На главную страницу


Вскормлённые с копья - Сообщения за 2011 год

  • Поиск

Страницы истории Тбилисского Нахимовского училища в судьбах его выпускников. Часть 50.

0
Вскормлённые с копья
21.05.201108:0221.05.2011 08:02:53

От редакции. Кулишов Илья Данилович - достойный отец достойного сына.

 Свидетельства некоторых (из многих, естественно) очевидцев, участников.
Даже В.Ф.Трибуц в книге "Балтийцы сражаются" (М.: Воениздат, 1985.) характеризует его только положительно.

Николаев. 1941. Взорванные стапеля.

План обороны города Кулишовым был разработан еще до войны в мае 1941 г. База создавалась как тыловая для охраны строящихся в городе кораблей, была хорошо обеспечена противовоздушной обороной, но не имела достаточного количества оружия, снарядов (считалось, что с суши противник к г.Николаеву не прорвется). В нее входили 7 тыс. человек личного состава флотского полуэкипажа, отдельного дивизиона подводных лодок (строящихся) и сторожевых кораблей, тральщиков, 9-й авиационный истребительный и 122-й зенитно-артиллерийский полки.



Военно-морская база в Николаеве

Корпуса недостроенных кораблей (“коробки”), крейсеров проекта 67 и лидеров проекта 48 также загрузили оборудованием и ценными материалами и поместили на них работников заводов с семьями. На буксире эти “коробки” прорывались через Бугский и Днепро-бугский лиманы под огнем немцев. Так, выведены морем недостроенные “коробки” крейсеров "Фрунзе" и "Куйбышев". Даже подводные лодки вывозили оборудование, материалы, рабочих и их семьи.

Симонов К.М. Разные дни войны. Дневник писателя. — М.: Художественная литература, 1982.

Хочу привести одно место из своих бесед с Петровым, записанных после войны, в 1950 году, в бытность его командующим Среднеазиатским военным округом. Это не выправленная Петровым стенограмма, и в ней возможны неточности, но, на мой взгляд, она передает запах времени и дает представление об атмосфере, в которой проходила внезапная, скрытная эвакуация Одессы.
«Стояла темнота. Все уже были готовы. Только солнце село, полки сразу по сигналу снялись и пошли. Оставили на участках каждого батальона по взводу от роты. Им было приказано три часа сидеть, а спустя три часа уходить в порт. В величайшем порядке и спокойствии части вошли в порт. Каждая пришла к своему кораблю, к своей пристани. Морской частью эвакуации командовал адмирал Кулешов. Штаб Одесского оборонительного района переехал на крейсер «Червона Украина», штаб армии перебрался туда же. Остались Крылов, Кулешов и я. В последний момент пришло двенадцать немецких самолетов и бомбили порт. Пакгаузы горят, в гавани полусвет. Погрузка идет при мерцающем зареве пожара. Самолеты кладут бомбы по этим пожарам, по порту, по сооружениям, а не по кораблям. Мы заехали на КП моряков в самом порту. Адмирал Кулешов подошел к нам и сказал: «Товарищ командующий, разрешите пригласить вас и сопровождающих вас лиц поужинать». Входим на КП к Кулешову. У него накрыт стол человек на двадцать пять, стоят вино и закуска. Мы накоротке выпили, закусили вместе со всеми офицерами и нашими шоферами. В половине четвертого Крылов, Кулешов и я проехали вдоль причалов. На пристанях оставалось только несколько подрывных команд. Кораблям было уже приказано отойти на рейд. Мы сели на катера. Была подана команда взорвать мол. И вот рвануло Воронцовский мол. Туда было заложено шесть тонн тола. Пристани взлетели в воздух. Стало совсем светло. Мы проходили на катере мимо подорванного Воронцовского мола. Эскадра стояла на рейде и уже трогалась в путь. Корабли были видны до самого горизонта. В этот момент началась бомбежка эскадры, головная часть которой уже ушла на семьдесят километров от Одессы. Бомбили, но не попадали. Им удалось потопить только одно небольшое судно, а все остальные благополучно пришли в Севастополь...»



Симонов Константин Михайлович

Эдуард Карпов. Я ВЫРОС В СОВЕТСКОМ СОЮЗЕ. Санкт-Петербург 2007. ОТРОЧЕСТВО. Продолжение.

Бежали годы, у каждого из нас была своя жизнь со своими сложностями и своими проблемами, но мы продолжали дружить и периодически общаться — иногда чаще, иногда реже. Мне было очень приятно подписывать отзыв головной организации на его докторскую диссертацию, а потом выступать на его защите, искренне хваля его диссертацию — она того заслуживала, и об этом говорили все, выступавшие на защите. А спустя несколько лет тяжелая болезнь приковала его к постели, и я ездил к нему домой, пытаясь как-то помочь ему общением и разговорами на отвлеченные темы. Последний раз я виделся с ним в клинике нейрохирургии, где ему должны были делать очень сложную операцию. Мы долго говорили о разном, вспоминали о том, что нас связывало в жизни, начиная с курсантских времен, и оба хотели верить в то, что предстоящая через два дня операция пройдет успешно. Мы расстались, надеясь на новую встречу, но она не состоялась — во время операции он умер. Вадика теперь нет, но он по-прежнему живет в моей душе и в моей памяти.
Вместе с Вадиком в той группе ребят, которых после третьего курса нежданно-негаданно перевели на электротехнический факультет, были еще два моих приятеля — Миша Глинка и Толя Колмаков (они, как и Вадик, были ленинградскими нахимовцами).



Толя Колмаков, Валера Быков и Адик Гончаров

Миша, сам того не зная, сыграл важную роль в моей жизни: на третьем курсе он в новогоднюю ночь познакомил меня с симпатичной девушкой Алей, которая через три года стала моей женой, и наша семейная жизнь длится уже более сорока пяти лет. А Толя был моим свидетелем на нашей свадьбе. Перевод на электрофак был не последним крутым поворотом на курсантском пути этих ребят: после окончания четвертого курса их, вместе с небольшой группой курсантов электротехнического факультета, отправили в Севастопольское инженерное училище, где в это время начали срочную подготовку специалистов для первых советских атомных подводных лодок. Там они и закончили свое высшее инженерное военно-морское образование.
После окончания высших училищ наши жизненные пути надолго разошлись, но дружеские отношения между нами по-прежнему сохранялись.
Миша после недолгой службы в подводном флоте был комиссован по болезни и занялся литературным трудом. Со временем он стал известным ленинградским писателем, и жизнь его значительно отличалась от жизни служивых людей — она проходила в среде творческой интеллигенции, среди тех событий и мероприятий, которые окружали советских писателей.
А Толя прошел полный цикл военно-морской службы: служил на атомной подводной лодке и в учебном центре подготовки экипажей атомных подводных лодок, а затем командовал специализированной воинской частью. Несмотря на долгую военно-морскую службу, он сохранил в душе тягу к романтике: выйдя в отставку, он поселился в поселке Васкелово и пошел работать лесником в Лемболовском лесничестве. Думаю, это был единственный в стране лесник — капитан первого ранга, кандидат технических наук, лауреат Государственной премии. Однако, лесная романтика длилась недолго — в «новой» России лесников быстренько превратили в лесорубов, тяжелым лесным трудом добывающих хлеб насущный, и тогда Толя стал учителем в уездной школе, где в течение многих лет преподавал физику и математику и «сеял разумное, доброе, вечное».
Как известно, мир тесен. Через тридцать лет после того, как мы окончили. высшие училища, я получил участок в садоводстве, которое расположено рядом с поселком Васкелово, и построил там дачный дом, в котором живу летом. Оказалось, что от моего дома до Толиного всего пять минут езды на машине или сорок минут пешего хода. И теперь мы в летнюю пору общаемся семьями, благо наши жены симпатизируют друг другу.
В усадьбе Колмаковых вот уже много лет при большом стечении гражданского населения, преимущественно — женщин, отмечается день Военно-морского флота. Празднование всегда начинается с подъема на мачте советского военно-морского флага, который когда-то подарил мне командир подводной лодки тбилисский нахимовец Толя Бойко. А затем бывает пышное застолье, во время которого бывшие моряки развлекают участников праздника морскими байками и воспоминаниями о службе.

От редакции.



Колмаков Анатолий Григорьевич. В 1952/1953 учебном году состоялась городская олимпиада по литературе. ... Тут снова Нахимовское взяло приз - лучшей в городе была признана работа нахимовца Анатолия Колмакова "Петербург - родина русского флота". В 1954 году закончил Ленинградское нахимовское училище с золотой медалью. Лауреат Государственной премии. - Грабарь В.К. Нахимовское училище. История. Традиции. Судьбы. СПб., 2003.

Начало моего Центра. Об атомных подводных лодках. "Безымянный" автор.

Продолжением моей службы в Центре был переход в группу по Боевым информационно-управляющим системам. От группы Малашинина И.И., куда я, собственно говоря и отбирался в свое время, остался только Верещагин В.Е. Эта группа относилась к циклу тренажеров с далеким прицелом установки БИУС на тренажерах управления АПЛ. Начальником цикла был Колмаков А.Г. И такой тренажер был создан с двумя степенями свободы, позволяющими имитировать и дифферент, и крен, который был значительным при циркуляции АПЛ на больших скоростях хода. Была привезена аппаратура БИУС и смонтирована для Центрального поста. Все монтажные работы выполнялись при участии Верещагина В.Е., Ковригина В.Н., Аргунова и других. Колмакову А.Г. была организована загранкомандировка в одну из дружественных нам стран, для ознакомления с английским вариантом тренажера для подготовки подводников. Эта поездка была для него и интересная, и познавательная. Он особенно не распространялся о технике этого тренажера, но и восторгов от нее у него не было. В этот период он старался как можно больше отразить динамику движения лодки, сохраняя и второстепенные члены уравнения движения лодки, видно, стремился учесть и эти нюансы. Конечно, у Колмакова не было достаточной морской практики, и он это понимал. Командование Центра через Боевую подготовку организовало ему участие в продолжительном боевом походе АПЛ. Такое участие с практически осознаваемыми необходимыми знаниями дали ему солидную базу для реализации процессов имитации, и гидрологии моря, и управлений движения АПЛ, и других тонкостей движения АПЛ. После создания тренажера многие наделись, и я в том числе, что он подготовит защиту диссертации. Почему–то он отрицал это, заявляя, что научной новизны для защиты недостаточно. И это неоднократно повторял. При всех положительных качествах Анатолий Григорьевич все-таки задержал на год представление на мое последнее воинское звание, объясняя это неснятием взыскания в карточке поощрений-взысканий. Занимался вопросами моей нравственности в семье, не понимая, почему одинокий мужчина мог проявлять некоторую сонливость по утрам. Он был лет на девять моложе меня, но пока не написали на него представление для очередного воинского звания, не подавал представления на меня и после напоминания об этом со стороны командования. И это был у меня уже третий подобный случай...



Учебный центр Военно-морского флота имени Героя Советского Союза Л.Г. Осипенко. - Музей истории Обнинска: завершение осмотра / АЙК Обнинск

Ну, и сам «человеческий фактор». Из таких руководителей как Осипенко Л.Г. ВОЛКОВЫ, ЕНИНЫ, КОЛМАКОВЫ, ВЯЛОВЫ и многих, многих других создается костяк развития нашего родного Учебного Центра. Вполне заслуженно и почетно он носит название имени «… контр-адмирала Осипенко Л.Г.»
Конечно, были и другие сослуживцы: одни равнодушные к общим мероприятиям и активны ради личных интересов, другие крепко держались за установившимися правилами и их психика была трудно изменяема, были и те, которые не помогали в общих делах и которые своими знаниями и умениями полученными на флоте, распоряжались, как собственными.

Глинка Михаил Сергеевич.



Родился 27 мая 1936 года в Старой Руссе, Новгородской области. Окончил в 1954 году Ленинградское Нахимовское военно-морское училище, в 1959 г. Высшее инженерное военно-морское училище подводного плавания, в 1960 – Учебный центр офицеров атомных подводных лодок (г. Обнинск), в 1977 – Высшие литературные курсы (Москва). 1959 - 1961 – офицер флота, 1961 - 1965 – работал инженером в Институте полупроводников АН СССР и Ленинградском Государственном Оптическом институте. С 1968 – член Союза писателей. Публиковался с 1964 года в «Звезде», «Неве», «Нашем современнике» и других журналах Ленинграда и Москвы. Автор около двух десятков книг прозы («Улицы ведут к морю», «Горизонтальный пейзаж», «Водяной знак» и др.). Увлечение – сохранение и систематизация фотографий, писем и документов, относящихся к истории семьи. Член Всемирного Клуба Петербуржцев с 2008 года.



Нахимовец Миша Глинка у карты мира!

Как заметил Николай Крыщук: "Демобилизовался в связи с известным хрущевским сокращением армии. Как и еще 1 миллион 200 тысяч его сослуживцев, сказал бы автор ординарной биографии. И это, конечно, верно, да не совсем. Потому что все на «гражданке» оказались по-разному. Глинку на этот берег гнало, может быть, и не осознанное вполне, но уже начавшее о себе как-то заявлять писательское призвание. Вещь эта почти мистиче­ская, а потому и в реальности вызывает явления невероятные. Документы говорят о том, что Михаил Сергеевич Глинка уволен из армии в связи с травмой позвоночника. Однако как в таком случае объяснить, что еще долгие годы он любил, стоя на руках, просмат­ривать утреннюю газету? Во всяком случае, уже через три года после увольнения был напечатан первый его рассказ в журнале «Звезда».
И тут случилось то, что с неизбежностью должно было случиться: сила, которая гнала будущего писателя с флота, стала постоянно (хотя бы в воображении) возвращать его в ту среду, которую он покинул. И этому возвращению, должно быть, уже не будет конца."

Перечисление всех произведений М.С.Глинки заняло бы много места, приведем лишь некоторые в виде обложек, приобрести их можно, например, в интернет-магазине OZON, а также и в обычных книжных магазинах.



В книгу "Горизонтальный пейзаж" вошли три повести разных лет: "Горизонтальный пейзаж" (1979), "Берег перемен" (1969-1970) и "Хроника дежурства майора Орлова" (1970).
Кстати, последняя повесть - литературная обработка впечатлений и размышлений товарища Михаила Сергеевича по Ленинградскому нахимовскому училищу и по жизни - Панферова Юрия Георгиевича (Здесь приведены ссылки на его воспоминания, исключая "Хронику дежурства...")

Продолжение следует.



Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru

С вопросами и предложениями обращаться fregat@ post.com Максимов Валентин Владимирович
Вскормлённые с копья
21.05.201108:0221.05.2011 08:02:53
Просмотров:18091 Комментариев:0 0

В.К.Грабарь."Пароль семнадцать". Часть 44.

0
Вскормлённые с копья
20.05.201109:0820.05.2011 09:08:07
«Главное богатство Бангладеш - это отвратительный климат, в условиях которого произрастает лучший в мире чай; даже индийский и цейлонский чай не может сравниться с бенгальским. Но для северян этот климат губителен. Такой жары никто из нас ранее не испытывал – парная баня. Пьешь воду и сразу потеешь, в организм она не попадает. Мы были молоды, здоровы и сравнительно быстро и легко прошли акклиматизацию. Но старшему поколению было тяжко, соли, шлаки и прочее без воды дали о себе знать, и все члены у них стали трещать по швам».
Порт Читтагонг располагался в излучине реки Карнапхули. Четыре раза в сутки - в зависимости от приливов - мутные воды реки меняли свое направление на обратное. На фарватере реки и у десяти причалов на глубинах от 10 до 32 м лежало более сорока затопленных судов. Для возобновления нормального судоходства реку надлежало расчистить не менее чем от 15 затопленных судов. По мнению западных экспертов, чтобы поднять все затопленные в Карнапхули суда, требовалось 3-5 лет. СССР обязался протралить Бенгальский залив и очистить акваторию порта к 1 июля 1974 г., то есть за два года и три месяца. Чтобы выполнить эти обязательства, от штаба экспедиции потребовались хитроумные технические решения, а от исполнителей сметка и героизм.
Траление закончили к 25 октября 1972 г., многократно протралив 1002 квадратные мили акватории на подходах к порту. К 15 апреля 1973 г. участники 12-й ЭОН ВМФ СССР подняли из речных глубин 13 затонувших судов, освободив все 10 причалов Читтагонга. Всего же за 27 месяцев было поднято 26 судов общим водоизмещением 100 тыс. т. Причем были подняты даже суда, затонувшие более пятидесяти и ста лет назад и те суда, которые тонули в период нашего пребывания в Бангладеш с марта 1972 года по май 1974 года.
Новообразованная республика еще не имела своих наград, но для наших они специально отчеканили медали. Родина тоже отметила работу своих граждан орденами и медалями. Командир экспедиции был награжден орденом «Боевого красного знамени», а с некоторых офицеров (в том числе и В.Овчинникова) сняли ранее наложенные взыскания. Им были объявлены выговоры за то, что не уложились в срок с подъемом греческого танкера «Авлос». Валентина в итоге представили к досрочному присвоению звания (капитан-лейтенанта), документы отправили в штаб Тихоокеанского флота летом 1973 года. Но в ночь с 13 на 14 июня 1973 года произошла катастрофа с АПЛ К-56, на которой в 1970 году пару месяцев служил Валентин. Погибло 28 офицеров. Героически погиб и его бывший начальник, командир пятой боевой части Леонид Пшеничный. Офицеры-подводники держались стойко, так как понимали, что если они не пожертвуют собой и остальными моряками отсека, то на дно пойдет вся лодка с двумя экипажами (а это больше сотни человек), с ракетами и торпедами на борту.



Памяти подводников-тихоокеанцев "К-56" в г. Фокино.

За пребывание в экспедиции участникам платили неплохие по советским меркам деньги. Валя приехал оттуда на собственной «Волге», с ранением в палец и пожизненным званием «Воина-интернационалиста». Далее он был направлен в Техотдел Камчатской военной флотилии. Через два года он пошел учиться в Академию.
На Камчатке в 5-й океанографической экспедиции служил Вадим Иванов. Оттуда он перевелся в 14 институт ВМФ (г. Пушкин) и за шесть последующих лет опубликовал около 100 научно-исследовательских работ, подал 40 заявок на изобретения и стал заместителем начальника отдела.
А трое бывших гидрографов: Грабарь, Строгов и Л.Козловский попали в войсковые части, которые, как оказалось, были связанны с эксплуатацией оружия, и им пришлось осваивать новую специальность. Леня попал в поселок Бечевинка, куда только раз в неделю ходил буксир из Петропавловска-Камчатского. Лене было не до встреч. А Грабарь, прибыв в часть назначения, немало изумился, увидев там же лейтенанта Строгова.



Владимир Грабарь (слева) и Виктор Строгов на берегу Авачинской бухты в один из десяти ясных дней 1977 года. Полуостров Камчатка.

С тех пор Грабарь и Строгов прослужили бок о бок восемь лет. Они даже жили в одном подъезде, квартира одного находилась над квартирой другого. Чтобы им встретиться, достаточно было постучать по водопроводной трубе. Этих двоих, кто в Нахимовском едва знали друг друга, да и во Фрунзе, учась в одном классе, тоже не якшались, служба на суровой Камчатке, в поселке, где проживало всего 500 человек, считая и матросов, сдружила настолько, что теперь они ощущают себя едва ли не родственниками. Затем Грабарь попал в лабораторию ВМорА. В академии он встречал практически всех наших, кто там обучался: А.Берзина, М.Голубева, В.Калашникова, А.Коваленко, А.Комарова, А.Коваленко, М.Московенко, В.Овчинникова, И.Невельского, Е.Федорова. И даже В.Назаренко, окончившего Академию связи им. С.М.Буденного.
А Виктор Строгов перевелся на должность офицера-воспитателя в Нахимовское училище. Надо ли говорить, что жизнь в училище, увиденная глазами офицера, значительно отличается от той, какой мы видели ее в детстве. Офицер-воспитатель находится на службе половину суток. Много дежурств. А в выходные дни почти всегда культпоходы, экскурсии и другие мероприятия. Каким-то образом надо находить средства для налаживания уюта в классе и кубрике, а еще надо обеспечить хорошую учебу и дисциплину. В училище Виктор пришел с общефлотскими представлениями о дисциплине, и первый набор (1978-1980 года) был сложным и для него самого, и для его подопечных. Найти нужный тон, как вспоминает Виктор, удалось не без помощи самих воспитанников.



Коваленко Александр Михайлович и Назаренко Валерий Николаевич.

***

Примерно в это время, то есть с началом 1980 года назрела необходимость и представилась возможность организовать общую встречу всех наших выпускников. Но для этого надо было еще разыскать друг друга, и эту большую работу взял на себя историк Алексей Мирошин. Вокруг него собрался некий кружок активистов: Виноградов, Грабарь, Попов, Строгов и еще кто-то. И, наконец, 26 июля 1980 года спустя 15 лет после выпуска из училища наша первая встреча состоялась. Собралось 23 нахимовца. В основном уже ленинградцы. Из разных городов приехали Калашников, Московенко, Федоров, Петров, Мельниченко, Е.Смирнов.
Эта и последующие встречи, конечно же, напоминали встречи многочисленной семьи. Но та первая более походила на встречу бойцов, просочившихся каждый своим путем сквозь окружение. После всех недавно пережитых невзгод и лишений, они вновь собраны на родной территории. Они вновь увидели родные лица. Теплота тех встреч не поддается описанию, их надо было видеть.
Интересная встреча состоялась в 1985 году. К этому времени мы разыскали и своих воспитателей. Пришли первые офицеры-воспитатели: Невзоров, Тарбаев, Кузнецов. Пришел и Э.А.Авраменко. Когда он узнал, что Петров стал старшим помощником командира атомной подводной лодки, а Грабарь - старшим научным сотрудником Военно-морской академии, то мало было сказать, что он удивился - он был потрясен до отчаяния! Потерпели крушение все его педагогические взгляды и оценки. И он даже не пошел на товарищеский ужин.



Э.А.Авраменко (в центре), И.Задворнов (слева) и М.Московенко на встрече выпускников. 1985 год.

К тому времени уже многие ленинградцы прочно обосновались в учебных и научных учреждениях, в основном в военно-морских. Девять ребят стали дипломированными учеными, 15 человек преподавали, трое из них – станут начальниками кафедр. А основная масса москвичей сконцентрировалась в Главном штабе ВМФ.
Московенко в 1977 году был назначен на ЦКП ВМФ помощником Оперативного дежурного (ОД) по автоматизированным системам управления и стал дежурить сутки через трое. Флот стремительно развивался, осваивал океанские районы плавания. Поток информации, поступающий на стол ОД ВМФ, огромный. «АСУ ВМФ росла на моих глазах, и я принимал в этом самое непосредственное участие. Создавалась новая командная система боевого управления - КСБУ». В 1978 году он первым из программистов был зачислен на заочное отделение командного отделения Военно-морской академии.
В 1979 г. началась служба в Центральном аппарате ВМФ в должности старшего офицера отдела у Владислава Калашникова. Сначала во Вспомогательном флоте ВМФ, затем в Оперативном управлении Главного штаба ВМФ. В 1985, после окончания Академии туда же пришел Миша Голубев. В 1988-1997 г.г. Слава перешел в Аппарат заместителя Министра обороны СССР, Российской Федерации по вооружению на должность заместителя, а потом и начальника Морского отдела сначала 13-го, а затем 11-го Управления Минобороны – перспектива развития всех видов вооружения и военной техники ВМФ. Во время теперь уже береговой службы он умудрился четырежды побывать во Франции. Первый раз это было в 1969 году – деловой заход крейсера «Грозный» в порт Фор-де-Франс на острове Мартиника. А затем еще три раза в составе делегаций Минобороны России. А в мае 1993 года он даже учился в Париже и окончил курсы в Центре высших исследований по вооружению при Минобороны Франции. В 1994 году побывал в составе делегации «Росвооружение» в столице Аргентины Буэнос-Айресе. Вот и скажи теперь – надо ли владеть офицеру-подводнику иностранными языками. В апреле 1997 года c отличием окончил Российскую академию государственной службы при Президенте Российской Федерации (заочно). Присвоена квалификация - специалист государственной службы в области национальной безопасности по специальности «Государственное и муниципальное управление». Таков путь нахимовца, не получившего даже серебряной медали.
Серебряный медалист И.Задворнов по окончании ВВМУРЭ был направлен в 24-й ЦНИИ МО – Военно-морской научно-исследовательский институт автоматизации управления. Первые пять лет он, наряду с нашими подводниками, безвылазно сидел на ПЛ пр. 667А и Б, участвуя в испытаниях. Участвовал в 19 экспериментальных пусках ракет. В том числе и в том, когда в один из выходов лодки ракета взорвалась в шахте. Затем участвовал в создании боевых информационно-управляющих систем (БИУС) практически для всех пл, доводя их до государственных испытаний. Тема диссертации – разработка способов сокращения времени доведения (может пропустил – сигналов боевого управления) оружия до объектов противника с момента получения команд. В последующем занимался разработкой алгоритмов и специального математического обеспечения (СМО) для всех уровней управления ВМФ. Был инициатором внедрения на ПЛ микрокалькуляторов и персональных ЭВМ. Им написано более 100 научных трудов и множество статей. Им же создан первый в Министерстве обороны «Центр компьютерной безопасности ВМФ», который успешно работает до сих пор. Игорь стал заместителем начальника Центра СМО ВМФ. Случалось так, что инспектировать ход выполнения научно-исследовательских работ проводимых институтом приезжал капитан 1 ранга М.В.Московенко.



Встречаясь с однокашниками, вновь становишься мальчишкой, будто и пятнадцать лет спустя мы все еще не стали серьезными людьми. Слева направо: И.Задворнов, Е.Смирнов, М.Московенко, В.Калашников. 27 августа 1980 года.

С 1986 года Миша был старшим офицером Балтийского направления ОУ ГШ, так называемым «направленцем» по обеспечению испытаний всех сдающихся кораблей с ленинградских заводов и одновременно по применению сил Варшавского договора. Закончил курсы французского и немецкого языков. Практически он постоянно находился или в Ленинграде, или на Балтике. Когда в 1988 году было принято решение об образовании Центра оперативно-тактических исследований ГШ ВМФ, контр-адмирал А.А.Паук (нахимовец 1957 года выпуска) предложил ему должность заместителя начальника военно-научного отдела центра. Это уже было серьезное повышение. После объединения Научно-технического комитета и ЦОТИ в 1992 году он занял должность сначала члена Морского научного комитета ВМФ, а затем помощника председателя МНК по вопросам ведения фундаментальных исследований в интересах перспектив развития Военно-Морского Флота. Естественно, что при этом ему приходилось бывать и в Петергофе, и не раз.
Но шли годы, Игорю Задворнову, с его достижениями и опытом, стали поступать заманчивые предложения из других министерств. И в 1997 году он вышел в запас, чтобы занять должность заместителя Руководителя Управления Министерства по налогам и сборам по СПб. Ему выдали форму с лампасами, и стал он генерал-майором налоговой службы. Но и здесь зуд творчества не покидал его. По его инициативе в городе были внедрены идентификационные номера для всех налогоплательщиков. Ему удалось внедрить первую в России систему передачи отчетности по электронным каналам связи с использованием электронной подписи. Эта система переросла ведомственные рамки. И те штрихкоды, которые стоят в платежных ведомостях горожан, это тоже – его выдумка. А он уже разрабатывал «единое налоговое досье налогоплательщика». И создание Центра обработки данных на улице Пестеля, и «Одно окно» по приему документов в Центре регистрации налогоплательщиков на ул. Попова, 39, и еще много другого, настолько передового, насколько и непривычного для горожан. Так что однокашники на очередной из наших юбилейных встреч посоветовали ему вживлять в налогоплательщиков ЧИПы, чтобы ни о чем уже больше не думать. А вдруг он возьмет, да и внедрит?



Идет обсуждение перспектив развития Военно-Морского флота. Слева направо: председатель Правительства Российской Федерации М.М. Касьянов, главнокомандующий ВМФ В.И. Куроедов, помощник главнокомандующего ВМФ М.В. Московенко, заместитель председателя Госдумы А.Н. Чилингаров. На заднем плане —министр обороны РФ С. Б. Иванов.

Калашников, выйдя в запас в 1997 году, служил в Министерстве экономики помощником заместителя министра, курирующего некоторые вопросы обеспечения обороны и безопасности. С февраля 2003 года работает в ЦКБ МТ «Рубин» помощником главного конструктора РПЛ СН «Юрий Долгорукий» Владимира Анатольевича Здорнова (5 августа 2004 г. В.А.Здорнов назначен генеральным конструктором РПЛ 4-го и 5-го поколений), фактически – его представителем в г. Москве. «Замкнулся ещё один круг моей жизни: 33 года прошло с тех пор, как в 1970 году начал служить на РПК СН, которые были спроектированы в ЦКБ МТ «Рубин», и вот теперь я уже сам работаю в этом прославленном Бюро!»
Александр Берзин, прослужив на Севере 20 лет, перебрался в центр в 1995 году, когда многие уже закончили или заканчивали службу. Он был назначен начальником кафедры «Оперативное искусство ВМФ», ведущей кафедры ВМорА. Уже в стенах Академии ему было присвоено звание Героя Российской Федерации. На последнем отрезке службы он успел стать кандидатом военных наук, доцентом и в 2003 году закончил службу. Трудовую деятельность начал в ЦНИИ технологии судостроения в Ленинграде. Вот теперь-то для него, закоренелого подводника, и начались заграничные командировки, в которых знание английского было минимально необходимым условием.



Участник двух межфлотских подледных плаваний, дважды всплывавший на полюсе контр-адмирал Александр Берзин, первый из ленинградских нахимовцев Герой Российской Федерации, рассказывает нахимовцам 9 - 10-х классов о службе на флоте и жизни нахимовцев 1960-х годов.
"Будьте достойны выпускников предыдущих лет. Я уверен, несмотря на то что Россия сейчас переживает не лучшие времена, Военно-Морской Флот возродится. И к вашему становлению офицерами будут у вас и новые корабли, и дальние плавания. Главное, чтобы было у вас желание служить Военно-Морскому Флоту России ".
А. Берзин

Продолжение следует.



Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Вскормлённые с копья
20.05.201109:0820.05.2011 09:08:07
Просмотров:13133 Комментариев:0 0

Скорбим.

0
Вскормлённые с копья
19.05.201118:2219.05.2011 18:22:53


После продолжительной болезни скончался профессор кафедры Оперативного Искусства ВМФ академии ВМА имени Н.Г. Кузнецова, доктор военно-морских наук, почётный академик Российской Академии Естественных наук, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза, Адмирал в отставке - Михайловский Аркадий Петрович. Светлая память об Аркадии Петровиче Михайловском навсегда сохранится в наших сердцах.

Приносим наши искренние соболезнования родным, близким, друзьям, товарищам, сослуживцам Аркадия Петровича.

Подготы и питоны

Семья Ищейкиных-Разумовских

Несколько мгновений из жизни А.П.Михайловского



НА АТОМНОМ РАКЕТОНОСЦЕ ПОД ПАКОВЫМ ЛЬДОМ. ПИТУЛАЙНИН Н.М. капитан 1 ранга в отставке.



Атомный ракетоносец проекта 658. Схема. Запуск ракеты

Подготовка корабля к походу проводилась с большим напряжением. Весь экипаж находился в прочном корпусе после подъема Военно-морского флага и до 24.00. Схода офицеров на берег практически не было: приказ командира. После 00.00 часов и до 5.30 энтузиастам, кто не отправил семьи на Большую Землю, удавалось сбегать из Б.Лопаткина в городок и обратно на пару часов, пообщаться с женами и посмотреть на спящих детей. И так ежедневно. У командира рука железная. Через некоторое время начался глухой ропот, плачемся заместителю командира по политической части С.П.Варгину, просим разжалобить командира, ослабить завернутые до отказа гайки. Сергей Павлович, как обычно, с апломбом бросает: "Это не мое дело!". На это с ехидством замечаем: "Мы думали, что комиссару до всего есть дело!" Наконец, сдавшись, Сергей Павлович пытается "давить" на командира. В результате командир собирает офицеров корабля. Как всегда, Аркадий Петрович спокоен, невозмутим и обращается к присутствующим с такими словами: "Товарищи офицеры, ну, не нужно же буквально понимать мое требование ежедневно работать до 24.00! Если Вы закончили работы в 23.50, можете сходить на берег". Издевается командир. Однако после этого собрания рабочий день офицеров упорядочен. Старпом В.М.Ладнов расписывает офицеров на 3 очереди, как того и требует Корабельный Устав ВМФ.
И все же жесткая требовательность командира сделала свое дело: в установленный срок корабль был образцово подготовлен к походу. Впервые в истории мирового подводного плавания атомный подводный ракетоносец, имея на борту баллистические ракеты на жидком топливе, совершил беспримерный трансарктический переход под ледяным панцирем Арктики с Северного на Тихоокеанский флот. Трансарктический переход успешно завершен.



2-я и 3-я боевые смены перед межфлотским трансарктическим походом пл «К-178»

Из книги А.П.Михайловского "Вертикальное всплытие. Записки подводника".



«Поход «К-181» к Северному полюсу имел целью дальнейшую разработку тактических приёмов использования наших атомных подводных лодок в Арктическом бассейне для поиска и уничтожения ракетных подводных лодок вероятного противника подо льдами.
И вот настал день начала похода. В 10.00 25 сентября 1963 года «К-181» вышла в море. За полчаса до выхода на лодку прибыл адмирал В.А.Касатонов, главный штурман ВМФ капитан 1-го ранга А.Н.Мотрохов, начальник оперативного управления штаба флота контр-адмирал Д.И.Шиндель, как всегда возглавивший походный штаб командующего.
29 сентября в 06.00 штурман доложил, что лодка проходит Северный полюс. Касатонов приказал командиру искать полынью.
Лёгкий удар ощутили все, рубка проломила лёд. Лодка замерла, глубиномер показывал «ноль». Это означало, что рубка на поверхности. «Продуть концевые!» – приказал Сысоев, и «К-181», поднимая на своём корпусе обломки льдин, всплыла».

Вице-адмирал Ю.П.Квятковский (Мы вместе служили флоту):

Хочу сказать о командующем Северным флотом адмирале Михайловском Аркадии Петровиче. О некоторых его методических подходах к решению служебных вопросов на уровне командующего флотом стоит поведать.
Поучительно было его знакомство и изучение состояния дел в управлениях и службах флота. На одном из первых моих докладов об обстановке на театре он сказал, что в такой-то день и час он придёт в разведуправление для знакомства с положением дел в разведке флота. Меня это удивило. Обычно высокие начальники не считали необходимым заглядывать в помещения многочисленных управлений и служб флота. Казалось бы, – пустячок, но внимание всегда приятно.
В назначенный день, в моём кабинете командующий один на один заслушал доклад о составе, состоянии и деятельности разведки флота.
Были вопросы и указания. Обошёл помещения, познакомился с офицерами. Уточнил план его поездок в основные части разведки.
Подходит день посещения первой нашей части. Вызывает к себе. Спрашивает, кто из начальников других управлений и служб флота должен быть в этой части для решения проблемных вопросов. Доложил, что нужен его заместитель по капитальному строительству генерал-лейтенант О.К. Аниканов. Объяснил, что три года тому назад военным советом флота было принято постановление о строительстве в части казарменного помещения. Матросы жили в деревянных щитовых домах, построенных ещё в 1937 году без удобств, для известного контингента лиц. Строительство ежегодно откладывалось. Отложено и в этом году. Командующий приказал вызвать О.К. Аниканова в часть к его приезду.



Северный флот, 1984 год. Командующий флотом адмирал Михайловский А.П. проверяет разведку флота

В части Аркадий Петрович с глубоким вниманием заслушал доклад командира, обошёл все посты боевой вахты, поговорил с матросами и офицерами, осмотрел казармы. Тут же дал соответствующие указания о начале строительства, установил сроки окончания, систему контроля за ходом работ и докладов ему лично об этом. Урок был поучительный для меня и командира. Примерно такая же картина была и в других наших частях, где побывал Аркадий Петрович. Все запущенные, но ключевые дела, оживил и не спустился со своего уровня.
Очень поучительно, методически выверено, убедительно и корректно проводил он обучение адмиралов и офицеров штаба флота на учениях. Разработанные по его указанию и под его руководством штабные, особенно организационные внутриштабные документы долгое время были лучшими и показательными для других флотов.
Аркадий Петрович любил делиться своим опытом и знаниями, делал это с удовольствием. Учил думать масштабно. Воспитывал корректно и тактично. Полагаю, что с четвёртым по счёту моим командующим Северным флотом мне крупно повезло.

Федоровский Александр Дмитриевич, выпускник Ленинградской подготии, доктор физико-математических наук, профессор, член корреспондент НАН Украины.



Северный Флот. Батисферы (оптическая и гидрофизическая) станции Н-17 и АПЛ Анохина

Слева вверху изображено забортное устройство станции Н-17: оптико-телевизионный и гидрофизический каналы. Кстати, это фото я взял из американского журнала Scientific American, поскольку у нас все было СС, и съемки категорически запрещались. Бывал я и в штабе СФ в Североморске-4. Общался с адмиралом А.П. Михайловским (в то время командующий флотилией) и флагманским начальником РТС с запоминающимся именем – Автоном. Адмирал Михайловский оставил приятное впечатление.

История ТАРКР 'Киров'



А.МИХАЙЛОВСКИЙ: “…я не только поздравлял, но и подписал документ о предоставлении Александру Сергеевичу (Ковальчуку) и его семье отдельной благоустроенной квартиры в очередной секции огромного дома на улице Чекистов. Правда, для этого пришлось заручиться поддержкой самого Г.В.Романова. Бесквартирный командир атомного ракетного крейсера – позор для флота. Подобного позора я допустить не мог. … А 2-го мая на “КИРОВЕ” был успешно пущен второй реактор. …

ТАКР Новороссийск. Приход в Североморск. 1983 г.



Встреча "Новороссийска" в Североморске. Перед строем идут командующий КСФ адмирал А.П.Михайловский и старпом "Новороссийска" капитан 2 ранга Е.Я.Литвиненко. 7 июня 1983 года.

Олег Горлов, капитан 1 ранга запаса

 В моей флотской службе мне сильно повезло, у меня были замечательные Командующие Флотилией, одним из них был Аркадий Петрович Михайловский.
Когда он готовил экипаж пл К-178 к переходу на ТОФ, я первый раз пытался поступить в Нахимовское училище. Когда же я прибыл лейтенантом на Краснознаменный Северный флот, Аркадий Петрович был уже вице-адмиралом.
Несколько раз мне довелось наблюдать Командующего при руководстве подчиненными офицерами штаба и управлении кораблями объединения. Спокойно, взвешенно, без напряга и повышенных тонов – восхитительный пример для подражания. Затем, после командования ЛенВМБ, Аркадий Петрович вернулся на Север уже Командующим флотом. Не будем о грустном, но на Министров обороны нам не везло (не везёт и поныне) часто и подолгу, в результате чего адмирал впоследствии возглавил ГУНИО МО.
Наша очередная встреча состоялась уже в стенах Военно-морской академии, которую я заканчивал в 1989 году, а Аркадий Петрович пришел на кафедру Оперативного искусства ВМФ. Такой же спокойный, доброжелательный учитель, способный обучить и долгие годы учивший и растивший кадры будущих флотоводцев и ученых.

Вечная память настоящему Человеку и Подводнику Аркадию Петровичу Михайловскому!

Будем помнить его пока бьются наши сердца!
Вскормлённые с копья
19.05.201118:2219.05.2011 18:22:53
Просмотров:11550 Комментариев:0 0

Страницы истории Тбилисского Нахимовского училища в судьбах его выпускников. Часть 49.

0
Вскормлённые с копья
19.05.201108:2019.05.2011 08:20:51
А в это время под иллюминатором подходил к корабельному трапу катер, на котором откуда-то возвращался командир корабля, и содержимое бачка шлепнулось на палубу катера прямо перед носом командира. Такое безобразие он, наверное, увидел впервые. Через минуту в наш кубрик влетел старпом и заорал: «Всем наверх, построиться на правом шкафуте!» Рота выстроилась, и старпом сурово произнес: «Кто обгадил катер?» Олег понуро вышел из строя, его примерно наказали, а нам доходчиво объяснили недопустимость подобных действий. Эта история долго была потом предметом курсантского юмора.
После Риги мы побывали за границей — в польском городе Свинемюнде, где была советская военно-морская база. Там нам устроили небольшую экскурсию по заграничному городу, на улицах которого почти не было прохожих — то ли все граждане днем были на работе, то ли еще что-то другое. На обратном пути в Кронштадт никаких заходов в порты больше не было, погода ухудшилась, и плавание было уже не столь романтичным — пришлось и покачаться.
Две курсантские «галочки», которые появились у меня на левом рукаве после первого курсантского отпуска, многое значили: период адаптации закончился, и мы теперь уже знали — «что к чему». К нам в роту пришли другие старшины, не страдавшие сержантскими амбициями, и жить стало гораздо легче. Мы грызли гранит науки, прекрасно понимая, что это — путь к заветной цели, а вечные спутники курсантской жизни — различные дежурства и всевозможные работы становились привычными.



Курсантская песня тех лет так освещала эту сторону нашей жизни:

«Папа твой работал на снегу и на угле,
Он шагал по площади, мечтая о тебе,
И свою винтовку папа чистил ловко
В коридорной полутьме»

Правда, курсанты кораблестроительного факультета не «шагали по площади», а стояли на ней: нам была отведена роль линейных, которыми размечалась Дворцовая площадь для прохождения колонн праздничных демонстраций. Для выполнения этой функции в дни первого мая и седьмого ноября нас утром приводили в Адмиралтейский проезд за полтора часа до начала парада войск, и мы стояли там во время парада, а затем нас выводили на площадь и, вместе со многими курсантами других военных училищ, выстраивали в линии, которые должны были направлять движение колонн демонстрантов по площади. Стоять на площади без движения было утомительно, а в ноябрьские дни — еще и холодно. Прохождение по площади длилось несколько часов, и мы возвращались в замок очень усталые. Но зато мы были освобождены от многодневных строевых занятий по подготовке к парадам, в которых участвовали курсанты других факультетов училища.
На втором курсе у нас появилось одно штатное мероприятие, доставлявшее нам большое удовольствие: мы периодически стали ходить в Адмиралтейство для занятий в лабораториях технологии металлов и сопротивления материалов, которые находились в главном здании училища. Переходы совершались в учебное время, поэтому старшин с нами не было и командовал переходами один из нас, называвшийся старостой класса. Маршрут перехода проходил по набережной Мойки и Дворцовой площади, а, став постарше, мы норовили пройти и через Михайловский сад. На набережной Мойки в те времена не было никакого автотранспорта, да и пешеходов было очень мало. Мы должны были идти строем, но это был некий «вольный» строй: мы шли кое-как, вразвалочку, беззаботно болтая друг с другом и наслаждаясь своей кратковременной свободой. Переход в обратном направлении был таким же приятным. Эта маленькая радость сопровождала нас и на следующих курсах — менялись только кафедры и лаборатории, в которые мы ходили на занятия. Последней такой кафедрой была кафедра живучести корабля, имевшая специальный бассейн для обучения водолазному делу и тренажеры по борьбе с авариями в отсеках корабля.
Казалось бы, какая мелочь — ходили по городу в будние дни, но она так хорошо запомнилась, потому что была светлым пятном в нашей жизни «на казарменном положении».
На втором курсе мы, по мере возможности, стали изучать историческое здание, в котором мы жили. В этом своеобразном памятнике архитектуры отсутствовала какая бы то ни была симметрия: все залы, комнаты, коридоры, лестницы были непохожими друг на друга и располагались в здании причудливым образом.



Главным украшением той части здания, где мы жили, был большой танцевальный зал на втором этаже, окна которого выходили на Фонтанку. Ко входу в этот зал вела широкая мраморная лестница, по которой когда-то ходили царские вельможи и знатные дамы, а возможно — и сам государь император. Теперь же по ней время от времени бегали курсанты и простые советские девушки, которых приглашали в замок на танцевальные вечера. В нежилой части здания большой интерес вызывали апартаменты вокруг кабинета, где был убит император Павел, и сам его кабинет, расположенный на втором этаже со стороны Летнего сада. Какое-то время нам удавалось проникать туда и обследовать замысловатые подходы к приемной императора, скрытые уступы в стенах, тайную винтовую лестницу, ведущую от приемной на первый этаж, и пустой кабинет императора со знаменитым камином. Позднее доступ к этим помещениям был надежно перекрыт, и они стали казаться еще более таинственными, а мы продолжали путешествовать по нежилым помещениям и лестницам в течение нескольких лет, с переменным успехом преодолевая запретные проходы.
В конце второго курса я в последний раз соприкоснулся со шлюпочным делом. В мае в училище проходили шлюпочные соревнования, в которых участвовали роты трех младших курсов всех факультетов. Каждая рота выставляла команду во главе с командиром роты. Командир нашей роты подобрал в качестве гребцов шестерых физически сильных ребят, умевших обращаться с веслами, а на место рулевого его выбор пал на меня — я имел некоторый опыт управления шлюпкой и весьма малый собственный вес. Наша команда совершенно неожиданно победила на этих соревнованиях, и поэтому нам предстояло участвовать в соревнованиях на первенство военно-морских учебных заведений, которые должны были состояться в конце июня.



Командир роты освободил шлюпочную команду от всех нарядов и работ, и мы стали усиленно тренироваться, готовясь отстаивать честь училища. Почти каждый день после уроков мы приходили на стоянку шлюпок, которая находилась на Фонтанке у Летнего сада, усаживались в свою шлюпку и в течение трех часов наслаждались жизнью: июнь был солнечным, а движение по ленинградским водным артериям — приятным. Шлюпка выходила в Неву и, преодолевая сильное течение, пересекала ее самую широкую часть в направлении Малой Невы, по которой мы шли до выхода в залив, а за тем возвращались обратно. Сидевший в шлюпке командир роты пребывал в благодушном настроении: победа в училищной гонке дезориентировала его, и он не заставлял гребцов работать «до седьмого пота» — они просто старательно гребли, не перенапрягаясь и получая удовольствие от посильного физического труда и городских пейзажей, проплывающих по берегам. А рулевой, выполняя свои привычные и в общем-то несложные функции, «ловил кайф».
Итог нашего месячного блаженства был несколько неожиданным. Гонка, в который участвовали шлюпки от всех восьми высших военно-морских училищ, расположенных в Ленинграде и его окрестностях, проходила на Неве: старт — в районе Петропавловской крепости, финиш — у моста лейтенанта Шмидта. На старте стояли на якорях два больших катера, между которыми был протянут трос, обозначавший стартовую линию. Шлюпки должны были зацепиться кормой за этот трос (рулевые шлюпок держались за него руками). Сильное течение реки существенно усложняло эту процедуру. Держась за трос и оглядываясь по сторонам, я увидел, что невдалеке от нас стала шлюпка училища подводного плавания, в которой на месте правого загребного сидел мой старый приятель, тбилисский нахимовец Олег Косач — высокий и крепкий парень. Я приветливо помахал ему рукой, но он был очень сосредоточен и только коротко поприветствовал меня поднятой рукой. В той шлюпке все были очень сосредоточены, и я понял, что эти ребята имеют самые серьезные намерения. Когда был дан старт, гребцы этой шлюпки быстрыми и мощными гребками сразу же стали уходить вперед от остальных — было видно, что они очень хорошо натренированы. Наши ребята надрывались изо всех сил и пришли к финишу еле живыми, но — пришли в числе последних. На этом наша шлюпочная эпопея и закончилась.
Окончание каждого учебного года всегда вызывало приятные ощущения того, что ты сделал еще один шаг на пути к своей цели. А впереди всегда была практика, которая сулила новые знания и новый практический опыт.



Второкурсники перед отъездом в северные края на практику на подводных лодках

На втором курсе я проходил практику на боевой подводной лодке проекта 613. Лодка входила в состав дивизии дизель-электрических подводных лодок, дислоцированной в Полярном. Там, в Полярном, в годы войны базировалась знаменитая бригада подводных лодок, подвиги которых вошли в историю. В пятьдесят шестом году в дивизии еще было много офицеров, принимавших участие в боевых действиях на море. На лодках была особая доброжелательная атмосфера взаимоотношений между офицерами и матросами, царил дух товарищества, основанный на глубоком понимании того, что в море, на глубине, одна ошибка любого человека может привести к гибели всего экипажа. Срочная служба на флоте длилась пять лет, старшины-ветераны обладали высочайшим профессионализмом, а хорошее знание устройства подводной лодки было обязанностью каждого члена экипажа, независимо от занимаемой должности.
На лодке я должен был стать дублером старшины трюмных, в заведование которого входили все общекорабельные системы (вода, воздух, гидравлика). Когда я по прибытии на лодку представился командиру, на кителе которого виднелись колодки от боевых орденов, то получил от него следующее напутствие: «Для того, чтобы стать дублером старшины трюмных, ты должен изучить устройство корабля и всех корабельных систем. Даю тебе тридцать суток, за это время ты должен облазить весь корабль — от цепного ящика до гребных винтов. Экзамен буду принимать сам: если сдашь — возьму в море, если нет, то выгоню с корабля. Старшина трюмных покажет тебе, где находится цепной ящик, и научит обращаться с системами. Действуй». Старшина трюмных, здоровенный мужик с добродушным лицом и своеобразным юмором, повел меня по верхней палубе, которая по мере приближения к носу становилась все более узкой, и там, где она практически закончилась, нагнулся и, открыв небольшой лючок, широким жестом пригласил: «Залезай». Я был тогда худеньким пареньком, но и то с трудом залез в тесную выгородку, называемую цепным ящиком, в которой размещался небольшой якорь с якорной цепью. Я пощупал их и стал вылезать обратно, боясь, как бы не свалиться за борт. «Теперь ты знаешь, где начинается корабль», — сказал старшина, открывая рядом другой лючок и запуская меня в узкое пространство между легким и прочным корпусами подводной лодки, которое называется надстройкой. И я начал свое движение по кораблю: сначала по щелям и закуткам надстройки, сплошь заполненной баллонами воздуха высокого давления и разными трубопроводами, а затем — по палубам и трюмам отсеков прочного корпуса, проходя их последовательно один за другим — торпедный, аккумуляторный, центральный, жилой, дизельный, электромоторный и кормовой. Старшина был мастером своего дела и хорошим наставником. Ему нравилось учить будущего офицера, а я старался прилежно учиться.
Через месяц я сдал экзамен командиру корабля и стал своим в трюмной команде: ходил в море, постигал на практике специфику подводного плавания и осваивал азы подводной жизни — как открывать переборочные двери, как пользоваться подводными гальюнами, что можно и чего нельзя делать на подводной лодке. И был даже допущен к открыванию и закрыванию клапанов вентиляции и продувания балластных цистерн, то есть непосредственно участвовал в производстве погружения и всплытия подводной лодки.



Я вернулся с той практики другим человеком — теперь я уже знал, что такое подводная лодка, и теперь уже с пониманием дела хотел стать специалистом в области подводного кораблестроения.
После того, как на первых двух курсах мы преодолели барьер общеобразовательных дисциплин высшей школы, на третьем курсе нам стали преподавать предметы нашей будущей специальности, и учиться стало гораздо интереснее. Все специализированные кафедры были военными, при этом большинство наших преподавателей были молодыми доцентами, с погонами капитан-лейтенантов и капитанов третьего ранга. Они читали нам свои лекции с большим энтузиазмом, увязывая теорию с практикой и стараясь делать лекции интересными для слушателей. Теорию корабля нам преподавали А.В.Герасимов и Н.П.Муру, строительную механику корабля — В.С.Калинин и Г.А.Родосский, проектирование корабля — Г.П.Попов, корабельные системы — Е.Н.Андреев. Все они потом стали докторами технических наук и профессорами. Другие преподаватели были более старшими по возрасту и воинскому званию и читали свои лекции в классическом стиле, предоставляя нам самим находить интерес в том, о чем они вещали в своих лекциях.
Все, вроде бы, шло хорошо, но во время зимней экзаменационной сессии я ненароком «подложил свинью» Вадику Кулишову (он вообще-то был Вадим, но друзья звали его Вадиком). Вадик был круглым отличником и получал сталинскую стипендию, размер которой был почти в десять раз больше обычной курсантской. Я же явно уступал ему в учебе: у меня иногда бывали четверки.
Мы сдавали экзамен по строительной механике корабля. Основные теоретические положения этой дисциплины изобилуют длинными математическими выводами, требующими усердия для их усвоения. Среди них особой сложностью отличалась одна тема, которая называлась «труба Лямэ». Сложные математические доказательства методики расчета этой «трубы» никак не лезли в мою голову. Готовясь к экзамену, я сначала решил разобраться с «трубой Лямэ» после того, как подготовлю все остальное. Но когда я закончил подготовку, то ни времени, ни способности усваивать громоздкие формулы у меня уже не было, и я решил идти по обычному пути лентяев и понадеяться на «авось»: всего один невыученный вопрос, вероятность «влипнуть» совсем мала.
Экзамен начинался с того, что сразу четыре человека тащили билеты и подходили к настенным доскам, чтобы готовиться к ответам. Очередность сдачи всегда устанавливалась самим классом: в первую группу входили по желанию, а все остальные тянули жребий. Мы с Вадиком были в первой группе — оба не любили сидеть и ждать своей очереди, слушая, как отвечают другие, и начиная нервничать зря. Утром перед экзаменом я поведал ему о том, что иду на экзамен без «трубы Лямэ».



Он соответственно пошутил, что ее-то я и вытащу, когда буду выбирать экзаменационный билет. Экзамен начался, мы подошли к столу экзаменаторов, я вытащил билет и прочел на нем: первый вопрос — «труба Лямэ». Мы с Вадиком подошли к соседним доскам, и я тихо сказал ему о том, что у меня — эта самая «труба». И тут мы, совершенно не думая о последствиях, быстро поменялись билетами. Поменялись, и каждый врубился в «свой» билет, выписывая на доске длинные математические выводы. Вадик отвечал первым, отлично изложил «трубу» и все остальное, что требовалось в том билете, и, получив пятерку, вышел из аудитории. Его билет, не глядя, преподаватели отложили в сторону. Вслед за ним отвечал я, и тоже ответил на «пятерку». Но тут и пришел час расплаты за содеянное. Когда я отдал преподавателю свой билет, тот вдруг посмотрел в бумажку, где у него были записаны номера вытащенных билетов, и удивленно задал мне философский вопрос: «А почему у вас другой билет?» Затем все и выяснилось. Преподаватели стали обсуждать между собой эту ситуацию: с одной стороны — оба ответили на «пятерки» и оба были у них на хорошем счету, а с другой стороны — они отвечали не по «своим» билетам. Посовещавшись, преподаватели приняли такое решение: поставить нам обоим по «четверке».
Эта «четверка» автоматически лишала Вадика сталинской стипендии. Я понимал, что я виноват в этом, и на душе у меня было противно. Когда мы остались вдвоем, я стал виниться перед ним, но он спокойно и дружелюбно сказал мне: «Ерунда—переживем». И потом никогда, ни одним намеком он не выразил мне каких-либо претензий по поводу этого инцидента. С того дня мы сдружились еще больше.
После третьего курса Вадика перевели на электротехнический факультет (туда по команде сверху перевели почти половину нашей роты), но мы продолжали общаться по выходным дням. Вадик снова стал получать сталинскую стипендию (она перестала называться сталинской, но ее статут и размер сохранились) и окончил училище с золотой медалью. Отслужив положенный срок на подводной лодке, он поступил в адъюнктуру училища, успешно ее закончил, защитил кандидатскую диссертацию и стал преподавателем на кафедре электропривода, завоевав там большой авторитет. Потом он защитил докторскую и стал начальником этой кафедры. Когда по возрастному цензу он должен был снять погоны капитана первого ранга и освободить место начальника «военной» кафедры, ему предложили возглавить «гражданскую» кафедру математики. Вадик всегда был в математике силен, но это был беспрецедентный случай, когда кафедру математики возглавил человек, не имевший специального математического образования.

От редакции. Кулишов Илья Данилович - достойный отец достойного сына.



Кулишов Илья Данилович (1902-1948 ) На флоте с 1919 года. С мая 1928 г. помощник командира пл «АГ-3», с января 1929 – поморник командира пл «Революционер», с января 1930 - командир пл «АГ-15», с мая 1931 - пл «Якобинец», с ноября 1933 г. командир дивизиона подводных лодок, с марта 1937 г. командир 2-й бригады подводных лодок Тихоокеанского флота. Репрессирован в мае 1938 года. В сентябре 1939 г. восстановлен в кадрах ВМФ и с ноября 1940 года командир Николаевской военно-морской базы. В августе - октябре 1941 г. командир Одесской военно-морской базы, а с октября 1941 г. по март 1942 г. - командир Туапсинской военно-морской базы. 21 апреля 1942 г. за непринятие «достаточных мер для надлежащего оборудования порта» осужден Военной коллегией Верховного суда СССР с отсрочкой исполнения приговора до окончания военных действий. В июле 1942 г. командир Отряда кораблей реки Невы Ленинградской военно-морской базы. 15 августа 1942 г назначен командиром Ленинградской военно-морской базы. В марте 1944 г. назначен командиром Лужской военно-морской базы, а 24 августа - командующим Таллинским морским оборонительным районом. За показ английской военно-морской миссии чертежей их же подводной лодки “L-55”, затопленной во время гражданской войны и впоследствии поднятой и восстановленной, был обвинен в разглашении государственной тайны и вызван в Москву. 7 августа 1948 года застрелился.

Продолжение следует.



Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru

С вопросами и предложениями обращаться fregat@ post.com Максимов Валентин Владимирович
Вскормлённые с копья
19.05.201108:2019.05.2011 08:20:51
Просмотров:7358 Комментариев:0 0

В.К.Грабарь."Пароль семнадцать". Часть 43.

0
Вскормлённые с копья
18.05.201108:0018.05.2011 08:00:04
Балтика была нам ближе во всех смыслах. Для одних она была местом рождения, другие провели на ее берегах детство. И все без исключения знали это море не понаслышке, пропахав его во время практических плаваний. Но и на этом родном море служба не обошлась без приключений.



Аносов Дмитрий Юрьевич и Попов Сергей Александрович.

Не раз встречались на флоте С.Попов и Д.Аносов. В Нахимовском училище они сидели за одним обеденным столом. Затем судьба их раскидала. И вот однажды, когда лейтенант Аносов возвратился из очередного похода, он встретил в одном из Балтийских портов курсанта Попова, который отстал от нас на год и в то время проходил стажировку. По праву старшего по званию Дима подозвал Сережу к себе и приказал представиться. Шутка неудачная, тем не менее, как потом оказалось, у нее было продолжение…
С тех пор прошло десять лет. Однажды капитана-лейтенанта Д.Ю.Аносова заместителя начальника части навигационного обеспечения Таллинского района гидрографической службы вызвало на ковер высокое начальство - флагманский штурман Таллинской ВМБ. Вызов не предвещал ничего хорошего. Обычно это означало, что какой-то маяк потух, и из-за этого какой-то корабль куда-то врезался. В кабинете флагманский сидел спиной, и Дима подтянулся в ожидании привычного разноса. Но вот начальство развернулось – в кресле сидел капитан 2 ранга С.А.Попов. Но и это еще не все.
Пару лет капитан-лейтенант Аносов был заместителем начальника Моонзундского гидроучастка. Гидроучасток базировался в Хаапсуле, где в 1798 году родился Александр Михайлович Горчаков, лицеист пушкинского набора, ставший впоследствии канцлером Российской Империи.



Горчаков оказался последним из лицеистов первого выпуска, к нему были обращены пушкинские строки:

«Кому ж из нас под старость день Лицея
Торжествовать придется одному?»

Дима успел только добиться, чтобы на доме канцлера установили памятную доску, как его вновь перевели в Таллин, на должность еще более низкую. Последняя их встреча с Поповым произошла в 1985 году в госпитале. Дима обследовался перед уходом в запас, когда в его палату привезли под капельницей флагманского штурмана базы. Сережа поймал свой первый инфаркт, и Дима, пока был в госпитале, ухаживал за ним. Затем Сережа перевелся в Ленинград во ВВМУРЭ им. А.С.Попова. Но в 1988 году он стал начальником кафедры ТСК, и менее чем через год умер. Вскоре в Нахимовское училище поступил его сын Вячеслав Сергеевич. Вячеслав окончил Нахимовское, поступил во ВВМУРЭ, но наступили 1990-е годы, и он из училища ушел. К слову, если говорить о наших наследниках, то по стопам отца пошел Андрей Игоревич Антипенко. Он окончил ВВМУ им. М.В.Фрунзе, затем, как отец, служил на надводных кораблях Северного флота, и даже занял квартиру отца в Североморске. Во «Фрунзе» учится и сын Евгения Смирнова.
Еще одна курьезная встреча наших однокашников состоялась в Кронштадте. Туда, в бригаду учебных кораблей, после двух лет службы, попал вместе с кораблем (СКР пр. 51) его командир БЧ-1 Марк Козловский. Потеря качества службы (теперь корабль стал учебным) не устраивало Марка, и он списался на берег в учебный отряд. Новое качество Марку показалось еще ниже, и, тем более, ниже его способностей. И в присущем ему стиле Марк пустил службу под откос.



Подполковник В.Щукин и капитан-лейтенант М.Козловский (в центре) на сборах руководства учебных подразделений БФ. 1980-е годы

Однажды в учебном отряде, где служил Марк, состоялись сборы руководящего состава учебных заведений флота. Занятия проводились в кабинете, которым заведовал капитан-лейтенант М.Козловский. А в сборах принял участие командир одного из учебных отрядов КБФ подполковник В.Щукин. Так однокашники вновь встретились на учебной скамье. Разница в званиях, однако, не помешала им эту встречу отметить. Гостеприимство Марка испытал на себе не один из нас.

***

Аркаша Моисеев оказался в Лиепае, где начал службу на дизельных подводных лодках (пр.613) в должности командира группы ОСНАЗ. За три года службы совершил три похода на БС по 30 суток каждый. После первого попал в статью газеты «Страж Балтики» за восстановление работоспособности РЛС. В последнем походе были собраны ценнейшие материалы по работе гидроакустических станций супостата, но при этом сами были обнаружены. Чтобы скрыть этот факт, пришлось скрыть и добытые сведения. В 1974 г. ему предложили служить в ГДР, но тут-то и возникло очевидное препятствие – Аркадий в то время был беспартийным, и вечные конфликты с замполитом привели к тому, что Аркашину фамилию вычеркнули из уже готового приказа. В 1981 году ему удалось перебраться в Ленинград командиром роты в Мореходку. Отец одного из курсантов был выпускником Рижского Нахимовского училища, при его содействии Аркадий попал в 1989 г. на кафедру ЛИТМО.
Витя Виноградов окончил ЧВВМУ им. П.С.Нахимова и получил назначение на ДКБФ. Начал службу командиром ракетно-артиллерийской батареи на БПК «Бодрый», а в 1972 году назначен командиром БЧ-2 на строящийся в Калининграде БПК “Сторожевой”. По натовской классификации БПК числился как легкий крейсер типа “Буревестник”.



Служба у Вити складывалась блестяще. Кораблю уже довелось нести боевую службу в Средиземном море и в Атлантическом океане, побывать на Кубе, провести ракетные стрельбы на СФ.
В октябре 1975 года корабль вернулся с боевой службы в Балтийск. Началась сдача боезапаса и подготовка корабля к постановке на ремонт в Лиепае. До праздника 7 ноября успели сдать только боезапас БЧ-3. “Сторожевой” как лучший корабль ДКБФ был направлен в Ригу для участия в морском параде. Затем случилось непредвиденное - 8 ноября в 21.40 – офицеры и мичманы были собраны в кают-компании мичманов. К ним обратился с речью замполит корабля капитан 3 ранга В.М.Саблин, сообщил о своем намерении перевести корабль в Ленинград, добиться ежедневного предоставления 30 минут эфирного времени, чтобы выступить с критикой внутреннего положения в стране и изложить меры по переустройству страны вплоть до ликвидации КПСС. Потом журналисты назовут его Буревестником революции!
Командир корабля капитан 2 ранга Анатолий Васильевич Потульный был заранее обманным путем изолирован от экипажа. Большая часть матросов встала на сторону Саблина, но половина офицеров и мичманов не поддержали его: 9 офицеров (среди них был и Витя Виноградов) и 5 мичманов – из 190 человек экипажа. Их, заперли в гидроакустическом посту.
Одному из офицеров-механиков Владимиру Викторовичу Фирсову удалось перебраться на соседнюю флагманскую подводную лодку и сообщить ее командиру о бунте на БПК. В будущем ему еще пришлось послужить в разных управлениях Минобороны, кстати, вместе с нашим В.Калашниковым.



В.М.Саблин – выпускник ВВМУ им. Фрунзе 1960 года. В литературе его по специальности называют артиллеристом [8], а то и штурманом. Но присмотримся к фотографии, сделанной 21 сентября 1959 г. - на рукавах у выпускников по четыре галочки. Четыре года учились только будущие политработники. Фрунзакам тех лет выпала честь лицезреть этих будущих политрабочих [9], которые своих-то однокурсников «закладывали» за будьте нате, не говоря уже о соседях. Дальше и говорить было бы не о чем, но по иронии специальность у них называлась штурман-политработник. До настоящего штурмана им было далеко, но надо отдать должное, Саблин мастерски развернул огромный корабль посреди Даугавы.
Затем он вывел корабль с ракетным оружием на борту в Рижский залив, на приказания остановиться отвечал молчанием. В Ирбенском проливе силами авиации и флота корабль был остановлен. Летчики стреляли метко, едва не угодили по погребам. Группа матросов тут же одумалась и освободила арестованных офицеров. Командир БЧ-2 Виктор Виноградов выдал им оружие, под его командой был освобожден командир корабля. Командир лично стрелял в изменника и ранил его в ногу. А капитан-лейтенант В.Виноградов занял место на мостике и оставался с командиром вплоть до смены экипажа.



Командир бригады пограничных сторожевых кораблей, капитан 1-го ранга А.Нейперт немедленно передал донесение командующему Прибалтийским пограничным округом КГБ СССР, генерал-лейтенанту К.Секретареву. От него последовал приказ пограничным кораблям: "Немедленно открыть огонь на поражение и уничтожить корабль". Пограничные сторожевые корабли продолжали сопровождение нарушителя, а командир бригады нашел в себе силы и мужество, не пошел на сделку с совестью и приказ своего командующего не выполнил. Спустя неделю капитан 1-го ранга А.Нейперт был отстранен от командования бригадой и уволен из рядов ВМФ. - Мятеж на "Сторожевом. Михаил МАРГОЛИН, Черри Хилл,

Дальше произошло то, что и должно было произойти. Следствие по делу о бунте на “Сторожевом” продолжалось несколько месяцев. Валерий Михайлович Саблин 3 августа 1976 года был расстрелян. Но он и сам бы застрелился, если бы увидел, что стряслось с его родными, сослуживцами, еще со многими офицерами. Да и со всем Военно-Морским Флотом в результате тех преобразований, к которым он и призывал.
Экипаж корабля был расформирован. Многих старшин и офицеров разжаловали, а часть - уволили. Среди последних оказался и наш Витя Виноградов, уволенный в запас в звании матрос.
В современном обществе Саблин почти оправдан. Но кто восстановит офицерское звание нашему Виктору? Чтобы была хоть маленькая пенсия. Ведь у Вити – те же болезни, что и у всех нас. У нас, товарищей Вити вне зависимости от того, какие кто теперь исповедует взгляды, произошедшее на БПК “Сторожевой” не имеет оправданий. По нашей нахимовской мерке Саблин – предатель.
Вскоре после злополучного празднования корабль со следами пережитого был поставлен на ремонт в Лиепае, где его подремонтировали, а затем перегнали на Тихоокеанский флот.

***



Монахов Юрий Владимирович и Дудник Александр Анатольевич.

Тихоокеанский флот! Если на Балтике не встретиться просто трудно, то там, вдали от признанных центров цивилизации, дела решались по-особому. Всего на Тихий океан у нас попало восемь человек. На все обширное побережье морей Тихого океана, это – немного. На береговых ракетных батареях служил вплоть до 1975 года, когда поступил на 6-е ВОК ВМФ, Ю.Монахов. До 1988 года в центре радиоэлектронной разведки ТОФ служил А.Дудник. А Мише Титову удалось с самого начала службы заняться наукой на гидроакустическом полигоне. Он первым из нас защитил диссертацию на соискание ученой степени.
Еще, будучи нахимовцем, Володя Грабарь увидел в фойе Большого театра в Москве симпатичную японочку, одетую в кимоно. Володя, и без того склонный к экзотике, был пленен чистотой белых носочков раскосой красавицы, и с тех пор заболел Японией. По окончании высшего училища не раздумывая, выбрал местом службы Тихий океан, надеясь попасть в Океанографическую экспедицию, чьи суда заходили в страну восходящего солнца. Великий океан привлекал масштабом исследовательских работ.
Эта мечта растаяла, едва лейтенант Грабарь прибыл в г. Владивосток. В отделе кадров ТОФ ему было заявлено: «Нам не нужны ваши знания, нам нужны ваши размягченные мозги», и Володя, как и почти все гидрографы, посланные на ТОФ, был брошен на совершенно не ведомое поприще. Мышление у нахимовца действительно гибкое, в этом кадровик был прав. Но самый гибкий ум оказался у Бори Горелика, который приехал на Дальний Восток, не дожидаясь конца отпуска. В итоге в Тихоокеанской океанографической экспедиции оказался только Боря.
А лейтенант Грабарь встретил во Владивостоке лейтенанта-инженера Овчинникова и занял у последнего незначительную сумму (которую не отдал до сих пор), чтобы как-то добраться до места назначения – Камчатки.



Валя Овчинников выпускник кораблестроительного факультета попал во второй экипаж АПЛ К-56 (675 пр.) в 26 дивизии пл, и успел два раза выйти в море на сдачу задач, но в ноябре 1970 года его, кораблестроителя, перевели на транспортный плавучий док ТПД-20 в Большом Камне. А в 1972 году судьбу Вали повернуло одно важное историческое событие. В 1971 году состоялась 3-я индо-пакистанская война, и на территории Бенгалии появилась новая страна Народная республика Бангладеш (в переводе - Бенгальская земля).
3 марта 1972 г. президент НРБ шейх Муджибур Рахман встретился с Леонидом Брежневым и обратился к советскому руководству c просьбой помочь освободить порты его страны от затопленных кораблей и протралить минные поля. Кстати сказать, мины, которые предстояло обезвреживать (ЯМ-25), образца 1902 года, были изготовлены в Санкт-Петербурге на заводах Нобеля (до недавнего времени НПО «Уран»). (Вариант: в свое время были изготовлены в СССР). Затем были отправлены на русско-японскую войну во Владивосток и порт-Артур, а позднее в качестве братской помощи переданы КНР, а у китайцев их перекупил Пакистан.
Командованием Тихоокеанского флота была срочно подготовлена экспедиция особого назначения - 12-я ЭОН ВМФ СССР. Возглавил экспедицию контр-адмирал С.П.Зуенко. Из Ленинграда прибыл главный инженер капитан 2 ранга В.А.Молчанов (выпускник ЛНУ 1950 г.). В состав экспедиции вошли ведущие специалисты 40-го НИИ МО СССР, а среди привлеченных к работе специалистов-тихоокеанцев, естественно, оказался и специалист по судоподъему старший лейтенант Валентин Овчинников.



В БАНГЛАДЕШ С БЛАГОДАРНОСТЬЮ ВСПОМИНАЮТ МОРЯКОВ 12-Й ЭКСПЕДИЦИИ ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ ВМФ СССР. Фото Юрия СЕНАТСКОГО. Плавучий подъемный кран "Судоподъем-2". Читтагонг, 1974 г.

Продолжение следует.



Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Вскормлённые с копья
18.05.201108:0018.05.2011 08:00:04
Просмотров:18026 Комментариев:1 0
Страницы: Пред. | 1 | ... | 81 | 82 | 83 | 84 | 85 | ... | 125 | След.


Copyright © 1998-2025 Центральный Военно-Морской Портал. Использование материалов портала разрешено только при условии указания источника: при публикации в Интернете необходимо размещение прямой гипертекстовой ссылки, не запрещенной к индексированию для хотя бы одной из поисковых систем: Google, Yandex; при публикации вне Интернета - указание адреса сайта. Редакция портала, его концепция и условия сотрудничества. Сайт создан компанией ProLabs. English version.