Летом 1940 года решением правительства были организованы военно-морские спецшколы, в которых обучение по программам восьмого, девятого и десятого классов средней школы дополнялось военно-морской подготовкой. В числе семи таких учебных заведений в стране была создана и 1-я специальная военно-морская средняя школа (СВМСШ) Наркомпроса РСФСР в Москве. В штате спецшкол из должностей кадровых командиров были предусмотрены лишь должности военного руководителя, помощника директора по политической части и боцмана. Вот эти товарищи и организовывали специальную подготовку и воинское воспитание как учащихся, так и гражданских вольнонаемных педагогов. Каких-либо методических разработок в этой области тогда еще не существовало, как не было и опыта подобной работы в системе ВМФ. Казалось бы, на ответственный и весьма непростой пост военрука должны были назначить бывалого «морского волка», обладавшего богатым житейским опытом и достаточной практикой воспитательной работы. Однако так случилось, что на пост военно-морского руководителя столичной спецшколы назначили меня — тридцатилетнего старшего лейтенанта флота. За моей спиной солидного морского стажа, конечно же, не было. В 1936 году в составе первого выпуска я окончил Высшее военно-морское училище связи имени Г.К.Орджоникидзе, куда поступил по комсомольской путевке. За четыре с половиной года пребывания в училище проходил морскую практику на линейных кораблях «Марат», «Октябрьская революция» и «Парижская коммуна», на историческом крейсере «Аврора» и учебном корабле «Комсомолец», на эскадренном миноносце «Яков Свердлов», которым в то время командовал капитан 1-го ранга В.Ф.Трибуц, будущий адмирал. Довелось заниматься также и в лаборатории электроминной школы в Кронштадте под руководством П.М.Рыбкина — сподвижника изобретателя радио А.С.Попова.
(Петр Николаевич)
После окончания училища получил назначение на Тихоокеанский флот — в дивизион торпедных катеров,— которое встретил с радостью. Со всей энергией молодого командира взялся за организацию службы, оснащение кораблей средствами связи, обучение личного состава. Причем многое приходилось начинать «с нуля» — ведь Тихоокеанский флот еще только создавался. Но очень скоро моя кипучая деятельность внезапно оборвалась. Наступил тридцать седьмой год, омраченный, как известно, массовыми репрессиями. Пришло известие об аресте в Москве моего отца Яна Карловича Эндзелина. По приговору тогдашней «тройки» он как «враг народа» был осужден на 10 лет заключения. Дело в том, что по национальности я латыш. Мой отец — рабочий, активный участник революционного движения в Латвии с 1917 года. В 1919 году он добровольно вступил в Красную Армию, воевал на фронтах Гражданской войны; в 1920 году стал членом партии. В 1923 году пробил счастливый час для нашей семьи — она получила разрешение выехать в Москву. Первые шаги по свободной земле... Русская речь, ставшая с годами бесконечно близкой. Шестнадцати лет я стал комсомольцем. По окончании ФЗУ начал работать слесарем на радиозаводе, где в 1932 году меня приняли кандидатом в члены ВКП(б). По призыву партии: — стал военным моряком, командиром.
И вот такая страшная, необъяснимая беда... Отец — родной, кристально честный человек, настоящий большевик-ленинец — и вдруг «враг народа»? Горько вспоминать об этом, но, как говорится, из песни слова не выкинешь. Тучи сгущались и над моей головой. Каких только вздорных обвинений не пришлось выслушать! А в июле 1938 года меня исключили из кандидатов в члены партии, демобилизовали в звании лейтенанта и даже сняли с военного учета. Понадобились два долгих года упорной борьбы за справедливость, многочисленных настойчивых обращений в ЦК партии с просьбами пересмотреть мое дело, поскольку я ни в чем не мог признать себя виноватым. И вот один из парадоксов того времени: в 1939-году я добился восстановления в кандидаты в члены партии, все обвинения с меня сняли, а в июле 1940 года я был восстановлен и в кадрах ВМФ. Между тем отец мой продолжал находиться в заключении как «враг народа» (Он был освобожден в 1946 году, а еще через десять лет — полностью реабилитирован и восстановлен в рядах партии. Похоронен в 1970 году на Рижском 1-м Лесном кладбище, в Аллее старых большевиков.) Вот с таким, так сказать, багажом я по вызову прибыл в Наркомат ВМФ к начальнику управления кадров А.В.Зорину и тут же, что называется, попал с корабля на бал: получил командирское удостоверение на свое имя, но уже в звании старшего лейтенанта, и одновременно — назначение на должность военного руководителя только что образованной 1-й Московской военно-морской спецшколы. Еще один парадокс: как видно, полного доверия в глазах начальства я так и не обрел, на корабли меня не вернули, но вместе с тем доверили ответственное дело воспитания будущих офицеров флота.
ПЕРВЫЕ ШАГИ
В наркомате мне приказали немедленно выехать в Ленинград, в Управление военно-морских учебных заведений, которому я отныне подчинялся. Я получил целевую установку и общий инструктаж, вкратце они сводились к следующему. Подготовка командных кадров для строящегося большого флота — важная государственная задача. Спецшколы создаются, чтобы обеспечить высокий уровень общего образования в сочетании с начальным военным обучением учащихся, выработать в них необходимый комплекс морально-политических и физических качеств, проверить пригодность выпускников к поступлению в высшие военно-морские учебные заведения. Особо подчеркнули мою роль и ответственность как военного руководителя. В поезде размышлял над своим новым положением. Было ясно: произошел крутой поворот в моей судьбе. Мне поручалось необычное, интересное, самостоятельное дело. Я не испытывал особого трепета: сравнительно недавно окончил училище, где неизменно исполнял обязанности помкомвзвода и старшины роты, основательно «понял службу», приобрел командные навыки и кое-какой опыт воспитательной работы. С другой стороны, сознавал, что представилась счастливая возможность проявить себя, доказать на деле верность партии и народу, чистоту не только свою, но и отца. Вернувшись в Москву, сразу направился в Наркомпрос республики, познакомился с товарищами, ведающими спецшколами, получил от них необходимую информацию и указания.
посвящен мальчишкам, влюбленным в свою мечту стать моряками - и никем больше! В первой книге романа (вышедшей в издательстве "Молодая гвардия" в 1974 году под названием "Матросы Наркомпроса" ) читатель встречается с героями ее у дверей приемной комиссии военно-морской спецшколы. Вторая "Не надо скидок". Здесь те же мальчишки, те же воспитанники военно-морской спецшколы, но мечта которых опалилась войной. На долю их выпало испытать бремя самых трудных первых месяцев Великой Отечественной войны в Ленинграде в условиях блокады.
Тут же состоялось знакомство с только что назначенным директором нашей школы В.П.Ереминым (Позднее на этом посту его сменил Д. Н. Таптыков), вместе с которым приступили к организационной работе. Нам выделили новое четырехэтажное здание на Верхней Красносельской улице. Осматривая владения, я с радостью отметил просторный двор перед школой — место будущих построений, отличный спортивный и актовый залы, светлые классные комнаты, учебные кабинеты и столовую, необходимые подсобные помещения. С помощью Гороно спешно, но очень взыскательно подбирался преподавательский состав из лучших учителей города. Но главной заботой оставался набор учащихся. Школа комплектовалась из числа ребят, окончивших на «отлично» и «хорошо» седьмой, восьмой и девятый классы средних школ. Отбор был весьма требовательным — и по оценкам, и по анкетам. Но особой строгостью отличалась медицинская комиссия — бескомпромиссная и неуступчивая. И это понятно: на флоте могут служить лишь абсолютно здоровые люди, этого требуют суровые условия морской службы. Перед вывешенными списками зачисленных я наблюдал бурные сцены — видел ликование тех, кому повезло, и горькие слезы неудачников, которые никак не хотели примириться с крушением своей юношеской мечты. Знакомясь с анкетами в мандатной комиссии, обратил внимание на то, что среди учеников — люди разных национальностей. В большинстве своем ученики — выходцы из семей рабочих и служащих, командиров армии и флота. Наконец, начальные организационные хлопоты позади. Первое построение во дворе. Передо мной — разношерстные шеренги подростков, из которых мне еще предстоит сколотить строевой расчет. Что же, на первый взгляд ребята подобрались крепкие, жизнерадостные, бойкие. Чувствую на себе их взгляды — любопытные, ожидающие и просто восторженные: ведь я стою перед ними в форме настоящего морского командира. Мысленно представляю и их самих в будущей краснофлотской форме, в безукоризненном строю по ранжиру... В строевом отношении школа составила батальон из трех рот. В первой и второй ротах по пяти, а в третьей шесть взводов (классов), во взводе два отделения. Первая рота объединила десятые классы, вторая и третья — соответственно девятые и восьмые. Взводы комплектовались по росту учеников и по тому, какой иностранный язык они изучали ранее.
3-я рота на утреннем построении
Мне посчастливилось подобрать в качестве преподавателя военно-морского дела и командира первой роты настоящего моряка, командира запаса Юрия Рудольфовича Похваллу, работавшего до этого в кружках Осоавиахима. Он оказался отличным строевиком и знатоком морского дела, опытным воспитателем. Умный и образованный, человек высокой культуры, он с первых же дней стал мне ближайшим помощником и надежной опорой во всех начинаниях. После закрытия спецшколы наши пути разошлись, но мы долгие годы поддерживали доверительные отношения и дружескую переписку. С горечью я узнал о его кончине в апреле 1985 года. Почти полвека прошло, а я не перестаю удивляться, насколько оперативно в ту предвоенную пору мы умели решать самые сложные вопросы, требующие взаимодействия двух разнородных наркоматов. Действительно, постановление правительства о создании военно-морских спецшкол вышло 22 июля 1940 года, а уже 2 сентября прозвенел первый звонок на урок! Говоря морским языком, наш новый корабль был спущен на воду и неизвестным курсом пустился в плавание, которое обещало быть интересным и увлекательным.
КОМАНДИРСКАЯ УЧЕБА
Первоочередной задачей школы стала подготовка преподавателей, будущих командиров рот и взводов. За редким исключением это были глубоко штатские лица, но только через них я мог решать задачи военно-морской подготовки и воинского воспитания учащихся. Значит, прежде всего, необходимо было как можно скорее «военизировать» их, приобщить к флоту. В учебных планах школы предусматривалось усвоение начал военно-морского дела. Однако и каждому преподавателю, какой бы предмет он ни вел — историю или литературу, физику или химию, географию или иностранный язык,— следовало подумать о приближении своего предмета к морской тематике. Ведь даже при изучении анатомии человека можно рассказать, например, о кессонной болезни водолазов. Польза такого «прикладного» преподавания, которое вызывает живейший интерес учащихся, несомненна.
На экзамене по географии
Преподаватели начали с изучения основных положений воинских уставов. Помнится, отдельные требования уставов, для меня сами собой разумеющиеся, воспринимались моими слушателями чуть ли не как откровения. Но особое оживление неизменно вызывали строевые занятия. Например, невозможно было удержаться от смеха при виде совершенно «нестроевой» фигуры с животиком преподавателя литературы Паперного. Не последнее место в достижении взаимопонимания между нашими педагогами отводилось свойственному им чувству юмора. Скоро мне удалось найти общий язык с учителями-командирами, установить с ними отношения взаимной доброжелательности, основанные на интересах общего дела. Конечно, не все проходило гладко, случались и ошибки, и недоразумения. Не сразу наши штатские товарищи превратились в командиров. Но главное — мы были единомышленниками. Как добрая вещественная память о дружном, здоровом педагогическом коллективе у меня хранятся пожелтевшие страницы «Инструкции для командно-преподавательского состава 1-й СВМСШ», написанной мною почти полвека назад.
Фотография на память. Слева направо: Д.Н.Таптыков, Г.Я.Эндзелин, Н.А.Дубровский, Житкомлинов
МОРЯКИ С «БАНТИКАМИ»
Итак, под крышей дома на Верхней Красносельской собрались ребята из разных школ Москвы и Подмосковья, не знакомые друг с другом, очутившиеся в необычной для них обстановке. Пока их объединяло, пожалуй, лишь горячее желание стать военными моряками. Нам предстояло сплотить мальчишек, «сколотить» из них крепкий строевой расчет. В спецшколе, как и вообще в армии и флоте, невозможно обойтись без младших командиров. У нас они назначались из самих школьников, поэтому при первом же знакомстве я брал на заметку ребят, которые ранее занимались в военно-морских кружках Дома пионеров и Осоавиахима, были активистами ОСВОДа, имели значок «Юный моряк», оборонные значки или спортивные разряды. Должен заметить, наш выбор в основном оказался верным, хотя не все младшие командиры выдержали «испытания властью», особенно на крутых поворотах в жизни школы, когда мы столкнулись с реальными трудностями. На смену им приходили более достойные, проверенные на деле. Младшие командиры составляли наш «золотой фонд», от них в конечном счете зависел порядок в школе. Поэтому мы всячески поднимали и оберегали их авторитет и не жалели времени, чтобы основательно повозиться с ними, научить их практике руководства своими же товарищами-одноклассниками, отныне подчиненными им по службе. А это было делом непростым. Ведь всякий вышестоящий командир — командир взвода или роты — должен быть осведомлен о том, что делается — явно или скрытно — в его подразделении. Значит, младший командир обязан своевременно и правдиво докладывать ему о всех происшествиях, нарушениях, замечаниях. Но в каком школьном коллективе потерпят «ябед» и «доносчиков»? Да и сам я по своему складу и воспитанию органически не выношу даже малейшей попытки тайного доносительства, «фискальства», «наушничества»,— никакие интересы службы не могут в моих глазах оправдать эти отвратительные явления, способные лишь уродовать характеры молодых людей, разобщать и разлагать коллектив.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
Инициатива назвать судно «Механик Желтовский» исходила от начальника Администрации Северного морского пути Кирилла Николаевича Чубакова. Министерство Морского флота поддержало эту инициативу, и в 1978 году Выборгскому судостроительному заводу было поручено построить контейнеровоз с этим названием.
На борту судна "Механик Желтовский" Ольга Павловна (супруга, мать), Ванкарэм Евгеньевич, Алексей, Антон.
13 мая 2009 года после повторного инсульта ушёл из жизни наш товарищ тбилисский нахимовец Ванкарэм Евгеньевич Желтовский. Сын героя-челюскинца, добрый семьянин и отец, крупный специалист в области безопасности авиации прожил содержательную жизнь по-нахимовски - честно, ярко, в непрерывном труде во Славу России! Вечная память тебе, Нахимовец!
Занин Юрий Павлович
Нахимовец Юрий Занин. Капитан 1 ранга Юрий Павлович Занин - третий справа. Юбилейная встреча 1974 года.
Каландарашвили Евгений Владимирович
Нахимовец Анзор Каландарашвили, очень хороший человек, надёжный друг, Питон в лучших традициях!
Из воспоминаний нахимовца Роберта Гуревича, однокашника Евгения Каландарашвили.
Дело было, наверно, в классе четвёртом, а, может быть, в пятом. Анзор Каландарашвили, он же Кезик, на уроке русского языка у Татьяны Валентиновны Делюкиной получил двойку. Надо пояснить, что такая оценка навлекала на воспитанника жестокие репрессии. Во-первых, несчастный оставался без кино и в субботу, и в воскресенье. Для любого мальчишки дотелевизионной эпохи это была суровая кара. Мучения двоечников усугублялись ещё и тем, что во время демонстрации фильма их собирали в одном из классов на дополнительные занятия. Во-вторых, бедолага лишался увольнения в город. И наш Кезик теперь вместо того, чтобы вечер субботы и всё воскресенье провести дома, ограничится встречей с родными в комнате для приёма посетителей. Они, конечно, нанесут гостинцев, которые наш Кезик, добрая душа, тут же всем раздаст, но, согласитесь, это совсем не то, что побывать дома. Не удивительно, что после перемены, когда Делюкина возвратилась в класс, на доске большими неровными буквами было написано: "НИЗАЧТО". Татьяна Валентиновна, у которой в прекрасных серых глазах частенько прыгали весёлые чёртики, отреагировала немедленно: -"Каландарашвили, к доске". Кезик поплёлся к доске, бормоча своё "ни за что". -"Сотрите то, что вы тут написали". -"Всё равно, ни за что," - продолжал Кезик борьбу за справедливость. -"Стёрли? Хорошо, а теперь напишите правильно". Анзор снова начал писать свой лозунг, правда, не очень уверенно. -"Сотрите и садитесь". Татьяна Валентиновна подошла к доске и, громко стуча мелом, вывела крупными буквами: "Ни за что!", не забыв поставить в конце фразы восклицательный знак. Затем повернулась к нам. -"Запомнили? Все три слова пишутся отдельно". -"Запомнили," - заулыбался класс, не исключая Кезика. И на протяжении всего урока литературы три этих слова, написанные крупным уверенным почерком Татьяны Валентиновны Делюкиной, красовались на доске наподобие лозунга: "Свобода или смерть!"
Супруга нахимовца Каландарашвили Сурия Каландарашвили. После кончины мужа передала около 400 фотографий (в цифровой форме) питонов, офицеров, старшин и преподавателей, фото с юбилейных встреч тбилисцев разных лет и разных выпусков. Благодаря этому архиву представилось возможным восстановить много имён. Благодарность нахимовского братства Сурие Каландарашвили безгранична! И огромное спасибо Сергею Вовчуку, жителю Грузии за его бескорыстную помощь и душевный отклик на нахимовскую просьбу! Мы были связаны не только военной присягой и верой, а также и всем тем, что сумели заложить в нас наши воспитатели и преподаватели, воспитавшие в нас любовь к своему Отечеству и верности служения своему воинскому Долгу! После выпускных экзаменов и всех мероприятий, связанных с окончанием ТНВМУ, окрыленные перспективами прекрасного будущего, мы уехали в отпуск и в соответствии с предписаниями разъехались кто куда. Дороги наши разошлись, но не с тем, чтобы забыть друг о друге, а чтобы:
- Сохранить дружбу и память о совместных годах, проведенных вместе! - Всегда помнить о хороших традициях нашего родного Училища! - Ценить и высоко нести по жизни звание выпускника ТНВМУ
Килосанидзе Гарольд Владимирович
В настоящее время только предполагаем, что до войны Гарольд Килосанидзе вместе с отцом жил в знаменитом . Отец, , фронтовой кинооператор, погиб.
Кинооператор. Погиб при обороне Севастополя в 1942 г.
Интересные факты биографии Г.В.Килосанидзе узнали из статьи " 5 марта 1975 года по предложению Центрального комитета ДОСААФ Белорусской ССР и Белорусского республиканского Совета профсоюзов постановлением Бюро Президиума Центрального комитета ДОСААФ СССР была открыта в городе Минске ДЮСТШ по радиоспорту. Самое активное участие в оформлении документации и становлении школы принимал участник Великой Отечественной войны, великий радист, великий энтузиаст и знаток радиоспорта Иван Маркович Шевелев. Первым директором школы был также участник войны – юнга военно-морского флота Гарольд Владимирович Килосанидзе. Его отличные организаторские способности, умение работать с сотрудниками и детьми и исключительно пробивной характер позволили в короткий срок создать учебную базу для проведения занятий и тренировок. Помогали ему в этом первые тренеры-преподаватели Леонид Иванович Бань и Владимир Васильевич Полысаев. При Г.В.Килосанидзе каждый знал, что и как делать. В школе была своя радиомастерская, где учащиеся сами могли отремонтировать свою спортивную технику...
О воспитанности питона Килосанидзе можете судить, познакомившись с его письмом в редакцию одной из белорусских газет. Уважаемая редакция! Не знаю, как кто, но я чувствую себя предателем, когда читаю статьи и вижу по телевидению всю ту недостойную мышиную возню, развернувшуюся последнее время в нашем цивилизованном мире вокруг собак, кошек и прочего зверья, разделяющего с нами жилплощадь на нашей планете. Тысячелетия собаки служили, да и теперь продолжают служить человечеству. На заре этой дружбы они помогали человеку в охоте и добыче пропитания, охране территории и жилья. По мере развития человечества круг этих обязанностей расширялся. Вспомним роль собак академика Павлова в исследовании условных рефлексов, Белку и Стрелку, освоивших первыми космическое пространство. Так можно перечислять их деяния до бесконечности.
Во многих странах собакам поставлены памятники за их верность человечеству. Так что же случилось, что теперь мы ловим их, назначаем какие–то сроки на содержание в изоляторах, усыпляем, отстреливаем и т.д.? Человек, как правило, рассматривает негативные явления в природе с точки зрения своих благополучия и комфорта, забывая, что он практически выжил животный мир из своей среды обитания. Амбиции человечества растут, а вот моральные качества, увы, ухудшаются. Многие считают себя верующими, посещают храмы, крестятся, произносят молитвы и ждут Царствия Небесного с вечной жизнью. А ведь в Божьих заповедях написано: не убей, не насилуй, относись ко всем так, как ты хотел бы, чтобы относились к тебе. На деле же, выходя из церкви, мы можем поднять палку, бросить камень в голодного бродячего пса, которого таким сделали люди. Случай в Бобруйске, когда стая собак сделала девушку калекой, из ряда вон выходящий, но и он, если честно, по совести проанализировать случившееся, спровоцирован людьми. Мы всегда готовы обвинить кого угодно, но не себя, а этот эгоизм — прямая дорога к невежеству, жестокости. Отсюда мы имеем засилье бандитизма, убийств, насилия и т.д. от себе подобных, а чего же мы должны ждать от преданных нам четвероногих собратьев? Ведь против нас восстают не только собаки, а и вороны, нападающие на людей в парках и скверах. Мы пытаемся решить вопрос путем ужесточения ответственности людей, виновных в том, что их питомцы становятся изгоями, бомжами, бродягами, но этих мер мало, да и эффективность их сомнительна. Я всю свою жизнь прожил рядом с моими друзьями: собаками Буяном — кавказской овчаркой, Муратом — боксером, Бельчонком — сиамским котом, Буськой — котом дворовой породы. Я не был для них хозяином, был другом. Когда у меня не было чем накормить их, я отдавал им свое. Я учил их уважать людей, не кусаться, не быть агрессивными. Иногда они получали от людей обиды, но и тогда не пускали в ход зубы, а ведь это были бойцы, волкодавы, так что вывод один: во всех человеческих бедах, случающихся теперь в столкновении с животными, виноват сам человек. Хочу предложить очень простой, но, на мой взгляд, эффективный способ решения проблемы. Когда мы работаем, то из зарплаты у нас вычитают профсоюзные, пенсионные взносы. Давайте введем взнос на охрану животного и растительного мира. Небольшой — 0,5%, но это будет приличная сумма, которую можно будет расходовать на создание приютов, содержание там животных до возвращения старых хозяев или появления новых, помощь зоопаркам, улучшение экологии парков и скверов, создание жилищных и питательных условий для птиц, белок и другой живности. Следует убрать в городах и селах пылящие тополя и другие растения, вызывающие аллергию, насаждать плодоносящие деревья, выделяющие вещества, очищающие воздух и полезные для человеческого организма. Нужно повернуться лицом к природе и вернуть ей накопленные долги. Пора, время для этого пришло.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. С вопросами и предложениями обращаться fregat@ post.com Максимов Валентин Владимирович
Интервью П.Седова с директором спецшколы в 1941—1943 годах Д.И.Таптыковым
Возраст от пятнадцати лет до восемнадцати можно назвать самым восприимчивым ко всем влияниям действительности, хорошим и плохим. И от того, насколько верным окажется выбранный в воспитании человека курс, зависит формирование личности. Беседу с вами, Дмитрий Николаевич, хотелось бы начать с размышлений на эту тему. Можно ли сказать, что курс, выбранный школой, оказался по-настоящему верным?
— Вне всякого сомнения. Достаточно вспомнить, что за плечами бывших наших питомцев, ныне весьма почтенных и уважаемых людей, были кроме спецшколы и военно-морские училища, и академии, и действующий флот, и фронт, наконец. Жизненная школа их чрезвычайно богата. Перед ней могли бы померкнуть наши скромные усилия. Однако известно, что без прочного фундамента не построишь доброго здания. А фундамент этот, смею полагать, закладывался в нашей спецшколе. По крайней мере, усилия командно-преподавательского состава в большинстве случаев достигали цели: из стен школы выходили хорошо подготовленные, воспитанные молодые люди, будущие моряки.
Д.Н.Таптыков до сентября 1941 года работал завучем школы. Скончался в 1989 году.
Очевидно, немалую роль в этом сыграл какой-то, быть может, особый принцип в подборе преподавательских кадров. Каков был этот принцип?
— Прием человека на работу или службу обычно начинается с изучения анкетных данных: от этого никуда не уйдешь. И все-таки главный упор мы делали не на анкету, а на личную беседу с будущим преподавателем. Причем беседу на сугубо профессиональном уровне. Педагог говорил с педагогом, ставились конкретные вопросы, ответить на которые смог бы только профессионал, мастер своего дела. В скором времени — уже в первый учебный год — мы могли убедиться в том, что подавляющее большинство наших учителей были подлинными, не за страх, как говорится, а за совесть проводниками лучших педагогических идей. Я с полной уверенностью могу сказать, что почти все наши педагоги были личностями. Каждый по-своему был привлекателен для учащихся, каждый находил свой особый путь к сердцам ребят. Вместе с тем наши преподаватели были подлинными представителями своего времени — времени горячего энтузиазма первых пятилеток, пафоса строительства новой жизни. Большинство из них были ненамного старше Октября, а следовательно, в конце тридцатых — «непростительно» молодыми, энергичными носителями революционных настроений, горячими последователями идей Макаренко и Шацкого. Они представляли новую советскую интеллигенцию. И еще — это были талантливые люди. А талант, как известно, притягивает молодежь. Впрочем, были у нас и преподаватели более старшего поколения — С.Л.Паперный, В.Н.Заозерский, К.Д.Синявский и другие, те, кто с начала образования советской школы преданно ей служил и отдавал все свое умение, преодолевая устаревшие традиции, переоценивая ценности. С ними легко работалось.
Занятия по устройству корабельного орудия
Но как можно было совместить, скажем, преподавание изящной словесности или биологии со специальными военно-морскими предметами? Не было ли здесь какой-либо натяжки?
— Нет, конечно. Влюбленные в свой предмет, наши преподаватели были мастерами высокого класса. Когда мне по долгу службы приходилось посещать уроки, я по-хорошему завидовал их умению донести до ребят главную идею излагаемого материала. С налета, только интуитивно урок не проведешь: нужна была основательная, глубокая, осмысленная работа, подкрепленная широкой эрудицией. Мастерство преподавателей несло в себе мощный воспитательный заряд. Позднее это вылилось в известную формулу: «Обучая воспитывай; воспитывая обучай». Оттого и «изящная», как вы сказали, словесность не шла вразрез, к примеру, со строевой подготовкой. Они, если хотите, в известной степени дополняли друг друга.
И все же школа была военная. Перед ней стояла прежде всего задача воспитания хорошо подготовленного будущего офицера. Как вы справлялись с этой задачей не в ущерб задачам общеобразовательным?
— Мы прилагали все старания, чтобы придать спецшколе четко обозначенный характер воинской части. И здесь главная роль отводилась нашим командирам — Г.Я.Эндзелину, Н.А.Дубровскому, Ю.Р.Похвалле, знаменитому нашему боцману Ф.Ф.Цисевичу. Собственно, они и составляли «военно-морской» костяк школы. Надо сказать, что они даже с некоторым изяществом и деликатностью в кратчайшие сроки превратили школу в боевую единицу. На их плечи легла весьма сложная миссия — в считанные месяцы посвятить ребят, не ведающих пока, что такое военно-морская служба, в ее тайны и яви. И не только ребят. К этому требовалось приобщить и преподавателей, которые свои новые военные обязанности принимали со всей серьезностью, чем подавали благой пример ученикам. Те же воспринимали спецзанятия в хорошо оборудованных кабинетах, строевую подготовку, караульную службу с мальчишеским восторгом, остужаемым, правда, требованиями быть всегда подтянутыми, сосредоточенными и внимательными. Когда их облачили в форму, то на построениях, разводах, в аудиториях они четко делали свое дело, как настоящие моряки.
Командиры и преподаватели
Не могло ли все это — форменная одежда, построения, строевые занятия и т. п.— превратиться в красивую «игру в солдатики», так любимую мальчишками? Не придавало ли это школе некую парадность, за которой могло и не оказаться всей глубины подлинной военной подготовки?
— Здесь надо подчеркнуть мысль о равновесии всех составных частей спецшколы. Случай за всю мою педагогическую практику единственный и неповторимый. Наши уважаемые командиры рот, все наши военные моряки в глазах ребят выглядели точно такими же наставниками, как и учителя-предметники. И дисциплины, преподаваемые ими, не относились к разделу второстепенных или полуобязательных: с одинаковым усердием ребята изучали историю СССР и винтовку, алгебру и флажный семафор... Вообще жизнеспособность школы, на мой взгляд, предопределилась тем, что состав воспитателей очень скоро нашел, по выражению К.Д.Ушинского, «золотую середину» в своей работе, целиком и полностью направленную на формирование в ребятах любви к воинской службе, труду, знаниям.
Мы говорили о принципе подбора преподавателей. А как подбирались ученики? Были ли здесь какие-либо особенности?
— На собеседованиях устанавливались мотивы, по которым тот или иной юноша хотел поступить к нам. Согласитесь, что распознать юного человека гораздо легче, чем взрослого. И, как правило, ошибок в подборе не было. Предвижу вопрос об «элитарности» контингента учащихся. Были у нас дети высокопоставленных родителей, но поблажек, исключений ни для кого не делалось. Тут играл немалую роль коллектив, оказывавший на каждого должное воздействие. Вообще формирование коллектива в самом широком смысле считалось у нас задачей номер один. Война, эвакуация в далекий Ачинск оказались тем горнилом, в котором испытывались и закалялись души ребят. Сохранить свою суть, не нарушить ранее построенное, а, наоборот, укрепить его помогли им единомыслие и сознание цели, которые установились с самого основания школы.
Выпускники ВВМУ им. М.В.Фрунзе 1948 года: Олег Козлов, Вилен Рябов (будущий вице-адмирал, подробно о нем позже), Юрий У меня сохранилась записка от группы ребят четвертой роты, датируемая 7 июля 1943 года. Тогда не принято было преподносить в торжественных случаях роскошных адресов. И вот что писали О.Козлов, В.Рябов, Ю.Ерусланов, Ю.Мессойлиди и другие: «Мы знаем, что в течение прошедших двух лет было много нерадостных дней, но совместными усилиями мы преодолели все трудности, несмотря на тяжелую обстановку войны. И вот теперь, уходя из школы, которая стала для нас родной, мы заверяем Вас в том, что будем достойными носителями высокого звания морского офицера». Обратите внимание — «совместными усилиями мы преодолели все трудности». По-моему, это высшая оценка работы коллектива, прозвучавшая из уст самих воспитанников. Старая, быть может, как мир истина — опирайся на людей. Именно так и приходилось действовать в нелегких условиях эвакуации. У нас сложился великолепный актив учащихся, хорошо сплоченной показала себя школьная комсомольская организация. «Опираясь на людей» — этим и определялся принцип руководства. Каждый из нас не терял уверенности, что преодолеть все невзгоды хватит сил и выдержки, хотя, честно говоря, попали мы в очень непривычные условия. Если бы не огромные усилия всех — мы бы оказались в плачевном состоянии.
Ачинск. Улица, где находится школа, приютившая московских спецшкольников, и располагалась казарма.
Может, «ачинские» условия и способствовали сплочению коллектива школы?
— Я бы сказал по-другому. Эти условия были испытанием для коллектива. Сами спецшкольники, «предмет», так сказать, нашего воспитания, в столкновении с трудностями вели себя не как ребята, но как зрелые мужи. Не припомню ни раскисания, ни нытья. Сейчас я объясняю это, прежде всего тем, что мы ощущали себя частичкой — это не красивые слова! — народа, напрягавшего силы в борьбе с фашизмом. Проявлялось это во многом, но главное — мы верили в победу и своими делами стремились ее приблизить. Достаточно вспомнить, что учебный год начался для школы где-то в середине второй четверти, но данное обстоятельство никак не сказалось на успеваемости, хотя работали мы не по усеченной программе.
Коль скоро речь зашла о школьной программе, то не находите ли вы, Дмитрий Николаевич, что в какие-то моменты она не способствовала разностороннему развитию учащихся, не соответствовала задачам, выдвигаемым жизнью?
В годы Великой Отечественной войны культурный потенциал страны оказался достаточным для победы над Германией, которую многие считали государством с высокой культурой. Советские наука и техника повлияли на качество советского вооружения. давала необходимое количество квалифицированных рабочих, инженеров, офицеров. Деятели искусства и литературы поддерживали высокий боевой дух, чувство патриотизма у своих сограждан. — Время и жизнь показали, что в основных своих положениях школьная программа тех далеких лет была верной, отвечала запросам общества и обеспечивала подготовку квалифицированных кадров. Спецшкола впоследствии получала немало хороших отзывов о своих воспитанниках из высших военно-морских училищ. Наших ребят отличала глубокая начитанность, общая культура. Это ли не результат и разумной программы? Казалось бы, физкультура как предмет всегда считалась чем-то второстепенным. Но в нашей школе она была одной из основных дисциплин. Соревнования, кроссы, футбольные состязания, волейбол — эти занятия даже в самые голодные времена, когда, казалось бы, следовало беречь физические силы, считались в школе важнейшими для гармонического развития личности. Не могу не вспомнить нашего библиотекаря Елену Ивановну Жадушкину, превратившую библиотеку в подлинный клуб по интересам. В читалке ребята засиживались едва ли не до самой вечерней поверки. Читали много. Особенно популярными были произведения Марка Твена и Льва Толстого, Куприна и Драйзера, Станюковича и Фенимора Купера. Имелся в библиотеке и раздел по спецдисциплинам с довольно широко представленной литературой. Впрочем, никто не мешал заниматься в уютной читальной комнате и математикой или химией. Были у нас духовой оркестр, драмкружок, хор, исполнявший песни наших школьных поэтов и композиторов... Сейчас, вспоминая спецшколу, я с удовлетворением отмечаю, что, будучи ее директором, не зря трудился в те тяжелые, но яркие годы: все мои бывшие ученики стали настоящими людьми.
На одной из юбилейных встреч спецшкольников. К сожалению, на фото узнали только Виктора Любимова, Игоря Спасского, Юрия Месойлиди и Владимира Муравлева. Кто поможет опознать других?
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
Последний год учебы в училище мы жили и учились на . Только теперь, как педагог, я понимаю, как это много значило в общей цепи или, как теперь говорят, системе воспитания флотских офицеров. Как жаль, что традиция жить и учиться старшим курсам на «Авроре» потеряна. Славный дух любви к морю сопровождал нас и в училище Фрунзе. Об этом свидетельствует написанная неизвестным мне автором, нашим курсантом-нахимовцем песня фрунзевцев-нахимовцев, которая сохранилась в моих архивах:
Мы собрались во Фрунзе, друг, Из стен нахимовских училищ. Слыхали мы и штормов шум, И шхуны через шторм водили.
Нас воспитали так не зря На всех преданьях флотской славы, Чтоб жизнь свою отдать морям, Прославить флот своей державы.
Если ты стал нахимовцем, или мечтаешь стать им, помни: в училище ты должен научиться главному - любви к морю, к морской службе, приучиться к ее трудностям. А иначе все тебе будет в тягость. Пойми: военно-морской офицер - это не профессия - это образ жизни.
Выпускники Нахимовских училищ, Герои Советского Союза и России
Филипьев Юрий Петрович, Соколов Валентин Евгеньевич, Берзин Александр Александрович.
О морских и нахимовских традициях
Выпускники Нахимовских училищ, Герои Советского Союза и России
Хмыров Всеволод Леонидович, Опарин Александр Иванович, Справцев Сергей Валентинович, Апакидзе Тимур Автандилович.
Необходимость и силу традиций начинаешь понимать, когда становишься мудрым, обычно это происходит в возрасте сорока-пятидесяти лет. Традиции - это, образно говоря, весьма нужное Дополнение к среде нашего обитания. Традиции передаются своими путями из поколения в поколение. В училищах, а особенно на флоте, вы будете вынуждены все время учитывать их. Если офицер не знает, не соблюдает и не уважает традиции, то ему я могу спокойно предсказать полный провал в службе. Не пытайтесь понять логику традиций - на первый взгляд ее нет. Но это правила, позволяющие системе сохранять стабильность при самых непредвиденных воздействиях. По-видимому, это один из механизмов в природе для выживания организованных систем. Большинство морских традиций пришло к нам с английского флота. Они - древнейшие. Они присутствуют во флотских командах: «Раздернуть!» (тали), «Чисто за кормой!» (All clear aft!), "Все наверх!" (All hands a hoy!), «Флаг перенести!» (Shift colors!) и т.д. Мы их в свое время изучали на уроках английского языка. Вся флотская жизнь проникнута традициями. Святая традиция - подъем военно-морского флага на кораблях. Это мощный психологический заряд! Офицеры и матросы подтягиваются, выпрямляются, сосредоточиваются. Это невидимый барьер между твоей личной жизнью и корабельной. Ты начал служить Кораблю! Морское офицерство всегда с трепетом относилось к подъему флага. На мой взгляд глупость написал Леонид Соболев в «Капитальном ремонте», при описании момента подъема флага на «Генералиссимусе», когда лейтенант Левитин думает: «И где это я поймал ..., вроде бы приличная такая».
, г. Северодвинск 30 ноября 1995 года. Первый командир экипажа капитан 1 ранга А.А. Книпст, сын выпускника Рижского НВМУ 1949 года Книпста Альберта Борисовича.
Традиция субботней уборки на кораблях. На эскадре это праздник. Такой запомнилась мне она по практике. На всех палубах по трансляции гремит музыка. Корабли моют, чистят, драят. А какие волшебные и романтичные были команды: «Медь драить, резину белить, барашки расходить и смазать!». К сожалению, на подводных лодках, где я служил, такого праздничного духа нет. Все внутри этой, залитой электрическим светом, утробы. Традиции в человеческой жизни устойчивы. И сейчас по субботам у меня дома аврал! Основной носитель флотских традиций - это, конечно, эскадра. Это парадный боевой флот, куда мы мечтали попасть после окончания училища имени Фрунзе. Не в какой-нибудь там ОВР (охрана водного района) или на тральщики, а на крейсера-эсминцы, на почетные должности корабельных артиллеристов! Вот тоже традиция: на эскадре первые люди - артиллеристы, а на подводных лодках - инженеры-механики. Традиция на флоте - забота о матросе (всплывает образ П.С.Нахимова). Интересно, что эту традицию воспитывали исподволь в нахимовском училище. Я помню такой эпизод. В училище нагрянул зам. начальника ВМУзов по строевой части генерал-майор А.Татаринов Встречает он на втором этаже в перерыве наш класс. Команда - остановить класс! Стоим. «Снять робы, ботинки». Сняли. Татаринов тщательно осмотрел нас на предмет чистоты, особо обратил внимание на носки и ботинки. Запомнилось. Теперь я понимаю, как он был прав - у подчиненных нерадивого командира и носки грязные, и ботинки изношены. Он наглядно показал нам, как надо заботиться о подчиненных. Я запомнил это.
Смотр строевой подготовки в лагере. 1945 год. Слева направо: командир 1 роты капитан 3 ранга Дегтярев Сергей Николаевич, инспектор ВМУЗ генерал-майор Татаринов Алексей Николаевич, начальник училища капитан 1 ранга Изачик Николай Георгиевич.
Еще одна офицерская флотская традиция - это легкость и веселость при исполнении своих обязанностей. Это подтрунивание над своими товарищами, постоянный юмор. Трудно представить себе флотского офицера без чувства юмора, во время работы. Может быть, частично, это - напускное? Может... Но, на мой взгляд, это своеобразная психологическая зашита от стрессов тяжелой корабельной службы. Такое легкое состояние флотского юмора прекрасно описано в моей настольной книге - романе Л.Соболева «Капитальный ремонт». Описываемый момент (в вольном пересказе) выбран очень удачно - миноносец проходит «узкость», он идет по морскому каналу из Петербурга. Как известно, это время очень напряженно на корабле, особенно для штурмана. Однако, корабельный штурман, опершись на леерную стойку, «травит» смешную историйку, но в то же самое время тщательно проверяет знакомые створы, чтобы следить за курсом корабля. Кстати, такой подход, с юмором, к серьезным работам помог мне в дальнейшем. Работая после флота на ответственных должностях; начальника отдела в центральном конструкторском бюро, заведующего лабораторией в ВУЗе, я старался создать в подразделении легкую, непроизвольную обстановку, юмор был в почете, и, без скромности, могу сказать, что меня любили, несмотря на требовательность. Есть, конечно, традиции, связанные с поверьями. Так, английский корабль, и в наше время, под любым предлогом постарается не выйти в море тринадцатого и в пятницу. Или пресловутая традиция: не допускать на корабль женщину, ибо это - к несчастью. Не знаю, насколько сильно мы верили в это, но все же очень ждали возвращения нашей лодки на базу, когда с нами в плавание пошла женщина-радионавигатор. Наверное, в этом что-то есть. Экипаж не имеет права отвлекаться от своих обязанностей при выходе в море.
. Первая в мире женщина-капитан мега лайнера. Мужчинам и посторонним вход запрещен - единственное в мире судно, полностью управляемое женщинами. (См. )
Кроме «глобальных» традиций на каждом корабле, в училищах есть свои традиции. Например в компасном зале училища Фрунзе ты не имеешь права наступать на картушку компаса, выложенную из паркетных половиц, посреди зала. И вот вся курсантская масса в перерывах между лекциями тщательно «обтекает» картушку. Традиции местного масштаба, но ты должен научиться строго блюсти их и, бога ради, не старайся бороться с ними... В училищах бывают подчас экзотические традиции. Так, курсанты - выпускники училища им. Фрунзе обычно почему-то одевают тельняшку на памятник Крузенштерна, стоящий на набережной училища. Откуда, интересно, корни у этой традиции, и что же она символизирует для выпускников? После выпуска, молодой лейтенант погружался в такси и начиналось движение вокруг квартала училища, но против часовой стрелки, так как в течение ряда лет на физзарядке и на вечерней прогулке движение было по часовой стрелке. У нахимовцев-выпускников появилась одно время экзотическая традиция - драить нос памятнику Петру I в петровском скверике, около домика Петра, но она, к счастью, исчезла.
Наверное, пора поговорить о серьезных нахимовских традициях. Они начали закладываться при нас - первых воспитанниках. Попытаюсь сформулировать их. На первое место я бы поставил воспитание в морском офицере высокой обшей культуры. Как известно, был период, когда она была чуть не начисто потеряна. И надо было иметь смелость возрождать ее. Но нам говорили, что лично товарищ Сталин стал мечтать после войны о высокообразованных и культурных офицерах. Сейчас я в это не верю. И отдаю должное тем людям, которые шли на это. В первую очередь, начальнику училища Н.Г.Изачику. Кроме общеобразовательной программы нас приучали к культуре корабельной кают-компаний. Вспомним белые скатерти столовой, кольца с салфетками, у каждого - подставки под столовые приборы. И это в тяжелейшие для России годы разрухи и голода. Все это надо учитывать и тяжело это переоценить, ибо мы вошли в кают-компаний кораблей уверенными и желанными. Мы, дети войны, были воспитанными, нас приучили неукоснительно соблюдать флотские традиции. Это мы, даже на подводных лодках, в море, переодевались из черных комбинезонов, из засаленных рабочих кителей к обеду и ужину в чистые кители, подчас как следует не помыв руки, так как на лодках 613 проекта с водой была вечная проблема. Разговор велся в кают-компаний легкий, о службе говорить запрещено, и в этом заложен глубокий смысл. Офицер, который все время находится на людях, в условии напряжения, должен расслабиться. До ухода командира никто не имеет права выйти из-за стола. Мы в своей среде, мы в стабильной среде флотских традиций...
Очень жаль, но похоже, что эта нахимовская традиция - воспитание благородного стиля кают-компании умирает. Хорошо, если это не так. Но ты - нахимовец - и обязан воспитывать в себе традиционные качества культуры морского офицера. Без них его просто нет. Ты будешь чувствовать себя лишним в кают-компаний, как чувствовали себя офицеры, призванные на временную службу из институтов. Складывалась нахимовская традиция походов всем училищем в Мариинский театр. Это был ритуал. Нас тщательно готовили к тому, как положено вести себя в театре офицеру. Мы знали, что в дореволюционное время офицер не садился в кресло, пока не сядут старшие по званию. В нашем звании приходилось стоять до второго звонка. Места у нас были в партере, и нахимовцы стояли - это было зрелище. Я не акцентирую внимания на обучении танцам, но могу сказать, что на флоте это помогало нам нормально жить. После похода, отмывшись, мы, конечно, отправлялись в ДОФ (Дом Офицеров Флота). Там все друзья, там мы обычно встречали своих однокашников с других бригад и дивизий, лодок и кораблей. И если ты не умел хорошо танцевать, то чувствовал себя некомфортно. Нахимовская традиция обучению танцам, кажется, стала устойчивой, а вот сложившаяся в наше время традиция приглашать на вечера практики (танцевальной практики) девочек из вагановского балетного училища, к сожалению, не сохранилась. А как они танцевали! И мы ведь подтягивались. Мы дружили чисто, ходили к ним в гости и приглашали их к нам в училище.
По этому поводу вспоминаются трагикомичные истории. Так, в 1946 или в 1947 году вторая рота взбунтовалась! Бунт на корабле! Мы отказались принимать вечерний чай из-за того, что 1-й роте разрешили пригласить девочек на чай с пирожными (пекли тогда пирожные, ну до чего удивительные!), а 2-й - нет. Бунтуем, братцы! Свое дело мы знали твердо. Когда командир роты, капитан 3 ранга В.И.Туркин подбегал к очередному воспитаннику со словами: «А ты почему чай не пьешь?», жертва тут же начинала мешать ложечкой чай в кружке, но не более того. Хотя дело «пошло» в политотдел, но люди там были умные и понимали, что это мальчишество. Но зато теперь и 1-я и 2-я роты приглашали девочек по торжественным случаям в столовую. Умно было сделано: пусть учатся общаться за столом, тем более, что жили девочки бедно и впроголодь. С каким удовольствием будущие балерины поглощали флотский борщ и макароны по-флотски! Традицией можно назвать и стремление к высокой образованности у будущих моряков. Ведь мы изучали два языка параллельно: английский - обязательно и еще один - по выбору. В каком еще образовательном заведении было такое? Мы изучали логику (как говорили, по личному указанию Верховного Главнокомандующего). Нам казалось это лишним, но я до сих пор помню конструкции силлогизмов и еще мечтаю почитать .
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
Дорогие друзья! Приглашаем Вас 17 декабря 2011 года в 17.00. посетить праздничный вечер, посвященный 60-летию со дня образования Севастопольского Высшего Военно-Морского Инженерного Училища «СЕВАСТОПОЛЬСКИЙ ВАЛЬС» Получить приглашения можно: Оплатив наличными денежными средствами по адресу: г.Москва, Большой Патриарший пер., д.10 (Культурный центр «Дом на Патриарших») Переведя безналичные средства на расчетный счет Председателя комитета по празднованию юбилея СВВМИУ в г.Москва С.В.Опанасенко: Московский банк № 9038 ВСП 01631 Счет МФР 30301810800006003800 МБ в СБЕРБАНКЕ России ОАО Кор/счет 30101810400000000225 В ОПЕРУ МГТУ Банка России БИК 044525225 ИНН 770783893 / КПП 775003012 / ОГРН 1027700132195 / ОКПО 00032537 л/с 40817810238064702082 (на имя ОПАНАСЕНКО Сергея Владиславовича) Переведя безналичные средства со своей банковской карты на карту Председателя комитета по празднованию юбилея СВВМИУ в г.Москва- С.В.Опанасенко. Карточный счет № 639002389019830108 После перевода средств направить реквизиты платежа по адресу: oserj207@mail.ru, либо сообщить об оплате по тел.: +7 903 237 3475.
