Фотолюбительство на советском военном флоте никогда не приветствовалось. Скорее, наоборот: особисты за такое увлечение могли взгреть по первое число. Видимо, считалось, что наши корабли (тем более подводные) носят в своем чреве много секретов от врага. Совсем иначе дело обстояло на «Лире»: у многих моряков были фотоаппараты, а старшина Бусел разжился еще и любительской кинокамерой-«восьмеркой». Негативы и кинопленки он затем бережно хранил. В итоге свой рассказ Николай Зиновьевич комментировал мне в прямом смысле наглядно. Его снимки, конечно же, любительские, но сегодня вполне могут заинтересовать профессиональных историков, поскольку по прошествии четырех десятков лет удивительно сохранили любопытные детали своего времени. На них Бусел запечатлел товарищей по экипажу на боевых постах либо по своим заведованиям. В тесноте лодочных отсеков узнаваемы некоторые приборы, детали электрооборудования, пульты, манипуляторы. Есть и кадры верхней вахты: командир, штурман с секстаном, сигнальщики, боцманская команда на шланговке с танкером «Елгава»…
Пересечение экватора подводники традиционно отмечали «пришествием Нептуна». Театрализованное действие разворачивалось на пятачке ходовой рубки
Еще одна пленка полностью посвящена торжественной церемонии пересечения экватора. Удивительно то, что костюмированное действо с Нептуном, чертями и даже русалками экипажная самодеятельность умудрилась организовать на верхней палубе ходовой рубки (потому что через нижнюю палубу то и дело перекатывались волны). Есть кадры и другого «мероприятия в рамках культурной программы»: киносеанс в кают-компании под стрекот узкопленочной «» …
Чужое море
Между прочим, снимки первых дней похода «Лиры» мне удалось определить сразу: почти вся команда постриглась-побрилась наголо, решив, что за долгое плавание шевелюры отрастут. А самое яркое впечатление первых недель похода — на редкость спокойный океан. Моряки, кто постарше, этому немало удивлялись и наставляли молодых, мол, это или случайность, или везение — Атлантика еще испытает на излом. И не ошиблись. Позже и штормы лодку здорово покачали, и африканский зной пожег. У экватора температура морской воды подскочила до плюс 33, а в отсеках и того выше (порой на 20 градусов!). Кругом — соль, и пресной воды — в обрез! 611-й проект замыслили еще в вой ну, и авторы его даже представить не могли, что судьба занесет их подлодки в тропики. По переборкам и подволокам конденсат бежал, будто пот по натруженной плоти. Вахта стояла в трусах, с мокрыми полотенцами на шее, и дышать было нечем — сущая парилка! Круче всех доставалось дизелистам, у работающих механизмов духота была ядреного замеса — на пережженном мазуте и разогретых маслах. На 52-й широте случилось ЧП. Однажды нырнули поглубже, и забортным давлением разорвало трубу. Море в седьмой отсек хлещет, и над головой — 90 метров! Вахта перетрухнула и пулей — из отсека… Через годы об этой аварии Бусел вспоминал с улыбкой, а тогда всем было не до шуток. Однако нашлись и хладнокровные, и отчаянные смельчаки — строго по РБЖ рванули в обратном направлении. А там — брус, кувалда, распоры, пластырь… И опасное положение выправили. Для ремонта (на всякий случай) командир решил зайти на Фолкленды — до них уже было два шага циркуля по карте.
Фолкленды. Бухта Порт-Стэнли. Идет ремонт подлодки. По левому борту ее — судно сопровождения «Михаил Калинин», 1972 год
Уроки аргентинского
Эти каменистые обломки суши на южной окраине планеты люди обжили только в ХХ веке. До этого набегами здесь промышляли рыбаки и китобои, ну и, как водится, пираты. Административным центром Фолклендских островов под эгидой британского губернатора стал Порт-Стэнли, по нашим меркам — районный городишко. В его бухту «Лира» буквально вползла — даже по большой воде от киля подлодки до грунта оставались считанные сантиметры. Встали на рейде, отдали якорь, ремонтом лодки занялись в две смены, свободным от вахт разрешали съезжать на берег, конечно, организованными группами. До этого дня советские военморы здесь не высаживались. Местные жители о России слышали и не скрывали любопытства: какие они, русские?! А у русских свой интерес: какие они, аргентинцы, и как живут? Ну и получили наглядный урок… — Фолкленды ведь тоже Приполярье, хотя и южное, — рассказывал Николай Зиновьевич, — а все у них в порядке: опрятно, ухожено. Картин жуткого развала, как на Кольском полуострове, я не видел. Аккуратные дворики, у домов яркая окраска, дороги великолепные, магазинов множество, и в любом — изобилие на прилавках… Суровый, холодный край, но стадион на островах был. Этакая аккуратная ровная площадка и вместо трибун — дощатая веранда. Наши сразу решили «поразмять косточки» и вышли на поле. Местная молодежь увидела и предложила сыграть в футбол. Наши сыграли и, признаться, крепко продули! Но зато там же, на стадионе, русские моряки познакомились с девушками-индианками южноамериканского происхождения. Их тоже запечатлел на фотопленке старшина Бусел.
.
Тоска по русскому снегу
Фолкленды остались за кормой, «Лира» пошла еще южнее, туда, где североморцы насмотрелись на целые скопления гигантских айсбергов. — Все, как учили в школе: одна шестая массы — на поверхности, остальная — под водой, на две сотни метров вниз. Дух захватывает! — вспоминал акустик старшина Бусел. — Плывет такая махина, и не знаешь, куда ее повернет, а ведь может и оверкиль сделать, и если «кувыркнется», то лодку сомнет, как молот — жестянку. Лучше судьбу не испытывать, и мы держались от них в стороне… Наконец «Лира» повернула на север — к Маскаренским островам в Индийском океане. Это перепутье морских дорог и «перекресток цивилизации» подводники видели из-под воды, на своем локаторе, где порой высвечивалось до трехсот «целей» одновременно. Пришли в маврикийский Порт-Луи. Там — буйство красок, тропической зелени, небеса и море райской голубизны, но люди — чужие и суетливые, такая же и речь. Здесь на «Лире» сменился экипаж. Первый на «Михаиле Калинине» отправился на север, а второй прямиком повел лодку домой. По пути сделали остановку в Гвинее-Бисау (это на западном берегу Африки). Тоже экзотика, но ничто уже не радовало, хотелось русского снега и — домой, домой, домой! В Союз Бусел вернулся только весной 1972-го. Фотоснимки, привезенные им из похода в Южное полушарие, вошли в его второй по счету «дембельский альбом». Сыну Николая Зиновьевича, который родился за несколько дней до выхода «Лиры» из Полярного, на момент возвращения уже исполнилось несколько месяцев. Об отцовской одиссее ему еще предстояло узнать. Семья старшины Бусела жила в комнате, которую подводник честно заслужил на сверхсрочной.
(Мне кажется, что это не Боря Петрушихин, а Боря Синюхин. С уважением, Марк Коновалов) * * *
Больше в Атлантику подлодка Б-73 «Лира» не ходила. За изучение возможного театра военных действий близ Антарктиды взялись суда военной океанографии. А «Лиру» списали в 1974-м. О походах этой северодвинской лодки на Крайний Юг историки пореформенной России вспоминали нечасто, а сейчас о них забыли вовсе. Да и как не забыть, если Северный флот большей частью ржавеет в бухтах Кольского полуострова, а если и покидает их, то изредка и малым числом — для показушных представлений. О походах за экватор нет и речи. Хотя есть претензии на морскую державность. Не так давно довелось стать случайным свидетелем чествования офицера-подводника за пять выходов на… заводские испытания. Во времена «Лиры» это считалось легким морским променадом. Верно: каков флот, такие у него и походы.
Пичугин Вячеслав Васильевич
Вячеслав Васильевич Пичугин окончил в 1955 г. и был удостоен золотой медали и высокой чести занесения на мраморную доску Почета училища.
Подорожный Борис Иванович
Борис Иванович Подорожный в 1960-1964 годах был командиром БЧ-1 на Шестнадцатой дивизии подводных лодок Северного флота. К.Я.Богомазов вспоминает: Бориса Подорожного знал раньше, мы вместе учились на классах, правда, в разных группах. Познакомился ближе, когда приходилось оставаться в роли врио флагштурмана дивизии. Ф-1 18-й ДиПД капитан 3 ранга С.В. Пархоменко часто оставлял меня в роли врио. Мне приходилась принимать задачу №1 и выходить иногда в море на задачу № 2. Многому у Подорожного можно было научиться, что я и делал. В БЧ-1 был во всем порядок. Особенно у Бориса была в образцово показательном состоянии вся документация, начиная от книжек боевой номер и кончая навигационным журналом. До чего же красивый почерк и у Подорожного, и у его командира ЭНГ Игоря Величко! Борис и Игорь даже чем-то похожи друг на друга, но только не внешне, а внутренне. С ними приятно разговаривать, они обаятельны в беседе, оба вели холостяцкий образ жизни. Высокая организация службы на "К-93" закладывалась организованностью и требовательностью прежде всего старшего помощника командира подводной лодки Леонида Константиновича Задорина и таких командиров боевых частей как Б.И. Подорожный и В.И. Журавлев.. Примерно через 2,5 года Задорин Л.К. станет командиром ПЛ "К-36" в нашей дивизии, Журавлев В.И. - помощником флагманского механика дивизии, Подорожный Б.И. - старшим научным сотрудником 9 НИИ по своей специальности, Величко И.Ф. будет назначен на строящуюся ПЛ "К-140" пр.667А.
Службу в Навигационно-Гидрографическом НИИ ВМФ Борис Иванович закончил заведующим лабораторией. Автор многих научных работ.
Познахирко Александр Арсеньевич
Александр Арсеньевич Познахирко закончил Нахимовское училище с серебряной медалью.
.
Полысалов Вячеслав Константинович
Вячеслав Константинович Полысалов учился на химическом факультете ВМУИО.
Смирнов Игорь Константинович
. Простые истории из жизни флотских офицеров - инженеров оружия. СПб., 2005. Игорь Константинович Смирнов (23.I.1931-14.XII.1989. Род. в Ленинграде) закончил Нахимовское училище с серебряной медалью, капитан 1 ранга. Окончил с золотой медалью Высшее военно-морское училище инженеров оружия по специальности "Инженер специального оружия" (1957). К.т.н. (1965). Проходил службу в НИИ вооружения ВМФ в должностях мл. и ст. н.с. (1957); служил в ЦНИИ МО: ст. н. с. - руководитель группы 24-го ЦНИИ МО (1980-1986). После увольнения в запас работал ст. н. с. в ЦНИИ им. акад. Крылова. Принимал активное участие в разработке перспектив развития и боевого применения баллистических ракет ВМФ, в обосновании их тактико-технических характеристик, в создании ряда комплексов с БР подводных лодок, в т. ч. первой в мире морской баллистической ракеты с межконтинентальной дальностью (РСМ-40). Исследовал нетрадиционные способы старта в ледовых условиях, при нахождении подводной лодки на грунте, на якоре и др. Автор более 15 изобретений, более 70 научных трудов.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
В 1957-1960 годах Борис Сергеевич Петрушихин - командир БЧ-2-3, лейтенант. Через десять лет он уже командует подводной лодкой.
Североморская подлодка Б-73 «Лира» в Атлантическом океане, 1971 год В конце шестидесятых корабли с ядерной энергетикой уже не были в диковинку, и в Мировом океане ходили атомные лодки второго поколения. Их дизель-электрическим сослуживицам отводились роли второго плана, и потому ставились они рангом ниже. И вот при таком раскладе осенью 1969-го из базы советских подлодок в Полярном вышла и резанула Атлантику по диагонали ракетная «дизелюха» постройки конца 1950-х. Мили она считала, не таясь, — в надводном положении. И странно — по обыкновению назойливый супостат не докучал ее своим эскортом. Разве что за Нордкапом да на подходе к Гибралтару натовские авиапатрули удовлетворились формальными облетами советского корабля. И все! Правда, суетливые европейские газеты предположили, что лодка следует в Средиземное море «на усиление арабского флота». Однако на восток она так и не отвернула, а решительно нацелилась на юг. На борту у лодки отсутствовал номер, но белой краской под трафарет на ограждении рубки крупными буквами было нанесено «Лира» и «Lira» (это для супостата). В штабах НАТО знали: поход этой самой «Лиры» Советский Союз официально задекларировал как научный. Собственно, таким он и был. Или же почти таким…
«Штырь» острием в космос
На северодвинском заводе № 402 дизель-электрическую ракетную подлодку Б-73 знали как «заказ 404» ответственного сдатчика Михаила Баженова. От Михаила Яковлевича флот лодку принял в ноябре 1957-го, потом она успешно морячила и стреляла. Лодке шел девятый, вполне ходовой, год, когда ее решили модернизировать. Сначала на Кронштадтском морском заводе, а затем на северодвинской «Звездочке» ракетный комплекс с лодки сняли и взамен установили навигационную космическую систему под несколько странным названием «Штырь-М». После этого к прежнему обозначению проекта корабля АВ-611 добавилась литера «К» и появилось общее наименование «Лира».
В пору послевоенного советского флота подводные лодки носили бортовые названия в виде исключений («Ленинский комсомол», «Ленинец», «50 лет СССР»), и присваивали их, оценивая высокие заслуги экипажей. А тут — «Лира». Музыкально и поэтично, больше подошло бы яхте. Автор придумки так и остался неизвестным, но не было сомнений в том, что вчерашнюю ракетную подлодку назвали именем одного из созвездий Северного полушария. И вот еще деталь: дальневосточники, которые тогда же переоборудовали торпедную подлодку Б-62 в исследовательскую, назвали ее «Вега». А Вега, как известно, самая яркая звезда среди светил Лиры. Такое вот сочетание. Командовал «Лирой» капитан II ранга Борис Рудых, опытный моряк, которого, между прочим, прочили в командиры новейшего ракетоносца, строившегося в Северодвинске. Бориса Васильевича уже утвердили штатным командиром, но тут, если верить молве, вышел у него конфликт с замполитом, да такой, что в штабе сочли за благо «развести» их по разные стороны. Так капитан II ранга Рудых оказался в Кронштадте, тоже на подводном ракетоносце, хотя уже бывшем — Б-73.
.
Зачем был нужен Крайний Юг?
Он и повел «Лиру» в первый исследовательский дальний поход, точнее, в сверхдальний: от нашей застуженной 69-й параллели — в жаркие воды, за 50-й градус южной широты, к Фолк лендским островам. Дальше приказ предписывал ему генеральный курс на восток: из Атлантики — в Индийский океан, к экзотическому Маска ренскому архипелагу, где на крохотном острове Флат (всего-то 75 километров в сечении) уместился суверенный Маврикий… И где они такие, Фолклендские острова? И кто из нас слышал про них до англо-аргентинского конфликта 1982 года? На картах шестидесятых они тоже значились как спорная между Великобританией и Аргентиной суша, но вооруженным столкновением, как говорится, и не пахло. Зато зрел мировой конфликт — ракетно-ядерный. Ракетам того времени уже были по силам тысячекилометровые траектории. А ну как ударить по супостату из-под воды, да еще и с Крайнего Юга! Но огромные пространства между 40-й и 50-й параллелями советский ВМФ тогда еще не освоил. Эту акваторию порой называют «фронтом атлантической конвергенции» — тут происходит столкновение и смешение океанских масс умеренных широт и широт антарктических, а потому в этом районе Мирового океана, имеющем весьма условные границы, очень сложные гидрология и атмосфера. Здесь меняются температурные режимы, плотность, соленость воды, скорость и направление течений, сила магнитного поля… Иными словами, далеко не лучшие условия и для потаенных хождений на глубине, и для точного прицеливания ракет. И потому сугубо профессиональные интересы имелись в Южной Атлантике у наших штурманов, акустиков и связистов. И, конечно, на «Лире» шли офицеры морской разведки. В общем, каждому из экипажа новой исследовательской подлодки предписали свое дело. Как и должно быть на… военном корабле.
Африканские широты. В отсеках — жарко...
В перископе — айсберги
Тот поход 1969 года в Южную Атлантику многим был в новинку, хотя называть его первопроходческим нельзя. Потому что еще в 1958-м советская подлодка Б-75 под командованием капитана II ранга М. К. Малькова впервые пересекла экватор. Флот наш тогда только начал принимать на вооружение большие торпедные лодки северодвинской постройки, а их еще требовалось «обкатать» на полную автономность. Вскоре такая же подлодка (Б-82) вышла на рубеж 40-й широты. За это ее командира — капитана II ранга Г. Н. Швецова — наградили орденом Красной Звезды. Впервые в послевоенной истории флота офицер-подводник получил столь высокую награду! Потом Б-72 капитана III ранга Р. А. Голосова достигла пролива Дрейка — это 60-я параллель. Наконец, Б-71 капитана II ранга И. Н.Завгороднего прямиком махнула с Камчатки к берегам Антарктиды! Вот тогда, в 1961-м, советские подводники впервые и увидели в перископ айсберги ледового континента. Отважные люди на северодвинских кораблях стали первопроходцами! То, что шли они на дизельных лодках с Крайнего Севера в запредельную южную даль, современный сленг трактует как экстрим. Но история с «Лирой» больше напоминает плановый поход. Впрочем, имелись нюансы дипломатического толка… — Впервые мы, военные моряки, шли за границу на подлодке, как говорится, в открытую, да еще и за экватор, — рассказывал участник похода капитан II ранга в отставке, ветеран северной гидрографии архангелогородец Борис Богданов. — Больше того, нашу «Лиру» в иностранных портах могли посещать официальные гости… О самом начале похода Борис Иванович вспомнил: — Мы вышли из Полярного поздно вечером и уже за Кильдиным, в открытом море, сделали на ограждении рубки приметную надпись. Вот только погода испортилась — пал густой туман, и, видно, потому нас никто не прихватил. Натовские противолодочные рубежи мы проскочили, и только за Нордкапом на нас вышел норвежский «Нептун», а затем «» на четырех моторах…
Вахта за вахтой
Уже в Атлантике «Лиру» догнала «Эстония» — советское круизное судно, которое военные взяли во фрахт на время экспедиции. Вскоре появился и танкер «Елгава». Таким оперативным соединением, но не спеша, они и двигались на юг. Обычно сбором и обработкой океанографических данных занимаются научные суда. В заданных точках океана они ложатся в дрейф или становятся на якорь, чтобы взять информацию. Называется это «делать станции». В отличие от них подводная лодка может идти на заданной глубине и снимать параметры непрерывно. Поэтому использовать ее для исследований океана — дело вполне рациональное. Лодка постоянно «делала станции», танкер время от времени подпитывал ее топливом и водой, а «Эстония» выписывала пространные циркуляции и в оговоренных точках принимала с подлодки специалистов — в каютах круизного судна моряков обустроили для обработки информации. Вахта за вахтой, день за днем — явились к острову Святой Елены, и здесь, на широте Анголы, сделали передышку. Съехавшим на берег тогда довелось увидеть последнее пристанище Наполеона. Правда, надгробие и посмертная маска воителя, расколовшего мир идеями диктата и пушечными ядрами, впечатлили не всех моряков…
— То, что усталость имеет свойство накапливаться, мы почувствовали на третьем месяце пути, — рассказывал Борис Богданов. — Мы были молодыми, крепкими, дней за четким распорядком вахт не считали, а потом они крадучись перешли в монотонный уклад… «Лира» находилась в походе уже четыре месяца, когда штурманы проложили курс в Индийский океан, и там случилась крупная нестыковка: дальневосточная лодка Б-62 «Вега» не явилась в точку рандеву. Какие и где именно у тихоокеанцев возникли проблемы, на «Лире» знали только командир и «дядьки в сапогах», вопрос этот не обсуждался, но вместо планового захода на Мадагаскар североморская подлодка направилась в Танзанию, чтобы в Дар-эс-Саламе сменить экипаж. Новый прибыл из Союза самолетом, старый тогда же улетел, а «военная наука» осталась. — Расставались очень тяжело, потому что все здорово устали, — вспоминал Борис Богданов. — Было уже не до красот Африки, больше считали не мили, а дни, сколько еще осталось… Оставалось немного, но, когда «Лира» вернулась к 40-й параллели, она оказалась в штормовой зоне. Вот здесь североморцы и вспомнили, насколько тяжелой бывает волна. Близ Антарктиды она так же колыхала, раскачивала лодку на глубине, как и в море Баренца.
Злые штормы в южных сороковых в то время года мотают неделями, и дальше работать было практически бессмысленно — в программе экспедиции поставили точку. «Лира» с кораблями сопровождения повернула на север и пришла к бразильским островам Фернандуди-Норонья. Здесь вся научная команда перешла с подлодки на «» и отправилась в Ленинград, а сменный экипаж своим ходом повел «Лиру» домой, в Полярный.
На край Света за жильем
Срочную Николай Бусел служил на Севере. Был акустиком на одной из первых ракетных подлодок. В 1966-м он демобилизовался, приехал в Северодвинск, устроился в электромонтажное предприятие «ЭРА». Однако проработал там недолго: появилась семья, они с женой уже ждали прибавления в ней, а своего жилья не было.
И тут Николаю случайно встретился знакомый офицер, знавший Бусела еще по дивизиону ракетоносцев в . Ему требовался хороший акустик. Что касается жилья, то флот обещал Николаю Зиновьевичу сразу же дать комнату. На том и ударили по рукам: семья сверхсрочника Бусела получила жилье, а сам он — назначение на Б-73 «Лира». Тем же летом 1971-го лодка ушла из Северодвинска в Полярный. Здесь ко второму сверхдальнему походу на Крайний Юг ее экипаж готовил уже новый командир — капитан II ранга Борис Петрушихин. Швартовы отдали в ноябре 1971-го.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
Вася расчётливо произвёл рекогносцировку – узнал у друзей, какая из девушек может помочь ему счастливо провести отпуск. Из двух-трёх названных имён он при открытии танцев выбрал Надю. Танцевал только с ней весь вечер, напел песенку о том, что «Надежда – мой компас земной», рассказал, что есть такой прибор гирокомпас, который всегда может показать направление на любимую, как сложно его обслуживать, и какое искусство требуется при экстренном запуске в случае срочного выхода корабля в море. Рассказал ей, какие у неё красивые глаза и губы, и как идёт ей это платье. Намекнул, что очень хотелось бы увидеть, как идёт и комбинация, которая прячется под платьем. Словом, Василий своей искренностью и с трудом скрываемой страстью покорил сердце девушки, и она согласилась, чтобы он проводил её до дому. По дороге домой они как-то нечаянно свернули в сторонку, к берёзкам, под которыми, спрятавшись в кустах, стоял заветный специально обученный, хорошо отполированный топчанчик. И дело у них уже пошло на лад, как вдруг девушка начала сопротивляться. То ли он не сказал ещё чего-то важного, то ли ей нравилось сопротивление, то ли он непозволительно заторопился, но со словами:
– Не надо меня экстренно запускать, как гирокомпас, – она соединила руки в замок и закрылась ими. Но Васе уже кровь ударила и в голову и в верный, никогда не подводивший его флагшток. Стоя над ней на одном колене и одном локте, он пытался разжать её руки. И в какой-то момент потерял равновесие и сорвался с топчана. Описав пируэт на 270о, он грохнулся на землю, попав правым глазом точно в торчащее сплетение корней, твёрдое, как камень. Из правого глаза Васи посыпались искры, казалось, осветившие всё вокруг, как корабельным прожектором. Он с трудом поднялся, опустил голову и при свете искр, излучаемых правым глазом, левым глазом с ужасом увидел, как его гордый флагшток превращается в безвольную, беспомощную потёртую рындобулину! А девушка сидела на топчане, такая соблазнительная, и смеялась. Она же в темноте не видела деталей и не знала, что правый васин глаз до сих пор сильно искрит и медленно наливается синяком, а сердце его уже переполнилось отчаянием и скорбью. И тут он совершил непростительную ошибку – выдал лично ей те три слова и ещё пару, которые на его месте сказал бы любой парень, но сказал бы в безличную ночь. Надежда обиделась, подхватила одежду, и через несколько секунд её прелестный мраморный силуэт мелькнул в лунном свете за берёзками, и пропал. Вася же, ощупав топчан и окружающее пространство, с тоской убедился, что злая насмешница прихватила и его форму, так что он остался в одной тельняшке и ботинках. Как тут было не впасть в уныние и панику? Село ещё не уснуло, и гулять по нему в таком виде было невозможно. С другой стороны, к этому обкатанному топчану могла придти другая пара, и найти здесь его, героя-подводника, специалиста первого класса, совершившего много походов в тесном, неуютном и неудобном для жизни «малыше», найти покинутым девушкой, в одном тельнике, да и ещё с фингалом под глазом!
Зрело взвесив все «за» и «против», Василий отправился в к дому, за две улицы. Двигался он короткими перебежками от одной тени, оставляемой деревьями в лунном свете, к другой, низко согнувшись, как пехотинец в атаке, чтобы не появляться над заборами. Добежав до очередной тени, опускался на колени и ложился на них грудью, изображая полосатую кучку мусора. Или прижимался к стволу дерева, если он был достаточно толстым. Наконец, маневрируя таким образом, он благополучно добрался до родного забора. Предусмотрительно заглянув в щель забора, Вася – о, ужас – обнаружил свою четырнадцатилетнюю сестрёнку Люську. Эта заноза сидела на ступеньках крыльца и считала звёзды на небе. Ждала, чертовка, Василия, чтобы точно узнать, когда он вернётся с гулянки. Васю прошиб холодный пот. Не являться же герою-моряку перед ней с рындобулиной, свисающей из-под тельняшки, как из колокола! Ничего другого не оставалось, кроме как ждать. В тени развесистой вишни он увидел у забора небольшое возвышение почвы и сел на него, прислонившись спиной к забору и подтянув колени к груди. В такой позе надеялся пересидеть Люську. Однако через полминуты он вдруг почувствовал жгучий укус в гениталиях, и почти сразу в ягодицах и в самой рындобулине! Оказывается, его угораздило сесть на муравейник. Вася подпрыгнул, отскочил под вишню, и начал остервенело растирать свою кожу руками, превращая муравьёв в мокрые пятна, и получая от каждого свою порцию яда. При этом старался не производить шума и не поднимать голову над забором. Покончив с муравьями, он заглянул в щель и с горечью убедился, что эта терпеливая зараза всё ещё считает звёзды. Всю нижнюю часть тела нестерпимо жгло, Васе в бессилии хотелось рыдать, ругаться непристойными словами и сломать что-нибудь очень крепкое, но вместо этого он прислонился грудью к стволу вишни, обхватил её руками и едва слышно заскулил.
Ближе к утру над ухом прозудел первый , а второй впился в голую часть спины. Вася только прикрыл рукой несчастную рындобулину и остался недвижим. После муравьёв какие-то комары его уже не волновали. Было даже приятно ощущать, что жизнь ещё продолжается. Однако комары спугнули эту стервозу, хлопнула дверь и бедный парень понял, что фарватер свободен. Медленно-медленно, чтобы не скрипнула, он чуть-чуть отворил калитку, ужом прополз во двор, на четвереньках добрался до крыльца, неслышно проник в дом и успокоился только на своей кровати. Отпуск прошёл комом. На рыбалку ходил, отремонтировал и привёл в порядок пару списанных электромоторов в колхозной мастерской, позагорал на реке. На танцы больше не ходил. Сестричка Люся что-то поняла. На вечерних посиделках обрушилась на девиц: – Что вы, кобылы недопереобъезженные смеётесь над парнем. У него отпуск скоро кончится, и ещё два года на подводной лодке вкалывать, в этой железной трубе дни и ночи проводить в обнимку с торпедой, а он на танцы пойти боится. Ты, Надька, гусыня длинношеяя, что с ним сделала? Зачем поленом фонарь под глаз поставила? Отдавай форму, а то я тебе красивое твоё лицо до самых зубов расцарапаю! – – Да что ты, Люся, он сам как-то неудачно упал. А форму взяла, чтобы он пришёл за ней. Как удобный повод. Ладно, завтра сама занесу. – Завтра была суббота, в гости зашла Надежда, позвала на танцы. Потанцевали, но, даже когда она намекнула, что к экстренному пуску готова, рындобулина во флагшток не превратилась. Это повергло Василия в полное отчаяние, его объял душераздирающий ужас и паника, и в таком состоянии он вернулся из отпуска. Свою печальную повесть он закончил словами: – Простите меня ещё раз, товарищ старший лейтенант, но ни о чём другом я теперь думать не могу. Мне ничего нельзя поручать, нельзя назначать дежурным по лодке, как бы я её не утопил, нельзя назначать в патруль и давать увольнение. Я пропал. –
Командир продолжал уже от себя. Я попробовал утешить его, что со временем всё вернётся, но безуспешно. Тогда решили рассказать о его беде (без подробностей) врачу, чтобы направил Василия в госпиталь. Однако Вася говорил врачам о бессилии, обходя подробности, поэтому лечили организм, а не психику, и безрезультатно. Из либавского госпиталя перевели в рижский, а оттуда в . Там, видя безуспешность усилий врачей, за дело взялась хорошенькая медсестричка, и всё образовалось. Через год после этого получил от Василия письмо. Они поженились и ждали ребёнка. Ну а мне целый год до следующего выпуска специалистов из учебного отряда пришлось самому ухаживать за техникой, отсюда и умение. Эти мои рассказы, вызывающие у вас жизнерадостный детский смех, и, возможно, чем-то полезные для службы, кто-нибудь из вас со временем опишет. Думаю и надеюсь, что это будет наш штурман.
ОБРАЩЕНИЕ К ЧИТАТЕЛЮ
Уважаемый читатель, мною разработаны и написаны две книги:
1) «Трагический и героический 1941 год без лжи», которая имеет большое значение для правильного понимания оболганной истории нашей Родины в период подготовки страны к отражению агрессии и первого этапа Великой Отечественной войны (1933 – 1941 гг.). Книга представлена на этом же сайте.
. 2) «Навигационная безопасность кораблей и судов», которая имеет очень большое значение для Военно-морского и гражданского флотов, так как изложенные в Мореходных таблицах МТ-2000 способы расчёта показателей навигационной безопасности грубо ошибочны и могут привести к катастрофическим последствиям. Издать книгу как положено, через Гидрографическую службу, мне не удаётся. На издание этих двух книг требуется порядка 400 – 450 тысяч рублей. Таких денег у меня никогда и не будет. Многие из читателей знают меня как преподавателя Каспийского училища и ВСОК ВМФ. Надеюсь, я не дал ни единого повода сомневаться, что хотя бы 01 рубль будет истрачен не по назначению. С другой стороны, в моём активе свыше 200 научных работ, и эти две книги ничего не значат для моего престижа, то есть лично мне они почти не нужны (конечно, приятно будет держать их в руках, но не менее приятно будет и избавление от хлопот с изданием, а потом с бесплатным распределением книг). Поэтому очень прошу читателей, которые в состоянии помочь с изданием этих книг, сделать это для пользы и во имя Флота и Родины. Счёт № 42306 810 9 5508 6707661 34 Сбербанк России, подразделение № 2004/0751 Калининское отделение № 2004. 195427, г. С-Петербург, Светлановский проспект, д. 36, корпус 3, лит. А.
Заранее благодарю, В.Михальский. 4 февраля 2012 г.
Паттерсон Джемс Ллойдович
О Джемсе Паттерсоне достаточно полно мы рассказали ранее.
В ВВМКУ им. М.В.Фрунзе.
См. также: Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
На Английской набережной начал функционировать новый офис Союза! Просим посетить офис, обсудить планы на 2013 год и сдать членские взносы за 2012 год. Справки по телефону: +7 921 935-94-74. Филиппов Александр Матвеевич
Союз СВВМИУ запустил два новых сайта:
- сайт Союза СВВМИУ - Сайт Союза инженеров флота.
Просьба зайти на сайты и высказать свои пожелания и предложения.
Штурман спустился вниз, запустил по хронометру секундомер, взял ящик с секстаном и поднялся на мостик. Они с командиром по очереди измерили высоты четырёх ярких звёзд, записывая друг для друга моменты измерений по секундомеру. Закончив, Командир посмотрел на часы, до побудки оставался час, и он скомандовал: – Вахтенный офицер, передайте вниз: офицерскому составу, несущему ходовую вахту, подъём для тренировки по решению астрономической задачи. – В то время ещё не существовали радионавигационные и тем более спутниковые системы, астрономия давала единственную возможность определить координаты корабля вдали от берегов, как и во времена Христофора Колумба, и ей придавалось большое значение. Через десять минут на мостике собрались старший помощник, помощник командира и два командира группы. Началась тренировка. Мише, как не умеющему держать в руках секстан, доверили секундомер и записную книжку, чтобы по командам «Товсь! Ноль! Тридцать градусов, восемнадцать и две десятых минуты» он записывал момент времени и измеренную высоту светила. Первым произвёл замеры высоты четырёх звёзд и Луны старпом (по пять значений высоты на каждое светило для повышения точности). За ним помощник и оба командира группы. Все окончательно проснулись, до побудки оставалось время, свежий воздух и красота неба бодрили и вдохновляли на подвиг, и решили продолжать замеры по другим звёздам. Старпом, закончив измерения, закурил и сел на крышу ограждения рубки в кормовой её части, рядом со штурманом. По мере окончания наблюдений и остальные садились рядом. Когда все закончили работать с секстаном, из-под крыши мостика появился Миша и облегчённо сказал:
– Фу-у, слава Богу, конец. А то я страшно устал останавливать и запускать этот . – Раздался громкий хохот Командира и мычание (из уважения к старпому) штурмана, не поддержанные, однако, больше никем (хотя бы одна остановка секундомера перечёркивала всю проделанную работу). – Это тебе конец, – тихо произнёс старпом, бросил за борт недокуренную сигарету и с мрачным лицом стал пробираться к мостику. Внезапно в нём проснулась его одесская молодость: – Дайте же мне на него поглядеть! Дайте-таки стукнуть его так, чтобы ему было даже ещё больнее, чем мне сейчас! Дайте хотя бы бросить его за борт! – Мы с Командиром смеялись над Мишей, а не над ситуацией, понимая, что момент времени для каждой высоты светила можно восстановить, построив график её изменения. Когда старпом вплотную приблизился к Мише, Командир перестал смеяться: – Старший помощник, Евгений Александрович, отставить! Отставить «стукнуть» и отставить «за борт». Мы попросим штурмана, и он для каждой высоты даст всем вам моменты времени. Ну а Мише придётся решить штурманскую норму – 50 астрономических задач за год. А Вы, старпом, будете лично это организовывать и контролировать в своё полное удовольствие. – Старпом облегчённо проговорил, не скрывая торжества:
– Ну, Миша, скоро ты станешь лучшим астрономом в бригаде. Не сомневайся и готовься. Видишь вон там, справа 25о, ковш на небе? Сразу запоминай – это созвездие Большая медведица. Самая яркая звезда в ней Дубхе – дальний нижний угол. Если этот угол соединить с верхним дальним, мысленно продолжить линию на пять расстояний между ними, то придёшь к . Когда заблудишься в лесу до ночи, таким способом узнаешь, где север. А продолжив по дуге ручку ковша, получишь Арктур. Завтра мне на бумаге нарисуешь всё это, а также способы отыскания Поллукса, Сириуса, Капеллы, Бетельгейзе и Ригеля. Все вопросы к штурману. Поняв, что затраченный труд не потерян безвозвратно, засмеялись все. В следующем году Балтийский флот подвергся инспекции Министерства Обороны. Пришедшему на лодку проверяющему штурман в первую очередь показал две книги бланков астрономических задач, аккуратно заполненных командиром минно-торпедной боевой части. Убедившись, что это не «липа» и исполнено на полном серьёзе, инспектор сказал: – Вот это да! Никогда бы не поверил, если сам бы в своих руках не подержал. – И поставил лодке пятёрку, ничего больше не проверяя.
Флагшток и рындобулина
Прежде всего поясним, что флагшток, это стальная труба диаметром около 40 мм, устанавливаемая почти вертикально в корме корабля, на которой поднимается флаг при стоянке корабля у стенки или на якоре. Рындобулина, это короткая плетёная снасть с утолщением на конце, прикрепляемая к языку корабельного колокола (). С помощью этой снасти ударяют языком по телу рынды, вызывая звук. Звон колокола при наличии гудка и сирены – не дань средневековой традиции, а сигнал, подаваемый в тумане кораблём, стоящим на якоре.
Итак, у штурмана случилась маленькая неприятность – вышел из строя, или просто говоря, сломался эхолот. Эхолот НЭЛ-3, это прибор, генератор которого формирует короткий ультразвуковой импульс, излучаемый антенной в сторону дна моря. Отражённый от грунта сигнал улавливается антенной, усиливается и поступает на неоновую лампочку. Неонка находится на вращающемся диске, и угол её поворота пропорционален глубине моря под килем корабля. Вспышка лампочки показывает глубину на расположенной впереди диска круговой шкале. Электронавигационные приборы того времени (1950-е годы) строились по принципу «навесного монтажа», при котором каждый резистор, конденсатор, катушка индуктивности монтировались на отдельных платах и соединялись между собой и с радиолампами проводами. Не было ещё ни макро-, ни микросхем, ни даже транзисторов. Для устранения неисправности нужно было с помощью тестера (вольтметра и амперметра в одной коробке) найти отказавший элемент и заменить его из комплекта запасных инструментов и принадлежностей (ЗИП). Работа была творческой и требовала хорошего знания техники и понимания электрических процессов, в ней происходящих. Штурман и его штурманский электрик Валя Аверков были мастерами в этом деле и каждую неисправность встречали даже с некоторой радостью, как, например, боксёр видит грозного противника. Но в данном конкретном случае штурман сделал всё возможное, но оказался бессилен. Проклятая неонка давала не одну, а множество вспышек, и определить глубину было невозможно. А без эхолота немыслимо было продолжать плавание, да и документами запрещалось. Ясно было, что неисправен усилитель, но они с Валей заменили все до единой детали усилителя на новые из комплекта ЗИП, а треклятая продолжала давать всё тот же букет глубин вместо одной желанной.
Штурман сидел за своим столиком, тупо переводя взгляд с фейерверка вспышек на электрическую схему эхолота и обратно, не в силах ничего больше предпринять. Придётся докладывать Командиру и возвращаться в базу, не выполнив план похода. Позор!!! В этот момент ему на плечо легла тёплая рука Командира: – Что, штурман, совсем измаялся? Вижу, вторую ночь не спишь со своим эхолотом. Покажи, что случилось. – Штурман от выраженного сочувствия чуть не всхлипнул: – Усилитель практически новый собрали. Все сменные элементы заменили, и хоть бы что. Пятнадцать глубин показывает вместо одной. – Командир заинтересовался, покрутил регулятор усиления: – Дай-ка на схему посмотреть. Регулятор усиления на все вспышки влияет одинаково. Значит, неисправен входной контур. Говоришь, все сменные детали заменили. А вот эту катушку индуктивности? – – Её не меняли, в ЗИПе нет, считается совершенно надёжной. – – Значит, снимайте катушку и перематывайте. – В процессе перемотки обмотки катушки входного котура на катушку из-под ниток, примерно в пятнадцатом слое тонкой проволоки, они обнаружили маленькое, с половинку макового зёрнышка, зелёное вкрапление – окись меди в проводе обмотки. Это был производственный брак. Во влажном воздухе первого отсека подводной лодки зёрнышко становилось всё больше, пока на втором году службы эхолота не разделило обмотку катушки на две части. Через усилитель начали проходить гармоники основной частоты, а на шкале глубины появились зловредные лишние вспышки.
Штурман лодки окончил с золотой медалью с барельефом И.В.Сталина, и знал всё, чему его учили целых четыре года весьма опытные педагоги. Но такого глубокого понимания нестандартных процессов ему не дали. Естественно, что при первом же удобном случае в кают-компании Командиру был задан вопрос, каким образом ему удалось так здорово освоить нюансы специальности. Он ответил, что, во-первых, во время войны их учили, по заповеди знаменитого русского флотоводца Степана Осиповича Макарова, тому, что надо на войне, и ничему другому. И, во-вторых, ему в бытность штурманом пришлось целый год самому, без штурманского электрика обслуживать электронавигационные приборы. Вот тогда-то он их и освоил досконально. А вот куда делся его штурманский электрик – это целая занимательная история, и Командир рассказал её. Вот его рассказ. Штурманским электриком на нашей «малютке» (малая подводная лодка VI серии послевоенной постройки) был Вася Пантелеев – умный и добросовестный парень и очень грамотный специалист, вроде нашего Вали Аверкова. Я был за ним в отношении электронавигационных приборов, как за высоким волноломом. Всё, что надо, он делал сам и вовремя. Его можно было и не контролировать. Однако после отпуска (тогда срочная служба во флоте длилась 5 лет и морякам полагался отпуск) парня как будто подменили. Рассеянным стал и неисполнительным. Поэтому, когда пришло время менять поддерживающую жидкость в гирокомпасе, я решил провести эту сложную работу вместе с ним. Начали поздно вечером, когда на лодке не осталось никого, кроме вахты, чтобы не мешали. Сняли крышку следящей сферы, вынули и разместили на специальной треноге гиросферу, вычерпали старую поддерживающую жидкость, промыли внутреннюю поверхность следящей и гиросферу мягкой губкой, сначала детским мылом, а потом спиртом, и приготовили свежую поддерживающую жидкость. Через эту жидкость с контактов следящей сферы на контакты гиросферы подаются разные электрические токи, поэтому рецептура жидкости должна быть выдержана очень строго. Работали мы основательно, и все эти действия заняли несколько часов. Чтобы погрузить идеально чистую гиросферу в поддерживающую жидкость, нужно по инструкции протереть её ещё раз спиртом, дать высохнуть и поднять с треноги с помощью батистовых салфеток.
.
Хотя руки у меня были промыты спиртом так же хорошо, как и гиросфера, я решил действовать строго по инструкции и спрашиваю Васю, который всю ночь исправно помогал мне: – Где батист? – – В трюме. – (Там было предусмотрено место для хозяйства штурманского электрика, и располагался измеритель скорости корабля – лаг, выдвижной штевень которого полагалось смазывать тавотом). – Ты сходи за батистом, а я поднимусь на мостик перекурить. – В летней прозрачной ночи не было слышно ни звука, казалось, вся тишина мироздания опустилась на Либаву. Я посмотрел на часы. До подъёма флага можно было успеть закончить работу, запустить гирокомпас и ещё пару часов поспать. С таким благодушным настроением я спустился в центральный пост. И что же увидел? Гиросфера, вся вымазанная тавотом, плавает в поддерживающей жидкости, а этот безмозглый идиот, этот морёный дуб радостно улыбается мне навстречу и старательно вытирает руки !
Мои кулаки сами собой сжались и поднялись вверх, но эта проворная падла, прочитав в моих глазах своё ближайшее будущее, юркнула мне под левую руку, прыгнула на трап, и, как белка, взлетела вверх. Когда я поднялся вслед за ним на мостик, Васька уже пробегал мимо меня по пирсу. Я заорал во всю мочь: – Тропарь тебе в ухо, дубина бестолковая! Чтобы тебе стихирём подавиться! На глаза мне попадёшься, собачий хвост – морду на ухо повешу! – Вы знаете, что я не ругаюсь нецензурно, и вам не позволяю. Военная привычка. Командир нашей разведроты считал, что разведчика нельзя обижать ни словом, ни делом. Представьте себе, идут в поиске трое. Первый выбирает место, куда ступить, чтобы никакая хворостинка не треснула, и контролирует передний сектор в 90о, второй ступает след в след и наблюдает левый сектор от 45о до 135о, третий – то же по правому борту. Предельное сосредоточение внимания. И вдруг кто-нибудь окажется обидчивым, и на него кто-то грубо накричал. И вместо максимальной чуткости он тешит себя своей обидой. Не знаю, как в других ротах, а в нашей не держали обидчивых, ни на кого не кричали и не ругались. Вернее, употребляли вот эти слова «тропарь тебе в ухо», «стихирь в дурную башку», и другие из этого же словаря. Значения этих церковных терминов не знаю, но они точно ни для кого не обидные. Но когда этот подлый Васька перескочил с пирса на берег и побежал к казармам, у меня закончился запас православных наименований, и над гаванью и военным городком понеслось: «Чтобы тебе...», «Чтобы тобой...», «Чтобы тебя...», и так далее, пока он не скрылся за углом казармы. Говорят, я половину городка разбудил своими театральными выражениями. В следующую ночь я сам заменил поддерживающую жидкость и привёл гирокомпас в порядок. Васька всё это время где-то скрывался, наверное, у друзей на другой лодке. На третий день, окончательно успокоившись, я приказал боцману доставить его ко мне на беседу.
.
И спрашиваю его: – Василий, что с тобой случилось? Ты же специалист первого класса, лучший штурманский электрик на бригаде, тебя уговаривают остаться на сверхсрочную службу флагманским специалистом. Что произошло с тобой? – У Василия глаза налились слезами: – Простите меня, товарищ старший лейтенант! Но мне ничего нельзя больше поручать. У меня голова занята только одной мыслью, и ни о чём другом думать не могу. Поверьте, я не нарочно измазал гиросферу тавотом. У меня в дурной голове она как бы объединилась со штевнем лага. – – Но какая тебе мысль покоя не даёт, Вася, расскажи, может быть, вместе найдём решение? – – Беда со мной случилась в отпуске, товарищ старший лейтенант. – – Влюбился, а девушка не ответила взаимностью? – – Нет, нет, гораздо, гораздо хуже. – И он рассказал свою историю, для него страшную, чуть ли не смертельно печальную, а для меня, понимающего, что весь этот мрак благополучно проходит, очень даже весёлую. Но хохотал я после его ухода, слушал без смеха и с глубоким сочувствием, чтобы ещё больше не обидеть парня.
Итак, приехал он в отпуск в родное , где все его знали, и он всех знал с детства, хотя прошло три года, бывшие девчушки расцвели и превратились в красавиц, а старшие ребята, вернувшиеся из армии, стали взрослыми мужчинами. Село было большое, с клубом, где крутили кино и по субботам и воскресеньям, а иногда и по просьбе трудящихся устраивали танцы. Организовали танцы и на следующий день в честь приезда Василия в отпуск.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
