«После окончания ЧВВМУ им. П.С.Нахимова в 1956 году был уволен в запас по сокращению Вооруженных Сил. В этом же году поступил в Московский энергетический институт. После окончания института в 1961 году работал в Мосэнерго. С 1966 по 1991 год работал в Министерстве Внешней Торговли СССР в В/О "Судоимпорт", занимался экспортом и импортом судов и судового оборудования. В 1972 году окончил Академию внешней торговли. В 1972-1976 и 1990--1991 годах работал в торгпредстве СССР в Югославии, а в 1980-1981 годах в торгпредстве СССР в Турции».
Гриневич В.В.: Олег Виноградов, я, Вова Халошин, Арон Молочников, Гарри Лойканнен, Стас Столяров, Лева Голанд, Леша Кудрявцев, Алик Данилкин и Гена Пузаков. 1977 г.
Храмченков Александр Семенович
Александр Семенович Храмченков - капитан 2 ранга, командир БЧ-3 ПЛ, флагманский минер соединения в Северодвинске.
Хромов Юрий Сергеевич
В.В.Гриневич: Вадим Ильичев, Юра Пирогов, я, Юра Хромов (подводник) и Миша Логвинов около гостиницы.
Шабанов Валентин Михайлович
С должности помощника командира малой ПЛ на Балтике был назначен командиром штурманской боевой части (БЧ-1) "К-19" в первый экипаж.
Вспоминая невезучую подлодку, капитан 1 ранга в отставке Валентин Шабанов называет ее не иначе как "роковой корабль": "Началось с того, что во время строительства несколько взрывов, пожаров было, четыре или пять человек погибли. Торопились. Помню, висел лозунг: "Обгоним "Джордж Вашингтон"!" (американский аналог нашей К-19. - "ПГ" ). Тогда еще не знали, что американцы его уже спустили на воду. А мы еще в цехе стояли". Еще два серьезных ЧП случилось и во время швартовых испытаний, и когда на подводной лодке осуществлялся первый пуск реактора. 4 июля 1961 года - авария ядерного реактора в Северной Атлантике. В течение недели от лучевой болезни умерли 8 членов экипажа. (В 2001 году в Голливуде на основе этого события был поставлен фильм "К-19" с Харрисоном Фордом в главной роли.)
В.М.Шабанов : Реальности соответствуют только два факта - бутылка шампанского действительно не разбилась, и действительно была авария.
Мнение Валентина Шабанова о фильме : Если отбросить мелкие шероховатости, которые не лезут в корабельный устав, типа того, что контр-адмирала дежурный по кораблю по правилам не встречает, то все замечательно. И по поводу Украины правильно сказано, и службу правильно показали. Из всех картин о подводниках, которые я видел, эта - на уровне "Командира счастливой Щуки", а может, даже в чем-то лучше.
Если аварию с атомным реактором подлодки К-19 4.07.1961 г. можно объяснить конструкторскими недоработками, нарушениями технологии работ при ее изготовлении, ошибками при эксплуатации, а потому считать, в какой-то мере, техногенной, то вина за столкновение К-19 с американской подлодкой USS Gato 15.11.1969 г. лежит полностью на командире нашей АПЛ. 14 ноября 1969 года К-19 вышла в Баренцево море на полигоны, удаленные на 25 миль от берега, для отработки задач боевой подготовки, определения и уничтожения радиодевиации. Этот выход осуществлял 345-й сменный экипаж под командованием капитана 2 ранга Шабанова В.А. Старшим на борту был заместитель командира 18-й дивизии подлодок по боевой подготовке, капитан I ранга Лебедько В.Г. 15 ноября 1969 года в 6:13 GMT результате маневра нашей подлодки, которая увеличивала глубину с 60 до 90 метров, произошло столкновение К-19 с американской разведывательной подлодкой USS Gato. Эта подлодка выполняла разведывательную миссию по специальной программе. Ее командиру Буркхардту (L. Burghardt) разрешалось заходить в территориальные воды СССР, приближаться к берегу на дистанцию в 4 мили, производить радиоперехват и следить за советскими подводными лодками. В случае, если американскую лодку-нарушителя будут преследовать советские корабли, против них разрешалось применять боевое оружие, иными словами, лодка могла развязать войну.
Наша подлодка носовой частью ударила американской лодки почти под прямым углом в районе реакторного отсека и начала погружаться с сильным дифферентом на нос. Однако после продувания главного балласта был дан полный ход, и лодка благополучно всплыла. Получив значительные повреждения носовой части, К-19 все же смогла самостоятельно вернуться в базу в надводном положении. Пострадавших на борту не было. Тем не менее, на берегу подлодку ждала суровая комиссия и следователи. Капитана Шабанова В.А. чуть не сняли с должности и довели почти до инфаркта, а Лебедько, написав несколько подробных объяснительных, вышел из этой «мутно-водной» истории «сухим». Позднее, став контр-адмиралом, защитив кандидатскую диссертацию, Лебедько написал несколько книг по истории военно-морского флота и автобиографическую книгу «Верность долгу», описав свой героический жизненный путь военного моряка-подводника, включая и эпизод столкновения с американской АПЛ Gato, вина за которое и другое, уже с рыболовецким судном, была возложена на командира экипажа Шабанова. Капитан 2 ранга в отставке В.М.Шабанов, в свою очередь, в статье «», размещенной на сайте «Морская газета», сделал заявление по поводу вышедшей в свет книги воспоминаний контр-адмирала в отставке В.Г.Лебедько «Верность долгу», в котором обвинил Лебедько в искажении фактов и намерении переложить свою вину на Шабанова. Эти разбирательства командиров-подводников можно было бы не упоминать, если бы они не проливали свет на истинные причины столкновения АПЛ К-19 с американской подлодкой. Наиболее полно картина происходившего на борту подлодки К-19 в эти дни описана в книге командир штурманской боевой части К-19 капитан-лейтенанта К.П. Костина (ныне капитана 3 ранга в отставке) «Записки штурмана АПЛ К-19» (Северодвинск, 2003. – 162 с.). Вот некоторые отрывки из «Записок» Кима Костина.
«Командиром на «К-19» был недавно назначенный капитан 2-го ранга Шабанов. Своими впечатлениями о нем я просто обязан поделиться. Небольшого роста, подвижный, со слегка выпученными красными глазами, как у Гурвинека, говорит как-то отрывисто и внезапно». «… многие порядки здесь, на атомных лодках, меня удивляли. Например, элементарное дело – перешвартовка. Перейти от одного пирса к другому командиру здесь не доверяют. Обязательно приходит или начальник штаба, или командир дивизии! «Ну, давай, командир, действуй!» Только командир начинает давать команды на руль и на телеграф, как сразу следует: «Стоп!» И начинается издевательская критика типа: «Шабанов! Ты соображаешь или нет!?», «Шабанов! Ну, ты даешь!» или «Шабанов! Ты чем думаешь: головой или ж...!?» И это, конечно, при всех, даже при матросах. В это время на командира было жалко смотреть. Особенно мастерски издевался над Шабановым капитан 1-го ранга Лебедько – зам командира дивизии. В столкновениях, о которых пойдет речь, именно его невыдержанность сыграла свою отрицательную роль». «Утром 15 ноября мы были в полигоне БП в районе Териберки. Нейтральные воды. До берега порядка 25 миль. Я находился в штурманской рубке, решал астрономическую задачу. Накануне мы были под перископом, провели очередную тренировку астронавигационного расчета и измерили высоты светил для определения места. В центральном посту Лебедько «учил» Шабанова «военному делу настоящим образом». Он орал, бесновался, топал ногами. В штурманской рубке он так ударил кулаком по столу, что чудом не разбил стекло автопрокладчика. В центральном стояла немыслимая, гнетущая психологическая обстановка, такая, что нервы были на пределе. Хотелось забиться куда-нибудь в уголок или надеть шапку-невидимку. Обстановка разрядилась после того, как объявили команду завтракать. В отсеке наступила тишина. Мичман Пухта, старшина команды гидроакустиков, участник войны, мастер своего дела, с облегчением вздохнув, ушел завтракать, оставив за себя молодого акустика. Перед этим, помню, лодка изменила глубину — то ли с 60 на 90, то ли наоборот — с 90 на 60 метров. Ход был у нас, к счастью, небольшой. Молодой акустик, очевидно, не разобрался спросонок в акустической обстановке и не услышал шумы американской подводной лодки, с которой мы вскоре столкнулись». «В результате совместных усилий комиссии и вышестоящего командования сделали вывод, что никто не виноват – ни техника, ни акустики, ни экипаж. Виновата во всем неудачная гидрология моря. Этот вариант устраивал всех. Уважаемый читатель, а Вы согласились бы с этим выводом, приняв во внимание следующее. Во-первых, перед столкновением «Гэтоу», какой бы бесшумной она ни была, находилась на наших самых чутких носовых курсовых. Во-вторых, акустик, который сменил Пухту, был хоть и молодой, но настоящий акустик, а не трюмный. Он сидел рядом с Пухтой и, как все, молил Бога, чтобы его не заметил Лебедько. Я уверен: он слышал шумы, но не решился доложить, побоявшись его гневных вопросов. В-третьих, насколько я знаю, различного рода аномалии в распространении звука в морской воде обычно наблюдаются в теплых морях и не характерны для холодного Баренцева моря. Так что ссылки на неудачную гидрологию – это, мягко говоря, хитрая уловка. В-четвертых, это видно невооруженным глазом командование постаралось, чтобы авторитет Северного флота не пострадал».
Командир группы БЧ-5 Николай Григорьевич Мормуль. - И.И.Пахомов. Третья дивизия. Первая на флоте. СПб., 2011.
В книге контр-адмирала, бывшего начальника Технического управления Северного флота, Н.Г.Мормуля (Мурманск: Элтеко, 2001. – 658 с.) приводится рапорт старшего на борту капитана 1 ранга Лебедько об обстоятельствах столкновения подводной лодки К-19 с неизвестным подводным предметом в 07 ч 13 м 15 ноября 1969 года. В этом рапорте Лебедько указывает, что в 04 ч 05 м он отпустил отдыхать командира подводной лодки Шабанова В.А., т.е. командовал подлодкой единолично. После описания действий экипажа и «разбора» его ошибок Лебедько продолжает: «В 07 ч 00 м вместе со мной в центральном посту находились: вахтенный офицер капитан 3 ранга Н.В. Беликов, вахтенный механик инженер капитан 3 ранга А.Н. Курков и штурмана капитан-лейтенанты В. Федотов и К.П. Костин. Был получен доклад от акустиков, что горизонт чист. Считая, что горизонталыцик матрос Латышев отработан слабо, я решил посмотреть, как он будет осуществлять погружение в спокойной обстановке и приказал ему погружаться на глубину 60 метров. Матрос Латышев погружение произвел правильно и в 07 ч 10 м ПЛ была на глубине 60 метров. Курс 90°, скорость 5 узлов, дифферент 0,5 градуса на нос. Глубина места 206 метров. Горизонт по докладу акустиков в этот момент был чист. Из отсеков последовали доклады об их осмотре и отсутствии замечаний. Примерно в 07 ч 12 м, решив уточнить суточный план, я взял журнал и в это время в носовой части ПЛ раздалось два последовательных, почти слитных, сильных удара. Корабль вздрогнул, было ощутимо сильное сотрясение корпуса и буквально вибрация его носовой части... Получив дифферент около 3° на нос, «К-19» начала погружаться». Далее следует изложение действий экипажа под руководством Лебедько по спасению подлодки и возвращению на базу. Как видим, непосредственной причиной столкновения К-19 с американской подлодкой стало желание Лебедько «посмотреть» еще раз, как матрос-горизонтальщик будет погружаться «в спокойной обстановке». Матрос-акустик, который, по мнению К.Костина, слышал шумы и не решился доложить о них, побоявшись гневных вопросов и разноса Лебедько, стал другим виновником аварии. Таким образом, именно нездоровый морально-психологический климат, созданный на борту АПЛ К-19 Лебедько В.Г., и привел к столкновению К-19 с американской подлодкой.
Контр-адмирал Владимир Георгиевич Лебедько.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Воспоминания бывшего флагманского специалиста РТС 69-й бригады подводных лодок Северного флота контр-адмирала в отставке Сенина Владимира Прохоровича.
Подготовка к походу стратегической операции "Анадырь" по теме "Кама" началась в начале 1962 года в городе Полярном, в составе 69 бригады 4 эскадры ПЛ Северного флота. И чем больше секретили тему подготовки, тем больше было разговоров о ней, что наверняка доходило и до вероятного противника. В конце сентября коммунисты бригады сдали партбилеты в политотдел 20 эскадры ПЛ; жёнам офицеров и мичманов были выданы денежные аттестаты; секретная часть бригады была уничтожена комиссией из офицеров штаба бригады; к штатному вооружению пл было загружено по одной атомной торпеде и в ночь на 1 октября 1962 г. подводные лодки Б-36, Б-59, Б-130, Б-4, вышли в море, имея на борту совсекретные пакеты с приказанием вскрыть в Норвежском море. Офицеры штаба бригады на поход были расписаны по подводным лодкам: ПЛ "Б-4": 1) командир 69 бригады капитан 1 ранга В.Н.Агафонов, назначенный на должность за двое суток до выхода в море, так что с положением дел и личным составом бригады он знаком не был, 2) флагманский связист бригады капитан 3 ранга Ю.И.Куликов, в должности с основания бригады (сентябрь 1961 г.).
Агафонов Виталий Наумович.
ПЛ "Б-59": 1) начальник штаба бригады капитан 2 ранга В.А.Архипов, на должности с основания бригады, 2) флагманский врач бригады майор М.Н.Дедков, в должности с основания бригады. ПЛ "Б-36": 1) заместитель командира бригады по электромеханической части капитан 2 ранга Любимов, в должности с основания бригады, 2) инструктор-гидроакустик бригады мичман П.А.Панков. ПЛ "Б-130": 1) заместитель командира бригады по политчасти капитан 2 ранга Смирнов, в должности с основания бригады, 2) флагманский штурман бригады капитан 3 ранга А.Ф.Любичев, в должности с основания бригады, 3) флагманский специалист РТС бригады капитан-лейтенант В.П.Сенин, в должности с основания бригады (28.09.61 г.). Флагманский минёр бригады капитан 3 ранга Кузовников и флагманский химик капитан-лейтенант В.М.Капустин переходили на Кубу с имуществом бригады на сухогрузе в порт Мэриэль, где планировалось наше базирование. Должность флагманского минёра в походе исполнял командир БЧ-3 ПЛ "Б-36" капитан-лейтенант А.А.Мухтаров. Управление подводными лодками в походе осуществлял Главный штаб ВМФ по документам дальней связи с подводными лодками, между собой подводные лодки с момента выхода и до возвращения в базу связи не имели. После похода создалось впечатление, что противолодочные силы вероятного противника знали наше место и ни на час не теряли контакт с нашими подводными лодками, периодически контролируя места с помощью авиации, системы "СОСУС" или кораблей ПЛО. При переходе в Норвежском море, в условиях сильной штормовой погоды, на ПЛ Б-130 были сорваны леерные стойки и, при форсировании противолодочного рубежа Исландия-Фарерские острова в подводном положении, болтаясь на тросе, периодически производили сильные удары по корпусу то с одного, то с другого борта, создавая сильные помехи гидроакустическим станциям "МГ-10" и "МГ-200", а также значительно увеличивая шумность подводной лодки.
В течение всего времени форсирования Фареро-Исландского противолодочного рубежа на гидроакустических станциях прослушивалась работа гидролокатора противолодочного корабля, возможно, имевшего контакт с подводной лодкой. С выходом в Атлантику стали чаще появляться противолодочные самолёты и, пока устойчиво работала поисковая радиолокационная станция "Накат", подводной лодке удавалось уклоняться от обнаружения срочным погружением. С подходом к тропическим широтам из-за больших температур и влажности, техника РТС начала часто выходить из строя, так как влагостойкого покрытия на радиодеталях наших станций не было (промышленность начала делать такое покрытие только после нашего похода, по его печальным результатам). Особенно необходимой в этих условиях была поисковая станция "Накат", а её монтаж в темноте светился "как огни большого города", из-за "отекания" заряда с влажных деталей и мест паек. Мы с начальником РТС ПЛ "Б-130" старшим лейтенантом Чепрасовым, комбинируя радиодеталями, старались поддерживать в рабочем состоянии каналы станции, которые работали в диапазонах радиолокационных станций самолётов ПЛО, позволяя обнаруживать их задолго до подлёта к месту подводной лодки. В Саргассовом море каждая подводная лодка бригады оказалась в районе действия авианосно-поисковой противолодочной группы, а учитывая ещё то, что собирательный сеанс связи в этом районе приходился на светлое время суток, уклонение от самолётов ПЛО стало очень трудным, а иногда и невозможным. Против ПЛ "Б-130" действовала авианосно-поисковая группа с флагманом - противолодочным авианосцем "".
Подзарядку аккумуляторной батареи можно было проводить только в тёмное время при волнении моря 3 и более баллов, тогда даже при сигнале самолётной РЛС 4-5 баллов можно было визуально наблюдать самолёт ПЛО, который пытался с помощью прожектора искать в волнах подводную лодку, но найти её не мог. В одной из таких ситуаций, в ночь на 25 октября, при зарядке аккумуляторных батарей, самолёт ПЛО обнаружил "Б-130" и вызвал корабли ПЛО, ибо буквально минут через 10 после 5-ти бального сигнала на ПС "Накат" и освещения ПЛ прожектором, начали прослушиваться шумы винтов эсминцев в дистанции 120-150 кабельтов, идущих к подводной лодке. С подходом эсминцев ПЛ "Б-130" срочно погрузилась с большим дифферентом на нос (заклинило носовые горизонтальные рули), на глубине 20-30 метров раздались три мощных взрыва не то гранаты, не то глубинных бомб, от одного из взрывов корпус лодки содрогнулся. Погружение лодки с дифферентом командиром ПЛ капитан 2 ранга Н.А.Шумковым было остановлено на глубине 130-150 метров. После этого началось 29-ти часовое преследование подлодки тремя эсминцами ПЛО. Учитывая то, что температура воды за бортом ПЛ на глубине 100 м была + 29, а перед этим лодка несколько суток находилась в экваториальных широтах, то самая низкая температура +39, при влажности 90% была в первом отсеке, в остальных отсеках нормальная жизнедеятельность не обеспечивалась (было много случаев тепловых ударов у личного состава, покрытие тела сыпью и волдырями, отсутствие у всех аппетита и страшное чувство жажды (вода выдавалась по мизерной норме). Небольшое облегчение создавал врач подводной лодки, который обходил отсеки и протирал всему личному составу лицо ветошью, смоченной в спиртовом растворе. Гидроакустическую вахту в этот период во втором отсеке на шумопеленгаторной станции "МГ-10" и на станции поиска работающих гидролокаторов "МГ-13" по полчаса несли 5 человек (3 штатных гидроакустика, начальник РТС старший лейтенант Чепрасов и флагманский специалист бригады капитан-лейтенант Сенин). Чтобы у нас не было теплового удара, нам выдавали 0,5 литра воды (больше похожей на "мочу" ). Несмотря на это гидроакустическая вахта неслась непрерывно, положение преследовавших лодку эсминцев фиксировалось постоянно и документировалось в вахтенном акустическом журнале, хотя он и был обильно залит нашим потом. Эсминцы циркулировали вокруг лодки в дистанции 2-3 кабельтова, постоянно работая гидролокаторами на частотах 8 и 13 килогерц, которые свободно прослушивались не только на гидроакустических станциях, но и на слух через корпус ПЛ., интервал между посылками показывал, что они работают на шкале 10 кабельтов и уверенно держат контакт с подводной лодкой. Несмотря на наши манёвры глубиной, изменением курса и скорости (насколько позволяла плотность нашей аккумуляторной батареи), оторваться от эсминцев нам не удалось.
Через 29 часов после погружения, после доклада командира БЧ-5 капитан-лейтенанта Паршина командиру ПЛ о том, что аккумуляторные батареи разряжены полностью, ПЛ "Б-130" всплыла в окружении трех эсминцев США. Ещё в позиционном положении на наше донесение о всплытии сразу была получена квитанция и, далее, было получено приказание следовать в Кольский залив в надводном положении. Примерно неделю нас сопровождали эсминцы ПЛО, непрерывно работая гидролокаторами, а потом по одному отвалились. По возвращении в базу из Москвы прибыла комиссия 5-го Управления ВМФ по расследованию причин низкой надёжности радиоэлектронной аппаратуры. По результатам её работы были приняты меры по влагостойкой обработке монтажа радиодеталей и температурно-влажностного режима для техники, используемой в южных широтах.
20-я эскадра подводных лодок была расформирована, 69 бригада возвращена в состав 4-й эскадры ПЛ в г. Полярный. Контр-адмирал в отставке Сенин В.П. 07 апреля 2011 года.
Воспоминания бывшего командира подводной лодки «Б-4» капитана 1-го ранга в отставке Кетова Рюрика Александровича о походе «Б-4» в период Карибского кризиса.
Перебазирование эскадры на Кубу готовилось около года в режиме строгой секретности. За три-четыре месяца до начала операции главное командование уточнило, что дивизия ракетных подлодок полным составом в Атлантику не пойдет. За месяц до старта - новое изменение: идет даже не вся наша бригада, а всего лишь четыре лодки. О целях и задачах похода - экипажам ни слова, но теплую одежду велели сдать, а взамен выдали тропическую форму. Наконец, приказали взять на борт торпеды с ядерными зарядами. По одной на каждую лодку. Отваливали мы в четыре утра 1 октября 1962 года. На проводы прибыл заместитель главкома ВМФ СССР адмирал Фокин, который каждому командиру вручил по листку папиросной бумаги - "боевой приказ". Ни до, ни после мне не доводилось получать таких приказов: несколько слов о скрытном переходе в Карибский бассейн и - никаких конкретных указаний. Фокин спрашивает: "Что вам неясно?" Пауза. Василий Архипов, начальник штаба бригады, говорит: "Неясно, товарищ адмирал, зачем мы взяли атомное оружие. Когда и как нам следует его применять?" Фокин через силу выдавил что-то про информационные полномочия, которых ему не давали. Тут уж взорвался адмирал Рассохо, начальник штаба флота: "Ладно, ребята! Записывайте в свои журналы, в каких случаях надлежит применять спецоружие. Во-первых, когда вас будут бомбить и вы получите дырку в корпусе. Во-вторых, когда всплывете, вас обстреляют и опять же будет дырка. В-третьих, по специальному приказу из Москвы. Все!"
Анатолий Иванович Рассохо. - Адмирал и гидрограф. Капитан 1 ранга С.Грибушкин. - Морской сборник № 12, 1994 г.
Перед самым выходом в море командиры четырех лодок провели короткое совещание. Всем нам было ясно, что скрытность, доведенная до идиотизма, требует большую часть времени оставаться на глубине, скорость больше десяти узлов мы при этом развить не сможем, в заданный район к сроку не доберемся, Поэтому договорились: сначала ныряем, миль пятьдесят идем к северу под водой, а затем всплываем и полным надводным ходом чешем до первого противолодочного рубежа НАТО. Передовой натовский рубеж наблюдения за лодками противника находился на линии мыс Нордкап - остров Медвежий. Его мы форсировали без приключений. Со вторым, на линии Гренландия ???– (вообще-то Фареро-Исландский, Гренландии тут быть не должно) Исландия - Британские острова, оказалось сложнее. Американцы сосредоточили там значительное количество противолодочных самолетов. Действовали, правда, по шаблону. Летит такой самолет, докладывает на берег: "Точка пять, все О.К. Точка шесть, цель не обнаружена". Мы эти доклады перехватывали и, как только самолет уходил на порядочное расстояние, всплывали и жали полным ходом. Вокруг Исландии - район активного рыбопромысла. Это нам тоже помогало. Где скопление рыбаков - мы туда, Через сутки подошли к главному противолодочному рубежу: Ньюфаундленд -Азорские острова. Рубеж был закрыт, океанские глубины прослушивала сеть подводных гидрофонов. Тут нас, конечно, зафиксировали. Не как конкретную цель, но на уровне "нештатных шумов". На суше, тем временем, вовсю разрастался кризис между СССР и США. 22 октября президент Кеннеди объявил о введении полной блокады Кубы с моря и с воздуха. Хрущев, со своей стороны, пригласил для беседы случайно находившегося в Москве Уильяма Нокса, президента корпорации "Вестингауз".
Про того было известно, что он тесно связан с администрацией США. заявил, что блокирование и обыск наших судов в открытом море впредь будет рассматриваться как пиратство. И если США поведут себя подобным образом, то он, Хрущев, "прикажет своим подводным лодкам топить американские военные корабли". О страстях, вскипавших по обе стороны океана, экипажи наших субмарин ничего не знали. Зато вполне ощущали нараставшее внимание к себе со стороны американских ВМС. Против русской четверки их командование двинуло целую армаду: три авианосные поисково-ударные группы, 180 кораблей сопровождения, почти 200 самолетов базовой патрульной авиации. Да еще каждый из трех авианосцев имел на борту по полусотне самолетов и вертолетов. На Кубу с нами шел командир бригады Агафонов. Он приказал лодке, которой командовал Алексей Дубивко, максимальным ходом пройти вперед и, пренебрегая скрытностью, разведать обстановку. Около Большого Антильского прохода Дубивко обнаружил эсминец американцев. Те его тоже засекли, двое суток за ним охотились. В результате на лодке сели аккумуляторы, пришлось Алексею всплывать для подзарядки. От преследования, впрочем, он оторвался. У Николая Шумкова случилась авария с дизелями. Некоторое время он таскал за собой американцев на одних электромоторах, одновременно пытаясь провести ремонт прямо в море. Ничего из этого не вышло, и, в конце концов, пришлось нашему транспортному судну брать лодку Николая на буксир и отводить в надводном положении к родным берегам. Но самый драматичный эпизод связан с лодкой Василия Савицкого. Когда они всплыли для подзарядки, то прямо над собой обнаружили противолодочный самолет. Тот начал сбрасывать маркеры, обозначать цель. Уже и поисково-ударная группа всей массой разворачивалась в их сторону. Василий - снова под воду. Американцы принялись его бомбить. Но поскольку в аккумуляторах у Савицкого зарядка нулевая, ночью он опять всплыл. Прямо в объятия эсминцев США. Выскочил Василий на мостик, за ним Архипов, начальник штаба бригады. Третьим поднимался сигнальщик, но застрял в люке, зацепился за что-то переносным прожектором. В это время на лодку пикирует самолет и бьет трассирующими. Несколько пуль ударили по корпусу. Савицкий командует: "Все вниз! Торпедные аппараты на товсь!" (Нам же приказ был дан: стрелять атомной торпедой, если в тебя попадут). Савицкий первым прыгает вниз - прямо на плечи сигнальщику, который никак не может освободить свой прожектор. Начштаба Архипов по этой причине задерживается на поверхности и тут замечает, что американцы что-то сигналят. Остановил он Савицкого, вытащили сигнальщика с прожектором. Передали американцам: "Прекратите провокацию". Самолеты удалились, зато корабли подошли еще ближе, взяли в кольцо. Под их наблюдением Савицкий подзарядил аккумуляторы и снова ушел под воду. Объясняю для непонятливых: нашим дизельным лодкам, в отличие от последующих атомных, неизбежно приходилось всплывать, когда находиться долее под водой не было уже никакой возможности. Дело ведь не только в аккумуляторах, дышать было нечем. Температура в отсеках - плюс 50 по Цельсию. Электролит закипал, отравляя людей парами кислоты. Время от времени нужен был хотя бы глоток кислорода. При всплытии и мою лодку тоже обнаруживали, тоже преследовали и бомбили. Но везло, отрывался. Хотя как-то раз действительно чуть не влип.
И я и Фрол в первый раз в жизни поднимались на фуникулере. Мы видели глубоко внизу, под горой, множество домов, желтых, белых и серых, теснившихся друг к другу до самой реки, коричневой лентой рассекавшей город на две части. Вдруг вагончик остановился. — Приехали! Мы поспешили выйти и очутились на широкой утрамбованной площадке. Стэлла предложила нам пойти посмотреть на город. — Знаете оперный театр? Вот он! — И она показала нам здание, словно сложенное из кубиков и увенчанное пестрыми башенками. — А направо, глядите, над Курой, Метехский замок — ему тысяча лет. А за рекой, видите, ходят поезда. Это вокзал. Оттуда можно поехать в Баку и к Черному морю. Было чудесно разглядывать огромный город, лежащий как на ладони! — Пойдемте посмотрим парк, — прервала молчание Стэлла. — Гора была лысая, совсем лысая, деревья перед самой войной посадили. Заросли невысокого кустарника были прорезаны посыпанными желтым песком дорожками. Мы подошли к киоску. — Хотите воды с сиропом? — предложил Фрол. — Мы сами заплатим, — поторопилась заметить Стэлла. — У нас деньга есть, — поспешила сообщить Антонина. — Вот еще! Зачем нужно, чтобы вы платили? — важно сказал Фрол. — Воды с сиропом, пожалуйста. С двойным, — добавил он щедро. Когда он расстегнул бушлат, чтобы достать деньги, Стэлла заметила его медали и орден. — Не-ет! — удивилась она. — Что это у тебя?
Продавщица тоже с уважением взглянула на Фрола. — С каким сиропом хотите, товарищ командир? — спросила она очень вежливо. — Вот с этим, зеленым, — показала Антонина. — Это фейхоа, — пояснила продавщица. — Очень вкусно. — Фейхоа — бразильский фрукт, — подхватила Антонина. — Я видела у дяди в Сухуми... Мы выпили по стакану бьющей в нос зеленой воды, пахнущей одновременно клубникой и ананасом. — Еще по одному? — спросил Фрол. Переглянувшись, мы молчаливо согласились и выпили по второму стакану. Продавщица отсчитала сдачу, и мы принялись бродить по дорожкам, среди молодого леса. То и дело вдали возникали мосты, висящие над рекой, и белые здания на холмах. Мы увидели высокие горы, покрытые снегом, уходящие в облака. Снизу, из города, этих гор не было видно. Вдруг Стэлла, хлопнув меня по плечу, побежала. Я оглянулся — прохожих не было — и пустился за ней. Антонина пролетела, как вихрь, с развевающимися светлыми волосами, преследуемая Фролом. И мы гонялись по парку, пока Стэлла чуть не сбила с ног важного старика, оторопевшего от изумления. Мы извинились и пошли через песчаную площадку к вокзалу, где уже ждал нас синий вагончик.
* * *
В сквере мы ели мороженое. Нас угощали девочки, заявившие, что, если мы не примем их угощения, они с нами рассорятся. Фрол совсем разошелся. Он не сказал больше ни одного грубого слова, не повторил ни разу «будь спок» и «рубали» и изо всех сил старался понравиться Стэлле. Но ведь он говорил, что для моряка подружиться с девчонкой так же позорно, как кошке дружить с мышонком! А теперь — откуда взялось! — он, не унимаясь, рассказывал, как жил на флоте, ходил на катерах в море и два раза тонул, но его вовремя вылавливали матросы. Он даже на этот раз не «травил», то есть не рассказывал небылиц, но все его рассказы были столь необычайны, что Стэлла то и дело повторяла свое «не-ет». Антонина тоже развеселилась, и мы вспоминали, как испугались самолетов, которые и не думали нас бомбить. Мы смеялись, вспомнив, как забрались в канаву, совсем забыв, что тогда нам было не до смеха. И на всех нас напало смешливое настроение. Фрол споткнулся и чуть не упал — мы хохотали. Пробежал куцый пес. «Не-ет! — кричала Стэлла. — Вы посмотрите только, какой он смешной!» Антонина показывала пальцем на ослика, лягавшего какого-то мальчугана, — и мы умирали со смеху. Она откидывала русые волосы и оглядывалась — над чем бы еще посмеяться. И, глядя на Антонину, забывшую в эти минуты, что у нее никого нет, кроме больного, слепого деда, я невольно думал, что если бы у меня была сестра, я бы хотел, чтобы она была похожа на Антонину, и я бы ее очень любил. Фрол принялся изображать, как Авдеенко драит палубу, как Протасов по утрам стягивает с нас простыни, чтобы мы поскорее вставали, и в заключение мы разыграли с ним сцену дуэли из «Евгения Онегина». Часы на башне пробили шесть. — Пора домой, — спохватилась Антонина. — Не-ет, домой? — удивилась Стэлла. — А я думала, мы пойдем в зоопарк. — Нам пора в училище, — сказал я огорченно. Действительно, кончался срок наших увольнительных. — Но вы в другой раз придете? Приходи, Антонина, вот тебе адрес. Мы будем подругами, правда? И вы приходите, мальчики. Вы ведь видели моего папку? Он у меня добрый и всегда говорит: «Пусть твои друзья приходят, Стэлла. Твои друзья — мои друзья». В училище мы пришли как раз вовремя и сдали свои увольнительные. Солнце садилось за горы, и камни во дворе порозовели.
Глава одиннадцатая. МЫ — КОМСОМОЛЬЦЫ!
Заместитель начальника по политической части (1943-1946 гг.) Кулешов Алексей Ильич, начальник училища Алексеев Игорь Иванович (июнь 1944 - апрель 1950 гг.), зам. по учебно-строевой части Таршин Сергей Григорьевич, начальник санчасти Свербило.
День, который я так долго ждал, наконец наступил. Меня, Фрола, Бунчикова, Илюшу принимают в комсомол на ротном комсомольском собрании. До сих пор у нас в классе комсомольцами были лишь Девяткин и Забегалов. Начальник политотдела училища говорит о том, что комсомольцы должны быть примером для всех остальных, должны их вести за собой, помогать отстающим товарищам, добиваться, чтобы наш старший класс был флагманским классом в училище. Я очень волнуюсь. Обстановка такая торжественная. Рассказываю все, что могу рассказать о себе: как учился, был пионером, ездил с отцом на «Ладогу», мечтал стать моряком; как узнал, что отца нет на свете, стал проситься на катер, хотел воевать, отомстить за отца, но мне отказали... — Обещаю ничем не запятнать высокого звания комсомольца, — говорю я, и мой голос дрожит, но на душе легко и радостно! Бедный Бунчиков тоже так волновался, что не мог выговорить ни слова. Но за него горячо говорили Юра и Кудряшов, и Вова от счастья заморгал, убедившись, что его поняли и без слов. Прием в комсомол Илюши Поприкашвили тоже не вызвал ни у кого возражений. Но вот занялись Фролом. Выслушали его биографию. — Вам придется, Живцов, — оказал Кудряшов, — над собой поработать серьезно. Вы забываете часто, что вы воспитанник, свысока говорите не только с товарищами, но даже с начальниками, пытаетесь вступать в пререкания. Забываете, что, придя с действующего флота, вы должны показывать пример дисциплинированности и успеваемости. Наш класс — старший, по нему должно равняться училище. А могут ли другие классы равняться на нас? — Нет, — сказал Юра, — класс сбивается с верного курса. — Хорошо оказано. А почему он сбивается с верного курса? — Потому что хватаем двойки, — сказал Фрол мрачно. — Вот именно! — подхватил Кудряшов. — А разве не в ваших силах от них избавиться? — Трудновато, — мотнул Фрол головой.
— Трудновато? И это Живцов говорит? Вы лучше остальных знаете, что на корабле не может быть плохих специалистов. Представьте, что будет, если человек плохо управляет механизмом. Он погубит корабль и товарищей. И это только потому, что он был нерадив, когда его обучали... А в классе? Отстающий губит репутацию класса и подводит товарищей. Вот вы, Живцов, на флоте просили товарищей помочь вам освоить специальность, и они помогли вам. Почему же в училище вам стыдно попросить помощи у воспитателя, у товарища по классу? Это ложный стыд. Фрол густо покраснел: Кудряшов попал в самую точку. — Вы, я надеюсь, меня поймете. Мне тоже тяжело было расставаться с действующим флотом, с катером, на котором я воевал, с товарищами, которые вместе со мной воевали. Мой катер был первым в соединении. Скажу вам правду: вначале я подал рапорт по команде, просил вернуть меня на действующий флот. Теперь я взял свой рапорт обратно. Я уверен, что наша комсомольская организация поведет за собой класс так же, как в бою вели за собой в атаку бойцов коммунисты. И с помощью комсомола мы добьемся: наш класс будет первым в училище! И добьемся честным путем. Успехи, достигнутые подсказками, списыванием, обманом учителей, воспитателей, — дешевые, позорные успехи. Я уверен, что комсомол будет непримиримым врагом всего этого. — Он взглянул на Авдеенко. Авдеенко отвел глаза, сделав вид, что его это не касается. — Только настоящая комсомольская дружба, — продолжал Кудряшов, — когда один помогает другому, поддерживает отстающего, приведет нас к победе! Взял слово Юра:
— Давайте решим сегодня же: если у тебя кто просит списать — не давай. Нахимовец должен быть честным! И если тебя под бок на уроке толкают: подскажи, мол, — не подсказывай, а лучше помоги урок выучить, помоги задачу решить. Вот Фрол знает, будешь ты изучать, скажем, . Тебе раз подскажут, два подскажут, списать что-нибудь дадут, а потом на корабле приставят тебя к этой самой пушке, и ты вдруг увидишь, что ничего в ней не понимаешь. Что тогда будет, а? — Хорошего мало, — изрек Фрол. — Уж если ты в пушке не разбираешься, или, скажем, в автомате, или в рулевом управлении — грош тебе цена. Словом, я даю обещание: товарищеской помощью не гнушаться. — Вот и отлично! — одобрил Кудряшов. Фрола приняли в комсомол. Но сколько ему пришлось вытерпеть!
* * *
После собрания мы долго не могли успокоиться. Фрол в кубрике ораторствовал: — А ведь Кудряшову в самом деле обидно! Его «охотник» первейшим был, а тут какие-то шкертики его класс опережают. Ну, я больше двоек хватать не буду, а другие? Авдеенко, например?
— Я не виноват, ко мне учителя придираются. — К вам придираются? — возмутился Протасов. — Отец прислал в училище ваши табели и тетради. Вы отлично учились в Москве. — Вот видишь! — накинулся на Авдеенко Фрол. — В Москве на пятерки учился, а здесь класс портишь. — Ну что ты ко мне пристал? Отстань! — Ох, не получится из тебя моряка! — Получится! — возразил Фролу Протасов.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
На кого обижаться? Ведь тень была брошена на нас. Мы понимали, что три подводные лодки всплыли в непосредственной близости от американских противолодочных сил.
Нужен ли подводный флот России? Какой нужен? Зачем он нужен?
Я думаю, России всегда был нужен подводный флот. Во время Великой Отечественной войны флот показал хорошие данные, защищал Родину. Этот флот сыграл большую роль и в мирное время, когда был создан могучий атомный, ядерный флот.
Чтобы флот был таким, каким он был во время Великой Отечественной войны, каким он был в годы своего рассвета. Такой флот нужен России. Потому что этот флот защищает нашу страну.
.
До сегодняшней конференции о Карибском кризисе, хотя и завуалировано, но писалось немало. В СМИ, освещали конференции, симпозиумы, круглые столы, в которых принимали участие представители трех сторон. Но о действиях подводных лодок 69 бригады СФ в операции под условным названием "Кама", впервые оповестила "демократическая" "Комсомольская правда" в середине 1995 г. в статье под одиозным названием: "В случае обстрела - применять ядерное оружие". Она была написана с целью настолько тогда модной, насколько и подлой: очернить, опорочить выдающихся советских полководцев и флотоводцев, таких как: Гречко, Горшков, Вершинин, Фокин, Рассохо, и, конечно же, зацепить ЦК КПСС. Статья вписывалась в план по разложению советских Вооруженных Сил. Между тем, среди сил, участвовавших в операции "Анадырь", в наиболее сложных и близких к применению оружия условиях, были подводные лодки. Опыт их действий во многом поучителен и был критически проанализирован в ВМФ. Как же они действовали. Подводным лодкам "Б-4", "Б-36", "Б-59", "Б-130" 69-й бригады была поставлена задача скрытно совершить переход из базы на Кубу в п.Мариель. Сложность заключалась в том, что скорость хода лодкам на переход была задана в 2 раза выше, чем та, которая обеспечивала скрытность (практически, при скрытном переходе дизельная ПЛ может находиться в надводном положении в течение не более 1% от всего времени нахождения в море). В ночь на 1.10.62 г. подводные лодки вышли из Кольского залива с интервалом 30 минут и начали переход. На переходе до Багамских островов наиболее опасными для их обнаружения являлись три противолодочных рубежа: 1) на стыке Баренцева и Норвежского морей между о.Медвежий и м.Нордкап; 2) между Исландией и Фарерскими и Шотландскими островами; 3) между о.Ньюфаундленд и Азорскими островами. На переходе, в целом, состояние погоды и видимости благоприятствовали соблюдению скрытности - штормовая погода, низкая облачность, малая видимость, снежные заряды, дождь. На первых двух рубежах наблюдалась повседневная деятельность сил ПЛО и подлодки прошли их скрытно.
На третьем рубеже, наименее изученном нашей стороной по его оборудованию и обеспеченностью силами и средствами ПЛО, наблюдалась повышенная работа радиолокационных станций авиации ПЛО, работающих в кратковременном режиме. При проходе этого рубежа 18 октября радиоразведкой ПЛ "Б-59" была перехвачена радиограмма с французской радиостанции, оповещающая каких-то корреспондентов о том, что советские подводные лодки вышли в Атлантику и следуют к берегам Америки. Какими средствами была обнаружена ПЛ, или несколько подводных лодок, сказать затруднительно. В американских источниках об этом тоже не говорится. Но можно с большой долей уверенности сказать, что ПЛ была обнаружена не самолетной РЛС. Между тем, 22 октября президент США в вечернем телевыступлении объявил о блокаде Кубы. Командование ВМФ США направило к берегам Кубы и в Атлантику дополнительное количество кораблей и самолетов и заявило, что любая ПЛ, обнаруженная на подходах к Багамским островам, должна всплывать для ее опознания. Командиры американских кораблей получили указание о готовности к атаке подводных лодок в случае, если они откажутся всплывать. На следующий день, 23 октября, командиры подводных лодок 69 БПЛ получили приказание с ЦКП ВМФ о занятии районов для ведения разведки. Районы были нарезаны в нескольких десятках миль по маршруту их движения. В этой же радиограмме давалось предупреждение о возможных провокационных действиях США против Кубы и наших транспортов. Приказывалось быть в полной боевой готовности и соблюдать скрытность плавания. Нарезанные районы располагались крайне неудачно, не обеспечивая подводным лодкам соблюдение скрытности, видимо по причине быстро менявшейся военной и политической обстановки вокруг Кубы. Они располагались напротив Багамских судоходных проливов в расстоянии 300-350 миль от них. В этих районах были установлены экспериментальные глубоководные системы дальнего обнаружения подводных лодок.
24 октября подводные лодки заняли назначенные районы. И в тот же день, как пишет из института ВМС США, Хрущев заявил американскому представителю в Москве, в ответ на заявление Кеннеди, что если американские корабли будут обыскивать советские торговые суда в открытом море, то это будет считаться пиратством и он отдаст приказ советским подводным лодкам об уничтожении американских кораблей. Тактическая обстановка вокруг подводных лодок стала ухудшаться по нарастающей. Резко возросла активность береговой и корабельной противолодочной авиации, а затем в районы действия подводных лодок вошли авианосные поисково-ударные группы ПЛО (АПУГ ПЛО): во главе с авианосцем ПЛО "Эссекс" - в район ПЛ "Б-130", авианосцем ПЛО "Рэндолф" - ПЛ "Б-59", вертолетоносцем "Тетис Бей" с кораблями охранения – в район ПЛ "Б-36". Все они вели поиск подводных лодок всеми имевшимися у них средствами: РЛС, разночастотными гидролокаторами, взрывпатронами системы "Джули", буксируемыми гидролокаторами, радиогидроакустическими буями, сонарами и т.д. и плюс к этому взрывы гранат, как сигнал на всплытие. Все это гулко и звонко прослушивалось в отсеках подводных лодок в течение нескольких суток и действовало угнетающе на личный состав. К тому же условия обитания на лодках сильно ухудшились из-за невозможности провентилировать отсеки. Внутри отсеков от высокой температуры забортной воды +30-32 градуса, от работы регенерационных установок, дизелей, аккумуляторной батареи, механизмов, температура стояла около +50°С, а в дизельных отсеках, в рубках гидроакустиков доходила до +60°-65°С. К тому же большая влажность, повышенное давление, пары топлива, масла, электролита, в несколько раз превышавшее норму содержания СО2, (1,2%), нехватка питьевой воды, все это создавало тяжелые условия для работы личного состава. Но, что выдерживал человек, не выдерживали механизмы и устройства ПЛ. Особенно часто выходили из строя дизеля, прокладки забортных захлопок и клапанов, водяные холодильники, сальниковые уплотнения линии валов и т.д., что приводило к поступлению воды в отсек и ограничению глубины погружения подводных лодок. Устранение неисправностей требовало больших сил и выносливости у личного состава. Многие матросы, особенно мотористы теряли сознание. Но отдохнув и отдышавшись, приступали к работе или заступали на вахту. Чтобы у присутствующих (или у читателей) не сложилось впечатление, что же это за боевые корабли и как они могут воевать, я должен сказать, что поломки матчасти на кораблях явление нередкое не только на нашем флоте. Например, по официальным данным, на американском флоте за период 1960-1968 гг. произошло только аварий и катастроф – З5, а поломки никто не считает. Да и во время кризиса авианосец ПЛО "Рэндолф" в районе был только несколько часов, а затем дал радио: «Вышел из строя второй главный котел, возвращаюсь в базу».
Эти же подводные лодки нового проекта, постройки 1959-1961 гг. по своим боевым и техническим возможностям были лучшими в мире. Они имели на вооружении 22 торпеды. Дальность плавания составляла до 26000 миль, автономность 3 месяца, глубина погружения до 300 м. Но они еще не были приспособлены для плавания в условиях жаркого климата, высокой солености воды, механизмы еще не были обкатаны, притерты, испытаны. Потом недостатки были устранены и вскоре после этого похода подводные лодки этого проекта были основными кораблями нашего флота, несущими боевую службу. И если сейчас я говорю о поломках этих подводных лодок, то только для того, чтобы подчеркнуть сложные условия плавания, при которых, по ряду причин, многие поломки было невозможно устранить, и они накапливались. Зарядки аккумуляторных батарей подводные лодки вынуждены были проводить с многочисленными перерывами, уклоняясь от обнаружения силами ПЛО. В американском флоте была принята тактика действий против дизельных подводных лодок под названием "Охота до изнеможения", аналог английской тактики борьбы с немецкими подводными лодками во время 2-ой Мировой войны на Бискайском рубеже ПЛО "войны на истощение". В данном случае эта тактика себя оправдала и привела к логическому завершению. В ночь на 25 октября эсминцами была обнаружена ПЛ "Б-130", после чего на нее, как положено по всем американским документам, были наведены и другие силы ПЛ0 и началось преследование. После разрядки аккумуляторной батареи, ПЛ всплыла в ордере АПУГ ПЛ0 во главе с авианосцем ПЛО "Эссекс". Как стало известно из воспоминаний брата Джона Кеннеди – Роберта – утром 27-го президенту было доложено об обнаружении ПЛ. Это очень обеспокоило всех. Он пишет: «Я думаю, что эти несколько минут стали тяжелым временем для президента. Он сказал – «можем ли мы избежать этой 1-ой встречи с русской ПЛ - всё только бы не это?! Но вслед за этим поступило сообщение, что советские корабли остановились. Эта ступень кризиса была преодолена». Но после этого поиск подводных лодок усилился. И примерно при тех же обстоятельствах были обнаружены и после трёхсуточного преследования всплыли подводные лодки "Б-59" и "Б-36". Я хочу остановиться на обстоятельствах действий ПЛ "Б-59", как наиболее характерных.
.
ПЛ всплыла на зарядку АБ в утренние сумерки 28.10в центре АПУГ ПЛО во главе с авианосцем ПЛО "Рэндолф". При всплытии были обнаружены: авианосец, 9 эсминцев, 4 самолета ПЛО типа "Нептун", 3 типа "Треккер", вокруг несколько концентрических рядов РГБ. Эта ПЛ испытала на себе все возможное разнообразие провокационных действии сил США. Полеты самолетов на высоте 20-30м над рубкой ПЛ, с включением мощных прожекторов, стрельбой из автоматических пушек (более 300 снарядов), сбрасыванием глубинных бомб, пересечением курса ПЛ эсминцами на опасном расстоянии, наведением орудий на ПЛ, выкриками с ЭМ с требованием остановить ход и т.д. Можно было об этом не говорить, если бы не один кардинальный вопрос. Почему же ПЛ не применяла оружия? В боевом распоряжении командиру ПЛ приказано: п.8 - "оружие на переходе морем иметь в готовности к боевому использованию. Использование обычного оружия - по приказанию ГК ВМФ или при вооруженном нападении на ПЛ ". Таким образом, применять или не применять оружие зависело от того, как считать, стрельба из пушек самолета - вооруженное нападение или нет? В то время события могли развиваться так: с первым выстрелом пушки с самолета командир ПЛ инстинктивно, не задумываясь, скомандовал бы "срочное погружение", а после погружения вопрос куда стрелял самолет - по ПЛ или в сторону, в голове бы возникнуть не мог. Это война. Но самолет за 1-3 сек перед началом стрельбы, пролетая над мостиком, включил мощные прожектора и люди на мостике были ослеплены до боли в глазах. Это был шок. И что-либо скомандовать или сообразить командир физически не мог. А когда глаза проморгались, стало ясно, что самолет стрелял мимо лодки, в сторону. И последующие такие же действия (а облетов было – 12) особо не волновали. Для объяснения поведения командиров ПЛ важен и фон, на котором нужно было принимать решения. Подводные лодки практически имели неустойчивую радиосвязь с ЦКП. О развивающихся событиях, связанных с Кубой, они узнавали из кратковременных отрывочных перехватов сообщений широковещательных станций США. Из этих сведений они делали вывод, что обстановка напряженная, но что дело стояло на грани войны, узнали только в базе, когда член Военного Совета Северного флота вице-адмирал Сизов, на встрече с подводниками 69 БПЛ, сказал: «А мы вас живыми и не ждали».
Архипов Василий Александрович. -
ВЫВОДЫ:
1. Это была первая встреча советских подводных лодок с противолодочными силами и средствами США, во всем их комплексе, в крайне неблагоприятном районе для подводных лодок и очень благоприятном для сил и средств США. В результате встречи средства противолодочной борьбы США были переоценены как в советском ВМФ, так и в самих США. Обнаружение подводных лодок стало возможно в результате такого массированного использования противолодочных сил и средств США, которое можно поддерживать только кратковременно. Это признают в самих США. Об этом же говорит и тот факт, что подводные лодки "Б-36" и "Б-59", после окончания зарядки АБ, сравнительно легко оторвались от следивших за ними сил, а ПЛ "Б-4", которая была обнаружена авиацией ПЛО, после окончания зарядки АБ успешно вышла из района поиска. 2. Командование США и НАТО сделали определенные выводы из действий ПЛС против подводных лодок 69 БПЛ и резко увеличили количество учений сил противолодочной борьбы. Так, только в сентябре-октябре следующего года было проведено 7 комплексных учений, а в последующие годы их количество возрастало. 3. Выводы и предложения на основе опыта действий подводных лодок были доложены командованию 4-ой эскадры подводных лодок и Северного флота после возвращения подводных лодок в базу. Повторять их в настоящее время смысла нет, так как это была последняя встреча, когда советское руководство и Вооруженные Силы СССР выступили на защиту своих интересов на равных с США! 4. Поход подводных лодок 69 БПЛ вызывает восхищение и преклонение перед мужеством, выдержкой и патриотизмом матросов, старшин и офицеров в экстремальном для них походе.
Благодарю за внимание Бывший начальник штаба 69 БПЛ вице-адмирал в отставке В.АРХИПОВ
Командир 3-й ДиПЛ Николай Константинович Игнатов. Владислав Леонидович Зарембовский. - И.И.Пахомов. Третья дивизия. Первая на флоте. СПб., 2011.
Затем для встречи с нами прибыл ракетный корабль на котором прибыли командир дивизии Н.К.Игнатов, его заместитель по ЭМЧ В.Л.Зарембовский, врач И.А.Мазюк и представитель особого отдела. Я, по-моему, их не видел. По рассказам сослуживцев, они открывали переборку во второй отсек, предварительно удалив из ЦП всех тех, без кого можно было обойтись некоторое время. Говорят, что пожар при этом снова возобновился и переборку вновь закрыли. Сам я при этом не присутствовал и, что они там увидели, я не знаю. Во время нахождения в т.н. лазарете 8 отсека я помню, что меня охватил сильнейший озноб. Меня укрывали какими-то одеялами, теплыми вещами. Я много спал. На мостик покурить и на штурманскую вахту командир меня не допускал. После ракетного корабля прибыл крейсер (по-моему “Чапаев”), который доставил сменный экипаж. Экипаж мы не меняли и дошли до базы силами оставшихся в живых, следуя на почтительном расстоянии от крейсера в кильватер... Не мне судить о правильности действий командира ПЛ и командира БЧ-5, но то, что я лично видел - это отчаянная борьба сильных, волевых офицеров за плавучесть ПЛ и жизнь членов экипажа. В их грамотности, компетентности я никогда не сомневался. Я могу допустить, что ошибки в руководстве борьбой за живучесть были. При такой обстановке трудно выбрать оптимальный вариант. Мне кажется, что установление оптимальности действий в такой обстановке со стороны - неблагодарное занятие, тем более, что прошло столько лет. С точки зрения организации, я помню только команды, доклады и лица людей, описать которые невозможно. Уже после отпуска и прохождения медкомиссии нас хотели снова послать в море, чтобы, если можно так выразиться, реабилитироваться и представить к наградам. Но командир, по прибытии на борт ПЛ, еще не спускаясь вниз, потерял сознание. Это мероприятие было отменено”.
Штурмана атомных подводных лодок Валентин Ширинкин, Юрий Степанов, Юрий Портнов и Евгений Золотарев получили дополнительный продовольственный паек. Перед ними вопрос: что делать? Северодвинск. 1958 г. - И.И.Пахомов. Третья дивизия. Первая на флоте. СПб., 2011.
Через полгода Степанова списали на берег и перевели в . Там ему вручили орден Красной Звезды за спасение первенца советского атомного флота. Как потом сложилась судьба этого офицера, спасшего не только свой корабль, но и все Норвежское море от радиоактивного заражения? Прошлым летом один из нас попытался найти его следы в Севастополе.
Училища, в котором преподавал Степанов, уже нет. Где его архивы – никому неизвестно. Последняя надежда – районный военкомат, в котором он состоял на учете. Но тогда была другая страна, а сейчас военкомат служит новому государству. Девушка в украинской форме любезно объясняет, что все личные дела советских офицеров давно уже уничтожены. В лучшем случае дубликат сохранился где-нибудь в Киеве. Но шансов мало. Для очистки совести девушка-прапорщик лезет на архивные полки, и вдруг сверху падает личное дело капитана 1 ранга Степанова! Такое впечатление, что он сам, с того света, подтолкнул эту тощую папочку. – Надо же, – изумляется девушка, – не сожгли. Что может рассказать «Личное дело офицера запаса»? Очень многое из того, что составляет внешнюю канву службы, и почти ничего из его личной жизни. Тем не менее пытаемся понять этого человека по его последнему бумажному следу на земле. Итак, Юрий Федорович Степанов родился 15 мая 1932 года в Калинине. Окончил Рижское нахимовское училище, в 1952 году – Высшее военно-морское училище подводного плавания, в 1966-м – Высшие специальные офицерские классы. По специальности штурман. Командиром крейсерской подводной лодки К-3 назначен 5 июля 1967 года.
Гранатометчик - нахимовец 4-го выпуска Степанов Ю.Ф.
Из курсантских и офицерских аттестаций: «…был старшиной роты. Чемпион училища и ВМУЗов по классической борьбе. В обстановке на море ориентируется хорошо и быстро принимает обоснованные решения. Офицер с высокими волевыми качествами». Еще одна запись: «В сентябре 1967 года в сложной служебной ситуации получил отравление угарным газом с кратковременной потерей сознания и последующим психическим травматизмом. На протяжении 3–4 месяцев пять раз находился в обморочном состоянии». Так прервалась его командирская карьера. Вместо мостика – кабинет начальника заочного отделения Черноморского ВВМУ. Он не сдавался и все еще надеялся вернуться на действующий флот. В 1976 году прошел стажировку в должности командира атомной подводной лодки на Северном флоте. Но врачи были неумолимы: к службе в подплаве негоден. Другой бы сломался. Но Юрий Степанов не отступал: командир учебного батальона, преподаватель, а затем заместитель начальника кафедры тактики ВМФ. За успехи в обучении курсантов награжден орденом Трудового Красного Знамени. Ушел в запас в 1989 году. Работал библиотекарем. Сын Вячеслав, дочь Татьяна. Дата смерти в личном деле не отмечена. Где-то в 1990-е годы. Похоронен под Севастополем.
Решением МО СССР маршала Советского Союза , семьям погибших офицеров и сверхсрочнослужащих предоставлены отдельные квартиры в городах Москва и Ленинград. Жена мичмана Буторина А.А. по своему желанию переехала на постоянное жительство в гор. Северодвинск. По заключению государственной комиссии под председательством 1-го заместителя ГК ВМФ СССР адм. флота Касатонова В.А., пожар произошёл вследствие прорыва гидравлическим маслом паронитовой прокладки в машинке клапана вентиляции цистерны главного балласта № 2 правого борта. Под рабочим давлением сильно распыленное гидравлическое масло ударило в отсек, вспышка произошла из-за технически допустимых норм искрения любого электроприбора или электролампы в условиях повышенного, но допустимого по нормам процентного содержания кислорода в отсеке. Действия личного состава оценены как правильные.
Столяров Станислав Георгиевич
Станислав Георгиевич Столяров - капитан 1 ранга, командир ПЛ, о нем ранее рассказал Н.Г.Вечеслов.
Ушпалевич Эдуард Александрович
Фото из архива М.Д.Агронского.
Френк Борис Михайлович
Борис Михайлович Френк с мамой и Гарри Генрихович. Рига. 9.05.1948. (Из архива Г.Лойкканена).
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
