И вот настала очередь возрождения флота на Дальнем Востоке. Дальний Восток — океанская ширь, освоение Севера и много других интереснейших и заманчивых возможностей. В это время Валентин работал кочегаром на паровозе, рассказывал отец. Валентин говорит: иди, Женька, на паровоз — у нас аж шесть лампочек. Вот какие «соблазны» были в те далекие времена. Пришел Евгений Петрович в контору Совторгфлота и стал наниматься на работу. Позднее мне рассказывал : Смотрю, стоит паренек в гимнастерке, подвязанной шпагатом. На шпагате привязан кисет и торчит трубка. Спрашиваю - что умеешь делать? Отвечает - плавал на «Шуе» кочегаром. Я и взял паренька кочегаром. И потом не пожалел. Паренек работал как зверь, пар всегда был «на марке», а в свободное от вахты время все ходил в машинное отделение, интересовался. И на палубе всегда помогал, когда была стоянка. Плавал в Японию, в Китай. В то время РСФСР оказывал помощь Сун Ят-Сену — доставляли морем пулеметы, винтовки и прочее оружие. Плавая на пароходах, отец поступил во Владивостокскую мореходку: зимой учеба и работа в порту на портовом буксире, летом — в море. Для молодых читателей специально остановлюсь на судовой роли «кочегара». На флоте принято числить весь плавающий состав судна не по должностям, а по ролям. Например, роль капитана судна, роль механика и т.д. Так и роль кочегара исполнял конкретный моряк. И эта роль была не на последнем месте. Она хорошо оплачивалась и была уважаемой. От работы кочегара зависело многое, в частности, скорость судна. На больших пароходах с несколькими кочегарками количество кочегаров порой достигало половины всего экипажа.
Работа кочегара контролировалась по показаниям манометра, указывающего давление пара в котле. Для этого на манометре ставилась метка - марка. Если давление пара было в норме, то стрелка манометра была «на марке». Так и говорили: . А работа кочегара на судах начала прошлого века была, мягко говоря, не сахар. Уголек покидать целую вахту, выгрести шлак, поднять его наверх, поддерживать огонь в топке и, главное — держать «пар на марке». «О, если бы смог кто туда заглянуть — назвал кочегарку бы адом». Так красочно описал кочегарку Л.О.Утесов в известной песне. В то время единственным топливом, пригодным для паровых котлов на судне, был высококачественный каменный уголь, жирный, с малой зольностью. Бункеровка угля занимала достаточно много времени. После бункеровки судно было черным-черно от угольной пыли. Требовалась «помывка». И вот нашелся человек, который предложил перейти на жидкое топливо: нефть, мазут и прочее. Им оказался с 1911 года. К началу Первой мировой войны он перевел весь Британский флот на жидкое топливо. Результат ошеломляющий. Меньше дыма из труб, меньше количество кочегаров, ускорилась приемка топлива, увеличилась дальность плавания. А, главное, облегчился труд кочегаров. Но требование «пар на марке» осталось прежним.
Переход на жидкое топливо повлек за собой грандиозные изменения и в экономике, и в политике. Родился новый танкерный флот и так далее, и тому подобное. Дальнейшее совершенствование силовых установок привело к внедрению дизелей - родились теплоходы, а затем и атомоходы. Но во все времена понятие «честное исполнение своего долга» всегда присутствовало в отношениях между людьми и между делами. За долгие годы работы на флоте Евгению Петровичу приходилось трудиться в разных ролях-должностях и всегда он придерживался старого кочегарского правила: держать «пар на марке». Сохранились некоторые записи из воспоминаний Евгения Петровича о первых годах работы в Арктике. Они представляют известный интерес, поскольку позволяют оценить всю прелесть повествования и дают наиболее полное представление о жизни в Арктике в те далекие годы. Привожу полностью, без изменений и сокращений, все написанное Евгением Петровичем.
Впервые в Арктике
Яркое солнце горячими лучами заливает нагромождения ледяных торосов, отдельно плавающие льдины и огромные, почти ровные, ледяные поля, величаво покоящиеся на поверхности моря. Как ни всматривайся, ничего, кроме небольших разводий с темно-зеленоватой, а местами бурой водой, да иссиня белого покрова, испещренного глыбами обдутых ветрами голубых льдин, до самого горизонта не увидишь.
Август 1924 года. Мы в Карском море. Я - кочегар гидрографического судна «Шуя» Енисейской Лоцдистанции Управления безопасности кораблевождении у берегов Сибири. Сокращенно «Убеко— Сибирь». Еще в прошлом году это подразделение Рабоче-Крестьянского Красного Флота СССР имело более привлекательное наименование: «Карская экспедиция Северно-Ледовитого Океана», сохранившиеся на ленточках бескозырок старых моряков отряда. Но тогда я служил еще в Красной Армии и носил форму красноармейца и шлем. В ней я явился и на «Шую». И пока меня не нарядили моряком, команда ее, да и других кораблей отряда, не сговариваясь, звали меня обидным словом «крупа»... Теперь это позади. Нелегко давалось освоение тяжелой специальности кочегара. Пришлось здорово помучиться, пока не научился хорошо чистить топки и держать пар «на марке». Особое неудовольствие выражал мой сменщик, к приходу которого на вахту я должен был почистить одну из .
Получалось у меня плохо. Первое время на колосниковой решетке оставались приварившиеся ковриги шлака. — Черт паршивый — крестил он меня — и когда ты научишься? Долго я еще должен за тебя горбатиться? Еще раз испортишь топку, так и вахту принимать не буду. Все это перемежалось отборнейшими «морскими» терминами, так красиво вплетенными в его короткую речь, что обижаться не стоило. К тому же он был прав. А вот показать, научить не мог. — Сам учись — говорил он — меня никто не учил, сам дошел и ты доходи... И, подымаясь по скобтрапу из кочегарки на верхнюю палубу, сам, огорченный до крайности, я слышал в заключение: — А ругаться буду каждую вахту, пока толку из тебя не получится. Неожиданно взялся за меня старший машинист Шульц, несший одновременно со мной вахту в машине. — Ты не торопись — говорил он — сверни ломиком горящий уголь на одну сторону топки, да подбрось на него пару лопат свежего, а другая сторона пусть до шлака прогорит. Шлаку-то дай «подсохнуть». Как начнет из раскаленного темнеть да сереть, ломиком подломай, да гребком его, гребком из топки на себя и выгребай. Да, смотри, у перевала шлака не оставляй, а если прикипел, так ты через гребок ломиком как рычагом поорудуй. Помахивая в такт, соразмерно движению шатунов своей масленкой, с которой он подошел ко мне в кочегарку, Шульц продолжал. — Почистишь эту сторону, сгортуй на нее уголь с другой, подбрось пару лопат и дай на другой шлаку-то также подсохнуть, а потом подломай, да и выгребай. А как весь шлак выгребешь, тогда, что у тебя на почищенной стороне припасено, раздай по всей решетке, да свеженького уголька ровным слоем и подбрось. Видя, с каким вниманием я его слушаю, Шульц продолжал:
— А потом быстренько ломиком подломай, да не давай сырому углю на колосники просыпаться, дай всей заправке хорошенько , да гребком разровняй, да от бортов топки к середине, в кучу, и на себя к мертвой доске ее и подбери, дай разгореться и опять подбрось. Свернув папироску из махорки, Шульц поучал меня дальше. — Смотри, далеко в зад не забрасывай, а то как раз к перевалу и приваришь. Топку долго открытой не держи — котел простудишь, трубки потекут, а поддувало на время чистки закрывать надо, и для котла хорошо и тебе не так горячо будет. Поддувало держи чистым, следи, чтоб в нем светло было. А начнет темнеть, значит шлаком колосники завалило, тогда, если по времени вахты чистить еще рано, резаком прорежь меж колосников, посветлеет, значит, воздух в топку идет, а без воздуха, учти, гореть не будет и пар не удержишь. И, как видно, в заключение. — А чтоб тебе, пока научишься, полегче было, я, на время чистки топки, буду клапан-регулятор на машине чуточек прикрывать. Вот и будет у тебя пар на марке.... Больших способностей был человек, объяснял понятно и показывал ловко. И чурбаном надо было бы быть, чтоб не понять и не научиться, что и как делать. В свободное время, между делом, Шульц, можно сказать вручную, посвятил меня в котла, арматуры, гарнитуры, дал понятия о главной машине, механизмах, приводил примеры из практики, всякие морские случаи и как из трудных положений выходить.
Великое дело практика! То, что познавалось мной от Шульца и других соплавателей и крепко оседало в руках и в памяти, ни в каком университете я бы никогда не получил. Потом-то я узнал, что вся наша механическая сила и старший механик — все из кочегаров выросли, трудом да годами плавания, через огонь да медные трубы пройдя, настоящими знатоками стали. И старший механик Александров Алексей Александрович тоже без указаний и поучений не оставлял. Зайдет, бывало, в кочегарку специально за чисткой топок наблюдать и скажет: - Чего морду от топки воротишь? Жару боишься? А что в топке делается и не видишь? Привыкай, брат, привыкай. А ты мокрый, как лягушка, в ботинках пот хлюпает, голландка на груди того и гляди вспыхнет, под ногами гора раскаленного шлака, из топки выгребенного, плеснешь на нее ведро воды, пар и пыль шлаковая и глаза, и рот забивает. В особо жаркую вахту и на себя ведро выльешь, и привыкаешь... И научился, и привык, и, незаметно как-то, полноправным членом экипажа стал. Кочегаров было нас трое, и стояли мы по две четырехчасовые вахты в сутки. Поначалу, для быстрейшего освоения специальности, я еще одну вахту нес с другим кочегаром, но, благодаря Шульцу, продолжалось это недолго. Теперь частенько, сменившись с вахты, умытый, в чистом бушлате, с трубкой в зубах (какой же моряк без трубки), сидишь на решетках над котлом около дымовой трубы и блаженствуешь. Вахта прошла хорошо, парок на подрыве, стрелка манометра, как привязанная. Сменщик уже не ругается. Настроение куда лучше.
кружат за кормой, видишь — выбрасывает винт рыбешку. Местами на льдинах нерпы нежатся, на солнышке греются. Осторожные они звери, нет-нет поднимает нерпа голову, слушает. Чуть непонятное или незнакомое что, забегает, закрутится на своих коротеньких ластах и нырк в воду, только ее и видели. А посвистишь погромче, под водой услышит, любопытно ей, высунет голову, посмотрит и опять нырнет, показывая блестящую спинку. А то вдруг утки, стая громадная, перелеты у них, налетят как туча, слышно, как крылья посвистывают. Увидят нас и, как по команде поворотом «все вдруг», в сторону кинутся и из виду скроются. И совсем Арктика не мертвая. Столько живности, увидел бы кто из южан, наверняка завидно стало бы. Хозяина Арктики повидать бы. Вот и смотришь во все глаза то с одного, то с другого борта, ищешь его, хозяина, зная, что хоть и числится он белым, на самом деле на льду желтоватым пятном обнаруживается. Звенит машинный телеграф. Это с мостика командир в машину команду подает, с полного «вперед» — полный «назад» и опять «вперед». Кидается наша «Шуя» на лед. Вот, кажется, и разбила перемычку. ан нет, не легко поддается лед, да и машина у нас слабенькая - 350-400 сил всего. Не во льдах ей работать, а портовым буксиром. Но надо ведь. Никуда не денешься. И, оставляя за собой длинный хвост черного дыма, «Шуя» остервенело рвется вперед.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Жили мы на первом высоком этаже трехэтажного кирпичного дома №53 по улице Шаумяна. Дом имел в плане «Г» образную форму и выходил длинным фасадом с двумя подъездами на улицу Шаумяна, а коротким с одним подъездом в переулок, ведущий к больнице Арамянца. Со стороны двора дом имел подвалы, в которых располагались сараи жильцов. Все три этажа со двора опоясывали широкие открытые балконы, которыми могли пользоваться три или четыре семьи, проживающие в трехкомнатных коммунальных квартирах. Нашим балконом пользовались четыре семьи общей численностью 14 человек, половину из которых составляли дети. для нас был основным местом для игрищ.
ДВОР
Пока мы ходили в детский сад, наши детские игры проходили преимущественно на балконах, а с поступлением в школу переместились во двор. Наш дом был интернациональным, преимущественно русско-грузинским, и жили в нем семьи исключительно военнослужащих. Напротив нашего дома через двор стоял еще один такой же дом, заселенный «гражданскими», в большинстве армянской национальности и несколькими курдскими семьями. Двор у нас был общий на два дома. Все игры во дворе велись, как правило, на русском языке, но мы могли общаться на игровом и бытовом уровне на трех языках. Жили во дворе дружно. Я не помню ни одной драки. Боролись, возились, но все по-мирному. Малышей обижать и эксплуатировать было не принято, поэтому все возрастные группы играли в свои игры, не мешая друг другу. Двор был большой и места всем хватало. Мирному общению способствовало то, что мы были на виду у родителей. С балконов каждого дома двор просматривался как на ладони, и даже намек на ссору мгновенно пресекался родителями.
ИГРЫ
Сами игры многочисленные и разнообразные, достойны отдельного и многостраничного описания, но я ограничусь только кратким перечислением тех, которые особенно запомнились. Это были общеизвестные «жмурки», «ловитки», «казаки-разбойники», «лапта» и ее грузинская интерпретация «чилка-джохи», «орлянка» и «вышибалочка». Ну и, конечно, были силовые командные игры, такие как «Лахти», игра с поясными ремнями. Когда одна команда в круге охраняет лежащие на земле под ногами у игроков ремни, а другая, находясь вне круга, пытается выбить ударами своих ремней ремни противника за пределы круга.
Или такая веселая игра, как «длинный осёл». Игроки одной команды становится в цепочку, друг за другом, в позе буквы «Г», обхватив впереди стоящего за поясницу, создавая таким образом «осла» длиной от трех до пяти спин. Задача другой команды оседлать «осла», прыгая друг за другом с разбега от установленной черты. Заступ, или падение с «осла» - поражение. В этой игре многое зависело от первого прыгуна. Он должен был запрыгнуть как можно дальше, на первую спину, чтобы всем хватило места на «осле». Как жаль, что наши внуки с их телевизором и интернетом об этих играх и понятия не имеют.
СОСЕДИ
В нашей трехкомнатной секции, с входом со второго подъезда, располагались две семьи. Мы занимали одну комнату 24 м2 с окном и застекленной дверью, выходящими на балкон. Соседи, Нежурины - муж, жена и две дочери Лида и Люба, занимали две смежные комнаты с окнами на улицу Шаумяна. Нежурины прожили по соседству пару лет и уехали в Харьков, а на их место поселилась семья майора бомбардировочной авиации Захарова из Ленинграда (дядя Боря, его жена тетя Нина и дети наши сверстники Лева и Инна). Дядя Боря погиб в начале войны, а с его семьей мы делили трудности военного времени и послевоенных лет. Жили, как родственники.
Я и мой друг Толик Калинин
Через стенку от нас, также с окнами на общий балкон, но с входом из другого подъезда, жила семья Калининых - дядя Володя, подполковник интендантской службы, его жена тетя Дуся, дети Роза, Дора и Толик. Эта семья также стала для нас родной на всю жизнь. Еще одну комнату в квартире Калининых занимала семья военнослужащего Кобахидзе с женой и глухонемой от рождения дочкой.
БЕЗОТЦОВЩИНА
Наш класс. Я сижу на стуле, первый слева.
В 1937 году я поступил в 71-ю среднюю школу, которую достраивали, пока я ходил в детский сад, рядом с нами, дом № 55. Забор долго не ставили, поэтому ходили в школу, не выходя на улицу, из нашего двора в школьный. В школу я пришел, уже умея довольно бегло читать, сносно считать и даже немного писать. Забегая вперед, хочу сказать, что такой задел позволил мне на круглые пятерки проучиться четыре первых года, но и здорово помешал впоследствии. Когда начались настоящие трудности - потребовались внимание на уроках, усидчивость, упорство и другие качества, которых явно не хватало. Начало моей учебы в школе совпало с самой тяжелой для меня утратой в жизни, 21 октября, после непродолжительной болезни в возрасте 35 лет скончался мой папа. На маневрах в горах он застудил внутренности, открылось кровотечение, которое в госпитале не смогли остановить. Незадолго до этого папу повысили в должности, перевели на работу начальником отдела в штабе дивизии. Ожидалось повышение в звании и предоставление квартиры, о которой папа хлопотал последние два года. Похоронили папу со всеми воинскими почестями – с почетным караулом, оркестром, лафетом, запряженным в четверку лошадей и прощальным салютом на Петропавловском кладбище. А для нас с мамой начался совсем другой этап жизни, в котором мы стали постигать все «прелести» вдовства и безотцовщины. Маму, которая до того не работала, товарищи отца пристроили библиотекарем в управление военно-учебными заведениями ЗАКВО.
Мама на работе в библиотеке. 1938 год.
Мамина работа находилась на нашей улице, примерно на половине пути до Авлабара, где проживала мамина сестра Лиза и ее муж Ясон. Их девочки, мои двоюродные сестры Нелли и Рита, учились тоже в нашей новой школе. По утрам мама провожала меня в школу и бежала на работу. После занятий мы с сестренками пешком добирались до Авлабара. Тетя Лиза кормила нас обедом, и я оставался у них до утра, или, чаще всего, шел к маме на работу. Там делал уроки, а потом копался в книжных полках, или уютно устраивался в кресле и читал книги, которые подбирала мне мама. В конце рабочего дня мы отправлялись домой, и у меня оставалось еще немного времени, чтобы пообщаться с друзьями во дворе.
АВЛАБАР
Дом, где проживала тетя Лиза, находился в глубине двора напротив Армянского драматического театра. Сам дом и условия проживания в нем можно назвать типовыми. Так, или почти так, проживал старый Тбилиси. Это был трех этажный дом со сплошными балконами на фасаде и скрипучей деревянной лестницей, примыкающей с правой стороны фасада. На каждом этаже три больших комнаты и широкий проходной балкон вдоль этих комнат. Где-то была «система коридорная», а там «балконная». Первые две комнаты по ходу от лестницы занимали соседи, а последнюю - тетя Лиза. Им повезло, они получили разрешение отгородить и застеклить свою часть балкона. Таким образом, появилась еще одна комната, которая служила кухней-столовой.
Все удобства находились во дворе, где стояла уборная с одним «М» и одним «Ж» на всех, один водопроводный кран над бетонным корытом и мусорный ящик. Вот и все удобства! Наша семья, как и остальные, имела умывальник-рукомойник с раковиной над помойным ведром и, конечно же, ночной горшок. Таскание воды на третий этаж и унизительный вынос помоев входило в наши с сестренками обязанности. Пищу готовили на керосинках или примусах. Стирали в корыте на верху, а полоскали под краном во дворе. Сушилось белье на веревках, протянутых вдоль балконов. Купались раз в неделю в серных банях. Дом имел узкий маленький дворик, замощенный камнем, шириной около 15 метров и длиной не более 20 метром (на таком расстоянии стоял дом от ворот). Дворы соседних домов были отгорожены высокими кирпичными оградами или примыкающими строениями, а выход на улицу через калитку, которая закрывалась на ночь. Через один из соседних дворов располагался летний кинотеатр, и мы по звуку узнавали, какой идет фильм, и знали наперед, какие слова сейчас произнесут. Каково было тете Лизе в таких условиях растить своих детей, да еще заодно и меня безотцовщину? Одному Богу известно.
ДОБРО И ЗЛО
Из авлабарского периода жизни достойны внимания два эпизода. Первый эпизод связан с , а второй со страшными людьми. У дяди Ясона, заядлого охотника и рыбака, в доме всегда жили собаки. В то время у них жила собака породы пойнтер по кличке Леди. А во дворе жила общая дворняжка, тоже сука, по кличке Шарик. Почему так обозвали собаку, до сих пор не пойму. Леди встречалась с Шариком, когда ее выводили гулять, и они состояли в дружеских отношениях. Случилось так, что они примерно в одно время ощенились. Шариково потомство, кроме одного щенка, было, не медля, после рождения утоплено сторожем. А через несколько дней Леди ощенила четырех щенят, но сама, умерла. Мертвую Леди вынесли во двор, перед тем как вывезти на захоронение, и Шарик с ней попрощалась, обнюхав со всех сторон. Вечером у нас было много возни, связанной с попыткой накормить щенят. Соски в доме не оказалось, и кормили с тряпочки, которую окунали в молоко, щенята сосали плохо и все были очень расстроены. Рано утром мы проснулись от царапанья в дверь, повизгивания и лая. Это явилась Шарик, которая никогда раньше не взбиралась на третий этаж. Когда тетя Лиза открыла дверь, Шарик тут же кинулась к щенятам, облизала их с ног до головы и спокойно улеглась их кормить. С чем связан второй эпизод, не трудно догадаться, если сказать, что это произошло в конце 1937 года. Ночью громко залаяла Шарик, сверху её поддержала, живая тогда еще, Леди. Послышались голоса, каких-то людей и нашего дворника, который открывал калитку. Как потом выяснилось, весь дом уже не спал, все были озабочены только одним вопросом: «К кому?» И вот начался топот ног и скрип лестничных ступеней. Миновали первый этаж, затем второй. Дядя Ясон начинает лихорадочно одеваться, тетя Лиза что-то причитать, мы трое дружно реветь. Топот приближался к нашим дверям и раздается раздался стук в дверь… К нашим соседям… Утром мы узнали, что забрали главу соседской семьи. Мы не могли понять, как это может быть? Дядя Валико такой добрый, приветливый, обожающий жену и сына и вдруг – враг народа. Такие были времена. Кстати, в нашем с мамой доме ряды военнослужащих в то время заметно поредели.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
С вопросами и предложениями обращаться fregat@ post.com Максимов Валентин Владимирович
Тбилисский нахимовец Ванкарэм Евгеньевич Желтовский написал книгу о своем отце - Евгении Петровиче Желтовском. "Дед", как по старой флотской традиции называется старший (главный) механик на судне, был весьма незаурядным и славным человеком. К сожалению, о себе сын-автор пишет в книге очень скупо. Мы обещали Ванкарэму Евгеньевичу опубликовать книгу в интернете, и свое обещание выполняем. К сожалению, с опозданием. 13 мая 2009 года после повторного инсульта сын героя-челюскинца, добрый семьянин и отец, крупный специалист в области безопасности авиации ушёл из жизни. Он прожил содержательную жизнь по-нахимовски - честно, ярко, в непрерывном труде во Славу России! Вечная память тебе, Нахимовец!
100-летнему юбилею со дня рождения Е.П. Желтовского посвящается (издание второе, дополненное). М.: Реал Тайм, 2006.
По многочисленным просьбам товарищей по работе Е.П.Желтовского написаны эти «страницы жизни». В книге собраны рассказы Евгения Петровича о тех событиях, в которых ему довелось принимать участие, собраны некоторые очерки корреспондентов и писателей, в той или иной мере отражающие события, в которых участвовал Евгений Петрович. Мы благодарны всем товарищам, оказавшим помощь в написании этих «страниц».
Ванкарэм Желтовский
Много лет работая в Арктике, я неоднократно слышал об удивительном человеке и очень знающем механике - Евгении Петровиче Желтовском. При этом было несколько необычно, что самые лестные отзывы о своем главном механике давали и капитаны дизель-электроходов «Обь» и «Лена», и капитаны современных дизельных ледоколов финской постройки «Москва» и «Ленинград». Ведь капитаны, как правило, имеют те или иные претензии к механикам своих судов. Первая моя встреча с Евгением Петровичем произошла в Москве, в конце 1972 года, когда я начал работать в Администрации Северного морского пути. Мы имели одинаковый статус — были главными государственными инспекторами, он — по механической части, я — по судоводительской. Наша совместная работа в АСМП продолжалась до 1977 года, до смерти Евгения Петровича. То были годы интенсивного роста объемов грузоперевозок в Арктическом регионе. Предпринимались активные меры по совершенствованию судоходства по трассе СМП, проектировались и строились новые суда для работы в сложных ледовых условиях не только летом, но и зимой. Проекты судов обсуждались, как правило, на научно-технических совещаниях разного уровня и на Коллегии Минморфлота. В таких обсуждениях Евгений Петрович участвовал всегда. Его заключения по обсуждаемым проектам всегда были четко аргументированы, подтверждались не только теоретическими выкладками, но и опытом работы в водах Арктики и Антарктики. Наше общение с Евгением Петровичем не ограничивалось только рабочими проблемами, поскольку мы жили с ним в одном доме. Очень часто, возвращаясь вместе с ним с работы, мне доводилось слышать его рассказы о жизни, о плаваниях в Арктике на различных судах, о перспективах постройки новых, более мощных и приспособленных к ледовому плаванию кораблей. Однако не всем его планам суждено было сбыться. Очень жаль, что такие замечательные люди так рано уходят от нас.
Капитан дальнего плавания, Лауреат Государственной премии, Почетный полярник Г.Д.Бурков ()
Евгений Петрович Желтовский
Пролог
Из семейных рассказов известно, что дед Евгения Петровича Желтовского был в середине XIX века после Польского восстания сослан в Якутию на поселение. В Якутии он занимался коммерцией, попросту скупал и продавал пушнину. У него был сын Петр — отец Евгения Петровича. Петр получил высшее образование, окончил Высшее техническое училище. Известно, что он принимал участие в проектировании и строительстве железной дороги из Москвы до Владивостока. В частности, с его участием строили железнодорожные мосты в Омске и Красноярске. До середины XX века под Красноярском еще стоял железнодорожный мост, на котором была мемориальная доска с именами инженеров, построивших этот мост. Среди других фамилий была и фамилия Петра Желтовского. Мой дед женился на Марии Александровне Смирновой, московской мещанке. У них родились два сына: Валентин — старший и Евгений - младший. Евгений родился 20 декабря 1906 года. Жили они в это время в Красноярске, в собственном двухэтажном доме. Имели свой выезд. Короче, были известными в Красноярске людьми. Одно время вместе с ними жила сестра Марии Александровны — Ольга Александровна. Благо дом был большой, места всем хватало.
Мария Александровна с сыновьями Евгением (слева) и Валентином
Из рассказов моей бабушки Марии Александровны помню, что мой отец был исключительно любознательным и живым ребенком. Учился в школе хорошо, но поведение по оценке учителей было ужасным. Ему по поведению ставили две двойки подряд, а на третью оценку выводили тройку - иначе выгнали бы из гимназии.
Противоположный характер был у Валентина - учеба отлично, поведение примерное, дома всегда его ставили в пример Евгению. Валентин больше сидел дома — Евгений все время проводил на улице. Настали революционные времена. По Красноярску прокатились многочисленные митинги: за Советскую власть, за Колчака, за белых, за красных. Учеба прекратилась. В семье настали трудные времена. По рассказам отца, дед вскоре умер от тифа. Об этом в семье говорили мало. Может, и не от тифа он умер — подробности остались тайной. От тифа - так от тифа. Валентин пошел торговать спичками, а Евгений пошел в Красную Армию. Так сложилась судьба двух сыновей одной семьи. Как у Погодина в «Кремлевских курантах» — «Распалась связь времен!». А было молодому бойцу Красной Армии от роду всего двенадцать лет. Взяли молодого бойца за грамотность, за умение читать листовки, за кулаки. Да, да, за кулаки, которыми он умел постоять за себя. Случайно сохранились некоторые документы того времени. Среди этих реликвий сохранилось удостоверение, выданное штабом 22 Отдельной стрелковой дивизии ВНУС от 29 ноября 1920 года, «В том, что красноармеец Евгений Желтовский действительно следует в гор. Минусинск в распоряжение начальника штаба 109-ой Отд. Стр. Бригады ВНУС, что подписями и приложением печати удостоверяется. Действительно до 20 декабря 1920 года». Другой интересный для нашего времени документ: «Предъявитель сего есть действительно красноармеец Комендантской команды штаба 64 бригады тов. Желтовский, который командируется со срочным пакетом в район Абаканского ж.д. завода. Всем Волисполкомам и советам вышеуказанному товарищу оказывать полное содействие в предоставлении подвод для его срочного следования, что подписью и приложением печати удостоверяется».
Отец рассказывал, что по пути следования ему однажды вместо подводы дали лошадь. А он никогда на лошадях не ездил — вот было смеху, когда по приезде молодого красноармейца снимали с лошади. И еще один интересный документ, выданный начальником Енисейских губернских курсов комсостава Г.Р.К. милиции от 31 января 1922 года №1054: «Предъявитель сего курсант Евгений Желтовский действительно прослушал полный цикл лекций названных курсов, при чем показал следующие успехи: — по общеобразовательным предметам — все пятерки; — по специальным предметам — три пятерки, три четверки; — по строевому обучению — все пятерки. А потому в силу выявленных им, Желтовским, успехов имеет право на занятие должности начальника районного (губернского) отделения милиции». И попал отец в Войска Внутренней Службы Республики. Устанавливал Советскую власть в Сибири. А когда окончилась гражданская война и началась демобилизация, то у отца еще не было призывного возраста. И отправили его в Москву - на учебу. Сохранились водительские права военного «шоффера», выданные 31 декабря 1923 года Московской автомотобригадой. Служил в отделении милиции.
А в восемнадцать лет пошел Евгений Петрович на флот. Кочегаром на «Шую». Ходили по Карскому морю. Ставили створные знаки.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
В Ленинградском Нахимовском училище. И. ТИХОМИРОВ. Ленинград. - "Красный флот", 04.10.1945.
"К началу учебного года съехалисъ все воспитанники Ленинградского Нахимовского Военно-Морского училища. Дети, не имеющие родных, провели летние каникулы в лагерях. В 9 часов утра нахимовцы четких строевым шагом прошли перед командованием училища. На митинге воспитаннику Зуйкову, окончившему истекший год на круглых пятерках, была вручена почетная грамота ЦК ВЛКСМ. Училище приветливо встретило своих питомцев. В чистых, светлых классах — новые парты. Созданное в дни Великой Отечественной войны Ленинградское Нахимовское Военно-Морское училище впервые начинает учебу в мирных условиях. Многие нахимовцы — участники Отечественной войны, участники героической зашиты Ленинграда: Гавришин, награжденный медалью Ушакова, Ефремов — кавалер ордена Красной Звезды, награжденный также медалью «За боевые заслуга», и другие. Нахимовцы в упорной учебе овладевают знаниями. Об этом красноречиво говорят отличные результаты испытаний истекшего учебного года. Офицеры-воспитатели отдают все силы, чтобы вырастить будущих офицеров Военно-Морского Флота. Особенно выделяются командир роты капитан-лейтенант Туркин, старший лейтенант Доненберг, лейтенанты Казаков и Гаврилов, старшины рот Колосков и Федоренко и другие. После парада нахимовцы разошлись по классах. Раздался первый звонок. Учебный год у нахимовцев начался."
К сожалению, Володя Ефремов проучился в ЛНВМУ с 1944 по 1947 год и был отчислен по неуспеваемости. Бывало и так. И у фронтовиков.
Земский Валентин Сергеевич
Нахимовец Валентин Земский. Тяжело в ученье...
Земский Валентин Сергеевич родился 24 декабря 1931 года в Ленинграде. Отец, Сергей Васильевич Земский, погиб под Ижорой и захоронен в братской могиле. После ЛНВМУ поступил Военный институт иностранных языков () в Москве. Полковник запаса, ветеран морской радиотехнической службы.
Рассказывает сын, , выпускник Калининградского ВВМУ, капитан 2 ранга запаса, также ветеран ВМФ.
"Первый поход наших РЗК в Западную Атлантику (ВПС). В те далекие годы ГиСу "Кренометр" под командованием капитана 3 ранга Федорова (под видом траулера "Вега") в конце 1959 года совершил первый в истории нашего соединения поход в район ВПС. Одной из основных задач было вскрытие первых пусков ракеты морского базирования с борта ПЛАРБ "Д. Вашингтон". С этой задачей моряки-североморцы справились успешно, о чем красноречиво поведала западная пресса. Участником тех далеких событий был мой отец - Валентин Сергеевич Земский, в то время командир оперативной группы. Сейчас он плохо помнит те дни, однако, наименования кораблей, под которыми они ходили, он помнит прекрасно: "Вега", "Мираж", Рында". Позднее эта практика прикрытия была упразднена. И это, в те далекие годы, имея столь малую автономность слабое РТВ, вызывает безграничное уважение."
"Кренометр" (Нельма) включен в состав 157 дивизиона РЗК приказом Командующего СФ от 28.10.1959. №0533.Рыбацкое название - СРТ-Р 9035. Под командованием капитан-дейтенанта Федорова совершил переход из Балтийска совместно с Теодолитом (Тунец) с 21.09. по 26.10.59. Это были новые корабли проекта "Океан", которые сразу начали перевооружать и использовать по назначению. -
Зудинов Аркадий Федорович
Аркадий Федорович Зудинов родился в 1931 году в Москве. После ЛНВМУ поступил в ВВМУ им. М.В. Фрунзе.
Отец, Федор Зудинов, редактор базовой газеты батальонный комиссар, погиб при героической обороне Ханко.
... 27 июля, в День Военно-Морского Флота СССР, мы получили поздравительную телеграмму от Главного командования северо-западного направления, подписанную двумя членами Политбюро — К. Е. Ворошиловым и А. А. Ждановым. «Начавшаяся Отечественная война, — писали товарищи Ворошилов и Жданов, — показала, что за истекший период бойцы, командиры и политработники военно-морской базы Ханко являли собой образец настоящих большевиков и патриотов социалистической Родины, честно и беззаветно выполняющих свой долг. Отдаленные от основных баз, оторванные от фронта, в тяжелых условиях и под непрекращающимся огнем противника, храбрые гангутцы не только смело и стойко держатся и обороняются, но и смело наступают, наносят белофиннам ощутительные удары, захватывая острова, пленных, боевую технику, секретные документы. Ваша активность — хороший метод обороны. Смелость и отвага гарнизона — лучший залог успеха в окончательной победе над врагом. Передайте героическим защитникам базы от Главного командования северо-западного направления нашу благодарность и искреннее восхищение их мужеством и героизмом. Главком: Ворошилов, Жданов». Политотдел базы, возглавляемый полковым комиссаром Петром Ивановичем Власовым, развернул большую политическую работу в частях в связи с этим поздравлением. Радиограмма была размножена листовкой и напечатана в нашей газете, тоже работавшей под огнем. Как раз в этот праздничный день на пороге редакции был убит редактор базовой газеты батальонный комиссар Федор Зудинов, были ранены краснофлотцы из типографии — не было уже на полуострове места, недоступного снарядам. Но газета продолжала выходить, а в нашем гарнизоне она играла особую роль...
... Это была газета, не похожая на обычные многотиражки. Силою грозных военных обстоятельств “Красный Гангут” превратился в единственный источник информации для гарнизона, отрезанного от Большой земли. Газета выходила ежедневно на четырех полосах. Треть ее заполняли оперативные сводки, сообщения с фронтов и из тыла, зарубежные телеграммы — все это принимал по радио сержант Гриша Сыроватко, бывший учитель. Остальную площадь газеты занимал местный материал — о боевых действиях гангутских десантников, летчиков, артиллеристов — словом, хроника обороны Ханко. И творил эту хронику сильный коллектив. Редактор газеты Федор Зудинов был убит осколком снаряда в двадцать девятый день войны. Теперь газету редактировал батальонный комиссар Эдельштейн...
Иванов Феликс Дмитриевич
Феликс Дмитриевич Иванов родился в апреле 1931 года в городе Фролов на Волге. В запас ушел в звании капитана 2 ранга. Близкий друг В.П.Иванова, которому автор "Записок нахимовца" посвятил немало строк.
Купцов Иван Васильевич родился в 1930 году в Москве. Переведен из Куйбышевского подготовительного ВМАУ, после ЛНВМУ поступил в ТОВВМУ. Соболев Владимир Алексеевич родился в 1931 году в Ленинграде. После ЛНВМУ поступил в ВВМУ им. М.В. Фрунзе. Селиверстов Юрий Александрович родился в 1931 году в Чкаловской области. Переведен в 1948 году из Куйбышевского подготовительного ВМАУ. Учился в ЛНВМУ до июня 1950 года. Ушел по состоянию здоровья. Чайкин Альберт Сергеевич родился в 1931 году Ленинграде. Отец погиб. После ЛНВМУ в 1950 году поступил в ВВМУ им. М.В. Фрунзе.
Колотвин Валерий Васильевич
Валерий Васильевич Колотвин родился в 1931 году в Москве. Отец на фронте, командир танковой части. После ЛНВМУ поступил в ВВМУ им. М.В. Фрунзе. Его сын, Колотвин Валерий Валерьевич разыскивает однокашников и сослуживцев отца.
Бутусов Владимир Степанович родился в 1930 году. Переведен в 1948 году из Куйбышевского подготовительного ВМАУ, после ЛНВМУ поступил в ВВМУ им. М.В. Фрунзе. Румянцев Александр Александрович родился в 1932 году в Петергофе. Переведен в 1948 году из Куйбышевского подготовительного ВМАУ, после ЛНВМУ поступил в ВВМУ им. М.В. Фрунзе. Колотвин Валерий Васильевич родился в 1931 году в Москве. После ЛНВМУ поступил в ВВМУ им. М.В. Фрунзе. Распицын Михаил Семенович родился в 1930 году в Могилеве. Сирота. После ЛНВМУ поступил в ВВМУ им. М.В. Фрунзе. Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Товарищи и единомышленники! Мы, группа поддержки экипажа АПЛ К-152 "Нерпа", начали сбор средств для оплаты юридических услуг в ходе судебного процесса во Владивостоке. Ежемесячно требуется не менее 55.000 рублей. Личные средства командира и матроса на исходе. На сегодня, 9 июля, мы собрали 15.500 руб. за неделю. Мы получили "добро" из Владивостока на начало сбора денежных средств для помощи командиру К-152 "Нерпа" гвардии капитану 1 ранга Лаврентьеву и ст. 2 ст. Гробову в оплате услуг юристов. Их личные средства уже на исходе.
Лаврентьев Дмитрий Борисович, выпускник Ленинградского нахимовского военно-морского училища 1984 года.
Перечисление средств для помощи экипажу "НЕРПЫ" Реквизиты для перечисления средств на счет банковской карты в рублях РФ Номер банковской карты 4276550029506287 Банк получателя: Северо-Западный банк ОАО "Сбербанк России" г.САНКТ-ПЕТЕРБУРГ, выдан ОБ N9055/0256 Р/СЧ 40817810855030337131 Ф.И.О. вносителя:__________________________________________ Сумма: ___________(__________________________________) Руб
Решение на сбор средств принял Совет
Представители Владивостокского морского собрания, Союза подводников Тихоокеанского Флота, Дальневосточной ассоциации морских капитанов, собравшиеся 11 мая за "круглым столом", настаивают: дело "Нерпы" должно быть расследовано заново. По их общему мнению, вина тех, кто отправляется на скамью подсудимых, — командира Дмитрия Лаврентьева и матроса Дмитрия Гробова, — не доказана. При этом список тех, к кому — по крайней мере — есть вопросы — велик. Напомним, 8 ноября 2008 года в ходе испытаний на атомной подводной лодке "Нерпа" произошла авария — несанкционированное срабатывание системы пожаротушения — из-за чего 20 человек умерли от асфиксии. По мнению председателя Владивостокского морского собрания, вице-адмирала в отставке Бориса Приходько, поиск виновных в трагедии прошел по советскому сценарию: случилась авария, если командир погиб, то его объявляют героем и представляют к награде, если остался жив — становится "козлом отпущения" и идет под суд. "Такого подхода не должно быть с позиции не только справедливости, но и безопасности, — считает Борис Приходько. — Нужно устанавливать и устранять истинные причины, например, технические недоработки". Один из "подводных камней" в деле "Нерпы" связан с тем, что, когда произошла авария, подводная лодка была на заводских испытаниях — еще не принятая в состав ВМФ РФ. И ответственность за нее должно было нести в первую очередь руководство завода — Амурского судостроительного. А экипаж проходил дополнительное обучение. Ведь "Нерпа" — несерийный корабль, там полтора десятка принципиально новых единиц оборудования. Матроса Дмитрия Гробова обвиняют в том, что он беспричинно запустил систему пожаротушения. О несовершенстве которой представители Владивостокского морского собрания, Союза подводников Тихоокеанского Флота, Дальневосточной ассоциации морских капитанов говорят наперебой. Так, по словам Владимира Иванова, контр-адмирала в отставке, бывшего начальника технического Управления ТОФ, чтобы запустить систему пожаротушения, нужно нажать 6 клавиш в определенной последовательности. И 7-ую — "исполнение команд". За тем, что происходит на станциях в отсеках, следить с центрального пункта нельзя. Более того — сбои в работе системы пожаротушения уже были. Например, на Северном флоте, на подводной лодке "Юрий Долгорукий". Тогда обошлось без жертв. Почему же на "Нерпе" погибли 20 человек? Ответ на этот вопрос дает Александр Максимов, контр-адмирал в отставке, бывший начальник химической службы ТОФ. По его словам, если бы система была заправлена фреоном, как положено, у людей было бы несколько минут на то, чтобы воспользоваться индивидуальными дыхательными аппаратами и покинуть отсек. Но система была заправлена смесью фреона (34%) и тетрахлорэтилена (66%). Вдохнув, люди сразу же потеряли сознание. С Александром Максимовым согласен Яков Агапов — полковник медицинской службы запаса. Он же объясняет, как получилось, что вместо фреона была смесь фреона с тетрахлорэтиленом. Точнее — просто называет примерную "цену вопроса". По его данным, смесь фреона с тетрахлорэтиленом дешевле фреона на 5,5 миллионов рублей. Речь идет о том объеме, который пошел на заправку системы пожаротушения АПЛ "Нерпа". Какая цепочка была от главного поставщика до подводной лодки и куда именно делось две трети — еще надо установить. По словам Бориса Приходько, с рассуждениями владивостокских подводников согласны их коллеги из Санкт-Петербурга и работники Амурского судостроительного завода. Есть открытое письмо последних, в котором говорится, что, по их мнению, действия командира "Нерпы" Дмитрия Лаврентьева и всего экипажа подводной лодки были грамотными и помогли не допустить большего количества жертв аварии.
8 ноября в 20.30 по местному времени на многоцелевой подводной лодке "Нерпа" (проект 971 "Щука-Б";), вышедшей из базы ЗАТО Большой Камень и проходившей ходовые испытания, произошло несанкционированное срабатывание системы пожаротушения с выбросом фреона. Погибли 3 военнослужащих и 17 гражданских. Еще 21 человек госпитализирован. Всего на борту подлодки находились 208 человек, из которых 81 - военнослужащие. Как только прошло это сообщение, многие подводники заговорили о том, что этого не может быть: фреон в отсеках можно подать только вручную, клапанами, а дистанционно он подается только из центрального поста с пульта "Молибден", с которого невозможно подать его случайно или же несанкционированно. Очень скоро выяснилось, что особенностью "Нерпы" является его более высокая, в сравнении с аналогичными проектами, автоматизация боевых и технических средств. Управление осуществляется из единого центра - с главного командного пункта (ГКП), и фреон из системы ЛОХ в случае пожара подается как из центрального поста, так и из отсеков, и все это осуществляется с пультов. Надо только набрать на пульте специальный код доступа, а потом еще немного поработать клавишами - и пошел в отсеки фреон. С самого начала говорили о том, что произошел системный сбой, в результате которого и произошла трагедия, но потом у следствия появился подозреваемый - матрос-контрактник с пятилетним стажем Дмитрий Гробов. По версии следствия, именно он набрал на пульте во втором отсеке нужный код, написанный тут же карандашом на панели, преодолел все запросы системы о том, точно ли он собирается осуществить задуманное, после чего автоматика выполнила команду: во 2-й отсек полился фреон. Вот, что рассказывают очевидцы: фреон был подан в 18.00 по местному времени. Лодка была под перископом (это значит, что центральный пост сидел по тревоге). Сработала подача ЛОХ во 2-й. Вначале прошла подача со станции 2-го, потом с 1-го, и с 3-го, но с 3-го фреон не пошел (скорее всего, не продавило мембрану), но команда прошла. Никаких работ с в этот момент не велось.
Обратим внимание на то, что фреон во 2-й отсек, как утверждают очевидцы, (и это можно проверить, подача ЛОХ регистрируется) подали не только со станции во 2-м отсеке, но и со станций 1-го и 3-го отсеков. А вот с местного поста во 2-м отсеке, с которого, по версии следствия, и подал Гробов фреон в отсек, можно подать фреон только во 2-й отсек и только один раз. Подать его еще из двух других отсеков во 2-й не получится. Вот, что говорят специалисты с завода: после подачи ЛОХ, например, во 2-й (с местного поста), отсек герметизируется. После этого подать фреон в отсек дважды не получится. Подать ЛОХ во 2-й отсек из трех отсеков можно только из центрального поста, а там матросу делать нечего. Действительно, там матросу делать нечего. Там в это время сидел гражданский, как утверждают, очень опытный специалист. Вот как развивались события после срабатывания системы ЛОХ по версии государственной комиссии: после срабатывания системы ЛОХ из распылителей второго отсека на всех палубах и во всех помещениях, включая камбуз и спальные каюты, потекла жидкость. Жидкость именно потекла. Вообще-то течь фреон в отсек не должен. Он должен распыляться в отсеке под давлением сжатого воздуха. Далее, как утверждает главный инженер ОАО "Амурский судостроительный завод" Александр Меринов: "Никакой паники в тот момент на корабле не было. Безупречно действовали наш заводской оператор центрального пульта управления и экипаж, в частности, командир лодки, командир бригады, командир электромеханической боевой части и старший помощник командира. Наш оператор Борис Федорович Сазонов оказался человеком выдержанным, мужественным и не бросил своего поста. Его хладнокровие отмечают многие очевидцы, в том числе и командир лодки. У Сазонова был сложный выбор: либо обеспечить всплытие лодки, спасая других, либо бежать из отсека, спасая свою жизнь. Если бы он бросил свой пост, пострадавших было бы значительно больше. Борис Федорович грамотно провел продувание цистерн главного балласта, что обеспечило всплытие лодки в надводное положение. Все безупречно. Сазонов успел надеть ПДА, но у него не было времени, чтобы включиться в аппарат. Счет шел на секунды. Он управлял пультом, последовательно отдавая одну команду за другой, и уже после всплытия лодки потерял сознание. Его вынесли из опасной зоны. Однако, придя в себя, Сазонов вместе со сменным механиком опять спустился в отсек, чтобы привести в исходное состояние систему вентиляции". Отдадим должное мужеству этого человека, а также всех людей, участвовавших в спасении пострадавших. Как же действовал в этой ситуации подозреваемый Гробов? Когда он увидел, что произошло, то сначала побежал наверх, затем вниз на вторую палубу с криком: Включайтесь в ПДА, подан ЛОХ в отсек. Затем помогал многим надевать портативные дыхательные аппараты. Как говорят следователи, Гробов уже дал признательные показания. Как говорят сослуживцы матроса Гробова, признательные показания он дал под давлением. Пока открытым для следствия остается вопрос: зачем Гробов все это сделал? Некоторые источники, близкие к следствию, полагают, что матрос просто играл с пультом, похожим на большой калькулятор. Ему было скучно. А секретные коды доступа написаны на пультах карандашом, так что набрал он код и начал играть. Поменял настройки, преодолел запрос системы, действительно ли он хочет подать фреон в отсек, и подал его в отсек. На новейших системах фреон подается даже по запросу с локального пульта. То есть матрос, как бы это помягче, не вполне адекватен? На подводную лодку он пошел сам, осознанно. Пришел в военкомат и попросился служить. Никто его силой туда не тащил. Он женат, имеет детей, прослужил пять лет и после этого решил поиграть? Удивительно. На подводной лодке с первого же дня подводнику в голову вбивают одну очень простую истину: НИЧЕГО ЛИШНЕГО НЕЛЬЗЯ ТРОГАТЬ! ТРОНУЛ - ПОДУМАЙ О СМЕРТИ! Нельзя трогать чужое заведование. И хоть Гробов имеет в своем заведовании систему ЛОХ, но пока это не его заведование - идут ходовые испытания. Лодка еще не передана ВМФ. И вот это каждый подводник понимает. А если человек этого не понимает, то такие особенности его психики выявляются не через пять лет. Отнюдь! Они выявляются в течение нескольких месяцев, после чего его убирают с лодки. По другой версии Гробов просто хотел вызвать вахтенного. Час от часа не легче. Он настоящий сумасшедший? Существует масса (просто масса) способов вызвать вахтенного без особого риска. Если матрос действительно играл с пультом, то тут возникает вопрос к психологической экспертизе. При отборе на лодку людей она должна быть. Через пять лет службы очень трудно с чем-либо на лодке забавляться, играть. Дети восемнадцати лет могут играть, а вот подводники с пятилетним стажем - нет. Не могут. Запрет на игры в сознании должен отпечататься сразу. И навсегда. По версии следствия, Гробов проделывал все это на глазах окружающих. В таком случае те, кто видел, что матрос забавляется, на мой взгляд, ничем не лучше самого Гробова. А еще к соучастию в преступлении неплохо было бы привлечь тех, кто карандашом написал на панели, рядом с пультом, пятизначный код доступа. Если в присутствии грамотнейших людей код доступа пишется карандашом на пультах, то, прежде всего, возникает вопрос к грамотности гражданских специалистов, сдаточной команды. Грамотный - значит бдительный, не доверяющий на ходовых испытаниях никому, кроме себя. И еще к вопросу о грамотности. Вместо фреона-114В2 в систему ЛОХ на "Нерпе" был на две трети закачен тетрахлорэтилен. Растворитель. Токсичный растворитель. ПДК - 10 мг на кубометр. Воздействует на нервную систему, печень, почки. Способен накапливаться в организме. Хорошо растворяется в жировых тканях. Его закачали, как утверждают, по ошибке. Как вам такая ошибка? Хороша, не так ли? То есть получается, что там, на этой лодке, не один Гробов не вполне адекватен? Если в систему ЛОХ на две трети закачен тетрахлорэтилен (яд), то впору говорить о том, что примесью в системе был не он, а фреон 114В2, потому что фреона в системе только одна треть. Как, в присутствии грамотнейших людей в систему закачали яд? Может это хоть кто-нибудь объяснить? Перед испытаниями берется анализ из системы. Должен браться, во всяком случае. И еще. Анализ берется при покупке фреона от торговой организации. Должен быть протокол анализа, после чего данные заносятся в паспорт, потом завод делает входной контроль, проверяет эти данные на соответствие ГОСТу. На момент заправки опять проверка, опять протокол. Анализ должен устраивать всех. Если он устраивает всех, то откуда в системе отрава? В этом тоже вина матроса?
Обвиняемый в аварии на подводной лодке "Нерпа" матрос Дмитрий Гробов отказался от признательных показаний. Об этом 6 июля пишет газета "Известия". Во время расследования Гробов признавал, что 8 ноября 2008 года включил систему пожаротушения АПЛ, из-за чего 20 человек насмерть отравились фреоном и тетрахлорэтиленом, а еще 38 человек были травмированы. Однако, как стало известно "Известиям", в суде матрос отказался от признания и заявил, что ранее давал показания под давлением. Если Гробова оправдают, обострится конфликт между подводниками и производителями АПЛ. Они давно спорят, из-за чего происходят аварии - из-за ошибок матросов или некачественного оборудования и программного обеспечения. Рассмотрение дела об аварии на "Нерпе" началось 28 июня. По данным "Известий", сначала и защита, и обвинение потребовали роспуска коллегии присяжных. Им не понравилось, что почти все присяжные - женщины-домохозяйки предпенсионного возраста. Юристы считали, что они не смогут адекватно оценить результаты сложных экспертиз. Однако коллегия распущена не была, и позднее защита изменила свое мнение, признав присяжных внимательными и ответственными. Изменилась ли позиция обвинения, не уточняется. Как стало известно журналистам, в уголовном деле нет документов, удостоверяющих факт нажатия на клавиши системы пожаротушения. При этом теоретически все нажатия должны фиксироваться. Также с клавиш не были сняты отпечатки пальцев. Вторым обвиняемым по делу проходит командир АПЛ Дмитрий Лаврентьев. Он с самого начала расследования выражал сомнения в том, что аварию вызвали действия Гробова. Адвокаты обвиняемых заявляли, что считают настоящей причиной аварии "нарушение своих служебных обязанностей рядом должностных лиц промышленности, бессовестное воровство государственных средств при строительстве лодки".
Оба вида веществ, которыми на заводе накачали баллоны для системы объемного химического пожаротушения АПЛ «Нерпа», смертельны. Химики Московского государственного университета опровергли слова главного инженера Амурского судостроительного завода о безопасности штатного наполнителя для ЛОХ (лодочной объемной химической системы пожаротушения), которая установлена на АПЛ «Нерпа». В разговоре с корреспондентом Infox.ru сотрудники химического факультета МГУ пояснили, что хладон 114В2 (тетрафтордибромэтан) относится к веществам четвертого класса опасности. Это означает, что средняя смертельная концентрация его в воздухе начинается с 50 г/м3. Поскольку в каждом отсеке подводной лодки «Нерпа» находился баллон с 200 л фреона, нет ничего удивительного в том, что концентрация в воздухе превысила смертельный порог. Так что заполнены баллоны хладоном 114В2, тетрахлорэтиленом или каким-то другим малоопасным фреоном, при такой концентрации неважно. Тетрахлорэтилен, кстати, давно и обширно применяется в химчистках, напомнили специалисты. Зато в спецификациях производителей фреона 114В2 большими красными буквами написано, что при контакте с ним возможен смертельный исход. Второе, на что обратили внимание химики Московского университета, -- суть объемной химической противопожарной системы. Она призвана максимально быстро заполнить объем горящего отсека негорючим газом, который заведомо тяжелее кислорода и оттеснит его от места пожара. Поэтому при запуске такой системы в отсек под большим давлением вбрасывается многократно избыточное количество фреона. Для ускорения процесса впрыск идет с трех сторон -- из баллона, который находится в данном отсеке, а также из баллонов, которые находятся в соседних отсеках.
