Смерть Сталина весной 1953 года здорово потрясла, было такое впечатление, что мы все остались сиротами, беспомощными детьми. Однопартийная пропаганда и идеология главного вождя остальных делала незаметными винтиками.
Начались перетряски в верхнем эшелоне власти, но военных руководителей не трогали, служба продолжалась в том же напряженном темпе. Для скуки не было времени и условий. Накопленный по крупицам опыт работы в относительно большом коллективе и на постоянных учениях в море в реальных "боевых" условиях дали мне право дать объективную оценку места и роли службы в общесистемном плане нашего грозного оружия по тем временам.
Вопросы военного использования радиотехнических средств службы я освоил примерно за квартал. Часто были учения в море, а это лучшая школа роста знаний и уверенности в своих силах. Подчиненные смотрели на меня другими глазами, хотя для этой должности был несколько молод. Все командиры БЧ и служб были постарше меня на 4-5 лет и более. Кушали мы все за отдельным столом вместе со старшим помощником командира крейсера Г.Степановым.
Степанов Георгий Фёдорович (1.5.1917-21.12.1987), вице-адмирал (8.5.1972). - Римашевский А.А., Йолтуховский В.М. Знаменитые люди Балтийского флота. С-Пб, Фирма Алина 2013.
В это время мог грамотно дать оценку всем типам радиолокационной техники:
обеспечение обнаружения воздушных целей (РЛС "Гюйс"; );
обеспечение обнаружения надводных целей (РЛС "Риф"; );
обеспечение обнаружения подводных целей (гидролокатор активного и пассивного режима) ;
обеспечения артиллерийских стрельб главным калибром 152 мм (РЛС "Залп" - 2 комплекта"; );
обеспечения артиллерийских стрельб универсального калибра 100 мм (РЛС "Якорь"-2 комплекта) ;
Обеспечения торпедных стрельб (РЛС "Заря"; );
обеспечения автономных стрельб башен главного калибра (РЛС "Штаг-Б" - 4 комплекта) ;
обеспечения обнаружения надводных целей по излучению в инфракрасном спектре (теплопеленгатор) и др.
Все станции обеспечения оружия корабля были самыми современными для того времени, отличались большой точностью и устойчивостью в работе. Они хорошо вписывались технически в сложный комплекс автоматизированных систем управления. Они вырабатывали все необходимые параметры для наведения оружия в упрежденную точку с целью эффективного поражения цели. Слабым местом на корабле было обнаружение воздушных целей на предельных дальностях. РЛС "Гюйс-2" не обеспечивала функций целеуказания для РЛС "Якорь" на тех дальностях, когда можно было отразить воздушную цель на предельном расстоянии. Поэтому искали другие пути и методы использования РЛС другого назначения, включая установку на палубу РЛС противоздушной обороны.
Вот эти мысли отражают действительное состояние дел на период 1957-1960 гг. и, может быть, чуть позже. Но оборонные предприятия хорошо знали наши проблемы во всех аспектах и, безусловно, продолжали упорно работать над совершенствованием всех классов кораблей, их вооружения и технического оснащения. За это время введен в строй целый ряд самых современных надводных кораблей и подводных крейсеров. Практически уже состоялся крупный скачок в XXI век. Страны НАТО внимательно следили за нашими успехами и, конечно, принимали даже недозволенные меры и способы. На кораблях появилось ракетное оружие и атомная энергетика. Возможно, многие реализованные достижения могли бы состояться раньше, если б не допустило серьезных ошибок руководство во главе с Н.Хрущевым. Губилось вооружение в ВМФ и авиации, которое эффективно служило на море и в воздухе. Большой вред Хрущев нанес и прикладной военной науке, НИИ оборонной промышленности сокращались, объединялись и т.д. Это касалось живых людей, первоклассных специалистов и крупных ученых. Даже часть лучших преподавателей военных академий ушли в гражданские вузы или другие организации. Специалисты в военной области имели отличную профессиональную подготовку, более широкий кругозор, поэтому пользовались большим спросом. Ученые оборонных предприятий и институтов свой ценнейший опыт получали за десятилетия. Народное хозяйство в 1960-е годы умело воспользовалось резервами оборонки.
Многие офицеры кораблей и частей серьезно пострадали вместе со своими семьями, не давали дослужить до пенсии считанные годы, из гарнизонов выселяли. Для этой категории квартирный кризис – это была трагедия и обида на долгие годы. Многие пострадавшие помнят те "черные времена" до сих пор. При увольнении порой использовались совершенно субъективные причины: возраст, образование, опыт работы и прочие надуманные приемы. Ведь среди этой категории военнослужащих были и активные участники Великой Отечественной войны, награжденные боевыми орденами и медалями. Флотская молодежь пачками подавала рапорта на увольнение с кадровой службы. Она видела в перспективе свою незавидную судьбу. Начальство взялось за голову, наступал кадровый кризис. О состоянии дел руководство флотов начало срочно слать в Москву тревожные донесения. Молодым офицерам отказывали в просьбах на увольнение. Кадровая неразбериха начала стихать и постепенно все успокоилось. Любые решения в отношении людей надо тщательно продумывать и особенно гуманно решать вопросы социальные. Этот вопрос особенно болезненный для семейных людей, да и не очень сладко доставалось холостым, рушилась перспектива и надежды на любимый труд, хотя этот труд не всегда оплачивался достойно.
Еще до трагических событий 1958-1960 гг. были тоже не сладкие времена. Руководство военным ведомством часто менялось, и каждый новый лидер старался ввести что-либо свое. Много шума было от инспекций маршала Жукова. Была грозная инспекция во главе с ним и на Балтийском флоте. Командиров соединений и частей снимали волюнтаристскими методами, без должного анализа реальной обстановки. Порой увольняли этих людей без права на пенсию, а это были заслуженные фронтовики. В качестве примера могу привести пострадавших на Балтийском флоте: Командующего береговой обороны, командира одного из новейших крейсеров и др.
Командующий нашим флотом адмирал Головко много приложил сил по всем каналам, чтоб спасти пострадавших генералов и старших офицеров от незаслуженных наказаний.
Вот эти главные причины. Когда спецвагон маршала Жукова везли от Калининграда до Балтийска, то тепловоз береговой обороны по дороге сломался. Маршала Г.Жукова тут же пересадили в легковые машины и перевезли в штаб Балтийского флота. Вот вся эта история. Второй случай был во время выхода крейсера "Орджоникидзе" в море. По морскому корабельному уставу командир корабля несет личную ответственность за живучесть корабля, его боеготовность и за весь экипаж, включая руководство любого ранга. Он не имеет права покидать ходовой мостик в любое время суток похода и даже ему положено кушать на мостике. Все команды по кораблю он ни с кем не согласовывает и несет за них личную ответственность. Маршал Жуков и адмирал Головко во время похода были тоже на мостике. Когда командир крейсера закурил, не спросил предварительно разрешения старшего начальника, то Г.Жуков приказал снять командира крейсера с должности и уволить. По морскому корабельному уставу командиру корабля разрешается курить без всяких разрешений. Ему же дано право отдавать команды на маневр корабля для использования оружия и техники. Вот эти две истории были при моей службе в штабе флота. О многих историях подобного содержания рассказывали в военных округах и соединениях. А вот вопросы жилья при Жукове решались лишь на бумаге. В приказах писалось, кому что положено: какой метраж квартиры, какая казенная мебель и прочее обеспечение. На самом деле этого ничего не делалось. После поездки Жукова в Индию, срочно ввели физподготовку в штабах, несколько раз в неделю. Вот это пунктуально выполнялось. При игре в футбол, ручной мяч и так далее было много травматизма.
(23.6.1906-17.5.1962). -
.
Адмирал Головко на Балтийском флоте пользовался большим авторитетом. Он говорил всегда спокойно, убедительно и аргументированно. У моряков адмирал Головко по авторитету уступал лишь адмиралу флота Н.Г.Кузнецову. Эти флотоводцы всю войну прошли на самых важных должностях: Н.Г.Кузнецов - министр ВМФ, а А.Г.Головко - командующий Северным флотом. Адмирал очень часто бывал на нашем крейсере "Свердлов" и выходил в море на учениях. Когда адмирал прибывал на корабль, то об этом знал заранее командир и его заместитель по политической части. Они командующего встречали у трапа на корабль. Головко всегда спрашивал замполита, как называются РЛС, расположенные на мачтах и для каких они целей. В таких случаях я за час до прибытия адмирала тренировал замполита, он путал и боялся, что ему будет стыдно перепутать типы РЛС. Надоедал он мне своими просьбами. Ведь у меня были свои дела в службе и их надо выполнять или организовывать исполнение.
Замполит был по национальности украинец, говорил с большим хохлацким акцентом, но человек он был добрый и не злопамятный. Политзанятия он вел с командирами боевых частей и начальниками служб. В группе было не более 10 человек, все люди уже опытные. Занятия проводились по понедельникам после подъема флага. Понедельник как везде день тяжелый, кто отмечал день рождения свой, членов семьи или друзей, поэтому конспекты готовить, как правило, не успевали. Выступать без подготовки всегда трудно, а если изучали материалы съезда КПСС или пленумов, то было еще труднее. Вообще решали проблемы сообща с участием руководителя. Для руководителя это был хлеб, а для нас лишняя нагрузка и трата времени. Иногда надо было привлекать первоисточники классиков марксизма-ленинизма, это была вообще целая проблема. Все мы не любили это мероприятие, но проходило оно иногда очень интересно и весело в дискуссиях и просто спорах.
Мои подчиненные матросы и офицеры. Крейсер «Свердлов», Балтийск, 1953 г.
Замполит хорошо знал всех офицеров и матросов, а тем более наше руководящее ядро, опору командира. Он точно знал, кто из командиров боевых частей и служб пьет спирт, и кто не пьет. Выдавался спирт по норме для обслуживания техники при текущих осмотрах и ремонтах, протирки оптики, контактов и т.д. Каждый месяц в определенные дни мой порученец В.Строгин приносил мне в каюту спирт в двух матросских чайниках, содержащих около 9 литров. Мы с ним делили спирт по группам и потом раздавали ответственным за технику офицерам. Немножко я отливал себе и ставил в сейф, и грамм 100 брал порученец для личных нужд, но при строгом моем предупреждении не подвести. Мои офицеры и замполит корабля знали, что я спирт не употребляю, поэтому при использовании спирта нареканий не было. Однажды замполит перед обедом застал на месте "преступления" главного артиллериста и минера. Тогда он собрал руководящее ядро и объявил, что кое-кто балуется спиртом, поэтому контроль усиливается, и будут давать ежедневно по маленькой норме. Только это не касалось меня, мне отпускали по-прежнему раз в месяц.
Конечно, командиры БЧ осаждали меня особенно после душа или в понедельник. Тогда им было очень тяжело, приходилось выручать по очень скромной дозе, для морального удовлетворения. Мы жили очень дружно и всегда старались помочь друг другу. От нас это передавалось матросам, у них не было дедовщины и драк. Просто ссоры, очевидно, бывали, как в любом другом коллективе, но без злости и последствий. Своих матросов и старшин я встречал в Ленинграде и Калинине (Твери), мы всегда вспоминали совместную службу, как доброе прошедшее время. А в Ленинграде я даже дружил со своим порученцем- старшиной команды В. Строгиным. Его замечательные родители, коренные ленинградцы, опекали меня как родного, нашли комнату для проживания у хороших хозяев. Я им очень благодарен за все доброе, но, к сожалению, их сейчас уже нет в живых. В.Строгин тоже, очевидно, умер, я позже пытался его отыскать по адресу и телефону, но безрезультатно. Была семья простая, честная и очень жизнерадостная. Мне всегда было приятно быть среди них. Это довоенной закалки ленинградцы, очень внимательные, отзывчивые. Это было в 1953-1954 годах, когда я учился на высших радиотехнических офицерских классах.
Лучшие старшины - моя опора. Балтийск, 1953 г.
Сейчас я должен остановиться в какой-то степени на историческом событии для экипажа крл "Свердлов". Нашего командира О.И.Рудакова незаметно, без огласки вызвали в Москву. Отсутствовал он около недели. После он признался, что был вызван в высший эшелон власти для беседы и получения инструкций для выполнения правительственного задания - экипажу принять участие в военно-морском параде в городе Портсмут по случаю коронации английской королевы Елизаветы II.
Командир корабля о поездке доложил командующему флота адмиралу Головко и одновременно предложил план своих действий и изложил просьбы для обеспечения подготовки к важному походу за рубеж. До похода оставалось не более двух месяцев.
По городу поползли слухи о том, что мы скоро идем в Англию на национальный праздник. Командира мы начали тревожить и просить рассказать или прокомментировать слухи. В это время готовился большой план мероприятий подготовки корабля, личного состава и практической отработки в море при постановке корабля на якорь. Это непросто постановка на якорь, а на фертоинг. В районе Портсмута большие противоотливные течения и требуется особая морская выучка постановки на якорь-фертоинг. Это когда с носа две якорные цепи крепятся специальной скобой, чтоб не закрутились якоря, которые пришлось бы бросать, поскольку их практически не поднять. Фертоинговая скоба позволяет крутиться вокруг своих двух якорей, не закручивая их якорь–цепи. Мы долго тренировались. Правда, у моей службы были свои заботы, трудности и проблемы.
При подготовке корабля пришлось руководить работами по маскировке радиолокационных антенн, которые размещались на мачтах до высоты 42 метра от ватерлинии. Получили подробную методику работ и шифровку о сроках выполнения их. Суть работы сводилась к следующему. Часть антенн РЛС обеспечения артиллерийских и торпедных стрельб нужно снять, собственно зеркало, а первый прибор замаскировать брезентом и покрасить шаровой краской.
Работа проводилась на большой высоте, на ограниченных площадках и личному составу надо работать обязательно привязанным пеньковым концом, чтоб не было трагедии. Мои "храбрые" матросы делали дела качественно и быстро, а вот с привязкой себя к мачте было хуже, просто некоторые надеялись на свою ловкость. С палубы эти нарушения проверить нельзя, а прыгать с мачты на мачту самому некогда. Приходилось повышать голос и напоминать и технике безопасности. Все прошло благополучно, но тут случилось серьезная неувязка не по нашим причинам.
На
по всем боевым частям и службам, как и у меня, идет напряженная подготовка. Кто красит, кто чистит, кто маскирует от "ненавистных капиталистов" свои профессиональные секреты. Но пушку не снимешь, автоматы и торпедные аппараты тоже. А коснулось больше внешнего вида и устройства связиста и меня, как начальника службы.
В один из дней я дежурил по кораблю и одновременно наблюдал, как мои молодцы завершают работу с покраской, которая маскировала приборы. Прибежал посыльный и вызвал меня на берег к командиру, который прохаживался вдоль корабля и с берега что-то обсуждал с командующим Балтийским флотом адмиралом Головко. Я бегом к командиру, доложил о прибытии по вызову. Командующий поздоровался и смотрит на меня. Спросил, как идет работа по маскировке антенн. Я доложил, что завершаем покраску, все идет по плану, проблемы все решим вовремя.
Он тяжело вздохнул и сказал, что англичане опубликовали в морском журнале снимок нашего корабля и показали стрелками, что мы снимаем перед походом в Англию. Он попросил советы, я дал свои предложения. В общем, решили часть антенн снова поставить на штатное место, а остальное оставить, как сделали. Он поблагодарил за хорошую работу, а я это потом передал матросам-исполнителям. К этому вопросу больше не возвращались. После похода все было восстановлено на штатных местах. Это о подготовке техники к походу. А теперь несколько слов о подготовке личного состава. На корабль прибыло около 50 портных со швейными машинами, установили их в корабельном клубе. Портные работали день и ночь по сменам, надо было пошить для офицеров из черного бостона тужурки с брюками и плащ-пальто, а матросам подогнать по фигуре форму. Дали нам черные полуботинки, белые перчатки и т.д.
Спецслужбы проверяли экипаж на преданность родине: двух сомнительных - одного офицера и одного матроса сняли на берег и в поход не пустили.
В Москву доложили министру ВМФ адмиралу флота Н.Г.Кузнецову о готовности корабля к выполнению правительственного задания. Вскоре Н.Г.Кузнецов прибыл на корабль, мы вышли в море, показали четкую организацию работ по постановке на якорь (фертоинг). Руководил работами помощник командира В.Зимин. Получилось хорошо, министр ВМФ и командир корабля остались довольны. Когда вернулись в базу, Н.Г.Кузнецов выступил перед личным составом, поблагодарил за большую проделанную работу и пожелал счастливого плавания.
На корабль перед убытием прислали "пузатеньких"
из ресторана "Астория" из Ленинграда. Они готовили деликатесы во время приемов гостей (англичан и нашего посла Малика).
Поход до Портсмута прошел успешно, мы приняли на борт лоцмана, офицера связи и сигнальщика. В указанную точку мы вышли без помощи лоцмана, там стояла специальная бочка, лихо стали на якорь указанным методом. Все газеты Англии и других стран, включая наши, похвально оценили нашу четкую работу. Особое внимание все уделяли оснащению новейшего крейсера СССР. Были мы там до 6 июня 1953 года, ровно неделю. За это время всех свозили на экскурсию в Лондон. Это четыре часа езды двухъярусными автобусами по отличной зеркальной дороге. Посещали площадь, где дворец королевы, везли по городу с заездом на кладбище, где похоронен К.Маркс.
Продолжение следует
