«И может быть, на мой закат печальный Блеснёт любовь улыбкою прощальной …»
А.С. Пушкин
Резкий телефонный звонок прервал ночной сон. По выработанной годами флотской привычке Игорь Алексеевич мгновенно проснулся, взял трубку и четко сказал: «Слушаю вас». Дежурный оператор городского центрального телеграфа представился и зачитал срочную телеграмму. Как будто что-то обрушилось на Игоря Алексеевича, он, видимо, на минуту потерял сознание, как говорят медики, «впал в ступор». Он сидел, ничего не видя и не слыша. Наконец, сознание стало постепенно возвращаться к нему. Он услышал как бы издалека короткие гудки в телефонной трубке, потом через мгновение гудки стали реальными, и Игорь Алексеевич пришел в себя. Он положил трубку на телефон, поднялся с кровати и пошел на кухню. И только выпив стакан минеральной воды, которую всегда держал дома, начал быстро обдумывать ситуацию и принимать решения. Погиб друг юности Егор, Георгий Петрович. Его дочка, Ирина, сообщала, что похороны завтра. Времени в обрез. Через час Игорь Алексеевич, надев морскую форму и взяв все имеющиеся деньги, был на вокзале, благо бриться не надо было. По многолетней привычке, как рекомендовали в своё время французы, он брился с вечера. Женщина в кассе, восхищенная его сединой, аккуратной подтянутой фигурой и интеллигентной бледностью лица, мгновенно нашла билет на ближайший проходящий поезд. Ещё через полчаса поезд помчал его в Москву. «Успеваю, успеваю, успеваю…», - стучало у него в голове под равномерный .
Он сидел, уставившись в окно, но видел только Егора. Картины юности, сменяя друг друга, проходили у него перед глазами. Воспоминания… «Нам, пятидесятилетним, только и остаётся, что вспоминать и переживать заново свою жизнь», - шутили они с Егором при встрече в последний раз. Семнадцатилетними курсантами военно-морского училища подводного плавания они спали на соседних койках. Георгий Устинов, родом с Волги, с Жигулевских просторов, сухощавый, но жилистый и сильный, как-то сразу проникся расположением к Игорю Воропаеву, коренному ленинградцу. Они почувствовали взаимную симпатию и начали дружить, «корешить», - как тогда говорили. Помогали друг другу в учебе, постигая азы навигации и кораблевождения. Оба учились хорошо. Занимались спортом, тогда это было престижным. Егор отлично плавал, играл в водное поло, входил в состав сборной училища. Игорь с удовольствием водил его по театрам и музеям Ленинграда. Егор, с глубинки России, впитывал культуру с восхищением. Игорю нравилась его наивность и страстное желание постичь все, чего он не знал. Это сплачивало и укрепляло их дружбу. После окончания училища пути юношей, увы, разошлись. Лейтенанта Устинова Георгия Петровича, как одного из лучших математиков, направили в ракетные войска стратегического назначения. Никто не спрашивал его желания. Министр Обороны приказал направить с флота во вновь создаваемые ракетные части наиболее подготовленных моряков. Лейтенанта Воропаева Игоря Алексеевича, как представителя морской династии, направили на Северный флот на подводную лодку «С-338». Хотя бы здесь у кадровиков хватило мудрости. Егор хорошо рос по службе. Закончил армейскую академию. Послужил в войсках. Затем его перевели в Москву в Генеральный штаб. Быстро достиг звания полковник. Друзья периодически встречались. Были на свадьбах друг у друга. Растили детей. Общались на юбилейных встречах выпускников училища. Каждые пять лет такие встречи проходили в Питере, в их родном .
Георгий не стеснялся, приходил на встречи в армейской форме полковника Генерального штаба, орден – «Бухарская звезда» (За службу Родине в Вооруженных силах СССР) ярко сверкал на его спортивной груди. Конечно, служба забирала у каждого много сил и здоровья. Егор шутил, что он в Генеральном штабе так занят, что личный танк некогда почистить. У Игоря Алексеевича в прошлом году умерла жена, не дожив и до пятидесяти, сказалось её блокадное ленинградское детство. Егор приезжал на похороны. Один. Что-то не ладилось у него с женой в последние годы. И в этой ситуации он старался шутить: «Из картошки ананаса не вырастет». Его жена («Интеллигентка в первом поколении» – слова Егора) всё время пыталась доказать, что она из потомственной интеллигентной семьи, потому что ещё до революции её бабушка работала в сельской школе. Но родители у неё были простые люди, и она очень злилась на них за то, «почему они были без высшего образования?» Это якобы бросало и на неё тень. Муж для неё, как и для большинства замужних женщин, был слишком прост. Одним словом, «принцесса на горошине!» Игорь Алексеевич в прошлом месяце был в Москве на юбилее Георгия Петровича. Пятьдесят лет – красивая дата для мужчины. Как только он его увидел, сразу понял, что у друга беда. Так и оказалось. Его Тамара ушла от него к другому мужчине, доктору наук, профессору. Прожив с Егором почти тридцать лет, родив и подняв на ноги двух дочерей, она преспокойно ушла. Мужские качества Егора не могли служить причиной разрыва, здесь у него было всё в порядке. Игорь Алексеевич в приватном разговоре пытался осторожно намекнуть, что, возможно, Тамара захочет вскоре вернуться, её надо бы принять без скандала и унижения. На что Егор с горечью сказал: «Всё Игорёк! Поезд ушел, и рельсы разобрали. Она уже расписалась с «доцентом». Вот и пойми женщин! Зато она стала частью московской элиты. На такое способна только Москва. Игорь Алексеевич давно заметил, что в Москве действуют свои, особые законы, взаимоотношения мужчин и женщин. Так называемый институт семьи и брака трещит по швам. Москвички, выйдя замуж и родив ребенка, начинают решать личные проблемы уже через год-два после свадьбы. Неплохая квартира для матери и ребенка, приличные алименты – всё за счет бывшего мужа. И больше уже он становится не нужным. Столичное образование, даже простые должности в московских министерствах и хорошие оклады дают возможность женщине для безбедного существования. Зато свобода! Не надо никому «носки стирать». А то, что мужское сердце разбито и ребенок растет в неполной семье, это московских гетер не волнует. В Москве, как нигде, действует волчий закон – каждый за себя! Свой юбилей Георгий Петрович провел красиво, без лишней помпы, но достойно. У него дома собрались его близкие друзья по службе в Генеральном штабе с нарядно одетыми женами. Пришли дочери с детьми. Обе дочери были в разводе с мужьями. (!!!) Приехали родственники с Волги, привезли копченого сома и живых .
Игорь Алексеевич в морской форме капитана 1 ранга зачитал заранее подготовленный им приветственный адрес от моряков Беларуси, где он сейчас после развала СССР живет. Шутливо торжественно вручил подарки, в том числе трёхлитровую емкость чистейшего самогона из Беловежской Пущи, приготовленного на целебных травах, на родниковой воде. Все гости хохотали от его флотского юмора и находчивости. Особенно, (он заметил) им восхищалась старшая дочь Егора – Ирина, красивая черноглазая молодая женщина с удивительно сохранившейся фигурой, хотя у неё уже двое детей - десяти и шести лет. Она была за хозяйку дома. Приготовила много хороших кушаний, в том числе коронное блюдо их семьи - жюльен. Игорь Алексеевич был в ударе, (естественно, когда на тебя смотрит загадочная женщина с чертиками в глазах.) Да, глаза у неё были бесшабашные. Опасные, для нас мужчин, глаза. В таких глазах мы тонем, и никакой спасательный круг уже не поможет! Самое главное, что она знала силу своих глаз! И, похоже, она забрасывала лассо на отважного моряка. Увы, Москва! Когда Игорь Алексеевич произнес «Тост моряка», несколько сдобренный соленым флотским юмором, например, там было: «Мы пьем за тали, ванты, за нок и топенанты, За весь набор премудростный снастей, За блоки и оттяжки, за прелесть женской … ласки, За ветер, продувавший до костей…» и многое, многое другое, то он стал национальным героем юбилейного вечера. Ирина, возбужденная его раскованностью, даже предложила отцу, когда всё заканчивалось, забрать с собой Игоря Алексеевича, поскольку в квартире отца можно разместить только родственников. Игорь Алексеевич тревожно замер («Ей этого делать нельзя»), а Егор, немного пьяненький, сказал: «Он будет спать со мной». Игорь Алексеевич все перевел в шутку на тему - спать в одной постели с мужчиной. Легкий инцидент был исчерпан, но Ирина осталась недовольна. Её глаза сверкнули, и Игорь Алексеевич понял, что она может быть резкой, решительной, властной. Она нашла в себе силы сдержаться, засмеялась. «Завтра приезжайте все ко мне в гости». – «Приедем!» На этом и порешили. Прощаясь, Игорь Алексеевич поцеловал ей руку. Вся горечь одинокой жизни (после смерти жены он не смотрел на женщин), вся боль сдерживаемой плоти всколыхнулась в нём. Эта нежная, пахнущая хорошими духами, ухоженная рука женщины, знающей себе цену, эта рука как бы сжала сердце Игорю, и слезы навернулись ему на глаза: «Как тяжело сдержаться, когда женщина зовет тебя! Какую они имеют над нами силу!.. А надо ли сдерживаться?» Утром Игорь Алексеевич уехал. Он боялся продолжения. Его жизненный опыт подсказывал, что Ирина и он, чувствуя взаимную симпатию и даже влечение, стали на опасный путь. Есть вещи, которые нельзя делать в цивилизованном обществе. (Дочка близкого друга! Табу. Запрет.) Хотя она тридцатилетняя женщина вполне самостоятельна, и вправе сама решать то, что почувствовал и чего испугался Игорь Алексеевич. Двадцать лет разница! Правда сегодня, в нашем капиталистическом мире, такая разница никого не беспокоит. Сегодня – это даже нормально! Весь минувший месяц Игорь думал об Ирине. Она была с ним постоянно. Вставая утром, он здоровался с ней. В обед желал ей приятного аппетита. Делился с ней впечатлениями о просмотренной по телевизору передаче. Перед сном желал ей спокойной ночи. Он жил и дышал ею. Он вдруг обнаружил, что жизнь прекрасна. Он надеялся и боялся возможной новой встречи со своим ангелом, со своей «донной и панной». . . Похороны прошли удивительно организованно и быстро. Ирина, которая встретила Игоря Алексеевича на вокзале, сказала, что отец сам расписал свои похороны в завещании. Он оставил письмо «Вскрыть после моей смерти». Георгий Петрович, как настоящий штурман, аккуратный и собранный, всё предусмотрел: рубашка, галстук, костюм, ботинки и сам ритуал. Скромно, без помпы, без оркестра, без надгробных речей. Как жил скромно и честно, так и ушел из жизни. Очень тихо.
Оказывается, он погиб в автомобильной катастрофе в Египте. Самое страшное, за что корила себя Ирина – это она подарила отцу на пятидесятилетний юбилей путевку в Египет. Егор всю жизнь мечтал увидеть – одно из чудес Света. Пирамиды увидел. А на обратном пути автобус перевернулся. Погибли несколько россиян, среди них Георгий Петрович Устинов, в возрасте пятидесяти лет. Когда его отпевали, Игорь Алексеевич не смог сдержаться и заплакал. Он прощался с юностью, с молодостью. Ирина тоже в слезах взяла его за руку и не отходила от него до конца ритуала. Она держалась за него. Рядом стояли её притихшие и напуганные детки. Он собрал свои силы и чувства в кулак, видя, что она нуждается в поддержке. Больше ей не на кого было опереться в жизни! На поминки в кафе собрались человек двадцать - родственники и самые близкие друзья. Игорь Алексеевич встал с поминальной рюмкой в руке и сказал: «Завтра утром, как обычно, взойдет солнце, а Георгий, с которым мы столько раз определяли место корабля по Солнцу, не увидит его. Он не увидит голубого неба. Он не увидит родные лица детей и внуков. Он не услышит радующих нас звуков жизни. Он ушел туда, где тихо и темно. Он ушел в вечность. Жизнь человеческая коротка и очень часто печальна. Ты нас извини, Георгий Петрович, что мы живем, а тебя с нами нет. (Здесь Ирина, сидевшая рядом с ним, заплакала навзрыд.) Внутри нас мало осталось любви ко всему живому, и, прежде всего, друг к другу. Мы люди, но начинаем забывать об этом, что нам жизнь дана на добрые дела. Спасибо тебе, Егор. Ты был лучший из нас. Там, куда ты ушел, тоже нужны такие. Придет время, и мы встретимся с тобой. А пока мы сохраним память о тебе. Честь имею!» Волнение, переживания дня, стрессовая обстановка, видимо, сказались. На какое-то время Игорь Алексеевич как бы вырубился. Он не помнит, как с Ириной и её детьми оказался в такси. Ирина привезла его к себе домой. Он обнаружил, что сидит на кухне, перед ним початая бутылка хорошего коньяка и он пьет прекрасный кофе. Крепкий черный кофе. Большая чашка. Сознание полностью возвратилось к нему. Ирина уложила детей спать. Вымыла с лица всю косметику. Собрала волосы в пучок, и домашняя, в простом халатике вышла на кухню. Села рядом, плечо к плечу, с Игорем Алексеевичем, прижалась лицом к его морской тужурке и вновь готова была заплакать. «Я виновата. Я. Только я», - корила себя она. Игорь Алексеевич обнял её одной рукой, другой решительно плеснул в стакан коньяка, вложил ей в руку и потребовал: «Выпей!» Она, притихшая, выпила и немного испуганная посмотрела на него своими бездонными глазами – невинными и соблазнительными. «В том, что случилось, - начал говорить Игорь Алексеевич, - никто не виноват. У нас, у моряков, есть понятие – судьба. У каждого она своя. Мы с твоим отцом могли погибнуть в первый же год службы на подводных лодках, ещё курсантами училища. Но, бог миловал! Георгий Петрович и я дожили до пятидесяти, и за это спасибо судьбе. У нас было всё, что положено в жизни: и любовь, и страдания, и горе, и радость. Принимай, Ирина Георгиевна, жизнь такой, как она есть. Более того, я скажу грубо, но прямо, Егор ушел из жизни мгновенно, он даже не понял, что произошло. Он не мучился. Он не познал мук старости, когда человека терзают болезни и страданья, когда немощь отравляет жизнь. Что случилось, то !»
Он ещё что-то говорил. Его решительные мужские фразы, наполненные правдой жизни, успокаивали и снимали напряжения последних дней с измученной души и сердца Ирины. Ей становилось легче, как будто неимоверной тяжести ноша спадала с её плеч. «Умеют же некоторые люди найти правильные слова. Какие они умные, люди старшего поколения. Они мудрые. Как с ними хорошо». Она потянулась к Игорю Алексеевичу. Он прижал её к себе, почувствовал, как бьётся её измученное сердечко. Ласково погладил по голове, как будто она маленькая девочка. Поцеловал в лоб. Она подняла своё лицо и, благодарная, поцеловала его в губы. Непроизвольно обняла его за шею и начала целовать, всё больше теряя над собой контроль. Он сжался: «Нельзя! Нет!» Она почувствовала его напряжение, и, не выпуская его из объятий, нежно и мягко начала упрашивать: «Будьте ко мне ласковы. Я так тяжело живу. Весь день среди мужиков, часто вижу их похотливые взгляды. Они мне противны. Последние дни довели меня до безумия. Я хочу простых человеческих отношений. Я хочу прижаться к сильному мужчине. Нас ничего не связывает. Я с вами такая, какая я есть. Вы мне всегда очень нравились. Будьте сегодня со мной. У меня никого нет ближе вас. Мне ничего не надо. Только ваше тепло, ваши руки, ваши добрые слова. Помогите мне, спасите меня», - она умоляла, всё больше и больше теряя над собой контроль. Она вся горела. Глаза её – вишнёвые омуты – манили глубиной. И Игорь Алексеевич утонул в них. - «Где взять силу воли, чтобы отказать любимой женщине. Всевышний, прости меня, грешного!», - последнее, что пронеслось у него в голове… Едва начало светать, он встал. Тихонько оделся. Ирина проснулась, умиротворенная, ласковая. Она улыбалась, она радовалась жизни. «Да, правы французы, - подумал Игорь Алексеевич, - стресс лучше всего снимает ночь любви!» - «Останься!», - она протянула ему свою красивую руку с ухоженными ногтями. - «Нет. Скоро тебе собирать сына в школу! Не надо, чтобы он видел нас».- «Спасибо вам! (Она перешла на «Вы») Мне сегодня значительно легче…». Он прервал её: «Прошу тебя, Ирина, не говори ни слова. Мы должны осмыслить то, что случилось. Сейчас трудно найти подходящие слова. Можно всё испортить. Давай прощаться!». В прихожей Ирина нежно прижалась к нему. Снова обратилась к Игорю Алексеевичу на «Ты». «Останься, поживи у меня!», - она, в хорошем смысле слова, соблазняла его глазами, улыбкой, своим полуобнаженным телом. Он обнял её, почувствовал через тонкую ткань ночной сорочки её дивную грудь, крутые бедра, молодое и податливое теплое тело. От неё пахло женщиной. Любимой женщиной. Огонь желания обжег его, он на секунду задохнулся, но превозмог себя. «Нет. Сегодня нет!» С трудом вырвался на улицу. Во дворе женщина-дворник на высоких каблуках с метлой в руке разговаривала с кем-то по сотовому телефону. По-английски. Свежий синячок украшал её лицо. «О, Москва! Ты полна парадоксов», - заскрипел зубами Игорь Алексеевич. Целый день просидел на вокзале в тяжелых раздумьях «питомец моря смелый под сенью парусов и в бурях поседелый». Борьба с самим собой измучила его. Он осунулся. Глаза его горели. Как быть? Его плоть кричала: «Оставайся, чудак!» Его совесть и весь жизненный опыт говорил: «Не делай этого!» Только вечером подошел нужный ему поезд и повез его домой. Когда вокзал исчез, что-то ёкнуло в его сердце. Ему стало грустно и удивительно жалко Ирину, себя, свою одинокую жизнь. Переживания дня комом стояли у него в груди.
Он сидел один в , тупо уставившись в окно. А за окном расстилалась только чернота ночи. Вот мелькнул фонарь на каком-то переезде и снова темнота. Мрак. «Вот и она так же мелькнула в моей жизни и - темнота. Что я для неё. Ветеран – «дряхлый воин!», как говорили древние греки». Такой сильный с виду флотский офицер заплакал. Глухое рыдание вырвалось из его груди. Он сдержался, но предательская слеза медленно покатилась по его лицу, очищая душу… А на другой день, едва он вошел домой, услышал, как разрывается телефон. Ему звонила Ирина.
Август 2008 года.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
О правящем классе и обслуживающей его "творческой элите".
Кто победил 9-го мая 1945-го года? Еще не так давно все было очевидно: наше дело было правое, и победили мы. Сегодня эта обагренная кровью истина тонет в ворохе неоднозначных трактовок, каждая из которых как бы и не отрицает нашей победы, но подтачивает в ней уверенность. И даже будит что-то вроде чувства вины. Продвижением этих трактовок и за границей, и в России занимается масса людей. Вот, например, книга финской писательницы с эстонским корнями Софи Оксанен "Очищение", повествующая об ужасах советской оккупации в Эстонии, доступна читателям России, по ней ставится спектакль, опера и планируется экранизация. Действие романа скачет между прошлым и настоящим, отслеживая судьбу Эстонии со времен, предшествовавших сталинским депортациям 1949 года, до периода, последовавшего за восстановлением независимости Эстонии в 1991 году. В книге "Дневники апартеида" (2009) основатель финского антифашистского комитета Леена Хиетанен описывает политическую миссию Софи Оксанен следующим образом: "Софи Оксанен смывает еврейскую кровь с рук эстонских фашистов, поддерживает преступления апартеида в Эстонии, демонизирует Советский Союз, утверждая, что нацистская Германия и Советский Союз, коммунизм и фашизм равны".
Недавно в Германии на экраны вышел фильм "", который начинается с оргии насилия, устроенной в электричке бесчинствующей бандой скинхедов. В авангарде — юная "нацистская невеста" Мариза, сыгранная Алиной Левшин (Alina Levshin). Ее демонстративно вздернутая в гитлеровском приветствии рука опускается на головы беззащитных пассажиров. Как пишет автор рецензии на этот фильм на портале dw.de, от Маризы, которую со сдержанной яростью и чувственностью играет актриса родом из Одессы, невозможно оторвать глаз. Она прекрасна и в припадках ярости, и в страхе, и в сомнениях, и в проявлениях робкой симпатии и нежной любви. Любить этого персонажа не мешает даже свастика на ее андрогинной груди. Но в этом и состоит одна из главных проблем фильма, полагает автор, ведь, эротизируя образ этой бунтарки и страдалицы, фильм начисто заставляет позабыть, что именно символизируют татуировки на ее юном и прекрасном теле. Таким образом, несмотря на попытку снять вроде бы антинацистское кино, зритель получает совсем другой импульс: женщина-неонацистка прекрасна. С психологической точки зрения это проповедь зла. Дальше вы можете рассказывать, как Мариза исправляется — но это уже совсем неважно, зритель уже получил порцию внушения на уровне подсознания. Смысл таких фильмов, при всем их художественном разнообразии, сводится к двум установкам: 1) Вклад других стран и народов в разгром Гитлера был больше, чем вклад русских и СССР, 2) Сталин "на самом деле" был не меньшим злом, чем Гитлер. Вы, русские, плохо поступали в те годы, вы виноваты, вы кому-то что-то должны. А долг платежом красен. Нарушили "права человека" – признайтесь, покайтесь и выплатите компенсацию. А чем расплатиться, мы вам подскажем. В сущности, с Западом все ясно. Несмотря на запоздалое и во многом вынужденное участие западных стран в Антигитлеровской коалиции, Гитлер был общим проектом Запада и его нападение на СССР – тоже. Это сполна доказывают и рассекреченный план операции "Немыслимое" и тот факт, что буквально сразу после окончания горячей войны с Третьим Рейхом СССР был вынужден вступить в Холодную войну с США, и взаимная конгруэнтность итогов горбачевской Перестройки с планами Гитлера. Мы проиграли Холодную войну, и было бы странным, если бы ее победители придерживались наших трактовок недавней истории.
Но подобные фильмы снимаются и в России, причем снимаются на государственные деньги, и этим фильмам отдается прайм-тайм на федеральных каналах. "Утомленные солнцем", "Сволочи", "Край" — советский народ показан в них так, что любой усомнится не только в его победе, но и в том, нужна ли она в принципе этим оркам и скотам, которые как в фильме "Край", готовы ни за что убить прелестную немецкую фрау. В фильме "4 дня в мае", показ которого по НТВ перед Днем Победы был отменен после массового возмущения, плохие красноармейцы штурмуют немецкий детский приют, но оставшиеся по случайности в РККА хорошие русские вместе с хорошими немцами эту гнусную попытку отбивают. Фильм позиционируется как "основанный на реальных событиях": якобы, о подобной истории есть упоминание в мемуарах маршала Москальцова (видимо, ). Вполне возможно – подонки и просто слабые духом люди, утратившие человеческий облик в ходе кровавой бойни, встречались во все времена и у всех народов. Но подобные истории, даже если они и были, не оказывали решающего влияния на ход Великой Отечественной, ничего в ней не определяли, а образ таких русских не был типичен для героев советской армии. То, что провокационный фильм сняли с экрана — это маленькая победа, в которой надо отдать должное стараниям историка (), известного своим традиционно-советским взглядом на историю Второй Мировой. Но где гарантия, что его не покажут в другой день на том же НТВ или в прокате? К тому же на соседней Украине эта кинофальшивка уже демонстрировалась по главному телеканалу "Интер", причем 8-го мая, в день когда Европа отмечает победу над фашизмом. Интересно, что другой российский фильм — "Матч" — где русские показаны адекватными людьми, а фашисты и полицаи бесчеловечны, к показу по украинским телеканалам был запрещен. Что это, если не продолжение войны, в которой современная Украина выступает на стороне Гитлера? Итак, почему же народный артист РФ Алексей Гуськов, сыгравший вполне нормального Никиту Голощекова сериале "Граница. Таежный роман", взялся продюсировать такой фильм? Зачем вообще потомкам победителей снимать фильмы, в которых эти победители предстают источником зла? И зачем такие фильмы показывать в прайм-тайм на федеральном канале перед 9 мая? Для ответа на этот вопрос нужно ответить на два других: что из себя представляет сегодня правящий класс РФ, который дает деньги на подобные фильмы, и чем является творческая элита, эти фильмы снимающая. Правящий класс, как известно, предпочитает держать деньги на Западе. Представители этого класса во многом там и живут, работая в России вахтовым методом. Там же учатся их дети. В силу этого высшие чиновники и крупные бизнесмены вынуждены демонстрировать Западу позы подчинения. Применительно к истории Второй Мировой это предполагает не только согласие с утверждениями, что СССР был источником зла не меньшим, чем Третий Рейх, но и деятельное участие в пропаганде этих утверждений. Недаром год назад в России вновь была запущена десталинизация, суть которой — в посыпании головы пеплом за собственную победу.
Творческая элита РФ является точно таким же продуктом 20-летнего социального расслоения. Как справедливо отмечает сетевой публицист (), она "не связана с народом, а начала вращаться в обществе людей, которым позарез нужно оправдать собственные поступки, направленные на личное обогащение и идущие вразрез с интересами народа какой-то альтернативной (то есть антинародной) моралью и альтернативной идеологией. И тут больше всего подходят антисоветизм и русофобия. А когда общение заменяется вращением – неудивительно, что вращающийся субъект время от времени тошнит. Причем на нас с вами". Кроме того, по меткому определению Носикова, "сама наша творческая элита есть морально разложившиеся люди со съежившимися личностями, которым просто не под силу прямо смотреть на такой огромный предмет как Война. Они просто не могут взять этот вес. Им проще смотреть куда-нибудь в сторону, где помельче, рассматривать частности и исключения. Им не хватает мужества для того, чтобы заставить себя видеть главные вопросы, которые ставила перед нашим народом и перед каждым отдельным человеком Война и отвечать на них". Итак, если наши предки сражались за Победу, то нам приходится сражаться за то, чтобы у нас не отняли ее последние не разбазаренные плоды. Что может сделать в этой ситуации каждый из нас? Прежде всего — не дать себя обмануть. Смотреть другие фильмы – такие как "Звезда" и "В августе 44-го". Их тоже все еще снимают, хотя и гораздо меньше. Пересмотреть гениальный фильм "А зори здесь тихие". Послушать великие песни военных лет: "Темную ночь", "Землянку". Перечитать "Жди меня" и "Я убит подо Ржевом". А еще надо чаще прислушиваться к своим генам, в которых бьется кровь победителей. И делать все, от нас зависящее, чтобы грядущие поколения помнили эту Победу. Потому что никто другой за нас этого не сделает. А нашим продюсерам стоит поучиться принципиальности у литовского режиссера Саулюса Бяржиниса, снявшего документальный фильм "Когда возле Юрбаркаса звучал идиш" об истории города Юрбаркас (Jurbarkas). В фильме есть кадры о начале войны, пришедшей в 1941 году в Литву, кадры, как немцев встречали с цветами. Улыбки вскоре сменяют картины уничтожения еврейского населения, в котором принимали деятельное участие местные жители. После просмотра фильма муниципалитет Юрбаркаса, внесший в этот проект 1800 литов, заявил, что по ошибке спонсировал фильм, который оборачивается против местного населения. Районные власти попросили режиссера внести в фильм исправления: не оглашать имена местных жителей, помогавших нацистам в "решении еврейского вопроса", поговорить и с теми людьми, которые рисковали своей жизнью, спасая евреев. Авторы сценария это делать отказалась, а режиссер Бяржинис пригрозил подать в суд на муниципалитет, пожелавший подвергнуть цензуре фильм о Холокосте. Можно только догадываться, какой фильм снял бы муниципалитет, если бы режиссер Бяржинис оказался таким же гибким, как Алексей Гуськов.
Что важнее для современной сытой Москвы? Тренд. Есть такое модное словечко. Сегодня модно, когда «у тебя украли голос». Даже если ты не ходил на выборы. И вот уже на митинге мы видим… Ксению Собчак. Доведенную до отчаяния. У которой «кровавый режим» отнял голос. А также вероятно – еще и зрение и слух. До этого именно этот «режим» засунул Ксению во все телеканалы, журналы и скандалы нашего времени. Так, что при ее виде любого нормального гражданина просто тошнит. Что она делает на митинге? Почему она там? Она там, где ей не быть нельзя. Не потому, что плохо и хочется высказаться, а потому, что модно. Тренд такой. Завтра в моде будут новые сумочки, а сегодня в моде фрондировать. И если она не придет на митинг, то на рублевских вечеринках ей просто будет нечего обсуждать. А ведь 70 лет назад люди отдавали жизнь. Не голос – жизнь. И никто не кричал, что у него эту жизнь украли. Знал – так надо. И только поэтому страна победила. Если бы 70 лет назад в России-СССР существовало бы «гражданское общество» в его нынешнем понимании наших либералов, то сегодня Россия не существовала бы. Потому, что с правозащитниками никакой войны выиграть невозможно. Войны выигрываются с солдатами и офицерами. А их нужно воспитывать. Воспитывать на примерах героев, а не гламурных персонажей. На примерах тех, кто отдал свою жизнь за свою страну. «Сильные духом крепче стены». Именно так называется великолепный патриотический мультфильм, который снят в 2010 году… в Киргизии. Удивительно? И да, и нет. Удивительно, что такие мультфильмы не снимаются в России. И не удивительно, что они снимаются в Киргизии. Нам ведь стараются не напоминать, что совсем недавно мы были одним народом. И герои у нас были одни и те же. Спасибо тем, кто 70 лет назад – в декабре 1941 погнал немецкую армию от стен нашей столицы. Вы останетесь в истории России, вы – отдавшие жизнь за ее свободу. А вот крикуны, надрывающие горло в фальшивых криках «Россия будет свободной!» исчезнут, как туман. Кто в Вашингтон, кто в Женеву. Большинство, по традиции – в Лондон. Революционеры России не нужны. России нужны герои. «».
Спасибо режиссеру Кулубеку Боконбаеву. А мы несмотря ни на какие препоны снова будем ОДНИМ народом!
И Единой страной!
О фильме: В 2010 году анимационная студия из Кыргызстана "5 пальцев" выпустила 10-минутный мультфильм «Сильные духом крепче стены» в русско- и кыргызскоязычной версиях. Его выпуск был приурочен к столетию киргизского советского поэта Джоомарта Боконбаева и 65-летию победы в Великой Отечественной войне. Мультфильм рассказывает о подвиге воинов-панфиловцев в битве под Москвой. Рассказ о событиях Великой Отечественной войны тесно переплетен с киргизской притчей о том, в чем главная защита страны от врага. Фильм создан при поддержке Межгосударственного фонда гуманитарного сотрудничества стран СНГ. Его показали в странах Содружества в рамках открытого урока. Также он прошел на «Пятом канале» в Кыргызстане и на одном из телеканалов в Таджикистане. Больше нигде никаких упоминаний об этом анимационном фильме нет. Его премьера в России осталась незамеченной. И когда, как не сегодня, нам необходимо восполнить этот пробел...
Юные кораблестроители. - Советская молодежь. 1948, 5 марта.
«Сторожевой» не только самый красивый, но и самый легендарный эсминец во всей Балтике. Вам это безоговорочно подтвердят его строители – воспитанники Рижского Нахимовского училища.
Эскадренные миноносцы типа «Сторожевой» проект 7-У в море.
Эскадренный миноносец «Сторожевой» проекта 7-У был включен в состав КБФ 12 апреля 1941 года. В первые дни Великой Отечественной эсминец занимался постановкой оборонительных минных заграждений. Очередной выход на задание — вечером 26 июня. На палубе находилось 75 якорных мин. В ночь на 27 июня «Сторожевой» внезапно подвергся торпедной атаке пяти немецких торпедных катеров. Одна из торпед попала в левый борт корабля в район 46 — 58-го шпангоутов. Корабль получил тяжелейшее повреждение, но остался на плаву. Погиб командир корабля капитан 3 ранга И.Ф.Ломакин и ещё 84 члена экипажа. Изувеченный корабль удалось отбуксировать сначала в Таллинн, а затем — в Кронштадт. Окончательное восстановление корабля проходило в Ленинграде. «Сторожевому» заменили носовую часть от эсминца проекта 30. Только 10 сентября 1943 года эсминец проекта 7У/30 «Сторожевой» вернулся в строй. Восстановленный эсминец активно участвовал в артиллерийских обстрелах вражеских позиций под Ленинградом. В годы войны «Сторожевым» командовали капитан 3 ранга И.Ф.Ломакин (погиб 27.6.1941), капитан-лейтенант М.П.Кузьмин (с июля по декабрь 1941 г.), капитан-лейтенант И.Я.Горовой (до декабря 1942 г.), капитан 3 ранга Э.И.Лазо (до 15.5.1943) и капитан-лейтенант (затем капитан 3 ранга) Д.Я.Самус (до конца войны).
Сколько надо было проявить терпения и изобретательности, чтобы сделать эту модель. Надо было изготовить более 1500 деталей управления, вооружения и оснастки корабля и разместить их на палубе макета эсминца. Некоторые из этих деталей были настолько малы, что приходилось их делать с помощью лезвия безопасной бритвы и наждачной бумаги. Воспитанник училища Ваня Соболев взял на себя самую сложную работу. Он сделал якоря, трапы, 9 миниатюрных автоматов (диаметр их стволов меньше миллиметра), смонтировал орудия, приборы управления артиллерийским огнём. Эскадренный миноносец вооружен и «грозными» торпедными аппаратами – об этом позаботился Толя Нестеров. Герб СССР, нарисованный Юрой Турбиновым, шириной 6 мм – поистине ювелирная работа. Воспитанник Кунцис электрифицировал эсминец – на корме и на носу зажигаются ходовые, якорные, флагманские и все другие световые приборы, как и на настоящих кораблях. За 6 месяцев кропотливого труда над постройкой своей модели нахимовцы подробно изучили устройство эсминца. Но вот на палубе укреплена последняя деталь, положен последний мазок краски и корабль торжественно отдал якорь в вестибюле училища. Модель служит хорошим наглядным пособием для юных кораблестроителей.
Исаак Яковлевич Хризман (выпуск 1951 г.). Капитан 1 ранга. Флагманский штурман флотилии атомных подводных лодок: «Группа нахимовцев у модели ЭМ "Сторожевой". Всех не узнаю, но справа сидят Иван Соболев, ?, Юра Титов, Толя Нестеров, ?, Коля Соколов, Юра Веселов, я, ?, Витя Биленкин. Кто стоит не помню».
Батя наградил фотографией.
Л.Окунь. Писатель К.Осипов в гостях у нахимовцев. - Советская молодежь.1948, 18 марта.
На днях воспитанники Нахимовского училища встретились с писателем К.Осиповым. Воспитанники хорошо знакомы с произведениями писателя «Дорога на Берлин» и «Суворов» и поэтому встреча с ним представляла для них большой интерес. Писатель прочитал отрывки из новых своих произведений. С интересом прослушали отрывок из новой повести писателя о двух русских девушках, работавших на каторге в гитлеровской Германии. К.Осипов рассказал о своих творческих планах на ближайшее будущее.
Примечание. Через два года К.Осипов опубликует небольшую повесть «На пороге жизни» о совсем юных суворовцах и рижских нахимовцах. Повесть навеяна впечатлениями о посещении училища и предназначена для детей младшего школьного возраста.
УЧАСТИЕ УЧИЛИЩА В ПАРАДЕ НА КРАСНОЙ ПЛОЩАДИ.
После достойного участия училища в физкультурном параде в Москве в 1947 году училищу впервые было доверено участвовать в параде на Красной площади Москвы в день 1 мая 1948 года. 15 апреля училище в полном составе выехало в Москву. Разместили нас в казармах на Красной Пресне. Ежедневно с утра по 4 часа строевых занятий на площади под Крымским мостом, в последующие годы - у Северного речного вокзала в Химках.
Тренировка к прохождению торжественным маршем. Набережная реки Москва под Крымским мостом. Во главе сводного батальона нахимовцев офицеры Л.А.Круглов и В.С.Штепа.
Ежедневно с утра по 4 часа строевых занятий на площади у Химкинского водохранилища. Вторая половина дня отводилась на культмассовые мероприятия. Развозили нас по Москве опять на голубых «фордах». Это было красивое зрелище и поднимало наш авторитет в глазах москвичей. Мы побывали почти во всех музеях Москвы, посетили Оружейную палату в Кремле, в те времена практически не доступную для широких масс. Свезли нас и в большинство московских театров, в том числе и в Большой. Увидели большинство знаменитостей артистического мира на вечерах встреч. Прохождение училища на параде было оценено на «отлично», за что получили похвалу И.В.Сталина.
М.Жохов. Нахимовцы. - Красный флот. 1948, 9 июня.
В нашей флотской семье, такой большой и многообразной, особенно любимы и окружены заботой самые юные моряки – нахимовцы. Как в успехе собственных детей, заинтересованы мы в том, чтобы воспитанники нахимовских училищ росли патриотами Советской Родины, хорошо изучали общеобразовательные науки, стали смелыми, сильными, ловкими воинами. Они – наследники славных боевых традиций, будущее нашего флота. Одно из нахимовских училищ – Рижское – наиболее известное. В прошлом году большая группа его воспитанников участвовала во всесоюзном параде физкультурников на стадионе «Динамо» в 1947 году. Кадры о рижских нахимовцах в кинофильме «На страже мира», обошли экраны всей страны. 1 мая 1948 года коллектив училища прошел торжественным маршем перед ленинским мавзолеем, и все, кто видел первомайский парад, вместе с великим Сталиным приветствовали юных моряков. Биографии нахимовцев, по сути, только начинаются, вся жизнь у них впереди. Но уже теперь каждый из воспитанников может рассказать много волнующего из своей жизни. Здесь много ребят, отцы которых пали в боях, а матери погибли во время обстрелов и бомбёжек. Круглыми сиротами остались Павел Витеев и Борис Зайцев; до поступления в училище первый жил в Ленинграде у бабушки, а второй – у тёти. Наум Гольдинштейн после гибели родителей в осаждённом городе ютился у соседей, находился в детском доме. У Эдуарда Кургановича отец был партизаном и погиб в схватке с немцами в белорусском лесу. Без отца, без матери остались армянский мальчик Арцвик Башинджагян и маленький узбек Витя Светлаев.
В нахимовском училище нашли ребята свой родной дом; советское государство заменило им родителей, взяв на свое полное обеспечение. Русские и латыши, украинцы и белорусы, евреи, эстонцы, казах Бекенев и Джим Паттерсон, - представители 12 национальностей – живут в училище дружной, сплочённой семьёй. Воспитанники съехались сюда из 53 городов и областей. Павел Обухов приехал из молодого города Мончегорска, что на Кольском полуострове, там его мать работает уборщицей на комбинате. Рудольф Сахаров – сын учительницы деревни Заречье, Калининской области. Гена Григорьев прибыл из города Сарапул Удмуртской автономной республики. Вили Пилипенко, чтобы добраться до училища, пришлось много дней ехать поездом из города Дрогобыч, где его мать работает машинисткой.
Нахимовец Виль Никифорович Пилипенко. Выпускник 1953 г.
Столица Латвийской республики хорошо позаботилась о своих новых жителях. Училищу предоставлено несколько зданий в центре города, близ живописного бульвара. В 4-х этажном учебном корпусе размещены классы и кабинеты. Самый большой и богатый кабинет – военно-морского дела. Здесь - модели различных кораблей, морской компас, миниатюрный маяк, множество наглядных пособий. Мичман Смирнов, обучающий ребят такелажным работам, показал нам изделия ребят. Выполнены они прекрасно. Воспитанники 9-го класса, где офицером-воспитателем капитан Г.И.Гарбуз, не только безукоризненно сделали все образцы такелажа – от швабры до мусинга (узел на канате) с оплёткой, но очень красиво оформили их на фанерном листе.
Многие воспитанники увлекаются изготовлением моделей кораблей. Первые работы были, конечно, несовершенными. Но модель эскадренного миноносца «Сторожевой», сделанная в этом учебном году, очень хороша. Над этой моделью около 6 месяцев работали 13 нахимовцев. Только крупные деревянные части можно было сделать в мастерской, а сотни мелких деталей пришлось изготовлять вручную, с помощью лезвия безопасной бритвы и наждачной бумаги. Нахимовцы проявили огромную настойчивость и терпение, уделяли работе всё свободное время. По несколько раз переделывая детали, они добились своего. Трудности увеличивались тем, что не было никаких чертежей эскадренного миноносца. Но с помощью капитана 3 ранга С.В.Гасюка, и инструкторов Хирина и Лебедева воспитанники сумели воспроизвести точную копию корабля. На палубе длиной 192 сантиметра размещено более 1500 деталей. Маленький макет эскадренного миноносца электрифицирован, на нём зажигаются все ходовые и якорные огни. Недавно модель корабля изготовил и преподнёс в подарок своей матери нахимовец Эдуард Назаров. Этот факт особенно обрадовал воспитателей. Дело в том, что в начале своей учёбы Назаров был равнодушен к военно-морскому делу. Его больше привлекало естествознание, мальчик часами мог заниматься животными и растениями. Прошлым летом он ездил к бабушке в Алма-Ату, привёз оттуда в подарок училищу двух живых черепах, ящерицу, чучело белки. Об увлечении сына знала мать и не раз задумывалась: не напрасно ли отдала она Эдуарда в нахимовское училище, не лучше ли было ему изучать естественные науки? Но вот в первомайские дни в Москве мать повстречалась с сыном. Как она была обрадована, когда Эдуард принёс ей маленький корабль! Значит, сын по настоящему полюбил морскую профессию, если месяцами, отрывая время от отдыха, трудился над этой моделью. Однако нахимовец Назаров не забыл о своей первой привязанности. После его настойчивой просьбы приобретён аквариум для кабинета естествознания, где Эдуард считается первым активистом.
Занятие с нахимовцами проводит учитель естествознания Левин Гирш Давыдович.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
Вспоминая прожитые годы, я с удивлением открыл для себя, что мало помню о годах учёбы в училище. Тогда я стал разбирать старые письма, дневниковые записи, вчитывался в пожелтевшие страницы. Как-то незаметно события и факты давно минувших дней стали всплывать из глубин забвения, выстраиваться в картины нашей бывшей училищной жизни. Наиболее яркое впечатление у меня осталось от штурманского похода на учебном судне «Неман». Произошло это так: 2 августа 1954 года нас погрузили в товарные вагоны, в которых слева и справа от двери были оборудованы двухъярусные нары, где мы спали, не раздеваясь, прямо на досках, накрывшись бушлатом, подложив под голову брезентовый морской чемодан с нехитрым курсантским имуществом. И вот наш эшелон начал движение в Архангельск. В дорогу нас снабдили хлебом, сахаром и мясными консервами, мы их называли «конём». На станциях мы бегали с чайниками к будкам с надписью «кипяток», наполняли их и обратно в вагон. Питание у нас было однообразным: кипяток с сахаром и хлеб с «конём». Многие курили , в вагоне дым стоял столбом.
В проходе лежали ящики с точными приборами: секстантами, хронометрами, палубными часами и звёздными глобусами; на них играли в преферанс, пользуясь отсутствием начальства, которое ехало в штабном вагоне. На верхней полке кто-то играл на гитаре и приблатнённым монотонным голосом пел о том, что «какие-то зубы стучали по клавишам рояля». Наши начальники решили разнообразить курсантское «меню», в Волхове рано утром раздалась команда: «Построиться в ресторан!» Её исполнили с большим удовольствием, построились и прошли в здание, где нас накормили комплексным обедом. И снова наш эшелон продолжил путь. В открытых дверях мелькали леса, леса. Одинокие домики, часто старые и печальные. Недалеко от Архангельска поезд остановился на какой-то станции и долго стоял. Разрешили выйти из вагона и пообедать в столовой. Кругом грязь, гнилые неровные деревянные тротуары, пролегающие между покосившимися домишками. Зашли в столовую. Вонь. Борщ с мухами и мухи без борща. Кругом пьяные, шатающиеся фигуры между лужами и в них. Обедать не стали, вернулись в вагон, где закусили очередным «конём». И вот, наконец, наш эшелон прибыл в Архангельск. Кругом склады, заводы, корабли. Двина широка и могуча. Пришли на учебное судно «Неман». Все начали суетиться и бегать, бегать и суетиться. Мешки с вещами несут вверх по трапу, другие вниз, все кричат, хватают матрасы, занимают койки. Мичман Спицын носится за курсантами, надо таскать ящики с точными приборами... Работа, которую, наверно, осилил бы лишь .
В нашем классе есть только один такой человек, но он занят борьбой со своим мешком, в который наши шутники тайком положили 16 килограммовую гирю. Все кричат и соглашаются с мичманом, что нужно заносить ящики на корабль, но почему-то этого не делают, продолжают искать свои бескозырки и мешки. Мичман объявляет всех сволочами и кретинами и уходит жаловаться командиру роты.. Курсанты мрачно рассуждают: одни хотят съесть «коня» сейчас; другие за то, чтобы ещё больше проголодаться, а потом съесть, Какая партия победит я не знаю, у меня желание съесть его немедленно. Всё рано или поздно кончается или начинается. Каждый получил койку в кубрике, устроился, поход начался. От пирса нас вывел на фарватер буксир, далее пошли самостоятельно. «Неман» ложился на бесконечное количество створов, название которых кто-то провозглашал гнусным голосом. Путь наш лежит из Архангельска на Новую Землю, куда судно должно доставить роту солдат-строителей. Командир роты капитан Сидоров сидит на корме судна с собакой Надькой. Капитан скучает, Надька, наверное, тоже. По правому борту контркурсом плывёт лодка с сеном, на ней поднят чёрный пиратский парус, на корме сидит здоровая баба в ватнике и рулит веслом. Мы ведём прокладку на открытой палубе, над столами с картами, бланками и навигационными журналами натянут брезент. Нас разбили на три смены, таким образом каждый ведёт прокладку восемь часов в сутки. В начале похода все активно работают, берут максимальное количество пеленгов, носятся от столов к пеленгаторам, как телята, подбадривая друг друга шутками. Погода с каждым часом ухудшалась, ветер крепчал, волна становилась всё круче, где-то на середине пути к Новой Земле «Неман» стало изрядно раскачивать. Несколько наших товарищей очень быстро попадало в койки и лежало пластом, слегка постанывая; большая же часть крепилась и продолжала вести прокладку. Состояние моё напоминало ужасающее шипение окурка, брошенного в унитаз; ощущение в желудке: будто там пьянствовала орава алкашей, закончивших свою оргию крупной потасовкой. Продолжаю вести прокладку, есть сухари и ржавую селёдку.
Мой товарищ за соседним прокладочным столом мрачно ожидает очередной атаки , в кульминационный момент он кричит что-то среднее между банзай или ура, и бежит как раненый леопард к корме, где страстно обняв флагшток, испускает струю напоминающую работу гейзера или извержение вулкана. Так он висит несколько минут, потом бодрой рысцой возвращается к нам. А в желудке тоска, слюна заполняет рот; когда корабль падает вниз, то внутренности тоже, а ты за ними не поспеваешь, Солдаты, едущие на Новую Землю, младенчески розовы, у каждого по огромной цыгарке с махоркой, сидят на корме, весело игогочут и беспечно плюют в разбушевавшееся море. Собака Надька одиноко бегает по кораблю. Глаза её полны тоски, ест она сейчас только сахар, ей тоже плохо, Четыре часа ночи, сменились и пошли спать в кубрик, где через шпигаты в палубе с протяжным хлюпующим звуком, ритмично качке, попадает вода, Кажется, что здесь агонизирует какой-то полуприрезанный дракон. Около трапа ерзает огромная бадья с содержимым наших желудков, злые духи летают между койками, кто-то храпит как носорог. Лежу на койке, поднимаюсь вверх, потом вниз, убийственно безостановочно, от тебя это не зависит, заснуть не могу. Стал вспоминать, как после окончания Рижского Нахимовского училища в июне 1951 года нам дали отпуск, после которого мы поехали в Ленинград продолжать учёбу в Первом Балтийском высшем военно-морском училище.
Утром 15 июля поезд прибыл на , пешком дошли до училища, где нас ждали, как выяснилось, к 20 августа. Всех, у кого были родные в Ленинграде, отпустили по домам, а небольшую группу иногородних оставили в казарме, где нас сразу же заставили самих себя охранять. До 1 сентября заниматься было нечем. В основном валялись на матрасах, которые были разложены по койкам, но этому быстро пришёл конец. Однажды в кубрик вошёл довольно внушительного вида капитан 1 ранга, как потом мы узнали - это был начальник 4 курса Беккаревич. Все вскочили и встали по стойке смирно, в том числе и Володя Каспер, но он был в одних трусах, его брюки лежали на соседней койке. Беккаревич обратился к нему с вопросом: «Товарищ курсант, Вы почему без штанов?» При этом он продолжал демонически пронзать его взглядом. Каспер смог выдавить из себя только два слова: « Курсант Каспер». После чего замолк и продолжал смотреть на Беккаревича, как кролик на удава, хлопая своими длинными белыми ресницами. Беккаревич, не получив ответа, почему Каспер без штанов, произнёс приговор: « За неуважение к начальству, выраженное глазами, пять суток ареста». После этого, как только на горизонте появлялся данный начальник, то первый заметивший его, оповещал остальных криком: «Беккаревич!» На нас это слово действовало подобно удару электрического тока, после которого мы мчались как мыши, удирающие от свирепого кота Васьки, не забывая громко орать: «Беккаревич, Беккаревич... Беккаревич!» Но однажды курсанты так торопились, что большая толпа застряла в дверном проёме и одну жертву он отловил за шиворот; поставив курсанта перед собой, спросил: "Вы почему выражаете свой восторг при моём появлении криками Беккаревич, Беккаревич?" Не получив ответа, дал курсанту трое суток ареста и далее продолжил свой путь.
Вскоре нас передали для воспитания лейтенанту Груздеву, который сразу получил кличку по персонажу трофейного кинофильма. Лейтенант окончил училище береговой обороны и представлял собой как внешне, так и внутренне полное убожество. Его основной идеей фикс было наведение порядка в гальюне. Все мы прошли у него полный курс наук по этому профилю. "Петер" любил инструктировать, как и что нужно делать. Вот наступил и мой черёд дневальства по гальюну. "Петер» немного шепелявил, он осмотрел меня своими бегающими глазками, после чего сказал: "Не позволяйте курсантам пить воду из писсуаров. Следите, чтобы каждый курсант использовал не более четырёх кусочков газеты, а затем бросал их в банку. Смотрите, чтобы в гальюн не попадали газеты с портретами вождей партии и правительства." Ну и так далее и тому подобное. Запомнилась также его речь о значках: "Комсомольские значки носить на фланелевых рубахах слева, на уровне соска груди, правее его к воротнику на два пальца. Старшие по статуту значки - книзу." Начиная с первого дня, я сразу же взялся с большим энтузиазмом за учёбу. Стало чётко и ясно видно, для чего в дальнейшем пригодится тот или иной предмет на флоте. Пришлось очень много самостоятельно работать над книгой и конспектом. Наш первый курс состоял из бывших воспитанников Нахимовских училищ и Саратовского подготовительного училища, и совсем немного с гражданки после 10 класса. Почти все саратовцы играли на балалайках и домбрах. У них в классе стояли струнные инструменты всех размеров, большие были похожи на свежесрубленные избы.
На каждый класс выдали по два ящика махорки, в перерывах между занятиями на лестничных площадках стоял густой белый дым. Для смазки яловых ботинок старшина роты принёс огромную банку со смазкой, очень похожей на деготь. Молодая красивая преподавательница английского часто нас спрашивала: "Почему у вас постоянно пахнет махоркой, гуталином и тройным одеколоном?" В ответ - дружный смех. Высшую физику читал Мирский, он безукоризненно знал свой предмет и блестяще его нам преподавал, всегда у него оставалось время кратко задиктовать суть вопроса. Один недалёкий курсант задал Мирскому вопрос: "Так и записать?" Тот с иронией посмотрел на него и ответил : "Запишите всё наоборот." Мой любимый предмет - астрономию вёл капитан 2 ранга Верещагин, знал он своё дело в совершенстве. На перемене один наш курсант снял с звёздного глобуса крестовину и одел себе на голову, с самим же глобусом стал играть, подбрасывая его вверх. В это время в класс вошёл Верещагин, он онемел от этого зрелища, лицо его побагровело и, наконец, с возмущением он сказал : "Вам лучше всего это продолжить со своими мозгами, но только их не ловите, пусть упадут на пол. Тогда можно будет сказать, что вы раскинули мозгами в первый и последний раз." Распорядок дня был построен так, что личного времени почти не оставалось. С утра четыре учебных часа, далее обед, один час отдыха, после ещё два учебных часа, ужин, два часа самостоятельной подготовки, прогулка, проверка и отбой. Всё направлено на учёбу. Отдых в воскресенье. Предметы: высшая математика, физика, аналитическая геометрия, астрономия, навигация, военно-морская история и много других предметов.
Жил первый курс в большом помещении, сразу три роты, отделялись роты друг от друга небольшими проходами, в каждом стояло по одной тумбочке, у которых несли службу дневальный и дежурный. Ночью дежурным спать не разрешалось, они должны были находиться рядом с дневальными, отсыпались же в первой половине дня. Итого ночью стояло шесть человек. Кто это придумал - я не знаю. Очевидно, предполагалось нападение каких-то марсиан, но у стоящих около тумбочек имелись только нарукавные повязки. В один из дней я заступил дежурным по роте, где-то в два часа ночи я отошёл от дневального и сел на свою койку. В это время появился полковник Соколов, в эту ночь он проверял дежурную службу, который сразу же заметил нарушение и сурово изрёк: "Десять суток ареста!" На следующий день командир отделения отвёл меня на гауптвахту, которая находилась на Садовой улице. Здесь главную роль играл старшина по прозвищу Бармалей. Посаженных на губу он содержал в ежовых рукавицах. Все переходы из камеры в столовую, гальюн, на работы производились бегом. За любое замечание он добавлял сутки к назначенному сроку. Кормили очень плохо. Все десять дней нас посылали в троллейбусный парк, где мы таскали на носилках кирпичи. К вечеру ладони были в кровавых мозолях, а все мышцы ныли единой болью и просили только отдыха. После скудного ужина в камеру пришёл фельдшер для проверки нас на вшивость. Койки ("самолёты" ) были пристёгнуты к стенам камеры, так что присесть можно только на пол, но и этого не разрешалось, за этим следила охрана через глазок в дверях. После обхода камер начальником караула и проверки арестованных, давалась команда "отбой", "самолёты" отстёгивали и мы ложились спать. "Самолёт" состоял из реек, на которых арестованные спали, прикрывшись бушлатом, свет в камерах не выключался.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
