Вскормлённые с копья

Некоторые страницы жизни питонов-фрунзаков в 1949-1953 годах в фотографиях из личного архива А.П.Наумова. Часть 14.

08.02.201207:4208.02.2012 07:42:38

Октябрь 1951 года. Мы уже совсем другой, более серьезный и солидный народ.

Под Крузенштерном.

Ноябрь 1951 года. Почему бы немного не похулиганить молодежи?

Хор.

Наступил 1952 год. Значок ГТО.

По-курсантски: дешево и здорово - водка и баклажанная икра.

Со второго семестра стали артиллеристами, как не посетить артиллерийский музей.

Начали практику на ЭМ пр. 30К "Сторожевой". Снято с мостика.

Вид на корму ЭМ с мостика.

Койка у иллюминатора, конечно, навевает курсантские мечты об отпуске.

Торпеду вытаскивают на палубу. А ведь не торпедолов.

Продолжение следует.

Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru

Вскормлённые с копья

08.02.201207:4208.02.2012 07:42:38

Просмотров:5914 Комментариев:0 0

Мазуренко В.Н. Атомная субмарина К-27. Триумф и забвение. Часть 18.

Вскормлённые с копья

07.02.201208:4507.02.2012 08:45:07

2010 год для подводников, служивших на К-27, стал юбилейным – 45 лет похода в Средиземное море. Проходят годы, десятилетия, уходят из жизни те, кто служил когда-то на уникальной подводной лодке К-27 с реактором на жидкометаллическом теплоносителе.
Хочется верить, что память о тех, кто отдал годы службы на флоте, кто служил на атомной лодке К-27, останется на века. Наша Светлая Память всем ушедшим морякам-подводникам АПЛ К-27, честь, и уважение ныне живущим в различных городах, посёлках нашей когда-то Великой Родины, которую мы сообща защищали.

Ветераны-подводники: (слева направо): В.Домбровский. Г.Агафонов, В.Мазуренко, Ю.Воробьев (2002 г.).

Глава 11. РЕМОНТ И СНОВА В МОРЕ

Ремонт – это когда весь мир разобран на запчасти, и уже не верится, что когда-нибудь удастся всё восстановить в прежнем виде. Причём – всё равно, ремонтируется квартира, паровоз или корабль.

А.Реутов "Вымпел над клотиком"

В октябре 1965 года после того как АПЛ К-27 прибыла в Северодвинск на завод "Севмаш" экипаж начал проводить совместно со специалистами ревизию и ремонт оборудования ППУ атомной подводной лодки. Работы проводились не только в реакторном отсеке, но и в остальных тоже, в том числе и в турбогенераторном, где находился мой и моих товарищей посты согласно штатному расписанию. В конце января 1967 года в основном закончился ремонт и замена основного оборудования как в реакторном отсеке, так и по всему кораблю. Впереди предстояла перегрузка реакторов, замена отработанных активных зон. На то время это была уникальная операция. Потому что она, во-первых, проводилась в зимнее время, на плаву корабля у пирса цеха №42 завода. В операции был задействован плавучий кран грузоподъёмностью 100 тонн. Специально было спроектировано и оснащено хранилище для хранения отработавших выемных частей реакторов и специальное ремонтное судно, на котором размещалось оборудование. Перезагрузка зоны проводилась специальной командой во главе с капитаном 2-го ранга В.И.Кашиным. В неё были включены многие работники от ОКБ "Гидропресс". Ответственным работником от этого конструкторского бюро был заместитель Главного конструктора Г.А. Тачков. Сборкой активных зон, монтажом выемных частей, установкой механизмов занималась бригада от завода. Контроль за состоянием работы ядерных реакторов обеспечивала группа учёных, которой руководил Виталий Владимирович Новожилов.

Представитель главного конструктора ППУ из ОКБ "Гидропресс" Виталий Владимирович Новожилов (в центре). Северодвинск.

Конечно, всё это происходило при активном участии членов экипажа АПЛ К-27. Но самая большая нагрузка и ответственность ложилась на командиров реакторного отсека двух экипажей капитан-лейтенантов Геннадия Агафонова, Влада Домбровского и их спецтрюмных Николая Логунова, Феликса Литвиненко, Валентина Ращупкина, Виктора Гриценко.
27 февраля 1967 года началась операция перегрузки правого реактора, 19 марта 1967 года – левого реактора. К этому времени правый реактор специалисты совместно со спецтрюмными вывели на минимально контролируемый уровень мощности. На левом борту мощность была выведена 6 апреля 1967 года. Эта дата стала окончанием операции по перегрузке активной зоны. Экипаж К-27 приступил первоначально к швартовым испытаниям, затем в августе начались ходовые. В начале сентября экипаж атомной подводной лодки вышел в Белое море для проведения глубоководных испытаний. Это одно из таких испытаний, которое запоминается на всю жизнь. АПЛ пришла в заданный район полигона и начала проводить погружение, останавливаясь через каждые 10 метров. По каштану во всех отсеках звучит команда: "Осмотреться в отсеках". Проверялась работа механизмов, надёжность соединения трубопроводов и различных систем. И так до критической глубины. Для нашего корабля она была чуть ниже 300 метров (при рабочей – в 240). Когда корабль начинает пересекать свою рабочую глубину и приближаться к критической, вот здесь, скажу прямо, испытываешь неприятные ощущения. Давление на корпус корабля огромное. В отсеке стоит треск, напоминающий сжимающий спелый арбуз. Кажется, что ещё немного и АПЛ не выдержит всего этого и развалится на части. Но всё обошлось. Продержавшись несколько минут на критической глубине, лодка по команде командира начала медленно всплывать на поверхность. Корабль и его экипаж успешно завершил глубоководные испытания и прибыл на свою стоянку в заводе.

Старшина команды спецтрюмный Ф. Литвиненко, спецтрюмный В. Ращупкин.

13 сентября 1967 года был подписан акт об окончании ремонтно-модернизационных работ и перегрузке реакторов. Атомная подводная лодка К-27 снова была в строю. Два дня экипаж усиленно занимался загрузкой провизии для автономного похода сроком более двух месяцев. Предстояло совершить поход вокруг земного шара без всплытия на поверхность. Попрощавшись с городом Северодвинск, который стал таким родным за время пребывания в нём, командир АПЛ капитан 1-го ранга Леонов Павел Фёдорович повел её в свою родную базу Гремиху. Туда же военным надводным кораблём ушли семьи офицеров и мичманов, а также молодые матросы, которые перед этим прибыли в экипаж. Шли первоначально в надводном положении. В отсеках шла обычная, рутинная работа и жизнь. Одни несли вахту, другие отдыхали на местах, отведённых для этого в первом и восьмом отсеках. А потом особенно молодым морякам пришлось испытать неприятные ощущения. Начался шторм. Лодку бросало как щепку. И началось у многих то, что и положено при такой качке – травля. Стоять на своем посту было просто невыносимо, не помогала и выданная таранька. Леонов П.Ф., узнав о состоянии моряков, первоначально объявил большую приборку, чтобы как-то отвлечь и взбодрить моряков, а потом дал команду на погружение. Приятный, надо сказать, момент. После погружения, через некоторое время состояние организма вошло в норму, и моряки продолжили выполнять свои обязанности. Через сутки, если мне не изменяет память, атомная подводная лодка пришвартовалась к своему пирсу в Гремихе. Родная база встретила нас пасмурной и дождливой погодой. Дул сильный прохладный ветер. Но снега ещё не было. В общем, нормальная для Гремихи погода. Для многих членов экипажа это было первое знакомство с этим суровым северным краем. От старших товарищей мы слышали много о нём, но хотелось увидеть воочию. И вот она перед нами – Гремиха.

Первое письменное упоминание о поселении людей на нынешней территории ЗАТО г. Островной относится к 1611 году. С началом войны, 22 июня 1941 года, командующий Северным флотом контр-адмирал Арсений Григорьевич Головко подписал приказ о создании Иоканьгской военно-морской базы (ИВМБ), где ранее базировались пограничные корабли. В 1938 году Иоканьга была переименована в Гремиху, по названию ручья, вытекавшего из Ромбозера. С 1963 года Гремихский поселковый совет входил в состав пригородной зоны города Североморска.

Глава 12. СТАРШИЙ ПОМОЩНИК КОРАБЛЯ

Хочу рассказать уважаемым читателям ещё об одном из старпомов атомной подводной лодки К-27, под началом которого мне пришлось служить более года, и который был, когда произошла ядерная авария. Речь пойдёт о капитане 2-го ранга ВОРОБЬЁВЕ ЮРИИ НИКОЛАЕВИЧЕ. С ним экипаж встретился, когда он официально был назначен на корабль в октябре 1967 года. До этого, после ухода капитана 2-го ранга Умрыхина Геннадия Михайловича – летом 1966 года, корабль был без старпома. Были временщики, но долго они на корабле не задерживались. Исполнял обязанности старпома помощник командира корабля Валентин Милованов. Тогда долгое отсутствие старпома вызывало массу кривотолков среди моряков. Почему? Ведь в экипаже был офицер, помощник командира Милованов В.Н., который мог достойно занять эту должность. Думаю, что сейчас, спустя десятилетия, можно сказать, что этого не хотел лично командир корабля, капитан 1-го ранга Леонов Павел Фёдорович. Точнее сказать, он просто понимал, что Милованов В.Н. мог стать не только старпомом, но и командиром. Ему на данном этапе такой человек на этой должности был не нужен, по крайней мере, до завершения третьего боевого похода, на который командир возлагал большие надежды.
И вот пришёл Воробьёв Ю.Н. Пришёл он с одной из дизельных лодок, где был старпомом. Данная лодка тоже базировалась в Гремихе, входила в 17-ю дивизию. Было Юрию Николаевичу на то время уже 34 года, носил звание капитана 2-го ранга. В его возрасте, его однокашники занимали уже должности командиров ДПЛ или старпомов АПЛ, или даже командиров. Почему так было с Воробьёвым?
Вот что пишет в одном из своих писем в мой адрес, замполит АПЛ Божко Виталий Иосифович, который с Воробьёвым до его прихода на АПЛ, прослужил на дизельных лодках более 10 лет.

Замполит второго экипажа Виталий Иосифович Божко

«За время, которое мне пришлось общаться с ним, это где-то около 10 лет, с 1959 по 1968 год, я к нему присматривался. Действительно, явного стремления к карьере у него не было, его устраивали вторые роли, где меньше было ответственности. Но служил он хорошо. Как специалист он был на лодке полностью на своём месте. Отличался аккуратностью, ответственностью за свои обязанности. Ему были присущи и черты воспитателя в работе с подчинёнными. Хотя скажу, что первоначально, когда он пришёл на лодку, у него проявлялись черты некой оригинальности. Возможно, это было связано с домашним воспитанием. Но в скорости он увидел, что в коллективе его не воспринимают, как нечто особенное, и он впоследствии вписался в команду и, как говорят, «обтёрся». В общем, хочу сказать, что «звёзд с неба» он не хватал, но был на своём месте в полной мере.»
Здесь я хочу прервать цитирование письма Божко и коснуться вопроса "домашнего воспитания", о котором пишет замполит.
В семье Воробьёвых было два сына: старший Николай и младший Юрий. Отец в 1930-х годах был уже видным учёным. Старший сын в 1943 году погиб на фронте. А в 1944 году умерла мать Юрия. Ему исполнилось 11 лет. В то время они проживали в Москве. Всю свою любовь отец направил на младшего сына. О военной карьере Юрия не шла речь, да и после гибели сына и не могла идти. Отец хотел, чтобы меньший сын, после окончания школы поступил в институт и пошёл по стопам отца. Но Юрий категорически отказался это сделать. Между отцом и сыном произошла серьёзная ссора. После школы Юрий, не предупредив семью, уехал в Севастополь и поступил в Севастопольское ВВМУ им. П.С.Нахимова.

Узнав об этом, отец поднял все свои связи, чтобы Юрия отчислили из училища, и тогда Юрий при начальнике училища заявил, что если это случиться, то отец навсегда потеряет сына. До самого окончания училища отец не общался с Юрием. И только после того, как он предстал перед ним в офицерской форме лейтенанта, с молодой красавицей женой Тамарой, сердце отца растаяло. Между ними восстановились тёплые, сердечные отношения, которые были до самой кончины Николая Марковича Воробьёва. После смерти Юрия его похоронили рядом с отцом. Сегодня в г. Запорожье, где похоронены отец и сын Воробьёвы, стоит один памятник на двоих с указанием имени учёного – отца и военного офицера-подводника – сына.
Но вернёмся к тем далеким годам, когда пришёл Воробьёв на АПЛ К-27. Если быть объективным, то встретили его, конечно, холодно. Пришёл с дизельной лодки, опыта службы на атомных субмаринах нет. Не знаю, как сложилась бы служба Юрия Николаевича, если бы не ядерная авария. Потом лечение, отпуск. Судьба каждого офицера и сверхсрочника решалась индивидуально с учётом их здоровья и других обстоятельств.
Одни ушли с подводного флота, другие рьяно боролись, чтобы на нём остаться и расти дальше.
Юрий Николаевич был назначен на строящийся ракетный подводный корабль К-460 (пр. 667) на должность старпома. Потом командирские курсы. Он мог стать командиром большого корабля. Получить звание капитана 1-го ранга. Не стал, не получил. И на это были, думаю, веские причины. Не буду писать многое, скажу одно, когда наступило время стать командиром корабля (Юрию Николаевичу было уже под 40!) он отказался, сославшись на своё здоровье, аварию и возраст. К нему прислушались, он ушел с подводного флота.
Спустя десятилетия, засиживаясь с ним до утра, мы говорили о многих вещах. В том числе и об его отказе от должности командира корабля.

И вот, что мне ответил Юрий Николаевич:
«Знаешь, Слава, я мог, конечно, согласиться стать командиром, ведь став им, я получил бы звание капраза, но должность командира накладывала на меня огромную ответственность. А я, честно говоря, опыта командования таким кораблём не имел, да и служба на АПЛ имела короткое время. Я мог бы стать командиром на время её строительства, получить звание, а потом уйти по состоянию здоровья. Для этого были все возможности. Но как бы я потом себя, после этого чувствовал? Это попахивало уже трусостью. Этого не мог сделать, потому и ушёл. И, думаю, что сделал это правильно.»
Лично мне добавить к сказанному старпомом нечего.

Продолжение следует

Вскормлённые с копья

07.02.201208:4507.02.2012 08:45:07

Просмотров:5247 Комментариев:0 0

10-я дивизия подводных лодок (1976-1982). А.С.Берзин. Часть 4.

Вскормлённые с копья

07.02.201208:3207.02.2012 08:32:12

Наши ПЛ также несли боевое дежурство, стоя у пирса в одночасовой готовности к выходу. Некоторых командиров ответственно относиться к дежурству приходилось учить этому своеобразным способом. Например, на боевое дежурство заступила К-204 (капитан 1 ранга Е.В.Орсагош) Через два дня после заступления на дежурство я подошёл к 04.00 в штаб, где объявил учебную боевую тревогу штабу и К-204. Офицеры штаба прибыли все и сразу же были направлены для проверки К-204. На К-204 были выявлены следующие недочеты: семь человек совсем не прибыли, разового белья на лодке не оказалось, не хватало 1,5 т муки и ряда других продуктов. Командир лодки впал в полную растерянность. В конце концов я не сдержался сказал ему: "Теперь вы поняли, что такое 22 июня 1941 г. ровно в 04.00? Вот ваша готовность к войне. У вас готовность к выходу в море один чае, а сколько вам потребуется на выход фактически?!" После этого он стал играть тревоги через день, замечания быстро устранил, и в случае необходимости лодка была готова в установленное время.

Вручение корабельного торта командиру К-204 капитану 2 ранга Е.В.Орсагошу в день его рождения (позади командира — ЗКПЧ капитан 2 ранга Г.И.Самончик). Апрель 1982 г., Индийский океан, центральный пост АПЛ (фото предоставлено А.Ф.Копьевым). - Десятая дивизия подводных лодок Тихоокеанского флота. Люди, события, корабли. - Санкт-Петербург, 2005. Специальный выпуск альманаха Тайфун.

Боевая подготовка

Чтобы поддерживать дивизию в такой высокой боевой готовности, когда на БС почти каждый год находилось от 40% до 50% ПЛ (1978 г. — пять ПЛ, 1979 г. — пять ПЛ, 1980 г. — шесть ПЛ, 1981 г. — четыре ПЛ, 1982 г. — две ПЛ), необходимо было организовать интенсивную боевую подготовку ПЛ в базе и в море, которая включала в себя отработку курсовых задач, а также выполнение торпедной и ракетной стрельбы, что требовало от штаба дивизии максимальных усилий и четкой организации и исполнительности. Ежегодно каждый экипаж ПЛ должен был отработать курсовые задачи: Л-1, Л-2, Л-3 и СЛ. Задача Л-3, кроме других элементов, включала в себя торпедную и ракетную стрельбы. При наличии, например, 10 экипажей штабу и командованию дивизии приходилось принимать в год до 120 задач от ПЛ, из которых 80 приходилось принимать на выходах в море. Выполняли до 50 торпедных стрельб и до 10 ракетных стрельб, часть из которых с фактическим пуском ракет.
Проводилось несколько тактических учений, которые требовали большого обеспечения надводными кораблями и авиацией. Всё это нужно было спланировать, организовать и неукоснительно выполнять. Самым трудным было организовать подготовку кораблей пр.675МК после ремонта с модернизацией в Приморье и их переход на Камчатку. Главной причиной была слабая подготовка личного состава, отсутствие опыта плавания, скрытые дефекты материальной части, некачественная укомплектованность личным составом.
Привожу некоторые эпизоды подготовки ПЛ в Приморье для их перевода на Камчатку.
По прибытии в Приморье я выяснил, что К-204 и К-116 стоят у пирса в 26-й ДиПЛ. На К-204 мы вышли в море, где отработали задачу Л-2 и после этого вернулись в базу, задачу Л-2 приняли с оценкой ''хорошо". Командир ПЛ капитан 1 ранга А.А.Чернышев в море мне понравился, ПЛ управлял уверенно и грамотно.

На следующий день мы приняли задачу Л-1 на К-116 с оценкой "хорошо". Позже на этой ПЛ начали ввод ГЭУ, чтобы далее идти на отработку задачи Л-2. При вводе ГЭУ была выявлена неисправность испарителя, начал греться подшипник правой турбины, не работали горизонтальные рули.
После устранения этих неисправностей в 08.00 отошли от пирса. Командир ПЛ капитан 2 ранга Ю.Г.Шестак управлял ПЛ неуверенно. В данных условиях от пирса №2 ПЛ должна была выйти из бухты между волноломами на заднем ходу. Командир с управлением не справился, лодку на середине бухты развернуло лагом и в таком положении понесло на волноломы. В такой ситуации он совсем растерялся — ещё минута — и произошла бы навигационная авария.
Я вступил в командование ПЛ, о чём сделал запись в вахтенном журнале. Быстро отдали якорь, якорь забрал, ПЛ остановилась в каких-то 100 м от волноломов, моторами я развернулся носом на выход, быстро выбрали якорь и вышли из бухты под электромоторами между волноломами. Плавание старшим на ПЛ после ремонта похоже на деятельность лётчика-испытателя. Начали отработку задачи Л-2 в районе БП. В начале выхода на глубине 50 м раздался стук в циркуляционном насосе правой турбины. Всплыли в надводное положение, вскрыли горловину и увидели доски толщиной 2 см и куски резины. Насос эти доски частично перемолол. То есть рабочие как работали, так всё и оставили в циркуляционной трассе. С доставанием досок провозились несколько часов.
В конце концов задачу Л-2 отработали и приняли с оценкой "хорошо", после чего прибрежным фарватером начали движение в базу за кораблём-конвоиром, на этот раз это был тральщик. Я поднялся на мостик: видимость 40-50 м, густой туман. Запросил обстановку у радиометристов, которые доложили о наличии 15 целей. Шестак опять проявил беспечность: боевую тревогу не объявил, штурманскую вахту нёс командир электронавигационной группы лейтенант Еськов, БИП не работал. Пришлось ему напомнить о мероприятиях, которые он должен был организовать, вспомнить о столкновении К-56 с научно-исследовательским судном «Академик Берг».

Памятник подводникам в г.Фокино.

После этого начали переход на Камчатку. На подходах к проливу Лаперуза нас встретил жестокий шторм. Моряков почти всех укачало, вместо обеда старший помощник командира принёс мне кусок колбасы и тараньку. При подходе к Камню Опасности ситуация сложилась следующая: командира ПЛ и командира БЧ-1 укачало, течение 6 уз, ПЛ понесло на Камень Опасности. В такой обстановке опять пришлось брать управление ПЛ на себя: приказал поднять штурмана, изменил курс на 40" на дрейф и увеличил ход — принятые меры позволили избежать опасности. В остальном переход прошел благополучно, и в назначенное время мы ошвартовались в б. Крашенинникова.
Только мы пришли в базу, как командир дивизии сразу же меня послал старшим на выход на К-10 (с 273-м экипажем) на последоковые мероприятия. Вышли к м. Козак и начали дифферентовку. Пока дифферентовались, ПЛ снесло к устью реки Авача, командир БЧ-1 капитан 3 ранга Чирков место ПЛ не контролировал, и только после моего приказа определили место. До берега оставалось восемь кабельтов. Мой доклад командиру дивизии о результатах боевого похода (по поводу Чиркова) остался без внимания, командиру лодки было предложено "воспитывать и учить" Чиркова. И снова я был направлен в Приморье для подготовки К-204.
Отвезли меня в аэропорт рано утром. Дождь, слякоть, небо в сплошных тучах. Несмотря на непогоду, самолёт взлетел и довольно скоро приземлился во Владивостоке, где меня ждала машина. Вот и бухта Павловского. У первого пирса — К-204. Выходили ночью. Командир лодки капитан 2 ранга Анатолий Алексеевич Чернышев рассказал мне о состоянии дел: четыре месяца ПЛ не плавала, а в основном перешвартовывалась от одного пирса к другому, экипаж утратил морские качества.

Капитан 1 ранга Анатолий Алексеевич Чернышев (в 1973-1975 гг., — командир К-175 пр.675МК, в 1975-1981 гг. - командир К-204 пр.675МК). - Десятая дивизия подводных лодок Тихоокеанского флота. Люди, события, корабли. - Санкт-Петербург, 2005. Специальный выпуск альманаха Тайфун.

Очень скоро я с этим столкнулся на практике. Когда мы пришли в район БП, я зашел в штурманскую рубку и нашел командира БЧ-1 капитан-лейтенанта Башкирова пьяным. Командир ПЛ мне рассказывал, что Башкиров алкоголик и хочет вылечиться, но напивается довольно часто. Командование 26-й ДиПЛ К-204 практически не занималась.
Заместитель командира по политической части ПЛ обратился к начальнику политотдела 26-й ДиПЛ капитану 1 ранга Бычкову с просьбой, чтобы штаб и политотдел дивизии занялись их ПЛ. Тот ему в ответ: "Морские получаешь! За вредность получаешь! Чего тебе надо? Сиди и не рыпайся, занимайся партийно-политической работой! Пусть твой командир задает вопросы командиру дивизии капитану 1 ранга Хватову". Отношение Г.А.Хватова четко выразил 1-й заместитель командующего ТОФ вице-адмирал Э.Н.Спиридонов по телефону: "Товарищ Хватов, я смотрю подводная лодка К-204 вам не нужна и, кажется, не нужна флоту". Далее пошли указания по подготовке ПЛ к переходу на Камчатку (я был свидетелем этого разговора).

Эмиль Николаевич Спиридонов. И.Н.Дементьев. СЛАВНЫЙ ПУТЬ АДМИРАЛА Э.Н.СПИРИДОНОВА. 85-летию со дня рождения. - История штурманской службы
Первый день плавания показал, что экипаж утратил многие навыки после трехмесячного стояния у пирса. Только закончили дифферентовку, как сработала сигнализация из-за превышения допустимого уровня водорода (2,5%). Выяснилось, что при ремонте вахту несли безобразно и систему вентиляции аккумуляторной батареи собрали неправильно. С момента выхода начала барахлить связь. Первую радиограмму передали лишь с шестого раза, вторую с третьего раза, третью радиограмму передавали 27 раз и всё безрезультатно. Постоянно в ЦП болтовня и стояла ругань. Командир ПЛ отдаёт приказ командиру БЧ-5 включить преобразователь, тот ему отвечает: "Не буду". Приказы не выполнялись и не контролировались. Второй борт ГЭУ ввести мы не могли, так как испаритель работал плохо, питательной воды осталось 6 т и была тенденция к её уменьшению.
Плавать с неотработанным экипажем чрезвычайно трудно, для этого требуется большое физическое и умственное напряжение. В тот момент экипаж К-204 представлял собой тройку из басни Крылова "Лебедь, рак и щука". Плавали на перископной глубине при видимости 80 каб. На перископе вёл наблюдение старший помощник. Он обнаружил японскую шхуну, дал команду радиометристам открыть вахту на радиолокационной станции и замерить дистанцию до шхуны. Радиометристы замерили и доложили: 40 каб. Я подошёл к перископу и увидел, что тут что-то не так, так как японская шхуна была от нас на небольшом расстоянии. Я дал радиометристам приказ разобраться, и тут же они обнаружили вторую цель, до которой расстояние было 10 каб. Таким образом, очевидно, что старший помощник и радиометристы вели наблюдение невнимательно и допустили опасное сближение с целью.
В это время РЛС была обесточена и начался спор между командиром БЧ-5 и начальником РТС о том, кто виноват. Благодаря принятым мерам порядок был восстановлен, а с японской шхуной мы благополучно разошлись. Выяснились и другие обстоятельства: перископ изнутри был забрызган краской и отпотевал, что крайне затрудняло наблюдение.

На выходе АПЛ пр.675МК в полигон боевой подготовки. Приблизительно 1980 г. Слева направо: командир дивизии контр-адмирал А.С.Берзин, командир К-204 капитан 1 ранга А.А.Чернышев, заместитель начальника электромеханической службы по ГЭУ капитан 2 ранга И.Н.Михалевский. - Десятая дивизия подводных лодок Тихоокеанского флота. Люди, события, корабли. - Санкт-Петербург, 2005. Специальный выпуск альманаха Тайфун.

Мы подходили к району, который нам было приказано занять. Начали передавать радиограмму о занятии района, передали 13 раз — квитанции нет. Вместо этого пришла радиограмма от оперативного дежурного флота: "Донесите своё место и действия". Мне было понятно, что из-за потери нами связи оперативный дежурный флота весьма обеспокоен и далее нам надлежало действовать быстро и эффективно, чтобы установить связь любыми путями. Я приказал немедленно следовать к м. Титова, и через находившийся там пост наблюдения передать радиограмму оперативному дежурному флота. За 10 миль начали вызывать пост прожектором, тот ответил, а потом на наш вызов не отвечал. Часа через два связались на УКВ с постом на м. Титова и с каким-то СКР. Через них передали, что находимся у м. Титова, лежим в дрейфе и устраняем неисправность средств связи.
Десять часов радисты искали неисправность и наконец доложили о её устранении. Начали передавать радиограмму оперативному дежурному флота — квитанции нет. Передали ещё 10 раз, квитанции нет. Так плавать больше было невозможно, и я принял решение следовать в базу. Через пост мыса Поворотный мы передали оперативному дежурному флота, что следуем в базу по причине неисправности средств связи. За это время командир БЧ-1 капитан-лейтенант Башкиров напился до степени полной неподвижности, его унесли в гиропост и уложили спать.

Мыс Поворотный

После устранения неисправности средств связи, мы снова вышли в море для проведения торпедных стрельб, которые успешно провели. Подошла К-66 пр.659 (командир — капитан 2 ранга Г.М.Сизов, старший на борту—НШ 26-Й ДиПЛ капитан 1 ранга Ю.М.Самойлов, который в 1976 г. сменил меня на этой должности после окончания академии). Самойлов был назначен командиром К-94 в 1973 г., когда эта лодка стала на ремонт на СРЗ в п. Большой Камень, а в 1974 г. он поступил в академию, т.е. он в должности командира ПЛ не плавал, не швартовался, не стрелял. А сейчас он обучал командиров, как нужно плавать. Так как упражнение выполняла наша лодка, а К-66 нас обеспечивала, то я по УКВ дал инструктаж и задание командиру К-66 Сизову.
Через несколько минут по УКВ меня вызвал Самойлов и начал меня "учить": "...Мы теряем время, у меня опыт проведения упражнений в этих районах, моё мнение...". Я жёстко ему ответил, чтобы он немедленно приступал к указанным действиям. В ответ: "...Ну вот, мы друг друга не понимаем...".
Упражнение выполнили хорошо, и торпеду сразу нашли и подняли. По условиям стрельбы самоходный прибор помех нужно было выстреливать в надводном положении. К-66 начала маневрировать таким образом, что постоянно создавалась опасная ситуация. На мои приказания лечь в дрейф не реагировали. Самойлов болтал но УКВ и мешал работе. Выло такое впечатление, что ПЛ никто не управляет. Тогда я записал у себя в записной книжке, что Самойлов опасный человек и рано или поздно он сотворит какую-либо аварию или катастрофу. Несколько позже Самойлов стал командиром 26-й ДиПЛ, и мои опасения подтвердились.

Продолжение следует.

Вскормлённые с копья

07.02.201208:3207.02.2012 08:32:12

Просмотров:15193 Комментариев:0 0

Политика с белым бантиком. Константин Лукьяненко.

Вскормлённые с копья

06.02.201209:1406.02.2012 09:14:49

В стране – морозы. Но страна митингует. Воспользовавшись тем, что народ уже «созрел» для протестных действий, какая-то группка очень громких говорунов зовет народ к свободе, светлому будущему, к «России без Путина», к СМИ без цензуры, к «настоящей демократии», а, главное, к тому, чтобы будущие выборы президента оказались недействительными. Правда, не все орут так громко, как штатная провокаторша Чирикова или рубаха-парень Яшин. Есть и те, кто по-змеиному шепчут: «Я здесь, на Болотной, потому что не могу быть в стороне от этих событий», – или читают по бумажке явный политический бред, без всякого выражения, потому что это бред. Но, давайте обо всем по порядку.
(1) Неумелая политика нынешних властей, действительно, привела к тому, что при небольших деньгах и организаторском навыке уже в апреле можно вывести на улицы Москвы до полумиллиона человек, и я не удивлюсь, если такая массовая акция привлечет народ из периферии, который загодя будет съезжаться в столицу на автобусах и электричках.
(2) Основной причиной претензий к власти является старая, еще советская болезнь: «слышу одно, а вижу другое». Попытка представить последние 15 лет как годы неудержимого прогресса сегодня уже не что иное, как глупость, потому что разрушающиеся дороги, разбираемые на кирпичи заводы, пустые глазницы городков и деревень в российской глубинке не могут агитировать за нынешнюю власть. Особенно непорядочность власти видна на фоне чиновничьих дворцов и роскоши всякого ворья и преступников. Разговоры про повышение пенсий – это издевательство над стариками, у которых пенсии до сих пор ниже прожиточного минимума и в среднем в восемь раз ниже, чем на Западе.
(3) Идиотская демагогия про желание и невозможность создания инвестиционного климата в России – это не ложь, это национальное преступление. В то время, когда Россия, словами своих властей, мечтает о сотне миллиардов долларов вложений в ее экономику, около триллиона российских долларов беззаветно трудятся на благо других экономик, и, выходит, что сегодня Запад получает наши нефть, газ, сталь и другие богатства практически бесплатно. Какой инвестиционный климат, если виртуальный финансовый и товарный рынки приносят прибыли до 80% годовых, а промышленность, в массе своей, не даст больше 12%?
(4) Россия не смогла за эти годы сделать главного: добиться права на импорт современных технологий, получить доступ к высокодоходным финансовым рынкам и использовать опыт, например, Индии, чтобы сделать хотя бы часть своей экономики саморазвивающейся. Это очевидные провалы внешней политики и показатель необразованности и даже глупости власти, не сумевшей выстроить свои отношения с Западом и продолжающей оставаться в сервильном положении. Даже только поэтому гордость большинства россиян ущемлена настолько, что они готовы выйти на улицы, не зная для чего и ради кого.
(5) Происходит стремительный уход империи из многих сфер жизни. В стране появляются огромные территории, в которых власть не представлена никак: там нет органов правопорядка, закрыты школы, почти не работают почта и банковские учреждения. Участковый, учитель, врач и почтальон, которые испокон веков были символом Российской империи, во многих местах больше не существуют. Империя поджимает хвост.
(6) Совершенно понятные настроения народа, который считает, что его на последних выборах крепко обманули, лишь усугубляют общую ситуацию.
Пора сделать основные выводы: что нас ждет впереди и кому это нужно.
Можно не сомневаться, что при таком революционном пафосе народа мы войдем в продолжительный период хаоса и политической неразберихи, потому что одно дело «чирикать» на митинге, а другое – строить и укреплять страну. И вы думаете, что все эти интеллектуальные гиганты типа Чхартишвили, лучшего министра финансов всех времен и народов, малохольного Кудрина, стараниями которого Россия сегодня уже почти стоит на коленях перед Западом, и разные Шендеровичи сумеют собрать и укрепить Россию? Ребята, не надо – у них другая задача.
Чего они добиваются реально? – Ввергнуть Россию в состояния хаоса демагогией о нелегитимности прошлых и будущих выборов. А потом придут другие «дяди», которым вообще судьба России интересна настолько, насколько они могут ее ограбить. При этом есть еще один человек, который все это покрывает и организует в своих личных до болезненности корыстных целях, чья фамилия ни разу (!) не прозвучала на вчерашних митингах, но кто несет полную ответственность за наши нынешние политические судороги.

Об авторе. Константин Лукьяненко

Ранее опубликованное: «Нас 99%».

Сайт автора - Constantin Loukianenko

Вскормлённые с копья

06.02.201209:1406.02.2012 09:14:49

Просмотров:3356 Комментариев:1 0

Мазуренко В.Н. Атомная субмарина К-27. Триумф и забвение. Часть 17.

Вскормлённые с копья

06.02.201209:0506.02.2012 09:05:53

Капитан 3-го ранга в отставке Владислав Владимирович Домбровский.

После ремонта еле отмылись – на руках было больше 1000 распадов. Но, главное! Удалось «не запачкать» отсек ПГ, закрыли штатными матами, одежду и обувь забрали дозики.»
Конечно, помимо пожаров, поломки механизмов, напряжённого труда на грани человеческих возможностей были у личного состава за время похода и счастливые приятные минуты.
Отметил свой 30-летний юбилей Юрий Васильевич Комов, капитан 3-го ранга, командир дивизиона живучести и одновременно командир третьего отсека. Так же за время похода свои дни рождения отметили: Домбровский Владислав – лейтенант, Иванов Валерий – лейтенант - КИП, Корбут Николай – лейтенант - КГДУ, Анатолий Гужеленко – командир БЧ-4-РТС, капитан 3-го ранга. По этому случаю кок корабля готовил большой торт, выдавались 50 грамм – подводных, и торжественно зачитывалось поздравление командира корабля, замполита.
А разве можно забыть пребывание офицеров, мичманов и матросов на борту крейсера "Михаил Кутузов"?!
Август 1965 года. К-27 прошла успешно, без приключений, Мальту. Потом, более суток, через море Сифра, в заливе Большой Сирт для встречи с крейсером.
9 августа в полутора десятках миль от побережья Африки атомная лодка всплыла. Недалеко стоял крейсер "Михаил Кутузов".
После швартовки лодки к "Кутузову" на его борт поднялись старший похода капитан 1-го ранга Михайловский А.П., командир лодки Леонов Л.Ф., офицеры, мичманы, старшины и матросы, свободные от вахты.

Сидят слева направо: командир группы турбинистов Шеремет Владимир Григорьевич, командир БЧ-4РТС Гужеленко Анатолий Иванович, командир КГДУ Самарин Иван Александрович.

Надводники очень радушно встретили моряков атомохода. Подводники были поражены загаром и "фигурами" моряков-надводников, а те – белизной тех, кто поднялся на палубу крейсера с лодки. Но больше всего был поражён командир крейсера капитан 1-го ранга Владимир Матвеевич Леоненков, когда он увидел отношения между офицерами, мичманами и матросами атомной лодки. Он не мог понять, как это может быть, чтобы офицер обращался к матросу по имени, а тот его называл по отчеству или по имени и отчеству. Ведь это грубое нарушение Устава. Потом, как вспоминали моряки К-27, командир крейсера подошёл к командиру лодки и поинтересовался, когда те покинут крейсер, ибо таким вот "панибратским" отношением друг с другом подводники разлагают ему дисциплину на крейсере. Трудно, наверно, командиру крейсера было понять психологию моряков-подводников. Для этого надо было быть подводником. Отдых на крейсере продолжался два дня. Командиры кораблей обменялись обедом и ужином. Моряки-черноморцы, попавшие на борт атомной субмарины, были удивлены теми блюдами, которые употребляют подводники, температурой в отсеках. Но всему хорошему приходит конец. 11 августа в 4 часа утра атомная подводная лодка отошла от крейсера.

Адмирал Владимир Матвеевич Леоненков

Перед командиром лодки стояла задача – уйти незаметно от авиации 6-го флота США, которая практически непрерывно вела наблюдения за лодкой и кораблём.
Было решено погрузиться и под шумы крейсера, которые должны замаскировать шумы лодки – резко свернуть от курса с одновременным погружением на глубину 240 метров.
Этот манёвр удался, и К-27 продолжила свой поход в Левантийское море, где её экипаж занялся поиском подводных лодок в течение около 10 суток.
В отсеках, после "отдыха" на палубе крейсера, жизнь вошла в своё русло. В третьем отсеке заместитель командира по политчасти капитан 2-го ранга Анисов Владимир Владимирович проверял и делал замечания по выпускаемым в отсеках "Боевым листкам". Он составил очередной план соцсоревнований по отсекам, сменам. Если говорить о замполитах, то самое страшное для подводников, если к ним в экипаж приходил замполит-самодур, а такие, к сожалению, были. Думаю, это не относится к первому замполиту корабля Петухову М.А., да и к Анисову В.В. тоже, хотя он был объектом насмешек у подводников. Дело в том, что перед тем, как подводная лодка уйдёт в автономку, на борт загружали книги и кинофильмы, тематику которых подбирал замполит. За этим делом Владимир Васильевич следил строго. Загружались книги по истории КПСС, учебники по научному коммунизму и материализму и тому подобное. В фильмотеку входили такие "шедевры" как "Ленин в октябре", "Человек с ружьём", "Два бойца", "Чапаев" и многие другие художественные ленты про Ленина или о Ленине, революции и т.п.
Наверное, никто не навредил больше коммунистической партии, чем такие замполиты. Вот уж действительно: "Заставь дурака Богу молиться, он и лоб расшибёт". Людей буквально изматывала двухмесячная напряжённая служба в замкнутом пространстве с одними и теми же лицами и приборами. После вахты взять бы и почитать увлекательный детектив, любовный роман, триллер, или посмотреть кинокомедию. Людей уже тошнило от этой политической макулатуры.

Владимир Владимирович Анисов

К-27 завершала свой длительный поход в Средиземное море. Подводники знают, как медленно тянутся последние дни перед приходом в родную базу. Дни кажутся месяцами. Усталость всё больше и больше давит на организм. Главное – это благополучно прийти в родную базу, увидеть родные лица. Поход завершается. Вот только снова, как и в первом походе, командир корабля и старший похода не знают, куда возвращаться. То ли в Гремиху, где постоянное место базирования лодки, где находится штаб 11 дивизии, где проживают семьи моряков, или в Западную Лицу, откуда атомоход вышел в свой поход? Через несколько часов прояснилось – атомной лодке К-27 приказано прибыть в Западную Лицу. После расчёта сообщили командованию, что прибытие К-27 планируется 13 сентября, после полудня. Капитан 2-го ранга Леонов Павел Фёдорович после 60-суточного боевого дежурства пришвартовал свой корабль с экипажем к одному из пирсов Западной Лицы. Позади пожары, операция Ганжы, которому майор Борис Ефремов удалил аппендицит, успешная "атака" на американский авианосец, отдых на крейсере "Михаил Кутузов", устранение серьёзной поломки в четвёртом отсеке, успешно собранные разведанные о предполагаемом противнике –всё это уже позади.
Завершая свой рассказ о походе атомной подводной лодки К-27 в Средиземное море, хочу отметить, что радость возвращения в базу снова, как и после первого испытательного плавания, была омрачена. Экипаж по прибытию в Западную Лицу никто не встречал.

Как пишет Аркадий Петрович Михайловский в своих мемуарах, их, по-видимому, не ждали. Встречу организовала только дежурная часть, которая приняла от моряков лодки швартовые концы. Думаю, что когда спустя десятилетия, уважаемый адмирал писал эти строки, он немного лукавил. Не могли в Западной Лице не знать о приходе атомной лодки с 60-суточного похода.
Думаю, знали о том, когда и в какое время придёт К-27 в Западную Лицу. Но пусть это останется на совести тех, кто тогда в далёком сентябре 1965 года не удосужился встретить корабль и поблагодарить подводников за их тяжёлый труд в походе.

Через несколько минут появился начальник штаба флотилии капитан 1-го ранга В.Кичев, и только для того, чтобы пробормотать о каких-то секретных документах, сообщить, что Рензаев Н.Ф. командир флотилии получил контр-адмирала, и убраться восвояси с пирса.

Кичев Василий Григорьевич, контр-адмирал, командующий 12 эскадрой ПО СФ (1967-02.1969), начальник Оперативного управления Главного штаба ВМФ (1969-1971), начальник штаба СФ (1971-74), 1-й зам начальника ВМА по учебной работе (1974-84). Вице-адмирал, помощник представителя главнокомандующего Объединенными Вооруженными силами государств - участников Варшавского договора по Военно-морским силам в Национальной народной армии ГДР (1984-89).

Видя такое отношение со стороны командования флотилии Западной Лицы к экипажу атомной лодки К-27, старший похода капитан 1-го ранга, Герой Советского Союза Аркадий Петрович Михайловский приказал Леонову построить на причале тех моряков, которые были свободны от вахты, и лично поблагодарил их и всех остальных подводников с успешным завершением похода в Средиземное море. Он выразил уверенность, что по прибытии в родную базу, Гремиху, экипаж ожидает торжественная встреча и традиционный поросёнок. Через пару дней К-27, разгрузив оружие, тихо, безо всякого шума ушла в свою Гремиху.
Самое интересное, как потом вспоминает адмирал Михайловский А.П., он с удивлением обнаружил, что никто от него не требует отчёта о первом в истории флота СССР походе атомной лодки в Средиземное море, и даже не интересуется личными впечатлениями и обстоятельствами плавания! Почему это произошло? Думаю, что те, кто тогда стоял у командования дивизии, флотилии в Западной Лице, думали о том, какая их ждёт награда после того, как будет совершён группой поход атомных подводных лодок вокруг Земного шара. Флотилия готовилась к этому серьёзному мероприятию. Лампасы, звёздочки, Золотые Звёзды Героев, должности и тому подобное, наверно, это в первую очередь волновало командиров дивизии и флотилии. Им было не до уникальной атомной подводной лодки К-27 и её экипажа. Только так можно расценить такое хамское отношение к экипажу, совершившему свой первый поход в Средиземное море, давшему науке много ценного, и не только науке, но и государству!
По прибытии в Гремиху было всё: торжественная встреча, лица жён и детей, традиционный поросёнок. Экипаж встречал Командующий Северным флотом Лобов С.М., первый командир Гуляев И.И. Вот только осадок в душах моряков-подводников после захода в Западную Лицу и от той встречи остался... На годы, навсегда.

Адмирал флота Лобов Семен Михайлович. И.А.Пензов.

В.В.Наумов

В оценке действий командования 1-й флотилии АПЛ в Западной Лице отностельно экипажа К-27 автор не прав.
Обиду членов экипажа, особенно срочной службы. понять можно. Они восприняли деловой заход К-27 в Западную Лицу, как возвращение домой из похода, а он был связан только со срочной необходимостью возвращения в 11-ю дивизию ее начальника штаба капитана 1 ранга А.П.Михайловского. Недаром на причал прибыл начальник штаба 1-й флотилии контр-адмирал Кичев для всречи с Михайловским, на которой он поставил ему новую срочную задачу, ввел Михайловского в курс дела и заодно сообщил, что командир 11-й дивизии Н.Ф.Рензев (а не командующий флотилией, как у автора) получил звание контр-адмирала.
Что касается похода К-27, то он заканчивался в Гремихе, там ее ждали и готовили встречу, как героев, связанную не со сложностью и уникальностью похода, а с освоением в походе новой техники, которой являлась опытовая главная энергетическая установка К-27.
Жаль, что экипажу заранее никто не объяснил цель захода в Западную Лицу.
А.П.Михайловский совершенно правильно и закономерно, прощаясь с экипажем как старший на походе, поблагодарил людей за совместное плавание. Что касается остального командования 1-й флотилии, они, конечно, знали и, вероятнее всего. выпросили у флота заход К-27 в Западную Лицу для срочной доставки НШ 11-й дивизии, для более качественной подготовки к походу "сырого" экипажа 675 проекта под командованием капитана 1 ранга Виноградова, но ни о каком чествовании К-27 не помышляли. Об особенностях похода К-27 в 1-й флотилии и понятия не имели, ибо это никак не входило в их обязанности.
Подводные лодки 1-й флотилии, возвращавшиеся с боевой службы в лучшем случае встречало командование дивизии, и только летом 1967 года К-104, где я служил помощником, встретил командующий флотилии вице-адмирал А.И.Сорокин, который сказал, что экипаж К-104 хорошо отдохнул в Атлантике, тогда как вся флотилия выдержала тяжелейшую инспекторскую проверку, поэтому К-104 вместо отдыха пойдет на Белое море обеспечивать выполнение ракетных стрельб силами главных командных пунктов и ракетных расчетов с других кораблей.
Вообще существовала в ВМФ СССР практика, когда об особенностях походов и деятельности кораблей даже соседних соединений, не говоря уже о других базах, моряки узнавали из приказов о наказании за аварийные происшествия и редко из листовок политуправлений флотов, связанных с достижениями в соцсоревнованиях.
А командованию 1-й флотилии при заходе К-27 мечталось не о новых званиях, орденах и лампасах, а о том, чтобы решить сложнейшую задачу подготовки двух разнородных кораблей с еще достаточно "сырыми" экипажами к сложнейшему переходу на ТОФ через опасный из-за айсбергов пролив Дрейка да еще и уложиться в назначенные сроки.

Экипаж атомной подводной лодки К-27 после награждения орденами и медалями.

Пробыв немного в Гремихе, атомоход убыл в г. Северодвинск, на завод, где он родился. Убыл, чтобы пройти капитальный ремонт, поменять активную зону в реакторах и готовиться в свой третий поход. Чтобы выполнять пожелания вице-адмирала Холостякова Г.Н., который после первого испытательного похода в Атлантику записал в отчёте: «К-27 после ремонта и устранения выявленных недостатков в работе агрегатов и механизмов, может совершить 70-суточный поход вокруг земного шара без всплытия».
Пройдёт ещё несколько месяцев, и в марте 1966 года выйдет долгожданный указ о присвоении звания Героя Советского Союза первому командиру АПЛ К-27 Гуляеву Ивану Ивановичу. Орденом Ленина будет награждён второй командир корабля Павел Леонов, капитан-лейтенант Юрий Сорокин и ещё четверо моряков. Орденами Красного Знамени будут награждены старпом лодки Геннадий Умрихин, командир БЧ-1 Валентин Милованов, командир БЧ-5 Алексей Иванов, командир БЧ-4 РТС Анатолий Гужеленко, помощник командира корабля Геннадий Фытов, замполит Владимир Анисов, командир 2- го дивизиона Валентин Зубков, старшина спецтрюмных Николай Ганжа и др. Остальные офицеры, мичманы, старшины, матросы были отмечены орденами Красной Звезды, медалью Ушакова, "За боевые заслуги" и "За отвагу". Всего экипажу атомной подводной лодки К-27 за два её уникальных похода в 1964 и 1965 годах было вручено 6 орденов Ленина, 15 орденов Красного Знамени, 25 орденов Красной Звезды, 10 медалей "За боевые заслуги", 67 медалей Ушакова. Заслуженные боевые награды получены моряками-подводниками атомной подводной лодки К-27 в мирное время.

Продолжение следует

Вскормлённые с копья

06.02.201209:0506.02.2012 09:05:53

Просмотров:11266 Комментариев:0 0

Вскормлённые с копья

RSS подписка

Архив

Поиск

Некоторые страницы жизни питонов-фрунзаков в 1949-1953 годах в фотографиях из личного архива А.П.Наумова. Часть 14.

Мазуренко В.Н. Атомная субмарина К-27. Триумф и забвение. Часть 18.

10-я дивизия подводных лодок (1976-1982). А.С.Берзин. Часть 4.

Политика с белым бантиком. Константин Лукьяненко.

Мазуренко В.Н. Атомная субмарина К-27. Триумф и забвение. Часть 17.

Вскормлённые с копья

Облако тегов

RSS подписка

Архив

Поиск

Некоторые страницы жизни питонов-фрунзаков в 1949-1953 годах в фотографиях из личного архива А.П.Наумова. Часть 14.

Мазуренко В.Н. Атомная субмарина К-27. Триумф и забвение. Часть 18.

10-я дивизия подводных лодок (1976-1982). А.С.Берзин. Часть 4.

Политика с белым бантиком. Константин Лукьяненко.

Мазуренко В.Н. Атомная субмарина К-27. Триумф и забвение. Часть 17.