и от вас я скрывать ничего не буду. Справка подлинная, однако получена . Никто к ней придраться не сможет.
— Я смогу.
— Вы, товарищ капитан-лейтенант, безусловно, можете, — охотно подтвердил Сапетов. — Но мне все одно пришла пора увольняться, а вот вы... За что же вы пострадаете? Я и вас, и отличный экипаж подводить не хочу.
«Ах, сукин сын, — возмутился Беспощадный, глядя в его наглые, немигающие глаза. — Годы я жил с тобой бок о бок и не знал, какой ты прохвост... Я нежил, выдвигал подлеца и задаривал, а теперь ты предлагаешь мне сделку!..»
— Так вы собрались уволиться? — спросил он злорадно, поняв, что Сапетов не читал последнее время газет.
— Так точно. Свое отслужил. Потружусь на гражданке.
— А вы, позвольте спросить вас, газеты читаете?
— Так точно, читаю.
— О решении правительства знаете?
— О чем? — глаза Сапетова беспокойно забегали.
— О том, что старослужащие задерживаются до особого распоряжения?
— Никак нет, не читал.
— Возьмите прочтите. — И еще более злобно отчеканил:— Я отдаю вас под суд, Сапетов. За обман и за дезертирство. Идите, — скомандовал он.
Сапетов вскинул на командира глаза. Их взгляды скрестились. Во взгляде Сапетова Борис Арефьевич прочел угрозу. «А, так он еще меня запугивает?!»
— Выйдите вон! — крикнул Беспощадный.
Когда Сапетов тяжело перешагнул через комингс, Борис Арефьевич облегченно вздохнул.
ГЛАВА СЕДЪМАЯ. ПОИСК
1
Фрол пришел домой поздно вечером, когда Стэлла его и ждать перестала. Алешка и тетя Маро уже спали.
Стэлла сразу поняла, что у мужа неприятности. Хмурый, озабоченный, он поцеловал ее, сказал, что голоден. Он ел разогретый ужин, пил крепкий чай и молчал. Стэлла сидела напротив, поставив локти на стол и положив на руки подбородок. Она никогда его ни о чем не расспрашивала: найдет нужным — скажет, а может, случилось такое, о чем и жене не расскажешь. Она знала, что это в порядке вещей и обижаться глупо.
Он отставил стакан, закурил любимую . Стэлла поднесла зажженную спичку. Прикурив, он придержал ее руку, взглянул в глаза:
— Эх ты, моя сероглазая... — Помолчал. Докурил. Сказал коротко: — А у меня чепе, дорогая. Она знала, что такое чепе.
— И все краса и гордость — Борис Беспощадный!
Ей очень захотелось узнать, что натворил Беспощадный. Он сразу не понравился ей — приходил как-то в гости. Не терпит она хвастунов. А он хвастун. «Я, я, я» — у него на каждом слове. И если Ростислава она всегда встречала приветливо, то радушной хозяйкой для Беспощадного быть не могла. Правда, Фрол уверен, что Беспощадный хоть и фанфарон, но знающий и хороший моряк, вернее, может им стать, если образумится. Избаловали человека, захвалили, испортили. А его драить надо, чтобы понял, дутая знаменитость! И вот у Фрола неприятности — через эту самую знаменитость. Не слишком ли Фрол к нему снисходителен?
~— Устал я, Стэллочка...
Расстегнул китель, пошел взглянул на Алешку, что-то бормотавшего во сне; спросил?
— Ты не возражаешь, я лягу? — Он притянул ее к себе: — Ничего, выдюжим. Ты как думаешь, девочка, а?
— Ты, милый, выдюжишь...
Он уже спал.
Что же натворил Беспощадный? Ей ненавистны его светлые бачки, его апломб, его ячество, даже его франтовство. Этот фанфарон заставляет страдать ее Фрола...
Она села на постель и расплакалась. Слишком хорошо она знала мужа и поняла: произошли большие неприятности.
Фрол спал, а она смотрела ему в лицо, и во сне нахмуренное.
— Бедный ты мой, — прошептала она. Но тут же подбодрилась: — Ничего, не такое выдюживали...
Погасила свет.
Тихонько подсунув руку ему под шею, почувствовала его тепло — тепло большого, сильного человека.
«Жизнь — это скачка с препятствиями», — сказал какой-то остряк.
Фрол преодолеет любое препятствие. Она хорошо знает Фрола. Он — не разнюнится. А еще немало препятствий придется преодолевать на долгом пути!
Она не знала, побудет ли он завтра дома или рано утром уйдет. А когда придет снова? Когда-нибудь. «Подожду — ведь я жена моряка».
Фрол поднялся очень рано и, чтоб не разбудить спящих, в одних носках пошел взглянуть на Алешку, бережно прикрыл одеялом Стэллу, надел ботинки в передней, оставил записку: «Постараюсь прийти как можно скорей» — и ушел на свои корабли.
2
Что это? Стучат? Кто?
Ростислав взглянул на : проспал всего пять минут.
Входит Барышев:
— Время.
Ростислав легко вскакивает, стирает ладонью сон с лица, встряхивается, выходит. Наткнулся на радостно приветствующего его корабельного пса. На ходу отдал приказание:
— Вертолета наверх не пускать. Еще смоет волной, чего доброго.
Легко взбегает по трапу на мостик.
Поединок предстоит нелегкий. Он видел на днях в офицерском клубе своего предполагаемого противника. Умен, опытен, глаза хитрые, усмешечка на губах — настоящий подводный ас. Такой маху не даст! Говорят, недавно даже от гвардейцев ушел, оставив их с носом. Перехитрил ложным эхом, сманеврировал, уклонился и — ищи ветра в поле! С ним надо ухо востро держать. И лодка у него первейшая, не секрет... последнее достижение техники...
«И все же — я поставил на молодых, — раздумывает Ростислав уже в море. — Провал Беспощадного был для меня хорошим уроком. Тот понадеялся на Сапетова — Сапетов подвел. Я надеялся на Орла и обрадовался, когда он сам предложил остаться на состязательный поиск. Да, надеялся. Теперь я решил иначе. Орел меня понял. Он не обиделся, когда я вместо него посадил на станцию Ураганова. Понял: для пользы службы, для пользы своего корабля.
Отец тоже выдвигал молодых — ему обязаны и Никита Рындин, и Фрол Живцов тем, что не засиделись, как засиделся Игнаша Барышев в штурманах. А засиделся потому, что попал из училища к осторожному, не любившему рисковать командиру. Вот он и потерял веру в себя, стал прислушиваться к авторитетам. Живцов — молодец. Игнашу, после того как он был наказан, и отстаивать не пришлось. Живцов спросил:
— У тебя, Слава, всегда все шло гладко?
— Нет. Бывали и срывы.
— Но тебя не зачисляли в неисправимые?
— Нет.
— Так не забывай об этом. Барышев споткнулся — подымется. И, заметь, подымется с твоей помощью. Хорошо, что ты его тогда не покрыл. Он .
Да, Игнаша выдюжит. А другие? На комсомольском собрании обсуждали поведение драчунов, Ураганов сказал:
— Того, кто своим поведением марает добрую славу всего экипажа, надо списать с корабля. Попросим об этом нашего командира.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
.jpg)