Возможно, в некоторых экскурсиях и поездках при сопровождении Константина принимал участие и Геннадий Невельской. Без всякого сомнения, однако, главными проблемами, которыми занимался Невельской – это было навигационное описание новых районов плавания, фортификационных береговых сооружений, техническое оборудования портов для удобного базирования кораблей, а также выполнение других служебных вопросов. Вместе с тем, можно предположить, что Невельской повсюду, где предоставлялась такая возможность, знакомился с литературой, материалами, сведениям относящимися к Дальнему Востоку, Тихому океану.
Только весной 1846 года эскадра отправилась в обратный путь, продолжая делать продолжительные остановки в портах по маршруту следования.
Эскадра возвратилась в Кронштадт 29 июня 1846 года. Многих участников плавания, ожидали награды. Великий князь Константин Николаевич был возведён сразу в ранг «капитана 1-го ранга» и назначен командиром фрегата «».
Таким образом, можно считать, что десятилетнее личное наставничество и обучение морскому делу великокняжеского отпрыска для Геннадия Невельского закончилось. Сам Геннадий Иванович очень гордился этими годами. Он писал: «Я имел счастье служить с его императорским высочеством с 1836 по 1846 год на фрегатах “Беллона” и “Аврора” и корабле “Ингерманланд”; в продолжение этого времени семь лет был постоянным вахтенным лейтенантом его высочества».
15 июля 1846 года Геннадию Ивановичу присвоили очередное звание «капитан-лейтенант» и наградили денежной премией в размере полугодового жалования. Успех был налицо. Служба шла хорошо и обещала другие перспективные отличия. В тридцать три года — капитан-лейтенант и кавалер двух орденов! И это в мирное время. Все в его жизни с момента поступления в Морской корпус складывалось хорошо, даже превосходно.
Отныне он имел полное право претендовать на командирскую должность. Геннадий Иванович с удовольствием выслушивал предположения, что для него готовят корабль или фрегат, но в мыслях его не покидала давняя мечта юности: всё тот же Амур, Сахалин, Дальний Восток.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Трудный путь к намеченной цели
Для перехода к практическим мерам, связанным с обеспечением безопасности русских владений на Дальнем Востоке, необходимо было предварительно решить вопрос о судоходности устья Амура. В декабре 1844 года на заседании Особого комитета было поручено осуществить это силами и средствами (РАК), находящейся на территории Русской Америки. В мае 1846 г. из Новоархангельска в район Амура вышел бриг «Константин» под командованием поручика корпуса флотских штурманов А.М.Гаврилова, состоящего на службе Российско-Американской компании. Александр Михайлович Гаврилов – опытный моряк, участник трёх кругосветных и полукругосветных плаваний (первое - 1837-1839 гг. штурманом на корабле РАК “Николай” под командой Е.А.Беренса, второе - 1840-1841 гг. на корабле РАК “Наследник Александр” под командой Д.Ф.Зарембо и третье - 1843-1845 гг. на военном транспорте “Иртыш” под командой И.В.Вонлярлярского). В 1845-1846 гг. Александр Гаврилов состоял на службе Российско-американской компании, плавал в северной части Тихого океана – между заливом Аляска и Охотским морем.
Как явствует из отчёта Александра Гаврилова и по некоторым другим данным, из-за недостаточной проработки материалов У.Р.Браутона, Ж.Ф.Лаперуза и И.Ф.Крузенштерна, которые пытались обойти восточное побережье Сахалина с юга; из-за плохой погоды, создававшей трудности в проведении исследований; а также по причине строгих инструкций по временному ограничению сроков деятельности – работы по исследованию Амура фактически не были завершены. Сам руководитель экспедиции Александр Гаврилов испытывал чувство неудовлетворенности.
Г.И.Невельскому были известны результаты плавания подпоручика корпуса флотских штурманов Александра Михайловича Гаврилова, исследования которого были весьма близки к установлению истины, что устье реки Амур никуда не исчезает, а Сахалин не связан перешейком с материком. И некоторые свидетельства, хотя и недостаточные, но были: ведь Гаврилов от устья поднялся вверх по Амуру на целых 12 километров. Несмотря на это, Невельской понимал, что всё было противоречиво, двусмысленно, не доказано. Нужны были новые, вполне достоверные факты.
12 августа 1846 года скончался адмирал – человек, который так много значил в жизни Невельского. Решение о завершении в кратчайшие сроки амурской проблемы ещё более укрепили намерения Невельского продолжить начатое дело своего морского наставника, коим являлся для него Иван Фёдорович Крузенштерн.
План Геннадия Ивановича Невельского, который он вынашивал не один год, был прост, но организационно был трудно выполним, поскольку требовал получение императорского разрешения и наличие верных соратников для его выполнения. Идея для получения неопровержимых фактов заключалась в следующем: в реализации плана экспедиции должны были одновременно участвовать два отряда – первый морской будет производить исследование Амурского лимана с целью доказательства отсутствия перешейка между материком и Сахалином. Второй отряд речной, должен осуществить плавание по реке Амур до самого устья и доказать, что Амур, не может бесследно теряться среди песков, что из Амура должен существовать выход в море, доступный и для судов с большой осадкой.
К счастью, такие соратники и единомышленники нашлись, которые стали активными сторонниками Невельского в осуществлении его планов. Но и противников и даже недругов у Невельского в связи с этим появилось немало.
Выполнение главной задачи, естественно, Геннадий Иванович взял на себя. Сплав судов по Амуру возлагалось осуществить А.П.Баласогло, морскому офицеру, однако рано вышедшему в отставку, но хорошо известному Невельскому ещё по обучению в Морском кадетском корпусе.
Встреча Г.И.Невельского с А.П.Баласогло, который к тому времени работал в архиве Министерства Иностранных дел, состоялась 29 ноября 1846 года на собрании Русского Географического общества. Единомышленники обсудили план экспедиции. По их замыслам, она должна была состоять из двух отрядов — морского и речного. Речной под командованием А.П. Баласогло должен был спуститься по Амуру до лимана. Во время плавания ему надлежало описать реку на всем ее протяжении и наладить добрососедские отношения с местными жителями. В лимане Амура он должен был встретиться с морским отрядом под командованием Невельского, которому надлежало описать Сахалин, что он является островом и не связан с материком перешейком, а также окончательно выяснить возможность входа в Амур со стороны моря как с юга, так и с севера.
Они договорились, что на очередной встрече весной 1847 года разработают для представления начальству проект предстоящей экспедиции.
По своей личной инициативе и при непосредственной поддержке адмирала Ф.П.Литке в 1847 году капитан-лейтенант Г.И.Невельской получил назначение на должность командира военно-транспортного парусного судна «Байкал», который предназначался для доставки морским путём с Балтики на Камчатку груза, в том числе военного назначения.
Со стороны могло показаться странным, что Г.И.Невельской, имея убедительные рекомендации командовать большим военным многопушечным кораблем, а стало быть, иметь продолжение блестяще начатой придворной и морской карьеры, отказался от такого почётного назначения и предпочёл стать командиром небольшого военного транспорта «Байкал», который не являлся боевым кораблём и подобно захудалому лихтеру или того хуже плашкоуту не имел никакого вооружения, даже какой-нибудь захудалой пушчёнки.
Безусловно, Невельской, принимая такое решение, рисковал будущей морской карьерой, но он был одержим своей идеей исследования Приамурья, Приморья и Сахалина. Своё назначение на «Байкал» Невельской, тем не менее, рассматривал как первую маленькую удачу для решения свой главной задачи.
«Байкал» был заложен в Гельсингфорсе (Хельсинки) специально для экспедиции Невельского, который беспокоился, чтобы судно строилось качественно, без задержки и было готово к спуску на воду к весне 1848 года. Для контроля за ходом строительства в Гельсингфорс был отправлен назначенный старшим помощником командира корабля — первым лейтенантом — Петр Васильевич Казакевич. Невельской с большой тщательностью лично подбирал в свой экипаж молодых морских офицеров, которые в итоге станут участниками великого географического открытия, принёсшего славу России. Но это было позже.
Среди офицеров, кроме Невельского и Казакевича, вторым лейтенантом шел Александр Карлович Гревенс, мичманами — Алексей Федорович Гейсмар и Эдуард Васильевич Гроте, штурманами — поручик корпуса флотских штурманов Александр Антонович Халезов и подпоручик корпуса флотских штурманов Лев Александрович Попов. Врачом экспедиции был В.К.Берг. К офицерам относился и юнкер князь Константин Александрович Ухтомский. В команде «Байкала» также числилось 36 старшин и матросов.
И на самом деле, главным и основным делом для Невельского являлось не доставка груза в Петропавловск, хотя это следовало неукоснительно выполнить, но, выиграв благоприятное время, пройти с севера со стороны Охотского моря между материком и Сахалином, исследовать и произвести описание береговой черты материка, Сахалина и устья Амура.
Однако, прежде всего, в данный момент Невельскому необходимо было пробить, казалось бы, непроницаемую запретительную стену и получить высочайшее разрешение и соответствующие инструкции для исследования Амурского лимана.
Геннадий Иванович Невельской проявлял запредельную неистовость в том, чтобы убедить своих оппонентов на самом высоком государственном уровне в целесообразности и, в конечном итоге, выгоде для России своих намерений. Неоценимую поддержку и советы он всегда получал от адмирала Ф.П.Литке.
Невельской встретился с престарелым и больным адмиралом Фёдором Фёдоровичем Беллинсгаузеном, который сорок лет тому назад участвовал в первом кругосветном плавании на шлюпе «Надежда» под руководством И.Ф.Крузенштерна. Геннадий Иванович с большим интересом расспрашивал о подробностях того исторического плавания в Татарском проливе, тем более, что молодой лейтенант флота Ф.Ф.Беллинсгаузен лично исполнил все карты "Атласа к путешествию вокруг света капитана Крузенштерна".
Не без поддержки адмирала Ф.П.Литке Невельской добился встречи с адмиралом Ф. П. Врангелем и получил право ознакомиться с закрытыми материалами плавания А.М. Гаврилова.
Составив обстоятельный доклад планируемых исследований устья реки Амур, Г.И.Невельской добился аудиенции у начальника Главного морского штаба Светлейшего князя Александра Сергеевича Меншикова, получившего этот высокий пожизненный титул от своего прадедушки Александра Даниловича Меншикова, соратника самого Петра I.
Адмирал А.С.Меншиков не имел не только морского образования, но и, ни малейшего представления о морской службе, однако продержался на своей должности почти двадцать лет.
Справка. Подобные казусы встречаются и в наши дни, когда на должность Министра обороны России был назначен некто Сердюков Анатолий Эдуардович, торговавший мебелью, и к военному ведомству не имеющий ни малейшего отношения, но удачно женившийся на Зубковой Юлии Викторовне, дочери первого заместителя премьер-министра России Зубкова Виктора Алексеевича. Это оказалось достаточным для военной карьеры.
А.С.Меншиков оставил о себе мнение легкомысленного острослова, придворного высокомерного интригана, наделённого ещё более низменными чертами характера, воспитанными пожизненным пребыванием среди придворных ничтожеств, о котором говорили, что «душа его чернее сапога». Известно, что, будучи молодым пехотным офицером, он проявил храбрость и смелость в боях с французами, участвовал в Бородинском сражении, дважды был ранен.
В более поздние годы А.С.Меншиков, выполняя обязанности начальника Главного морского штаба, показал свою полную бездарность в руководстве войсками в ходе Крымской войны (1854-1856гг.). В 1855 году, с позором был снят с должности главнокомандующего сухопутными и морскими силами в Крыму, которыми руководил из Бахчисарайского дворца.
Так вот. В своём подробнейшем докладе начальнику Главного морского штаба Светлейшему князю А.С.Меншикову Г.И.Невельской, пользуясь личным знакомством и княжеским расположением, убедительно просил дать ему разрешение по прибытию на Камчатку и по выполнению необходимых работ после сдачи груза отправиться на «Байкале» в Амурский лиман для описных работ. Однако А.С.Меншиков категорически отказался поддерживать Невельского в его прошении, дабы не брать на себя какой-либо ответственности. Доводы, на первый взгляд, могли показаться убедительными. Во-первых, ранее состоявшееся закрытое заседание Особого комитета якобы приняло постановление о передаче Амура Китаю и, следовательно, что проведение его описи как китайской реки «повлечет нежелательную для министра иностранных дел К.В.Нессельроде неприятную переписку с китайским правительством». Кроме того, А.С.Меншиков отказался дать такое разрешение ещё и потому, что кредиты Невельскому отпущены только на год и, прибыв в Петропавловск осенью 1849 года, он не будет иметь ни времени, ни средств для осуществления своих намерений.
Вместе с тем, А.С.Меншиков посоветовал Г.И.Невельскому действовать через Н.Н.Муравьёва, который в 1847 году был назначен генерал-губернатором Восточной Сибири и Дальнего Востока, в ведении которого находились порты Тихого океана.
Николай Николаевич Муравьев как раз в это время находился в Петербурге.
В разговоре с Н.Н.Муравьёвым Г.И.Невельской повторил ему свои соображения, уже изложенные А.С.Меншикову. Н.Н.Муравьёв сочувственно отнесся к его планам и идеям, но помочь отказался, мотивируя тем, что все убеждены в недоступности Амура с моря. В тоже время идея нового исследования Амура, изложенная Невельским, заинтересовала молодого генерал-губернатора, который обещал свою поддержку. И это было главное, что ещё более окрылило Невельского в своих намерениях.
Молодой бравый генерал Николай Николаевич Муравьев, принимал участие в боевых действиях по усмирению Кавказских горцев, а незадолго до своего нового назначения являлся губернатором Тульской губернии. Всего лишь на пять лет он был старше Геннадия Невельского. 19 января 1847 года Н.Н.Муравьев женился на француженке Екатерине Николаевне де Ришемон, с которой и отправился в свою губернаторскую резиденцию в Иркутск.
Николай Николаевич Муравьев, являясь на тот период человеком передовых, прогрессивных и либеральных взглядов, получил в правление от прежнего генерал-губернатора Вильгельма Яковлевича Руперта, который то ли по слабости характера, то ли по добродушию, попустительствовал общей в то время распущенности сибирского чиновничества в столь немыслимо огромном и таинственно-неведомом для цивилизованной Европы крае — Сибири и Дальнем Востоке, и по неблагоприятным результатам оценки его деятельности, проведённой сенатской комиссией, 27 июня 1847 года вышел по прошению в отставку.
Однако, следует заметить, что В.Я.Руперт видел перспективу и необходимость развития Сибири и Дальнего Востока. Так, например, в направленном императору рапорте он указывал: «Обладание Амуром во всяком случае неизбежно для России и рано или поздно оно должно осуществиться. Амур необходим для восточного края России, как необходимы берега Балтийского моря для западного ее края, необходим, как для расширения наших торговых связей с Китаем и вообще с Востоком, как для решительного утверждения Русского Флота над северными водами Восточного (Тихого) океана, так и для быстрейшего и правильнейшего развития естественных богатств Восточной Сибири, всего этого огромного пространства земель от верховьев Оби до Восточного океана… Все пространство земли по левому берегу Амура едва населено, и то бродячими семействами дучеров и тунгусов, не принадлежащих ничьей власти».
Николай Верюжский
Продолжение следует
.jpg)
