Коснусь еще подготовительного периода, когда мы готовили здание к началу учебного года. Наряду со строительными работами, нам была выделена дача Маннергейма на Карельском перешейке для уборки там урожая. Очевидно, при даче этого высокопоставленного государственного чиновника Финляндии было большое подсобное хозяйство. Работы там хватало, но оставалось время для "детских" шалостей вечером, когда работу закругляли.
Хотя к этому времени прошло несколько месяцев после блокады Ленинграда, на полях сражений оставалось много оружия – автоматы, боезапас, гранаты и прочие трофеи. Много полей было заминировано. Вот при таком соблазне работали наши курсанты при уборке урожая. Очевидно, контроль со стороны начальства был слабый. В результате небрежного обращения с гранатами одному курсанту оторвало кисть руки, а некоторые из группы были ранены осколками гранаты. Всех пострадавших госпитализировали и кое-кого отчислили из училища. Там же произошел еще курьезный случай. Два курсанта взяли трофейные автоматы и стали стрелять по стаканчикам на столбах линии связи. В результате "меткой стрельбы" была нарушена Правительственная связь с городом Выборг.
Через день появились сотрудники КГБ и выявили виновников неисправности линии связи. Двух виновников-курсантов отчислили из училища, а через год восстановили их по настоятельной просьбе. Один из них был В.Каравашкин, будущий контр-адмирал, командир атомной подводной лодки, а в последующем начальник высшего военно-морского радиотехнического училища в городе Петергоф, под Ленинградом.
Каравашкина я упомянул не случайно, позже он за упущения по службе получил срок 8 или 10 лет колонии строго режима и отбывал срок под Ленинградом. Просидел он там года три, а потом был реабилитирован по амнистии. Позже я вернусь к этому факту, т.к. по служебным делам в этой колонии я не раз бывал и случайно его встретил. Мы не общались, друг друга не узнали, ведь прошло более 40 лет.
О себе я скажу следующее для этого периода. Выше я упоминал об охране нашего училища. В этой команде был и я в должности разводящего. Мы хорошо освоились с этими функциями, начальство было довольно. Нам тоже хотелось побыть на природе и поработать на упомянутой даче, но так и не удалось. Контроль на уборке урожая усилился.
Начало учебного года стремительно приближалось, а помещений в учебном корпусе не хватало. Тогда руководству училища разрешили использовать кубрики учебного корабля "Комсомолец" на Неве. Там курсанты 1 курса жили, питались и учились до конца учебного года. Это был 1945 год.
В нескольких словах о ходе учебного процесса. Буду говорить только о третьем выпускном курсе. Руководство училища уделяло особое внимание нам, которым впервые придется сдавать экзамены на аттестат зрелости. Преподаватели выкладывались в полную силу, нужно было показать товар лицом и в тоже время свою профессиональную зрелость на уровне передовых школ Ленинграда.
О некоторых преподавателях я уже упомянул выше, а они в полном составе остались в подготовительном училище. Правда, несколько пришло после окончания Ленинградских вузов, в том числе молоденькая симпатичная преподаватель английского языка. Вот здесь я несколько слукавил. Часть курсантов была ею очарована, и они перешли к ней в группу. Хотя я до этого изучал немецкий язык, но я тоже соблазнился и перешел в группу новой англичанки. При дальнейшей учебе я к немецкому языку не возвращался. Но даже сейчас могу отдать рапорт на немецком языке, который отдавал дежурный по классу, при входе преподавателя. Очень строгая была немка, она была старше других преподавателей и суховата по характеру. Кажется, она была старая дева, и все силы вкладывала в работу и в этом находила утешение. Может быть, при переходе на изучение английского языка мы поступили легкомысленно. Правда, жизнь это не подтвердила, большинство курсантов изучало английский язык, и он нам пригодился.
В конце учебного года в летнюю жару, когда плавился асфальт на дорогах города, мы целых три месяца сдавали экзамены, сначала за 10 класс, а потом за всю учебную программу средней школы на аттестат зрелости. За это время мы все здорово похудели. Мы стремились успешно закончить учебу, а по ее результатам получить направление в высшее, либо в среднее ВМУ. Из числа всех выпускников человек 30-40 были направлены в средние училища. Нам было жалко ребят, но они не смогли должным образом справиться с учебной программой за 10 класс.
Письменные работы мы писали в училища имени Фрунзе, где мы жили и учились с мая по сентябрь 1945 года.
В качестве ассистентов на экзамены приглашали лучших преподавателей Ленинградских школ и вузов. Мы были одеты в белые форменные рубахи, сидели каждый за отдельным столом. Зал Революции – это самый большой зал без колонн в Ленинграде, очень красивый, служил актовым залом. Учеба подходила к финишу, и нас начинали распределять по высшим и средним военно-морским училищам, включая Ленинград, Владивосток, Баку, Кронштадт. Учеба закончилась с большим опозданием, поэтому на отпуск оставалось 10 дней. Начальство приняло мудрое решение. Кто из выпускников живет дальше Урала и остается учиться в Ленинграде, тот 10 дней отпуска проводит при училище.
Я в то время крепко затосковал по родной Сибири, хотя там не было ни отца, ни матери, но хотелось видеть школьных товарищей и близких родных в городе Омске и на селе. Я обратился к командиру роты, чтоб он направил меня во Владивосток и тогда бы я смог за 10 дней повидать всех. Он мне сказал, я тебя не отпущу туда, у тебя нет матери и отца, учись в Ленинграде. Он ко мне относился, как родной отец и я не обижался за то, что он трижды выпроваживал меня из кабинета. Один раз даже матюгнулся и сказал, чтоб я помнил его доброту. Я его поблагодарил и в ответ сказал, что я закончу высшее ВМУ во Владивостоке, а приеду служить на Балтику. Он ответил, что будет рад, если так удастся. В жизни так и получилось. Многих ребят из Ленинграда отправили служить на Тихоокеанский флот, и не у каждого в тех краях сложилась судьба удачно. Мой друг Саша Гольдберг там "сломался", уволился с военной службы и был долго капитаном торгового парохода.
На Дальнем Востоке быт офицеров был толком не устроен, много "дыр" удаленных и без льгот, часто семьи распадались. Такие условия жизни на Дальнем Востоке не для каждого ленинградца оказались по силам и мужеству, особенно на начальном офицерском пути. Отдельно следует сказать о ленинградцах и приближении победы в войне 1941-1945 гг.
В конце апреля 1945 года в Ленинграде все ожидали долгожданной победы над фашисткой Германией. У народа изменилось настроение в лучшую сторону, тем более ленинградцы-блокадники столько перенесли горя. Умирали родные, умирали друзья и товарищи, а для захоронений порой не хватало сил физических и моральных. В некоторых разрушенных зданиях в зимнее время складировали умерших от голода и погибших от обстрелов. Должен сказать, что после блокады эти здания были очищены, а захоронения производились в отведенных местах.
К нашему приезду в Ленинград в конце мая 1944 года все разрушенные здания были расчищены, и началось . На Невском проспекте, на части поврежденных зданий окна были забиты фанерой и покрашены. Внешне не видно было больших разрушений, начали работать театры, музеи, кинотеатры, город с каждым днем преображался и хорошел. По высоким ценам можно было купить многое из продуктов и кондитерских изделий. Но это было доступно тем, у кого были большие деньги. Основная масса ленинградцев не имела возможности пользоваться коммерческими магазинами. Тем не менее, ленинградцы-блокадники стали дышать свободнее, не голодали и все ждали улучшения. Появилась постоянная работа без страха, работал транспорт, а кое-где он еще восстанавливался. В 1945 году в Ленинграде было очень жаркое лето, плавился асфальт. Мы полураздетыми готовились к экзаменам. Тяжело было дышать от раскаленных кирпичных стен и асфальта.
В день объявления победы я собрался в увольнение утром. Только вышел на Большой проспект Васильевского острова, вдруг заговорили мощные динамики (колокольчики) и объявили, что Германия капитулировала. Я срочно вернулся в казарму и объявил товарищам об этом радостном событии. Все ликовали и "кверху чепчики бросали". Кругом шум, гам и взаимные поздравления. Я почувствовал, что теперь нашему поколению надо принимать эстафету. Тем более американцы к этому времени сбросили на японские острова две ядерные бомбы.
Правительство начало задумываться всерьез о возможной угрозе нашей ослабленной стране или шантаже при внешней политике. Вскоре мы приняли соответствующие меры, чтоб создать собственный ядерный потенциал. Теперь мы уже знаем, что труды не пропали даром. Сейчас имеем надежный ядерный зонтик, используя ядерные ПЛ, стационарные шахты и подвижные установки.
По случаю поражения фашисткой Германии наше руководство страны приняло решение о проведении парада победы в Москве. Участников парада тщательно готовили, шили новую форму, готовили военную технику. Парад был грандиозный, с участием зарубежных гостей. Принимал парад маршал Г.К. Жуков, а командование парадом победы поручено было маршалу СССР К. Рокоссовскому.
В это же время проходил военный парад победы в Ленинграде, с участием бойцов Карельского фронта, частей Ленинградского гарнизона. Должен сказать, что наш третий курс ЛВМПУ также принимал участие в параде.
Хочу высказать свое мнение по поводу важности этого события в Ленинграде. Об этом даже не упоминается в печати и по радио. Неужели несправедливость будет и дальше замалчиваться. Много сейчас негативного говорят и пишут о Ленинграде. Может быть, где-то это и правда, но забывать героическую оборону Ленинграда нельзя и предавать это забвению. По-моему И.Сталин не очень жаловал этот город. Может быть, здесь кроются истоки несправедливости. Сейчас правильно говорят о двух столицах России. На будущее, по моему глубокому убеждению, надо восстановить справедливость и в 2005 году провести парад победы в Петербурге, как это делается в Москве. Правда к тому году может в живых никого не останется, кто шагал тогда в 1945 году по Дворцовой площади.
Мне хотелось об этом написать президенту и министру обороны, но сейчас это делать поздно. Если буду жив, то к следующему параду напишу свое мнение заранее. Слава должна делиться по заслугам городов в Великой Отечественной Войне.
Повторяю, что это мое личное мнение, но я глубоко переживаю за допускаемую до сих пор несправедливость.
1-й выпуск ЛВМПУ. Ленинград, 1945 год.
Военно-морской флот в моей судьбе. 1945-1960 гг.
После отпуска в Сибири я прибыл во Владивосток с опозданием на 2-3 недели. Нас из Ленинграда прибыло человек 20-30, и мы все договорились опоздать на одинаковый срок. Из Омска нас было 3-4 человека. За опоздание нас наказывать не стали. В поезде у одного омича украли ботинок, пришлось так и идти от железнодорожного вокзала до училища – это примерно 4-5 километров по сопкам.
Учебный процесс начался, а 7 ноября мы приняли присягу. Во время приема присяги несколько человек упали в обморок от перенапряжения и длительной процедуры.
Училище мне понравилось и Владивосток тоже. Училище было образовано в 1936 году, и к 1945 году полностью встали на ноги при хорошем и новом материально-техническом обеспечении учебного процесса. Лаборатории имели образцы, макеты корабельного оснащения и вооружения. Учиться было интересно, особенно после второго курса, когда начали читать специальные дисциплины. Готовили в училище офицеров корабельной службы широкого профиля. После окончания учебы назначали в боевые части и службы, где требовались офицеры на кораблях, включая подводные лодки.
В 1945-1946 годы вблизи училища находились армейские подразделения, выведенные из Кореи и Китая. Это были отчаянные "", которые воевали на западе, потом были переброшены для войны с Японией по договоренности с нашими союзниками. "" – это бывшие заключенные, которым срок в колонии заменили участием в боевых действиях. Во Владивостоке у них были целые сражения с матросами. Много было грабежей и насилия. Борьба с этим злом велась успешно. В 1946 году осенью этих "гостей" отправили на Курильские острова. На курсантов они тоже нападали, были случаи, когда случались насилия жен офицеров училища. Из училища в город нужно было проходить между бараками "рокоссовцев". Ночи на Востоке летом очень темные. Был случай и со мной. Мы с другом из Новосибирска Димой Белых возвращались из увольнения. Нас встретил старослужащий матрос, который предупредил, что мы рискуем жизнью. Мы "храбрые" 18-летние ребята все-таки пошли, матросу стало неудобно, и он пошел с нами.
Как раз на середине пути мы в темноте увидели цепочку солдат, которые шли расправиться с нами. Когда мы увидели далеко неравные силы, (они были вооружены) мы бросились бежать в противоположную сторону. Но там оказались их склады военного имущества, и стояла вооруженная охрана (часовые), которые по уставу имели право стрелять по нам. Я лично сразу напоролся на проволочное заграждение, ржавой проволокой мне вырвало на одной ноге целые куски тела, почувствовал теплые ручейки крови. Вслед мне послышалось команда часовому: "Стреляй по ним". Либо он пожалел нас, либо промахнулся в кромешной темноте. Мне кажется, он просто промахнулся. В училище мы вернулись страшно возбужденные, а брюки мои не подлежали носке, были одни клочья. Кровь на ноге лилась большим ручьем. Медики оказали помощь, обработали раны.
Все курсанты твердо решили на следующий день отомстить за все и наказать обидчиков. Так и произошло. В мероприятии участвовало около 100 курсантов 2 курса. В светлое время сначала определили план действий ночью, узнали, где размещаются обидчики. Нападение было молниеносным с применением матросских ремней, били всех подряд. Сопротивления сильного они не оказали. После экзекуции курсанты вернулись в училище. Спать было некогда, так как рано утром нас всех увезли на железнодорожный вокзал и отправили в Хабаровск для прохождения летней практики на кораблях Амурской военно-морской флотилии.
Богданов Николай Георгиевич, контр-адмирал, 9-й начальник училища (1953–1957 гг.). В 1953 г. назначен на должность вместо отозванного в Главный штаб контр-адмирала И. А. Колышкина. Н. Г. Богданов — участник Великой Отечественной войны, звание «контр-адмирал» получил в 1944 г. Имел богатый опыт командования Тихоокеанским ВВМУ и солидный стаж службы в управлении начальника ВМУ3 в должности его заместителя. В 1956 г. руководство страны приняло решение о создании на базе ЧВВМУ им. П. С. Нахимова совместно с факультетом ракетного вооружения Ленинградского училища инженеров оружия, нового профиля подготовки офицеров ВМФ — инженеров-ракетчиков. Руководство этой работой непосредственно в училище осуществлял его начальник контр-адмирал Н. Г. Богданов. Началась перестройка училища, прежде всего за счет появления новых преподавателей, научных работников и лаборантских кадров. - В.Б.Иванов «ЧВВМУ им. П.С. Нахимова. История. Люди. События». Севастополь, 2012.
Утром руководство "Рокоссовцев" явилось с претензиями к начальнику училища, адмиралу Богданову, но он четко объяснил, что в училище вообще курсантов нет, и они находятся на практике. Конфликт сторонами был исчерпан. Мои глубокие телесные раны немного стали заживать, но через месяц в отпуске в Сибири я продолжал ходить на перевязку, а следы на ноге сохранились до сих пор. Тут же расскажу одновременно эпизоды, в которых мы с Димой Белых были участниками.
С Димой Белых за время учебы мы поддерживали тесные дружеские связи, часто ходили вместе в увольнение, на лекциях располагались за одним столом. Настоящий сибиряк, никогда меня не подводил, Только раз я его подставил на занятиях по физкультуре. После моей просьбы он согласился выручить друга на зачетах из-за больного пальца. По неопытности мы, конечно, оба влипли, но не очень расстроились. В конце концов, исход для нас был вполне благополучный. Это была хорошая наука на будущее при подсказках, шпаргалках и прочих хитростях курсантов. Об этом случае подробнее расскажу ниже.
Я хочу здесь рассказать об одном случае, который мог бы закончиться трагически.
Дело было , и в тех местах свирепствуют сильные ветры, вихри. Училище располагалось на сопке, поэтому эти явления природы сказывались еще сильнее. На лето в здании выставлялись внутренние вторые рамы, а осенью восстанавливались на свое место и хорошо крепились и заклеивались для защиты от зимних морозов и ветров. Часто были снежные заносы.
Во время лекции по военно-морской истории мы сидели с Димой Белых вместе как всегда и спокойно строчили интересную лекцию по учебному плану. Читал лекцию капитан 1 ранга – офицер царского флота, которого матросы в 1917 году чуть не расстреляли в Кронштадте. Он был действительный член географического общества Приморского края. Человек начитанный, много рассказывал о революционных событиях 1917-1920 гг. От расстрела его спасли свои же матросы с корабля, а схватили его, когда он спокойно шел по улице Кронштадта по каким-то делам.
В то время много было пролито крови совершенно невинных людей и без всяких причин. Коль царский офицер, то становись к стенке, и приговор был исполнен тут же на глазах у всех. Большие испытания перенес этот патриот России, он никогда не высказывал злобу, но факты в те 1945-1949 годы нашей учебы он не умалчивал. В общем, человек не раз смерти смотрел в глаза.
Так вот, в середине лекции произошло мгновенное и неожиданное для всех событие. Сильным порывом ветра внутренняя рама, застекленная горизонтально падает на нас с Димой Белых. Мы не успели почувствовать боли от шока, только очнулись после того, когда мы с ним оказались в разных оконных стеклах одной рамы. Могло это кончиться трагически, если бы каждому из нас попало деревянной рамой, как говорится, "по темечку". Но бог нас вторично помиловал. Дело в том, что наш стол стоял напротив рамы, а подоконник существенно выше стола, поэтому рама при резком падении успела принять горизонтальное положение. Мы в это время писали лекцию, и затылки наши были обращены вверх и этим сохранились глаза, на лице тоже ран не было. Стекла от сильного удара рассыпались на мельчайшие осколки, и в районе головы не оказалось острых углов. Затылок, конечно, вспух, но амортизировала большая прическа. Волосы были сплошь засыпаны стеклом. Ребята не успели ахнуть, а преподавателя в этот период "заклинило" и он не мог вымолвить слово, перепугался. Все успокоились тогда, когда убедились, что у нас тяжелых травм и порезов стеклом не было. Нас отправили в санчасть на обработку головы. Обошлось благополучно, но запомнилось на всю жизнь. Начальнику училища, адмиралу Богданову доложили немедленно. Обслуга к утру закрепила все рамы на четырех этажах служебного корпуса. Через пару недель опухоль головы существенно спала и голова не болела. Бывают же смертельно-удачные случаи. Для нас с Димой Белых это было дважды. Второй раз в нас темной, темной ночью стреляли "рокоссовцы".
Вообще за время учебы в есть что вспомнить, и хорошее и плохое. Где сейчас Дима и жив ли? Плохо, что мы не обменялись адресами родных. По молодости думали, что всегда без особого труда найдем друг друга. Правда, один раз я Диму с женой встретил в ресторане "Московский" Ленинграда. Тогда я учился месяц на заводе по спецкомандировке, был холостой, и с другом Юрой Инякиным забежали покушать и расслабиться. Мы с Димой поговорили, он был там проездом. Ленинград город моряков, и никто никогда это не оспаривал. Мне повезло, что в этом культурном центре России я в общей сложности проучился восемь лет и в это время уже перестал упоминать и вспоминать о "туземце" 1943 года. Этому хорошему для меня я обязан во многом Ленинграду, там же я и женился в ноябре 1954 года.
Продолжение следует
