Старейшее и самое крупное в отрасли (во времена «почтовых ящиков» оно называлось ЦКБ-18 ) имело большую численность сотрудников и развитую структуру управления, ориентированную на выполнение большого объема работ по четырем направлениям проектирования подводных лодок, главным из которых были стратегические подводные ракетоносцы.
Во главе каждого из направлений стоял главный конструктор проектов этого направления, который осуществлял техническое руководство разрабатываемыми проектами с помощью небольшой группы своих заместителей и помощников, называемой группой главного конструктора. Главные конструкторы проектов были освобождены от каких-либо административных функций и полностью сосредоточены на решении технических задач. Конструкторский состав бюро был распределен по отделениям, которые соответствовали основным функциональным комплексам корабля и обеспечивали разработку проектной документации и рабочих чертежей по закрепленной за ними номенклатуре работ. Они также обеспечивали процесс создания самих функциональных комплексов. Во главе отделений стояли начальники отделений, которые одновременно являлись главными конструкторами соответствующих специализаций. Отделение занималось своим функциональным комплексом на всех разрабатываемых проектах, благодаря чему обеспечивалось проведение единой технической политики на разных направлениях работ бюро. В состав каждого отделения входило несколько профилированных отделов, каждый из которых имел несколько секторов, состоящих из 10—20 сотрудников. В начале сентября шестьдесят девятого года я пришел в хорошо знакомое мне большое серое здание на улице Гоголя, куда я впервые входил ровно десять лет тому назад. Здесь теперь временно располагалось отделение вооружения «Рубина», который в то время испытывал большие затруднения с размещением своих сотрудников. Рядом с его основным зданием на улице Марата для него строилось большое новое здание, а пока старейшее подводное бюро пребывало в большой тесноте, и некоторые его подразделения размещались в других местах. Я был зачислен на должность заместителя начальника отдела, занимавшегося комплексными вопросами ракетного оружия. Начальник отдела Григорий Абрамович Ласков оказался симпатичным человеком с мягким характером. У меня с ним сразу же сложились хорошие отношения, работать с ним было легко и приятно, и мое вхождение в работу отдела прошло без особых сложностей. Отдел входил в состав отделения вооружения которым руководил Юрий Павлович Голубенцев.
Через год в «Рубине» была введена должность главного конструктора стендов для отработки ракетного оружия и я был назначен на эту должность. В задачу группы главного конструктора входило обеспечение проектирования и постройки морских (погружаемых) и наземных стендов для отработки баллистических и крылатых ракет, предназначенных для вооружения проектируемых в бюро ракетоносцев, а также участие в испытаниях, проводимых на этих стендах. Моим заместителем по погружаемым стендам был назначен Вадим Александрович Фирсов, с которым я когда-то начинал свой трудовой путь в проектном отделе ЦКБ-16. Я знал его довольно хорошо и рассчитывал, что он станет моим надежным помощником. Мои надежды на это вполне оправдались — в самых разных ситуациях, возникавших в бюро, на заводе-строителе и на полигоне, он хорошо справлялся со своими задачами. Заместителем по наземным стендам стал Михаил Исаакович Шейхатович, человек немолодой, бывший командир подводной лодки, которому пришлось «хлебнуть сполна» в годы сталинских репрессий. В молодом возрасте он был командиром опытной подводной лодки, на которой шли испытания принципиально новой энергетической установки (еще задолго до появления на флоте атомной энергетики активно шли поиски новых эффективных средств обеспечения движения под водой). В разгар испытаний главный конструктор подводной лодки и ее командир были арестованы и несколько лет провели в заключении, работая в «шарашке» (о том, что такое «шарашка», не «сидевшие» люди узнали из романа А. И. Солженицына «В круге первом»). После отсидки Шейхатович стал работать в «Рубине», участвуя в создании и отработке крылатых ракет для подводных лодок.
(11 июня 1910 – 1980). Капитан 3 ранга. Образование: Военно-морское училище им. Фрунзе (1936), Курсы командного состава Учебного отряда подводного плавания им. Кирова (1938 ). Карьера: штурман «М-56» (1936 – 1937), помощник командира «А-2» (1938 – 1939), командир «М-49» (27 июня 1939 – 21 ноября 1940), «Щ-129» (21 ноября 1940 – 24 февраля 1942), экспериментальной «М-401» (9 апреля 1942 – 21 марта 1947). Приговорен военным трибуналом за злоупотребление служебным положением к 5 годам лишения свободы. В 1952 году освобожден, позже реабилитирован, судимость снята. Работал заместителем главного инженера на кораблестроительном заводе в Рыбинске. Последнее место работы – заместитель главного конструктора ЦКБ «Рубин».
Будучи значительно моложе Шейхатовича, я поначалу испытывал определенное смущение, став его непосредственным начальником, но потом оно сменилось чувством глубокого уважения к нему Он был всегда подтянут и строен, корректен и вежлив, и хорошо делал свое дело. Кто знает — что было у него на душе, но он никогда не показывал каких-либо обид или раздражений по поводу своего тяжелого прошлого, это был человек сильной воли.
Коллеги на праздничной демонстрации. Слева направо: А.И. Бисярин, Э.Г.Карпов, Л.Соловьева, М.И.Шейхатович, Г.В.Ермаков, присел - Г А.Ласков
Объем работ, закрепленных за группой, быстро вырос, соответственно рос и численный состав группы. В группу пришли работать молодые и толковые ребята, которые старательно делали свое дело — и в стенах бюро, где надо было проявлять техническую грамотность и умение взаимодействовать с сотрудниками специализированных конструкторских подразделений, и на испытаниях ракет, где нужно было уметь быстро соображать в неожиданных ситуациях и терпеливо переносить разного рода трудности. Я с большой теплотой вспоминаю всех моих тогдашних помощников. Мы все были молоды, полны энтузиазма, и нас объединяло общее желание делать свое дело как можно лучше. С одним их тех ребят, Сергеем Виноградовым, судьба довольно тесно связала меня на долгие годы. Сначала я при своих перемещениях по службе «тянул» его за собой — к тому располагали его деловые качества, а потом он успешно развивался сам, пребывая «в поле моего зрения». С годами наши пути разошлись: Сергей Константинович руководит одной известной инжиниринговой фирмой и по-прежнему регулярно проявляет свои добрые чувства по отношению ко мне.
После вручения государственных наград за участие в создании комплекса Д-9. 1974 год Первой моей работой в новом качестве стала отработка подводного старта твердотопливной ракеты комплекса разрабатываемого Ленинградским заводом «Арсенал». Руководство Военно-морского флота проявляло тогда очень большой интерес к созданию баллистической ракеты на твердом топливе.
Исторически сложилось так, что создание баллистических ракет морского базирования в нашей стране велось на основе двухкомпонентных жидких топлив (горючего и окислителя). Эффективность отечественных жидкотопливных ракет со временем стала адекватной американским твердотопливным ракетам, однако жидкотопливные ракеты потенциально более опасны в эксплуатации, так как слияние компонентов ракетного топлива, и даже — их паров, приводит к мгновенному интенсивному возгоранию или взрыву. Сами компоненты, в особенности — горючее, обладают высокой токсичностью. Поскольку никакие, самые эффективные, технические средства обеспечения безопасности не могут гарантировать надежную защиту от так называемого «человеческого фактора», Военно-морской флот стал настаивать на необходимости создания морских баллистических ракет на твердом топливе. Разработчики ракетного комплекса Д-11 приняли принципиально новый способ подводного старта ракеты, поэтому требовалось провести его тщательную отработку как можно быстрее — от этого зависели пути дальнейшего развития стратегических подводных ракетоносцев. Проект погружаемого стенда, в котором были использованы отработанные ранее принципиальные технические решения, был разработан в бюро в сжатые сроки. Предстояло обеспечить постройку стенда на Черноморском судостроительном заводе в городе Николаеве, с которым «Рубин» в то время не имел никаких контактов. В понятие «обеспечить» в данном случае входили и вполне понятная задача быстро и качественно решать возникающие на заводе технические вопросы, и весьма неопределенная задача — всячески способствовать тому, чтобы стенд был готов к испытаниям в намеченные сроки. Задача усложнялась тем, что бюро и завод находились в подчинении у разных Главков (Главных управлений министерства), в связи с чем какие-либо возможности директивно влиять на ход постройки отсутствовали. Нужно было искать другие пути. Стоял февраль, когда небольшая группа «моих» ребят, во главе с Фирсовым выехала в Николаев. Я в это время отправился в Севастополь для установления контактов с руководством южного полигона, имея ввиду оттуда переехать в Николаев. На пути в Николаев меня ждало неожиданное приключение. Я выехал из Севастополя в первой половине дня на междугороднем автобусе, который должен был прибыть в Николаев в 19 часов. В те времена в Николаеве было очень плохо с гостиницами, так как количество командировочного народа значительно превосходило возможности двух приличных городских гостиниц, и приезжим людям приходилось скитаться по разного рода неуютным служебным гостиницам и общежитиям. Мои ребята «зацепились» за какую-то «общагу» военного ведомства и по телефону сообщили мне о том, что встретят меня по прибытии автобуса. Я ехал в Николаев первый раз и понятия не имел о том, где находится место их поселения.
В Севастополе стояла обычная зимняя погода: пасмурно, сыро, плюсовая температура. бывает довольно редко, не каждую зиму. Довольно комфортабельный по тем времена львовский автобус на хорошей скорости прошел весь Крымский полуостров и свернул налево в сторону херсонской степи. Через некоторое время неожиданно начался сильный снегопад, и дорогу на глазах стало заносить снегом. Скорость движения автобуса стала снижаться, а через некоторое время мы уткнулись в колонну стоящих машин и встали. Встречное движение, которое еще совсем недавно было очень интенсивным, полностью прекратилось. Вокруг была ровная степь, мела сильная метель, и ситуация становилась непредсказуемой. Наш шофер оказался человеком решительным. Постояв немного, он вырулил на обочину, и мы медленно поехали по степи вдоль огромного скопища стоящих грузовых и легковых машин, вокруг которых росли большие сугробы. Несколько часов наш автобус двигался с переменным успехом, то застревая в снегу, то выбираясь из заносов с помощью дружных усилий мужской части пассажиров. На наше счастье температура воздуха была чуть ниже нуля и вылезать из теплого автобуса в снежную пургу было не слишком неприятно. Долгое время было непонятно, когда доберемся мы до Николаева, и я не знал, где и как мне придется ночевать. В конце концов мы выбрались из зоны снегопада, и автобус около полуночи пришел к месту назначения. На вокзальной площади я увидел двух «своих» ребят, которые в течение пяти часов ожидали моего прибытия. По пустым ночным улицам мы пешком добрались до общежития, где они поселились. Остальные члены группы ожидали нас. Войдя в большую и довольно холодную комнату, я увидел на столе неоткупоренные бутылки великолепной николаевской горилки и обильную холостяцкую закуску. Застолье было очень теплым. В моей душе бродили добрые чувства — я понимал, что с этой командой дела у нас пойдут. На следующий день мы приступили к работе на заводе.
В то время на заводе шла постройка Это был тогда самый важный объект в сфере военного надводного кораблестроения. Ход постройки контролировался аппаратом ЦК КПСС, и руководство завода было целиком поглощено решением этой своей главной задачи. При успешном ее решении «светили» большие награды, но в случае срыва сроков постройки корабля были неизбежны «оргвыводы». Все службы завода были соответственно сосредоточены на решении главной задачи, а другие объекты, в том числе и наш стенд, строились по принципу «как получится». Все знали, что в случае победы на главном направлении другие неудачи простятся и производственный план будет откорректирован нужным образом.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. С вопросами и предложениями обращаться fregat@ post.com Максимов Валентин Владимирович
Род. 1.12.1915 в с. Деренковец Корсунь-Шевченковского района Черкасской области. Окончил 6 классов школы. Работал в колхозе, слесарем на заводе "1 мая" в г. Белая Церковь Киевской области. В ВМФ с 10.02.1937. Служил в Учебном отряде подводного плавания в Ленинграде. С сент. 1937 на ПЛ "Л-1" КБФ минером, командиром отделения минеров. В составе экипажа ПЛ "Л-1" участвовал в войне с Финляндией. В рядах ВКП(б) с 1941. В действующей армии с 22 июня 1941. В ноябре 1941 при обстреле Ленинграда ПЛ "Л-1" затонула. В 1942 переведен на СФ и назначен на ПЛ "Л-20". Участвовал в 9 боевых походах, 7 постановках мин на фарватерах у баз противника, потоплении 1 корабля и двух транспортов. В мае 1944 убыл в Англию для приемки корабля и в авг. 1944 в составе ПЛ "В-2" прибыл на СФ. В должности старшины отделения торпедистов участвовал в трех боевых походах, закончившихся потоплением сторожевого корабля, транспорта и повреждением тральщика. На параде Победы — старшина 1 статьи. Продолжал службу на той же лодке. С 1946 в запасе. Награжден орденами Отечественной войны 1-й и 2-й ст., Красной Звезды, медалями.
Подводная лодка Л-20 - Надводные корабли, суда и подводные лодки постройки завода № 402 - Северного машиностроительного предприятия (1942-2001). Справочник. /авт. - сост. Спирихин С.А.; [редкол.: Ю.В. Кондрашов (пред.) [и др.]] - Архангельск: ОАО «ИПП «Правд» Севера», 2004.
Виктор Федорович Тамман
Минеров у нас всего лишь два, причем они же являются специалистами и по торпедному оружию. Опытнейший из них — старшина 2-й статьи Наум Величко. Еще зимой 1939/40 года он участвовал в боевой постановке мин, произведенной подводным минзагом «Л-1». Да и на «Л-20» Величко был одним из первых, кто побывал в ратном деле: в составе команды, возглавляемой старшим лейтенантом Новожиловым, он ставил противопехотные мины на подступах к Ленинграду. Это было в августе 1941 года, когда мы готовили лодку к переходу на Север. Минеры со строящихся кораблей в содружестве с армейскими саперами создали около десятка минных полей. В этой напряженной, связанной с риском работе участвовал и наш второй минер — Николай Юров. Настрой у минеров, я бы сказал, воинственный. Парни рвутся в бой. Семья у Величко осталась на Украине, у Юрова — на Смоленщине...
Несколько лет назад вместе с агитбригадой Центрального военно-морского музея я побывал на Севере, посетил места, забыть которые невозможно. Как-то вечером, поело выступления по мурманскому телевидению, тут же, в студии, меня попросили подойти к телефону. Я узнал голос нашего минера Н. К. Величко. Он пригласил меня и моих товарищей к себе на квартиру. Какая это была радостная встреча! Ведь я хорошо знал семью Наума Куприяновича — он женился еще во время войны. После увольнения в запас Величко остался в Мурманске, трудился там на одном из заводов. Уйдя недавно на пенсию, ветеран-подводник активно участвует в военно-патриотической работе с молодежью. Он заместитель председателя Мурманского совета ветеранов Краснознаменного Северного флота, член совета музея флота. ВЕРХОПЯТНИЦКИЙ Павел Дмитриевич
Род. в 1920 в г. Новгород. В ВМФ с 1940 в должности писаря штаба батальона, с сент. по дек. 1941 — курсант ВИТУ. В действующей армии с дек. 1941 по май 1942, участвовал в боевых действиях на Волховском фронте в составе 6-й отдельной бригады морской пехоты командиром пулеметного взвода. Ранен при защите Ленинграда. С мая 1942 продолжал учебу в ВИТУ. Проходил учебную практику на кораблях СФ в 1943 и 1944. На параде Победы — сержант. После войны в 1947-1951 служил помощником командира батареи по технической части, в 1951-1953 — начальник электромеханической службы бригады, в 1953-1961 — начальник лаборатории ВМА. С 1961 в запасе. Подполковник. В 1961-1973 — старший научный сотрудник, доцент ИПК радиотехнической промышленности. Награжден 2 орденами Красной Звезды, медалями. Умер 6.12.1993.
Некоторые работы Павла Дмитриевича Верхопятницкого:
Справочник по модульному конструированию радиоэлектронной аппаратуры: справочное издание / П.Д. Верхопятницкий, В.С. Латинский. - Л. : Судостроение, 1983. Электрические элементы автоматики / Верхопятницкий Павел Дмитриевич ; науч.ред. Аверкиев Л.С. - М. : Судпромгиз, 1963. Электрические элементы судовых радиоэлектронных и вычислительных устройств. - Л. : Судпромгиз, 1967.
ВОЛКОВ Александр Филиппович
Род. 2.03.1921 в с. Грядцы Оленинского района Тверской области. После окончания педучилища переехал в Москву и поступил работать на завод "Москабель" экономистом. В 1939 был призван в ВМФ по комсомольскому набору. В 1940 окончил школу связи в Кронштадте по сцепиальности гидроакустика-радиста-оператора и был направлен на эсминец "Сильный" для прохождения службы. Во время Великой Отечественной войны участвовал в боевых операциях флота до марта 1944. Пережил блокаду Ленинграда. В апр. 1944 переведен на СФ, а затем направлен в Англию для приемки боевых кораблей по ленд-лизу. Участвовал в 16 конвоях по сопровождению британских и американских транспортных судов. В сент. 1944 вернулся на. СФ, где до конца войны служил командиром отделения гидроакустиков на эсминце "Дерзкий". Демобилизован по ранению в нояб. 1945. Работал на стройке и одновременно учился. С 1946 по 1982 прошел путь от каменщика до начальника Главного управления Министерства строительства СССР. Работал заместителем начальника Главного медицинского управления при Президиуме АН СССР. Награжден орденами Отечественной войны 1-й ст., Красной Звезды, "Знак Почета", медалями.
ВОРОБЬЕВ Виктор Павлович
Род. 5.05.1924 в г. Коломна Московской области. В ВМФ с сент. 1942. Направлен на БФ в учебный отряд (г. Кронштадт), где получил специальность моториста торпедного катера. В действующей армии с марта 1943. Участвовал в боевых операциях по защите Ленинграда в составе 4-го дивизиона морских охотников, в прорыве и снятии блокады Ленинграда, освобождении городов Усть-Луга, Нарва, Таллин. Войну закончил в Восточной Пруссии. После войны служил в морских частях погранвойск КГБ. Демобилизован в мае 1950. Работал на Коломенском паровозостроительном заводе им. В.В.Куйбышева слесарем, инженером, а с марта 1955 — начальником бюро отдела внешнего кооперирования. В 1976 было присвоено звание "Почетный ветеран труда завода". Награжден орденом Красной Звезды, медалями.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
Теперь же «сына линкора» подстригли под ноль, как и всех, помыли в бане и выдали новое обмундирование. Пока что это была просто роба — синее рабочее платье, без погон. Выдали бескозырки, правда без лент, и бушлаты. Подпоясывались мы своими брючными ремнями; ремни с флотскими бляхами нам еще предстояло получить. К большой зависти всех остальных, я сразу же вдел в брюки настоящий черный кожаный матросский ремень. Это был подарок моего знакомого подводника Дмитрия Филипповича Базлова. Но больше всего всех нас потрясло то, что нам выдали знаменитые флотские тельняшки. Мы как-то сразу почувствовали себя взрослее, а главное, ближе, теснее. Тут же зазвучали первые словечки: «полундра», «кореша»... Да, мы стали корешами... Недаром же потом, когда уезжали домой на летние каникулы, каждый стремился вернуться в родную роту как можно быстрее. Мы скучали друг без друга. Зато сколько было радости, когда мы собирались вместе после коротких каникул: мы делились новостями и гостинцами. Каждый считал своим долгом привезти в роту из дома что-нибудь вкусненького. Марат Рахимов вываливал на стол столько урюка, что хватало всем. Володя Седов угощал всех домашними пирогами с капустой...
Марат Гулямович Рахимов После бани мы пообедали, а затем не очень четким строем, ежеминутно сбивая ногу, двинулись на Финляндский вокзал. Наш поезд шел на станцию Каннельярви. В вагоне кое-кто уже начал выяснять отношения. Не помню уже по какой причине, повздорил и я с Германом Годзевичем. Все мы были мальчишками и свою правоту старались доказывать только одним способом — кулаками. Тут еще было и желание не показать себя трусом в глазах новых товарищей. Потом мы с Германом подружились. К сожалению, судьба его не баловала. Еще в нахимовском во время отпуска взрывом динамитной шашки ему оторвало несколько пальцев на правой руке. А вскоре после выпуска из высшего военно-морского училища лейтенант Годзевич в штормовую осеннюю погоду перевернулся в районе Гогланда на парусной шлюпке и утонул. Поезд прибыл на станцию Каннельярви, и мы строем направились в лагерь. Вначале открылось большое красивое озеро, которое, как мы позже узнали, называлось Сулоярви (сейчас оно Нахимовское).
Озеро Нахимовское. 2009 г. Фото Мустафина Рината. Затем показался и сам лагерь, расположенный па берегу: палатки и несколько финских домов. Нас разместили в одной из построек. В первую же ночь со мной произошло ЧП. Утром проснулся, а ремня с бляхой нет. Кто-то стащил. Что делать? Стал спрашивать, кто взял ремень. Все молчат. Вдруг на одном из здоровенных парней вижу свой ремень. Я к нему. — А ну, отдай! — А он что, твой? — Конечно, мой. — Ты ошибаешься, это ремень мой, — сказал парень, нагло улыбнувшись. Я схватился за ремень, но тут же получил здоровенный тумак и отлетел метра на два. Тягаться с ним было бесполезно — он на две головы выше меня и сильнее. Глотая слезы от обиды, я выбежал из казармы и зашагал по дороге к озеру. Вдруг слышу: кто-то меня окликает: — Эй, гвардеец! Иди-ка сюда! У меня на синей рубахе был прикреплен гвардейский значок. Подходит ко мне плотный крепыш. Старше меня на несколько лет. — Давай знакомиться, — говорит крепыш,—Петя Паровов, бывший сержант. Сейчас во второй роге. А ты что, из новеньких? Откуда?
Паровов Петр Николаевич. Фото 1945 г. (Из кн. В.К.Грабарь. Нахимовское училище. История. Традиции. Судьбы.) Я рассказал о себе. — Вот отлично. Нашего полку фронтовиков прибыло! Нас здесь уже несколько человек: Боря Кривцов, Володя Ефремов, Гриша Михайлов, Костя Гавришин. Есть и еще ребята. Так что будешь у нас во фронтовом братстве. В обиду не дадим! — Да вот, —шмыгнул я носом, —уже обидели! Бляху с ремнем стащили ночью. Хотел забрать — тумака получил. — Что же ты молчишь? А ну пошли, разберемся! Петька подошел к громиле. — Этот? — спросил. Я кивнул головой. Ни слова не говоря, Паровов врезал ему оплеуху и велел отдать мне ремень. К моему удивлению, парень немедленно выполнил его требование. — Имейте в виду, — сказал Петя, обращаясь ко всем, — если кто тронет ефрейтора, будет иметь дело с фронтовиками. Вот так я познакомился с Петей Парововым. Это был геройский паренек. В числе первых он ворвался в занятый фашистами Новгород. Был награжден орденами Красной Звезды и Славы третьей степени. Его все очень уважали. К сожалению, через какое-то время Петя ушел из училища. Из числа фронтовиков в нашей роте были Володя Ефремов, кавалер ордена Красной Звезды и медали «За боевые заслуги», Гриша Михайлов, удостоенный медали «За отвагу» (впоследствии мой закадычный друг), Костя Гавришин, награжденный медалью Ушакова. Были и другие ребята, хлебнувшие настоящей войны.
Слева направо: Г.Михайлов, К.Гавришин, В.Федоров, П.Паровов, А.Старичков, Н.Сенчугов. Между тем жизнь в лагере шла своим чередом. Нас в роте разбили по взводам. Я попал в первый взвод. Каждый взвод — это класс. Ротой командовал майор Щенников. Командиром нашего взвода и одновременно офицером-воспитателем назначили младшего лейтенанта Николая Алексеевича Казакова. Поначалу нам не очень нравилось, что командир роты не капитан третьего ранга, а майор, и офицер-воспитатель носит не флотскую форму, а сухопутную. Правда, под гимнастеркой Казаков носил тельняшку и на рукаве «штат» морской пехоты, но все равно мы обижались: у других моряки, а у нас пехота. Как мы были наивны! Потом мы своего офицера-воспитателя не поменяли бы и на сто корабельных моряков. Николай Алексеевич стал для нас самым дорогим человеком, многим заменил отца. Из числа нахимовцев в нашем классе был назначен вице-старшина. К моему удовольствию, им стал Костя Гавришин. С Костей мы познакомились еще до училища, в школе на Пороховых. И вот теперь, в нахимовском, снова встретились. Обрадовавшись неожиданной встрече, мы засыпали друг друга вопросами: — Костя! Какими судьбами? Куда ты пропал в прошлом году? — Летом, после гибели отца, я поступил юнгой на флот. Учился в школе боцманов, после которой был направлен сигнальщиком в первую бригаду траления КБФ. — А что у тебя с ногой, вроде прихрамываешь? — Ранен был. Сейчас уже ничего, а первое время после госпиталя ходил с трудом. А потом вот направили сюда. А ты-то как попал в нахимовское? Ведь ты же был артиллеристом, связистом — и вдруг моряк? — Так уж получилось. И я поведал Косте все, что произошло у меня за время, которое мы не виделись. — Будем теперь держаться вместе,— сказал Костя. Позже он рассказал мне, как был ранен.
2 августа при тралении во время налета вражеской авиации от прямого попадания двух авиабомб затонул тихоходный тральщик "Т-37". - . Тип “Москва”. №38 (до 28.06.1941 г. “Тюлень”, до 25.07.1941 г. №84, с 7.09.1941 г. №37, с 5.06.1944 г. “” ). Водоизмещение 300 т. Размерения 34.6 х 6.3 х 2 м. ГЭУ котломашинная, 400 л.с. Скорость 8/6 узлов, дальность 1200 миль. Вооружение: 1 х 45 мм, 2 х 7.62 мм пулемета, тралы Шульца и змейковый. Экипаж 37 чел. Бывший речной буксирный пароход. Построен в 1911 г. Приводим фото однотипного - . Было это в Нарвском заливе. Их тральщик расчищал залив от мин. Внезапно на тральщик налетели несколько фашистских самолетов. Зенитчики корабля сбили два самолета, но и тральщик получил тяжелые повреждения. От прямого попадания бомбы он стал погружаться в воду. Многие из экипажа были убиты и ранены. Смертельно ранен был командир корабля старший лейтенант Качалов. Последним усилием воли он отдал команду: «Покинуть корабль!» Видя, что тральщик погружается в воду, Костя, превозмогая боль, дополз до мачты, обрезал фал, снял Военно-морской флаг, засунул его под тельняшку, а потом прыгнул в воду. Из всей команды удалось спастись лишь пятерым. За спасение флага корабля Костю наградили медалью Ушакова.
Медаль Ушакова учреждена для награждения за мужество и отвагу, проявленные при защите социалистического Отечества на морских театрах, как в военное, так и в мирное время. В лагере мы начали заниматься строевой подготовкой, изучали уставы, основы морского дела, несли сторожевую службу. А стоять часовым с винтовкой без патронов ночью было не такое уже простое дело. Ведь шла еще война. Финнов отсюда выбили всего несколько месяцев назад. И под грибком одному в лесу было жутковато. В темноте каждый шорох, каждая тень казались подозрительными. Но зато лучшего воспитания мужского характера не придумать. Правда, в числе воспитанников было много ленинградцев, а их испугать после ужасов пережитой блокады не так-то просто. В казарме мы жили всей ротой. Спали на двухъярусных нарах. Топили печку дровами. Для освещения пользовались керосиновыми лампами. С питанием было плоховато. Мы обнаружили амбар со снопами ржи. В ладонях терли колосья, очищенные зерна клали на лопату и совали в печь. Когда зерна слегка поджаривались, мы их грызли. Иногда удавалось поживиться чем-нибудь на камбузе. Котел, в котором варили супы, стоял не в здании, а на улице под навесом. В помощь коку выделялся по очереди рабочий по камбузу. Как-то так получалось, что этим рабочим постоянно заступал наш товарищ по роте Игорь Кириллов. Игорь фигура колоритная: высокий, сильный парень, старше нас на несколько лет. В войну он хлебнул лиха в оккупированной Одессе. Но хоть он и был, как говорится, свой в доску, а чего-нибудь сверх нормы у него не выпросишь. В этом отношении он был неумолим. А есть хотелось. И вот однажды мы с Феликсом Ивановым решили провести небольшую операцию. На ремень под бушлат я повесил жестяную банку из-под тушенки. Подкрался со стороны озера метров на двадцать к котлу, где чудодействовал Игорь, и затаился. Феликс тем временем подошел к Игорю и стал заговаривать зубы. Все шло, как нельзя лучше: страж котла пошел к коку на камбуз и попросил Феликса присмотреть за супом, наказав строго-настрого никого не подпускать к котлу. Едва Игорь скрылся, как я вскочил на ноги, подбежал к котлу и зачерпнул полную банку кипящего фасолевого супа. Будто из-под земли возник откуда-то Кириллов и бросился ко мне с кулаками. Тут мы с Феликсом со всех ног кинулись с крутого берега к озеру, где у нас была припрятана лодка. Мы успели отплыть метров пять от берега, когда на обрыв выскочил Игорь. Осыпая проклятиями, он стал швырять в нас камнями. Но Феликс греб быстро, расстояние между лодкой и берегом увеличивалось с каждой секундой, и вскоре камни перестали до нас долетать. Отплыв на безопасное расстояние, мы на глазах у взбешенного Игоря стали есть суп. Наше рискованное дело удалось наполовину: во-первых, супа в банке оказалось мало, мы его при беге расплескали, а во-вторых, он еще не совсем был готов, фасоль не разварилась. Вечером, когда Игорь вернулся в роту, мы подошли к нему с повинными головами и робко попросили прощения. Узнав, что мы ели недоваренный суп, Игорь немного смягчился, но все же отпустил нам несколько щелчков по лбу.
Перепадало нам иногда и немного лишнего хлеба. Это происходило обычно, когда в лагерь приезжал из пекарни «студебеккер» и нас посылали на разгрузку. Как правило, тем, кто разгружал машину, давали буханку . Чувство голода будоражило нас до 1946 года. В общем-то это было не столько чувство голода (продукты нам выдавали по норме), сколько страх перед голодом, пережитым в блокаду. Нам очень трудно было отвыкнуть от пайки, от дележки. В первый год жизни в училище на завтраках мы немедленно делили белый хлеб на кучки, чтобы всем досталось поровну. Офицеры-воспитатели с этим боролись. Разъясняли, что это нехорошо. Говорили, что хлеба достаточно. Дело доходило до того, что тех, кто делил, наказывали, смешивали разделенные куски снова вместе, но, как только офицеры отворачивались на несколько минут, мы мгновенно переделивали хлеб. Если офицер-воспитатель не отходил от стола, то тогда кто-нибудь постарше брал сразу два куска, складывал их вместе и ел, как один. Возникали недоразумения. И на следующий раз вновь все делили. Эта привычка военных лет прошла сама по себе, и дележки прекратились. Более того, со временем нас научили, как правильно сидеть за столом, пользоваться ложкой, вилкой, ножом. По воскресным и праздничным дням в столовой играл училищный духовой оркестр. Да и питание становилось значительно лучше.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
15 апреля 1920 года в селе Дорошечка Игнянского района Черниговской области в семье крестьянина, украинец. После окончания восьми классов работал в колхозе. В 1939 году завербовался на завод № 59 в городе Красный Луч Ворошиловградской области. Работал разнорабочим и учился в аэроклубе, но не успел его окончить — был призван в армию в сентябре 1940 года и направлен на учебу в школу младших авиаспециалистов в г.Переславль-Залесском. После окончания школы проходил дальнейшую службу в г. Калинине (Мигалово) в 173-м Авиационном полку авиации дальнего действия. В начале войны переведен в Москву в 6-й Истребительный авиакорпус системы ПВО. С осени 1941 года служил в 95-м авиационном полку Североморской авиации под Архангельском, откуда был демобилизован в 1946 году. Участник Парады Победы в Москве 24 июня 1945 года. Во время войны не раз проявлял мужество, смелость и отвагу, находчивость, особенно во время налетов вражеской авиации. Не раз смотрел в глаза смерти. Награжден орденом Отечественной войны, орденом Красной Звезды, медалями “За отвагу”, “За боевые заслуги”, “За оборону Москвы”, “За оборону Советского Заполярья”, “За победу над Германией” и другими юбилейными медалями. После демобилизации в сентябре 1946 года поступил на службу в 173-й авиационный полк, базировавшийся в Калинине механиком, потом стал техником по электрооборудованию самолетов. Последнее место работы — Калининский витаминный завод, мастер холодильных установок. Скончался 3 июня 1997 года.
БУХАРКИН Константин Васильевич
Род. 2.06.1924 в г. Рыбинск Ярославской области. В 1941 учился и одновременно работал на заводе минометного вооружения токарем. В 1942 призван в ряды ВМФ и направлен для сдачи экзаменов в Высшее инженерно-техническое училище ВМФ. Прошел курс ускоренного обучения по программе офицеров инженерных войск и был оставлен для продолжения учебы, т.к. под Сталинградом курсанты 1-го и 2-го курсов, ранее отправленные на фронт, погибли. Учеба в училище сочеталась с выполнением аварийно-спасательных и восстановительных работ, связанных с массовыми разрушениями г. Ярославля от немецкой авиации. В 1944 вместе с училищем вернулся в Ленинград. На параде Победы — курсант училища. В 1947 по окончании училища в звании инженера-лейтенанта берегового строительства откомандирован в распоряжение командующего 7-го ВМФ (г. Советская Гавань, Хабаровский край). Проходил службу в должностях техника по строительству, командира роты, начальника ПТО батальона, начальника отделения штаба полка. Занимался строительством сооружений авиацинного базирования. В 1956 переведен на БФ, где занимал должности инспектора Инженерного управления флота, начальника морской инженерной службы. В 1964 переведен на КСФ начальником морской инженерной службы базы, служил начальником отдела МИС КСФ. В 1970 назначен начальником такого же отдела ЛенВМБ. С 1979 в запасе. Полковник. В 1979-1980 работал начальником инженерно-технического управления Главного управления здравоохранения Ленсовета, с 1981 — ведущим инженером Политехнического института им. М.И. Калинина и одновременно помощник проректора по строительству. Награжден орденом Красной Звезды, медалями.
БЫКОВ Владимир Дмитриевич
Род. 7.04.1925 в г. Петропавловск Северо-Казахстанской области. В ВМФ с 1940. В сент. 1940 - мае 1942 обучался в Одесской военно-морской спецшколе. В июле 1941 участвовал в земляных работах по строительству оборонительных сооружений на ближайших подступах к Одессе. С июня 1942 по июнь 1943 — курсант подготовительного училища ВВМКУ им. М.В.Фрунзе. Проходил военно-морскую практику на канонерской лодке "Бакинский рабочий" ККВФ, на заводе в г. Красноярске, который производил для ВМФ 37-мм зенитные автоматы ПВО, на эсминце "Грозящий" БФ. С июля 1943 по апр. 1947 — курсант ВВМКУ им. М.В.Фрунзе. На параде Победы — курсант училища. В 1947-1949 служил на БФ. В 1949-1951 — на Балтийском флоте в ПНР, ГДР. В 1952-1959 участвовал в боевом противоминном тралении подходов к морским портам Лиепая и Клайпеда, Гданьск-Гдыня, Висмар, Невельск, пролива Лаперуза, у юго-западной оконечности острова Сахалин. В 1960-1970 служил в Войсках ПВО страны. С 1970 в отставке. Награжден медалями.
ВАЛЬСОВ Владимир Алексеевич
Род. 27.10.1923 в г. Череповец Вологодской области. До 1940 учился в Архангельске. В Красной Армии с сент. 1940 — курсант Пермского военно-морского авиационного училища. С февр. 1942 по сент. 1944 — авиамеханик 1-й эскадрильи авиаполка 122-й штурмовой авиационной дивизии ТОФ. Обеспечивал боевые операции против авиации японской Квантунской армии. С 1944 по 1947 учился в Военно-морском политическом училище в Ленинграде. На параде Победы — курсант училища. В 1947-1948 участвовал в боевом тралении на Балтике на БТЩ "Гафель" в составе 1-й бригады траления ДКБФ. С 1948 по 1953 — слушатель Военного института иностранных языков, одновременно экстерном окончил исторический факультет МГУ им. М.В.Ломоносова. С окт. 1953 по сент. 1956 — замполит ПЛ "С-90" на Балтике. С 1956 по 1971 — старший инструктор, заместитель начальника политотдела НИИ ВМФ в Ленинграде. В 1971-1975 — заместитель начальника ПО 5-й Средиземноморской эскадры ВМФ, участник операций в арабо-израильской войне и на Кипре (1973-1974). В 1975-1978 — заместитель начальника НИИ гидрографии и космической навигации ВМФ. С 1978 — в запасе. Капитан 1 ранга. До 1988 работал заместителем начальника отдела Управления внешних сношений Ленсовета. С 1988 — ведущий специалист по внешнеэкономическим связям строительного объединения "Ленстройреконструкция". Награжден 2 орденами Красной Звезды, орденом "Знак Почета", медалями.
ВАСИЛЬЕВ Иван Михайлович
Род. 19.06.1916 в с. Кусекеево Бирского района Башкирской АССР. В 1930 после окончания школы поступил в Златоустовский механико-металлургический техникум. В 1936 по комсомольскому набору был призван в ВВМУ им. М.В.Фрунзе. После его окончания в 1940 направлен на СФ. Служил в Архангельске, с 1942 в г. Ваенге — командиром маневренной гидрографической партии. В 1945 направлен на преподавательскую работу в Ленинград в ВВМУ им. М.В.Фрунзе, в 1956 переведен вместе с факультетом в г. Калининград в Военно-морское училище — начальником кафедры геодезии. В 1957 откомандирован с семьей в КНР в г. Нанкин. В 1959 вернулся в Советский Союз и направлен в Ленинград в ВВМУ им. М.В.Фрунзе. С 1961 — в запасе. Капитан 1 ранга. С 1961 по 1970 работал учителем в ср. школе, с 1970 по 1986 — старшим инженером технического отдела треста ГРИИ Главного архитектурно-планировочного управления Ленинграда. Награжден медалями.
ВАССЕР Михаил Михайлович
Род. 20.10.1923 в г. Кременчуг Полтавской области, Украина. Окончил 10 классов. В Красной Армии с авг. 1941. Окончил 3-ю особую школу младших авиаспециалистов, Военно-морское авиационном училище, откуда направлен во вновь формируемый 46-й авиаполк. Воевал в должности воздушного стрелка. На параде Победы — сержант. Демобилизован в 1948, работал электриком в г. Кременчуг. В 1953 окончил исторический факультет МГУ им. М.В.Ломоносова. Кандидат исторических наук. Работал в ИМЛ при ЦК КПСС младшим, старшим научным сотрудником. Заслуженный деятель культуры РСФСР. Участвовал в создании и работе Союза участников Парада Победы 24 июня 1945 г. Награжден орденом Отечественной войны 1-й и 2-й ст., медалью "За отвагу" и др. медалями. Умер в 1997.
ПИСЬМО РОДНЫМ ЛЕТЧИКА-ШТУРМОВИКА СЕВЕРНОГО ФЛОТА М.М.ВАССЕРА. -
11 мая 1945 года. Мои дорогие! Наконец-то сегодня я в состоянии написать вам письмо. Четыре дня прошло в каком-то праздничном угаре до того быстро, что удивился сегодня, узнав, что уже 11-е число. Еще 1-го, в ночь на 8-е мая, в 3 часа 15 минут ночи я узнал о капитуляции Германии. Пришел наш командир полка и сообщил, что его поздравил адмирал (Головко — ред.) с Победой. Что тут поднялось, рассказать трудно. Мы схватили оружие, кто пистолеты, кто автоматы, полуголые выскочили на снег и давай салютовать. То же самое творилось во всем гарнизоне. Никто не спал. Днем разрешили выпить в честь Победы, потом услышали приказ т. Сталина и его обращение о Дне Победы. На следующий день после завтрака собрались на митинг, так как никогда еще не собирались за четыре года войны. Вся дивизия, одетая по-праздничному. Полки со своими боевыми знаменами. Наш полк, как самый заслуженный, впереди всех с двумя боевыми орденами на знамени. Только тут мы ясно осознали, какую работу мы проделали за четыре года. Я выступил на митинге, причем очень хорошо (ребята сказали). Боюсь, что из меня выйдет неплохой оратор. После митинга нас отпустили в Мурманск. Там погуляли очень хорошо. Еще никакой праздник, никакое событие так радостно, с таким весельем, не отмечали. В Мурманске все поздравляли друг друга, целовали, приглашали в гости совсем незнакомых людей. Так и мы попали на праздник к девушкам-студенткам. Победа — это великое событие — даже сразу не умещается в голове. Я еще сегодня не могу полностью уяснить себе, как это произошло. Ведь четыре года пролетели на первый взгляд быстро, а сколько следов они оставили в сердце каждого из нас. [С. 140—141]
ВАХРАМЕЕВ Игорь Николаевич
Род. 20.02.1926 в г. Вологда. Во время Великой Отечественной войны учился в 1-й Московской специальной военно-морской школе (1941-1943), Бакинском военно-морском подготовительном училище (1943-1944), ВВМКУ им. М.В.Фрунзе. С 1948 служил на ЧФ на крейсерах "Красный Кавказ", "Молотов", "Ворошилов" в должностях командира группы управления артиллерийским огнем, командира башни. В 1952 закончил Высшие специальные офицерские классы. В 1952-1964 — командир артиллерийского дивизиона главного калибра, командир артиллерийской боевой части на крейсерах "Адмирал Корнилов", "Ворошилов", "Слава". 1962-1963 — флагманский артиллерист, 1963-1967 — командир боевой части крейсера "Адмирал Сенявин" (ТОФ), 1967-1971 — флагманский артиллерист 173-й бригады противолодочных кораблей (г. Петропавловск-Камчатский). С 1971 в запасе. Капитан 2 ранга. В 1972-1990 — военрук специальной ср. школы № 26 Москвы. Награжден медалями.
Интересный штрих привел в своих воспоминаниях : ... моё внимание привлёк человек в форме капитана 2-ого ранга. Он был поразительно похож на известного голливудского актёра Юла Бриннера, сыгравшего главную роль в американском вестерне "Великолепная семёрка", и даже голова у офицера была выбрита, как у Бриннера. В то время я и не подозревал, что ещё не раз в будущем увижу этого офицера по фамилии Вахрамеев...
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
Первый выход в море и отработка маневрирования прошли не слишком успешно. Старый подводник Яйло не выдержал и на второй выход сам пошел в море на борту подводной лодки. Учить командиров было для него привычным занятием, и делал он это неплохо: на третьем выходе маневрирование подводной лодки и взаимодействие с ней берегового командного пункта были отработаны. К этому времени на полигон пришла ракета. Все необходимые работы были выполнены довольно быстро, ракету загрузили в шахту подводной лодки, и лодка вышла в море для проведения первого пуска. Все пуски с подводной лодки прошли успешно, и отработка подводного старта была завершена в установленный срок, после чего я тепло простился со всеми, с кем подружился за время испытаний, и покинул Севастополь.
Эти два года не прошли даром: работа на испытаниях значительно способствовала моему профессиональному росту и, вместе с тем, позволила решить глобальную семейную проблему — оплатить первый взнос за двухкомнатную кооперативную квартиру и обрести собственное жилье (до этого мы жили у родителей жены). Строительство кооперативных домов в городе тогда еще только начиналось, и вступить в кооперативы, создаваемые на крупных предприятиях, было не сложно — были бы деньги (вот их-то как раз и не было у людей). Но счастье первых обладателей кооперативных квартир, переехавших туда из общих «коммуналок», было столь впечатляющим, что люди стали отказываться от многого необходимого в своей жизни, собирая нужные для покупки квартиры деньги, и запись в кооперативы очень скоро стала предметом многолетних очередей. С той поры, как мы получили свою квартиру, прошло уже почти сорок лет. Огромные изменения происходили в моей жизни за эти годы, а мы с женой по-прежнему живем в этой квартире на проспекте Гагарина, которая стала нам родным домом. Как-то не сложилось у нас перебраться в более солидные апартаменты, да и место тут больно удобное: в советские времена проспект Гагарина был тихим и зеленым, вокруг нашего дома тоже много зеленых насаждений, в десяти минутах ходьбы от дома , до метро можно дойти пешком, а рядом с домом находится школа, в которой сначала отучилась наша старшая дочь, а потом — и младшая.
Жилье в стране Советов было самой главной бытовой проблемой людей, и я хорошо понимал, как мне повезло с решением этой проблемы. А на работе к тому времени я стал начальником сектора ракетного вооружения. Осев за рабочим столом после долгого отсутствия в командировках, я с удовольствием окунулся в размеренную жизнь конструкторского бюро. В то время в конструкторском бюро Макеева шла разработка нового стратегического ракетного комплекса Д-9, технические характеристики которого должны были обеспечить превосходство Советского Союза над США в этом виде вооружений. Применение нового высокоэффективного жидкого топлива и совершенствование основных технических решений, отработанных ранее, обеспечили достижение так называемой «межконтинентальной» дальности полета ракеты (порядка 8000 км). Комплекс предназначался для вооружения ракетоносцев проекта 667Б, разработанного в конструкторском бюро «Рубин» (так стало называться ЦКБ-18 ). Отработка ракетного комплекса Д-9 была закреплена за ЦКБ-16 (оно к тому времени было переименовано в ЦПБ «Волна»). Для обеспечения отработки в бюро были разработаны проекты нового погружаемого стенда и переоборудуемой подводной лодки (проект 701), предназначенной для проведения летно-конструкторских и государственных испытаний ракетного комплекса. Разрабатывался также проект новой дизель-электрической подводной лодки с комплексом Д-9 (проект 601). Значительная сложность нового ракетного комплекса требовала тщательного согласования технических решений, принимаемых корабелами и ракетчиками, и это обстоятельство определяло ответственность сектора, которым я руководил.
Большой и хорошо знакомый мне коллектив сектора работал дружно и довольно успешно. Круг людей в бюро, с которыми я теперь общался по разным техническим вопросам, значительно расширился. Особенно значимым для меня было постоянное общение с техническими руководителями разрабатываемых проектов, занимавшими важное место в повседневной жизни бюро. Заместителем главного конструктора проекта 701 был Аркадий Семенович Смирнов. Его тщательно зачесанный на голове пробор, элегантный костюм, модные рубашка и галстук, своеобразная манера медленно говорить, тщательно подбирая слова и употребляя изысканные выражения, производили впечатление человека «голубых кровей», хотя был ли он таким на самом деле, я не знаю. В работе он был педантом, в самом лучшем смысле этого слова. Скрупулезно, не торопясь, он разбирался с любым, даже не сложным, вопросом, тщательно выясняя все детали и заставляя собеседника доказывать свою правоту. Обычные деловые совещания по согласованию смежных технических решений в его кабинете могли длиться часами, но зато потом никогда не возникало недоразумений, так как при нем все разжевывалось и состыковывалось до мелочей. Полной противоположностью ему был заместитель главного конструктора проекта 601 Лев Владимирович Чернопятов — энергичный, громкий, хваткий, быстро соображавший сам и ценивший быстроту мышления у других людей. Совещания в его кабинете обычно проходили довольно быстро и сопровождались юмором и подначками. Он рассматривал вопросы по существу, не копаясь в мелочах и считая, что каждый на своем месте должен сам заниматься своими мелочами. Несколько месяцев я пребывал в бюро, а потом опять пришла пора уехать надолго: я был командирован в Северодвинск для работы на заводе в качестве руководителя группы технической помощи по обеспечению постройки атомной подводной лодки проекта 701. На лодке в это время начинались швартовные испытания корабельных систем и аппаратуры ракетного комплекса.
переделывалась только одна лодка — «К-145». Корпус был удлинен до 130 м за счет врезки дополнительной секции ракетного отсека. В огромной рубке (“самой длинной рубке в мире”, - как с гордостью говорили о ней сами подводники) разместили шесть шахт с ракетами Р-29. На корабле установили и новое оборудование, обеспечивающее использование межконтинентального ракетного комплекса. Обычно группой техпомощи руководил один из заместителей главного конструктора проекта, но по каким-то причинам возник временный дефицит руководящих кадров, и начальник бюро Н.Ф.Шульженко, выполнявший функции главного конструктора этого проекта, назначил меня «временно исполняющим обязанности заместителя главного конструктора проекта». И я отправился на завод осваивать новый для меня вид конструкторской деятельности. Самый крупный в стране северодвинский судостроительный завод, имевший название «Северное машиностроительное предприятие», был главным заводом страны по строительству атомных подводных лодок всех типов — многоцелевых, вооруженных крылатыми ракетами и стратегических ракетоносцев. В строительстве этих кораблей постоянно участвовали большие группы конструкторов из всех конструкторских бюро, проектировавших подводные лодки. Поэтому на заводе сложился и долгие годы существовал определенный порядок работы групп техпомощи и их взаимодействия со структурными подразделениями завода. Группа техпомощи была по существу постоянным представительством конструкторского бюро на заводе. Работа в группе техпомощи давала конструкторам возможность приобрести неоценимый практический опыт, который способствовал их профессиональному росту. Вместе с тем, длительное нахождение в командировке позволяло людям улучшить свое материальное положение, которое, увы, у всех было не блестящим. Однако длительная командировочная жизнь в отрыве от дома и от семьи многим была не по душе, да и условия труда на заводе иногда бывали нелегкими, если приходилось подолгу находиться внутри строящегося корабля. Поэтому вопросы комплектования группы техпомощи в разные времена решались по-разному. То обстоятельство, что в свою первую поездку на завод я был отправлен в качестве руководителя группы, заставило меня изрядно поволноваться. Всякое новое дело на новом месте требует какого-то времени для адаптации, однако ситуация складывалась так, что человек, которого я сменял, должен был срочно вылететь в Ленинград. В течение двух дней он в общих чертах ввел меня в курс дел, провел меня по тем местам завода, где я должен был функционировать, познакомил с некоторыми должностными лицами завода, представил группе техпомощи и покинул Северодвинск. И на следующий день начались мои новые «университеты».
Золотая серия. АПЛ модификаций 667пр. Альбом. Процесс моего вхождения в новую обстановку был довольно трудным. Поначалу не заладились отношения со строителем корабля (строитель корабля — это лицо, ответственное за ход постройки данного конкретного корабля). Мой строитель был старым опытным «зубром» с многолетним стажем работы по постройке кораблей, из тех, кто «звезд с неба не хватает», но зато знает тысячи практических мелочей. Он как-то болезненно воспринял появление молодого «временно исполняющего обязанности заместителя главного конструктора» и принялся его «учить». Учеба началась с того, что он стал регулярно предъявлять мне претензии по поводу якобы имевших место ошибок в конструкторской документации и якобы неправильных действий наших конструкторов. Разбирательство с его претензиями каждый раз требовало напряженного внимания и сопровождалось встречными претензиями со стороны сотрудников группы техпомощи. Все это нельзя было назвать нормальной работой, но делать было нечего — приходилось вживаться в новые условия. На первой же «директорской проверке» строитель весьма недружелюбно «подставил» меня. Директорскими проверками на заводе назывались еженедельные совещания с участием всех необходимых должностных лиц, на которых директор завода лично рассматривал состояние работ на конкретном корабле, заслушивал объяснения тех начальников цехов и служб, у которых что-либо не ладилось, и принимал оперативные решения по устранению имевшихся недостатков. Докладчиками на этих проверках были строители кораблей. Мой строитель, не предупредив меня, вынес на директора какой-то несущественный, как потом выяснилось, вопрос, преподнеся его как крупный «прокол» конструкторского бюро. На глазах у всей почтенной публики я вынужден был сказать, что не готов прокомментировать изложенные строителем претензии, и мне нужно разобраться с этим вопросом. Директор был крутым человеком и произнес весьма жесткую, язвительную речь по поводу низкой компетенции ответственных представителей конструкторского бюро.
. В феврале 1952 года по распоряжению И.В.Сталина назначен директором судостроительного завода № 402 Севмашпредприятие. 13 апреля 1970 года за создание головной атомной подводной лодки второго поколения Евгений Егоров был удостоен Ленинской премии. В январе 1972 года назначен руководителем Центрального научно-исследовательского института «Румб» (Ленинград).
Все это было для меня необычно и весьма неприятно. Впервые в жизни я попал в такую ситуацию, когда вместо нормальных деловых отношений меня «подставляли». Впрочем, это продолжалось сравнительно недолго, и постепенно наши отношения стали налаживаться. Со временем все стало на свои места, и мы нормально занимались общим делом. Вообще-то абсолютное большинство людей, с которыми мне приходилось общаться на заводе, были вполне доброжелательны, что обычно свойственно хорошим профессионалам и труженикам, болеющим за общее дело. Рабочий день группы техпомощи обычно начинался на дебаркадере, к которому была пришвартована наша подводная лодка. После короткого обсуждения текущих дел все включались в работу: одни приступали к обсуждению с военпредами и работниками завода результатов проведенных швартовных испытаний или вопросов подготовки предстоящих испытаний, другие спускались в отсеки корабля, где шли испытания тех или иных систем, третьи направлялись в различные службы завода для решения текущих вопросов. В первый месяц своего пребывания на заводе я все возможное время находился на корабле, стараясь как можно быстрее и лучше разобраться в монтаже всего, что насыщало ракетные отсеки, чтобы быть достаточно готовым к проведению испытаний спроектированной в бюро техники. Постепенно я стал чувствовать себя «в своей тарелке», постепенно и люди завода, и военпреды стали общаться со мной как с реальным руководителем группы техпомощи. Когда позволяли обстоятельства, я путешествовал по заводу, чтобы познакомиться с общим процессом строительства подводных лодок. Огромная территория завода поражала чистотой и порядком. Здания цехов были связаны между собой хорошими дорогами, повсеместно были посажены скверы и газоны, нигде не было видно каких-либо валявшихся предметов. У механических цехов аккуратно стояли контейнеры с металлической стружкой, на открытых складских площадках листы металла, трубы и другие металлические изделия лежали в полном порядке.
В большом стапельном цехе, где был построен головной подводный ракетоносец теперь шло серийное строительство кораблей этого проекта. Конечно же, мне хотелось посмотреть на строящиеся стратегические ракетоносцы, к созданию которых я имел некоторое отношение. Мой заводской пропуск давал мне право прохода в этот цех, однако болтаться без дела в незнакомом цехе было немыслимо. Помогли друзья — однокашники по училищу, служившие военпредами на заводе и бывшие в то время уже заметными фигурами. Они организовали для меня очень полезную деловую экскурсию. Знакомство с кораблем вызвало у меня благоговейное чувство по отношению к этому великолепному сооружению и к его создателям. Я тогда еще не был знаком ни с главным конструктором корабля, ни с его ближайшими помощниками, и никак не предполагал, что впереди меня ждет довольно близкое знакомство с ними и многолетнее сотрудничество. Постепенно я знакомился и с Северодвинском. Город, построенный руками несчастных зеков, стоял на песке, намытом на месте болотистого берега Северной Двины, у самого Белого моря. Город строился для завода и стоял как бы при заводе. Районы первой застройки состояли из больших двухэтажных деревянных домов с деревянными тротуарами на улицах, а центр города был застроен каменными домами, внешний вид которых выгодно отличался от всеобщего однообразия блочных и панельных домов нашей страны. Город имел своеобразную и четкую планировку. Огромный завод протянулся по прямой линии почти на три километра, и параллельно этой линии шли длинные продольные улицы, пересекаемые короткими поперечными. Город был отделен от завода парковой зоной, через которую проходили автомобильные и пешеходные дороги к проходным завода. Сравнительно небольшая главная улица имени Ленина начиналась от здания заводоуправления, как бы подчеркивая неразрывную связь города с заводом. Она пересекала все длинные улицы и упиралась в пространство, покрытое песком, намываемым земснарядами для дальнейшего развития города.
Большая центральная площадь города, примыкавшая к улице Ленина, была окружена красивыми жилыми домами. На ней были расположены заводской дворец культуры, большой красивый сквер и знаменитая в среде кораблестроителей заводская гостиница «Волна». В городе было все: большой современный кинотеатр, стадион, главпочтамт с междугородними телефонами, кафе, рестораны и вертолетная площадка. В то время в Архангельске еще не был построен мост через Северную Двину, и грузы в город во время навигации доставляли водным путем, а зимой перевозили на другой берег реки по льду к тому месту, откуда шла дорога в Северодвинск. Люди добирались в Северодвинск с помощью вертолета, летавшего из архангельского аэропорта. Своеобразие Северодвинска заключалось еще и в том, что это был «закрытый» город: для въезда в него необходимо было иметь специальное разрешение органов КГБ. Поэтому приезжих в городе было мало, и в будние дни он выглядел безлюдным, так как большая часть населения была на работе. Даже в центральном универмаге днем было пусто. По приезде в город я был поселен в «Волне», размещение в которой производилось в строгом соответствии со служебным положением приезжающих и степенью их надобности заводу. Несмотря на то, что гостиница постоянно была полностью заселена командировочным народом, она блистала чистотой и порядком. Эти ее качества неизменно сохранялись в течение последующих двадцати лет, когда время от времени мне доводилось приезжать в Северодвинск. Небольшие, но уютные и чистые одноместные номера на втором этаже позволяли вечером отключаться от суеты и напряженности прошедшего трудового дня и давали возможность отдохнуть перед днем грядущим. В этих номерах перебывало много известных в мире подводного кораблестроения людей: академиков, генеральных и главных конструкторов, директоров и главных инженеров предприятий. Ко всем приятным впечатлениям от моего первого пребывания в городе добавлялось и то обстоятельство, что там в то время не было проблем с питанием, которые возникли потом, во времена «развитого социализма». Через три месяца срок моей командировки подошел к концу, и я с чувством внутреннего удовлетворения покинул Северодвинск. Предполагалось, что через некоторое время я снова приеду на завод, однако обстоятельства изменились, и я снова приехал в Северодвинск только через несколько лет. Меня ожидал новый крутой поворот. Работы по отработке подводного старта ракет приказом Министра были переданы в конструкторское бюро «Рубин», и я был переведен на работу в это бюро.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. С вопросами и предложениями обращаться fregat@ post.com Максимов Валентин Владимирович
