Некоторое время Дед работал инспектором в Администрации Севморпути. Насколько мне известно, последней работой Деда в Арктике было участие в работе по определению толщины льда с самолета. В Рижском институте гражданской авиации был разработан прибор, позволяющий с самолета произвести измерение толщины льда. Не надо объяснять, насколько важна была такая разработка. Дед вместе с группой товарищей из Севморпути был направлен в Арктику для проверки работы прибора. Деду досталось проверять прибор при работе над пресным льдом (на Енисее). Самолет пролетал над контролируемым участком льда и сообщал показания прибора. Люди сверлили лед в разных точках этого участка и замеряли его толщину. Не все показания совпадали, но была надежда на успешное решение проблемы. В дальнейшем, после отладки прибора и завершения всех работ, эти исследования были представлены на соискание Государственной премии. Но это было уже без Деда.
Деду было предложено заняться подготовкой к изданию международных правил плавания по . До этого существовали только «Наставления» для плавания отечественных судов. Подготовка проекта международных правил требовала большого объема работ, тщательной проработки каждого параграфа, исключающее двоякое его толкование. Для этого два раза в неделю к Деду на дачу приезжал кто-нибудь из Администрации Севморпути. Написанный Дедом раздел требований к техническому состоянию судов, идущих в Арктику, вошел составной частью в эти «Правила». Северный морской путь был открыт для международного судоходства, которое сегодня регулируется «Правилами плавания судов по трассам СМП» и соответствует положениям Конвенции ООН по морскому праву. Российское законодательство способствует развитию международного коридора «Северный морской путь». В заключение рассказа о делах Деда-моряка мне бы хотелось остановиться на его взаимоотношениях с членами экипажа. Ведь насколько дружно живет экипаж, — настолько успешно совершается рейс. Дед практически всегда (начиная с «Оби») был одним из старейших по возрасту членом экипажа («аксакалом»). Несмотря на это, он был доступен для любого моряка и молодого и пожилого. К нему мог в любое время зайти и капитан, и простой моторист или матрос палубной команды. Дед был замечательным собеседником, я бы сказал не собеседником, а слушателем. Дело в том, что моряк на вахте отрезан от коллектива, ему не с кем поговорить. Да и потом нет собеседника — один на вахте, другой отдыхает после вахты. А поговорить надо, не сидеть и слушать, как другие говорят, а выговориться самому. Рассказать о своих думах, делах, мечтах, рассказать о семье, детях, о жизни.
Наших учили говорить, учили правильно донести до моряка «нужные слова». Слушать они не всегда умели. А моряку нужно выговориться самому, чтобы его слушали, чтобы посоветовали что-нибудь, если есть такая необходимость. У Деда всегда, если он не спал, была открыта каюта. Любой мог зайти и поговорить. У Деда еще с «Лены» в каюте был маленький камбуз, на котором можно было что-нибудь разогреть, сварить кофе, вскипятить чай. На ледоколах финны сделали для Деда целый камбуз с плитой и холодильником. И к нему приходили все — на чай. У Деда всегда работал радиоприемник, под тихое ворчание радио он принимал своих гостей. Часто кто-нибудь приносил какую-то новость, а Дед уже знал о ней. Но он никогда не перебивал пришедшего, а поправлял его, если тот не так рассказывал о событии. Но делал это деликатно, незаметно. Порой дело доходило до весьма деликатных проблем, например, купить платье для жены в ближайшем порту. С этими вопросами обычно обращались молодые моряки. И Дед помогал. Дело в том, что обычно моряки приводили своих жен познакомить с Дедом. Ему достаточно было одного «морского» взгляда, чтобы запомнить молодую женщину. И когда в ближайшем порту моряки выходили на берег, они просили Деда оказать помощь в покупке подарка. Дед, не зная языка, умел объяснить продавщице что нужно и какого размера. Когда, по возвращении в родной порт, женщины приходили на судно и одевались в подарки, не было случая, чтобы был не то размер, или подарок не нравился. Так, из мелочей, складывались теплые взаимоотношение между Дедом и моряками. Другой пример, по приходу в порт обычно капитан и старпом уходили в пароходство для решения всяких проблем. Дед на судне оставался за старшего. Обычно моряки, которым некуда было пойти в городе, приносили на борт всякую выпивку и вечером устраивали застолье в своих каютах. Дед в середину таких застолий обычно делал обход всех кают. В одной каюте собирались «старики» - Дед поздравлял их с окончанием рейса и желал всего хорошего — с выпивкой справятся сами. В другой каюте собиралась молодежь. Обычно выпивки было больше, чем они могли выпить «без ущерба для судна». Когда Дед появлялся в дверях, они уговаривали его присоединиться к застолью, Дед соглашался, но в ходе застолья потихоньку прятал часть выпивки. На следующий день он ее возвращал. Все были довольны.
Особо хочу отметить отношение к людям, временно плавающим на судне. К ним относились, в частности, экипажи вертолетов, впервые появившиеся на ледоколах как штатные единицы. Дед внимательно изучал всю специфику работы вертолетов на ледоколах, помогал вертолетчикам войти в ритм судового распорядка, оказывал всяческую поддержку их работе. Однажды, я совершенно случайно оказался свидетелем, как один из вертолетчиков восторженно рассказывал о Деде. Мне было очень приятно, сидя за соседним столиком, слушать рассказы незнакомых мне людей. Известно, что на побережье Ледовитого океана имеются разбросанные там и сям мелкие станции (метеорологические, радио и прочие). Там постоянно живут люди со своими семьями. С питанием у них налажено по установленным нормам. А вот с фруктами — проблема. Дед всегда покупал за свой счет разные фрукты из кладовой ледокола и дарил их «аборигенам». Вот радость ребятишкам! И таких примеров можно приводить до бесконечности, из них складывался характер Деда, его отношение к людям.
Автобиографическая справка
При составлении документов для оформления пенсии Е.П.Желтовский составил автобиографическую справку. Вот что он посчитал нужным выделить из своей трудовой биографии: 22 марта 1920 года по 10 мая 1924 года добровольцем служил в Красной Армии. Июнь 1924 по ноябрь 1925 в Военно-морском флоте. 10 ноября 1925 по настоящее время в системе Министерства Морского Флота. 10 ноября 1925 по март 1926 дежурный по конторе Совторгфлота во Владивостоке. Март 1926 по июль 1926 1 класса п/х «Ленино».
Август 1926 по декабрь 1926 кочегар 1 класса п/х «Монгугай». Декабрь 1926 по май 1927 кочегар 1 класса буксира «Диомид». Май 1927 по ноябрь 1927 кочегар 1 класса п/х «Колыма». Первый экспедиционный рейс к устью реки Лена. Декабрь 1927 по май 1928 машинист 1 класса буксира «Диомид». Май 1928 по октябрь 1929 машинист 1 класса п/х «Колыма». Второй рейс в Лену и зимовка в Сев. Ледовитом океане. В рейс ушел, перейдя на 4-ый курс Владивостокского мореходного техникума. Октябрь 1929 работал техническим секретарем по чистке партии (председатель комиссии Бидо-Биденко), учился в техникуме, начав с 3-его курса дизельного отделения. Морфлот дал мне стипендию 100 рублей. Апрель 1930 был направлен в Одессу для получения практики плавания на дизельных судах. Шесть месяцев плавал мотористом П и 1 класса на т/х «Грузия» Черноморского Морфлота. В ноябре 1930 вернулся во Владивосток. Декабрь 1930 по июнь 1931 учился на 4-ом курсе техникума, закончил техникум, получил Свидетельство механика II разряда. В июне на п/х «Колыма» пошел 2-м механиком в Арктику. Зимовал. Вернулись во Владивосток в октябре 1932 года. После отпуска был выдвинут на работу в аппарат пароходства в ТНБ. Работал по технике безопасности, был начальником ТНБ. Затем назначен начальником Снабжения Полярной экспедиции и начальником снабжения пароходства. Летом 1933 года был послан с группой специалистов в Арктику для оказания помощи судам, оставшимся в Арктике с прошлого года, в качестве механика-ремонтника. Основную работу пришлось выполнять на ледорезе «Ф.Литке», который получил серьезные повреждения корпуса при оказании помощи другим судам. В том числе и пароходу «Челюскин». За эту работу получил благодарность. Вернулся во Владивосток 4 января 1934 года.
Июнь 1934 года ушел на ледорезе «Ф.Литке» 3-им механиком в сквозной поход Севморпути. Благополучно пришли в Ленинград в ноябре 1934 года. Отличился на ремонте котлов. Награжден орденом «Трудового Красного Знамени». 1 января 1935 вернулся во Владивосток. Работал в управлении пароходства начальником Административно-хозяйственного отдела, но вскоре был назначен начальником Судоремонтных мастерских (завод №2). Проработал до сентября 1936 года. За этот период выходил в море со спасательными партиями на п/х «Камо», п/х «Святстрой», на п/х «Желябов» и п/х «Давыдов». Сентябрь 1936 — послан в Академию Наркомфлота. В 1937 году в каникулы плавал старшим механиком речного буксира №91, перегнал его в Енисейский порт Игарку из Ленинграда Севморпутем. Во время учебы на 2-ом курсе 1937-1938 гг. работал в БГМП руководителем ремонта турбинного парохода «Турксиб». Во время учебы на 3-ем курсе 1938-1939 гг. работал в Эпроне старшим механиком и старшим командиром спасательного судна «Колывань» в Ленинграде. По окончании Академии (с отличием) стал инженером-механиком и работал с августа 1939 г. по март 1941 г. начальником механико-судовой службы БГМП в Ленинграде. Участвовал в Финской кампании. Плавал на аварийном т/х «Старый большевик» с воинскими грузами в Петсамо. Затем, с отрядом моряков поднимал затопленные финские суда, на Карельском перешейке, разминировал острова Суньенсаари и Эссисаари.
В марте 1941 при создании Латвийского пароходства был назначен в Ригу начальником ММС. Проработал до войны. Принимал деятельное участие в выводе флота из Риги в Ленинград, был флагманским инженером-механиком. Латвийское пароходство самоликвидировалось. В августе 1941 года в Ленинграде был назначен начальником литейного и механического цеха Канонерского завода: делал мины, снаряды, авиабомбы. В декабре 1941 по распоряжению Наркомата на самолете был вывезен в Новую Ладогу для направления во Владивосток на завод №2. По распоряжению начальника эвакопункта возглавил команду командированных и довел ее пешком вдоль железной дороги от станции Новая Ладога до станции Заборье. Во Владивосток прибыл в начале 1942 г. До марта пролежал в больнице с крупозным воспалением легких. Затем был назначен главным инженером и вскоре директором завода №2. Ремонтировал флот, совершавший американские перевозки. В 1945 году по инициативе секретаря Горкома ВКП(б) Борисова отлил на заводе памятник Сергею Лазо, который и по настоящее время стоит в садике Невельского. По выражению Борисова, памятник нужно было сделать во чтобы то ни стало для поднятия духа народа перед Японской войной. На заводе успешно освоил изготовление мин М-120 для фронта, поршневых колец для тракторов и плугов для сельского хозяйства. Перед войной с Японией был вызван в Москву. Был награжден орденом «Знак Почета» и по специальной мобилизации ЦК ВКП(б) в звании полковника был направлен в Китай и находился там при штабе 39 армии.
Изготовление колец для понтонов
По моей инициативе начали эксплуатацию завода в Дальнем. Сначала делали для армии ремонт танков, делали тумбочки и койки для казарм, а затем пошел судоремонт и судостроение (плашкоуты, баржи, катера). Срастил два парохода типа либерти — «Брянск» и «Чкалов» — плавают и по сей день. Уехал из Дальнего в декабре 1950 года. За время работы произвел ремонт 576 судов. Каждый год готовил суда Арктических экспедиций. Применил впервые на заводе «Дайрен-Док» способ докования судов на смещенных килевых дорожках (чтобы можно было вместо одного судна одновременно ставить два). Изготовил в подарок для Владивостока по собственной инициативе две 500-тонных водоналивных баржи. Буксировал их п/х «Памир» — капитан М.Кравец. Учитывая крайне острую нужду ДВ-флота в якорных цепях, разработал метод изготовления цельнолитых якорных цепей любых калибров и успешно удовлетворил все потребности флота. Имею на цепи авторское свидетельство. Много было сделано хорошего. В 1950 году был вторым членом комиссии Советского правительства по сдаче Китаю имущества, находящегося в пользовании Советского государства.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
— Пусть ее мамаша и папаша обрабатывают. Вот отслужу, тогда другое дело. А кителек-то, товарищ лейтенант, я перешью. Не было на складе моего размера. Как говорится, мал золотник, да дорог. Никита Жигалов оказался прекрасным знатоком своего дела, специалистом 1-го класса. Матросы его слушались, уважали. Теперь за радистов я был спокоен. Однако не все обстояло гладко в моих подразделениях. Кому неизвестно, что, если приходит указание выделить на строящийся корабль матросов, ни один командир не отдаст лучшего. Стараются списать кого похуже. И хоть у меня в РТС и БЧ-IV люди подобрались дисциплинированные, находились такие, кто доставлял много хлопот. Например, сигнальщик старший матрос Сизов. Был он высок, строен, с рыжеватыми волосами. Даже зимой у Сизова не сходили с лица веснушки. В общем, парень вполне симпатичный. А вот дисциплину никак не признавал. Держался развязно, вызывающе. От работ отлынивал. Все мои попытки установить с ним контакт разбивались о грубость. — Что вы мне, товарищ лейтенант, сказочки рассказываете? Все равно я конченый человек. Вор в законе, по ширме бегал. С трудом сдерживая улыбку, я попросил Сизова разъяснить, что такое ширма. — Каждый блатной знает, что бегать по ширме — значит сидеть в тюрьме, — снисходительно ухмыльнулся Сизов. — Но ведь ты, Вася, в тюрьме не сидел. Зачем же на себя такое наговариваешь? Я ведь знаю, что мать и отец у тебя есть. Люди рабочие, да и сам ты до флота на заводе работал. Загибаешь все, а зачем, не пойму. — Это вы по документикам справлялись, а я говорю: .
— Ну ладно, идите. Еще поговорим... Написал я письмо в Северодонецк родителям Сизова, спрашивал о жизни Васи перед службой, о характере его. Просил их, чтоб посоветовали сыну найти себе на корабле товарищей. Как-то, когда я дежурил по казарме, нес службу рассыльного матрос Шубников из БЧ-II. Сидя в комнате дежурного у растопленной печки, разговорились мы о Сизове. — А я с ним, товарищ лейтенант, на одном эсминце служил. Парень он хороший, да обидели его у нас. — Что там произошло? — У кого-то часы пропали, подумали на Ваську, обвинили в воровстве. За это и списали. А он этих часов и не брал вовсе — это я точно говорю. Тот матрос их потерял. Вот Сизов и обозлился на всех. Теперь козыряет: «Я вор в законе». А что это значит, и сам толком не знает. Вы с ним, товарищ лейтенант, и построже и поласковее, чтобы оттаял маленько. — Спасибо, Шубников. Все, что вы рассказали, для меня очень важно. Через несколько дней Сизов сам пришел ко мне в каюту. — Вы зачем моим родителям написали? Что вы все копаете, в душу лезете? — начал он с порога. — Подожди, Вася, не спеши. Давай-ка лучше садись и поговорим спокойно. — Не о чем нам разговаривать. Зачем письмо родителям послали? — А ты что, от них получил? — Получил. — И что пишут?
— Что вы недовольны мной, что нет у меня на корабле товарищей. — Но ведь это, Сизов, правильно. И служишь ты плохо, и товарищей сторонишься. Я ведь знаю, за что тебя списали с эсминца, и знаю, что ты не виноват. Только не пойму, почему должен от других это узнавать, а не от тебя. Сизов сидел, опустив голову. — Давай, Василий, договоримся так: все начнем сначала. Не было у тебя никаких неприятностей, и корабль этот для тебя первый. Не раз еще я беседовал с Сизовым. Много говорили о войне, о Ленинграде, о том, как моряки-балтийцы, не жалея себя, защищали город, как делились последним куском хлеба с жителями... Потихоньку менялся Вася. Через несколько месяцев он стал одним из тех, на кого я мог положиться. А через год товарищи избрали его секретарем комсомольской организации БЧ-IV. Когда через два года меня вновь назначили на родные торпедные катера, больше всех переживал Вася Сизов: — Жаль, что расстаемся, товарищ старший лейтенант. — Ты же все равно в этом году увольняешься. Так что в любом случае пришлось бы прощаться. — Вы мне, товарищ старший лейтенант, адрес дайте, я вам с гражданки писать буду. Обменявшись адресами, мы несколько лет переписывались.
* * *
...Приближались заводские испытания. Мы уже переселились из казармы на , отошли от достроечной стенки и с нетерпением ждали прибытия начальства. В десять утра по трансляции раздался голос Никитина, дежурившего по кораблю: — Горниста наверх! — Ну все, тезка, видно, начальство скоро прибудет, — сказал Кащин, откладывая в сторону недописанное письмо. К визиту командира соединения мы готовились и все же волновались: не хотелось ударить лицом в грязь. Колокола громкого боя с небольшими промежутками заревели: «Большой сбор!» Застучали каблуки матросских ботинок по трапам. Через несколько секунд вся команда стояла в четком строю вдоль правого и левого борта. На рейде показался катер командира соединения. — Правый борт, кру-гом! — подал команду капитан-лейтенант Бандуров. Все повернулись лицом к рейду. Командир занял место на верхней площадке трапа. Слева от трапа застыли дежурный по кораблю, дежурный по низам, вахтенный у трапа и горнист. Труба горниста пропела «Захождение». — Смирно! — подал команду Никитин, когда катер с адмиралом подошел к трапу. Легко, по-мальчишески взбежал адмирал по трапу на палубу. — Правый борт, кру-гом! Звенящим в морозной тишине, хорошо поставленным «линкоровским» голосом командир отрапортовал: — Товарищ контр-адмирал, экипаж сторожевого корабля «Росомаха» к выходу в море готов!
Офицеры и матросы почтительно рассматривали адмирала. Еще бы — это был командир легендарного в годы войны лидера «Ташкент» контр-адмирал Ерошенко. Не раз его корабль под беспрерывными атаками вражеских самолетов доставлял в осажденный Севастополь пополнение и боеприпасы, увозя оттуда раненых, женщин и детей. Вражеские самолеты буквально охотились за ним, но красавец «Ташкент», носивший на мачте голубой вымпел самого быстроходного на флоте корабля, неизменно выходил из боя победителем. Рассказывали, что Ерошенко во время налетов фашистских самолетов ложился на деревянный настил мостика и, следя за самолетами, отдавал команды в машинное отделение корабля: «Стоп обе машины!», «Назад максимально возможный ход!», «Обе полный вперед!» Корабль, повинуясь воле командира, то на полном ходу, дрожа всем корпусом, замирал на месте, то, как взнузданный конь, устремлялся вперед. Сброшенные фашистскими летчиками бомбы разрывались то за кормой, то впереди по курсу.
И только когда «Ташкент», придя в Новороссийск, ошвартовался у стенки после очередного похода, гитлеровцам удалось его потопить. Адмирал принял рапорт, обошел строй. Поздоровавшись с личным составом, Ерошенко сказал: — Спасибо вам, товарищи, за кратчайшую подготовку к испытаниям. Думаю, недалек тот день, когда на гафеле вашего корабля взовьется Военно-морской флаг. Счастливого вам пути и семь футов под килем! А сейчас разрешите поздравить вас с наступающим Новым годом! Желаю всем хорошего здоровья и успехов в службе! Стоявший рядом со мной в строю Жигалов прошептал: — А я и забыл, товарищ лейтенант, что завтра тридцать первое декабря. Во завертелись! — Жену не забыли поздравить? — Да где там, конечно, забыл. — Как распустят строй, черкните поздравление да отдайте мотористам с адмиральского катера. Из наших-то на берег вряд ли кто до Нового года сойдет. — Спасибо, товарищ лейтенант. Так и сделаю. Адмирал остался доволен кораблем и его экипажем и разрешил завтра следовать в Севастополь, где нас ожидала государственная комиссия.
Днем тридцать первого вышли в море. От холодного воздуха и сравнительно теплой воды море парило. Видимость была неважной. Несмотря на это, настроение у всех отменное. — Ну вот, Женя, скоро и жену свою обнимешь, — шутил во время ужина в кают-компании Сережа Никитин, единственный холостяк из офицеров. — Я-то обниму. Есть кого и есть что, — парировал штурман, — а вот ты опять будешь спать с открытой форточкой. Офицеры засмеялись. — А я как Павел Степанович Нахимов, — не унимался минер, — предан только морю. Вот выйду в отставку, тогда женюсь. А девчонок и так хватит. — Хватит вам трепаться. Пока корабль не вступит в строй и не будет приписан к базе, всем нам придется спать с открытой форточкой, — пробурчал командир, закуривая папиросу. — Кто подменяет на вахте Кащина? — спросил он. — Я, товарищ командир, — ответил Никитин. — Сейчас покурю и пойду. — Хорошо. Давайте и вы, Гоберидзе, на мостик, — обращаясь к помощнику, сказал Бандуров. — Я сейчас подойду. — Есть! — ответил старший лейтенант. Помощник у нас грузин. Прибыл на корабль одним из последних. Неразговорчивый, с виду мрачноватый, он оказался простым и душевным человеком. Дело свое знал хорошо. Матросы его побаивались, офицеры уважали. Михаил Ираклиевич окончил то же училище, что и я, правда, на два года раньше. И женат был на ленинградке. Эти, в общем-то, незначительные совпадения нас сближали. Вскоре после чая командир собрал офицеров.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Макаров Константин Валентинович, контр-адмирал (1973), с 12.1973 года командир 7-й дивизии ПЛ КСФ. С 11.1975 — заместитель начальника управления в Главном штабе ВМФ СССР. С 1981 — начальник штаба, а с 1984 года — командующий ДКБФ. С 1985 года — начальник Главного штаба - 1-й заместитель Главнокомандующего ВМФ. Адмирал (1985). Адмирал флота (4.11.1989). С 1992 года — в отставке.
...Константин Макаров умер 3-го августа. Лишь через два дня горестное известие распространилось среди нас, его однокашников - подготов-первобалтов "49-53". Эта весть поступила к нам с некоторым запозданием, поскольку многие наши друзья-однокашники оказались за городом. К тому же трагическое событие было внезапным и скоропостижным: при благополучном, как казалось бы, ходе операции по вшиванию сердечного клапана, оторвался тромб, с неизбежными при этом последствиям... Наших москвичей было на похоронах немного: Виктор и Лина Логиновы, Александр Конокотин, Спартак Чихачёв... Флотские дежурные службы оказались оперативней! В Москву слетелись представители всех флотов и флотилий. В субботу 6 августа в ГШ ВМФ состоялась гражданская панихида. Отпевали и хоронили Костю на Троекуровском кладбище. Прощальные слова, запавшие всем в душу, произнесли адмиралы В.Н.Чернавин, И.М.Капитанец. Костя Макаров с юношеских лет был для нас образцом в учёбе и в работе. Надо ли перечислять детали, когда показателен и очевиден общий итог? Константин Валентинович Макаров безукоризненно прошел все ступени офицерской и адмиральской службы и достиг экстраординарной на флоте должности: НАЧАЛЬНИК ГЛАВНОГО ШТАБА ВМФ СССР!.. Он навсегда в нашей памяти и в наших сердцах.
На торжественном ужине Дед преподнес этот подарок Ландтману с пожеланием крепкого здоровья. Шутка была оценена по достоинству - все присутствующие хотели подержаться за подарок, в том числе и женщины...
Еще одна характеристика на Вестербаха.: «Очень деловой, энергичный и знающий дело, смелый судоремонтник. Разбирается во всех вопросах. Довольно прилично говорит по-русски. На верфи и в Концерне считается русофилом. Не имеет высшего образования, почему держится только за счет отличного знания практики. Может помочь во всех вопросах. Пользуется большим уважением рабочих. Любит у нас покушать. Пьет мало. Иногда отказывается вовсе, так как сам водит автомобиль. Нужно принимать также радушно. Когда он один или с каким-либо инженером, то считать главным гостем. Когда с директором - вторым. Первого садить по правую руку от себя. Если он будет руководить работой, то сразу же дать ему каюту для размещения документов и разговоров с мастерами и рабочими. Учитывать, что он очень занят, так как фактически исполняет обязанности главного инженера и начальника производства. Жены Ландтмана и Вестербаха в хороших отношениях, поэтому приглашать нужно их обоих с мужьями. И так еще на нескольких специалистов-финнов, с подробными характеристиками и рекомендациями, как себя вести для пользы дела. С кем нужно говорить и записывать свои требования, а кому достаточно раз сказать и все будет исполнено. Эти рекомендации Деда очень были полезны для наших товарищей, они очень упростили взаимоотношения с судостроителями. Попав в Финляндию, Дед был чрезвычайно рад крупному долговременному заказу Советского Союза на строительство ледоколов. Для участия в строительстве ледоколов Дед сам подбирал из Москвы толковых молодых инженеров. Эта «молодежь» порой приходила к Ольге Павловне и просила унять творческий пыл Деда: «Мы думали, что приедем в Финляндию отдохнуть, а получается, что вкалываем от зари и до зари. Дед сам не вылезает со стапеля почти по 20 часов и нас гоняет». На что Дед отвечал — так для пользы дела. Сами видите, как воплощаются в металле Ваши задумки. И это главное. В одном из писем домой Дед писал: «Мне скучать сейчас некогда. А так как все мои самые немыслимые замыслы получаются, то я и доволен и, можно сказать, даже счастлив. Чего человеку требовать. Работа есть, работы много, все получается». Для каждого ледокола Дед заказал комплект обеденной посуды со специальными рисунками. Эти рисунки Дед рисовал сам и согласовывал со специалистами с фарфоровой фабрики «Арабия». Для «Москвы» были заказаны обеденные тарелки с рисунками оленей, для «Ленинграда» — с рисунками белых медведей и так далее. И все было украшено северным сиянием. Финская фарфоровая фабрика с большим желанием приняла и выполнила эти заказы для ледоколов.
На ледоколе "Ленинград"
Снова в Арктике
Итак, Дед попал снова в Арктику. В Арктике, на новом мощном ледоколе — что может быть лучше. Дед воскрес в полном смысле этого слова. Он даже стал писать стихи. Например, такой шуточный спич:
Женщина миром владела, песни слагал ей поэт. На троне небесном сидела, ей покорялся весь свет. Дело другое — мужчина, подлый, коварный и злой. Это такая скотина — в мире не сыщешь другой. И переспорить мужчину может один сатана, Хуже мужчины быть может — женщина только одна.
Конечно, не все было гладко на первых порах, но со временем все утряслось и встало на свои места.
К этому времени в Союзе был построен первый . Командовал ледоколом опытнейший капитан-полярник Павел Акимович Пономарев, старпомом был Борис Макарович Соколов (будучи в Мурманске, Соколов возил меня на «Ленин» и я наблюдал замену твелов — интересная работа). Так вот, встретились в море у кромки большой солидной льдины два ледокола: «Москва» и «Ленин». Капитаны и главные механики обменялись визитами. Дед обошел «Ленин» вокруг по льду, осмотрел корпус, «почмокал губами» и сказал, что это не ледокол, а ледорез. Главный строитель «Ленина» возмутился, обвинил Деда во всех смертных грехах. Тогда Федор Иванович Федосеев, капитан «Москвы», предложил помериться силами — показать работу ледоколов во льдах. Благо льдина подходящая, крепкая, большая - есть где помериться силами. Сказано - сделано. Дед и Федосеев пошли к себе на «Москву», а «Ленин», не дожидаясь общей команды, начал движение. Было видно с «Москвы», как «Ленин» трудно берет лед. А «Москва» развернулась во льдах и пошла намеченным курсом. И пошла, и пошла, и пошла. И ничто ее не останавливало. Когда «Москва» прошла всю льдину, «Ленин» был еще на полпути до намеченной черты. А что Главный строитель? Сбежал с «Ленина», не дождавшись окончания соревнования.
Ледокол "Москва"
Дед высказал предположение, что строили «Ленин» по схеме всех военных кораблей — с острым носом и соответствующими острыми обводами, а для ледокола нужен мощный нос, способный ломать лед и давить его под себя и под лед справа и слева, оставляя за кормой чистый канал для проводки судов. На всех последующих атомных ледоколах носовая часть была выполнена под «ледокольную». На всех ледоколах в машинном отделении существовала мастерская, оборудованная токарным станком, фрезерным станком, сверлильным станком, хорошо оборудованным верстаком для слесарных работ и другими всевозможными нужными приспособлениями. Состав машинной команды подбирался с учетом возможности ее использования в аварийной ситуации при оказании помощи пострадавшим пароходам в сложной ледовой обстановке - каждый моряк обладал еще какой-нибудь специальностью. На судне всегда есть какая-то работа. Дед не был белоручкой - он всегда помогал команде выполнять ремонтные работы, а часто брался за особо ответственные и сложные работы. Еще была одна приятнейшая встреча в море — Дед увидел пароход «Тбилиси». Тот самый «Тбилиси», что был, по предложению Деда, сварен из двух либерти, подорванных немцами в годы войны. «Тбилиси» еще долгие годы работал в ММП, а затем был передан на Черное море. Было принято решение о передаче ледокола «Москва» на Дальний Восток в Дальневосточной морское пароходство. Непосредственно Дед не участвовал в передаче ледокола в ДМП. Но он мечтал это сделать лично, приведя ледокол в родной для него Владивостокский порт. А как он мечтал побывать снова во Владивостоке! Деду было предложено принять участие в строительстве ледокола «Ленинград». Строительство шло быстро, финны учли большинство замечаний Деда по прошлому строительству. На завершающем этапе строительства Дед для кают-компании ледокола заказал потрет президента Финляндии Кекконена. Предложение Деда было одобрено в высших кругах. Этот шаг положительно повлиял на укрепление дружеских и деловых контактов между верфью «Вяртсиля» и представителями приемки ледокола.
Президент Кекконен на закладке нового ледокола
Работа на ледоколе «Ленинград» была последней работой Деда в качестве главного механика на судах. В одном из рейсов на «Ленинграде» Дед прошел от Мурманска до м. Дежнева и обратно до Мурманска. Такой рейс для него был очень памятным - ведь было время, когда пройти весь Северный морской путь за одну навигацию было несбыточной мечтой. А тут туда и обратно.... Сейчас такие рейсы вошли в обычную практику — а тогда.... Состояние здоровья Деда ухудшилось и он вынужден был уйти на пенсию. Деду оформили пенсию республиканского значения — она была обычной по величине, но давала право продолжать работать. Прощаясь с пароходами, но, не прощаясь с флотом, Дед мысленно пожелал всем пароходам счастливого плавания — «фут под килем». Именно «фут», а не «три фута», как сказал в свое время адмирал Нельсон. И не «семь футов», как придумали журналисты по подобию «семь раз отмерь...», «у семи нянек...». Просто — «фут под килем». Это значит — не сели на камни. А сколько там футов, так это уже не важно. Главное - судно на плаву и идет вперед.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
С 1982 по 1991 г. он работал старшим преподавателем цикла ГО военно-морской кафедры ЛЭТИ, принимал участие в переоборудовании цикла новыми техническими средствами и активно их применял в учебном процессе. Дважды капитан 1 ранга повышал свою квалификацию на Высших центральных курсах подготовки и повышения квалификации руководящего состава гражданской обороны страны в Москве – в 1984-м и 1990-м годах. Вместе с тем преподаватель Михальков продолжает заниматься научной работой, ведет госбюджетный НИР «Исследование некоторых вопросов устойчивости РЭА в экстремальных условиях». При проверке цикла ГО ВМК в 1989 году штабом гражданской обороны Ленинграда и Ленинградской области Евгений Иванович был отмечен комиссией как первый преподаватель в городе, применивший компьютерные технологии в учебном процессе по курсу «Гражданская оборона», о чем комиссия сообщила руководству вуза – ректору ЛЭТИ профессору О.В.Алексееву. В этом же году он награждается знаком «Отличник гражданской обороны СССР». В 1991 году руководством ЛЭТИ Евгению Ивановичу было предложено перейти на работу в ректорат и возглавить созданный в соответствии с приказом Гособразования СССР рекламно-коммерческий центр ЛЭТИ с задачами организации и проведения выставок и ярмарок на коммерческой основе, представляющих научно-техническую продукцию института, организаций и предприятий, соучредителем которых является наш .
В это же время Евгений Иванович организовал и провел совместно с отделом научно-технической информации выставку научно-технических разработок университета в Москве на базе секции прикладных проблем Академии наук РФ, которая получила в министерстве и Академии наук высшую оценку. В 1992 году Е.И. Михальков был назначен на должность помощника проректора по научной работе. За 15 лет работы в ректорате он проявил высокие организаторские способности в планировании и осуществлении мероприятий по научному блоку при взаимодействии с государственными, общественными и коммерческими организациями. Евгений Иванович принимает постоянное участие в организации и подготовке международных, республиканских и региональных конференций и семинаров, как на территории Российской Федерации, так и за рубежом. Административную работу совмещает с преподавательской, продолжает участвовать в учебно-методической работе факультета военного обучения университета. В 2004 году совместно с преподавателями А.А. Игнатьевым, В.Г. Путиным, С.А. Головановым подготовил к изданию учебное пособие по организации боевой подготовки флота. Кроме служебной работы Евгений Иванович много времени уделяет вопросам общественной жизни университета и ветеранских организаций города. В настоящее время является заместителем председателя региональной общественной организации «Санкт-Петербургский Союз суворовцев, нахимовцев и кадет». Имеет более 20 правительственных наград, в том числе медаль «За победу над Германией». В 2004 году, в связи с 75-летием со дня рождения, награжден нагрудным знаком «Почетный работник высшего профессионального образования Российской Федерации». Нам повезло, что судьба подарила возможность жить и трудиться рядом с обаятельным, трудолюбивым, честным, благожелательным человеком, общение с которым не только поучительно, но и всегда дарит заряд бодрости и хорошее настроение.
Модестов Олег Александрович. Монкевич Леонид Викторович. Одессит по кличке "Моныч".
Петров Василий Арсентьевич
Петров Василий Арсентьевич. Это тот восьмиклассник-знаменосец училища - фронтовик с медалью и, похоже, орденом на груди, фото которого привели ранее, здесь же - чуть крупнее.
Пятунин Всеволод Александрович
Урок измерения расстояния до недоступного: преподаватели математики подполковник Мишин Николай Иванович, Стась Владимир Михайлович, нахимовец Пятунин Всеволод Александрович.
Рощин Виктор Георгиевич. Семенов Виктор Иванович.
Виктор Иванович Семенов закончил училище с серебряной медалью.
На занятиях секции бокса. В первой паре слева – справа нахимовец Сирунян Вил Ашотович, в средней паре слева Семенов Виктор Иванович. Руководит занятиями А.Г.Навасардов, заслуженный мастер спорта СССР (1948).
Навасардов Андро Георгиевич. Его спортивная судьба тесно переплелась с судьбой легендарного боксера Н.Королева. 10 раз встречались они между собой в борьбе за титулы чемпиона и абсолютного чемпиона СССР, но только дважды Навасардову удалось победить Королева. На счету Навасардова победы над сильнейшими тяжеловесами страны: М. Ланнамяэ (Таллин), А. Федяевым (Краснодар), Н. Юрченко (Москва), Шоцикасом (Каунас), Н. Беляевым (Ленинград). Чемпион СССР - 1944. Финалист чемпионатов СССР 1937, 1938, 1939, 1946, 1947, призер 1940 и 1948 г. С 1936 по 1951 Навасардов был бессменным Чемпионом Грузии в тяжелом весе, 14 лет входил в тройку сильнейших боксеров СССР. В 126 боях одержал 105 побед. Закончив выступления как боксер, перешел на тренерскую работу. В числе его учеников чемпион Европы Д. Квачадзе.
Чикваидзе Константин Ираклиевич. «От урочища до училища»
Из всех запечатленных на фотографии ребят (нашего взвода) шесть человек не доучились с нами до выпускных экзаменов, ушли по разным семейным обстоятельствам. Это – Чернышов Жора, Дубень Володя, Чхеидзе Давид, Холопов Володя, Подлесный Володя и Кузьмичев. Хочу вспомнить и друзей из других взводов нашей роты.
Костя Цибадзе и Витя Семенов
Семенов Виктор Иванович – умница, тоже медалист, где доучивался, не знаю. Рыжеволосый добряк. Самый физически крепкий воспитанник в нашей роте. Никогда своей силой в ущерб другим, не воспользовался. Всегда защищал слабых, поэтому не случайно ребята дали ему почетную кличку «Батя». Так что у нас было два «Бати», общеучилищный и свой ротный.
Вася Осадчий
Осадчий Василий Степанович – один из самых уважаемых в роте ребят. До прихода в училище успел повоевать. Имел боевую медаль, но одевал ее, только когда начальство повелит. Уважали его за скромность, веселый нрав и готовность прийти на помощь каждому, кто в ней нуждался. На обороте этой фотографии такая трогательная памятная надпись:
«Пусть мчатся дни, как лидер по волнам. Пусть все изменится и мы с тобою тоже, Но то, что было, есть и будет ближе сердцу нам, Пускай останется для нас всего дороже»
«Котька, быть может, судьба разбросает нас далеко, в разные страны, но вспомни тех, с кем провел скучные дни в училище, и в частности меня. 08.12.47 г. Т.Н.В.М.У»
Дружбой с ним я горжусь до сих пор.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
С вопросами и предложениями обращаться fregat@ post.com Максимов Валентин Владимирович
