Вслед за главными силами в 12 часов 18 минут начали движение остальные конвои и силы прикрытия. Общий состав прорывающегося отряда состоял из 159 кораблей и судов. Прохождение через минное поле их обеспечивало 10 базовых тральщиков, которые протраливали полосу шириной всего лишь в 540 метров. Полоса эта не обвеховывалась и удержать своё место в ней кораблям было практически невозможно. По этой причине стройный план штаба флота на переход конвоев тут же развалился. Корабли шли уже не группами, а вытянулися в одну линию на 15 миль. Командование конвоями было потеряно. «Казахстан» вошёл в 1-й конвой и следовал за «Ленинградсоветом». Постепенно вся прямолинейная система кораблей превратилась в зигзагообразную, а затем рассыпалась по району от мыса Юминда до Гогланда. Каждый шёл сам по себе. К вечеру вокруг судов стали появляться подрезанные мины. В темное время их плохо было видно. По бортам выставили наблюдающих за минами, усилилось наблюдение в носовых секторах. Первый результат не заставил себя долго ждать: подорвались на минах вырвавшиеся вперёд из 3-го конвоя тральщик и транспорт «Луга», который скоро затонул. Вслед за этим наблюдались ещё несколько взрывов. Подорванные корабли либо ложились на борт, либо разламывались пополам. В освещённом взрывами море виделись сотни плавающих голов людей. Тихоходные тральщики и малые охотники старались подбирать людей, но большие корабли проходили мимо.
. В 23 часа получен приказ «Всем судам встать на якорь» и весь отряд встал на якоря в 15 милях к северо-западу от острова Вайндло. Находясь на Главном командном пункте крейсера, В.Ф.Трибуц думал о дальнейших действиях отряда кораблей. Прогноз погоды был неутешителен. Южный берег Финского залива не позволял использовать авиацию из-за плотного тумана и кучевых облаков, в то время как северная часть берега давала возможность использовать авиацию противника в полной мере. Немцы и финны, конечно, не упустят такой возможности, а прикрыть нас с воздуха некому. Безусловно, ядро боевых кораблей Балтийского флота нужно было спасти. Но и десятки тысяч людей, находящихся на судах требовали защиты. Мы не знаем мыслей В.Ф.Трибуца на этот счёт. Ни в одной его книге или в книгах исследователей этот «гордиев узел» не разрубался. Всё-таки, как же это получилось? По моему мнению, Трибуц понимал, что если он потеряет основное боевое ядро Балтийского флота, его ждёт судьба генерала Д.Г.Павлова, бывшего командующего Белорусским Особым округом и Западного фронта. Такое решение было неприемлемо. Но транспорта с тысячами людей на борту надо было спасать. В связи с этим, Трибуц, возможно, принимает решение: главные и основные силы флота увести под защиту Кронштадта, а защиту транспортов поручить бригаде Святова и силам непосредственного их охранения (тихоходным тральщикам, малым охотникам, торпедным катерам). Так, наверное, и было решено. Через тридцать с лишним лет бывший Нарком ВМФ Н.Г.Кузнецов, анализируя сложившуюся обстановку, считал, что результат был бы возможно другой, если бы большая часть эскадренных миноносцев и сторожевых кораблей охраняла транспорты по всему маршруту перехода. Но об этом легко рассуждать теперь, а тогда очевидно об этом некому было думать. Ко всему этому можно лишь добавить: противовоздушная оборона кораблей и артиллерия транспортов не отвечала соответствующему уровню подготовки11.
11. Кузнецов Н.Г. «Курсом к победе». — М.: Воениздат, 1975, стр. 68.
БЕГСТВО
В исследовательских работах этого перехода кораблей из Таллина в Кронштадт он называется по разному: «Таллинская эпопея», «прорыв кораблей из Таллина в Кронштадт» (что то же самое — переход кораблей), «эвакуация войск из осаждённого Таллина», но самое последнее название — «морская операция». На самом же деле по справедливости все эти понятия подходят под название «бегство разнородных сил флота». Тяжёлое определение. Но ни в коем случае мы не связываем этого понятия с трусостью. Это была вынужденная мера. Другого выхода из создавшегося положения Трибуц не видел. Итак, решение принято. В 5 часов 40 минут 29 августа только забрезжил рассвет, как корабли главных сил, прикрытия и арьергарда снялись с якорей и, бросив свои конвои и увеличив ход, взяли курс на Кронштадт. Этот факт сам по себе стал на долгие годы камнем преткновения во взаимоотношениях между гражданскими моряками и военными. Остальные корабли конвоев тоже начали постепенно сниматься с якорей, вновь вытягиваясь в кильватер. «Казахстан» старался удерживаться за «Ленинградсоветом». Капитан Калитаев дал Загорулько команду: — Стойте у машинного телеграфа, слушайте меня внимательно, а я поднимусь на верхний мостик и буду оттуда командовать. Буквально в это время появилось несколько групп «Юнкерсов». Транспорты открыли огонь по самолётам. Всё это разворачивалось с быстротой равной секундам. Первый самолёт пошёл в пике, сбросил три бомбы. Одна не долетела до судна метров пятнадцать, разорвалась в воде. Вторая попала в центр ботдека и разорвалась в жилых помещениях командного состава, а Загорулько отбросило в угол рубки машинного телеграфа и ударило головой о переборку. От удара он на мгновение потерял сознание. Очнувшись, увидел капитана Калитаева. Его тело свисало головой к трапу, ведущего на верхний мостик. Он что-то шептал. Леонид Наумович успел разобрать буквально несколько слов: —Лёня, страви пар, взорвёмся... С трудом, отодвинув тело мёртвого рулевого, упавшего на него, Загорулько приподнялся, успел поставить ручку машинного телеграфа на «Стоп» и вновь потерял сознание. А третья бомба пробила переборку котельной и разорвалась над левым котлом. От взрыва котельной Загорулько очнулся, открыл газа, но капитана уже не было12. С трудом встал, поднялся на мостик, но и здесь, кроме двух разорванных в клочья тел капитан-лейтенанта, управлявшего огнём, и краснофлотца-сигнальщика он никого не увидел.
В котельном отделении от взрыва была перебита магистраль свежего пара, который с шипением под большим давлением вырывался наружу. Судовой гудок заклинило, вышел из строя вертикальный руль, зажатый в правом положении. Судно со страшным рёвом, накренившись на правый борт, разворачивалось вправо. Казалось, что «Казахстан» ломается и гибнет, уступая дорогу для других и прощаясь с уходящим конвоем. Одновременно корабль охватило пламя пожара, горели жилые помещения и машинное отделение. А гудок гудел, пока не стравился весь пар. На судне поднялась паника. Самолёты, сбросившие бомбы, начали заходить на малых высотах на дрейфующее судно, расстреливая людей из пулемётов. Около тысячи человек выбросились за борт и, к сожалению, среди них были первый помощник капитана И.Ф.Желтов и 29 человек команды. Загорулько бросился искать капитана, прорываясь сквозь бушующую толпу людей в кормовую часть судна. У сброшенного штормтрапа он столкнулся с Александровым в пробковом нагруднике. — Принимай корабль в командование, — сказал старпом.
12. Как оказалось впоследствии Калитаев был выброшен за борт взрывной волной и был подобран подводной лодкой «Щ-322».
В это время ещё одна тройка юнкерсов пошла в бомбовую атаку. Люди просто обезумели, некоторые сходили с ума, другие стрелялись. Но немцы промазали. Через разбитое стекло салона на палубу протиснулись мой отец и военврач II-го ранга П.Н. Сафронов Они остановились у борта, решая: прыгать в воду или подождать. Корабль горел, но не тонул. И всё же пришли к выводу спуститься по трапу вниз. Возможно, там им пришло решение не делать глупости и не бросаться в воду, Поднимаясь наверх, они встретили генерал-майора Г.С.Зашихина13 со спасательным поясом, в то время занимавшего должность помощника Командующего флотом. Вслед за ним шли его ближайшие подчинённые. Машинально отец сказал ему: — Куда товарищ генерал, Вы спускаетесь? Вода холодная, да и корабль не тонет. — Разве холодная? — ответил генерал. — В таком случае подожду.
13. (1908-1950). Помощник Командующего КБФ с августа 1941 года. В последующем командир корпуса ПВО, Командующий Ленинградской армией ПВО, Восточным, Южным, Юго-Западным фронтами ПВО. Впоследствии стал генерал-полковником. Через несколько минут подошёл катер, на который спустился Зашихин со старпомом судна Александровым, военным комендантом судна Шумаковым и несколькими высокопоставленными военными. Народ на палубе зашумел, генерал крикнул: «Еду за помощью». Но помощи никто не дождался. Имевшиеся на корабле спасательные шлюпки переполнялись людьми, обрывались, переворачивались и погребали под собой пытавшихся спастись, а часть оставшихся на плаву попадали под пулемётный обстрел самолётов противника. Часть личного состава госпиталя, МСО и СЭЛ была в одной из шлюпок. Отец с Сафроновым очень пожалели, что не оказались в этой шлюпке. Но, наверное, это была их судьба. Вдруг на их глазах шлюпка перевернулась, тали оборвались, и все упали в воду. Только два человека вынырнули из-под шлюпки. Это были интендант III-го ранга Л.Г.Прокопец и начхоз госпиталя Тихомиров. Лебедько с Сафроновым спустились в госпиталь и включились в работу по оказанию помощи раненым. Госпиталь был В жутком состоянии. Среди живых лежали и мёртвые. Большинство медикаментов было раздавлено и разбросано. Часть перевязочного материала была втоптана в грязь. Всё, что очищалось и отстирывалось, в первую очередь, передавалось в операционную часть. Не хватало шприцов, наркотических средств и пресной воды. Врачи и медсестры самоотверженно работали с каждым человеком, спасая его жизнь. Среди сестёр с большим усердием работала родная сестра будущего маршала Советского Союза Огаркова Галина Васильевна. Загорулько настойчиво пробирался к корме. Здесь он увидел группу людей из числа экипажа: старшего механика Фурса Владимира Антоновича, боцмана Гайнутдинова Хакима Кулеевича, машинистов Шилина Александра Григорьевича, Слепнера Леонида Александровича, кочегара 1-го класса Шумило Андрея Петровича и кока Монахова Петра Николаевича. Это всё, что осталось от экипажа. Судьба остальных членов команды была неизвестна. Леонид Наумович едва походил на себя: лицо закоптевшее, китель разорван и залит кровью, брюки во многих местах были прожжены. Никто бы не подумал, что это стоит единственный оставшийся в живых судоводитель. Загорулько очень обрадовался этой встрече, рассказал об обстановке на судне, попросил держаться всем вместе. Вскоре к нему подошёл старшина с большой группой краснофлотцев, красноармейцев, пассажиров и предложил свою помощь.
Второй помощник капитана «Казахстана» Л.Н. Загорулько Теперь уже как капитан Загорулько отдал следующие распоряжения: 1. собрать всех мечущихся по судну женщин и детей, отвести их в безопасное место и успокоить; 2. всех «психов» разоружить и отправить к врачам; 3. немедленно приступить к тушению пожара в машинном отделении и других частях судна; 4. боцману и коку исправить повреждение вертикального руля; 5. укомплектовать расчёты орудий и пулемётов и назначить старших; 6. организовать постоянное наблюдение за воздушной обстановкой. Народ почувствовал, что на судне есть начальник, и тысячи людей приступили к работе. А между тем пожар на судне продолжал развиваться и в носу подбирался к ящикам с боеприпасами. Загорулько вместе со своими товарищами, красноармейцами и пассажирами бросился тушить пожар и выбрасывать снаряды за борт. Использовалось всё для тушения пожара: баки, вёдра, кастрюли, котелки и даже валявшиеся на палубе каски. Несмотря на принятые меры, всё же один снаряд взорвался, появились убитые и раненые. Взрывной волной свалило счетверённый зенитный пулемёт, заряженный на все четыре ленты. Он упёрся гашеткой в палубу и открыл губительный огонь из всех четырёх стволов в сторону горящего боезапаса и людей, работающих на палубе. Страшно было смотреть, как гибли эти люди, пока один из краснофлотцев по-пластунски подполз к пулемёту и освободил гашетку. Но народ уже панике не поддавался и продолжал тушить пожар и выбрасывать боеприпасы за борт. Около девяти часов велась борьба с огнём. Порой казалось, что его никогда не затушить. Но всё же огонь начал уступать упорству людей. Весь период тушения пожара производился под непрерывной бомбёжкой. Враг производил это с немецкой пунктуальностью, через равные промежутки времени появлялись самолёты и сбрасывали смертоносный груз на судно, но, к счастью, бомбы не попадали в цель.
После осмотра машинно-котельной установки выяснилось, что левый котёл вышел из строя полностью, а правый котёл в порядке и можно ввести его в строй после проверки фланцевых соединений. С самой машиной положение оказалось гораздо труднее, так как попало много песку и грязи в движение машины, нужны были тщательная очистка и осмотр «движения». При очередном налёте только одна бомба попала в бункерный люк позади трубы (как его называли на паровиках — «штаны»). Она не разорвалась, упала плашмя в бункер и разлетелась на три части (головка, цилиндр и стабилизатор). Эта 500-килограммовая бомба причинила серьёзные повреждения судну и отодвинула ремонт машины на более длительный срок. Противник просто остервенел от безрезультатности своих ударов по «Казахстану». Загорулько дал указание собрать всё тряпьё с палубы, дымовые шашки и поджечь их для имитации пожара и этим успокоить и отвлечь противника, создав у него впечатление о безвыходном положении судна. Гитлеровские самолёты сделали три круга над «горящим» пароходом и ушли в сторону Эстонии. Между тем темнело. Постепенно судно дрейфовало к эстонскому берегу к местечку Кунда, занятому врагом. Чтобы прекратить дрейф был отдан якорь. Эстонское побережье в этом районе невысокое, лесистое, местами обрывистое. На всём протяжении берег сильно изрезан, в него вдаются глубоководные бухты и заливы. Из бухт и заливов наиболее значительной является бухта Кунда-Лахт. На берегах заливов и бухт расположено много селений. Вдоль берега в пределах изобаты 5 метров лежат надводные и подводные камни. В 9,2 мили к западу от острова Пыхья-Ухтью находится остров Вайндло. Позже при встрече Леонид Наумович рассказал мне, что район якорной стоянки был опасен для плавания из-за множества подводных скалистых рифов. Огни, предупреждающие о них, в связи с войной были потушены. Но тогда мы об этом не думали и приступили к ремонту машины. Одной из главных работ было заполнение правого котла водой. Вновь в ход пошли лагуны, кастрюли, вёдра, котелки, каски. Это была поистине муравьиная работа, в которой участвовали все, кто только мог стоять на ногах. Одновременно кочегар Шумило приступил к разведению огня в топках. Наполнили котёл водой, закрыли горловину, всё тщательно проверили, стал появляться пар, заработала стрелка манометра. В три часа ночи в котле начал подниматься пар. Около пяти часов машина дала первый оборот. Когда Загорулько поднялся из машины на палубу, его встретил народ. Люди чувствовали под ногами работающую машину. Леонид Наумович сказал, что пойдёт к острову Вайндло, на котором находится наш небольшой гарнизон вооружённых краснофлотцев. На лицах людей появились улыбки. Некоторые кричали «ура», другие плакали, третьи стояли с окаменелыми лицами. Вообще, как говорил Загорулько, трудно описать, особенно на бумаге, те чувства людей, которыми они были охвачены в этот момент. Вертикальным рулём управляли боцман Гайнутдинов и кок Монахов. Загорулько проверил связь мостика с машиной, рулевым управлением и дал команду на бак отдать якорь, после чего дал ход машине. Около шести часов утра 30-го августа «Казахстан» подошёл к острову и приткнулся к его южной скалистой гряде. Остров Вандло скалист и почти полностью лишён растительности. На четыре кабельтовых к северу и на две мили к юго-востоку от острова Вайндло выступают рифы. Для безопасности плавания в этом районе в 1856 году был установлен маяк, который неоднократно разрушался и переделывался. В 1941 году на острове были маяк, радиомачта и домик для обслуживающего персонала. На Вайндло высадилось около двух тысяч бойцов и командиров под командованием полковника Г.А. Потёмина14, которые сразу же приступили к созданию оборонительных сооружений на случай отражения десанта противника. С парохода было также высажено 356 человек раненых. Их, в первую очередь, отправляли на катерах и малых охотниках на Гогланд.
Остров Вайндло
14. Потёмин Георгий Андреевич, 1895 года рождения. Участник 1-ой Мировой и Гражданской войн. В 1940 году Начальник штаба береговой обороны Главной базы КБФ г. Таллин. С 05.08. по 28.08.1941. Начальник штаба обороны города. Участник обороны города Ленинграда и войны с Японией 1945 года. С 1947 года генерал-майор береговой обороны ВМФ.
К ним примкнул и писатель-маринист А.И.Зонин. В своей книге, изданной в 1952 году, «Подсоленные годы» он необъективно осветил этот поход, оскорбительно отозвался о семёрке героев, спасших ему жизнь. Экипаж корабля он назвал тараканами, выползшими из своих щелей, как только судно подошло к острову Вайндло. Причисляя себя к сонму моряков, этот писатель не мог отличить паровик от электрохода. Как в этой книге, так и в других своих писаниях был далёк от объективности. Всё ему не нравилось — всё это он презрительно критиковал. Очевидно, готовился в диссиденты, но не успел хлебнуть полной грудью «оттепели».
В группе штурманов через пять или шесть занятий Кира Яковлевна (тоже очень хорошая женщина) поняла, что всё самое заковыристое, что у неё было в запасе, мы прошли ещё где-то в 9-м классе и ничему новому она нас не научит. Тогда выборные от группы пошли к начальнику политотдела училища и предложили сразу же на первом курсе сдать экзамен по английскому языку за весь училищный курс. А высвобожденное учебное время использовать для углублённого изучения своей будущей специальности. Им в этой просьбе было отказано.
Зал Революции ВВМУ им. М.В.Фрунзе. Сценка "Четырехмоторный самолет". Исполняют: В.Калашников, М.Голубев, В.Смирнов, В.Грабарь, В.Проничев, Н.Петров. 1968 год.
С тех пор и штурмана, и гидрографы, так же, как и нахимовцы в других училищах, в сущности, только изображали учебу. Выйдя к доске, переводили все, что требовалось, «с листа» безо всякой подготовки. К середине второго курса штурмана уже собирались после окончания училища непременно идти служить на атомные подводные ракетоносцы. А эти корабли никогда в иностранный порт не заходят, значит и знание английского языка им вроде бы и ни к чему. Другое дело – гидрографы. Подробное изучение иностранных карт и лоций – это была их будущая работа. На примере одной только метеорологии (одной из учебных дисциплин) можно понять, что специальность у гидрографов интернациональная. После четвертого курса это стало известно и штурманам.
*** Летом 1969 года состоялся дальний поход отряда советских боевых кораблей Черноморского флота к берегам Америки. В Атлантике в районе Ньюфаундлендской банки к ним должны были присоединиться с СФ две дизельные подводные лодки и плавбаза подводных лодок. По приглашению правительства Кубинской республики планировался первый официальный (деловые заходы кораблей, конечно, были и до этого) заход на остров Куба. На флагманском корабле ракетном крейсере «Грозный» черноморцы разместили своих севастопольских курсантов, целую роту 4-го курса будущих ракетчиков из ЧВВМУ им. П.С.Нахимова. Из Ленинграда, не успев сдать все экзамены летней сессии, в Севастополь прибыли два класса будущих штурманов из «Фрунзе». Их разместили на БПК проекта 61 «Сообразительный» и БРК проекта 57А «Бедовый». А пятеро человек, и среди них В. Калашников, попали на флагманский корабль. Там Слава встретил однокашника Сашу Сиротинского. А Саша Берзин вместе со своим классом оказался на «Сообразительном» (по мнению Калашникова на «Бедовом», но это не важно).
В.Калашников и А.Сиротинский в день прихода в Гавану. На заднем плане - БПК "Сообразительный". 20 июля 1969 года.
Командиром отряда был назначен командир только что образованной (31 марта 1969) 30-й дивизии ракетных кораблей ЧФ контр-адмирал Степан Степанович Соколан, который через пару лет стал начальником ЧВВМУ им. П.С.Нахимова. Уже в море он узнал, что на борту флагмана находится дипломированный военный переводчик, да к тому же и штурман на выданье Владислав Калашников. И Слава был назначен внештатным метеорологом отряда кораблей. Флагманский штурман дивизии капитан 2 ранга Афанасьев вручил ему толстенный учебник «Метеорология» профессора К.М.Бенуа [1], преподававшего во ВМУ им. Фрунзе еще в 1920-х годах, а в приёмном радиоцентре корабля выделили средневолновый приёмник «Оникс» и факсимильный аппарат для приёма гидрометеорологических сообщений по району плавания. Метеорологическую обстановку и её прогноз на следующие сутки Слава докладывал лично командиру отряда кораблей адмиралу С.С.Соколану ежесуточно или по приказанию. Как это и принято. В 9 часов утра 20 июня 1969 года отряд кораблей вошел в Гавану. С визитами на кораблях побывали высшие должностные лица страны: премьер-министр Фидель Кастро, президент Освальдо Дортикос Торрадо, министр Вооруженных Сил Рауль Кастро, командующий ВМС Альдо Санта-Мария.
Фидель Кастро на борту РКР "Грозный " во время визита кораблей на Кубу. 25 июля 1969 года.
Исключительно теплый прием советских моряков продолжался до 27 июня, пока корабли не покинули Кубу. После захода на Кубу корабли посетили с деловыми заходами острова Мартинику и Барбадос, и взяли курс на западную Африку. Руководитель той практики старший преподаватель кафедры технических средств кораблевождения капитан 1 ранга А.И.Тузов (нахимовец 4-го выпуска) рассказывал, что при сходе на берег бывшие нахимовцы очень помогли им общаться с населением и с морским командованием. Где-то на вторые сутки после того, как корабли покинули Мартинику и Барбадос и вышли на просторы Атлантики, с большим трудом из-за сильных радиопомех в атмосфере были приняты данные и карта текущей обстановки от метеостанции Брокнел МЕТЕО. В то время это была единственная станция, работающая на центральную Атлантику, выдавала она сообщение только раз в сутки и то с перебоями. Ночью над головой как-то странно мерцали звезды. Приблизительный прогноз не предвещал ничего хорошего. О дальнейших событиях писала «Красная Звезда». «Что-то должно произойти», – подумал Калашников и, отправившись на боевой пост, вновь попытался принять карту… Утром Владислав не узнал океана. Он глухо рокотал. Низкие тучи чуть не цеплялись за верхушки волн, неслись на север. Тугой и звонкий ветер дул уже с силой в 11 баллов. Все понимали, что корабль попал в циклон, причём в наиболее опасный его сектор. – Эх, карта нужна, карта, – проговорил командир крейсера и посмотрел на Калашникова» [2]. На принятой через сутки карте циклон был уже обозначен и даже имел по тогдашней традиции женское имя – «Дэбби». С этого времени отряд кораблей начал манёвр с целью безопасного расхождения с циклоном. Суть маневра подробно описана в уже упомянутом учебнике Бенуа. Расходились с циклоном почти 12 часов. И всё равно, разрастаясь, он задел отряд
При замере анемометром скорости ветра Главный штурман ВМФ держал Славу за ноги, чтобы тот не свалился с сигнального мостика. Уже на выходе из опасной зоны волнение улеглось, но тропический ливень продолжался около часа. За это время все, кто не нёс вахту, успели хорошо вымыться и постирать своё бельё, включая белую робу. В общем, манёвр кораблей удался, и Слава получил благодарность. «Океан сразу стих, сквозь тучи брызнуло солнце. Калашников вышел на верхнюю палубу, и всё вокруг показалось ему необыкновенно красочным. Будто солнечными лучами, его пронизало безудержной радостью. «Как всё же хорошо жить!» – подумал он тогда» [3]. В то же самое время на БПК «Сообразительный» (или «Бедовом») нес свою вахту такой же «англоговорящий» Александр Берзин. Саша, видимо не был в курсе всего, что происходило на флагмане. Вдалеке шел американский фрегат, который «пас» их с тех пор, как они вышли в Атлантику и Саша часто переговаривался по-английски с вахтенным офицером корабля флота США. И вдруг супостат бросил их и скрылся за горизонтом. Разгадка проста: американцы получили карту погоды, а у наших на БПК не то что карты, пресной воды не доставало. Воду вскоре дали. Душ вышеназванной марки - "Дэбби". Когда он кончился, американец вернулся. Саша, опять по-английски, но теперь вперемежку с русским, упрекнул визави в отсутствии чуткости: «Мог бы предупредить, товарищ-щ!». В сентябре 1969 года в газете «Красная звезда» о том походе была опубликована еще одна статья [4]. Как-то странно было читать, как автор спросил главных старшин Романа Мухина и Владислава Калашникова: - Ну как, любите вы море? – - Конечно, - услышал единодушный ответ.
Ракетный крейсер "Грозный" на рейде Ки-Уэст (штат Флорида). Июль 1969 года.
*** Удивительно точно продолжает затронутую тему рассказ «вмурэшника» Миши Московенко. «Штурманское дело я почему-то не особенно любил, такого почерка, как у Берзина и Калашников - это для штурмана главное - у меня не было, а вот математикой мы с Игорем Задворновым увлекались, и Нина Александровна Груздова посоветовала нам это дело не бросать, а двигаться в инженеры. В результате мы с Игорем попали в класс программистов». Большинство выпускников этого класса сразу шли в Москву или в 24 НИИ в Петергофе. Игорь с первых дней в училище был нацелен на институт, а Миша решил, что пойдет служить не в институт, куда пошел почти весь класс, и даже не на подводные лодки, а на надводные корабли, оснащенные новейшими автоматизированными системами управления. «Романтика солнечных рей…. Мне было разрешено писать дипломный проект непосредственно на строящемся большом противолодочном корабле пр.1134А «Кронштадт» на Ждановском заводе. После отличной защиты и выпуска я сразу был назначен инженером по ЭВТ на этот корабль, который уже отрабатывал стрельбы противолодочным ракетным комплексом «Метель» на Черном море в Феодосии, куда я и прибыл молодым лейтенантом в августе 1970 года.
Мечта сбылась. Из моря мы не вылезали до прихода на Север в июле 1971 года. Хлебнул я романтики по полные уши и во время пятимесячной службы в Средиземном море в период очередной арабо-израильской войны и в Атлантике. А в феврале - апреле 1972 г. досталось участие в спасении теперь уже знаменитой РПЛ «К-19» в непрерывный девятибальный шторм. Старшим отряда спасения был адмирал флота В.А.Касатонов (отец). А за переходом следил Главный штаб ВМФ и выше. Нас постоянно отслеживал корабль береговой охраны США «Gallatin». На всю жизнь запомнил я этого гада. Он и маневрировал в нашем ордере и подходил к аварийной лодке и пересекал курс буксировки. Флагманский разведчик отряда весь поход держал меня при себе, и мне приходилось обеспечивать переговоры с командиром этого корабля в сочетании с постоянными докладами в Москву о деятельности американцев. А на корабле не то что словаря, справочника по иностранным флотам не было. Так что, спасибо Певцову и Диже. После похода флагманский разведчик получил орден «Красной Звезды». Я обиделся и задумал переходить в герои-подводники. С болью в сердце расставался с солнечными реями, с первым экипажем «Кронштадта», со многими я поддерживаю отношения до сих пор».
***
Кроме упомянутых случаев, владение английским языком пригодилось тем из нас, кому пришлось заходить в иностранные порты или тем, кто пошел по дипломатической линии. Как постоянное средство общения иностранные языки использовали два наших разведчика: Виктор Градосельский, чья деятельность покрыта мраком ГРУ, и Женя Федоров, изначально гидрограф. Часто под крылом Гидрографической службы ВМФ действовала флотская разведка, и ее корабли именовались гидрографическими или судами связи (ССВ), хотя на Западе этот "секрет" давно был известен. Ни один флот мира не обходится без разведки. Имел ее и Черноморский флот, располагавший 112-й бригадой разведывательных кораблей. В 1970 Женя попал на новенькое ГИСУ (пр. 861М), часто бывал в Средиземном море, где уже действовала наша Средиземноморская эскадра, а в 1988 закончил службу на ЧФ командиром бригады.
Командующий Черноморским флотом адмирал М.Н. Хронопуло проводит строевой смотр 112-й бригады разведывательных кораблей. Строй возглавляет командир бригады капитан 2 ранга Е.М. Федоров. 1987 год
Продолжение следует. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
Таллии в огне Все сели в машины и колонна тронулась. Эвакуация проходила без происшествий. Однако, когда наша колонна прибыла в Кингисепп, офицеры узнали, что в поезде, в котором ехал начальник МСО КБФ бригврач М.Я. Кривошеин, шло три пустых вагона, которых так не доставало личному составу СЭЛ. МСО КБФ направлял из Таллина по какой-то причине вагоны и машины пустыми. На получение помощи от Санотдела нам было отказано, так как там царила паника и неразбериха. Особенно Лебедько донимали и доводили до истерического состояния жёны начсостава СЭЛ и вольнонаёмные работники за оставленное в Таллине личное имущество. Следуя в колонне пустых автомашин и сверх загруженных автомашин, они справедливо обвиняли начальника СЭЛ за непринятие мер к спасению личных вещей сотрудников лаборатории. Тем не менее 3-го июля колонна прибыла в Петергоф. Встретивший прибывших военврач 1-го ранга В.Р.Баудер разрешил всем однодневный отдых. (Баудер Владимир Робертович в 1938-1939 гг. возглавлял Санитарный отдел Северного флота, в 1945-1948 гг. - начальник Медико-санитарной службы Ленинградского нахимовского училища. - Ред. (30.12.1893, г. Самара, – 28.8.1941). Бригврач. Окончил медицинский факультет Казанского университета в 1917 г. Участвовал в Первой мировой и Гражданской войнах. В Красной Армии с 1918 г. Служил в ВМФ. С 1939 г. до 28.8.1941 г. – начальник МСО КБФ. Погиб при переходе сил КБФ из Таллина в Ленинград. Автор ряда научных работ. Удостоен государственных наград.)
4-го июля было получено приказание подыскать помещение в Ораниенбауме и развернуть лабораторию. Местные власти в помещении отказали.
Лабораторию развернули в на складе медицинского имущества, что на Заячьем проспекте. 7-го июля начальник СЭЛ получил приказание свернуть лабораторию и переехать в одну комнату этого же склада. Одновременно было приказано весь личный состав, кроме вольнонаёмных, отправить в Кронштадт для несения караульной службы. В таких условиях работать было просто невозможно. Лаборатория осталась практически без реактивов и сред для исследования пищевых продуктов и выявления инфекционных очагов поражения.
Женщины-лаборантки под руководством старшего лейтенанта медицинской службы Корневой Нины Андреевны5 развернули в рядом находящемся санатории средоварочный цех. Подготовили среды: агаровую, кровяную, казеиновую и мясо-пектонный бульон и лаборатория заработала. Это позволило охватить санитарным обеспечением воинские части от Лужского рубежа до Петергофа и стоящие в порту корабли6. 19-го июля в СЭЛ прибыл эпидемиолог ВМФ военврач 1-го ранга Фомичев из Москвы. По докладу о развёртывании и свёртыванию СЭЛ в Петергофе, он только покачивал головой. Было заметно, что инспектирующий бессилен чем-либо помочь. Единственно, что он предложил, это приобрести партию белых мышей. К сожалению, они были последним фронтовым «боевым резервом» вивария. Положение на фронте продолжало ухудшаться. В ночь на 10-е июля немцы заняли Марьямаа в 60 километрах от Таллина. Бои за окончательное овладение Марьямаа длились четверо суток. Войска противника рвались к побережью Финского залива.
Старший лейтенант медицинской службы СЭЛ Н.А. Корнева
5. Корнева Нина Андреевна, 1906 года рождения, окончила 1-й Московский Медицинский институт. Врач-терапевт. Старший лейтенант медицинской службы. Моя мать. 6. Через 50 лет об этих женщинах вспомнили и всех, кто остался в живых, наградили орденами Отечественной войны II степени.
Вице-адмирал В.Ф.Трибуц обратился к наркому ВМФ адмиралу Н.Г.Кузнецову с просьбой перевести свой штаб в Лужскую губу7. 13-го августа адмирал Н.Г. Кузнецов телеграммой запретил переводить штаб КБФ и какие-либо части в Лужскую губу, потребовал усилить оборону города и вход в Финский залив8. 20-го июля было приказано немедленно освободить занимаемое помещение. По сути дела часть выгонялась на вольный выпас. На свой страх и риск начальник СЭЛ вместе с военврачом П-го ранга Барановским отыскали пустующее помещение и получили разрешение от военных и гражданских властей Петергофа занять здание сельскохозяйственной станции. 23-го июля лаборатория вновь была развёрнута. К этому времени люди были просто измотаны. Постоянные бессонные ночи без определённого места ночлега, приготовления пищи и элементарных санитарных условий. К концу рабочего дня 2-го августа из Таллина был получен приказ начальника МСО КБФ бригврача М.Я.Кривошеина передислоцировать 3-го августа СЭЛ и весь личный состав из Петергофа в Таллин на старое место. (Читатель! Согласись со мной и тысячами уцелевших людей в той Таллинской эпопее, что такой приказ о реэвакуации был не только глуп, безграмотен, но и безответственно преступен.) Через час, уточнив ряд вопросов, связанных с передислоцированием лаборатории в Таллин у военврача 1-го ранга В.Р.Баудера, Г.И.Лебедько приказал свернуть лабораторию и приготовиться к выезду. Лаборатория к 9-ти часам 3-го августа была свёрнута, материальная часть была к 18-ти часам погружена в вагон на станции Лигово. Некоторое лабораторное имущество, личные вещи и часть личного состава готовилась выехать в Таллин на автомашинах.
7. В августе-сентябре 1941 года старшим морским начальником на рейде порта Усть-Луга был капитан третьего ранга Иван Иванович Шеломов - родной дядя президента В.В.Путина. Под его командованием эвакуировались морским и сухопутным путем войсковые подразделения из Усть-Луги.
. В 1943 и в 1950 году.
8. Предложение В.Ф.Трибуна на переход в Лужскую губу было положительным оперативно-стратегическим решением, но запоздалым.
РЕЭВАКУАЦИЯ
Для ликвидации дел и сопровождения по железной дороге материальной базы начальником СЭЛ были оставлены краснофлотцы Юркин, Кулешов, Лешонок под командой военфельдшера М.И.Воробьёва. В 20 часов 3-го августа колонна машин лаборатории покинула Петергоф и двинулась в Таллин. По ходу движения она была несколько раз обстреляна артиллерией противника, но всё обошлось благополучно. 5-го августа в 10 часов утра колонна СЭЛ прибыла на своё старое место дислокации и к вечеру лаборатория была развёрнута. В этот же день враг прорвал линию обороны около станции Топпа и, перерезав как железнодорожный, так и шоссейный пути, вышел на побережье Финского залива. Город был окружён. Поезд, в состав которого входил вагон с материальной базой лаборатории, возвратился из Кингисеппа опять в Ленинград, где имущество было отгружено на корабль и отправлено в Таллин. В помещении СЭЛ КБФ до нашего прибытия функционировала санитарно-эпидемиологическая группа под командованием военврача II-го ранга Б.А.Верзина. С нашим прибытием она была отправлена на остров Эзель, где и погибла вся в оборонительных боях.
18-го августа Лебедько удалось посетить квартиру на Лембиту9, дом 1. Это был двухэтажный деревянный дом, хозяйка которого была вдовой офицера армии Юденича. Прислуга была под стать ей. В доме ещё проживало пять кошек, появлявшихся на кухне в точно назначенное им время для принятия пищи. Лебедько встречен был с удивлением и скрытой ненавистью. Взяв кое-какие вещи, с чувством глубокого отвращения вышел из квартиры, сел в машину и уехал в лабораторию.
9. Лембиту, князь одного из эстонских племён. Возглавил борьбу против крестоносцев в северной части Эстонии с 1211 года. В 1217 году заключил союз с Новгородом. Погиб в битве с немецкими рыцарями при Вильянди. Национальный герой Эстонии.
Личность Лембиту символизировала не только историю борьбы эстонцев против тевтонских рыцарей, но и исторические корни дружбы эстонского и русского народов. Т-34-85 танковой колонны «Лембиту», построенной на средства трудящихся Эстонской ССР. 159-й тбр, 1945 г. - .
С 21-го августа город стал подвергаться артиллерийскому обстрелу и бомбардировкам. 23-го и 24-го августа снаряды рвались уже на территории лаборатории и госпиталя. Черный дым висел над старинным и прекрасным городом с почти десятивековой историей. Прошло 50 лет после тех событий. Потомки недобитков белогвардейщины и эстонских националистов в бывших местах разрушений развесили мемориальные доски, в которых говорилось, что удары по этим улицам и объектам были нанесены советской авиацией в 1941 году. Эта русофобская глупость понятна любому нормальному человеку. Кстати говоря, одна из первых немецких бомб попала в дом, где наша семья снимала комнату и разнесла его в щепки вместе с хозяйкой и котами. После войны на этом месте разбили сквер, а затем построили банк. 24-го августа в 19 часов заместитель начальника МСО КБФ военврач II-го ранга М.А.Беляев дал указание свернуть лабораторию и погрузить всю материальную базу и личный состав на транспорт 522. В 12 часов 25 августа вся материальная база и личный состав были отправлены в Купеческую гавань на транспорт 522, и погрузка была закончена к концу суток. В городе остались начальник СЭЛ, И.Г.Федоров, Белоусов и Никифоров. Ещё до конца погрузки на транспорт Лебедько позвонил бригврач М.Я.Кривошеин и приказал вернуть военврача II-го ранга Н.И.Славнина и военврача II-го ранга Барановского с бактериологической базой. Через час оба прибыли в лабораторию с одним микроскопом, так как бактериологическую базу выгрузить из трюма судна было уже невозможно. В ночь с 25-го на 26-е августа транспорт 522 покинул гавань. Оставшиеся вещи и личный состав были размещены на транспорте 524. На этом транспорте эвакуировался Таллинский Военно-морской госпиталь (ТВМГ) и большое количество раненых.
В и на территории лаборатории шло строительство 3-го оборонительного рубежа городской линии обороны. Немцы часто обстреливали территорию госпиталя и СЭЛ. Но с утра 26-го августа в нашем секторе обороны наступило временное затишье. В лаборатории начальник СЭЛ остался один. Обошел всё своё хозяйство, на огороде собрал овощи и зелень, и накормил в виварии животных. Автор с детства наблюдал за поведением различных животных и заметил между ними и людьми что-то общее: мирный характер, семейственность, трудолюбие для добычи корма, готовность защищать свою территорию. В отличие от большинства зверюшек, крысы всегда была агрессивны, обладали способностью собираться в большие стаи. Бесцеремонно вторгались на чужую территорию, лезли во всякие щели и дыры, добиваясь легкой добычи, а потом грызлись между собой. Сейчас глобалисты увидели в этом для себя что-то полезное. И эти крысиные повадки взяли себе на вооружение. Противник возобновил обстрел шрапнелью. Телефонная связь была прервана. Через некоторое время Г.И.Лебедько, И.Г.Федоров, Белоусов и Никифоров направились на транспорт ВТ-511. На него удалось погрузить легковую машину СЭЛ. В 4 часа 27 августа, в то время как ВТ-524 выходил из гавани, был получен приказ из МСО КБФ снять личный состав СЭЛ КБФ с транспортов 524 и 511. С транспорта 524 люди были доставлены на берег на катере. А с 511-го, который снимался со швартов, начальнику СЭЛ удалось снять Федорова, Никифорова и Белоусова. Всё это происходило под непрерывным обстрелом причальных линий и гавани. В этих условиях удалось погрузить спецмашины СЭЛ на корабль «Лай Крутцер». Снятый личный состав СЭЛ с 511 и 524 транспортов был брошен на погрузку раненых на ВТ-518. Ещё не закончилась погрузка ВТ-518, как обстановка в гавани резко ухудшилась. Усилился обстрел, и появились группировки немецких солдат. В Купеческой гавани около МСО КБФ из беспорядочно шедших с фронта краснофлотцев и красноармейцев была организована сотрудниками Медико-Санитарного отдела флота оборона. Целью её была задержать противника, чтобы своевременно отойти из гавани транспортам с ранеными. Комендант гавани назначил командовать этим арьергардом военврача II-го ранга — эпидемиолога Лебедько Георгия Ивановича. Всего в его подчинении оказалось около 300 человек, среди которых были женщины — врачи и медсестры. Своим заместителем Георгий Иванович назначил военврача II-го ранга П.Н.Сафронова Расставив людей, соорудив баррикады, отряд приготовился к бою. После первой же отбитой атаки женщины — врачи и медсестры были отправлены на транспорт 518. Лебедько со своим отрядом прикрывал гавань до вечера, пока не ушёл последний транспорт. После этого отряд направился к Беккеровской гавани, где погрузился на транспорт «Казахстан»10.
. В гавани стоял единственный и большой пароход, на который грузились раненые и части ПВО. Дополнительно к зенитному оружию на корму было установлено зенитное орудие 76 мм и одно на носовую часть. Кроме того, к ранее установленным пулемётам было добавлено ещё 4 пулемёта «М-1» и три счетверённых — «М-4» (итого 9 стволов калибра 12,7 мм). Прибыв к месту посадки, группу отца на корабль не допустили. После некоторых препирательств с полковником И.И.Струковым и предъявления командировочного предписания для врачебного персонала весь оставшийся личный состав СЭЛ и МСО КБФ был посажен на транспорт. Ночь давно опустилась на землю, шёл мелкий дождь, город был весь в огне, в воздухе стояла несмолкаемая артиллерийская и пулемётная канонада. Количество раненых возрастало. Оборудованных мест не было, раненых оставляли на носилках на верхней палубе. Приняв на борт дополнительное зенитное оружие, раненых, армейцев, гражданское население и моряков, прикрывавших отход наших частей с фронта, корабль полностью загрузился, хотя по швартовым ещё взбирались бойцы из оставшейся на причале толпы людей. Вокруг причала бушевало пламя, вблизи падали снаряды, обстановка была очень сложной. Ночью в 2 часа 45 минут 28 августа последний из крупных транспортов «Казахстан» под бомбёжкой и обстрелом дальнобойной артиллерии вышел на рейд острова Найссар, где формировался конвой № 2. А в гавани всё ещё шёл бой, результаты которого мы уже никогда не узнаем. В конвой № 2 входили сетевые заградители «Онега» и «Вятка», гидрографическое судно «Азимут», транспорты «Папанин», «Найссар», «Казахстан», «Эргонаутис», «Эврита», «Шауляй», шхуна «Атта». В охранении: канлодка «Москва», сторожевой корабль «Чапаев», четыре тихоходных тральщика и два малых охотника за подводными лодками. Командовал конвоем № 2 капитан II-го ранга Н.В.Антонов. По докладу старших групп и командиров на пароходе «Казахстан» находилось 5000 человек и 520 раненых (По записям отца — 3000 человек и 450 раненых). На палубе люди стояли вплотную друг к другу, не было возможности не только прилечь куда-нибудь, но и присесть. Среди стоявших были и мертвые, многие раненые, занесённые ранее на палубу, также были мертвы. Промёрзший и продрогший отец пробрался в кают-компанию, где уже были Е.М.Иванов и П.Н.Сафронов Увидев своего командира, они потеснились на диване, где нашлось место и для него. В кают-компании было много командиров и рядового состава. Стояла духота. Согревшись, отец быстро забылся тяжелым сном.
. Для обеспечения 4-х конвоев было сформировано три отряда боевых кораблей. Отряд Главных сил состоял из крейсера «Киров» под флагом Командующего флотом вице-адмирала В.Ф. Трибуца. Перед Главными силами была поставлена задача прикрыть 1-й и 2-й конвои на участке от мыса Юманда до острова Гогланд. Отряд Прикрытия возглавлял лидер «Минск» под флагом начальника штаба флота контр-адмирала Ю.А.Пантелеева. Этот отряд должен был прикрыть 2-й и 3-й конвои на участке от острова Кери до острова Вайндло. Арьергард возглавлял эсминец «Калинин» под флагом начальника противоминной обороны флота контр-адмирала Ю.Ф.Ралля. Этот отряд должен был прикрывать 3-й и 4-й конвои на всём пути следования.
За свою непрерывную 37-летнюю военную службу Елисей Петрович Суходольский был всемилостивейше пожалован высокими наградами: орденом Святой Анны 3 степени с бантом, высшим военным орденом Святого Великомученика и Победоносца Георгия 4 класса, а также знаком «Отличия беспорочной службы за ХХ лет».
Орден Святой Анны. Орден Святого Георгия. Знак «Отличия беспорочной службы за ХХ лет».
В семье Елисея Петровича и Александры Александровны Суходольских родилось и выросло шесть детей, которым, по каким-то причинам давали малораспространённые, но оригинальные имена: Евлалия (1838 г.р.), Ливерий (1840 г.р.), Виталий (1844 г.р.), Авенир (1845 г.р.), Геронтий (1849 г.р.), и Капитолина (1857 г.р.). Несмотря на свою молодость, которая, как известно, быстро проходит, моя прабабушка Александра Александровна Суходольская оказалась весьма энергичной, строгой, деятельной хозяйкой и заботливой матерью, умело воспитавшей такую ораву детей, четверо из которых были мальчики. Евлалия Елисеевна старшая дочь Елисея Петровича Суходольского, двоюродная бабка, в замужестве Осипова, проживала в Ярославле.
Евлалия Елисеевна Осипова (Суходольская). Средина 1850-х годов.
Известно, что у неё были две дочери: старшая Варвара Васильевна по мужу Рыкова и младшая, ранее упоминавшаяся, Конкордия Васильевна. Все четыре сына Елисея Петровича, моего родного прадеда, выросли в дружной семейной обстановке, прошли обучение в кадетских корпусах, получили военное образование и, продолжив семейную традицию Суходольских офицерской службы в армии, разъехались по дальним полкам и гарнизонам. Достоверно известно, что старший сын Ливерий в 1852 году начальное военное обучение проходил в Орловском Бахтина кадетском корпусе. С большой уверенностью могу сказать, что средние братья Геронтий и Виталий также обучались в кадетских корпусах. Младший сын Авенир несколько позднее обучался в Первом Московском Кадетском корпусе. Сохранился похвальный лист кадета Авенира Суходольского, подписанный Директором ПМКК генерал-майором В.И.Ждан-Пушкиным и выданный «в знак внимания к отличному вашему благонравию, прилежанию и успехам в науках начальство признало справедливым назначить вам подарок: «Тридцатилетняя война» Шиллера, «Сочинения и природа» Льва Мея». Сыновья, обременённые воинскими делами офицерской службы, к родителям в Углич наведывались не часто, ограничиваясь только перепиской, которую, как правило, вели их жёны. Жену Авенира Елисеевича звали Вера Павловна.
Авенир Елисеевич Суходольский. Средина 1870-80-х годов.
Более подробных сведений о них, к сожалению, не сохранилось. По отрывочным семейным воспоминаниям известно, что кто-то из братьев, находясь в отряде генерала М.Д.Скобелева (18431882), принимал участие в боевых действиях в 18771878 годах по освобождению Болгарии от турок под Плевной и на Шипке.
Семья Суходольских проживала в Угличе в собственном двухэтажном доме, состоящем из двух совмещённых строений и соединённых одной винтовой лестницей. Одно строение кирпичное с весьма толстыми стенами, другое деревянное, сложенное из огромного диаметра брёвен. На первом этаже кирпичной половины дома находился большой зал-гостиная, где собиралась вся многочисленная семья для отдыха и проведения вечеров, праздников, а также для деловых встреч и приёма гостей. Во всём доме было большое количество, как жилых комнат, так и помещений для досуга. Каждая комната отапливалась печками, которые были облицованы красивейшими изразцовыми плитками различного рисунка. В глубине двора находился одноэтажный деревянный, оштукатуренный и побелённый флигель из нескольких комнат, где обычно располагались приезжие гости. В частности во флигеле чаще всего проживала Евстолия Глебовна Осипова (Соколова). Кроме того, в доме был полуподвальный этаж, где находились помещения хозяйственного назначения. Дом, располагавшийся на Благовещенской улице, для Углича среди большинства одноэтажных деревянных строений казался большим и солидным. В общении между местными жителями он так и назывался по имени владельцев дом Суходольских.
Ливерий Елисеевич с женой и детьми проживали в Ярославле.
Ливерий Елисеевич Суходольский с женой.
К дому примыкала достаточно большая территория, на которой росли фруктово-ягодные деревья и кустарники, но в основном различные лиственные деревья: липа, клён, ясень, дуб. Насколько я знаю, в хозяйстве не держали ни лошадей, ни другой сельскохозяйственной живности, кроме, пожалуй, домашних кошек и собак. Мне, однако, в далёкое предвоенное время удалось воочию застать этот старинный дом и даже побегать по опустевшим, запылённым, многочисленным комнатам и коридорам второго этажа, где в неограниченном количестве находились оставшиеся различные вышедшие из употребления предметы домашнего обихода, какие-то потерявшие всякую надобность вещички, а в детских комнатах старинные игрушки, но, как мне казалось, всё ещё хранящие былую благополучную, весёлую и радостную жизнь прежних хозяев.
Геронтий Елисеевич с женой Татьяной Моисеевной имели детей: Надежду, Василия, Александра и Льва, жили в Санкт-Петербурге.
Геронтий Елисеевич Суходольский.
Только один сын Елисея Петровича Виталий, мой двоюродный дед, выбрал свой путь. О нём у меня меньше всего сведений. Якобы он получил хорошее образование, занимался научной деятельностью, жил одно время в Ярославле, а затем в Санкт-Петербурге. Ещё в довоенное время, когда мы с мамой приходили в гости к двум её одиноким сёстрам Еротииде и Зинаиде, проживающим в этом огромном для них доме, являющимся свидетелем былых, более чем столетней давности событий и семейных традиций, я, будучи пятилетним мальчиком, первым делом всегда пытался подняться по высоким неимоверно скрипучим ступенькам на второй этаж, который к тому времени уже считался опасным не только для проживания, но и вообще для пребывания там, и похозяйничать среди забытых и уже никому ненужных предметов прежней жизни. Мама, обнаружив моё отсутствие рядом с собой, тут же с тревогой в голосе кричала мне наверх, чтобы я как можно быстрее спускался вниз, иначе могу случайно провалиться. Мне тогда было удивительно, как могут обрушиться такие толстенные и широченные, правда, ходуном и с грохотом перемещающиеся расхлябанные половицы. Но я, не чувствуя возможной опасности, нехотя и не торопясь, спускался вниз, захватив с собой на всякий случай какую-нибудь старинную вещицу или игрушку.
Во втором ряду стоят: Капитолина Елисеевна, Виталий Елисеевич Суходольские и Конкордия Васильевна Осипова. Сидит первая слева прабабушка Александра Александровна Суходольская и женщина, имя которой неизвестно. Углич. Средина 1870-1880-х годов.
Фамильный дом Суходольских на Благовещенской улице, переименованной в советское время в улицу Свободы, являлся местом жительства трёх родственных поколений: двух поколений семьи Суходольских и одного семьи Соколовых. С отъездом старших детей, начавших каждый свою самостоятельную жизнь, а затем после смерти Елисея Петровича и Александры Александровны Суходольских в опустевшем доме осталась проживать только младшая дочь Елисея Петровича Капитолина Елисеевна со своей семьёй. И об этом надо рассказать поподробней, потому как все дальнейшие события, так или иначе, отразились на их детях и, возможно, внуках.
История семьи Александра Глебовича и Капитолины Елисеевны Соколовых, на мой взгляд, сложилась не лучшим образом в силу как объективных причин, но также и сугубо эгоистичных личных намерений. По правде, говоря, это своеобразная сага о семье СуходольскихСоколовых всегда оставалась, если не запутанной, то, вероятней всего, мало выясненной, пожалуй, не досказанной и не оцененной. Я постараюсь высказать по этому поводу своё личное мнение, которое у меня сформировалось после не очень подробных рассказов, недомолвок, полунамеков, как моей мамы, так и её сестёр. Для начала отмечу, что разница в возрасте между старшей сестрой Евлалией Елисеевной, которая имела свою семью и проживала в Ярославле, и её младшей сестрой Капитолиной Елисеевной была девятнадцать лет. Дочь Евлалии Елисеевны Конкордия Васильевна приходилась Капитолине Елисеевне племянницей, но по возрасту, они были почти одинаковы и, когда оказывались вместе, становились, как сёстры дружны и неразлучны.
Для прабабушки Александры Александровны Суходольской, женщины сильной воли, настойчивой и целеустремлённой, старшая дочь Евлалия не стала рассматриваться, как главная помощница и продолжательница в доме семейных традиций, тем более, что проживала в Ярославле. Всё внимание было уделено младшей дочери Капитолине, воспитанной в строгом подчинении, которая, как я думаю, рассматривалась основной помощницей, надеждой, поддержкой, а поэтому, пожалуй, по мнению своей, матери, должна была всегда быть при ней в доме до последних дней. Так в реальности и произошло. С этих позиций прабабушка Александра Александровна Суходольская подходила и к выбору вероятного жениха для своей младшей дочери Капитолины. Так уж получилось, что не второстепенную роль в этом деле сыграла квартировавшая в доме Суходольских Евстолия Глебовна Фомина (Соколова), которая, как известно из предыдущего повествования, приходилась родной сестрой Александра Глебовича, неоднократно её навещавшего, где и происходили, на первый взгляд, якобы случайные встречи молодых людей. Без сомнения, «действительный студент » Александр Соколов и молодая барышня Капитолина Суходольская симпатизировали друг другу.
Самая глубокая память, которую оставил о себе в Ярославле П.Г.Демидов, - это Демидовский Юридический Лицей. Именно благодаря его стараниям и инициативе в городе появилось учебное заведение, приравненное к университету. П.Г.Демидов, а впоследствии и другие представители рода являлись почетными попечителями лицея.
Александра Александровна, мать Капитолины, стараясь предупредить свою дочь от скоропалительных решений и не поддаваться первому создавшемуся впечатлению, учила её, что, прежде всего надо хорошенько изучить и проверить предполагаемого кандидата в женихи. Одним из таких способов проверки на честность прабабушка считала не только искренние и правдоподобные разговоры, которые они долгими часами проводили между собой, но и, казалось бы, безобидные игры в карты, в которых и она чаще всего принимала участие. Прабабушка считала, что если человек искренний и честный, то он никогда не будет жульничать при игре. Однако, по окончанию приятно проведённого вечера, шутливой карточной игры в «Акулину» или «Пьяницу» и продолжительных разговоров за самоваром, вдруг обнаруживались на диване или в кресле, где удобно размещался Александр Глебович, недостающие в колоде карты. Такие, на первый взгляд, случайные казусы всегда были предметом воспитательного разговора прабабушки со своей дочерью Капитолиной. Возможно, у прабабушки Александры Александровны Суходольской и были какие-либо другие сомнения, присущие, как правило, большинству матерей, отдающих замуж своих дочерей, и, в большинстве случаев, оценивающих претендента со своих позиций как недостаточно достойного по многим критериям человека и, не заботясь о мнении и чувствах самой невесты. Можно предположить, что определённую положительную роль в создании семейного союза сыграла Евстолия Глебовна, убедив Александру Александровну, что её брат Александр Глебович, имеющий среднее юридическое образование, как раз и есть достойный жених для Капитолины Елисеевны. Как бы то ни было, свадьба состоялась и в скором времени, как и положено, появился первый ребёнок очаровательная девочка, которую назвали Ольгой. Казалось бы, что всё складывалось наилучшим образом, но в жизни молодой семьи Александра и Капитолины Соколовых появились новые обстоятельства, ставшие тяжёлым испытанием, последствия которых оказались не только печальными, но и трагическими. Дело в том, что молодой юрист Александр Глебович Соколов получил предписание отправиться к новому месту работы на Север, к берегам Белого моря, в уже упоминавшуюся мной ранее, хорошо известную каторжникам, ссыльным и прочему люду, имеющему сложные отношения с законом, затерявшуюся среди болот и лесов далёкую Кемь в качестве следователя по уголовным делам уездной юридической конторы. Это назначение Александр Глебович по началу воспринял как хороший трамплин для дальнейшего профессионального продвижения по карьере юриста, где он мог приобрести богатую, многогранную юридическую практику. Александра Александровна Суходольская, однако, была категорически против отъезда своей дочери Капитолины с маленьким ребёнком в суровые, пугающие своей неизвестностью, северные края. И всё-таки Капитолина Елисеевна, несмотря на запреты своей матери уезжать из дома, руководствуясь непреодолимым чувством любви и жертвуя своим положением достаточно комфортного семейного воспитания ради сохранения семьи, приняла решение ехать вместе с мужем к месту его новой работы в Кемь. Путешествие оказалось долгим и не без происшествий. На одном из перегонов при преодолении какой-то речки через брод кучер не смог справиться с заупрямившимися лошадьми, в результате чего карета перевернулась, и все пассажиры оказались в осенней холодной воде. Такое купание имело весьма грустные последствия. Маленькая Олечка простудилась, начались осложнения, она долго и тяжело болела и, к несчастью, уберечь её не удалось. Это была первая тяжелая, но не последняя утрата в молодой семье.
Окончание следует. Обращение к выпускникам Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
Виктор Андреевич Любимов - выдающийся разведчик-вербовщик.
Счастливы дети, об отцах которых есть книги, их собственные воспоминания или в виде литературных записей. Конечно, память детей хранит об отцах такое, что недоступно литературным агентам. Некоторым это неуловимое удается выразить в слове или в образе. Удалось ли Светлане Викторовне Любимовой? Судить Вам, нашим читателям. Мы, рассказывая по мере сил и разумения о "вскормленных с копья", стремимся, чтобы для детей и внуков спецшкольников, подготов, нахимовцев, достойных моряков появлялась возможность в портретах и судьбах поколения узнавать родные черты, включая неповторимое, трудно уловимое.
О Папе. Светлана Викторовна Любимова.
Виктор Андреевич Любимов с супругой и дочерью Светланой. 1956 год, США.
Мой отец, Любимов Виктор Андреевич (до 1947 года - Аборкин), родился 1 августа 1926 в Москве. Папа был старшим сыном Аборкиных Андрея Никитовича и Федосьи Васильевны. У него были младшие брат Андрей и сестра Любовь.
Дедушка Андрей прошел через всю войну. Бабушка Федосья с младшими детьми всю войну жила в Москве. После войны Дедушка работал следователем ОБХС МВД. Бабушка работала на Московской базе Глав.Жир.Масло кладовщиком и заместителем директора. Брат Папы Андрей Андреевич окончил Московский институт нефтехимической и газовой промышленности, защитился, был деканом. Позднее длительное время работал в структурах международной организации ЮНЕСКО, в настоящее время - пенсионер. Сестра Любовь Андреевна после окончания ГИТИСА работала экономистом в ГОСКИНО.
Моему Папе было с кого брать пример. За мужество и доблесть, проявленные во время Великой Отечественной войны, его отец и мой дедушка Андрей был награжден медалями и благодарностями. Вот некоторые из них.
Свою судьбу Папа решил рано. В 1941 году, после окончания 7 классов, он был зачислен в Московскую военно-морскую спецшколу. Началась война. Спецшкола была эвакуирована в Ачинск, потом переведена в Куйбышев. Родителей рядом не было, поэтому получается практически сразу после седьмого класса Папа начал самостоятельную жизнь. В 1943 году спецшкола была преобразована, поэтому в 1944 году Папа закончил Бакинское Военно-морское подготовительное училище. Одним словом, Папа принадлежит к когорте "вскормленных с копья". В этом училище 1 октября 1943 году он добровольно вступил в ряды ВМС и принял присягу. С 1944 по 1948 год он учился в Высшем военно-морском училище им. М.В.Фрунзе, которое окончил с отличием. Также Папа окончил Высшие академические курсы офицеров разведки ГШ ВС СССР (12.1951-12.1952) и Военно-дипломатическую академию СА с отличием (07.1958-06.1961). Владел английским и французским языками. Папа был участником Великой Отечественной войны (08.1944-05.1945, матрос БФ), участником Парада Победы 24.06.1945 года в составе сводного полка наркомата ВМФ (старшина 2-й статьи), участником Парада Победы с участием ветеранов в 2000 году.
Машина с курсантами прибыла для участия в Параде Победы . 24.06.1945. (Папа наклонился)
Парад Победы 2000 года. Папа справа в кепке.
По окончании училища служил на кораблях Черноморского флота – командир башни 1-ого дивизиона (08.1948-04.1950) КР “Молотов”, командир БС ЭМ “Боевой” (04.1950-12.1951). После специальной подготовки по линии военной разведки находился в длительных зарубежных командировках: США (1953-1957), Франция (1961-1965), Нидерланды (1969-1974), а также в ГДР. Начал курьером охраны аппарата Военно-морского атташе при посольстве СССР в США и дорос до руководства резидентурой в Нидерландах, выполняя в полном объеме работу заместителя торгпреда.
Награжден орденами Красного Знамени (1965), Красной Звезды (1972), Отечественной войны II степени (1985), за службу Родине в Вооруженных силах III степени (1981), Почета (1999), медалями.
Он посвятил свою жизнь военной разведке, однако практически никогда не говорил на эту тему, подробности я узнала после появления информации в прессе. Сам что-либо писать и рассказывать о себе отказывался. Книга, написанная про него - Михаил Болтунов "Агентурой ГРУ установлено…" М.: Издательский Дом "Русская разведка", 2003. - ему не очень понравилась, говорил, что можно было написать ее живее. Он увидел ее за месяц до своей смерти (март 2003 года). На работе, зная о его болезни, старались ускорить выход книги в свет. Спасибо им за это. Он ее увидел, и ему было приятно.
Насколько я знаю, три или четыре раза Папу представляли к званию адмирала, но в первый раз было отказано, потому что он еще молод, последний - потому что уже в возрасте... Эта книга, как я считаю, своеобразная компенсация ведомства, признание заслуг Папы. В отличие от ФСБ (КГБ) о ГРУ, в общем-то, было мало информации, поэтому в эпоху гласности было принято решение показать работу военной разведки, и выбрали для этого работу отца.
У Папы дважды брали интервью телевизионщики. Оба раза на даче. В первый раз на улице, у меня сохранилась фотография. Второй раз на веранде.
Интервьюер – (справа), режиссер – (слева).
Оба интервью были посвящены Карибскому кризису, роли военной разведки. Но судьба у интервью разная. Судьба первого, снятого "Третьим каналом", после смены собственника канала мне неизвестна. А вот второе, если не ошибаюсь, в виде четырех фрагментов присутствует в фильме Е.Киселева "Рыцарь овального кабинета", который он сделал к юбилею Кеннеди.
Конечно, о работе оперативного разведчика, разведчика-вербовщика В.А.Любимова я ничего добавить не могу, приведу список остальных книг и статей для тех, кто интересуется "кухней и технологиями" разведки.
Папа сотрудничал с журналом "Военный парад", в котором опубликованы его статьи: и В книге Владимира Лоты ”ГРУ и атомная бомба” отцу посвящена глава “На грани ядерной катастрофы”.Несколько сайтов предлагают ее для бесплатного скачивания. У этого же автора об отце в "Красной звезде" 1 августа 2001 года была опубликована статья "", а в 2009 году – статья "Маршал военной разведки" о начальнике ГРУ П.И.Ивашутине, в которой упоминается и о работе отца. Автор книги о Папе М.Болтунов в журнале “Солдат удачи” в №№ 05 и 06 за 2002 год опубликовал расширенный вариант соответствующей главы книги, - , а недавно, пожалуй, одной из самых удачных операций разведчика Любимова - Кроме того, краткую биографию Папы можно найти в книгах: - Россия в лицах. ГРУ. Дела и люди. СПб. Издательский дом “Нева”, Москва “ОЛМА-ПРЕСС” 2003 год, - Военно-морская разведка СССР (1918-1960-е гг.). Справочник. В.М.Лурье. СПб.: Издательство “ДМИТРИЙ БУЛАНИН”, 2009 год, - ПОБЕДИТЕЛИ (Парад Победы 24 июня 1945 года). Том I. Москва: ООО “Церера” по заказу Правительства Москвы, 2000 год. - Военно-исторический архив № 7. Научно-популярное издание. Москва, 1999. ООО “Церера”.
Однако мне хочется рассказать о том, чего нет в литературе, но, на мой взгляд, представляет интерес не только для меня, дочери, о том, каким Папа был замечательным человеком в, так называемой, "частной жизни".
"Любовь, что движет солнце и светила"
Папа умел любить, глубоко, верно, самоотверженно. Естественным будет начать с его любви к Маме, Валентине Владимировне. Расскажу немного о Маме. Мама родилась 13 октября 1926 года. Она была единственным ребенком Любимовых: Владимира Ивановича и Марии Ефимовны. Дедушка Володя сначала работал милиционером, одновременно учился на Рабфаке. Стал инженером. Во время войны у него была бронь, он работал инженером-регулировщиком спецприборов, позднее инженером по монтажу, регулировке и сдаче спецсистем на кораблях Балтийского Флота. Бабушка Маша сначала тоже была милиционером, потом работала продавцом в магазине Приморского Райпищеторга. Мама во время войны училась, работала техником на заводе Электроприбор, учеником регулировщика, была членом комсомольского восстановительного отряда, по вечерам сбрасывала зажигалки с крыш. Ей была объявлена благодарность Приморским районным Советом депутатов трудящихся 15 октября 1942 года.
Они были в Питере всю блокаду. За время блокады бесследно пропал младший брат бабушки Маши – Иван ( по возрасту мамин ровесник). В общем, типичная семья блокадного Ленинграда.
Мама со своими родителями. 1947 г. Они повстречались на танцах. И Папа сразу влюбился. Кавалеров у Мамы было много. Он за нее боролся. Мама рассказывала об одном случае. Они договорились пойти на каток, но Мама передумала и пошла на танцы. Папа, придя на каток, долго ждал, не дождался и пошел искать Маму по всем танцплощадкам, где она могла быть. И он ее нашел. Как рассказывала Мама, пришел на танцы прямо с коньками, увидел ее и остолбенел. Когда они пошли в ЗАГС, то на вопрос о фамилии Мама ответила: "Мою". Так что "Любимовым" он стал после регистрации брака, о чем я узнала от Мамы, когда Папы уже не стало. Я знала, что в юности отец носил фамилию Аборкин, думала, что смена фамилии как-то связана с его работой.
Приведу выдержки из писем Папы - курсанта Аборкина (справа), так он выглядел, когда писал их. Написаны они были во время летней практики, длившейся три месяца.
1. 4.06.47 г. Кронштадт
... Вчера мы к 11 часам полностью погрузили себя и свои принадлежности на колесный турбоэлектроход “Ристна”……Два часа я мог спокойно посидеть и помечтать пока наша “Ристна”, пыхтя и скрипя, добиралась до Кронштадта. Затем началось….Все равно, что всемирный потоп, когда все хотят спастись, и никто не может. Все толкаются, ворчат, как старики, кричат и т.д. Попробуй такую массу образумь… Это было переселение гуннов-курсантов с турбоэлектрохода на крейсер. Крейсер немецкий. Постройка по принципу “ Все для войны”. Удобств никаких и больше вооружения…..Нелегко сознавать, что впереди еще 3 месяца переселений, моря, воздуха, ожиданий и надежд. Что они принесут, неизвестно. Будем надеяться, что хорошее. Верно, Валюша?......А все-таки интересно, я сейчас полазил по крейсеру. Очень много новой техники, особенно для связи. Совершенно другие схемы управления стрельбой. Но мне кажется, схема управления стрельбой главного калибра сложнее нашей, но не рациональнее. Обслуживающего персонала больше, а точности большей нет...
. Первоначальное название “Апостол Петр”. С 1927 г. минный заградитель эстонского флота. 13.08.1940 г. вошел в состав КБФ в качестве минного заградителя. С ноября 1941 г. использовался в качестве плавбазы. После 1945 г. переклассифицирован в учебное судно. Сдан на слом в 1958 г.
2. 5.6.47 г. Кронштадт
Прошло всего 24 часа, а мне опять хочется поговорить с тобой. Мне становится тепло от мысли, что ты будешь держать этот листок и ласкать его своими глазами. Как печально, что я себя не могу послать по почте! ... Я мечтаю о встрече с тобой. Я сосчитал, сколько дней осталось до этой встречи. 89 дней, это значит, что часовая стрелка сделает 178 кругов и пройдет 1136 часов. Так долго! Ну, ничего ведь мы любим друг друга. ... Приеду, расскажу подробнее. Ведь в письме многого нельзя писать. Цензура не пускает. Видел двух наших ребят выпускников, ты их, может быть, знаешь, Румянцев и Антонов. Ну, так вот один доволен, другой нет. В общем, у каждого из нас в голове теории много, а практики, опыта мало. И вот они выпускники иногда садились в калошу, т. е. попадали в неудобное положение из-за этого. Набрал десяток советов и наставлений, что делать, на что уделить внимание и вот стараюсь их переварить сообразно своему желанию и своей цели. У меня еще впереди год и я думаю, что на ошибках моих друзей и опыте старших я составлю себе цельный план работы и жизни, хотя бы на первые самые трудные 5-6 месяцев после выпуска...
3. 9.6.47 г. Кронштадт
... Я же на самом деле нашел занятие. Я сейчас дублирую командира группы управления старшего лейтенанта Стрелкова. Может быть, его знает Владимир Иванович (Это дедушка - Любимов Владимир Иванович). Он хороший молодой офицер. Мы с ним занимаемся травлей о морской службе, играем в козла, но и много времени проводим над схемой управления. Все-таки есть чем заняться, чтобы прогнать тоску и скуку. Но не всегда это удается. Очень много дают таких истин, которые нам не нужны, поэтому, и слушать их не хочется, Вчера я здесь, в Кронштадте, на стадионе отводил душу в футболе. Хоть немного рассеялся, ни о чем не думал, кроме кожаного мяча. Полтора часа бегал как сумасшедший, забил два гола и вернулся на крейсер усталый, но довольный... Буду читать Симонова. Ты читала его сборник “С тобой и без тебя”. Прелесть! Я не знаю, как этот сборник не причислили к безыдейным стихам. Я тебе посылаю одно стихотворение из этого сборника. Прочтешь, напишешь, каково оно. Всего лучшего, моя голубка! Целую твой, не забывающий тебя, хотя и вредный Витька.
4. 16.06.47 г. Кронштадт
... К моему счастью, в Кронштадте меня ждало целых два письма. Эти письма подняли у меня настроение, пропало желание спать, захотелось бегать, прыгать, быть в центре вселенной. Хочется, чтобы окружающие знали о твоем счастье, сами были счастливы… В общем я был доволен и рад до такой степени, что пошел играть в футбол ( мне хотелось быть со всеми, смеяться. Бегать)...
5. 17.06.47 г. Кронштадт
... Ты же знаешь, что когда ты вместе со мной, то для меня никого и ничего больше не существует. Ты смеешься, да? Напрасно. А, впрочем, нет, я не верю, что ты смеешься. Ты же мне веришь. Ты ждешь меня! Как хорошо любить и быть любимым... Надеюсь, когда придем, меня будут ждать твои письма. Одно, два, три и т.д. до бесконечности ... Сейчас нужно подготовить карты к переходу и еще сделать пару заданий каплейта. А вода, Персик, чудная. Я сейчас же на “Макарове”, поэтому купаться можно досыта...
Легкий крейсер "Адмирал Макаров" (до 13 февраля 1946 года - немецкий крейсер "Нюрнберг";)
6. 19.06.47 г. о. Готланд
... Но первый же день, вернее первый час первого дня похода опрокинул вверх дном все наши детально разработанные планы. С 4-х часов утра и до позднего вечера (захода солнца) нам приходится бегать как сумасшедшим от компаса к карте и наоборот, брать высоту солнца, заниматься расчетами светлого и темного времени суток и т.д. и т.п. Это уже ад! Не скрою, что ад полезный для нас в будущем, но сейчас чрезвычайно утомительный для наших ног и успевших опустошиться голов. К концу первого дня мы пришвартовались у о-ва Лавенсаари… Пошли побродили по острову, Не нашли ничего хорошего. Дикая растительность, камни и два человека. Мы, конечно, немного им позавидовали, больше посочувствовали и решили лучше спать. Сегодня с утра опять то же самое. Но мы уже втянулись. Сейчас только слышно Тютера, Сомаре, Пенисаари и так далее. Эта группа, которая занимается прокладкой курса, бросает такие мудрые слова, а наша группка, т.к. солнца нет, занимается кто чем хочет. Колька сидит рядом со мной и читает Гончарова “Обрыв”. Ба! Принесли не радостную новость. Нам через 10 минут принимать прокладку у той группы. Вот это я не желаю, я уже настроился на письмо, на воспоминания, легкие мечты, а тут вахта... 7. 20.06.47 г. Койвисто
Сейчас утро. Солнце яркое, яркое, сзади нас невысоко над водой между двух островов заросших лесом. Чудная картина. Тишина. Гладкая и блестящая, как зеркало, вода, поднимающееся солнце и обрывистые берега, заросшие лесом. Вдалеке чуть виднеется койвистинская кирха. Слышен лишь плеск воды, разбивающийся о форштевень. Мы только что поднялись, нужно приниматься за прокладку, но все сели как монгольские идолы и, не двигаясь, смотрят. Хочется чего-то грустного. Так и есть, один мысленно желает, а другой исполняет. Удивительно. Юст взял гитару и чуть слышно начал бренчать, а мы издавать звуки. ... Но вот уже переехали на другой мотив, более веселый. Сейчас идем по направлению к Выборгу шхерами, но вечером будем в Кракове. Можно будет отдохнуть, почитать газеты, письма...
8. 26.06.47 г. Кронштадт
... Вообще, несмотря на большую загруженность, есть что вспомнить. Хотя бы чудные багряные закаты или восходы солнца в шхерных районах Транзунда или ловля рыбы новым методом (глушат ее глубинными бомбами и вытаскивают из воды сачками)., когда весь экипаж носится от борта к борту с криками: “Вон она! Ловчее! За хвост. Под жабры. И т.д. и т.п.” А рыбка действительно хороша! Мы вытащили одну щучку весом около 12 кг. В ее пасть почти свободно заходят два моих кулака вместе взятые. ... Я с шестью курсантами за несколько миль от Кракова был высажен в шлюпку и поэтому шел отдельно, под парусом. Чудно! Кругом тишина и лишь слышно журчанье воды под корпусом шлюпки. Сидишь на руле, чуть-чуть его придерживая, куришь, поглядываешь, чтобы паруса работали и мечтаешь. Ребята тоже, кто где примостился под банкой, сидят тихо, как бы боясь нарушить тишину. Вдруг налетает шквал, и идиллия в сторону , все минуту-две напряженно работают, а потом, когда шквал проходит, начинаются шутки, песни, рассказы, как будто, все боятся вернуться к той предательской тишине. Остальные дни с воскресенья до 25 пролетели с какой-то космической скоростью. Инспекции, смотры, ученья, зачеты, экзамены и так далее. Я из-за этих инспекций не смог еще раз поехать в Питер, к тебе. Каплейт ушел во второй поход, а каперанг (начальник практики) не пустил меня. Как можно! Смотры! Инспекции! Вдруг что-нибудь случится. Это наш Беликов. Живет по принципу: “Как бы чего не вышло”. ... < о Кракове> Парком я вообще доволен. Очень хороший, зелень, не широкие и не узкие тенистые аллеи, фонтаны, бильярд, тир, качели, буфет и танцплощадка. В задней части парка на невысоком холме положен дощатый настил, на одном из деревьев установлен репродуктор и на настиле небольшой помост, очевидно для оркестра, которого никогда не бывает, как говорят матросы. Вот и все описание этого “замечательного” места. А о людях я вообще говорить не хочу, вернее о их внешности. Здесь какой-то переходной тип между городом и деревней. Танцуют только танго и фокстрот ( чаще всего “Сильва”) и изредка вальс. ... Валюша, я очень рад, что ты пишешь мне все свои мысли, что в тебе два человека, что они спорят друг с другом…. Это очень и очень хорошо и будет еще лучше. Один ум хорошо, а два лучше. ...Ведь осталось-то всего 95 дней. Потом я тебя увижу, обниму, расцелую. Никому не отдам...
- парк, окружающий 4-х километровым кольцом весь Старый город: Огромные вековые деревья, скульптуры, фонтаны, клумбы и скамейки – идея с парком оказалась очень удачной, и он превратился в любимое место отдыха жителей Кракова.
9. 30.06.47 г. Таллин
... Вот появилась одинокая звездочка в небе. Смотрю на нее. Вспоминаю твое милое, слегка загоревшее лицо. Может быть, ты сейчас не спишь, сидишь у окна, читаешь и случайно замечаешь ту самую звездочку, которую я вижу. И она как зеркало передает мне твое лицо... А сейчас я в чужом городе, среди чужих людей. Правда, в хорошем городе и, может быть, среди хороших людей, но тебя же здесь нет. Поэтому я и говорю в хорошем городе, хотя для других он прелестнейший город. Маленький, чистый, тихий-тихий, весь в зелени. Из зеленых зарослей высоко в небо поднимаются остроконечные крыши домов. Все равно, что петропавловские шпили, только не золоченые. Люди спокойные, гордые. По площади спокойно гуляют голуби, как вестники мира. Их никто не трогает, даже наоборот, их подкармливают. Изредка можно встретить девушку в пестром национальном костюме. Как нам рассказывала ранее приехавшая группа, на танцах больше отказывают, чем танцуют, курсантов почему-то боятся и называют сталинскими матросами. Это очевидно с 1941 г. ...
10. 2.07.47 г. Таллин
... Вот уже вторые сутки мы занимаемся на морских и сухопутных аэродромах. Моряки! В Москве, глядя на наши палаши, жители называли нас морскими кавалеристами, а здесь авиаторами……. Летал я первый. Посмотрел на город, на бухту, корабли и т.д. Впечатления никакого нет. Вот сейчас нам читают прямо тут на аэродроме лекцию по истребителям и бомбардировщикам…..завтра мы уходим из Таллина…. Нам обещали доставлять почту туда, где мы будем стоять. Завтра напишу еще, а сейчас торопят. Нам пора уходить. Лекция закончилась... Еще раз ни пуха, ни пера. Будь спокойнее. Я всегда с тобой. Когда ты отвечаешь, я мысленно помогаю тебе...
11. 3.07.47 г. ... Уйдем мы надолго. Откровенно говоря, я хочу в море. Хочу, чтобы солидно потрепало, хочу загореть, хочу, чтобы время прошло быстрее. В море же оно летит быстро. Меня беспокоит только одно - твое молчание. …..Я помню тебя, люблю. Мысленно я всегда и везде с тобой, дома, в техникуме, в парке, в кино. Я слушаю тебя, поддерживаю, радуюсь и смеюсь с тобой, делю неприятности, но не плачу. И тебе плакать запрещаю... Да и первое хорошее, чистое впечатление о городе начинает стираться и заменяться другим. Чужой город! Я исходил и изъездил его уже вдоль и поперек. В центре, вернее в районе парков, зелени город хороший. Чистые, узенькие улицы, утопающие в зелени. Аккуратные маленькие дома, стремящиеся вверх. Холодные, надменные жители, готовые на каждом шагу сделать нам пакость (к счастью не все). Окраины же очень пыльные, без зелени. Дома и люди такие же, как и в центре. Да, есть еще одно отличие - нет ресторанов, которые в центре почти через дом. Вот и весь Таллин…….Танцплощадка, как клетка в зоопарке, ограждена проволочной сеткой. Круглая, как блюдце. По краям установлены скамейки, на которых предпочитает сидеть женское общество, мужское обычно стоит... Публика собралась самая разнообразная: матросы и штатские, русские и эстонцы, пьяные и трезвые. Хаос! Хуже чем в Кронштадте. А потом, что за стиль танца. “Линда” не “линда”, “гамбург” не “гамбург” и на классический, западноевропейский танец не похож (бальных здесь не танцуют)……Усталые и недовольные мы стали искать трамвай. Какой-то вежливый эстонец показал нам дорогу в противоположную сторону. Не знаю намеренно, это было сделано, или нет. Потратили лишних 30 минут, чтобы выйти на верную дорогу. На трамвай не сели. По-моему, единственный трамвай в городе. То же чудная картина! Народу!!! Трамвай один. Все хотят сесть. Садятся кто куда: кто на “колбасу”, кто в окно, свесив ноги наружу, кое-кто на крышу. Ты, может быть, будешь удивляться, Персик, но это так. У меня у самого глаза на лоб полезли, когда я увидел все это. Счастье этих пассажиров в том, что одна колея и трамвай ходит с дизель-мотором, а то половина их оказалась бы на земле под колесами...
12. 12.07.47 г. Где-то у Как мало нужно человеку, чтобы он был счастлив! Вчера после стрельб я вернулся на корабль страшно усталый и раздраженный. …..И вдруг я увидел. Твой почерк! Большое толстое письмо…. Плохое настроение вылетело в трубу. Я любим! Мне верит моя любимая! Я счастлив! Да, я еще раз повторяю это…… Любовь может быть только одна. Она у меня есть, и больше я не хочу...
13. 18.07.47 г. ... Я почти оглох от непрерывных стрельб, но зато привык. Тишина кажется какой-то неприятной, зловещей. В такое время особенно ощущаешь одиночество. Прошло уже больше половины месяца, а я от тебя получил всего только одно письмо... Валюша, прошу тебя, напиши, что случилось? Как бы неприятна была новость, но я ее встречу с большей радостью, чем молчание...
14. 19.07.47 г.
Валенька, пожалуй ты права, что я тебя начинаю баловать письмами. ...Может быть, тебя не стоит баловать. А? Нет, стоит, ну как можно тебя, мою милую, вредную, бесценную не баловать.
С тобою измучась, Не зная как жить Хотел свою участь С другой облегчить
Но чтобы другою Тебя заменить Вновь точно такою Должна она быть
А милой, бесценной, Хорошей - такой Нет в целой вселенной Второй под рукой
Верно, нет?! Опять Симонов в моей трактовке. Я, пожалуй, весь его сборник “C тобой и без тебя” буду знать наизусть. Мы сейчас попали в рай. Чудные условия для сна, написания писем….. Чудно! Наша новая посудина вышла на рейд часов в 11 и ходила различными курсами вперед-назад, а мы в это время любовались природой и определяли девиацию компаса. Возьмешь пеленг и смотришь, как облака плывут в небе, как появляются и пропадают барашки на волнах. Тихая, спокойная жизнь. Курорт…. Сейчас поднялась небольшая волна и создалась чудная обстановка для сна. Большинство уже улеглось и открыло споры, какой пароход проходит сейчас мимо нас по левому борту. “Неман” или Причем никто их них не знает, а поспорить нужно. Тренировка для языка. Готовится атака на меня, словесная, конечно. Кончаю, хочу с честью выйти из этого положения. Переспорю или нет?! Часа полтора можно будет потратить на спор...
15. 21.07.47 г. ...
16. 29.07.47 г. Таллин
... Ты боялась послать мне письмо. Писала и не посылала. Почему? Я понимаю тебя, но где вера в меня, о которой ты писала. Неужели ты думаешь, если человек, да еще такой человек, который мне дорог, споткнется, то я ему добавлю, чтобы он упал, а потом убегу от него. Я или сразу бью или иду до конца с тем человеком, с которым шел, поддерживая друг друга. Я не смотрю, каков конец, и это мои друзья знают. А ты, любимая, ты думала, что я отвернусь. Да нет же! Я с тобой, я буду с тобой всегда, несмотря ни на что. Но и ты не бойся трудностей и падений, не отчаивайся, ведь из любого положения есть два выхода. Нужно только настойчиво искать их. Так что будь спокойна, смотри вперед, а не назад. ….. ... Практика здесь закончилась, и, по идее, я должен через пару часов быть в поезде на Ригу. Впечатление о практике хорошее, а об отдыхе, развлечениях наоборот. Надоел Таллин. В наш праздник 27-го кто-то праздновал, а мы большую половину дня стреляли (салютовали 2 раза, поддерживали десант и т.д.) и лишь только к вечеру ушли в город… наводить порядок, как наиболее стойкие товарищи…. В общем, праздник прошел безрадостно. Это был обыкновенный рабочий день с увольнением.
17. 30.07.47 г. Таллин
... Ведь прошел уже месяц с тех пор, как я видел тебя в последний раз. ...И вот уже месяц. Я много видел, много узнал за это время. Я испытал и горечи и радости, но всегда был спокоен, т.к. верил, что ты будешь со мной, несмотря ни на что. Меня волновало только одно: твое молчание. Но и оно, наконец-то объяснилось. Откровенно говоря, я ожидал худшего, а тут такой пустяк. Ты прости меня, Валюша, я понимаю тебя. Это очень большой удар по самолюбию, но, однако, не такой, чтобы из-за него портить себе нервы и жизнь. Верно ведь, любимая? Я очень жалею, что меня не было с тобой в тот момент, что я не мог привести тебя в нормальное состояние, поддержать морально. Верно же, Валюша, что иногда одно присутствие близкого человека очень помогает. Я сужу по себе. Ну, в общем, все это пустяки. Что это такое по сравнению с Вселенной, с жизнью. Жить любя и быть любимой – это же величайшее счастье. И даже просто жизнь. Она же всего один раз дается человеку. И не нужно бояться трудностей и отчаиваться при неудачах. Нужно бороться. Жизнь тогда хороша, когда она идет в борьбе, в победах и поражениях. ...Еще один месяц, и я тебя увижу. Я буду с тобой. Он пройдет легче, чем другие. Счет будет вестись днями, а не месяцами. Даже практика у меня будет интереснее. Представляешь один человек (курсант) на корабль, в общем уже офицер только без погон...
18. 1.8.47 г. (Болдерая)
У нас сейчас какое-то бродячее положение: несколько дней около Риги, а потом где-то в море заниматься тралением мин. Мы сейчас на таком маленьком корабле, что для него везде дом. Походит, походит и приткнется где-нибудь у берега. Вот так мы будем до самого конца. Одно радует, что эти последние дни практики мы проходим в чудных условиях. Короткий рай! Нас здесь трое Кирка, Колька и я. Разместились в каюте, кушаем в кают- компании ( Вестовой приходит : “Ребята кушать” и т.д.)… Завтра поедем, посмотрим Ригу (увольняемся когда угодно). ……И все же первое впечатление о Риге значительно лучше, чем о Таллине, да и народ как-то приветливее. Я в поезде наслушался эпизодов о любезности эстонцев, да и мое мнение о них не хорошее.
19. 9.08.47 г. Рига
... Сейчас сижу в радиорубке на американском тральщике, слушаю легкую музыку, которая в одно ухо влетает, а в другое вылетает. Надоело. “Говорит Андорра! Говорит Андорра! ”- сипит приемник, а как хочется, чтобы говорила ты……Ребята уехали в город. Я не хочу. Не тянет, хотя город хороший, если не сказать больше. Парк, а не город. Чудная архитектура зданий, сплошная зелень, смазливенькие девчонки с юбочками на 20 см выше колен и музыка, звучащая почти везде. Город мне очень понравился (значительно лучше Таллина), жители тоже. Спокойные приветливые, готовые все показать и все объяснить. Был на танцах Не понравилось…. Во-первых, туалет девиц не на высоте, я уж не говорю о юбках. Бог с ними. Кроме юбок есть много дефектов. Во-вторых, танцевать здесь прилично можно только танго. Бальных, кроме вальса, не играют, а фокстрот нужно прыгать как антилопа. Танцуют только линду. Ведь она здесь родилась. Танцуют как-то своеобразно. В-третьих, девчонки слишком души в нас не чают. Любвеобильны. Это неприятно. Чувствуется какая-то фальшь, наигранность... Одна чуть не плакала от того, что не может хорошо говорить по-русски. ...Послезавтра уходим тралить, скорей бы. Время пройдет быстрее. Да вообще в море лучше. Есть чем заняться. Стоишь на вахте, управляешь кораблем. Хорошее чувство самоудовлетворенности, когда видишь, что здоровая коробка подчиняется твоим командам. Был уже несколько раз в море. Ходил за командира торпедного катера. Скорость. Какова скорость! Только здесь ее ощущаешь. Управлять им легче, чем автомобилем, а удовлетворения больше...
А через месяц после окончания практики, 30 сентября 1947 года, они расписались, и Папа, придерживая палаш рукой, побежал в училище, чтобы не опоздать из увольнения. Отпраздновали свадьбу позже, 13 октября 1947 года, в день маминого рождения.
После свадьбы. Октябрь 1947 года.
Таким был Папа в те годы - блестящий военно-морской офицер Черноморского флота. Командир башни 1-го дивизиона (08.1948—04.1950) на фоне, как он говорил, трех "подруг".
Любовь у родителей была единственной и на всю жизнь. Во время командировок Мама всегда была рядом, зная о сложной работе отца, переживала, так как в большинстве командировок родители не обладали дипломатическим иммунитетом, и в случае непредвиденных ситуаций отцу пришлось бы отвечать по законам страны пребывания. В меру своих возможностей Мама помогала отцу, и даже была награждена руководством ГРУ ценным подарком (зонтиком).
В.А.Любимов с женой Валентиной Владимировной в парке Кекенхоф (Нидерланды).
Оказывала помощь в организации сложных, но важных встреч с агентами, о чем можно прочитать в книге Михаила Болтунова. Я же хочу рассказать о, так называемой, "крышевой" деятельности Папы. Будучи замторгпредом в Голландии, отец столь эффективно, успешно выполнял свои обязанности, что контрразведка, даже Генсек МИДа Голландии уверились, что только торговлей и экономическими связями двух стран он и занимается.
В.А.Любимов с женой и дочерью на острове Маркен (Нидерланды)
В самом деле, весом его вклад в появление на прилавках советских магазинов ранних свежих овощей, выращенных в по голландским технологиям.
Благодаря непосредственному участию отца, успешно работало в те годы первое торгово-экономическое общество «Элог» со смешанным советско-голландским капиталом. Оно занималось поставкой электроники и вычислительной техники.
Солидный контракт на постройку судов-спасателей для Советского Союза в эти годы был заключен с голландскими корабелами. Виктор Андреевич не только работал над осуществлением контракта. Ему посчастливилось увидеть венец своей деятельности - присутствовать на торжественном спуске судна-спасателя на воду. А его жена удостоилась чести стать «крестной матерью» корабля под названием «Диокл».
Тогда, выступая на митинге, Мама сказала: «Уважаемые дамы, господа, товарищи! Сегодня фирма «ИХС-Смит» спускает на воду второй океанский буксир-спасатель из серии четырех судов, строящихся по заказу советской внешнеторговой организации «Судоимпорт». В этот торжественный день мне оказана большая честь быть «крестной матерью» и дать имя этому специальному судну, которое в составе морского флота нашей Родины будет обеспечивать безопасность мореплавания. Позвольте мне присвоить этому судну имя "Диокл", которое должно быть символом успехов и безопасности в любых трудностях морской службы. Желаю буксиру-спасателю "Диокл" счастливого плавания и много лет успешной работы на благо нашей Родины, мира и дружбы между народами наших стран».
И «Диокл» ушел в большое плавание" Когда родители были в Голландии к ним проездом в Париж (как я уже писала, дядя работал в структурах ЮНЕСКО) приезжал папин брат Аборкин Андрей Андреевич. Братья пообщались, и когда Папа провожал его до границы Нидерландов их сопровождали сотрудники спецслужб Нидерландов или НАТО(в Нидерландах находится штаб-квартира НАТО), сопровождали достаточно открыто, что даже дядя Андрей заметил это. На что Папа сказал, что не надо волноваться, за ним всегда следят.
