Мне стало вдруг обидно. С месяц назад на ТВ экране разворачивалось странное действо. С одной стороны, одна бойкая ведущая, совсем недавно освоившая новую технологию интервью, известную в узких кругах, как «метод коммунальной кухни». Ну, это когда не тот прав, кто умнее, а тот, кто громче скажет или сумеет эффектнее «накатить» на собеседника. С другой стороны — наш новый министр, неожиданно брошенный на «культурное хозяйство», которое он почтительно называл «отраслью». Молодящаяся журналистка все наскакивала и наскакивала, а министр очень лениво говорил «кыш!». Роли в этом водевиле были совершенно очевидны, и можно было бы вообще об этом не писать (мало ли что происходит иногда на ТВ), если бы не одно «но». Разговор вдруг зашел о патриотизме. Министр как-то обмолвился, что он за патриотизм в воспитании, а для журналистки это слово оказалось наподобие красной тряпки для быка-дальтоника, которому наплевать, какого она цвета, но бодаться все равно надо.
«Нет, вы все-таки скажите, что вы имели в виду, когда говорили о патриотизме? — так или почти так вопрошала журналисточка, поигрывая ножкой в туфельках стоимостью в годовую пенсию российского пенсионера, — Вы все о том же суконно-посконном?» Ну вот такая журналисточка попалась, для которой патриотизм начинается и заканчивается в чем-то суконно-посконном, хотя, судя по тону задаваемого вопроса, ни о суконном, ни, тем более, о посконном засидевшаяся в девушках журналистка вряд ли имела отчетливое представление, но знала, наверное, от мамы, что это что-то ругательное и дискредитирующее этот самый ненавистный ей патриотизм.
как-то мямлил. Неуверенно говорил, что патриотизм — это «любовь к отцам», желая, наверное, тем самым, показать свое знание не только политического пиара, специалистом по которому он считается, но еще и латыни. Эта «любовь к отцам» так ему понравилась, что он повторил ее еще раз пять, видимо, для вящей убедительности. Журналистку это обрадовало, она тут же призналась, что «тогда она тоже патриотка», и действо стало быстро приближаться к концу, бравурно завершившись взаимными подарками «как патриот патриоту»: журналистка вручила двухтомничек маркиза де Кюстина «Россия в 1839 году», которого никак к людям, симпатизировавшим России, отнести нельзя, а министр не мог удержаться, чтобы не подарить свои лекции по пиару новоявленной патриоточке.
И тут я понял, что наступила моя очередь сказать хоть что-нибудь о патриотизме, в духе которого воспитывалось мое поколение и который мне ни разу в жизни не помешал, не вызывая ничего, кроме справедливой гордости за свою страну. Я спросил себя сам, что такое патриотизм, и неожиданно ответил, хотя раньше сделать это, порой, затруднялся из-за очевидности для меня самого понятия.
Оказалось, что для меня русский патриот — это человек, который (1) любит Россию, (2) не может ничего замыслить против России, и (3) не мыслит себя вне русской традиции. Рассуждать о любви сразу со всеми — дело неблагодарное. Второй пункт настолько очевиден, что тоже не требует особых пояснений. А вот порассуждать о том, что такое русская традиция, мне самому интересно, и даже очень.
Нельзя сказать, что в современном весьма деидеологизированном мире не ведется идеологической войны. Война ведется — жестко, изощренно, с использованием самых последних достижений и философии, и психологии, и более приземленных политических технологий. Немного забегая вперед, скажу, что значительная часть современного идеологического оружия нацелена именно на традицию. За что традиция, причем, не только в России, но и в других странах, оказалась в такой немилости у тех, кто сегодня стремится «пасти человеческое стадо»? Оказывается традиция — это единственная среда, внутри которой одно поколение передает другому поколению все свои самые высшие ценности, кроме, конечно, материальных. Некоторые из них совершенно неимпозантны или, как скажут сегодня, гламурны, но невероятно важны. Прежде всего, это относится к простому, но весьма подзабытому понятию порядочности. Если лет полтораста назад непорядочный человек моментально оказывался вне своего привычного социума, то сегодняшним юнцам можно долго объяснять, что такое порядочность, без всякого видимого результата. Сегодня это не бренд. Вот вам и первые жертвы нынешней идеологической войны.
Внутри традиции не только формируется вера, но и сама религиозная практика превращается в мощного хранителя высших человеческих ценностей, прежде всего, библейских заповедей, если мы говорим о христианстве. Поэтому под ударом сегодня и католицизм, и все виды протестантизма, и Православие, которое, как я уже писал, некоторые рассматривают как составную часть «современного фашизма». Если против Православия пытаются выступать всякие лица с тремя паспортами и с еще большим количеством национальностей на любой вкус, а также не совсем порядочные девчушки, «не ведающие, что творят», то Ислам в нашей стране сегодня держит сильнейший удар, и я поражаюсь мужеству многих его представителей. Только в прошлом году на территории нашей страны было убито 50 мусульманских священников. И я уверен, что убили их потому, что они были патриоты и не могли помыслить себя вне своей традиции. Я считаю, что мы обязаны сделать что-нибудь для увековечивания их памяти. Они не только мусульмане и кавказцы, они — русские в самом высшем понимании этого слова, потому что отдали за это свои жизни, не предав своей великой Родины и своих собственных представлений о порядочности и вере.
Важнейшей частью традиции является семья. Сегодня, если следовать, последним веяниям в политтехнологиях, семье следует отказать в авторитете, под надуманным предлогом, будто семейный авторитет мешает развитию гражданского общества. Огромные средства идут на то, чтобы пропагандировать семейную однополость, а сексуальный инстинкт возводится в ранг высшего достижения человеческой свободы. Вместо свободы как «свободы от греха» современные «пастыри-технологи» подставляют понятие свободы как некого прегрешения, как преодоления в себе того, что тысячелетия считалось, как минимум, непорядочностью человеческого поведения.
Чтобы окончательно добить традицию, провозглашается конец «эпохи факта», вместо которой, якобы, уже наступила «эпоха договора». Не факт, что Земля вертится вокруг Солнца, но она начнет вертеться, если мы об этом договоримся, и будет вертеться до тех пор, пока между нами будет в силе этот договор.
Вы, наверное, уже спрашиваете, зачем эта «эквилибристика»? Неужели Земля и без этого не сможет вертеться? Конечно, вы будете правы, но есть люди, которые хотят, чтобы вы в этом сомневались. Тогда вы будете сомневаться и во всем остальном и, прежде всего, в том, что современный мир катастрофически теряет социальную справедливость. Собственно, ради этого и пытаются уничтожить патриотизм, неотъемлемой частью которого является традиция. Кто? – Да те, кому есть, что терять. Те, кто сегодня готов платить за то, чтобы нынешняя ситуация сохранялась как можно дольше, потому что, в противном случае, они потеряют все.
Вот вам и журналисточка в модных туфельках, и «любовь к отцам» беспомощного министра на «культурном хозяйстве», и плод моей бессонницы, который через мгновение упадет на вашу ладонь.
В 1965-1966 годах в посёлке , недалеко от КПП было построено примерно 15 гаражей. В те времена очень немногие имели машины. Главное было уметь достать её, а не накопить на машину деньги. Один раз в сутки приходил из Мурманска автобус, так что с сообщением с большой цивилизацией было туго. В военном городке люди жили небедные, по тем временам, в основном подводники и мы ОВРовцы. Поинтересовался я, кто же имеет машины? Оказалось, что среди владельцев машин нет ни одного плавающего человека. Там были мичмана и офицеры служб снабжения эскадры ПЛ. Интенданты вещевики и продовольственники, шхипера и содержатели технических складов, только эта порода могла добыть себе машину, и тем более построить гараж.
Командир всегда виноват!
Один командир бригады сдаёт бригаду другому, вновь назначенному. По этому случаю, вся бригада построена на пирсе. Помощник начальника штаба бригады зачитывает итоговый приказ о передаче командования, и в конце приказа следуют поощрения. Объявить благодарность: Флагманскому штурману (фамилия) ….. Флагманскому связисту (фамилия)……. И так называется человек пять, шесть из штаба бригады. Затем следует перечисление старшин и матросов, больше штабных и немного с кораблей, которым объявлена благодарность, предоставлен отпуск с выездом на родину. Далее следует перечисление лиц, с которых снимаются взыскания, и помощник начальника штаба начинает перечислять: С командира тральщика 489 (фамилия) от (дата, дата, дата). Перечисляются все командиры тральщиков, помощники командиров, командиры БЧ. С командира МПК 1105 (фамилия) от (дата, дата) и дальше в том же ключе. Все стоящие в строю, уже поняли юмор ситуации и улыбаются, бывший комбриг наливается краской и сквозь зубы пытается остановить голосистого помощника начальника штаба, а тот или не замечает или делает вид, что не замечает. Наконец терпению бывшего начальника приходит конец, и он рявкает «Недвецкий!». ПНШ смотрит на комбрига и говорит «понял», и далее читает нейтральную заключительную часть приказа.
Зимой на учёбу я ездил в бушлате, доставшемся мне по наследству от брата. Причём шли из Ораниенбаума, а народу обычно ехало много, и были случаи, когда уже в Петергофе в вагон пробиться было невозможно. Ехать приходилось в тамбуре. В феврале 1933 года я простудился и очень тяжело заболел. Врач определил - экссудативный плеврит и меня сразу же положили в больницу. Лечение продолжалось почти два месяца. Причём, на протяжении первого месяца температура держалась у меня около 40 градусов. Однажды в палату пришла мой лечащий врач – миниатюрная, симпатичная женщина Нина Львовна и сказала мне: « Яшка! По утрам, как только проснёшься, делай 3 глубоких вдоха и выдоха». А зачем, не объяснила. По утрам из больничного коридора доносилось: «Тося, кипяти иголки, будем Яшу колоть». Через некоторое время медсестра Тося приглашала меня в ординаторскую. Там усаживала меня на беленькую табуретку. Рядом со мной садилась Нина Львовна и прокалывала иголкой моё исхудавшее тело между двумя нижними рёбрами с правой стороны. А затем с помощью шприца откачивала жидкость, скопившуюся в нижней части правого лёгкого, и сливала её в стакан. К концу этой процедуры мне становилось плохо и моя голова подала на грудь Тоси. Мне давали выпить какую-то жидкость, и в сопровождении Тоси еле живой я отправлялся на свою койку. Эта процедура проводилась ежедневно на протяжении трёх недель. К концу первого месяца пребывания в больнице меня повели на рентген. При просвечивании моей грудной клетки Нина Львовна спросила: « Яша, просыпаясь по утрам, ты делал три полных вдоха и выдоха?» Я ответил отказом. Тогда она мне сказала: « Жить ты, конечно, будешь, но спортом тебе уже заниматься не придётся никогда, у тебя плевра срослась с диафрагмой». Если бы мне врач объяснила, для чего я должен был по утрам делать три вдоха и выдоха, то я бы тогда не три, а десять глубоких вдохов и выдохов делал бы. Как обидно, что из-за такого пустяка я был лишён возможности войти в большой спорт. До этого мы с братом Фёдором занимались бегом на длинные дистанции и лыжным спортом. Эти виды спорта требовали хорошо установившейся дыхательной системы. Даже длительные тренировки после болезни не дали положительных результатов - дыхание оставалось тяжёлым и не давало возможности при длительном беге достигнуть, так называемого, второго дыхания. Тем не менее, в 1935 и в 1937 годах я принимал участие в 15 км пробегах спортивного общества «Спартак». В 1937 году я был чемпионом по лыжам ленинградского машиностроительного техникума, одним из лучших лыжников завода «Электросила» имени С.М.Кирова, а в 1938 году стал чемпионом города .Петергофа на 10 км дистанции. Уверен, что систематические занятия спортом помогли мне перенести все тяготы Великой Отечественной войны и остаться живым.
(Фрезерный станок на заводе «Электросила»).
В марте 1934 года я с отличием закончил ФЗО и, став токарем 4 разряда, пополнил ряды рабочего класса завода «Электросила». Летом этого же года я без отрыва от производства поступил на курсы по подготовке в ВУЗ, которые находились в доме культуры им. Горького. В августе 1934 года я получил повестку следующего содержания: «В связи с успешным окончанием школы ФЗО за вами забронировано место на дневное отделение ленинградского электромашиностроительного техникума при заводе «Электросила». Посоветовался я со своими родственниками и принял это предложение. В июле 1938 года я с отличием защитил дипломный проект и был зачислен в качестве инженера-конструктора в конструкторское бюро турбогенераторов на заводе «Электросила».
3. Балтика. Кронштадт. Учебный отряд.
В 1935 году комсомол выступил с призывом перед молодёжью: «Дадим стране 100000 лётчиков и 200000 парашютистов!» Обучаясь в техникуме, в ответ на этот призыв, группа студентов, в которую входил и я, без отрыва от учёбы, пошли на планерные и, одновременно, на парашютные курсы. В июне 1937 года мною был совершён первый прыжок с парашютом с самолёта «У-2». Так я стал парашютистом СССР. Что касается планера, то самостоятельные полёты на нём мы совершали только над землёй с ручного амортизатора. После этого комсомол направил меня на комиссию для поступления в лётную школу ВВС. После того, как я прошёл несколько врачей, в моём медицинском листе стояло «годен», «годен», «годен». Когда я пришёл в кабинет к терапевту, видимо, моя застенчивость привлекла внимание врача. Она внимательно посмотрела на меня, предложила сесть. Я сел. Она спросила: «Какие вы имеете жалобы на своё здоровье?» Я ответил: «Никаких». Тогда она спросила: « А вы хотите стать лётчиком?» Я ей ответил: «Вообще-то я не возражаю, но мне остался один год учиться в техникуме, чтобы получить интересную специальность». Для неё этого было достаточно, чтобы написать на моём листке: «Не годен». Она вручила мне этот листок и сказала: «Верните его председателю комиссии и будьте здоровы». Таким образом, не суждено было мне стать военным лётчиком. Возможно, это в дальнейшем, на войне, сохранило мне жизнь.
Мне очень нравилось работа в конструкторском бюро завода, но, к сожалению, она была короткой. В октябре 1938 года я получил повестку, в которой мне предлагалось явиться на призывной пункт, где призывная комиссия решила направить меня преподавателем электротехники в Учебный отряд КБФ, который находился в Кронштадте. В назначенный день я прибыл в Балтийский флотский экипаж, где было собрано много призывников из разных городов страны. Некоторые жаловались, что более двух недель находятся в экипаже. Мол, старшины строгие, хватают из новобранцев первого попавшего и направляют на уборку гальюна или на другие хозработы. Мне повезло, в экипаже я находился не более 12 часов. Меня включили в группу из 50 человек, которую в первом часу ночи подняли по тревоге и приказали выйти с вещами на построение во двор. Затем пешком через весь город мы прошли до Васильевского острова, где недалеко от моста лейтенанта Шмидта нас ожидал небольшой пароход. В Кронштадт мы прибыли под утро. Там нас встретили старшины из Учебного отряда и строем повели в баню. После того, как мы вымылись, нам выдали чистое бельё и робу. Кроме того, каждому был выдан мешок, в который складывались личные вещи , причём каждая вещь оценивалась. Это, по-видимому, для того, чтобы компенсировать, если что-то пропадёт. При оценке оказалось, что мой бушлат, который мой брат Володя носил 4 года, а потом я 7 лет, является самой дорогой вещью из всех вещей группы. Отсюда, можно судить, как были одеты призывники. Подразделение, в которое я попал, называлось в Учебном отряде сменой, оно состояло из 31 человека. Несколько человек были с высшим образованием, часть со средне-техническим и остальные со средним. В течение месяца мы очень много занимались строевой подготовкой, изучением оружия с выходом на стрельбы и т.д. Ноябрь-декабрь 1938 года были бесснежными, но морозы достигали 20 с лишним градусов. Поскольку сроки нашей подготовки были сокращены, у нас отменили тихий час. Подъём был в 6.00, отбой в 23.00. Сильно чувствовалась усталость и очень клонило ко сну.
Яков Афанасьевич – курсант учебного отряда.
В 6.00 подъём, зарядка на улице по пояс раздетыми, несмотря на мороз, туалет, завтрак. Первый же завтрак в Учебном отряде показал, что я очень медленно ем и в отведённый срок не укладываюсь. Когда старшина подал команду в столовой «Встать!», я не успел съесть даже половину своего завтрака. Зажав кусок хлеба в руке, я встал и доедал его уже на ходу. В последующем, заходя в столовую, я начинал незаметно для старшины жевать хлеб ещё до команды «Садись», что означало – «Начинай есть». Около 8 часов мы уже строем шагали на Якорную площадь, тесно прижавшись плечами друг к другу, и на ходу спали. Так продолжалось до рассвета, часов до девяти. В 11 часов мы возвращались в казарму, где до обеда изучали стрелковое оружие или противогаз. Во время этих занятий, особенно после обеда, нами велась мучительная борьба со сном. Глаза сами закрывались, и кто-нибудь из нас крепко засыпал, даже с храпом. Старшина прерывал занятия, приказывал разбудить храпевшего, причём последний каждый раз доказывал, что он не спал. Хохот стоял невообразимый. Через две-три недели с одного из очередных занятий меня вызывают к командиру роты. Это было для нас очень высокое начальство. Я прибежал, доложил: «Краснофлотец Касатонов по вашему приказанию прибыл!» А он мне говорит: «Вот с вами хочет познакомиться военный инженер 2 ранга». Я строевым шагом направился к нему, а он протянул руку, назвал себя и сказал: «Садитесь, пожалуйста». Затем была приятная беседа, в процессе которой он предложил мне произвести некоторые расчёты с использованием логарифмической линейки. Я всё правильно сделал и, по-видимому, ему очень понравился, потому что в конце беседы он меня спросил: «Вы не будете возражать, если мы вас отсюда отзовём в ЦНИИВК (центральный научно-исследовательский институт военного кораблестроения), который находится в Ленинграде?» Это было счастье, и я ответил: « Конечно, нет». Обо всём, что было у командира роты, я рассказал своим товарищам. Они мне очень завидовали. А когда через полмесяца меня вновь с занятий вызвали к командиру роты, ребята шептали мне: «Яша, забери меня с собой». Мне было жаль расставаться с моей первой морской братией, я чувствовал, что в группу больше не вернусь. Так и случилось. Когда я пришёл к командиру роты, мне уже были подготовлены документы, принесли мешок с моими вещами. Так как занятия были в робе, мне предложили переодеться в форму № 3. Я надел шинель, шапку. Мне вручили документы, и я в сопровождении старшины с мешком вышел во двор Учебного отряда. Там ещё подошли три краснофлотца с мешками – по одному из разных рот. Один из них меня спросил: «Куда нас?». «Куда вас я не знаю, а меня в ЦНИИВК». Они на меня удивлённо уставились, никто из них не слышал такого мудрёного слова. Пришлось им объяснить. Затем подошёл старшина и повёл нас к новому месту службы. Вышли мы через проходную Учебного отряда, пересекли Якорную площадь, подошли к зданию Главного военного порта (ГВП).
Старшина приказал: «Ждать здесь!», а сам скрылся за красивыми дверями. Пока ждали, я обратил внимание, что через эти двери входят и выходят только командиры с нашивками от полутора до четырёх, т.е. от воентехника 2 ранга до военного инженера 1 ранга (тогда были такие звания ). Было это в середине декабря 1938 года, стоял мороз около 20 градусов, снега ещё не было, а залив уже покрыт льдом. Вышел старшина и предложил следовать за ним. Мы поднялись на 3 этаж и оказались в кабинете начальника Технического отдела КБФ.
4. Технический отдел Балтийского флота.
Принял нас исполняющий обязанности начальника техотдела военный инженер 3 ранга Николай Евгеньевич Гончаров. Он сказал нам, что технический отдел очень нуждается в специалистах, и что нас отобрали из Учебного отряда с разрешения Командующего Флотом. Позже мы узнали, что ряд специалистов, в том числе и начальник техотдела, были арестованы. В 1939 году была доказана необоснованность их ареста, они были освобождены и большинство из них продолжили службу на своих должностях. Нас очень быстро устроили в общежитие командного состава, а на довольствие мы были поставлены на бригаде подводных лодок. Общежитие и бригада лодок территориально находились недалеко от ГВП. Каждый из нас получил удостоверение, которое давало право на свободное передвижение в Кронштадте и за его пределами в любое время суток. После суровых порядков в Учебном отряде нам казалось, что мы попали в рай. Я был зачислен в отделение, которое занималось обеспечением кораблей электрооборудованием. Моим начальником стал военный инженер 1 ранга Соколов, очень знающий вежливый и корректный командир, который поставил передо мной ближайшую задачу – войти в курс дела и предоставил мне полнейшую свободу. Я получил право на посещение любого корабля Балтийского Флота, базировавшегося в то время, в основном, в Кронштадте. Новый, 1939 год, я встречал дома в Петергофе.
В конце 1938 – начале 1939 годов на флот было призвано много людей с высшим образованием. Была отменена бронь. В Кронштадте, на и в различных отделах ГВП собралось около 50 человек инженеров-краснофлотцев. Поэтому нарком ВМФ адмирал Н.Г.Кузнецов издал приказ, согласно которому все инженеры-краснофлотцы должны были быть использованы на флоте по специальности на должностях командного состава с 50% оплатой и с сохранением всего того, что положено краснофлотцам. Так я стал моряком с очень редким званием «инженер-краснофлотец». Мы имели удостоверение личности и проживали на частных квартирах. Я со своими товарищами по техотделу проживал в общежитии Морского завода. Почти все воскресные дни я проводил дома в Петергофе, если не назначался помощником дежурного по техотделу. Начальник технического отдела КБФ в начале 1939 года неоднократно вызывал меня и предлагал пройти переаттестацию в командный состав со званием воентехника 1 ранга. Я не давал согласия, так как мечтал отслужить положенные 2 года и возвратиться в КБ завода «Электросила». Однако осенью 1939 года вышел указ, согласно которому служба во флоте независимо от образования регламентировалась пятью годами. После этого указа многие инженеры-краснофлотцы переаттестовывались в командный состав. Я же опять не согласился. Наверное, судьба. Летом 1939 года заболел начальник аварийно-спасательной части техотдела КБФ военный инженер 1 ранга Понятовский, и начальство приказало мне временно исполнять его обязанности – взять под контроль состояние аварийно-спасательных средств на кораблях флота, включая водолазное хозяйство. Несколько месяцев мне пришлось исполнять эти обязанности и за это время побывать почти на всех надводных кораблях и подводных лодках Балтийского флота. В первые часы начала финской компании (30 ноября 1939 года), а это было ночью, я был вызван в техотдел и сразу же с группой специалистов был отправлен на Морской завод с целью оценки возможности установки вооружения на ряд вспомогательных судов. В мою задачу входило оценить возможность обеспечения электроэнергией устанавливаемого на этих судах вооружения.
5. Зарубежная командировка в Латвию.
В 1939 году по правительственным каналам была осуществлена договорённость с буржуазными правительствами прибалтийских стран о создании в Эстонии (Таллине ) и в Латвии ( Либаве ) военно-морских баз. В декабре 1939 года мне было приказано срочно собираться для поездки в Либаву с целью сопровождения механизмов, оборудования и материалов, необходимых для ремонта наших кораблей, базирующихся там. (Готовящийся к этой поездке воентехник 1 ранга Р.В.Пирс вдруг не был допущен особым отделом к заграничной командировке). В состав эшелона, который отправлялся из Ленинграда в Либаву, была включена и железнодорожная батарея, которая была так хорошо замаскирована брезентом, что латыши принимали её за подводную лодку. Я вместе с караулом эшелона размещался в теплушке, в которой была установлена буржуйка. В теплушке было жарко, несмотря на то, что температура воздуха на улице составляла около 40 градусов мороза. До Либавы мы добрались за четверо суток. Эшелон подъехал прямо в военный городок, находящийся в 7 километрах от города. У стенки стоял крейсер «Киров», несколько эсминцев и подводных лодок. Я сразу же встретил много знакомых. Меня пригласили в гости на крейсер «Киров», где я принял душ, пообедал и хорошо отдохнул. В Либаве я пробыл почти 2 месяца, в течение которых занимался передачей работникам технического отделения базы механизмов и материалов общей массой около 50 тонн. В это время мне довелось присутствовать на встрече моряков базы с Лебедевым-Кумачём и Всеволодом Вишневским, а также при вручении правительственных наград двум экипажам подводных лодок (Трипольского и Вершинина), отличившихся в войне с финнами.
.
7 марта 1940 года меня на машине доставили к Либавскому вокзалу. Когда я в кассе приобрёл билет на поезд, ко мне подошёл жандарм и предложил свои услуги проводить меня к поезду. Он привёл меня в вагон, открыл купе и сказал: «Вот здесь ваше место». Я поблагодарил его и он удалился. В двухместном мягком купе было тепло, светло и чисто. Я снял шинель и шапку. Уложил чемоданы. Один тяжёлый с заграничными сувенирами для передачи в Ленинграде родственникам начальника техотделения либавской базы, другой – лёгкий, с валенками и другими моими личными вещами. Уселся я на мягкий диван и вспомнил слова жандарма, сказавшего мне, что я являюсь единственным советским человеком в этом поезде, и так мне стало грустно и тоскливо. Но минут за 5 до отхода поезда в купе постучали, после моего разрешения дверь открылась и тот же жандарм, впуская в купе военного инженера 2 ранга, сказал мне: «Чтобы вам не было скучно, я вам привел вашего товарища». Вошедший офицер, поставив в купе два больших чемодана, протянул мне руку и отрекомендовался: « Командир дивизиона движения крейсера «Киров» Данильченко». Меня охватила колоссальнейшая радость: рядом со мной появился наш советский человек. Быть одному в чужой стране очень тяжело. Жандарм пожелал нам счастливого пути, закрыл дверь, которая имела матовое стекло, и прицепил какую-то табличку. Данильченко вышел из купе и скоро возвратился, сообщив мне, что на этой табличке написано что-то вроде: «Посторонним вход запрещён!» Выходит, жандарм побеспокоился, чтобы нас никто не тревожил. Утром 8 марта мы прибыли в Ригу. Здесь мы узнали, что поезд, на котором мы должны ехать из Риги до пограничной станции, отправляется вечером. Таким образом, весь день мы имели возможность знакомиться с городом и попутно израсходовать имеющуюся командировочную валюту. Оставив чемоданы в камере хранения, очень плотно закусив в вокзальном ресторане, мы отправились в город. Проходя мимо газетного киоска, мы обратили внимание на то, что на разложенных там газетах на латышском и русском языках изображены портреты попарно Сталин- Паасикиви, ниже Молотов – Рютьи. Надпись заголовка гласила: «Советский Союз заключил мир с Финляндией!» Нам не рекомендовалось покупать белогвардейские газеты, которые выпускались в Латвии на русском языке, но Данильченко всё же купил. Конечно, для нас это сообщение было очень приятным. Данильченко предложил зайти в наше посольство и уточнить, соответствует ли данное сообщение действительности, ибо накануне, выезжая из военного городка под Либавой, город был полностью затемнён по военному времени. В посольстве подтвердили справедливость сообщения. С очень хорошим настроением мы пошли знакомиться с Ригой. Кроме того, нам надо было срочно реализовать валюту, которой мы располагали. Я чувствовал себя очень неловко, когда Данильченко, покупая ту или иную вещь, торговался. Некоторые вещи он покупал в два раза дешевле, чем вначале называл цену хозяин. На мой вопрос: «Удобно ли торговаться советскому офицеру?», он мне ответил: «А почему же нет? Ведь это частная торговля. Мы для них просто покупатели». Затем, чтобы не связывать друг друга, мы, договорившись о времени встречи на вокзале, пошли порознь.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Достаточно одиозный марш, состоявшийся в Москве в воскресенье, 13 января, прошел, как планировали его организаторы, но вызвал множество вопросов, на которые сегодня ответы не всегда можно найти.
Совершенно очевидно, что 25 тысяч человек вышли на улицы, чтобы продемонстрировать свое неприятие власти. Эти люди наверняка руководствовались искренним чувством, наверняка должны быть довольны собой, но что дальше? У меня почти каждый отдельный участник этого марша вызывает симпатии, но все вместе они мне несимпатичны, как несимпатичны их идеи и организаторы.
Ну, не верю я режиссеру , который на фоне марширующих масс давал интервью корреспонденту одного из телеканалов. Я понимаю, что он режиссер фильма «». Но тогда ему было 28 лет и он чутко воспринимал то, в каких чувствах нуждались люди, причем, не просто люди, а большинство людей, не говоря уже о том поколении, молодость которого пришлась на огненные годы войны и которое никогда бы не простило режиссеру даже малейшей фальши. Поэтому и фильм получился, и режиссер состоялся.. Состоялся и как сын своего отца — легендарного , чей подвижнический труд вернул нам имена многих героев войны, а книга «» и телевизионные передачи на эту тему долгое время были любимы народом.
Но это все в прошлом. А сегодня Андрей Смирнов, так же чутко реагируя на потребность если не времени, то персонажей, его олицетворяющих, говорит о том, что Горбачев и Ельцин положили свои жизни на алтарь демократии. Но все это напрасно, потому что вновь произошел реванш «оборонки, которая вместе с ФСБ установила свою власть». В сочетании с «агрессивным, воинствующим Православием» это дает настоящий фашизм, в котором мы, оказывается, с вами сегодня и пребываем. Понимаю, что нужно было как-то отметиться, но чтобы так не уважать себя, свое достоинство и свою старость, нужно не только деградировать, нужно успеть выродиться.
Итак, нынешняя власть, против которой протестовали 25 тысяч человек — это, по мнению Смирнова, фашизм. Теперь приглядимся к наиболее громким противникам нашего «фашизма». Громче всех в этот раз заявлял о себе некто Немцов, который, кажется, твердо уверовал в то, что 15 лет вполне достаточно, чтобы народ забыл, кем был Немцов для России, и снова поддался на зазывания этого человека. Но, вспомним хотя бы 1998 год, когда в России произошел финансовый дефолт, позволивший одним разбогатеть, а другим расстаться с последним накопленным. Дефолт 1998 года — совершенно искусственная вещь, творцами которой были всем известные тогда люди: сам Немцов, его креатура Кириенко, некто Задорнов и ныне опять всплывший или не тонущий Касьянов. Помимо дефолта эти ребята распорядились и «стабилизационным кредитом», выделенным России МВФ в размере 4, 8 миллиарда долларов. Распихивание этих денег было столь энергичным, что заставило остолбенеть и агентов ФБР, и швейцарскую прокуратуру, которая даже какое-то время хотела свидеться с Михал-Михалычем, чей бархатный голос долго сводил с ума женскую половину России. Но, как говорится, не судьба — главный свидетель по «распихиванию» банкир Сафра очень своевременно задохнулся дымом в своей роскошной ванне, где скрывался от странным образом возникшего возгорания. Сегодня тот же Немцов и тот же Касьянов позиционируют себя в качестве главных оппозиционеров, будучи в полной уверенности в том, что все события пятнадцатилетней давности выветрились из памяти народа.
Не все оппозиционеры рассуждают о нынешней власти как о фашизме. Большинство ограничивается заботой о детях, которых, якобы, предала Государственная Дума, совершив деяние достойное роспуска. Но давайте повнимательней посмотрим, насколько наша оппозиция озабочена проблемой сирот в России, особенно сирот-инвалидов. Все то, что за последний месяц пафосно заявляет оппозиция в защиту детей, — это демагогия. Я с уверенностью это заявляю хотя бы потому, что сегодня никто не владеет статистикой о детях-сиротах, никто точно не знает, как складывается судьба наших детей, усыновленных американскими родителями. Мне стали известны, по крайней мере, две истории, когда усыновление закончилось большой моральной трагедией для усыновителей. Так, одна американская семья усыновила брата и сестру из России. Теперь – это уже взрослые люди, и, если у сестры жизнь, в общем-то, сложилась — муж, ребенок, какой-то достаток — то брат стал совершать преступления, превратился в наркомана, и, где он сегодня, никто не знает. Для усыновителей это трагедия. Другая известная мне американская семья — гуманитарии, преподаватели вуза, весьма достойные люди — усыновили в раннем возрасте ребенка, российские родители которого были лишены родительских прав. До 17 лет они не могли нарадоваться на своего приемного сына, но потом буквально сразу тот стал пить, воровать, и судьба его была весьма печальной. Излишне говорить, сколько пришлось пережить не чаявшим в нем души приемным родителям.
Огромную проблему представляет усыновление детей-инвалидов. В этой сфере столько философских, этических и медицинских проблем, что упоминать о таких детях всуе, как это делает, преследуя свои цели, оппозиция, не только нечестно, но и безнравственно. Одно дело показать улыбающихся американских родителей, которые усыновили троих безруких (генетический сбой) детей из России, другое дело выработать подход к решению судьбы таких детей. Очень часто такие дети поражены не только физически, но и интеллектуально. Многие из них не очень представляют себе, на каком свете находятся, уход за ними настолько затруднен, что с какого-то момента становится обременительным для усыновителей. И никто об этом не хочет думать, по крайней мере, сегодня. Многие детские болезни требуют проведения фундаментальных исследований, о которых что-то ничего не слышно и на проведении которых никто не настаивает. Как ни странно, но при всем развитии медицины количество родовых травм и болезней, вызванных неквалифицированным вмешательством врачей в процесс родов, стремительно растет. Рекомендую вам провести собственное исследование. Спросите у первых попавшихся вам молодых мам с колясками, все ли у них было нормально при родах, и хорошо, если вы получите хотя бы один положительный ответ.
Передача детей в однополые семьи — это, прежде всего, преступление, обрекающее детей на психологическую ущербность. Радует то, что хотя бы во Франции народ мужественно протестует против «однополой» политкорректности своих законодателей, и последний митинг собрал, по разным оценкам, от 350 до 600 тысяч человек только в Париже.
У усыновления есть еще один аспект — финансовый. Это настолько коррумпированная сфера, что люди, не сталкивающиеся с этим, не могут себе даже приближенно представить масштабов. Меня судьба дважды сводила с людьми, связанными с усыновлением. Первый раз это была женщина с такими бриллиантами в сережках, что когда она вошла, все помещение засияло. Эти бриллианты стоят несколько десятков тысяч долларов, а дама всего лишь была директором крохотного захолустного детского дома в 100 с лишним километрах от Москвы. Другой раз мне хвастался один наш бывший соотечественник, что за год работы на компанию, ввозившую детей в США из Гватемалы и России, ему удалось купить квартиру на Манхэттене.
Не уверен, что 25 тысяч человек, участвовавших в воскресном протесте, не только абстрактно защищали всех детей сразу и подлежащих вывозу в США, в особенности, но и действительно были настроены на то, чтобы изменить наше общее отношение к детям-сиротам.
Однако, что бы мы сегодня ни говорили, но есть факт: значительное количестве наших сограждан не понимает, не разделяет действий нашей власти, даже разочарована ими. Вопрос не в том, есть ли в России протестное движение, и даже не в том, кто его пытается возглавить — «вчерашние» Касьянов и Немцов или «сегодняшний выпускник факультета глобального лидерства Йельского Университета Навальный. Главный вопрос на сегодня — это не чего хочет оппозиция, а чего она должна хотеть?
Чтобы приблизиться к ответу на этот вопрос, нужно для себя уяснить следующее.
1. Хотим мы того или не хотим, но Третья мировая война состоялась, и мы, Россия, оказались среди проигравших. Сегодня наше существование имеет много черт колониальной страны, которые особенно заметны тогда, когда мы начинаем говорить о великом предназначении России. Итак, что в нас колониального? – Сырьевой характер экономики, неразвитая обрабатывающая промышленность (когда Индия обрела независимость, ей даже гвозди приходилось ввозить из Англии), рубль как сырьевая валюта, заниженный курс рубля по отношению к доминирующим валютам, сниженная покупательная способность рубля, вывоз финансовых ресурсов за границу в ущерб своему развитию, и, наконец, численное превосходство внутренних войск над регулярными частями страны, а также отказ в военной доктрине от возможности глобального конфликта и создание вооруженных сил, способных участвовать только в конфликтах локального характера.
2. Какую независимость мы потеряли? Страна сегодня абсолютно зависима от импорта продовольствия, и российский импорт одной курятины создает только в США более десяти тысяч рабочих мест в сельском хозяйстве. У нас отсутствует ценовая независимость. При всех разговорах о глобальной экономике никто не упоминает о том, что цены на все виды товаров, экспортируемых Россией, определяются за пределами наших границ. Даже экспортируемое Россией зерно продается по ценам Чикагской зерновой биржи. Россия не обладает рычагами, способными хоть как-то влиять на цены основных экспортных товаров. Наконец, у нас отсутствует политическая независимость, потому что я не верю в полную свободу действий чиновников, хранящих свои средства за рубежом. Только один пример. Покойный Муамар Каддафи свернул свою программу создания ядерного оружия под обещание США «разморозить» пять миллиардов долларов ливийских средств. «Разморозили» только полтора миллиарда. Конечный результат вы знаете.
Итак, получается, что Россия — зависимая страна со многими признаками колониальной экономики. Естественно возникает вопрос о том, кто является бенефициаром нашей экономики. В неоколониальной глобальной экономике существуют три кита, на которые в той или иной мере работает остальное население земного шара. Это — сросшийся финансово и политически глобальный тандем из США и Германии, а также Великобритания. Многих может удивить мысль о сращивании США и Германии, но как иначе можно прокомментировать то, что 40% немецкого экспорта идет в США, а десятки триллионов долларов управляются совместно?
В этом зависимом положении России не все плохо. Плюсом хотя бы является то, что нам за последние годы никто серьезно не угрожал. Зачем угрожать стране, которая и так знает, как ей нужно себя вести? Другое дело, если ее держать в постоянном напряжении и почаще напоминать ее чиновникам, что их капиталы за границей вроде бы и есть, но только до поры, а пору, опять же устанавливаем не мы. Подзабылось «дело Литвиненко», появилось «дело Магнитского» (кстати, его бы могло и не быть, если бы наш Следственный комитет набрался смелости и сказал, что хищения бюджетных средств не было или что они были и виновные будут наказаны; но СК РФ просто молчит, как смолчал на пресс-конференции президент, поэтому остается только гадать, кто у нас такой сильный, что даже президент и тот его называть не может), уже немного забывается «дело Магнитского», поэтому появилось «дело Шнеерсона». Найдут еще с десяток Pussy Riot или придумают еще что-нибудь, продолжат пилить и поджигать поклонные кресты, в наивной надежде на безнаказанность оскорблять Православие, поддерживать наиболее воинственную часть мусульман, причем, все, что я перечислил (а список далеко не полный), будет делаться для достижения еще большей свободы и демократии и развития гражданского общества.
В частности, еще 10 лет назад в Интернете можно было найти материалы по гражданскому обществу (сейчас не ищите, их нет), в которых прямо говорилось, что структуры гражданского общества могут быть использованы для перехвата власти у государства, для печатания альтернативных денег (вспомните хотя бы «мавродиевки»), а также для создания повода для введения вооруженных сил в страну, если она нарушает гражданские свободы, в частности, в стране имеется задолженность по выплате заработной платы (!). Самое интересное было то, что гражданскому обществу предписывалось создавать такое настроение в стране, чтобы ее население не стреляло в спину «освободителям». Если верить американским источникам, то впервые методику создания гражданского общества США решили испытать в 1969 году в Мьянме (Бирма). Эксперимент, кажется, ведется до сих пор. Я не против гражданского общества (даже при таком его неудачном переводе на русский), но я, почему-то, вполне естественно против того, чтобы никому не известные люди еще в роддоме получали на попку печать (вспомните анекдот) о том, что они будущие правозащитники, лидеры гражданского общества, координаторы оппозиционных фронтов и т.д. и т.п. Не следует забывать одного маленького, но очень значимого факта: конечной целью гражданского общества является уничтожение государства, а вместе с ним и государственного суверенитета, и национальной идентичности. Если нам уже пора расставаться со всем этим, то тогда, конечно, тогда да… Зачем нам лес, нефть, газ, сталь, алюминий? — мы все отдадим за благо жить в свободной стране и гражданском обществе. А когда наши гражданские права будут нарушаться, эти ребята с печатями на попках позовут другую армию, которая накажет негодяев и задаст им а-та-та.
Теперь о менее интересном. Кто наши естественные союзники и кто наши естественные противники в стране. Я не имею в виду оппозицию и власть, я имею в виду тот коренной водораздел, который всю элиту в стране делит на непримиримые по своим интересам части. Главным нашим естественным противником является элита, ориентированная на экспорт. Это ей нужно занижать курс рубля, чтобы на один заработанный доллар можно было потом как можно больше купить рублей и «отстреляться по социалке» и долгам перед государством. Это она заинтересована в том, чтобы часть средств хранить за границей. Это у нее есть возможность присваивать себе значительную часть всего, что идет по трубам, в виде «усушки и утруски» и других технологических ухищрений, это они не заинтересованы в развитии внутреннего рынка, потому что развитие рынка ведет к повышению социальных обязательств, от которых у них сплошная зубная боль. Как ни странно, но наиболее последовательными нашими союзниками являются импортеры, которые заинтересованы в твердом, растущем рубле (им нужно за определенное количество рублей купить как можно больше долларов), Это они заинтересованы в развитии внутреннего рынка, а, значит, и в развитии, страны. Им выгодны растущие доходы населения. Недостатком этой элиты является то, что она никак не относится к развитию в стране промышленного и иного производства – ей этого не надо.
Если рассматривать ситуацию в нашей стране с этих позиций, то получается странная вещь. Наш президент стоит на стороне, скорее, экспортеров. Об этом говорит хотя бы его недавнее заявление о том, что государство не будет больше поддерживать развитие внутреннего рынка, а будет заниматься инвестициями. Естественно, что экспортные отрасли нуждаются в инвестициях и не нуждаются в развитии внутреннего рынка. Это его ключевое послание экономическому сообществу, сделанное 16 января. Весьма примечательно то, что в тот же день, премьер собрал другую «экономическую тусовку» под названием «Гайдаровский форум», на которой заявил, что мы не будем развивать целые отрасли, а только предприятия, сумевшие встроиться в «глобальную производственную цепочку». Получается, что наш премьер представляет импорт-ориентированную элиту, и разница между ним и президентом столь велика, что даже в один и тот же день они не смогли собраться в одном и том же месте, а выбрали совершенно разные аудитории.
Есть еще третья элита, которая пока еще никак не оформилась и вынуждена маскироваться. Это внутренний производитель, ориентированный только на внутренний рынок. Он не нужен ни одной из вышеперечисленных элит, но он патриотичен хотя бы в том, что заинтересован в стабильном или укрепляющемся рубле, мечтает об укреплении внутреннего рынка, и будет весьма разочарован позицией и президента, и премьера. Слабость этой элиты в том, что она не знает, с кем ей объединяться, и посему привыкла решать свои проблемы на местном уровне, прежде всего, коррупционным способом.
Получается, что социально-активный слой, который готов выходить на улицы и демонстрировать свое несогласие с властью, не знает к кому прислониться. Это происходит не потому, что он наивен, идеалистичен, неискушен политически, а, прежде всего, потому, что у него нет экономических интересов, требующих политического оформления.
Дело в том, что существует определенный экономический секрет, имеющий чисто политический смысл. И при рабовладельческом строе, и сейчас всякая серьезная политическая инициатива с претензией на власть возникает только тогда, когда у человека остается больше 15% от им произведенного. В советское время, например, человек получал 8%, от заработанного, а еще 7% распределялись через общественные фонды потребления. Этот факт полностью исключал любую политическую конкуренцию. Кратковременное нарушение этого порога тут же привело к посягательству на власть, которую олицетворял Горбачев, а сегодня та же боязнь преодоления 15%-ного порога сказывается в виде недополучения народом значительной части заработанного, инедоразвития внутреннего рынка и внутреннего производства, а, в целом, в виде очевидной сегодня стагнации.
Разговоры о наличии какого-то особого креативного класса в России – это не более чем отрыжка политической тусовки, не имеющая никакого отношения к реальной жизни. Класс не может существовать без врожденного классового чутья, которое в интеллектуальном плане более сложное явление, чем «креативные инстинкты». Мне можно возразить, назвав несколько фамилий действительно креативных людей, но вот как раз они-то меньше всего настаивают на причислении себя к креативному классу, в кавычках или без.
Я бы поверил в креативность класса, какими бы экономическими реалиями он ни характеризовался, если бы этот класс породил хоть какую-нибудь идеологию. Но, — увы! — сегодня в России нет силы, способной создать собственную идеологию. И в этом нет ничего удивительного, поскольку мы с размаху спешим в объятия цивилизации, которую Патриарх Кирилл назвал «цивилизацией инстинктов».
Так чего ж должна хотеть сегодня оппозиция – и та, которая уже больше двух десятилетий топчет политическое поле, и та, которая только-только нарождается?
Она должна хотеть всего, что ведет к повышению стоимости труда в России; к тому, чтобы преодолеть эти пресловутые 15% и сформировать реальный класс со своими политическими требованиями и предпочтениями. К сожалению, «классическую» картину существенно искажает коррупция, но она системна, она является частью возникшего государственного «шалаша», который даже зданием назвать-то не хочется. Но худа без добра не бывает. И в коррупции есть «оппозиционный» потенциал, который подрывает власть больше, чем все хождения на Болотной или Сахарова вместе взятые.
Почему я так назвал свои заметки? — Потому что у нынешнего поколения украли одно из самых выдающихся достижений нашей страны — ее коллективизм.
Не хочется на этом заканчивать, но других «концов» я пока не знаю. Прошу прощения за то, что материал слегка устарел, но на то есть причины, которые оказались сильней меня.
07.02.2013.
От редакции: к сожалению, не располагаем фото К.Лукьяненко после второй тяжелой хирургической операции, которая отложила завершение статьи. Ныне автор возвращается к работе. Надеемся, уверены, его новые публикации, часто проясняющие подлинный смысл и значение текущего времени, не заставят себя ждать.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Коты и кошки, как правило, не живут на кораблях. Говорят, что на них влияет магнитное поле. Этот кот нарушил кошачьи традиции и поселился прочно на тральщике. Кот был огненно рыжий, и командир тральщика того же цвета. Шутники утверждали, что кот потому и прижился на этом тральщике, что был дальним родственником командира. У кота были два любимых места, около буфетной кают-компании и на верху чехла тральной лебёдки, рядом с вахтенным у трапа. Но это место он занимал только в хорошую погоду. Однажды, идя на обед в кают-компанию, я наблюдал любопытную картину. поймал крысу, придушил её, пристроился около аварийного выхода из носового кубрика и довольный проделанной работой стал умываться. По переборке у люка, вверх под щит освещения, уходили кабельные трассы. Крыса пришла в себя и, собрав последние силы, подползла к кабельным трассам и начала карабкаться по ним, планируя юркнуть за щит освещения, где её Рыжий не достанет. Рыжий, невозмутимо продолжал умываться, бросая косые взгляды на крысу. Он позволил ей подняться по кабелям на высоту своего роста на задних лапах, лениво потянулся, встал на задние лапы, схватил крысу за хвост и рывком сбросил на палубу. Проделав эту работу, сел рядом с поверженным врагом и продолжил умывание.
Озеро Древаля.
Дорога из Видяево в губу Ара проходит по берегу довольно большого озера. Глубина этого озера у берегов около пяти метров и дно довольно пологое. Бригада ОВРа, которая в середине шестидесятых годов базировалась на губу Ара, получала продовольствие через продовольственную службу эскадры ПЛ в губе Урица. В это время продовольственную службу возглавлял некто Древаль. И вот этому Древалю, пришла в голову мысль хранить овощи в озере. Раньше капусту, огурцы, помидоры, зимой хранили в неотапливаемых ангарах. На кораблях капусту и помидоры с огурцами зимой вырубали топором из бочки. Какой вид они имели на столе, надеюсь, понятно. По указанию Древаля на берегу озера построили маленький причальчик, на нём установили кранбалочку с ручным приводом. Осенью, при завозе на флот овощей, несколько сотен бочек было сброшено с причала в озеро. В эту зиму бригада ОВР получала от Древаля прекрасную капусту, а помидоры и огурцы были выше всяческих похвал. Когда было нужно, к причалу подгоняли машину и водолазы поднимали со дна бочки с овощами. К весне разгорелся скандал. В соседствующем с Видяево колхозе, в магазине, обнаружились в продаже огурцы очень похожие на те, что доставали из озера. Достать из озера могли только водолазы, по этой причине начали их допрашивать и уточнять, сколько они украли. Провели проверку остатков в озере, и оказалось, что не хватает несколько сотен бочек. При всём желании такого количества овощей украсть водолазы не могли. Начали искать других расхитителей социалистической собственности и заодно более тщательно обследовать дно озера и обнаружили на дне озера разлом, довольно глубокий и небольшой по ширине, в который и скатилось много бочек. Водолазов подержали на губе и выпустили, а озеро народ стал звать озером Древаля, а в разлом ни кто не полез, там нужно было работать с серьёзным снаряжением.
