Макаров Константин Валентинович, контр-адмирал (1973), с 12.1973 года командир 7-й дивизии ПЛ КСФ. С 11.1975 — заместитель начальника управления в Главном штабе ВМФ СССР. С 1981 — начальник штаба, а с 1984 года — командующий ДКБФ. С 1985 года — начальник Главного штаба - 1-й заместитель Главнокомандующего ВМФ. Адмирал (1985). Адмирал флота (4.11.1989). С 1992 года — в отставке.
...Константин Макаров умер 3-го августа. Лишь через два дня горестное известие распространилось среди нас, его однокашников - подготов-первобалтов "49-53". Эта весть поступила к нам с некоторым запозданием, поскольку многие наши друзья-однокашники оказались за городом. К тому же трагическое событие было внезапным и скоропостижным: при благополучном, как казалось бы, ходе операции по вшиванию сердечного клапана, оторвался тромб, с неизбежными при этом последствиям... Наших москвичей было на похоронах немного: Виктор и Лина Логиновы, Александр Конокотин, Спартак Чихачёв... Флотские дежурные службы оказались оперативней! В Москву слетелись представители всех флотов и флотилий. В субботу 6 августа в ГШ ВМФ состоялась гражданская панихида. Отпевали и хоронили Костю на Троекуровском кладбище. Прощальные слова, запавшие всем в душу, произнесли адмиралы В.Н.Чернавин, И.М.Капитанец. Костя Макаров с юношеских лет был для нас образцом в учёбе и в работе. Надо ли перечислять детали, когда показателен и очевиден общий итог? Константин Валентинович Макаров безукоризненно прошел все ступени офицерской и адмиральской службы и достиг экстраординарной на флоте должности: НАЧАЛЬНИК ГЛАВНОГО ШТАБА ВМФ СССР!.. Он навсегда в нашей памяти и в наших сердцах.
На торжественном ужине Дед преподнес этот подарок Ландтману с пожеланием крепкого здоровья. Шутка была оценена по достоинству - все присутствующие хотели подержаться за подарок, в том числе и женщины...
Еще одна характеристика на Вестербаха.: «Очень деловой, энергичный и знающий дело, смелый судоремонтник. Разбирается во всех вопросах. Довольно прилично говорит по-русски. На верфи и в Концерне считается русофилом. Не имеет высшего образования, почему держится только за счет отличного знания практики. Может помочь во всех вопросах. Пользуется большим уважением рабочих. Любит у нас покушать. Пьет мало. Иногда отказывается вовсе, так как сам водит автомобиль. Нужно принимать также радушно. Когда он один или с каким-либо инженером, то считать главным гостем. Когда с директором - вторым. Первого садить по правую руку от себя. Если он будет руководить работой, то сразу же дать ему каюту для размещения документов и разговоров с мастерами и рабочими. Учитывать, что он очень занят, так как фактически исполняет обязанности главного инженера и начальника производства. Жены Ландтмана и Вестербаха в хороших отношениях, поэтому приглашать нужно их обоих с мужьями. И так еще на нескольких специалистов-финнов, с подробными характеристиками и рекомендациями, как себя вести для пользы дела. С кем нужно говорить и записывать свои требования, а кому достаточно раз сказать и все будет исполнено. Эти рекомендации Деда очень были полезны для наших товарищей, они очень упростили взаимоотношения с судостроителями. Попав в Финляндию, Дед был чрезвычайно рад крупному долговременному заказу Советского Союза на строительство ледоколов. Для участия в строительстве ледоколов Дед сам подбирал из Москвы толковых молодых инженеров. Эта «молодежь» порой приходила к Ольге Павловне и просила унять творческий пыл Деда: «Мы думали, что приедем в Финляндию отдохнуть, а получается, что вкалываем от зари и до зари. Дед сам не вылезает со стапеля почти по 20 часов и нас гоняет». На что Дед отвечал — так для пользы дела. Сами видите, как воплощаются в металле Ваши задумки. И это главное. В одном из писем домой Дед писал: «Мне скучать сейчас некогда. А так как все мои самые немыслимые замыслы получаются, то я и доволен и, можно сказать, даже счастлив. Чего человеку требовать. Работа есть, работы много, все получается». Для каждого ледокола Дед заказал комплект обеденной посуды со специальными рисунками. Эти рисунки Дед рисовал сам и согласовывал со специалистами с фарфоровой фабрики «Арабия». Для «Москвы» были заказаны обеденные тарелки с рисунками оленей, для «Ленинграда» — с рисунками белых медведей и так далее. И все было украшено северным сиянием. Финская фарфоровая фабрика с большим желанием приняла и выполнила эти заказы для ледоколов.
На ледоколе "Ленинград"
Снова в Арктике
Итак, Дед попал снова в Арктику. В Арктике, на новом мощном ледоколе — что может быть лучше. Дед воскрес в полном смысле этого слова. Он даже стал писать стихи. Например, такой шуточный спич:
Женщина миром владела, песни слагал ей поэт. На троне небесном сидела, ей покорялся весь свет. Дело другое — мужчина, подлый, коварный и злой. Это такая скотина — в мире не сыщешь другой. И переспорить мужчину может один сатана, Хуже мужчины быть может — женщина только одна.
Конечно, не все было гладко на первых порах, но со временем все утряслось и встало на свои места.
К этому времени в Союзе был построен первый . Командовал ледоколом опытнейший капитан-полярник Павел Акимович Пономарев, старпомом был Борис Макарович Соколов (будучи в Мурманске, Соколов возил меня на «Ленин» и я наблюдал замену твелов — интересная работа). Так вот, встретились в море у кромки большой солидной льдины два ледокола: «Москва» и «Ленин». Капитаны и главные механики обменялись визитами. Дед обошел «Ленин» вокруг по льду, осмотрел корпус, «почмокал губами» и сказал, что это не ледокол, а ледорез. Главный строитель «Ленина» возмутился, обвинил Деда во всех смертных грехах. Тогда Федор Иванович Федосеев, капитан «Москвы», предложил помериться силами — показать работу ледоколов во льдах. Благо льдина подходящая, крепкая, большая - есть где помериться силами. Сказано - сделано. Дед и Федосеев пошли к себе на «Москву», а «Ленин», не дожидаясь общей команды, начал движение. Было видно с «Москвы», как «Ленин» трудно берет лед. А «Москва» развернулась во льдах и пошла намеченным курсом. И пошла, и пошла, и пошла. И ничто ее не останавливало. Когда «Москва» прошла всю льдину, «Ленин» был еще на полпути до намеченной черты. А что Главный строитель? Сбежал с «Ленина», не дождавшись окончания соревнования.
Ледокол "Москва"
Дед высказал предположение, что строили «Ленин» по схеме всех военных кораблей — с острым носом и соответствующими острыми обводами, а для ледокола нужен мощный нос, способный ломать лед и давить его под себя и под лед справа и слева, оставляя за кормой чистый канал для проводки судов. На всех последующих атомных ледоколах носовая часть была выполнена под «ледокольную». На всех ледоколах в машинном отделении существовала мастерская, оборудованная токарным станком, фрезерным станком, сверлильным станком, хорошо оборудованным верстаком для слесарных работ и другими всевозможными нужными приспособлениями. Состав машинной команды подбирался с учетом возможности ее использования в аварийной ситуации при оказании помощи пострадавшим пароходам в сложной ледовой обстановке - каждый моряк обладал еще какой-нибудь специальностью. На судне всегда есть какая-то работа. Дед не был белоручкой - он всегда помогал команде выполнять ремонтные работы, а часто брался за особо ответственные и сложные работы. Еще была одна приятнейшая встреча в море — Дед увидел пароход «Тбилиси». Тот самый «Тбилиси», что был, по предложению Деда, сварен из двух либерти, подорванных немцами в годы войны. «Тбилиси» еще долгие годы работал в ММП, а затем был передан на Черное море. Было принято решение о передаче ледокола «Москва» на Дальний Восток в Дальневосточной морское пароходство. Непосредственно Дед не участвовал в передаче ледокола в ДМП. Но он мечтал это сделать лично, приведя ледокол в родной для него Владивостокский порт. А как он мечтал побывать снова во Владивостоке! Деду было предложено принять участие в строительстве ледокола «Ленинград». Строительство шло быстро, финны учли большинство замечаний Деда по прошлому строительству. На завершающем этапе строительства Дед для кают-компании ледокола заказал потрет президента Финляндии Кекконена. Предложение Деда было одобрено в высших кругах. Этот шаг положительно повлиял на укрепление дружеских и деловых контактов между верфью «Вяртсиля» и представителями приемки ледокола.
Президент Кекконен на закладке нового ледокола
Работа на ледоколе «Ленинград» была последней работой Деда в качестве главного механика на судах. В одном из рейсов на «Ленинграде» Дед прошел от Мурманска до м. Дежнева и обратно до Мурманска. Такой рейс для него был очень памятным - ведь было время, когда пройти весь Северный морской путь за одну навигацию было несбыточной мечтой. А тут туда и обратно.... Сейчас такие рейсы вошли в обычную практику — а тогда.... Состояние здоровья Деда ухудшилось и он вынужден был уйти на пенсию. Деду оформили пенсию республиканского значения — она была обычной по величине, но давала право продолжать работать. Прощаясь с пароходами, но, не прощаясь с флотом, Дед мысленно пожелал всем пароходам счастливого плавания — «фут под килем». Именно «фут», а не «три фута», как сказал в свое время адмирал Нельсон. И не «семь футов», как придумали журналисты по подобию «семь раз отмерь...», «у семи нянек...». Просто — «фут под килем». Это значит — не сели на камни. А сколько там футов, так это уже не важно. Главное - судно на плаву и идет вперед.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
С 1982 по 1991 г. он работал старшим преподавателем цикла ГО военно-морской кафедры ЛЭТИ, принимал участие в переоборудовании цикла новыми техническими средствами и активно их применял в учебном процессе. Дважды капитан 1 ранга повышал свою квалификацию на Высших центральных курсах подготовки и повышения квалификации руководящего состава гражданской обороны страны в Москве – в 1984-м и 1990-м годах. Вместе с тем преподаватель Михальков продолжает заниматься научной работой, ведет госбюджетный НИР «Исследование некоторых вопросов устойчивости РЭА в экстремальных условиях». При проверке цикла ГО ВМК в 1989 году штабом гражданской обороны Ленинграда и Ленинградской области Евгений Иванович был отмечен комиссией как первый преподаватель в городе, применивший компьютерные технологии в учебном процессе по курсу «Гражданская оборона», о чем комиссия сообщила руководству вуза – ректору ЛЭТИ профессору О.В.Алексееву. В этом же году он награждается знаком «Отличник гражданской обороны СССР». В 1991 году руководством ЛЭТИ Евгению Ивановичу было предложено перейти на работу в ректорат и возглавить созданный в соответствии с приказом Гособразования СССР рекламно-коммерческий центр ЛЭТИ с задачами организации и проведения выставок и ярмарок на коммерческой основе, представляющих научно-техническую продукцию института, организаций и предприятий, соучредителем которых является наш .
В это же время Евгений Иванович организовал и провел совместно с отделом научно-технической информации выставку научно-технических разработок университета в Москве на базе секции прикладных проблем Академии наук РФ, которая получила в министерстве и Академии наук высшую оценку. В 1992 году Е.И. Михальков был назначен на должность помощника проректора по научной работе. За 15 лет работы в ректорате он проявил высокие организаторские способности в планировании и осуществлении мероприятий по научному блоку при взаимодействии с государственными, общественными и коммерческими организациями. Евгений Иванович принимает постоянное участие в организации и подготовке международных, республиканских и региональных конференций и семинаров, как на территории Российской Федерации, так и за рубежом. Административную работу совмещает с преподавательской, продолжает участвовать в учебно-методической работе факультета военного обучения университета. В 2004 году совместно с преподавателями А.А. Игнатьевым, В.Г. Путиным, С.А. Головановым подготовил к изданию учебное пособие по организации боевой подготовки флота. Кроме служебной работы Евгений Иванович много времени уделяет вопросам общественной жизни университета и ветеранских организаций города. В настоящее время является заместителем председателя региональной общественной организации «Санкт-Петербургский Союз суворовцев, нахимовцев и кадет». Имеет более 20 правительственных наград, в том числе медаль «За победу над Германией». В 2004 году, в связи с 75-летием со дня рождения, награжден нагрудным знаком «Почетный работник высшего профессионального образования Российской Федерации». Нам повезло, что судьба подарила возможность жить и трудиться рядом с обаятельным, трудолюбивым, честным, благожелательным человеком, общение с которым не только поучительно, но и всегда дарит заряд бодрости и хорошее настроение.
Модестов Олег Александрович. Монкевич Леонид Викторович. Одессит по кличке "Моныч".
Петров Василий Арсентьевич
Петров Василий Арсентьевич. Это тот восьмиклассник-знаменосец училища - фронтовик с медалью и, похоже, орденом на груди, фото которого привели ранее, здесь же - чуть крупнее.
Пятунин Всеволод Александрович
Урок измерения расстояния до недоступного: преподаватели математики подполковник Мишин Николай Иванович, Стась Владимир Михайлович, нахимовец Пятунин Всеволод Александрович.
Рощин Виктор Георгиевич. Семенов Виктор Иванович.
Виктор Иванович Семенов закончил училище с серебряной медалью.
На занятиях секции бокса. В первой паре слева – справа нахимовец Сирунян Вил Ашотович, в средней паре слева Семенов Виктор Иванович. Руководит занятиями А.Г.Навасардов, заслуженный мастер спорта СССР (1948).
Навасардов Андро Георгиевич. Его спортивная судьба тесно переплелась с судьбой легендарного боксера Н.Королева. 10 раз встречались они между собой в борьбе за титулы чемпиона и абсолютного чемпиона СССР, но только дважды Навасардову удалось победить Королева. На счету Навасардова победы над сильнейшими тяжеловесами страны: М. Ланнамяэ (Таллин), А. Федяевым (Краснодар), Н. Юрченко (Москва), Шоцикасом (Каунас), Н. Беляевым (Ленинград). Чемпион СССР - 1944. Финалист чемпионатов СССР 1937, 1938, 1939, 1946, 1947, призер 1940 и 1948 г. С 1936 по 1951 Навасардов был бессменным Чемпионом Грузии в тяжелом весе, 14 лет входил в тройку сильнейших боксеров СССР. В 126 боях одержал 105 побед. Закончив выступления как боксер, перешел на тренерскую работу. В числе его учеников чемпион Европы Д. Квачадзе.
Чикваидзе Константин Ираклиевич. «От урочища до училища»
Из всех запечатленных на фотографии ребят (нашего взвода) шесть человек не доучились с нами до выпускных экзаменов, ушли по разным семейным обстоятельствам. Это – Чернышов Жора, Дубень Володя, Чхеидзе Давид, Холопов Володя, Подлесный Володя и Кузьмичев. Хочу вспомнить и друзей из других взводов нашей роты.
Костя Цибадзе и Витя Семенов
Семенов Виктор Иванович – умница, тоже медалист, где доучивался, не знаю. Рыжеволосый добряк. Самый физически крепкий воспитанник в нашей роте. Никогда своей силой в ущерб другим, не воспользовался. Всегда защищал слабых, поэтому не случайно ребята дали ему почетную кличку «Батя». Так что у нас было два «Бати», общеучилищный и свой ротный.
Вася Осадчий
Осадчий Василий Степанович – один из самых уважаемых в роте ребят. До прихода в училище успел повоевать. Имел боевую медаль, но одевал ее, только когда начальство повелит. Уважали его за скромность, веселый нрав и готовность прийти на помощь каждому, кто в ней нуждался. На обороте этой фотографии такая трогательная памятная надпись:
«Пусть мчатся дни, как лидер по волнам. Пусть все изменится и мы с тобою тоже, Но то, что было, есть и будет ближе сердцу нам, Пускай останется для нас всего дороже»
«Котька, быть может, судьба разбросает нас далеко, в разные страны, но вспомни тех, с кем провел скучные дни в училище, и в частности меня. 08.12.47 г. Т.Н.В.М.У»
Дружбой с ним я горжусь до сих пор.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
С вопросами и предложениями обращаться fregat@ post.com Максимов Валентин Владимирович
Говоря о золотых руках и светлой голове польского хирурга, мне кажется, необходимо отметить еще одну черту его характера. На третий день после операции на желудке мать спросила хирурга: как себя чувствует Дед. Хирург пожал плечами и сказал, что по его представлению у Деда должно быть все в порядке, а на самом деле он выглядит очень сумрачно: «Не понимаю, почему так. Когда женщина после операции попросит зеркальце, а курящий мужчина сигарету — то все в порядке, а тут молчит. Не понимаю». Мать сказала, что она запретила думать отцу о куреве. Дед рассказывал, что хирург зашел в его палату, сел на подоконник, открыл окно, закурил и стал наблюдать его страдающую физиономию. Потом спросил, не хочет ли он затянуться. Дед сказал, что не возражает, но после операции, видимо, этому не бывать. Хирург хмыкнул и сказал: «Что за ерунда, ведь я не легкие резал, а живот. Курить можно». Он предложил сигарету из своей пачки. Дед закурил. Через несколько секунд лицо его прояснилось и приняло здоровый вид. Дед закурил вторую сигарету. У хирурга не было больше сомнений, что Дед пошел на поправку. Тогда Дед, осмелев, спросил: «А можно что-нибудь пить? Ну, скажем, шампанское, или сухое вино, или коньяк». На что хирург ответил: «А водка тебя не устраивает, пей вашу русскую водку». После ухода хирурга пришла в палату мать и увидала Деда с сигаретой. Дед сказал: «Согласовано». И все. Чтобы закончить этот вопрос, сразу скажу, что до последних дней Дед продолжал курить и пить водку, но никогда ею не злоупотреблял. Дома всегда была водка. Дед никогда не ставил перед собой цель выпить всю водку, имеющуюся в доме.
Что касается матери, то она всегда прекрасно готовила и для домашних, и для гостей, так что рюмка водки на сытый желудок не вредила. Вспоминаю ... А всякие булочки... Тогда в магазинах деликатесов особенно не было, вот и радовала мать нас своей кулинарией. Надо отдать должное, что, когда Деда направили в Варшавский госпиталь, моей матери, Ольге Павловне, в Министерстве морского флота в считанные часы были оформлены все необходимые документы для загранпоездки и выдан билет на поезд. Спасибо товарищам из ММФ. Но вернемся к «Лене». Судно продолжало освобождаться от грузов с помощью понтона, буксируемого катером, и двух спаренных вельботов. Генеральный груз ушел на мыс Хмары, а бочки с горючим — на остров Строителей, расположенный в полутора километрах к северу от Мирного. По результатам аварийной комиссии получился акт на 93 листах. Главная причина катастрофы, зафиксировала комиссия, в позднем приходе судна, поставившем руководство перед необходимостью выгрузки на ненадежный, по существу, барьер. А «Лена» пришла в Антарктиду всего на две недели позднее, чем «Обь» в Первую экспедицию. 12 февраля вечером весь Мирный, «Лена» и «Кооперация» провожали в последний путь своих товарищей, безвременно погибших при выполнении служебного долга. Молча стояли экспедиционники у свежей могилы товарищей, слушая, как разносит ветер скорбные гудки салютующих судов.
Погост
Строительство ледоколов. Снова Арктика
Как отмечалось в предыдущих главах, во время аварии в Антарктиде на «Лене», Дед получил тяжелые травмы таза и желудка. До последних дней он хромал на левую ногу, в связи с чем вынужден был ходить с палочкой. С желудком получилось так — после операции он примерно с полгода был на больничном: ездил в санаторий в Трускавец пить «тяжелую» воду.
На курорте в Карпатах после аварии в Антарктиде
Дома питался «по капельке», воровал куски у соседей со стола, хотя мать, Ольга Павловна, старалась кормить его как можно чаще, но понемножку. Постепенно желудок принимал нужные размеры, и Дед мог увеличить разовую норму питания, одновременно увеличив разрывы между приемами пищи. Находясь дома, он постоянно был в курсе практически всех дел в министерстве, часто либо к нему, либо он приходил в министерство, где обсуждали наболевшие вопросы. И вот однажды, когда обсуждался вопрос о строительстве в Финляндии серии ледоколов для Советского Союза, встал вопрос о направлении наблюдающего представителя от заказчика. Эту должность предложили Деду с условием, что он поедет в Финляндию под «наблюдением» Ольги Павловны. Это Деда вполне устраивало...
Так Дед оказался в Хельсинки на верфи . Работа была очень интересная. Наблюдали практически от закладки киля до завершающих ходовых испытаний. Первым ледоколом была «Москва», затем «Ленинград», «Киев» и «Владивосток». Во время строительства первого ледокола возникало много спорных вопросов: финны предполагали делать все так же, как на ранее построенных ледоколах типа «Белоусов», только в больших размерах. Дед настаивал на изменении многих конструктивных решений. Не всегда находилось общее решение. Но при строительстве второго ледокола финны признались, что с внедрением предложений Деда он им обходится значительно дешевле, чем первый. Тут, видимо, уместно привести некоторые параметры ледокола типа «Москва»: — длина судна - 122 метра; — ширина судна — 22,4 метра; — осадка судна - 10,5 метра; — водоизмещение — 15300 тонн; — мощность дизель-электрической установки 22000 л.с. По нашим законам человек с «разрезанным» желудком не может быть допущен к плаванию на судах. Так было вначале решено и с Дедом, но, когда врачи увидали его снимки с новым, нормальным желудком, они сдались - ему разрешили принимать ледокол «Москва» в роли главного механика.
Главный механик ледокола «Ленинград»
Дед плавал на ледоколах «Москва» и «Ленинград» в роли главного механика в 1960, 1961, 1962, 1963 и 1964 годах, успешно выполняя проводку судов и специальные задания. В 1965 году Дед был вторично командирован в Финляндию по линии В/О «Судоимпорт» Министерства Внешней Торговли СССР для наблюдения за постройкой ледоколов «Киев» и «Владивосток». Он также вел наблюдения за ремонтом ледоколов «Капитан Белоусов», «Капитан Воронин», «Капитан Мелехов» и ряда транспортных судов Морского флота.
Закладка «счастливой» монетки
Сохранились записи тех лет с рекомендациями по ремонту ледоколов. В этих записях приведены не только возникшие в течение эксплуатации дефекты, но даны рекомендации по их устранению. Например, «До последнего времени завод Васа-Механика-Веркстад производит заливку всех видов подшипников кустарно, на плите, разливным ковшом. Хорошего качества быть не может. Обращаем внимание завода на необходимость организации центробежной заливки с контролем температурных режимов». И еще «Быстро поддаются эрозии каналы протоков охлаждающей воды топливных форсунок. Полости охлаждения сообщаются с полостью подачи топлива, и работа форсунок нарушается. Считаем целесообразным рассмотреть охлаждение форсунок не водой, а топливом». Как просто. Вместо воды пустить топливо, и все. И таких инженерных решений множество. Вот где опыт судоремонтника. И это еще не все. В ходе работы у Деда возникла необходимость ознакомить сослуживцев из с характеристиками на некоторых специалистов финской стороны.
Характеристики даны на директора завода Ландтмана, главного инженера Вестербаха, прораба Сундкаиста. второго директора Форселя и некоторых других. В этих характеристиках дана оценка личных и деловых качеств специалистов. Представляет интерес, например, характеристика на Ландтмана: «В период постройки ледокола «Москва» был главным инженером завода. Активно участвовал в решении всех технических вопросов. Глубоко переживал, когда был вынужден что-то переделывать, неудачно спроектированное заводом. Убедившись в справедливости наших требований — принимал к исполнению без споров, затаив обиду. Несет полную ответственность за главные дизели ледокола, так как является инженером-дизелистом. Занимается большой теоретической разработкой дизельных проблем. Вполне добросовестный человек. Отрицательного отношения к нам и Союзу не проявлял. Принимать его нужно радушно, по-русски. Стараться вкусно накормить. Пьет он немного. Когда выпьет — весел. В обычной обстановке всегда озабочен и сосредоточен. Любит шутку, веселый анекдот, даже не совсем приличный, был бы остроумно и во время рассказан. Рассказывает и сам. Ревниво относится к состоянию наших судов, гордится, что участвовал в их постройке. Любит показывать приезжающим в Финляндию иностранцам. Считает, что мы также обязаны хвалить свои ледоколы и показывать их в выигрышном виде, что мы для пользы дела и должны выполнять. Все документы просматривает сам.
Ледокол "Москва" прокладывает канал каравану судов
Имеет интересную жену и двух сыновей. Можно приглашать его на кофе с женой. Приглашает к себе и хорошо кормит и показывает самим заснятые кинокадры, в том числе и процесс постройки ледокола «Москва». Очень интересуется работой атомного ледокола «Ленин». Любит получать подарки в виде коньяка, столичной, старки. Для его жены нужно дать бутылку хорошего советского вина». И вот у такого человека в период работы Деда в Финляндии исполнилась круглая дата со дня рождения. Что подарить? Нужно сделать что-то необычное. И Дед придумал! Он шифровкой запросил прислать с Чукотки косточку моржа. Ту самую косточку, о которой мечтают все мужчины. Ни у кого ее нет, а у моржа есть — наградил его бог этой косточкой, и все тут. Косточку прислали. Дед заказал на заводе изготовить футляр из красного дерева, обшить его бархатом и вложить в него эту косточку размером примерно 500 мм.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
— Ну и что дальше? — спросил я смеясь. — Что, что... Тот, конечно, сразу к командиру. Так, мол, и так, прибывает к нам король ...ской державы. Реакция командира была быстрой. «Распорядитесь, — говорит, — Иван Кузьмич, чтобы оркестр после подъема флага разучил гимн этой страны. Наверняка, не знают. Хорошо, если есть ноты». Ноты нашлись. И вот на верхней палубе музыканты во всю силу своих легких стали дуть в трубы, разучивая гимн. «Ду, ду, ду, трам, трам, трам», — неслось над рейдом. Старпом вызвал боцмана, обошел с ним корабль и на всякий случай велел кое-где подкрасить. Стоявшие на рейде корабли, услышав диковинную музыку, стали семафором запрашивать крейсер: в чем дело? «Передайте, что ожидается приезд короля ...ской державы», — дал команду сигнальщикам вахтенный офицер. После такого ответа заволновались и на других кораблях: «Кто его знает, а вдруг нас надумает посетить?» И вот на рейде то тут, то там загудели трубы, разучивая незнакомую мелодию. «Что они там, с ума, что ли, посходили?» — подумал оперативный дежурный флота, услышав . И приказал: «На посту СНИС, запросите флагманский корабль, по какому случаю такой концерт».
Узнав от службы наблюдения и связи, что ожидается приезд заморского короля, оперативный немедленно доложил об этом начальнику штаба флота. «Как же так? Видимо, меня не поставили в известность? — удивился начальник штаба. — Пойду спрошу у командующего, может, он в курсе». Командующий, в свою очередь, удивившись, что ему ничего не известно о визите, позвонил местным властям, от которых узнал, что приезд короля не только не ожидается на флот, но не планируется и в Советский Союз. Рассерженный адмирал приказал срочно разобраться, от кого пошла такая «утка». И началась раскрутка в обратном направлении. Естественно, что все замкнулось на Викторе Кащине. Как он ни доказывал, что имел в виду приход баржи, гнев обрушился на него. Итогом этой «шутки» был арест с содержанием на гауптвахте. После того случая Кащин подал рапорт о переводе на другой флот. Так он оказался на нашем корабле. С тех пор всякий раз, меняя его на ходовой вахте, я тихо спрашивал: — А приезд короля не ожидается? — и непременно улыбался. В ответ Виктор подмигивал мне и говорил: — На этот раз едет только его жена. Это была наша маленькая тайна.
Прошло несколько лет, прежде чем я узнал, что Кащин попросту, выражаясь флотским языком, траванул мне . Послужив на флоте, я много раз слышал эту историю с разными перепевами. Хорошим товарищем оказался и штурман Женя Дюков. Дня за три до отъезда на корабль он женился, жена осталась в Севастополе, и товарищи над ним подтрунивали. Но сердечные страдания не мешали ему отлично делать свое дело. В этом мы убедились в первом же походе. Подчас он не спал по две-три ночи, прокладывая точный курс корабля. Спал лишь днем, урывками, прямо в штурманской рубке, не раздеваясь. Настоящим тружеником, очень заботливым, внимательным, был у нас интендант лейтенант Саша Карпухин. Не сразу у него наладились контакты с командиром, и частенько, когда мы приходили с моря, Саша заступал во внеочередной раз дежурным по кораблю. А началось все из-за Сашиной «бдительности». Получив как-то для технических нужд большую бутыль спирта, он почему-то решил, что все о том только и думают, как бы к ней приложиться. Опечатав бутыль, он стал хранить ее у себя в каюте, ни на секунду не оставляя открытой. В каюту никого не пускал. Вначале мы посмеивались, а потом начали обижаться. — Чего ты, Александр Витальевич, дуришь? Неужели боишься, что кто-то отольет у тебя спирт? — Ничего я не боюсь, просто не могу доверить никому такую ценность, — угрюмо отвечал Карпухин.
Кто-то сказал об этом командиру. Тот, вызвав Карпухина, заметил: — Вот что, Александр Витальевич, принесите-ка вашу бутыль ко мне. Уж в моей-то каюте не пропадет ни капли. А то и товарищи на вашу подозрительность обижаются, и каюта у вас не убирается. Оказывается, вы не пускаете туда и приборщика. — Я сам убираю свою каюту. А бутыль не отдам. Я за нее расписался и несу персональную ответственность. — Так что ж, вы и мне, выходит, не доверяете? — спросил, краснея, командир. Покраснев еще больше, чем командир, Карпухин ответил твердо: — Спирт я никому не доверяю. Я за него расписался, мне за него отвечать. Кончился этот разговор тем, что Саша, оставив на столе у командира свою фуражку, пунцовый как рак, пулей выскочил из каюты. Бутыль со спиртом он все-таки перенес к командиру, но отношения между ними остались натянутыми. Прошло, наверное, полгода, прежде чем забылся этот эпизод. Естественно, что командир был главным человеком на корабле. От его знаний, его отношения к подчиненным зависело в конечном счете все. При хорошем командире служба всегда в радость. При плохом — в тягость. Нам, считаю, повезло. Командир, как и мы, был молод. Любил службу, море. Понимал шутку и с удовольствием шутил сам. Александр Петрович Бандуров прошел отличную флотскую службу на линейном корабле, и эту линкоровскую жилку — организованность, четкость и необычайную чистоплотность — он неуклонно внедрял у нас на сторожевике.
Правда, пунктик командира в отношении чистоты обходился нам порой весьма дорого. Поначалу, когда корабль еще строился, пунктик этот особенно не проявлялся. В казарме вымыли полы, и все блестело. Но когда корабль вступил в строй, выполнить требование командира — надраить так, чтоб сияла, как на линкоре, — было не просто. Сторожевой корабль не линкор, и верхняя палуба у него не деревянная, а металлическая. Не раз мы пытались сказать об этом командиру. Но Бандуров неизменно отвечал: — Не правы вы, товарищи офицеры. Не имеет значения, из чего сделана палуба. И металл может быть таким же чистым, как дерево. Нужно только почаще проходиться по нему шваброй с соляркой. И мы драили что было мочи. Борьба командира за линкоровскую чистоту доходила порой до анекдота. Идешь, бывало, отпрашиваться на берег, а Бандуров в ответ: — Виктор Петрович, вы проверяли в своем хозяйстве вентиляционные грибки? — Проверял, товарищ командир, все в норме! — В норме, говорите? Пойдемте посмотрим. Идем по палубе. Подходим к одному грибку, служащему для вентиляции помещений, где находится аппаратура радиолокационной станции. Командир приседает на корточки и ребром ладони резко ударяет по крышке грибка. Сделав несколько оборотов, крышка останавливается. — Видите? А вы на берег! — А что вы нашли здесь плохого? — Недостаточно расхожена крышка грибка. Нужно отмыть бензином густую смазку на винте и смазать его веретенкой, тогда крышка будет от одного удара завинчиваться до предела. Как волчок будет вращаться. — Но крышка и так вращается. Какая разница, от одного удара или от трех?
— . Когда по боевой тревоге потребуется закрыть вентилятор, дорога будет каждая секунда. Короче, займитесь этим сейчас же со своими матросами, а уж потом извольте на берег. И вот вызываю матросов чистить эти треклятые крышки и винты, смазывать их веретенкой. Наконец работа сделана. Крышки от одного удара полностью закручиваются и раскручиваются. Но на берег уже поздно. И так — каждый раз. Рано или поздно все к такой требовательности командира привыкли. Корабль наш блистал чистотой. Справедливости ради нужно сказать, что себя Бандуров также не жалел. По месяцу-два не сходил с корабля. По многу часов занимался с каждым командиром БЧ или начальником службы, постигая вооружение и технику, их боевое использование. Зато по прибытии в часть мы успешно выполнили все курсовые задачи. А через некоторое время наш корабль был признан лучшим в части. Многим были присвоены очередные воинские звания. Александр Петрович Бандуров стал капитаном 3 ранга. ...Между тем до нового года оставалось не так уж много времени. Скоро нужно было из казармы переселяться на корабль. Зачастили к нам флагманские специалисты, проверяли, как личный состав знает технику и умеет ее обслуживать, изучали подготовленную нами служебную документацию. Не подвел меня Геннадий Быков. Он не только оказался хорошим гидроакустиком, но и неплохо печатал на машинке. Документация по РТС и БЧ-IV была безукоризненна. Каждому офицеру был выдан лист зачетов, которые он должен сдать «флажкам» — по своей специальности и за весь корабль. Только после сдачи зачетов мы допускались к самостоятельному управлению подразделением. С этим у меня был порядок. Более трудной оказалась сдача экзаменов на вахтенного офицера, который обязан быть и штурманом, и артиллеристом, и минером, и связистом. В отсутствие командира корабля на мостике этот человек обладает всей полнотой власти. В случае необходимости он должен до прихода командира открыть огонь из любого вида оружия, имеющегося на корабле. Вот почему допуск на самостоятельное несение вахты считается для корабельного офицера достижением рубежа зрелости и умения. В середине декабря командир БЧ-III Сергей Никитин, Виктор Кащин и я такие экзамены сдали. Собрав нас в своей каюте, Бандуров сказал: — Горжусь, что командую такими офицерами. Думаю, что мы .
Прибыл наконец и старшина команды радиотелеграфистов — сверхсрочник главстаршина Никита Жигалов. Для меня это было большой радостью и облегчением. Чего греха таить, хорошо зная минно-торпедное дело, неплохо освоив радиолокацию и гидроакустику, в службе связи я чувствовал себя не совсем уверенно. Мне нужен был помощник, который взял бы на себя все нелегкое хозяйство радистов. Вот почему с таким нетерпением ждал я старшину команды. Поначалу, правда, несколько разочаровался: уж больно Жигалов был маленького роста. Глядя на его не по меркам сшитый китель, спросил: — Никита Иванович, что, не нашлось на складе кителя поменьше? Этот, по-моему, вам великоват. — Да я, товарищ лейтенант, его всего два дня как надел, — смущенно улыбаясь, сказал Жигалов. — Срочную-то служил на крейсере, думал после службы осесть в Симферополе. Там у меня, извиняюсь, супруга Евдокия Ивановна. Хозяйство, огород. Ну и хотела она, значит, чтобы кончал со своей морской службой. «С твоей специальностью, — говаривала, — нигде не пропадешь. Будем всегда вместе, а то ты все в море да в море». Но мне со службой было расставаться трудно, уж больно я за пять лет прикипел к флоту. А тут еще Григорий Иванович Голубчик, мой бывший командир, говорит: «Да мужик ты, Никита, или нет? Неужто свою благоверную не уговоришь? Ну а коли не согласится, наплюй, за тебя любая пойдет, потому как в морской форме ты неотразим». — Ну и как, уговорили? — Уговорил, — со значением произнес Жигалов, — правда, долго пришлось убеждать. Но теперь уж накрепко.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
