В этой обстановке для достижения своей цели нам надо было найти какие-то способы влияния на процесс постройки стенда. И мы сосредоточили свои усилия на общении с теми людьми в службах и цехах завода, которые практически могли влиять на ход выполнения отдельных работ или операций в рамках общего процесса строительства стенда. Мы организовали свое неофициальное сопровождение всех работ по нашему стенду, которое строилось на прямых контактах с непосредственными исполнителями работ. Мои ребята ходили по цехам и службам завода, очаровывая женщин своей молодостью и любезностью, располагая к себе мужчин своей деловитостью, вежливостью и настырностью, объясняя каждому ситуацию, в которой мы оказались на их заводе, и обращаясь с просьбами — не задерживать, сделать в срок, сделать раньше срока и т.п. Иногда применялись скромные подарки для женщин и вовсю использовался для мужчин главный двигатель технического прогресса — доброкачественное «шило». О, этот прекрасный зерновой спирт тех времен, с помощью которого создавалась ракетная техника! Мы умели технически грамотно обосновать его значительное потребление на нужды постройки, наладки и испытаний специальной техники, благодаря чему успешно решались многие практические задачи. Наиболее сложным оказался вопрос комплектования стенда оборудованием, материалами, трубами, арматурой, кабелями и кабельными изделиями. Существовавший в отрасли порядок заказа комплектующих изделий и материалов обеспечивал возможность получения необходимого имущества только на следующий календарный год, и то — при условии согласования заказных ведомостей в первом квартале текущего года. В соответствии с этим порядком комплектующие для стенда должны были поступить на завод уже после того, как истечет установленный срок постройки стенда. Практически на складах большого завода, который непрерывно строил корабли, было все, или почти все необходимое для стенда. Однако, нужно было должным образом договориться с соответствующими людьми, чтобы нужные комплектующие, в обход формальностей, были отправлены со складов на стенд. С этой задачей ребята успешно справились. В период постройки стенда я регулярно приезжал в Николаев на две-три недели. В те годы жизнь в Николаеве значительно отличалась от ленинградской. Продуктовые магазины города были наполнены прекрасными мясными и колбасными изделиями местного производства, рыбой разных сортов, качественными молочными и другими продуктами.
Большой летом и осенью ломился от овощей, фруктов, арбузов и прочей сельскохозяйственной продукции. Цены в магазинах и на рынке были вполне доступными для простых советских инженеров, а в столовых на заводе довольно вкусно и дешево кормили. Единственной проблемой командировочного народа было жилье, но где в те времена оно не было проблемой. Довольно большой южный город, расположенный в устье реки Буг, был и крупным промышленным центром, и центром большой сельскохозяйственной области. Три судостроительных завода и морской порт на берегу лимана придавали городу морской колорит, а теплый климат и южная природа делали его весьма живописным в летнюю пору. Две-три центральных улицы города были застроены невысокими красивыми каменными домами, другие улицы выглядели попроще. Значительная часть города состояла из частных одноэтажных домов, окруженных небольшими садами. Окраины города летом утопали в зелени. По утрам мы всей группой шли на завод пешком, проходя по пустынным и чистым улицам, на которых редко появлялся какой-либо транспорт. Дорога к проходной завода проходила мимо железнодорожного вокзала по длинному пешеходному мосту, перекинутому через несметное количество железнодорожных путей — в Николаеве был крупный железнодорожный узел. Завод, на котором строился стенд, был самым большим на Черном море. Главным его сооружением был большой открытый стапель, построенный еще до войны, на котором в то время стоял строящийся авианосец. Наш стенд стоял в углу акватории заводского «ковша», и наш путь проходил мимо главного стапеля. Мы с интересом рассматривали строящийся авианосец, который на высоком стапеле казался громадным. Наш рабочий день начинался на дебаркадере, к которому был пришвартован стенд. Обсудив со строителем текущие вопросы и наметив задачи на сегодняшний день, группа техпомощи приступала к работе — одни оставались на стенде вместе с рабочими, а другие расходились по цехам и службам завода, чтобы «закрывать вопросы», согласовывать, «проталкивать», то есть всячески способствовать движению вперед. Вечером мы обычно все вместе уходили домой, испытывая чувство удовлетворения, если дело двигалось.
В конце концов получилось так, что стенд, строившийся по принципу «как получится», был построен заводом точно в установленный срок, и к началу испытаний был переведен в Балаклаву. Однако, отработка подводного старта этой ракеты, вопреки желаемому, пошла очень медленно и с большими сложностями. Первые пуски преподнесли разработчикам большие сюрпризы — некоторые параметры подводного старта недопустимо не соответствовали расчетным. В таких случаях необходимо сразу же принимать решительные меры по поиску и апробации новых технических решений, направленных на устранение возникших проблем, но разработчики поначалу по несколько раз повторяли неудачные пуски в надежде на то, что все «как-нибудь образуется». Однако, ничего не «образовывалось», и менять отдельные конструкции все же приходилось. При этом между пусками были большие перерывы. Но, несмотря на неудачи, от пуска к пуску накапливался ценный научно-технический опыт, позволявший двигаться вперед. Испытания растянулись на четыре года и, в конце концов, привели к желаемым результатам, но внедрение на флот твердотопливных ракет пошло другим путем. За эти четыре года «мои» ребята, постоянно работавшие на полигоне, обрели большой практический опыт, который очень пригодился в дальнейшей работе, а я продолжал осваивать хорошо знакомый мне путь от Ленинграда до Севастополя, приезжая на полигон для участия в проведении пусков, — в бюро шли другие работы, с которыми я был тесно связан. В начале семидесятых годов американцы стали широко рекламировать создание ими нового поколения стратегических ракетоносцев с ракетой «Трайдент», обладавшей принципиально новыми качествами. Как это всегда бывало во времена гонки вооружений, в нашей стране незамедлительно была дана команда о разработке нового ракетного комплекса с ракетой, ни в чем не уступающей ракете «Трайдент». Новой разработке предшествовала борьба между сторонниками и противниками применения твердого топлива, которая закончилась тем, что «хозяин» военно-промышленного комплекса Д.Ф.Устинов принял однозначное решение: новая морская ракета большой дальности будет создаваться на твердом топливе. Технические предложения по созданию твердотопливной ракеты с «межконтинентальной» дальностью полета были разработаны в конструкторском бюро Макеева. Боевые качества новой ракеты позволяли решать все мыслимые в то время стратегические задачи, однако, ее массогабаритные характеристики были огромными (стартовый вес — около 100 тонн, длина ракеты — около 14 метров). Они были обусловлены параметрами твердого топлива и электроники. После проведения всесторонней экспертизы эти предложения были одобрены. Затем вышли соответствующие Постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР о создании нового стратегического ракетного комплекса Д-19 и стратегического подводного ракетоносца проекта 941, вооружаемого этим ракетным комплексом, и в стране началась грандиозная многолетняя работа, в которой была задействована огромная кооперация крупных конструкторских бюро, научно-исследовательских институтов и заводов.
представляла собой сложнейший агрегат, насыщенный оригинальными техническими решениями, требующими всесторонней и тщательной отработки. «Сухой» подводный старт ракеты обеспечивался с помощью порохового аккумулятора давления, размещаемого на днище пусковой ракетной шахты в сопле двигателя первой ступени, и амортизирующей ракетно-стартовой системы (АРС), которая выполняла несколько функций: хранение ракеты в пусковой шахте в подвешенном состоянии с опорой на специальное опорное кольцо, амортизацию ракеты, находящейся в шахте, герметизацию шахты при открытой ее крышке и стабилизацию ракеты при ее движении на подводном участке траектории. При задействовании порохового аккумулятора давления ракета выходила из шахты вместе с закрепленной на ней системой АРС. Входившие в состав АРС газогенераторы струйной защиты включались в работу и создавали устойчивую газовую каверну, обеспечивающую стабилизацию ракеты. Команда на запуск маршевого двигателя первой ступени подавалась в момент выхода ракеты из шахты. При выходе ракеты из-под воды она отводилась в сторону от ракетоносца с помощью специальных двигателей увода, после чего эти двигатели и вся конструкция АРС сбрасывались с корпуса ракеты, и ракета уходила вверх, имея «классические» обводы. Для обеспечения отработки этой сложной схемы подводного старта необходимо было спроектировать специальное стартовое сооружение, которое было бы значительно более совершенным по сравнению с ранее созданными погружаемыми стендами. При разработке технического задания на проектирование этого сооружения оно было названо погружаемым стартовым комплексом. Разработка технического проекта погружаемого стартового комплекса стала для меня своеобразным экзаменом на зрелость. За плечами у меня был уже довольно большой опыт отработки подводных стартов, мне хотелось эффективно реализовать его и спроектировать достаточно совершенное сооружение. Я приступил к работе с большим воодушевлением, ребята из моей группы тоже были полны энтузиазма — каждому хотелось проявить себя в новом деле. В разработке проекта участвовали почти все конструкторские подразделения бюро. В общении со специализированными отделами рождались технические решения, рационально сочетавшие опыт проведенных ранее испытаний ракет и накопленный в бюро огромный опыт проектирования подводных лодок.
Спроектированный представлял собой большое морское сооружение водоизмещением около 2000 куб.м с двумя пусковыми ракетными шахтами, мощным автономным источником электропитания, корабельными конструкциями, системами и устройствами, принятыми на подводных лодках, а также специальными устройствами, обеспечивающими его установку на стартовой позиции и погружение на стартовую глубину. Проект был одобрен Техническим советом бюро и согласован с ракетчиками и военпредами. После выпуска рабочих чертежей началась его постройка на заводе в Николаеве, а я был подключен к другой, очень интересной для меня, работе. В семьдесят четвертом году в «Рубине» началась разработка технического проекта тяжелого ракетного подводного крейсера стратегического назначения (проект 941). Создание этих кораблей стало главным делом «Рубина» и Севмашпредприятия в последующие десять лет. Эта работа сыграла очень важную роль и в моей судьбе. Разработка проекта шла в бюро с большим эмоциональным подъемом. В техническом плане задача была очень сложной: требовалось разместить на корабле 20 ракетных шахт, имевших огромные габариты, и выполнить многочисленные тактико-технические требования, предъявляемые к подводному ракетоносцу. Поиски оптимального решения привели к оригинальной схеме компоновки корабля, основу которой составляли два параллельно расположенных прочных корпуса, между которыми размещались ракетные шахты. В проектируемом корабле все было новым. Все функциональные комплексы, механизмы и оборудование корабля должны были создаваться заново, поэтому в конструкторских подразделениях бюро определялись их параметры и технические требования к ним и рождались прообразы элементов будущего корабля. Спроектированный корабль имел небывало большое водоизмещение, которое поражало воображение специалистов, однако из всех теоретически возможных вариантов решения поставленной задачи это был оптимальный вариант. После утверждения технического проекта бюро приступило к разработке рабочих чертежей, которая длилась почти три года. Общий комплект рабочих чертежей, необходимых для постройки корабля, составил свыше двадцати тысяч единиц.
В те годы официальные номера проектов создаваемых подводных лодок были засекречены (смысл этого мероприятия понять невозможно), и проектируемым кораблям давались условные наименования, под которыми они значились в период проектирования и постройки. Проекту 941 было дано условное наименование «Акула». Вообще-то гигантский корабль, предназначенный для решения стратегических задач и способный нанести «непоправимый ущерб» вероятному противнику, мало ассоциировался с понятием «акула», но это название предназначалось не для широкого употребления, а только для служебного пользования. Через много лет на страницах печати стало появляться название «Тайфун», которое гораздо больше ассоциируется с этим кораблем. Вскоре после завершения разработки технического проекта на моем жизненном пути произошел новый крутой поворот: я был назначен на должность начальника вновь образованного проектного отделения, в которое были собраны отделы, решавшие разные общепроектные задачи — расчетное определение и обеспечение всех мореходных качеств подводной лодки, разработку чертежей общей компоновки корабля и размещения оборудования в отсеках прочного корпуса, обеспечение акустической защиты корабля и обеспечение эксплуатации построенных кораблей, а также вычислительный центр бюро. При этом назначении я получил статус заместителя главного конструктора бюро — главного конструктора по специализации. Передо мной открылось весьма обширное поле деятельности: пять отделов, восемнадцать секторов, свыше четырехсот сотрудников и большая номенклатура технических задач, включая курирование работ по ракетному оружию. И встала ребром вечная проблема, которую должен решать каждый руководитель большой структуры: с одной стороны — невозможно объять необъятное и знать в деталях все, чем занимаются твои многочисленные подразделения и сотрудники, а с другой стороны — нельзя руководить делом, плохо разбираясь в том, чем руководишь. Вступив в новую должность, я оказался в гуще событий повседневной жизни большого конструкторского бюро, в котором непрерывной чередой шли разные этапы работ по проектированию ракетоносцев и других подводных лодок. В те годы в «Рубине» была закончена разработка проектов и шло обеспечение постройки головных кораблей третьего поколения — стратегического ракетоносца «Акула» (проект 941) и подводной лодки с крылатыми ракетами «Гранит» (проект 949); были разработаны проекты и обеспечена постройка новых стратегических ракетоносцев второго поколения (проекты 667БДР и 667БДРМ); разрабатывались проекты модернизации ракетоносцев проекта 661 К, выводимых из состава стратегических сил в соответствии с соглашением между СССР и США, и был разработан проект дизель-электрической подводной лодки нового поколения (проект 877). Правительство страны и командование Военно-морским флотом требовали постоянного совершенствования создаваемых кораблей и выдавали «Рубину» все новые поручения и тактико-технические задания.
Стратегический подводный ракетоносец проекта 667БДР Разработка проекта любой подводной лодки представляла собой сложный процесс, состоявший из нескольких самостоятельных этапов: технические предложения (эскизный проект), технический проект, рабочие чертежи и техническая (эксплуатационная) документация. Последовательное прохождение этапов проектирования предусматривало постепенную детализацию принимаемых технических решений для обеспечения постройки корабля и последующей его эксплуатации. По мере детализации разрабатываемого проекта количество участников работы возрастало — в разработке рабочих чертежей большого корабля принимали участие сотни сотрудников бюро, работавших в разных его подразделениях. Личный вклад каждого определялся его профессиональным уровнем и должностными функциями, при этом общий конечный результат полностью зависел от согласованности действий всех участников работы. В бюро была не только «сидячая» конструкторская работа. Сотрудники бюро непосредственно участвовали в создании и отработке на специальных стендах основных функциональных комплексов корабля — ракетного комплекса, паропроизводящей и паротурбинной установок, комплексов радиоэлектронного вооружения (навигационного, гидроакустического, радиотехнических средств), а также других специальных систем и устройств. Это была «живая» работа, которая существенно отличалась от «сидячей» работы в стенах бюро. «Живой» была также работа в группах техпомощи на заводах-строителях по обеспечению постройки спроектированных в бюро кораблей.
Руководящий состав и ветераны конструкторского бюро «Рубин». 1976 год Осваиваясь в новой должности, я постепенно познакомился с большим кругом сотрудников бюро, занимавших самые разные ступени в служебной иерархии, как в моем отделении, так и в других конструкторских подразделениях. Разумеется, в большом коллективе работали разные люди — с разными характерами, разными деловыми и личными качествами и разной манерой поведения, но в бюро царила атмосфера всеобщей увлеченности общим делом, не допускавшая открытого проявления какой-либо недоброжелательности или личных амбиций, что нередко имеет место в среде научных и творческих коллективов. Абсолютное большинство служебных контактов в бюро происходило на основе взаимного стремления найти рациональное и согласованное техническое решение. В атмосфере увлеченности общим делом в бюро сложился свой стиль взаимоотношений, несколько отличный от общепринятого. С коллегами, близкими по возрасту и служебному положению, общались на «ты» (по имени-отчеству). Обращение на «ты» подчеркивало определенную близость служебных отношений: «мы все — одна команда». На «ты» обращались и к некоторым подчиненным, вызывавшим особое уважение своей работой и профессиональными качествами — это было выражением доверительного, теплого отношения к человеку. Особым уважением в бюро пользовались конструкторы высокой квалификации, не занимавшие руководящих должностей. Практически в каждом отделе были люди, проработавшие в бюро много лет и достигшие больших высот в своем деле. Этих людей называли «золотым фондом» бюро — их высокий профессионализм был одним их важных факторов обеспечения высокого качества разрабатываемых в бюро проектов. На фоне хорошо отлаженного производственного процесса иногда возникали неожиданные, а порою — неприятные ситуации. Специфика «Акулы» предопределила необычный по размерам, насыщению и компоновке главный командный пост (ГКП) корабля, проект которого был разработан в моем отделении. При разработке проекта большое внимание было уделено дизайну и требованиям эргономики.
Руководящий состав проектного отделения «Рубина». 1976 год. Слева направо: первый ряд - Э.В.Байков, М.И.Татаркин, И.Д.Спасский, Э.Г.Карпов, В.В. Беломорец, Е.М.Мишурин; второй ряд - Б.Ф.Гнездилов, Н.И.Петров, А.А.Малютин, А.В.Ефимов, В.М.Удачин, В.П.Лапшенников Руководством бюро было принято решение построить натурный макет ГКП, полностью соответствующий будущему кораблю, чтобы апробировать его у военно-морского начальства и командиров-подводников, и эта работа была выполнена силами отделения опытно-конструкторских работ. Когда макет был построен, он стал местом паломничества самых разных должностных лиц промышленности и Военно-морского флота. Одних приглашали посетить макет, преследуя деловые цели, других допускали с целью рекламы корабля и «Рубина». На всех, кто был хорошо знаком с подводными лодками, главный командный пост производил сильное впечатление своими размерами, общим видом и внутренней компоновкой. Такого на подводных лодках еще не бывало.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. С вопросами и предложениями обращаться fregat@ post.com Максимов Валентин Владимирович
Гребенюк Никита Андреевич, старшина 2-й статьи, 1918-1995 гг. Был участником Парада Победы в Москве 24 июня 1945 года. В 1946 году уволился в запас. Работал в Верцеховской МТС в Днепропетровской области. Десять лет ходил по Дунаю первым помощником капитана на торговом судне, работал в Линце под Веной диспетчером Советско-Дунайского пароходства. Выйдя на пенсию, переехал в Николаев. Вырастил сына. Является почетным гражданином Николаева.
Один из 68-ми десантников под командованием старшего лейтенанта Константина Федоровича Ольшанского. - В течении трех суток отбивали бойцы землю... Всего 12 человек остались в живых... В составе десанта было 55 моряков, 12 саперов и один рыбак. Всем им - и живым, и погибшим, было присвоено звание Героев Советского Союза. В истории Великой Отечественной войны это единственный случай, когда все десантники отряда были удостоены такого звания, в том числе посмертно.
«Парк героев И неба просинь, Желтыми листьями Шепчет осень: Шестьдесят восемь, Шестьдесят восемь...»
Это стихотворение, посвященное ветеранам Великой Отечественной войны, освободителям города Николаева, я написал под впечатлением встречи с Никитой Андреевичем Гребенюком. Произошло это еще в 40-ю годовщину подвига легендарного десанта под командованием старшего лейтенанта Константина Федоровича Ольшанского... Сколько раз мне приходилось встречаться с Никитой Андреевичем, он всегда говорил спокойным тихим голосом, и очень редко о себе.
- У всех нас было одно желание - побыстрее вышвырнуть фашистов из Николаева, погнать их далеко, далеко за Южный Буг к границам Германии и добить их в Берлине. Во всем мы брали пример с нашего боевого командира. Под Широкой Балкой он был ранен, но уговорил начальство не снимать его с десанта. Холодной ночью мы скрытно высадились в порту, заняли боевые позиции. Раздались первые выстрелы. Вот тут все и началось. До нас доносился грохот сражения с восточной стороны города. Несмотря на мартовскую непогоду и непролазную грязь, отчаянное сопротивление немцев, наши войска неудержимо «взламывали» оборонительную полосу противника, так называемый Бугский вал. Я слушал рассказ Никиты Андреевича и, высоко подняв голову, смотрел на памятник героям-ольшанцам. Слева от стоящего во весь рост под развернутым знаменем Константина Ольшанского изготовился к схватке с врагом матрос с автоматом в руке, а за ним, тоже во весь рост, изображен стоящий рядом со мной вполне живой и здоровый Никита Андреевич Гребенюк. До меня как бы издалека доносился его голос, а я подсознательно вижу и слышу резкие звуки боя в морском порту. Слышу грохот наползающих танков, вой пикирующих немецких самолетов, весь гибельный жар адских огнеметов и вонь дымовых шашек, слышу взрывы гранат и бесконечное тиканье автоматов... Вот уже погиб от пули немецкого снайпера Тимофей Прокофьев, осколком снаряда Валентину Ходыреву оторвало кисть левой руки, и он со связкой гранат, ценой жизни, уничтожил вражеский танк.
Краснофлотец Прокофьев Тимофей Ильич, старший краснофлотец Ходырев Валентин Васильевич.
Чудом добрался к своим через линию фронта подорвавшийся на мине Юрий Лисицын. Он потерял много крови, но выполнил боевой приказ командира и доставил важное донесение. Один за другим уходили из жизни боевые товарищи, а немцы все наседали и наседали, не считаясь с потерями. В свои неполные 30 лет погибает Константин Ольшанский, а бой продолжается. И кажется, что ему нет и не будет конца... Десантники отбили 18 вражеских атак, уничтожили около 700 фашистов, оказали существенную поддержку ворвавшимся в город боевым частям. Как свидетельствуют документы, ходатайство об их награждении представил народный комиссар Военно-Морского Флота СССР Кузнецов, а лично Сталин, не колеблясь, подписал указ. Это был единственный в истории Великой Отечественной войны случай, когда все участники десанта - живые и мертвые - были удостоены высокого звания Героя Советского Союза. После войны имена героев-десантников присвоены кораблям, школам и улицам, Николаевской мореходке, известен поселок Ольшанское, Ольшанский цементный завод. О многом рассказывают посетителям экспонаты Мемориального народного музея боевой славы моряков-десантников отряда старшего лейтенанта К. Ф. Ольшанского. Расположен он недалеко от исторического места высадки морского десанта, в нем уже побывали более 150 тысяч человек. В 1987 году из 68 десантников осталось всего шестеро: Николай Митрофанович Щербаков, Никита Андреевич Гребенюк, Николай Яковлевич Медведев, Ефим Митрофанович Павлов, Михаил Кабирович Хакимов, Юрий Ефимович Лисицын. Сегодня в живых нет никого. Мой собеседник Никита Андреевич Гребенюк ушел из жизни 16 февраля 1995 года.
Листаю подшивки старых газет, многое написано о десанте. Писатели, журналисты не обошли своим вниманием героический подвиг. Многое сделал для увековечения подвига николаевский писатель, участник войны, моряк Михаил Иванович Божаткин, журналисты Борис Аров, Александр Умеренков. Известны книги писателей Н. Бодрова «Подвиг отряда», В. Архипенко «Созвездие ольшанцев», участника десанта . К 30-летию подвига в Николаевском музыкально-драматическом театре поставлена пьеса «Ольшанцы». И это еще не все. Заведующий фильмотекой городского управления культуры видеооператор Вадим Кирчев разыскал кинокадры военной кинохроники, киносъемки николаевских коллег - в том числе и мои. Сумел все, что было на кинопленке, перегнать на видео. А накануне Дня освобождения показал по местным телеканалам видеофильм «Легендарный десант». Отныне в музеях, школах и библиотеках есть его копии. После некоторого перерыва снова возродилась прекрасная традиция - заступая на пост № 1 у Вечного огня, школьники города несут почетную вахту, принимают торжественную присягу. В хорошо известном в Украине николаевском издательстве Ирины Гудым вышла уникальная книга сына одного из участников освобождения Николаева Валерия Цыганова «Ударный час», новое слово об ольшанцах. Все благодарные потомки не забывают своих героев, память о них жива.
Встают перед нами В вихре атаки Взметнувшие знамя. Снова все вместе, Снова все вместе, Не посрамившие Воинской чести. В адском огне И в свинцовой метели Выстоять Флотские души сумели. Наперекор Всей погибели-смерти Верьте в бессмертье, В бессмертие - верьте. Парк героев И неба просинь, Желтыми листьями Шепчет осень: Шестьдесят восемь, Шестьдесят восемь!
ГРИБКОВ Николай Тимофеевич
Род. 21.11.1924 в г. Ярославль в рабочей семье. Окончил 10 классов. С июня по ноябрь 1941 работал по комсомольскому призыву на Ярославском тормозном заводе по выпуску оборонной продукции. В мае 1942 поступил в ВИТУ. Будучи курсантом училища, неоднократно участвовал в ликвидации последствий налетов авиации на г. Ярославль и его объекты, в восстановлении Ленинграда и Кронштадта. На параде Победы — курсант ВИТУ. В 1946 участвовал в , в 1947 — в строительстве аэропорта "Пулково". В дек. 1947 закончил ВИТУ. В 1948-1950 служил в г. Ораниенбауме в мореходном училище, в 1950-1959 проходил службу в инженерном и строительном управлениях Кронштадтской Военно-морской крепости. С 1959 — в строительном управлении КСФ в г. Североморске, с 1963 по 1968 — в Архангельском строительном управлении главным инженером, начальником управления работ, начальником строительного управления. В 1968 назначен в Главвоенстрой в Москву, а в 1971 переведен в Главное инженерное управление ВМФ. С 1976 в запасе. Инженер-полковник. В дальнейшем работал в ГлавАПУ г. Москвы. Награжден медалями.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
Лагерная жизнь текла своим чередом. Наступило первое сентября, а мы все не уезжали в Ленинград. Нам объяснили, что здание училища еще не полностью отремонтировано, надо подождать. Но ночи становились все холоднее. Надвигалась зима. Нам выдали шинели и зимние шапки. Ребята старших классов в конце октября уехали в училище. Теперь наша рота осталась в Каннельярви старшей, и работы прибавилось. Нужно было снабжать лагерь водой из озера, заготавливать дрова, нести караульную службу. Кроме того, мы усиленно занимались строевой подготовкой, изучали уставы. Началась зима, ударили морозы. В ботинках мерзли ноги. Возникла проблема валенок. Где взять сразу столько валенок маленького размера, да еще черного цвета? Сколько усилий ни прилагал капитан первого ранга Изачик, а достать валенки не удавалось. И тогда Николай Георгиевич поехал в Москву к зам. наркома ВМФ адмиралу флота Исакову. Тот вместе с Изачиком пошел на прием к , бывшему в ту пору наркомом снабжения.
Анастас Иванович внимательно выслушал просьбу моряков и сделал все, чтобы ее выполнить. Вскоре нам выдали маленькие крепкие . Теперь морозы были не страшны. Озеро покрылось зеркальным льдом. Майор Щенников, хороший спортсмен, бегал по этому изумительному катку на коньках. Озеро громадное: в ширину больше километра, а в длину, видимо, и все десять. Такого раздолья для катания вряд ли где можно сыскать. У нас коньков не было, и нам оставалось только завидовать командиру роты. Несмотря на запрет, мы все свободное время пропадали на льду. Отойдя от берега метров на сто, мы наблюдали сквозь прозрачный лед растущие на дне растения, плавающих рыб. Лед иногда слегка трещал, было страшновато, но желание видеть подледный мир пересиливало. Некоторые ребята пробивали на льду лунки, и к ним подплывали дышать большие рыбины. Затаив дыхание, мы с восторгом следили за потаенной жизнью. Выпал снег. Лыж у нас не было, и мы отводили душу в катании с горок на больших санях. В такие сани набивалось человек двадцать. Вместе с нами садились и офицеры, и официантки. С визгом и уханьем мчались мы с горы. Потом привезли финские санки — гнутые металлические прутья на двух полозьях. Ездить на них можно было только стоя. На них катались и с горок, и по льду озера. По вечерам при тусклом свете керосиновых ламп в казарме устраивались импровизированные концерты. Майор Щенников аккомпанировал на гитаре, а Костя Гавришин и Марат Рахимов отплясывали чечетку. Время шло. До нас доходили вести, что ребята первой и второй рот начали заниматься, что училище уже отремонтировано, но пока полностью не налажено отопление и воспитанники вынуждены сидеть в классах в шинелях и шапках. Наконец в середине декабря нам объявили, что и мы переезжаем в Ленинград. С песнями дошли до станции, сели в поезд. Вот и Ленинград. В училище нас ожидала санобработка. По чьему-то недосмотру, а может по незнанию, все пропущенные через сушилку зимние шапки сели и никому не налезали на голову. Начальство ругалось, несколько мешков шапок пришлось списать. Нам выдали новые. Здание училища полностью отремонтировали и покрасили. У парадного входа стояли два корабельных орудия. Словом, все как положено во флотском учреждении.
Сейчас трудно уже представить нахимовское училище где-то в другом месте. Выбирая здание и место, капитан первого ранга Изачик предусмотрел все. И близость Невы, и соседство с Петропавловской крепостью, и с Летним садом. Можно ли еще найти такое чудесное место в Ленинграде?.. Ну и наконец, сама Петроградская сторона. Один из красивейших районов города. Неподалеку знаменитый Домик Петра I, парк, памятник миноносцу «Стерегущий». И не случайно легендарный крейсер «Аврора» стал потом на вечную стоянку именно здесь, напротив нахимовского училища. Само здание также историческая достопримечательность. Оно было построено в 1908- 1912 годах по проекту архитектора Александра Ивановича Дмитриева к 200-летию Петербурга. Здание выполнено в стиле русского барокко Петровской эпохи. На великолепном фасаде барельеф Петра I.
Здание строилось специально для реального училища и до революции носило название «Училище имени Петра Великого». После революции вплоть до Великой Отечественной войны в нем размещалась 85-я школа Петроградского района. К моменту создания нахимовского училища помещения были законсервированы и требовали капитального ремонта. Руководители городского комитета партии, власти города, командование училища приложили много усилий, чтобы в короткие сроки закончить ремонт. Конечно, не все сразу наладилось. Вначале плохо было с отоплением, и поэтому на первых порах зимой нам иногда приходилось сидеть в классах в шинелях и шапках. Но никто не хныкал, трудности преодолевали стойко. Вначале мы жили и учились в одном корпусе. Спали на двухъярусных железных кроватях. Каждый класс имел свое классное помещение, где кроме занятий по общим предметам мы по вечерам занимались самоподготовкой. Трудно было готовиться к урокам при таком количестве людей: кто учил, кто разговаривал, кто просто мешал. Но постепенно все отладилось. Сначала на самоподготовке присутствовал офицер-воспитатель, потом помкомвзвода, а в дальнейшем достаточно было авторитета вице-старшины класса, нашего товарища. Да и привычка выработалась не отвлекаться на посторонние шумы. Учеба началась, а увольнений в город все еще не было. Каждый из нас ждал с нетерпением того часа, когда он сможет предстать перед родными и знакомыми во всей красе флотской формы. Чтобы получить право на увольнение, нам предстояло сдать зачеты по строевой выучке, по умению отдавать честь. Понятно, что каждый старался как можно лучше подготовиться к зачетам. И вот наступил день, когда мы должны были продемонстрировать начальству свое умение. Для оценки нашей выучки в училище приехал заместитель начальника военно-морских учебных заведений по строевой подготовке генерал-майор Татаринов.
Татаринов Алексей Николаевич (1895 – 1978 ), с 1939 г. заместитель начальника УВМУЗ, генерал-майор. Фото предоставила С.В.Любимова, автор очерка о выдающемся разведчике-вербовщике В.В.Любимове - Человек очень строгий, сам исключительно подтянутый и аккуратный, он требовал того же и от других. Наверное, мы больше всего боялись его. Генерал решил лично проверить каждого в умении отдавать воинскую честь. То была не просто проверка. Решалась судьба увольнения в город. Это наложило определенный отпечаток на строевые занятия. Мы были напряжены. И потому наше старание привело к курьезу. Так уж почему-то получилось, что, когда мы тренировались в одиночном отдании чести, наше начальство всегда стояло слева по ходу движения. К этому все привыкли. Татаринов же приказал нам построиться в цепочку друг за другом и стал проверять умение отдавать честь в том и другом направлении, то есть по отношению к нам он получался то слева, то справа. И вот Гена Бабанов, шагая строевым шагом мимо генерала, стоящего слева, отдал честь, как и положено, повернув голову влево. На обратном же пути, когда Татаринов стоял уже справа, он, поравнявшись с ним, растерялся. И стал странно манипулировать руками: то правой рукой отдаст честь, то левой. Наконец, отчаявшись, он повернул голову в сторону Татаринова, прижал правую руку к бедру, а левой отдал честь. Мы все покатились со смеху. Церемония была нарушена. Генерал обомлел. Командование нашей роты было расстроено. Построили взвод, и Татаринов вызвал из строя Бабанова. Строго спросил: «Почему вы отдаете честь левой рукой? Вы что, левша?» Побледневший Гена стал докладывать; он так сделал потому, что правая рука при отдании чести закрывала от него генерала. Как ни был строг генерал, и он рассмеялся.
Все это для нас окончилось печально. Нашему взводу увольнение в город отсрочили еще на неделю и назначили дополнительные тренировки. С генерал-майором Татариновым мне приходилось встречаться еще. Одна встреча до сих пор вызывает улыбку. Мы проучились в училище года три и считались опытными нахимовцами. Шел урок математики, который проводил очень добрый и умный преподаватель майор Базилевич. Майором он стал недавно, как и многие другие преподаватели нашего училища, до этого был сугубо гражданским человеком. За его мягкость, полноту мы ласково звали его между собой «батенька». Его любили, но не боялись, тем более что и погоны майора у него были административной службы — серебряные, узкие, а мы тогда ценили только один вид погон — широкие и золотые. Впоследствии узкие административные погоны были отменены. Итак, шел урок. Вдруг открывается дверь, и входит генерал-майор Татаринов. Все обомлели. Базилевич растерялся и вместо четкой команды: «Встать, смирно!» и доклада что-то пробормотал, чем привел генерала в ярость. — Кто у вас вице-старшина? — спросил он строгим голосом. Вскочил Юра Симонов. — Подайте команду, какую положено, и доложите. Симонов это проделал с блеском. —А теперь постройте класс в две шеренги,—приказал генерал. Мы построились около доски. Генерал скомандовал одной шеренге два шага вперед и кругом, а затем стал каждого из нас внимательно осматривать. Дойдя до Виктора Преображенского, он строго спросил: — Почему вы одеты в форму первого срока? Мы затаили дыхание. Дело в том, что все мы были одеты в синее рабочее платье, а Виктор — в выходное, суконное обмундирование, или, как его называли, . Мы-то знали, почему Преображенский так одет. Он собрался в очередную самоволку. Что ответит генералу Виктор? А он, как потом признался, боялся рот открыть, так как в перерыве накурился до одурения.
Наконец, вдыхая воздух в себя, он сдавленным голосом произнес: —Робы нет, товарищ генерал! Лицо генерала стало багровым. — Что за «роба»? Что за жаргон? Повернувшись к Симонову, он спросил: — Кто командир роты? Вызвать его сюда! Побежали за командиром роты. Между тем осмотр продолжался. Подойдя к Косте Гавришину, генерал увидел отросшие на его подбородке реденькие волосики. Большинство из нас еще не брились, но разница в возрасте в одном и том же классе доходила порой до четырех лет, и некоторым, как тому же Косте, уже приходилось иногда скоблить лезвием подбородок. Генерал, посмотрев на небольшую щетину Гавришина, спросил: — Вы кто, сверхсрочник? — Никак нет, я воспитанник, — ответил Костя. И тут у всех что-то сломалось внутри. Несмотря на напряженность, все начали хохотать. Татаринов приказал соблюдать дисциплину. В это время в класс вбежал наш командир роты и, печатая шаг, едва не задирая ногу выше головы (он был маленького роста), нажимая на «р» доложил: — Товар-р-рищ генер-р-рал, командир-р-р тр-р-р-етьей р-р-роты капитан-лейтенант Р-р-ростов по вашему пр-р-риказанию пр-р-ри-был! Вселившийся в нас чертик снова взбрыкнул. Мы грохнули от смеха. Что нам говорил Татаринов, мы плохо понимали. Визит генерала кончился для многих из нас, в том числе и для меня, плачевно: за недисциплинированность мы отсидели сутки в карцере. Карцер размещался в полуподвальном помещении одного из подъездов училища. Часовой это помещение не охранял, дверь просто закрывали на ключ. От ареста у меня остались самые лучшие воспоминания. Во-первых, мы чувствовали себя героями, во-вторых, преданные друзья, стараясь смягчить наше заключение, принесли вечером котлеты и пирожки. Еду передавали в форточку, и мы до самой ночи наслаждались трапезой.
Флюгер, кораблик на шпиле Нахимовского училища. Реконструкция В. Зернова и А. Ларионова. 1997 г. Темным цветом обозначена сохранившаяся часть флюгера. Его размер 1 х 1,2 м. - Конечно, карцер есть карцер. И как бы мы ни хорохорились, а это взыскание суровое. И на очередном комсомольском собрании нам пришлось держать ответ за свое поведение. Генерал-майор Татаринов был суров, но справедлив. И требовательность проявлял не только к нам, воспитанникам, но и к офицерам. Однажды перед генеральной репетицией парада на Дворцовой площади, нам в третью роту вместо заболевшего Казакова прислали старшего лейтенанта интендантской службы. Училище выстроили перед зданием, чтобы следовать на площадь. Форму одежды проверял генерал Татаринов. Дойдя до старшего лейтенанта, он спросил его, откуда он и почему в парадном строю. Офицер доложил. — А почему у вас неуставные баки? — спросил генерал. Старший лейтенант попытался объяснить. Генерал перебил его. —Даю вам пять минут на то, чтобы встать в строй побритым. Старший лейтенант хотел что-то возразить, но генерал вынул из кармашка золотые карманные часы-луковицу и спокойно заметил: — Время уже пошло, товарищ старший лейтенант. Выполняйте приказание. Наш горе-взводный побежал в здание. Уж как он выходил из положения, не знаю, но через пять минут, с порезами на щеках, доложил Татаринову о выполнении приказания и встал в строй. Татаринов был олицетворением аккуратности и порядка и требовал того же от других.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
ВНИМАНИЮ ЗАИНТЕРЕСОВАННЫХ ЛИЦ – ПИТОНОВ, РОДСТВЕННИКОВ ПИТОНОВ, ПРЕПОДАВАТЕЛЕЙ, ОФИЦЕРОВ И СТАРШИН НВМУ!
Объявляем даты, места и время проведения мероприятий, посвященных 63-му выпуску и очередной годовщине образования НВМУ.
1. Концерт выпускников - 63-й выпуск - 17 июня в 15.00 - клуб НВМУ. 2. Церемония выпуска - 18 июня в 10.00 - Дворцовая площадь. 3. Митинг, посвященный 67-й годовщине образования НВМУ - 25 июня в 12.00 - плац НВМУ.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), Карасев Сергей Владимирович (КСВ).
Род. 12.07.1926 в г. Астрахань. В ВМФ с 1940. Окончил Бакинскую военно-морскую спецшколу. В 1943 поступил в ВВМУ им. М.В.Фрунзе (г. Баку). Весной 1944 проходил курсантскую практику на крейсере "Ворошилов", базировавшемся в Поти и Батуми и готовившемся к боевым действиям по освобождению Крыма и главной базы ЧФ — Севастополя. После окончания училища в 1947 служил на кораблях ЧФ: на гвардейском крейсере "Красный Кавказ", эскадренных миноносцах, в штабах соединений надводных кораблей в должности флагманского артиллериста. В 1951 окончил Высшие офицерские классы ВМФ, в 1966 — заочный факультет Военной командной академии ПВО. С 1961 — начальник группы местной обороны Севастопольского гарнизона. В 1968 назначен старшим преподавателем кафедры ПВО Высших офицерских классов ВМФ. Награжден орденами Отечественной войны 2-й ст., Красной Звезды, медалями.
ГАЛИЧ Юрий Константинович
На фото: (фото из личного архива). -
Род. 30.01.1926 в Москве. В ВМФ с 1942. В 1944 окончил Военно-морское подготовительное училище (г. Баку). В Великой Отечественной войне участвовал с авг. 1944 по май 1945 в составе БФ. На параде Победы — курсант ВВМУ им. М.В.Фрунзе. В 1948 по окончании училища назначен командиром башни дивизиона артиллерийской боевой части крейсера БФ, в 1956 начальником артотделения тыла Совгаванской ВМБ ТОФ. С 1964 — старший офицер Ракетно-артиллерийского управления ВМФ. С 1971 — член Научно-технического комитета ВМФ. С 1983 в запасе. Капитан 1 ранга. В 1983-1991 работал зав. сектором НТИ ГКНТ СССР. Награжден орденом "За службу Родине в ВС СССР" 3 ст., медалями.
ГОЛОВНИН Николай Иванович
Род. в дек. 1918 в г. Торжок Тверской области. Окончил 7 классов, ФЗУ военного железнодорожного парка г. Торжок. Работал слесарем. Член ВКП(б) с 1944. В ВМФ с 1939. Проходил службу в учебном отряде подводного плавания, с окт. 1940 на КБФ, комендор. В действующей армии с июня 1941. В составе ПЛ "С-101" совершил переход из Ленинграда по Беломорско-Балтийскому каналу в Беломорск в состав СФ. 6 февр. 1942 потопила вражеский транспорт "Мимона" водоизмещением 5000 т, 22.03 и 23.06.1943 потоплены 2 транспорта по 7000 т каждый, в авг. 1943 в Карском море потоплена ПЛ . Всего лодка повредила и потопила свыше 10 транспортов и боевых кораблей противника. В 1945 лодка награждена орденом Красного Знамени. На параде Победы — старшина 2 статьи. Продолжал службу на той же лодке. С 1947 в запасе. Направлен в Новоторжокский РВК Тверской области. Награжден орденом Отечественной войны 2-й ст., 2 орденами Красной Звезды, медалями.
ГОЛОВЧЕНКО Александр Дмитриевич
3.09.1922 г., Киев - 6.04.1990 г., Москва. Сотрудник военной разведки, военный атташе. Украинец. Капитан 1 ранга (4.11.1968). В ВМФ с 1940 г. Член компартии с 1942 г. Окончил один курс Тихоокеанского военно-морского училища (1941), Военно-морское училище им. М.В.Фрунзе (1948), Военно-дипломатическую академию Советской Армии (1951-1955). Владел английским языком. Участник Великой Отечественной войны. С ноября 1941 по июнь 1944 г. в должности командира группы управления огнем артиллерии в (Волховский, Карельский фронт). Был тяжело ранен. На параде Победы — курсант ВВМУ им. М.В.Фрунзе. После окончания училища в 1948 продолжал службу на подводных лодках БФ штурманом, помощником, старшим помощником командира. В военной разведке с 1951 г. После окончания Военно-дипломатической академии в июле 1955 г. в распоряжении ГРУ ГШ ВС. Помощник военно-морского атташе при Посольстве СССР в Англии (1955-1958 ), офицер ГРУ ГШ ВС (1958-1963), старший помощник военно-морского атташе при Посольстве СССР в США (1964-1968 ), старший офицер ГРУ ГШ ВС (1968-1970). Военный, военно-воздушный и военно-морской атташе при Посольстве СССР в Мексике (1970-1973), в центральном аппарате ГРУ ГШ (1973-1975), военно-морской атташе при Посольстве СССР во Франции (1975-1978 ). С декабря 1978 в запасе. Капитан 1 ранга. В 1978-1990 работал главным редактором Бюро переводов Госкомитета СССР по науке и технике. Награжден орденом Отечественной войны 1-й степени (1985), 2 орденами Красной Звезды (1944, 1956), медалями. Умер в 1990.
Источники:
Лурье В.М., Кочик В.Я. ГРУ: дела и люди. - СПб.: Издательский Дом «Нева»; М.: «ОЛМА-ПРЕСС», 2002, с. 231. Лурье В.М. Военно-морская разведка СССР (1918-1960-е гг.). Справочник. - СПб.: «ДМИТРИЙ БУЛАНИН», 2009, с. 48.
ГОНЧАРОВ Игорь Иванович
Род. 6.06.1926 в г. Киев. В ВМФ с 1942. Курсантом ВВМУ им. М.В.Фрунзе участвовал в боевых действиях в февр.-марте 1944 на линкоре "Севастополь". На параде Победы — старшина 2 статьи. После окончания училища в 1947-1950 служил командиром БЧ-1 эскадр. миноносца на БФ, в 1950-1953 военпредом на заводе г. Молотовск (ныне Северодвинск). В 1953-1956 слушатель Военно-морской академии им. А.Н.Крылова. В 1956-1969 работал старшим научным сотрудником НИИ ВМФ (г. Ленинград). Награжден орденом Отечественной войны 2-й ст., медалями.
ГОРЮНОВ Иван Васильевич
Род. в 1919 в с. Тойбя Сергачского района Горьковской области. Член ВЛКСМ. Окончил 7 классов. В ВМФ с 1939. Окончил школу младших авиаспециалистов. В действующей армии с июня 1942 в составе 35-го дальнебомбардировочного минно-торпедного авиационного полка, 9-го гвардейского минно-торпедного авиационного полка ВВС СФ в должности авиамоториста. На параде Победы — гвардии старший сержант. С июля 1976 в запасе. Награжден медалями.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
