Вскормлённые с копья

Солистка хора Капеллы. М.Д.Агронский. Часть 8.

22.12.201106:0122.12.2011 06:01:04

— Расскажи подробнее о своём доме, о котором неоднократно упоминала.
— Этот большой дом, занимающий значительную часть квартала в районе Конюшенной площади, фасады которого выходят сразу на три улицы: канал Грибоедова, Чебоксарский переулок и улицу Софьи Перовской (Малая Конюшенная). Этот трёхэтажный дом до революции относился к Конюшенному ведомству. «Дом солидный, некрасивый, казарменного вида, с огромным прямоугольным двором…. В нём охотно селились певчие и оркестранты, побуждаемые доступностью квартирной платы и близостью к месту службы. Кроме того, здесь проживали царские кучера, каретники, лакеи и прочий служивый люд». В 1930-х годах на собранные писателями деньги и помощь Литфонда были надстроены два этажа, которые вскоре окрестили «писательским недоскрёбом». Здесь в разное время жили люди, представлявшие цвет советской литературы: О.Д.Форш, В.А.Каверин, И.С.Соколов-Микитов, П.Н.Лукницкий, Е..Л. Шварц, Л.И.Борисов, Ю.П.Герман и М.М.Зощенко, в квартире которого ныне открыт мемориальный музей. В этом доме творили поэты В.А.Рождественский, Б.М.Лихарев, И.К.Авраменко, Л.Н.Браун, литературовед В.В.Томашевский, критик И.А.Груздев, переводчик В.Стенич, композиторы М. и С.Слонимские и многие другие. Со стороны Чебоксарского переулка на фасаде дома были установлены мемориальные доски В.М.Саянову, который жил в этом доме с 1934 до 1959 г., и В.Я.Шишкову – в 1941-1942 гг.

Литературно-мемориальный музей М.М.Зощенко (с 2007 г. Государственный литературный музей «ХХ век»)

Не всем писателям и поэтам, которые проживали и творили в этом доме, повезло попасть на мемориальную доску. О некоторых из них официальная история умалчивала много лет. К ним относился поэт Николай Алексеевич Заболоцкий (1903-1956), который был репрессирован в 1938 г по статье КРТД – контрреволюционная троцкистская деятельность – за произведение-поэму «Торжество земледелия», напечатанную в ленинградском журнале «Звезда» в 1933 г. Поэт наивно полагал, что поэма на тему о торжестве коллективизации, полная утопическими мечтаниями о золотом веке изобилия, когда возродится вся природа, руководимая свободным человеком, когда исчезнет насилие не только человека над человеком, но и насилие человека над природой, уступив место добровольному и разумному сотрудничеству. С критикой этой поэмы выступила газета «Правда», в статье которой поэма расценивалась как враждебное, кулацкое произведение. В 1943 году поэт обратился с письмом в органы НКВД с опровержением всех обвинений. Это письмо было опубликовано в журнале «Смена» только 1990-е годы. К этому времени он отсидел положенные пять лет в Комсомольске-на-Амуре, но не был освобожден, а задержан до окончания войны, как и остальные отбывшие наказание в порядке Директивы № 185, и переведен в Омскую область. В своём письме поэт упоминает несколько фамилий знакомых, арестованных ранее его, с которыми он общался, что было дополнительным компроматом для карательных органов. Одним из них был сосед по квартире в Доме писателей по адресу канал Грибоедова, 9 писатель и поэт-пародист Николай Макарович Олейников (1898-1937). В 1937 году Олейников был арестован по ложному обвинению и приговорён к расстрелу. Поводом для ареста послужили его неопубликованные стихи. К ним относится и поэма «Таракан», слова которой как песню на популярный мотив исполняла компания артистов хора Капеллы во главе с Аркадием Штейнлухтом с участием кроме меня Гали Марченко и других в минуты отдыха в некоторых трудных командировках по стране. Ниже первые два четверостишия этой поэмы.

«Таракан сидит в стакане,
Ножку рыжую сосёт.
Он попался. Он в капкане
И теперь он казни ждёт.
Он печальными глазами
На диван бросает взгляд,
Где с ножами, топорами
Вивисекторы сидят….»

(Альманах «День поэзии». Л-д. 1966).

Заболоцкий «Читает отрывок перевода поэмы Шота Руставели» Олейников, Николай Макарович

Цензура и карательные органы искали в этих и других неопубликованных стихах поэта крамолу и аллегорию текущей действительности. Через 60 лет после смерти поэта харьковский композитор и режиссер Алексей Коломийцев написал рок-оперу «Вивисекция» по мотивам его стихов - притчей о маленьких животных.
Вблизи моего дома на Перовской (Малой Конюшенной) было ожерелье богемы: Малый оперный театр, где пела моя родственница М.А.Елизарова, Большой зал Филармонии, где играл в оркестре мой дед, Театр эстрады на улице Желябова (Большая Конюшенная), где выступали звезды первой величины того периода – Аркадий Райкин, Александр Вертинский и другие. Я постоянно бегала по вечерам из одного культового театра в другой одна или в окружении родственников и знакомых. Посчастливилось увидеть почти все спектакли с участием А.Райкина. Особенно удивляли его знаменитые маски: за несколько секунд, выйдя за кулисы, актёр перевоплощался в одного из своих персонажей – бюрократа, спекулянта или пьяницы. Вместе с родственниками едва сдерживали слёзы и вместе с залом отбивали ладони пению А.Вертинского. Чтобы почувствовать это, достаточно послушать в его исполнении хотя бы романс - признание в любви: «Мадам, уже падают листья».

Дома сохранились пластинки большого формата с записью неповторимого мастера романса.

С женой Лидией Владимировной. 1943 г. Александр Вертинский - фотографии и песни в формате mp3

Из домашнего архива: Диплом И № 790319. Настоящий диплом выдан гр. Агронской Александре Александровне в том, что она в 1957 г поступила в Музыкальное училище при Ленинградской ордена Ленина Государственной Консерватории имени Н.А.Римского-Корсакова и в 1962 г окончила полный курс названного Музыкального училища по специальности сольное пение. Решением Государственной квалификационной комиссии от 26 июня 1962 г гр. А.А.Агронской присвоена квалификация солистки ансамбля. Председатель Государственной квалификационной комиссии В.Лукашин, директор Т.Карпова, секретарь Л.Жаркова. г. Ленинград 10 июля 1962 г. Регистрационный номер 78.

А похожа я больше на деда Евгения Александровича Елизарова, чем на отца.

«Елизаров Евгений Александрович (10.01.1884 – 29.10.1968 ) – гобоист (английский рожок). Музыкальное образование получил в придворной Певческой Капелле (класс Е.Лебедева), где учился в 1893 – 1902 гг. В 1902 – 1909 артист оркестра оперного театра Народного дома (на Петроградской стороне). В 1909 – 1919 гг. солист придворного симфонического оркестра, 1920 – 1951 гг. солист заслуженного коллектива симфонического оркестра Ленинградской филармонии. В последующие годы – солист оркестра Малого театра оперы и балета». (С.Болотина. Биографический словарь музыкантов – исполнителей на духовых инструментах. Л.1969).

7.6. В заполярье.

Город Полярный. 1960 г.

— Я помню происшествие дома: совсем ещё крохотная Маша упала со стола, когда ты её заворачивала в пеленки. Ты подняла панику, я прибежал с работы и привёл с собой военного врача нашего дивизиона.
— Да, ты быстро пришел и привёл своего врача, затем вызвали и детского городского врача. Всё кончилось благополучно, никаких повреждений у ребёнка не обнаружили.
В марте мы уехали в Ленинград, но в мае вернулись. Было уже тепло, я заворачивала её в легкие пеленки и носила в конверте. 4 июня, я запомнила это число, потому что это день рождения моей бабушки Марии Георгиевны, мы были приглашены в гости к Максимовым. Я одела белый с широкой юбкой сарафан, ты помнишь его? Машу завернула в одеяльце и в белый конверт, который сохранился дома до сих пор.
— Где жили Максимовы?
— У них был маленький сынишка, и они жили в нижней части нашего городка, у самой дороги, недалеко от Дома офицеров. Это было точно 4 июня. Я предварительно сбегала в Циркульный магазин и купила шерстяное одеяльце, помнишь, чёрно-красное с серой полосой. Сложила его вдвойне, завернула ребёнка, положила в конверт, и вперед.

Циркульный дом в Полярном.

— На фото у новогодней ёлки ты сидишь вместе с Тамарой Харькиной. Они жили тоже где-то недалеко?
— Да, в двухэтажном доме с балконами ещё ближе к Дому офицеров.
— Это не в деревянном доме на мысу в районе контрольного причала?
— Нет, там, рядом с причалом твоего дивизиона сторожевых катеров, мы жили в комнате Харькиных во время моего отпуска летом 1959 г. Теперь они получили комнату в кирпичном доме с высокими потолками. Они женились раньше нас и раньше получили жильё.
— Ты не помнишь, в каком месяце приехала в Полярный?

— Я приехала к самому Новому году. Ты уже где-то достал ёлку, что, видимо, было не просто. Я привезла новые игрушки, куклу мне подарили сокурсники Музыкального училища, где оформила декретный (академический) отпуск.
— Сразу после рождения Маши приехала Шура (мама, Александра Евгеньевна), и вы уехали вместе?
— Да, в конце марта.
— Ты приехала на Перовскую и жила у мамы или у бабушки?
— Конечно, у бабушки, а детская кровать стояла в комнате Кати. Кроватку покупала в мебельном магазине на улице Пестеля, напротив Соляного переулка, там сейчас ресторан. Я пешком пёрла домой эту металлическую кровать одна: стойки на колёсах везла, сетки держала под мышкой. Потом перебрались в детскую комнату к Шуре в смежной квартире, где жили вместе с Галей.
— Вы возвращались самолётом? Я встречал в Мурмашах? Это когда вы обтравили самолёт?
— Нет, это было позднее, Маше было уже больше года. Она была очень забавная, ходила в отсек к стюардессам, где её перекормили шоколадом. На ней было длинное сатиновое платье в горошек, выглядела как кукла-барыня на чайник. Качало, правда, в тот раз жутко, летели на Ил-14 почти 5 часов с промежуточной посадкой в Петрозаводске. Ночевали в Мурмашах в гостинице для лётного состава.
— А в предыдущий прилёт я встречал?
— Да, мы вместе добрались до Морского вокзала в Мурманске и после проверки документов пограничниками сели на катер до Полярного.

— Я вспоминаю, что из-за большого отлива деревянные короткие трапы на катер стояли почти вертикально, и пограничники переносили пассажиров на руках.
— Это было летом 1960 года. Осенью мы с Машей опять уехали, у меня продолжались занятия в Музыкальном училище. Зимой 1961 г опять приезжали на каникулы. В этот период неожиданно приехал дед Пожарский Александр Григорьевич, который увёз внучку в Ленинград.
— Ты говорила, что ребёнок путешествовал у него в чемодане?
— Он прилетал на Север в командировку на служебном самолёте с командой гидрографов. Возвращаясь в Ленинград, забрал Машу, которая во время полёта спала у него в чемодане. Ребёнка вручил бабушкам, а я приехала позднее на поезде. Летом семейство Елизаровых снимало дачу (сараюшку) в Ушково под Зеленогорском. С ними жила и дышала лесным воздухом и Маша. Места там чудные, лес, грибы и ягоды начинались прямо под окном. Недалеко находилось и озеро, где купалась молодёжь. Однажды Галя нырнула и вылезла из воды как русалка – без лифчика.

Продолжение следует

Вскормлённые с копья

22.12.201106:0122.12.2011 06:01:04

Просмотров:7198 Комментариев:0 0

Война и детство. Контр-адмирал Альфред Семенович Берзин. Часть 3.

Вскормлённые с копья

22.12.201105:4722.12.2011 05:47:33

Перед школой был парк, в самом конце которого было установлено трёхметровое распятие Иисуса Христа. Так что, когда дети шли в школу, то они проходили мимо него.
Наши учителя были из местного населения, они преподавали как при буржуазной республике, так и в период немецкой оккупации. Учительница по русскому языку была женой православного священника, а их дочь училась со мной в одном классе. В городе было три церкви: православная, католическая и лютеранская.
Латышский язык пришлось изучать с места в карьер, т.е. с первого по пятый классы. Когда жили в Красногорске, то Бабушка и Мама меня не учили латышскому языку, что, безусловно, было значительным упущением.
Зимой 1944 года я познакомился с пареньком моего возраста, который приехал в Илуксте на своей лошади, запряженной в сани, он кого-то привёз с хутора. Парень похвастался своими братьями, которые служили в немецкой армии, один из них был унтер-офицером. Все они тогда оказались в Курляндском котле, который был нашими войсками уничтожен в 1945 году.
В уезде действовали вооруженные банды, которые остались в лесах после отступления немцев. Состояли они в основном из айзсаргов (латыш. Aizsargi «защитники»). Они представляли военизированное ополчение в Латвии в 1919—1940 годах. Создано 20 марта 1919 года по указу Временного правительства Латвии и министра внутренних дел М.Валтерса как организация самообороны в сельской местности — выполняло функции вспомогательных сил полиции (что выражалось в содействии полиции при проведении обысков и арестов, патрулировании дорог, борьбе с бандитизмом, мародерами после гражданской войны) и армии (в военное время) — то есть выполняла роль Национальной гвардии.

Фото с польскими офицерами. Сзади, между генералом Карлисом Праулсом и полковником Владиславом Русином стоит руководитель информационного отдела Главного штаба Айзсаргов - Альфред Берзиньш [Alfrēds Bērziņš] - главный идеолог национального авторитарного режима Улманиса и Айзсаргов. - Айзсарги, подборка фотографий

Айзсарги, которые жили в пограничной полосе, несли вспомогательную пограничную службу. В организацию могли вступить граждане мужского пола от 20 (после службы в армии) до 60 лет любой национальности. Мы их называли бандитами, а этот паренёк называл лесными братьями. Бандиты систематически боролись с советской властью. МВД (НКВД) организовало из беднейших слоев крестьянства отряды «ястребков», которым дало винтовки и патроны к ним. Зимой бандиты отсиживались по землянкам, а начиная с весны, активно действовали.

Мама была назначена главным редактором уездной газеты. Из Москвы была дана установка на проведение коллективизации. В Латвии не было деревень, были хутора, где занимались сельским хозяйством семьями, до советской власти можно было нанимать батраков. После очередного заседания уездного бюро ВКП(б) было решено разъехаться по уезду членам бюро, проводить агитационно-разъяснительную работу.
Маму повез возчик на телеге, она была одета скромно, на голове платок. Бандиты сделали засаду, Маму с возчиком не остановили, пропустили, как потом выяснилось, они ждали 1-го секретаря уездного комитета Матуза. Тот ехал в немецкой штабной трофейной машине (вроде БМП ), его сопровождали солдаты МВД и ястребки. Бандиты их обстреляли, завязался бой, наших тогда погибло четыре человека, они были похоронены на кладбище, это были первые жертвы, к маю 1945 года там уже лежало 150 человек. Бог Маму уберёг, она вернулась целой, нам ничего не рассказала, внешне была спокойна.
Летом я с двумя друзьями отправился на озеро, которое находилось где-то в двух километрах от города. Когда мы вышли к нему и хотели искупаться, из кустов в нас полетели весьма крупные камни. Мы перепугались и побежали домой, постоянно оглядываясь. Когда мы отбежали на достаточно большое расстояние, из этих кустов вышла группа из пяти человек, на них была немецкая форма и они были вооружены. Прибежав домой, я рассказал Маме о том, что с нами случилось и что мы видели. Была послана к этому озеру группа наших солдат и ястребков. Все пять бандитов были убиты в бою, их трупы привезли к площади перед старым монастырём, который сгорел ещё в первую мировую войну при артобстреле. Трупы разложили на площади, поставили охрану. Они лежали трое суток, хотели выявить родственников.

Никто не хотел умирать (Витаутас Жалакявичюс). 1965 г.

С ребятами мы часто гуляли по лесам, которые окружали Илуксте. Один раз мы пошли лесом вдоль шоссе в сторону Даугавпилса. Там было много окопов, в одном из них мы нашли немецкую гранату, у которой была длинная ручка, её было очень удобно бросать. Это была немецкая противопехотная наступательная ручная граната с деревянной рукояткой Stielhandgranate. Решили её использовать по назначению, я отвинтил колпачок в торце рукоятки, дернул за шнур и бросил за окоп, все попадали на дно окопа, граната взорвалась где-то через 8 секунд. Кроме того было много патронов и куски тола. Каждый со своими трофеями стали возвращаться домой. Среди нас был один парень, который был старше нас года на три. У него с собой была бутылка самогона и кусок сала. На привале он эту бутылку выпил и довольно быстро запьянел. Когда мы продолжили путь, то я увидел немецкую мину, из земли торчали три её усика.
Это была мина, которая широко применялась в годы Второй мировой войны. Предназначена для использования против атакующей пехоты. Были разработаны 2 модели SMI-35 и SMI-44. Есть лишь незначительные различия между этими двумя моделями. Во время наступления союзников в Европе S-мина получила свое циничное прозвище от американских пехотинцев — «прыгающая Бетти» («Bouncing Betty»). S-мина имела большое психологическое воздействие на силы союзников. На Восточном фронте её обычно называли либо «мина-лягушка», либо на немецкий манер «шпрингмина».

Мины-лягушки: Как из-под земли. - «Популярная механика»

Я закричал, чтобы ребята соблюдали осторожность. Парень, который был пьяным, занёс ногу над усиками и стал нас пугать, что сейчас наступит, мы побежали к шоссе с криками, тогда и он присоединился к нам.
Запомнил я, как наш класс послали на заготовку дров в лес, где мы пилили деревья, которые были посильны нам.
Осенью 1945 года я прочитал в газете, что начался прием в Рижское Нахимовское военно-морское училище, Мне было 12 лет. Нам дали трофейную машину 1-го секретаря, Мама повезла меня в Ригу, нас сопровождали три ястребка с оружием, т.к. на дорогах активизировались бандиты. На шоссе, по которому мы ехали, совсем недавно погибли три летчика, они ехали на Виллисе. Бандиты перегородили дорогу тросом, на который машина налетела. На половине пути сломалась рулевая тяга левого переднего колеса. Мы остановились на шоссе, которое по обе стороны окружали огромные ели, дело было к вечеру, обстановка была мрачноватая. Ястребки заняли круговую оборону, шофер стал устранять неисправность с помощью «веревки и палки». По шоссе к нам приближался какой-то мужчина, ястребки его остановили и проверили документы, после чего его отпустили. Кое-как неисправность была устранена, и мы доехали до ближайшего посёлка, где переночевали, а машину отремонтировали. Далее мы доехали до Риги благополучно, где Мама меня и документы передала в училище. Война и детство закончились, впереди предстояла учёба в училище.

Центральный вход в Учебный корпус Рижского Нахимовского училища (из альбома Ф.Г.Кузовкова).

КОПЬЁВ АЛЕКСАНДР ФЁДОРОВИЧ ("НЕМНОГО О ПОДВОДНОМ ФЛОТЕ И ЕГО ЛЮДЯХ"): "Были в ВМФ такие адмиралы и офицеры: Голосов Рудольф Александрович, Берзин Альфред Семенович, Штыров Анатолий Тихонович, Громов Борис Иванович, Давыдович Борис Глебович; капитаны 1 ранга Храптович Альберт Иванович, Семенов Аркадий Иванович, Вдовин Виктор Владимирович, Гонтарев Валерий Павлович, Людмирский Исаак Иосифович, Гнатусин Федор Иванович - проживающие ныне в Москве и Санкт-Петербурге, Обнинске, Владивостоке. Они не стали Командующими флотами и командирами соединений по одной причине: называли вещи своими именами, вызывающими дискомфорт у начальников, были профессионалами с большой буквы, уважали людей, горячо болели за флот."

Альфред Семенович Берзин родился 19 июня 1933 г. в г. Красногорске Московской обл.
Образование: в 1951 г. окончил Рижское нахимовское военно-морское училище, в 1955 г. — ВВМУПП (штурманский факультет, специальность "офицер-штурман подводного плавания" ); в 1963 г. — 6-е ВСОК ВМФ (командный факультет, специальность "командир ПЛ" ); в 1974 г. — АКОС ВМА (специальность "командно-штабная оперативно-тактическая ВМФ" ).
Прохождение службы: курсант 1-го ВВМУ подводного плавания (08.1951); командир рулевой группы БЧ-1 "С-264" пр.613 БФ (10.1955); командир БЧ-1 -4 "С-264" пр.613 БФ(06.1957); в распоряжении командующего подводными силами БФ (11.1958 ); помощник командира "С-163" пр.613 БФ (07.1960); ст. помощник командира "С-279" пр.613 БФ (09.1961); слушатель ВСОК ВМФ (12.1962); помощник командира "К-56" пр.675 ТОФ (07.1963); старший помощник командира "К-31" пр.675 ТОФ (10.1965); командир "К-184" пр.675 ТОФ (02.1969); слушатель АКОС ВМА (10.1973); в распоряжении ГК ВМФ, Ленинград (07.1974); НШ—заместитель командира 26-й ДиПЛ ТОФ (08.1974); заместитель командира 10-й ДиПЛ ТОФ (09.1976); командир 10-й ДиПЛ ТОФ (08.1977); начальник кафедры 6-х ВСОК ВМФ (08.1982).
Награды: орден Красной Звезды (1972), орден "За службу Родине в ВС СССР" 3-й ст. (1988 ) и медали "40 лет ВС СССР" (1957), "За безупречную службу" 3-й ст. (1962), "20 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг." (1965), "За безупречную службу" 2-й ст. (1967), "50 лет ВС СССР" (1967 г.), "За воинскую доблесть в ознаменовании 100-летия со дня рождения В.И.Ленина" (1970), "За безупречную службу" 1 -и ст. (1971), "60 лет ВС СССР" (1978 ), "Ветеран ВС СССР" (1984), "70 лет ВС СССР" (1988 ).
Участвовал в БС в Северной Атлантике, Филиппинском море, Южно-Китайском море, Северном Ледовитом океане, северной части Тихого океана, Балтийском море. Имеет допуск к самостоятельному управлению ПЛ пр.613, 675, 675МК, 670.

Награда, бережно хранимая, близкая сердцу.

Продолжение следует.

Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru

Вскормлённые с копья

22.12.201105:4722.12.2011 05:47:33

Просмотров:15636 Комментариев:0 0

Солистка хора Капеллы. М.Д.Агронский. Часть 7.

Вскормлённые с копья

21.12.201110:0321.12.2011 10:03:52

— В 1970-х годах я был в зале Музыкального училища, где отмечался юбилей Екатерины Павловны. Что ты пела на этом концерте? По мнению сидевших в зале мне незнакомых слушателей из Музыкального училища и Консерватории, твоё пение произвело очень хорошее впечатление, которым они делились между собой в перерыве концерта.
— Екатерина Павловна была опытным педагогом. Она окончила Ленинградскую консерваторию по классу профессора С.В.Акимовой в 1925 году и много лет работала под руководством своего учителя. Она была не только учителем, но и заботливым воспитателем, который любил своих учеников. Она неоднократно бывала у нас в доме на улице С.Перовской, хорошо знала нашу семью. Я пела два романса — «Сон» Э.Грига и «Бахчисарайскому фонтану» В.А.Власова. Аккомпанировала наш училищный концертмейстер – ещё одна наша училищная «мама» - Гита Соломоновна Сокольская. Могу добавить, что иногда у меня случались конфликты с Екатериной Павловной. Признаюсь, что я отказывалась петь некоторые произведения Моцарта. В частности, Е.П. настаивала на исполнении арии Барбарины (дочь садовника графа Альмавивы) из оперы «Свадьба Фигаро». Это связано с тем, что одно из произведений Моцарта входило в перечень обязательных номеров сольной программы на выпускных экзаменах. Педагоги выбрали арию Барбарины, которая «навязла в зубах», т.к. её пели все без исключения сопрано. При моём отказе на занятиях, Е.П. свирепела и кричала: «Убирайся вон». Я послушно выходила из класса, зная, что через несколько минут Е.П. остынет и пошлёт кого-то из учеников найти меня и вернуть на занятия. Так это и происходило неоднократно. Я уже упоминала, что на экзамене я пела арию Констанци (наложница турецкого паши Селима) из оперы Моцарта «Похищение из серали». Пела и другие произведения Моцарта как в училище, например, арию Памины из оперы «Волшебная флейта», так и в последующие годы. В конце первого года обучения в училище пела партию Первой дамы из этой же оперы. Это происходило на экзамене, где партию второй дамы пела одна из выпускниц Светлана Гольдман, а партию третей дамы - моя однокурсница Рита Янау. Собственно, экзамен держала только Света, а мы были на современном языке группой поддержки. Но в результате Рите и мне комиссия поставила высший балл, а выпускнице только «хорошо».
— Уточни, какое, считаешь, у тебя сопрано, и какие партии предпочитала петь?
— Лирико-драматическое. На всех училищных концертах с желанием пела Снегурочку, Царскую невесту и другие оперные сопрановые партии Римского-Корсакова. Особенно любила петь Волхову. Она была «царевна прекрасная, дочь молодшая и любимая царя морского Окиан-море из оперы-былины Римского-Корсакова «Садко». Эта эмоциональная партия трудна для исполнителя, требует большого дыхания, следуя музыке, которая переливается как бесконечная морская волна.

Кадет Николай Римский-Корсаков, лейтенант флота Николай Андреевич Римский-Корсаков

Недаром же композитор после окончания Морского корпуса совершил трехгодичное кругосветное плавание на клипере «Алмаз» и на себе испытал «музыку» морской стихии, которую гениально воплотил в своих сочинениях. И если эти беспрерывные музыкальные волны может исполнить оркестр или пианист-аккомпаниатор, то вокалисту надо не только петь, но и дышать. У меня проблем с дыханием не возникало благодаря моему деду, который учил меня играть на духовых инструментах. Этот оперный персонаж вдохновил известного поэта Всеволода Рождественского на создание стихотворного шедевра «Царевна Волхова».

Панаркина Светлана Викторовна «Царевна Волхова». 2001 г.

Александра в Великом Новгороде у памятника «Тысячелетие России» (1862, автор проекта М.О.Микешин). 1990 (?)

Музыку Римского-Корсакова продолжала петь и в дальнейшей творческой работе, когда ездила с концертмейстером Капеллы Людмилой Богомоловой по городам и весям Ленинградской области, участвуя в праздниках, посвящённых этому замечательному композитору. Да и в Капелле при руководстве коллективом Ф.М.Козлова как-то была исполнена кантата Римского-Корсакова «Свитизянка» (на текст баллады А.Мицкевича), написанная для сопрано, тенора и смешанного хора. Пела дуэтом с тенором В.Трушиным под аккомпанемент двух роялей. Объяснялись в любви на сцене. Некоторый комизм ситуации заключался в том, что партнёр с очень хорошим голосом был маленького роста и нас развели друг от друга на значительное расстояние.
В училище получала удовольствие от пения и других, особенно итальянских композиторов. К примеру, пела партии Мими и Мюзетты из оперы Джакомо Пуччини «Богема». А песенку Мюзетты исполняла и впоследствии в Эрмитажном театре под аккомпанемент концертмейстера Капеллы Людмилы Богомоловой.
«Я хороша. Меня такой все знают. Я молода и красива. Всем сулю я любовь….»
— Знаешь ли ты диапазон своих голосовых возможностей?
— Во время специальных упражнений (распевка) мой диапазон голоса достигал трёх с половиной октав, от малой октавы (ниже первой), первой, второй и половины третей. Многочисленные произведения, которые я пела, обычно написаны не выходя за пределы трёх октав.

— Недавно прочитал («Наука и жизнь», 1976, №10), что самую высокую ноту «ре» четвёртой октавы берёт современная (1970-е годы) французская певица Мадо Робен. Этой ноте соответствует частота звука голоса 2349 герц. Это рекорд?
— Небезопасны и вряд ли нужны такие рекорды, так как обычный диапазон оперного певца охватывает две – две с половиной октавы. Важнее тембр голоса, который зависит главным образом от голосовых связок и строения горла певца. Если в обычной разговорной речи тембр голоса не является особенно существенным, то в искусстве пения это важнейшее свойство, составляющее главное богатство голоса. Тембр голоса называют окраской звука – «цветом» голоса, или проще, его красотой.
— В 1961 году у нас в стране гастролировала знаменитая перуанская певица с необыкновенным голосом Има Сумак.
— Я была на её концерте в Большом зале ленинградской филармонии. В первом отделении она пела перуанские и латиноамериканские песни. Её голос отличался особой окраской и широким диапазоном (более четырёх октав), который она демонстрировала во втором отделении концерта. Она вышла на сцену в костюме, напоминавшем оперение жар-птицы, и подражала пению экзотических птиц. Обычно аккомпанировал сопровождавший её в поездке гитарист, но в данном концерте ей была предоставлена группа оркестра филармонии, в которой играл на английском рожке мой дед – Евгений Александрович Елизаров. Насколько я знаю, певица поздно вышла на профессиональную сцену и за короткий срок стала мировой знаменитостью. С гастролями, началом которых стала поездка в СССР, она объехала все континенты. В нашей стране она пела в более чем сорока городах, по словам одного из обозревателей прессы, «ставя на уши публику своей песней «Девственница для бога Солнца».

Скачать бесплатно Yma Sumac 1992 Twice As Much (2CD)

— В одном из журналов прочитал: работа музыканта не менее тяжела, чем лесоруба и каменщика. Это выяснили сотрудники Австрийского института гигиены труда. Например, при исполнении симфонии Брамса частота пульса у музыкантов достигает 130 ударов в минуту. А как у певцов?
— Знаю не понаслышке, какие эмоциональные нагрузки испытывает певец или артист, выходя на сцену. Неоднократно видела, как волнуются даже корифеи искусства в ожидании подъема занавеса сцены. Даже такие «звёзды», как Аркадий Райкин. На себе испытала повышение частоты биения сердца, когда выходишь на сцену переполненного зала, особенно при исполнении сольной партии. При длительном концерте не редкость и лишение нескольких килограммов массы тела. Кроме того, не только на музыкантов в оркестровой яме, но и на певцов оказывает влияние сила звука оркестра или хора, которая может достигать 120 децибел, что сравнимо с рёвом реактивного двигателя современного самолёта (на расстоянии 5 метров). Кстати, английские законы по охране труда на предприятиях ограничивают уровень шума в цехах 90 децибелами («Наука и жизнь», 1976, №6). И ещё, есть музыка, которая имеет не только повышенное эмоциональное, но и гипнотическое воздействие. Многие музыковеды и слушатели к такой музыке относят самое значительное произведение французского композитора Мориса Равеля «Болеро». Этому музыкальному произведению поэт Н.Заболоцкий посвятил своё стихотворение, которое заканчивается фразой «О, Болеро, священный танец боя!». Не совсем уверена, что этот танец сможет вдохновить воинов. Знаю, что история создания «Болеро» связана с именем талантливой русской танцовщицы Иды Рубинштейн. По её просьбе М.Равель написал для неё балет, который был поставлен в парижской опере в 1828 году.
— Ты училась в Музыкальном училище и продолжала петь в самодеятельности?
— В первые годы обучения я продолжала петь и в самодеятельности. Так, 8 февраля 1958 года участвовала в концерте – смотре художественной самодеятельности ВВМИУ имени Ф.Э.Дзержинского. Спела романс Антониды из оперы М.И.Глинки «Иван Сусанин».

Концерт на сцене Высшего военно-морского инженерного училища имени Ф.Э.Дзержинского.

Режиссером литературно – музыкальной композиции «Героические страницы Военно-морского флота» в исполнении хора и чтецов в сопровождении духового оркестра была наша родственница Давыдова В.А.
В свободные вечера через день бегала на спектакли в Малый оперный театр. Многократно слушала «Дон Карлос» Дж.Верди с Довенманом и Богдановой, «Царскую невесту» Н.А.Римского-Корсакова, «Джоконду» французского композитора А.Понкиелли.
— В отдельной 19-метровой комнате в квартире Шуры стоял рояль, на котором иногда играл твой отец. Часто ли твои пальцы прикасались к клавишам инструмента?
— Когда я училась в училище, этот рояль брали напрокат, но усердно заниматься мне было некогда. Ранее в этой комнате стоял большой прямострунный рояль Мазихина (муж мамы Шуры).

Получаю большое удовольствие, когда музицируем вместе с отцом – Пожарским Александром Григорьевичем, который блестяще владел роялем.

Продолжение следует

Вскормлённые с копья

21.12.201110:0321.12.2011 10:03:52

Просмотров:12142 Комментариев:0 0

Воспоминания и размышления о службе, жизни, семье / Ю.Л. Коршунов. - СПб. : Моринтех, 2003. Часть 3.

Вскормлённые с копья

21.12.201109:5021.12.2011 09:50:41

А теперь о последнем, самом трагическом, периоде жизни Л.М.Галлера. В 1946 году с выходом в свет печально известного постановления ЦК ВКП(б) «О журналах "Звезда" и "Ленинград"» и стране началась очередная идеологическая кампания. Расправлялись с инакомыслящими, да и просто с мыслящими — в литературе, музыке, науке, кино. Казалось бы, чем это может угрожать адмиралам, руководившим флотом в только что победоносно закончившейся войне. Увы. так только казалось. Нашелся «борец за идею» и в нашей среде. Им оказался капитан 1 ранга В.И.Алферов, в прошлом начальник отдела Научно-исследовательского минно-торпедного института. А дело было так.
В 1939 году на вооружение флота была принята 45-сантиметровая авиационная торпеда. В общем-то конструкция торпеды была итальянской, но ее приспособлением к высотному торпедометанию занимался В.И.Алферов. Торпеда так и стала называться 45-36 ABA — «Авиационная Высотная Алферова». Надо сказать, что эффективность ее оказалась низкой, и в годы войны она практически не применялась. В 1944 году по соглашению с союзниками об обмене военно-технической информацией торпеду 45-36 ABA передали англичанам. Об этом в 1947 году и вспомнил В.И.Алферов. Его доклад с непомерным превознесением боевых качеств торпеды и криком «об ущербе, нанесенном обороноспособности социалистической Родине», лег на стол Л.Берия. Трудно сказать, подтолкнул ли кто-нибудь В.И.Алферова на бесчестный поступок или сказалась общая обстановка разгоравшейся борьбы с «безродными космополитами, преклоняющимися перед иностранщиной», но донос состоялся. Встречен он был, судя по всему, с готовностью. К торпеде присовокупили документацию по артиллерийским системам, трофейной акустической торпеде T-V и карты, тоже переданные союзникам. В результате возникло дело адмиралов Н.Г.Кузнецова, В.А.Алафузова, Г.А.Степанова и Л.М.Галлера.

Льву Михайловичу инкриминировалась передача «за границу без разрешения Советского правительства» торпед 45-36 ABA, документации по артиллерии и торпеде T-V. Унизительное следствие тянулось с 10 ноября по 29 декабря 1947 года. В условиях разгоравшегося гонения на «раболепствующих и преклоняющихся перед иностранщиной космополитов» говорить о союзническом долге, о взаимных обязательствах в годы войны было бесполезно.
В довершение ко всему в процессе следствия все свидетели, за исключением единственного — начальника МТУ контр-адмирала Н.И.Шибаева — отказались от своих показаний, которые они давали в пользу обвиняемых. И обвинение, и зашита в своих выводах были едины — бывшее руководство флота «нанесло серьезный ущерб боевой мощи ВМФ». Для Льва Михайловича это был удар. Зная многие годы почти всех свидетелей, он уважал их за высокий профессионализм, продвигал по службе, но главное — считал честными и порядочными людьми. Увы, одна лишь возможность служебных неприятностей заставила их не только дать показания против бывшего руководства флота, но и пойти против истины.
Ни один из подследственных адмиралов не признал себя виновным в совершении «политических ошибок». Еще с 1930-х годов помнили, что политическая ошибка — это самое страшное. Признаешься —конец. Тем не менее Л.М.Галлер такое признание сделал. Он считал, что совершил именно политическую ошибку. Не мог он себе представить в годы войны такого политического выверта, когда сотрудничество с союзниками по антигитлеровской коалиции станет преступлением. Сколько подобных «политических ошибок» за свою долгую службу довелось совершать Льву Михайловичу! Не предавал друзей, не разоблачал, не бичевал, не произносил демагогических речей, не писал таких же статей. И все-таки почему-то уцелел. Увы, всякому чуду приходит конец.
Первое заседание суда чести под председательством маршала Л.А.Говорова открылось 12 января 1948 года. В переполненном офицерами и адмиралами актовом зале Главного штаба ВМФ яблоку негде было упасть. Лев Михайлович сидел на сцене рядом с другими обвиняемыми. Для дачи показаний его вызвали первым. Внешне спокойный, он деловито объяснял суду мотивы передачи союзникам и торпед, и документации по артиллерии. Подчеркивал, что все делалось с его согласия. Признал, что совершил «политическую ошибку и неправильные действия». Как вспоминали очевидцы, создалось впечатление, что Лев Михайлович решил взять основную вину на себя.

Два героя (некоторые считают - "героя" ) Кулаков и Октябрьский. (Н.М.Кулаков получил Золотую Звезду Героя Советского Союза в 1965-м году вместе с С.Г.Горшковым (О.Стрижак "Секреты балтийского подплава"), Герой Социалистического Труда Алфёров Владимир Иванович.

Далее все шло по заранее разработанному плану. Со стороны обвинения особенно старались П.С.Абанькин, Н.М.Кулаков и, естественно, В.И.Алферов. Последний с явным удовольствием вспоминал, как в 1937 году удалось «раздавить гадов, мешавших создавать мощную советскую торпедостроительную промышленность». Непоколебимо стоял лишь Н.И.Шибаев. На вопрос может ли он привести случаи, когда адмирал Галлер принуждал дать информацию англичанам и американцам, отвечал: «Нет, не могу». При этом стоял твердо, несмотря на грубый нажим.
Наконец судебный процесс подошел к концу и Л.А.Говоров объявил перерыв. Адмиралы-подсудимые ушли в комнату, примыкавшую к залу, нервы были напряжены до предела. Известно, что Л.А.Говоров уехал в Кремль согласовывать приговор со Сталиным. Через несколько часов зал вновь заполнился. Л.А.Говоров зачитывает постановление суда. Звучат слова: «угодничество», «низкопоклонство», «раболепие»... Но вот главное... «ходатайствовать перед Советом Министров СССР о предании виновных суду Военной коллегии Верховного суда Союза ССР». В зале наступает гробовая тишина. Люди встают и, не глядя друг другу в глаза расходятся.
Что было дальше? Короткий суд под председательством не знающего пощады В.В.Ульриха и осуждение на 4 года, потом — тюрьма в Казани. Лев Михайлович долго болел, лежал в тюремной больнице. 12 июля 1950 года он скончался. Через три месяца после смерти И.В.Сталина его реабилитировали и восстановили в звании адмирала. Посмертно... Вот так трагически закончилась жизнь человека, с которым почти 70 лет тому назад судьба свела меня в заснеженном Петровском парке Кронштадта.

Шибаев Николай Иванович. Петровский парк зимой.

НАХИМОВСКОЕ УЧИЛИЩЕ

Нахимовских училищ в моей жизни было два—Тбилисское и Ленинградское. Осенью 1943 года, когда я учился в шестом классе, в село Федосеево Кировской области, где мы жили с сестрами в интернате для детей моряков Балтийского флота, а мама там работала, от отца из Ленинграда пришла телеграмма: «Есть возможность устроить Юрия Тбилисское военноморское химическое училище. Согласие телеграфируйте». Видимо, на телеграфе кто-то решил переделать слово «нахимовское» в более понятное «химическое». Впрочем, на семейно-интернатском совете разобрались, и вскоре в составе небольшой группы мальчишек с сопровождающим нас воспитателем я выехал сначала в Киров, а оттуда в Тбилиси. Не помню, были ли какие-нибудь экзамены, но в Кирове, где мы остановились при Военно-морской медицинской академии, какой-то отсев был.
На Кавказе в то время еще шла война, и ехали мы окружным путем — через Сталинград и Баку. Развалины Сталинграда и вся сталинградская земля произвели на нас страшное впечатление. Насколько хватало взора — ни одного целого дома. Все буквально перепахано, искорежено, изувечено. Это было истинное лицо войны. По недавно восстановленному полотну поезд шел медленно. По обе стороны дороги виднелись таблички: «Мины!» За ними —трупы, наши или немецкие — не разберешь.

В Тбилиси приехали вечером. Город был полным контрастом увиденному по дороге — это был глубокий тыл, совершенно мирная жизнь. Дом на улице Камо, где разместилось училище, разыскали быстро. Собственно, училища еще не было. Оно только начинало формироваться. Первое время даже спали не на кроватях, а прямо на полу, на матрацах, правда, с бельем. Впрочем, порядок чувствовался сразу — с вокзала в баню, стрижка под нулевку, утром медосмотр. Надо сказать, что поначалу нас, гражданских, было мало. Большинство составляли ребята с флотов и фронтов — сыновья полков и кораблей. Щеголяли они в форме, многие с медалями и даже с орденами.
Флотские отличались от нас широченными клешами. Но хвативших фронтовой жизни мальчишек в училище вскоре осталось мало — почти всех их отчислили, и с их уходом постепенно водворился порядок. Прекратились начавшиеся было на первых порах мелкое воровство, стычки между конфликтующими группировками и установленные ими бурсацкие порядки.
Новый 1944 год встречали в актовом зале с елкой. Начальник училища контр-адмирал В. Ю. Рыбалтовский вручал каждому подарок - пакет со сластями: американский шоколад, печенье, конфеты и мандарины. Таких вещей я не видел давно и решил часть съесть, а часть оставить на потом. Утром, достав пакет из-под подушки, обнаружил в нем далеко не столь приятные веши. Впрочем, первое время бывало и похлеще.

И все же постепенно жизнь налаживалась. В спальном корпусе появились койки, в классах — столы. Местные школы делились с нами учебниками, лабораторным оборудованием, тетрадями. Вскоре нас обмундировали сначала в рабочее платье, а затем и в настоящую флотскую форму. Почему-то довольно долго ходили без погон. Они появились лишь весной 1944 года. И вот в один из солнечных воскресных дней распахнулись ворота, и училище, рота за ротой, в полном составе, офицеры в парадных мундирах, с большим шелковым военно-морским флагом, под оркестр вышло на свою первую строевую прогулку. Для жителей города зрелище было необычным. Тбилисцы тепло приветствовали маленьких моряков. Местные мальчишки бежали за нами толпой. Помню, как пожилые грузинки осеняли нас крестным знамением. С этого дни строевые прогулки по городу стали традицией. Приурочивались они, как правило, к очередной победе на фронте.
Особое внимание в нашем воспитании уделялось дисциплине, военной выправке и уходу за формой. Следили мы за ней тщательнейшим образом: драили пуговицы и бляхи, гладили брюки. Естественно. все делали сами, но не без помощи старшин — помощников офицеров - воспитателей. Старшины были с нами постоянно, даже спали в кубриках. Одним словом, порядок в училище устанавливался военный, хотя и без какого бы то ни было солдафонства.
Взрослые нас любили, любили по-отечески. Ни у кого из нас в Тбилиси не было ни родных, ни близких. Местные ребята стали появляться в училище позже, как правило, это были дети грузинского руководства. Долгое время мы жили довольно замкнуто, практически без каких бы то ни было контактов с внешним миром. Разве что на уроки танцев и бальные вечера из соседней школы приглашали девочек. Для нас училище было и домом, и семьей. Взрослые это понимали и делали все. чтобы мы не чувствовали себя лишенными детства.

Несомненно, главным источником заботы о нас являлся В.Ю.Рыбалтовский. Его квартира располагалась при училище, и был он с нами практически все 24 часа. Высокий, представительный, с добрым, умным, я бы сказал даже породистым, лицом Владимир Юльевич являлся душой и сердцем училища. Фамилия Рыбалтовских исконно морская. Русскому флоту она дала не одно поколение моряков. Увы, в 1917 году Рыбалтовские оказались по разные стороны баррикад. Владимир Юльевич принял новую власть и всю свою жизнь отдал советскому флоту. Приспосабливаться к новой жизни, наверное, было нелегко. Мама вспоминала, как Надежда Евгеньевна, жена В.Ю.Рыбалтовского, рассказывала, что однажды муж попросил ее поджарить макароны. Положив на сковородку неотваренные макароны, она долго ждала, когда они станут мягкими. Потом ей многое пришлось узнать и многому научиться, смеясь, вспоминала она. Доброта была свойственна не только Владимиру Юльевичу, но и его жене. Воспитанники младшей роты часто бывали их гостями. Зная меня по дому на улице Чапыгина, Надежда Евгеньевна приглашала и меня, но я стеснялся.
В общем, начальника училища мы любили, пожалуй, даже обожали. Это было несколько странно, ведь обычно любят доброго, заботливого старшину, справедливого, разумного офицера-воспитателя, Даже командира роты, с которыми сталкиваются постоянно. Но чтобы обожали начальника училища — такое случается редко. Между тем именно так и было. В конце 1944 года В.Ю.Рыбалтовский получил новое назначение -- должность начальника училища им. М.И.Фрунзе. Предстоял отъезд в Ленинград. Училище приуныло. Но самое невероятное произошло в день отъезда. Поезд уходил поздно вечером, и по ротам пошел шепоток: «Проводим». Почти все училище, старшие и младшие, через ворота и щели в заборе ринулось на вокзал. Остановить созревшее решение было невозможно. Перед вагоном на платформе собрались почти все нахимовцы. Естественно, привокзальные клумбы остались без цветов. Еще помню, что мы ревели навзрыд, по-детски, размазывая слезы по щекам. Плакала Надежда Евгеньевна, да и сам всегда выдержанный В.Ю.Рыбалтовский украдкой смахивал слезу. В училище мы возвращались уже строем, под командой офицеров. Шли осиротевшие.

Вскоре в Ленинград перевелся и я. Разница между тбилисским и ленинградским училищами ощущалась сразу. В Ленинграде у большинства ребят были родители. В субботу не имевших двоек увольняли до вечера воскресенья. В Тбилиси о таком мы даже не мечтали. Естественно, у каждого были как бы две жизни - в училище и вне его. Впрочем, привыкнуть к этому не составляло труда. Было и еще два отличия. Во-первых, относительная территориальная свобода. В Тбилиси мы жили на строго ограниченной территории училища. В Ленинграде набережная Невы, площадь Революции, ныне Троицкая. часть парка Ленина и пляж Петропавловской крепости, по существу, являлись дозволенной территорией. Проводить здесь время после уроков и до начала самоподготовки не запрещалось.
Во-вторых, близость воды. Шлюпочная база размещалась прямо напротив училища. Морская практика на веслах и под парусами была здесь в ходу. Впрочем, и мы повзрослели, стали крепче. В летнее время вместо вечерней прогулки обычно ходили на шлюпках. Нева, Фонтанка, Мойка являлись нашими традиционными маршрутами. Часто ходили самостоятельно, без офицеров и старшин. Признаться, грести я не любил, будучи вице-старшиной класса, обычно сидел на руле. Ходили на шлюпках купаться и на пляж Петропавловской крепости. Здесь между волейболом и девочками готовились к экзаменам. Разрешение на шлюпку давал дежурный офицер по училищу.

Продолжение следует.

Вскормлённые с копья

21.12.201109:5021.12.2011 09:50:41

Просмотров:10405 Комментариев:0 0

Солистка хора Капеллы. М.Д.Агронский. Часть 6.

Вскормлённые с копья

20.12.201106:0320.12.2011 06:03:39

— Кто учился пению вместе с тобой?
— Вместе со мной на курсе вокального отделения учились и окончили училище 12 человек:
Буцин Сергей (тенор), пел в Свердловском театре оперетты.
Воеводина (меццо-сопрано), пела в Капелле.
Глинкина Ася (меццо-сопрано) стала солисткой Одесского оперного театра. Мы с тобой слушали её в роли Марфы-раскольницы в опере М.П.Мусоргского «Хованщина» в один из летних отпусков, проведённых на Бугазе под Одессой.
Жучков Александр (тенор) стал солистом ансамбля Балтийского флота в Калининграде.
Зиганшина Халима (сопрано), пела в Малом оперном театре.
Липатова Татьяна (сопрано) пела в хоре Капеллы.
Малишава Валерий (бас) преподавал в Музыкальном училище в Архангельске.
Павлов Алексей (бас), пел в Капелле.
Панова Валентина работала в Театре музыкальной комедии Ленинграда.
Смоляк Юрий (баритон), пел в хоре Кировского (Мариинского) театра оперы и балета.
Янау Маргарита (меццо-сопрано), пела в хоре этого же театра.
Из этого выпуска я училась вместе с Ритой Янау в классе педагога Андреевой Екатерины Павловны.

Андреева Екатерина Павловна. Ленинград. 1970-е годы.

Но в конце обучения меня опекала и выпускала на профессиональную сцену профессор Консерватории Софья Владимировна Акимова. Она очень тактично вмешивалась в вокал, обращала внимание на правильную постановку дыхания у молодых певцов. У меня, правда, с дыханием проблем не возникало. Это связано с тем, что дед учил меня дома играть на английском рожке, которым владел в совершенстве и где правильное дыхание играет основную роль. На первом курсе вместе с Екатериной Павловной ездила на фестиваль молодых дарований в Москву. Пела русские народные песни «Зачем тебя я, милый мой, узнала» и др. Аккомпанировала преподаватель училища профессионал высочайшего класса и замечательный человек Гита Соломоновна Сокольская. Была в гостях у солиста Большого театра В.В.Ивановского на Котельнической набережной. Слушала в Большом театре оперу Н.А.Римского-Корсакова «Царская невеста». Партию Марфы очень хорошо пела солистка хора Алла Соленкова, с которой меня познакомили – даже брала у неё ноты. Голос у неё удивительно красивый, но маленький, не всё было слышно. Была на концерте хора Свешникова, запомнились песни «Соловушка», «Не корите меня, не браните» и др.
— Расскажи подробности о выпускных экзаменах.
— К экзаменам готовилась не очень усердно, кроме музыкальной литературы, которая мне нравилась не только как интересный предмет, но и как его преподносила замечательный педагог, фамилию которой, к сожалению, запамятовала. Помню, что ходила с дочкой Машей в Зоосад, где двухлетнего ребёнка катал на каруселях однокурсник Саша Жучков, а я читала учебник. Заключительные государственные экзамены по вокалу проходили в большом зале училища в присутствии не только государственной комиссии, но и при полном зале преподавателей, студентов всех специальностей и даже приглашённых родственников и знакомых. В состав госкомиссии входили представители Консерватории, которые не только оценивали наши вокальные достижения, но и давали рекомендации на дальнейшее обучение в Консерватории. В зале присутствовали практически все мои родственники, в том числе и Вера Андреевна с тётей Женей, которые пришли как на обычный концерт.
В этот день экзаменовали меня и Риту Янау. Первой выступала на сцене я со своей сольной программой, в которую были включены девять номеров. Первоначально спела арию Констанцы из оперы Моцарта «Похищения из сераля». Затем пела ряд сцен из других опер и несколько песен.

В.А. Моцарт ДОН ЖУАН. Фильм-опера - 9 Января 2010 - Погружение в классику

В частности, ариозо Церлины из оперы Моцарта «Дон Жуан», Марфу ( из 2 и 4 действия) оперы Римского-Корсакова «Царская невеста», сцену Маркитантки из оперы «Суворов» композитора С.Н.Василенко, романс Грига «Сон», русскую народную песню «Отставала лебёдушка». Когда после первого перерыв спела свою сольную программу Рита, мы вместе с ней ушли в свой класс, где отдыхали и балагурили.
После окончания очередного перерыва в класс вошла запыхавшаяся Гита Соломоновна и сообщила, что зал уж полон, а артистов всё нет. Нам с Ритой предстояло петь заключительный экзамен. В концерт входили сцены из нескольких опер. В частности, дуэты Прилепы и Миловзора и Лизы и Полины (сцена в спальне Лизы) из оперы Чайковского «Пиковая дама»; квартет: три дамы и Тамино (тенор), партию третьей дамы пела Тамара Свиридова; дуэт сопрано и меццо-сопрано из « Recordare» («Помяни…») из второго раздела «Реквиема» Дж.Верди. После перерыва для обсуждения прослушанных выступлений, нас вызвали снова в зал и объявили оценки – « отлично». Когда закончились экзамены у остальной нашей группы вокалистов, в малом концертном зале училища был накрыт праздничный стол, где были поздравления с окончанием этого этапа обучения и вручение дипломов. На всех мероприятиях присутствовали наши основные педагоги – Екатерина Павловна и Софья Владимировна.
Софья Владимировна Акимова-Ершова - известная в музыкальных кругах певица и педагог. Она в 1909 г окончила Лейпцигскую (Германия) консерваторию по классу фортепьяно. Пела в Мариинском театре и даже с Капеллой. В книге А.Ершова «Старейший русский хор» (1978 г) напечатана афиша концерта капеллы, состоявшийся 13 октября 1918 г в зале Морского собрания города Кронштадт. В программе концерта, посвященного революционным событиям 1906 года, был «Реквием» Моцарта. В составе квартета солистов пела партию меццо-сопрано С.В.Акимова. Дирижировал известный английский композитор Альберт Коутс, который в период 1910-1920 годов жил и работал в Петрограде. На другой афише имя Акимовой вместе с Ершовым при исполнении 24 февраля 1923 г в хором Капеллы под управлением М.Г.Климова оратории немецкого композитора Г.Ф.Генделя «Самсон» (либретто Н.Хамильтона по поэме Дж.Мильтона «Samson Agonistes»). Любопытно для современника примечание в этой афише: зал Капеллы отапливается. С 1953 года С.В. работала не только в Консерватории, но и в Музыкальном училище, где руководила классом сольного пения. Когда я оканчивала Музыкальное училище, С.В. отмечала 75-летие. Праздничный стол был накрыт в квартире Акимовой в пятиэтажном доме № 4 по Гороховой улице.

Фасад дома № 4 по Гороховой улице, где жили мои педагоги. Вход в квартиру был со двора. Снимок 2011 г.

Это бывший доходный дом общества «Саламандра», построенный в 1907 – 1909 годах по проекту архитекторов Н.Н.Веревкина и М.М.Перетятковича. Идивидуальную выразительность этому дому придают симметричные эркеры и различные по конфигурации окна. Композиционная ось подчеркнута балконом, небольшой мансардой и фронтоном. В отделке удачно примиенен гранит – рациональный материал, практичный в условиях сырого петербургского климата. Над входом помещен симмвол общества – рельеф саламандры (хвостатое земноводное животное, похожее на ящерицу), согласно легенде возникшей из пламени и потому не боявшейся огня.

Мраморная доска на фасаде этого дома (над головой Александры) сообщает: «В этом доме с 1931 по 1941 год жил великий русский певец профессор ленинградской консерватории народный артист СССР Иван Васильевич Ершов».

Муж С.В., известный певец (тенор) Мариинского театра (затем профессор Консерватории) Ершов Иван Васильевич, умер в 1943 г.
С.В. жила вместе со своей бывшей ученицей (и моим педагогом) Е.П.Андреевой в двух комнатах огромной коммунальной квартиры на четвёртом этаже, куда поднимались на лифте. В эту квартиру можно было попасть и с чёрного входа без лифта, которым иногда пользовались, чтобы не беспокоить соседей, припозднившиеся гости. Управляться с домашним хозяйством этим двум очень занятым работой педагогам помогала домработница. Не мало прибыло гостей – главным образом, учеников С.В. – и на этот юбилей в 1962 г. Мы вместе с Ритой Янау из нашего вокального отделения были среди приглашённых к С.В. Кроме поздравительных речей и тостов был и импровизированный концерт. Я пела «Застольную песню» из оперы Дж.Верди «Травиата» вместе с известным солистом Малого оперного театра М.А. Довенманом, бывшим учеником С.В.

Акимова – Ершова Софья Владимировна. Ленинград. 1970 ?

— Кто-нибудь режиссировал программу этого торжества? Кто предложил тебе спеть партию Виолетты? Может быть, тебя и пригласили для участия в вокале?
— Нет. Я и ранее неоднократно была в этом доме, где всегда звучали музыка и пение гостей. С.В. прекрасно играла на фортепиано, была профессиональным аккомпаниатором. В тот праздничный вечер всё происходило спонтанно. Первоначально гости, не стесняясь, выпили и закусили за столом. Затем С.В. обратилась к М.А.Довенману: «Мишенька, ты не откажешься спеть гостям что-нибудь из своего репертуара?» Он предложил «Застольную песню», которая больше подходила к данной ситуации. Партию Виолетты С.В. предложила первоначально солистке Малого оперного театра В.Н.Кудрявцевой, но та вежливо отказалась. Тогда С.В. обратилась ко мне: «Надеюсь, споёт Шурочка, она может всё». Далее всё происходило, как написано в нотах первого действия оперы «Травиата». (Дом Виолетты, виден роскошно сервированный стол). Один из гостей, обращаясь к Альфреду, произносит: «Потешь хоть песней нас».
Довенман начинает песню: «Высоко поднимем все кубок веселья и жадно прильнём к нему устами,…как дорог душе светлый миг наслажденья, за милую выпьем его! Ловите счастья миг златой, его тяжка утрата, промчится без возврата он жизнью молодой; как пенится светлая влага в бокале, так в сердце кипит пусть любовь.
(Я продолжаю партию Виолетты) В словах этой песни глубокая правда, её не принять невозможно, верьте, что всё в этом мире ничтожно – важно веселье одно. Любовь не век живёт, лета не в нашей воле, цветок, поблекший в поле, опять не зацветёт. Ловите, ловите минуты веселья, пока их рок даёт.
(Затем продолжаем петь дуэтом). В: Весельем жизнь прелестна. А: Душа любви в ком не полна. В: Известна мне она. А и В: В приюте веселья часы полуночи отрадно провести; всё нас манит; пускай же востока заря застанет веселия пир ночной». В театре по желанию Виолетты гости пошли танцевать. У нас иначе – пошли продолжать пировать. Затем, правда, много пели и другие, в частности, Т.Н.Лаврова, солистка Малого оперного театра, тоже бывшая ученица С.В.

Михаил Довенман - Карлос (опера "Дон Карлос" Д. Верди), Кировский театр

Через десять лет я участвовала в похоронах своего замечательного педагога. Она умерла в феврале 1972 году на 86 году жизни. Панихида состоялась в большом концертном зале Консерватории. Похоронена С.В. на кладбище Александра-Невской Лавры, рядом со своим мужем – И.В. Ершовым. В 1978 году были изданы «Воспоминания певицы», где можно узнать не только о творческом долголетии С.В., но и её вокально – методических приёмах обучения певческому искусству.
Из музыкальной энциклопедии:
Акимова Софья Владимировна (15 (27) III 1887, Тбилиси - 16 I 1972, Ленинград) - певица (сопрано) и педагог. Заслуженная артистка Узбекской ССР (1944). В 1909 окончила Лейпцигскую консерваторию по классу фортепьяно К. Вендлинга. Брала уроки пения у М. А. Славиной и С. М. Мирович (Петербург). В 1913-29 солистка Мариинского театра. А. - одна из лучших исполнительниц партий в операх Р. Вагнера: Эльза, Елизавета, Зиглинда, Брунгильда ("Лоэнгрин", "Тангейзер", "Валькирия", "Гибель богов" ). Часто выступала вместе с мужем - И. В. Ершовым. Значительным событием музыкальной жизни стало их совместное. выступление в опере "Сказание о невидимом граде Китеже" в партиях Февронии и Гришки Кутерьмы. Другие партии: Марина Мнишек, Тамара. В 1919-25, 1929-52 преподавала в Ленинградской. консерватории (с 1939 - профессор). Среди учеников Т.Н.Лаврова, В.И.Кильчевский, М.А.Довенман.

Акимова Софья Владимировна (в роли девы Февронии, "Сказание о невидимом граде Китеже", Ленинград, Кировский театр, 1927)

Продолжение следует

Вскормлённые с копья

20.12.201106:0320.12.2011 06:03:39

Просмотров:7054 Комментариев:0 0

Вскормлённые с копья

RSS подписка

Архив

Поиск

Солистка хора Капеллы. М.Д.Агронский. Часть 8.

Война и детство. Контр-адмирал Альфред Семенович Берзин. Часть 3.

Солистка хора Капеллы. М.Д.Агронский. Часть 7.

Воспоминания и размышления о службе, жизни, семье / Ю.Л. Коршунов. - СПб. : Моринтех, 2003. Часть 3.

Солистка хора Капеллы. М.Д.Агронский. Часть 6.

Вскормлённые с копья

Облако тегов

RSS подписка

Архив

Поиск

Солистка хора Капеллы. М.Д.Агронский. Часть 8.

Война и детство. Контр-адмирал Альфред Семенович Берзин. Часть 3.

Солистка хора Капеллы. М.Д.Агронский. Часть 7.

Воспоминания и размышления о службе, жизни, семье / Ю.Л. Коршунов. - СПб. : Моринтех, 2003. Часть 3.

Солистка хора Капеллы. М.Д.Агронский. Часть 6.