Однако, как мне кажется, можно без всякого предубеждения смело сказать, что любимый корабль Г.И.Невельского «Байкал» – этот невзрачный маленький двухмачтовый парусный транспорт в очередной раз не только спас жизнь и благополучие отважного капитана, но и судьбу всей Амурской экспедиции. Разве не так? И вот теперь, оказавшись на плаву, «Байкал» осторожно и потихоньку направлялся к входу в залив Счастья, где должен был высадить личный состав Амурской экспедиции, предназначенной в течение нескольких лет выполнять важное государственное задание. И вот, представьте, по мере приближения «Байкала» к берегу из-за поворота навстречу ему неслись две шлюпки, матросы гребли что есть мочи. На одной шлюпке находился Дмитрий Иванович Орлов, а на другой – капитан злополучного «Охотска» Пётр Фёдорович Гаврилов. «Байкал» бросил якорь на рейде Петровского. Радость от встречи была обоюдная. Выяснилось, что первая зимовка на посту Петровском прошла нормально, без происшествий. Д.И.Орлов, который неукоснительно и полностью выполнил прошлогодние указания Г.И.Невельского, хорошо подготовился для встречи экспедиции. Были построены два жилых домика, служебные и хозяйственные помещения для первого размещения людей и груза. Выяснилось, что бриг «Охотск» не пришел в Аян по причине того, что уже по весне, когда залив очистился ото льда, П.Ф.Гаврилов стал готовить судно к плаванию в Аян, но однажды во время случившегося сильнейшего шторма «Охотск» сорвало с якорей и выбросило на берег. Итак, основная цель достигнута – Амурская экспедиция прибыла к месту назначения. Общее количество личного состава вместе с прибывшими матросами, казаками, переселенцами и командой «Охотска» теперь насчитывало 70 человек, а пост Петровское на долгое время превратился не только в главный центр исследований Приамурья и острова Сахалин, но и в основной оазис культурной и просвещённое русской жизни в данном районе. Дальневосточное лето, хотя и жаркое, но скоротечное. Требовалось обстоятельно готовиться к зимовью. Вся научная, исследовательская и экспедиционная работа, детально и тщательно спланированная и проработанная контролировалась непосредственно Г.И.Невельским. Полагаю, что будет правильнее, если в своей статье, я остановлюсь только на отдельных моментах в деятельности экспедиции, характеристике некоторых людей и самого Геннадия Ивановича, а общую ситуацию буду излагать в обзорном виде. Совершенно не трудно догадаться, что первой экспедиционной поездкой Г.И.Невельского было посещение поста Николаевское, развитию которого он уделял первостепенное внимание. Командиром этого поста незамедлительно был назначен молодой 22-х летний морской лейтенант Николай Константиновым Бошняк, полностью оправдавший надежды Г.И.Невельского и в дальнейшем ставший самым активным и ценным сотрудником экспедиции. Только одно перечисление заслуг Н.К.Бошняка, выполнившего в течение труднейших четырёх сезонов исследования и описания берега Амура, бухты Де-Кастри, западного берега острова Сахалин, открытие Императорской гавани (ныне Советская гавань), и установление в бухте Постовой военного поста Константиновское, открытие каменного угля на Сахалине и многое-многое другое, делает ему большой почёт, славу и уважение. Н.К.Бошняк был награждён орденами Святого Владимира IV степени и Святой Анны III степени.
В 1855 г. он исполнял обязанности адъютанта при генерал-губернаторе Восточной Сибири Н.Н.Муравьеве. В награду за особые самоотверженные труды получил пожизненную пенсию по 350 рублей в год. В 1865 г. в связи с ухудшением состояния здоровья уволен с военной службы в звании капитана 2-го ранга. К сожалению, последние годы жизни Н.К.Бошняка были печальны и трагичны. Более тридцати лет он находился на лечении в психиатрической больнице, где и скончался. Постановление Правительства Российской Федерации о присвоении безымянной бухте в Татарском проливе имени Бошняка явилось достойным увековечиванием памяти выдающемуся исследователю Дальневосточных земель.
Хочу указать ещё на одного активного члена Амурской экспедиции мичмана Николая Матвеевича Чихачёва, назначенного в подчинение Г.И.Невельского в 1851 года с корвета «Оливуца», совершившего полукругосветный переход из Кронштадта в Охотское море. К слову сказать, Николай Бошняк и Николай Чихачев вместе учились в Морском кадетском корпусе в Петербурге и хорошо знали друг друга, что, на мой взгляд, не могло не повлиять на решение служить вместе в составе Амурской экспедиции. В течение трёх лет Н.М.Чихачёв под непосредственным руководством Г.И.Невельского исследовал внутренние районы Нижнего Приамурья, бассейна реки Амур и его притока Амгунь, участвовал в описании залива Де-Кастри, побережья острова Сахалин и Татарского пролива.
Справка. С получением очередного звания лейтенант вновь был переведён на корвет «Оливуца», затем командовал транспортами «Иртыш» и «Двина», паровым корветом «Америка», паровым фрегатом «Светлана», позднее стал адъютантом Великого князя генерал-адмирала Константина Николаевича Романова. В последующем судьба к нему также была более чем благосклонна. Адмирал российского императорского флота, генерал-адъютант, государственный деятель, начальник главного морского штаба и управляющий морским министерством. Награждён русскими и иностранными орденами. Именем Н.М.Чихачёва названы: мыс в Татарском проливе, остров в Корейском проливе, остров и залив в Японском море. На протяжение всех пяти лет существования Амурской экспедиции, бессменным руководителем которой являлся Г.И.Невельской, он и его подчиненные: лейтенант Н.К.Бошняк, подпоручик Д.И.Орлов, мичман Н.М.Чихачев, мичман Г.Д.Разградский, прапорщик А.И.Воронин, приказчик А.П.Березин, топограф Л.А.Попов, врач экспедиции доктор Е.Г.Орлов и многие другие, выставляли военные посты, осуществляли подробное исследование Амурского края, проводили описания берегов, составляли карты и собирали ценный материал, послуживший впоследствии основой для российско-китайских переговоров по присоединению к России огромных территорий Приамурья, Приморья, острова Сахалин. Эти люди, а также десятки безымянных матросов, казаков, мастеровых людей, осваивая неизвестный край, терпели голод и холод, страдали от болезней, умирали от цинги и переносили другие лишения. Помимо исследований, Г.И.Невельской и его подчинённые устанавливали в крае российскую власть, разрешали споры между местными жителями, обеспечивали их защиту от иностранных мореплавателей, обращали аборигенов в христианство.
В начале 1853 года в политике России на Дальнем Востоке произошли определенные изменения. Было учтено то, что Китай никак не отреагировал на появление российских моряков в устье Амура. Фактически была дана установка на подчинение этого края России. Амурская экспедиция стала уже не предприятием Российско-Американской компании, но полномочным органом России на Дальнем Востоке. Только в течение лета 1853 года были основаны сразу несколько новых постов: Александровский (ныне город Александровск-Сахалинский) и Ильинский (ныне поселок Ильинское) — на побережье Сахалина; пост в бухте Де-Кастри (ныне поселок Де-Кастри и пост Константиновкий (ныне город Советская Гавань в Императорской гавани, а также Мариинский пост (ныне село Мариинское) на правом берегу Амура, в северо-восточной части озера Большое Кизи. Надо добавить, что Г.И.Невельской окончательно убедился, что Петровское следует оставить как зимовье, а основное место Амурской экспедиции перенести на Амур в пост Николаевское, как наиболее перспективное. К этому времени в Николаевске было сосредоточено 30 казаков при 30 ружьях и двух трёхдюймовых пушках, из которых стрелять могла только одна. Кроме того, на подкрепление в Николаевск было отправлено ещё 150 человек. Таким образом, Николаевск постепенно становился центром обороны Дальнего Востока. Дальнейшие события подтвердили правильность этого решения Г.И.Невельского.
Летом 1853 года Амурская экспедиция была выведена из подчинения Российско-Американской компании и стала непосредственно подчиняться только генерал-губернатору Н.Н.Муравьёву, а Невельской получил права областного начальника. Согласно новому штату в её составе числилось: два лейтенанта, два мичмана, два штурманских офицера, один артиллерийский офицер, 240 старшин и матросов, сотня казаков с двумя офицерами, взвод горной артиллерии с двумя офицерами, доктор, священник, правитель канцелярии с помощником, три писаря, содержатель имущества, два фельдшера. Экспедиции был выделен речной катер «Надежда», снабжённый паровой машиной. Этот период, несмотря на невероятно сложные условия зимовки, для Амурской экспедиции был наиболее успешный в реализации намеченных планов. В 1853 году капитан 1-го ранга Г.И.Невельской получил очередную награду: орден Святой Анны 2-ой степени.
Однако надвигались новые исторические события, повлиявшие как на характер деятельности Амурской экспедиции, так и на судьбу Г.И.Невельского. В связи с обострением военно-политической обстановки в том числе и на Дальнем Востоке с началом Восточной (Крымской) войны в 1853 году и предполагаемой осадой Петропавловска на Камчатке англо-французскими кораблями возникла задача по доставке в кратчайшие сроки военного контингента для обороны Камчатки. Для капитана 1-го ранга Г.И.Невельского и всей экспедицией в целом возникли новые задачи, которые необходимо было решать в новых условиях. Анализируя происходящие события, как мне представляется, что 1854, а уж тем более 1855 год явились рубежом завершения деятельности Амурской экспедиции. Ещё в начале 1854 года в своих письменных указаниях генерал-губернатор Н.Н.Муравьёв предупреждал Г.И.Невельского, чтобы он был заблаговременно готов встретить отправляемый по Амуру большой десант с войсками, оружием, продовольствием для последующей отправки на Камчатку.
Теперь мне хотелось отвлечь внимание читателей и кратко напомнить о старшем помощнике командира парусного транспорта «» Петре Васильевиче Казакевиче, который был непосредственным участником великого открытия – пролива Невельского и доказательства судоходности устья реки Амур. Как указывалось ранее, генерал-губернатор Восточной Сибири перевёл в своё подчинение и Г.И.Невельского, и П.В.Казакевича. Это было правильное решение, согласующееся с дальновидными планами Н.Н.Муравьёва по решению Амурской проблемы в комплексе. Идея Г.И.Невельского, которую он рьяно доказывал Н.Н.Муравьёву, что река Амур является естественным и удобным средством сообщения и достаточно экономичным путём доставки грузов и товаров как из Сибири к Тихому океану, так и в обратном направлении, постепенно находила своё воплощение. Так вот, если Г.И.Невельской был назначен начальником Амурской экспедиции и проводил свою деятельность в устье Амура, у берегов Тихого океана, то П.В.Казакевичу ставилась задача определить судоходность Амура, которое начиналось от слияния двух рек Шилки и Аргуни, по всему течению непокорного, непредсказуемого и безудержно разливающемуся в период обильных летних дождей Амура протяжённостью более 2800 км до выхода в Охотское море.
Таблица 74. Расчет числа эвакуировавшихся людей, доставленных непосредственно в Кронштадт, Ораниенбаум и Ленинград кораблями и судами, прорвавшимися из Таллина и вышедшими из Кронштадта навстречу конвоям
Примечания: 1. К 18 часам 30 августа 1941 г. в Кронштадт, Ораниенбаум и Ленинград были доставлены на 89 кораблях и судах 8791 человек. Еще 855 человек доставил 2 сентября 1941 г. ТР «Казахстан». 2. Из 9646 человек 4818 доставлены в Кронштадт боевыми кораблями, 3673 - вспомогательными судами и 1155 — транспортами. 3. ТЩ № 53 «Ударник», ТЩ № 55 «Мороз» и ТЩ № 92 «Инженер», спасшие 91 человека, ТЩ № 48 «Антикайнен» и ТЩ № 73 «Менжинский», спасшие 219 человек, в прорыве из Таллина не участвовали, были высланы 29 августа навстречу прорывавшимся кораблям для спасения людей с погибших кораблей и судов КОН-1 и усиления охранения КОН-2 соответственно. 4. ЭМ «Гордый» был поврежден, потерял ход и буксировался ЭМ «Свирепый». Командир ЭМ «Гордый» принял решение: в целях обеспечения безопасности экипажа часть его (147 человек) на время буксировки передать на другие корабли.
4.4. Спасательные действия в ходе первого и второго этапов операции
Представляется целесообразным дополнить описание боевой деятельности прорывавшихся из Таллина в Кронштадт сил КБФ и противодействовавших им сил противника описанием и анализом действий, предпринимавшихся в ходе прорыва для спасения людей с погибших и поврежденных кораблей, а также действий самих поврежденных кораблей. В этой связи необходимо сделать два важных замечания. Первое. Из числа людей, доставленных флотом из Таллина непосредственно в Кронштадт, 59,5% - спасенные пассажиры и члены экипажей погибших кораблей и судов. Второе. Из общего числа доставленных из Таллина пассажиров спасенные составляли 75,4%. Третье. Большинство исследователей обращает внимание на то, что в ходе Таллинского прорыва погибли 16 из 17 средне- и крупнотоннажных ТР (водоизмещением или грузовместимостью более 1000 тонн и регистровых тонн соответственно) с эвакуируемыми людьми. При этом не замечают того, что семь из 16 транспортов погибли после того, как с них были сняты (спасены) все или почти все люди. Кроме того, эвакуируемых людей везли не только ТР, почти четверть из них находилась на ВСУ. Поэтому более объективной видится другая оценка.
Капитан ледокола «Суур Тылл» X.Тыниссоо
Из 28 средне- и крупнотоннажных ТР и ВСУ, участвовавших в прорыве, шесть (ТР «Казахстан», ПБ «Ленинградсовет», ЛЕД «Суур Тылл», СС «Нептун», СС «Метеор», ЛЕД БУК «Тасуя») дошли до Кронштадта, доставив туда около 4 тыс. человек. Еще 11 судов были сначала лишь повреждены, а потом затонули сами или были добиты самолетами противника лишь после того, как с них спасли всех или часть людей, всего около 9 тыс. человек. Всех людей спасли с ТР «Луга», ТР «Тобол», ТР «Лейк Люцерне», ПМ «Серп и Молот», ТР «Вторая Пятилетка», ТР «Скрунда», ТР «Иван Папанин», ТР «Шауляй», а часть - с ШК «Вирония», СС «Сатурн», ТР «Ярвамаа». Прежде чем перейти к детальному изложению событий, связанных с аварийно-спасательным обеспечением, будет не лишним отметить, что к началу Великой Отечественной войны ВМФ и, естественно, КБФ не имели в своем составе аварийно-спасательной службы. Планирование аварийно-спасательного обеспечения возлагалось на штабы флотов, флотилий и соединений. Согласно НМО-40 одна из функций военно-морских баз флотов (флотилий) в рамках тылового обеспечения заключалась в «аварийно-спасательном обеспечении, имеющем задачей удержать на плаву поврежденные боевые единицы и довести их до базы, а также подъем затонувших боевых единиц» (Прил. 10, ст. 54). Однако необходимых для этого сил в составе флотов (флотилий) и военно-морских баз не было. Обращает на себя внимание и то, что среди задач военно-морских баз по аварийно-спасательному обеспечению не было таких, как спасение личного состава погибших боевых единиц и спасение вспомогательных судов или их экипажей. Аварийно-спасательными работами на море в интересах всех судовладельцев, военных и гражданских, занималась Экспедиция подводных работ особого назначения (ЭПРОН), подчинявшаяся наркому Морского флота. В день начала Великой Отечественной войны, 22 июня 1941 г., наркомами Морского и Военно-морского флотов был издан совместный приказ, которым Главное управление ЭПРОН и его экспедиции на флотах, в том числе и балтийская ЭПРОН, были переданы в состав ВМФ (флотов, флотилий). А 22 августа 1941 г. нарком ВМФ утвердил и ввел в действие «Положение об аварийно-спасательной службе флота (флотилии)» (приложение 12). В соответствии с Положением эту службу должны были осуществлять ЭПРОН при главных базах флотов (флотилий) и аварийно-спасательные отряды и группы из состава ЭПРОН при остальных военно-морских базах. Статьей 3 этого Положения на ЭПРОН, в частности, возлагалось: — оказание немедленной помощи потерпевшим аварии надводным и подводным кораблям; — спасение личного состава аварийных кораблей; — обеспечение плавучести кораблей, получивших пробоины; — снятие кораблей с мелей и камней; — подъем затонувших кораблей; — буксировка в базы кораблей при потере ими хода и управляемости; — спасение судов торгового и промыслового флотов в случаях аварий с ними. У названных выше штабов не было достаточного опыта планирования и организации аварийно-спасательных работ в условиях войны, а у ЭПРОН — опыта их выполнения в таких условиях, тем более в тылу противника, на минных заграждениях, под огневым воздействием его авиации и береговой артиллерии. Все это, конечно же, не могло не сказаться на эффективности аварийно-спасательного обеспечения Таллинского прорыва. Среди документов Таллинского прорыва плана его аварийно-спасательного обеспечения не было, так как разработка такого плана в виде самостоятельного документа в 1941 г. не требовалась. Но это не означает, однако, что командованием и штабом КБФ ничего не делалось для организации и осуществления этого вида обеспечения. Так, 24.08.1941 г., предвидя предстоящее оставление Таллина, Военный совет КБФ отдал командиру КВМБ два приказа: — в 22.10: «Все время быть готовым оказать помощь, для чего буксиры, СКА держать на Гоглаиде, Лавенсаари» [док. № 389]; — в 23.01: «Октябрь» (ледокол, вышедший из Таллина в Кронштадт 24.08. -Р.3.) оставить на Гогланде как спасательный резерв этого района...» [док. № 391 ].
Командир БЧ-1 ее «Сатурн» С.Е.Буленков
25.08 комендант БО БР получил приказ направить в Таллин находившиеся в его распоряжении СС «Сатурн» и ЛЕД БУК «Тасуя» [док. № 425]. «Боевым приказом на переход флота в Кронштадт» и «Плановой таблицей перехода конвоев» предусматривалось включение в состав ГС ЛЕД «Суур Тылл», в состав ОПР - СС «Нептун», в состав КОН-1 - ЛЕД «Кришьянис Вальдемарс», в состав КОН-3 — СС «Колывань». После прибытия в Таллин 27.08 кораблей и судов из БО БР распорядительным порядком были включены: в состав КОН-2 - ЛЕД БУК «Тасуя», а в состав КОН-4 — СС «Сатурн». Все эти суда предполагалось использовать, скорее всего, в качестве буксировщиков поврежденных кораблей, хотя документы, которыми бы им ставилась такая задача, не обнаружены. На КБФ имелись и собственные руководящие документы, содержавшие указания по вопросам спасательных действий. Например, «Инструкция по организации конвойной службы и действию кораблей охранения» [док. № 271] предписывала на случай повреждения конвоируемых судов:
«IV. Особые указания
1. При подрыве одного из транспортов конвоя на мине конвой продолжает движение, проходя в непосредственной близости к подорвавшемуся транспорту. 2. При поражении конвоируемого корабля бомбой или торпедой конвой продолжает движение. 3. Оказывать помощь и снимать людей с гибнущего транспорта обязан командир вспомогательного корабля, следующего за подорвавшимся кораблем». Таковы были суровые и даже жестокие законы войны на море, направленные на то, чтобы уменьшить потери конвоируемых судов и обеспечить непрерывность их ПМО, ПВО, ПЛО и ПТО даже за счет гибели людей вместе с судном, пораженным противником. Однако ни составители этой Инструкции, ни утвердивший ее 16.07.1941 г. начштаба КБФ, как видно, в то время не могли себе представить, что подорвавшимися на минах или пораженными авиабомбами могут оказаться почти одновременно несколько кораблей в составе КОН и ОБК, в том числе вспомогательных, призванных оказывать помощь поврежденным и тонущим кораблям. Но в августе, на основе боевого опыта, такая массовость поражения кораблей уже не казалась невозможной. Поэтому, получив приказание разработать частные наставления на переход конвоев в Кронштадт, их командиры определили в них несколько иной порядок спасательных действий. В частности, командир КОН-1 в таком наставлении указал: «Оказанием помощи пострадавшим кораблям занимаются корабли охранения» [док. № 482]. Командир КОН-2 предусмотрел несколько иной порядок: «В случае подрыва какого-либо транспорта на мине спасением [людей] занимаются выделенные КТЩ и «МО; буксировкой поврежденных кораблей - ТР «Эверита», ТР «Эргонаутис» и СКР «Чапаев» [док. № 913].
Пароход ВТ № 537 «Эргонаутис» (бывший - 1927 г. «Dalibor»)
Забегая несколько вперед, хочется обратить внимание читателей на превратности войны. Так случилось, что СКР «Чапаев», находившийся у о. Гогланд, из-за неисправности машины в Таллин не прибыл и в состав КОН-2 не вошел. Оба транспорта, назначенные буксировщиками, оказались в составе других КОН и погибли в самом начале прорыва. А вместо двух СКА «МО» в распоряжении командира КОН-2 оказался лишь один, который стал его флагманским кораблем, из-за чего не мог заниматься спасением людей. В табл. 75 и 76 показан состав и распределение кораблей охранения и вспомогательных судов по группировкам и видам возможных спасательных действий. В их число включены те 136 из 225 прорывавшихся кораблей, которые, по мнению автора, были способны выполнять такие действия.
Про нас – подводников – фильм верный лишь один, Его названье «Командир счастливой щуки». Все остальные – выпендрёж и трюки, Раскроенные на манер один.
Мы все в них неврастеники иль просто дурковаты, Не знаем чем на лодке нам заняться, Хотим героями всем показаться; Запросы ж наши мелковаты.
Или над младшим покуражиться от пуза, Или жену у друга увести, Поскольку нам своя жена – обуза, С которой уж давно не по пути.
Всё ложь. Посмотришь – подступает Поднявшаяся к горлу тошнота; Не фильм, а просто суета, Которой в жизни нашей не бывает.
У большинства из нас жена – не просто лишь жена, Она сестра и мать и добрая подруга, Никто из нас не уведёт её у друга, Ему своя урывками видна.
Подводник в море не ухожен и не всегда побрит, Ему совсем не до гитары; Сапог не скинув, прикроется канадкой старой И толком не поспав, на мостике стоит.
Нам ссоры ни к чему, и ни к чему нам разногласья, Как ни к чему дождливое ненастье, И не слабее братской наша дружба, И никогда нам не бывает в тягость служба.
Она непредсказуема и интересна, Насыщена тревогами и удивленьем; В ней места нет унылым настроеньям; Хоть мал отсек, но в нём нам никогда не тесно.
Подводник на асфальтах не пасётся, Живёт в углах медвежьих, где придётся, Ни чинопочитаньем не заражён, ни панибратством И не болеет примитивным верхоглядством.
Нам не присуще чванство иль несовместимость, Ни всепрощение, ни нетерпимость. И перед смертью равенство у нас, Когда приходит наш последний час.
У режиссуры же подобных кинофильмов Всё следует проторенной дорогой; Сюжетов отработанных премного Давно запасено на полках пыльных.
Командиры ПЛ и руководство 107 ОДПЛ. г. Рига. Декабрь 1975 г. Сидят: Щербавских Владимир Павлович, Иванов Анатолий Николаевич, Николаев Анатолий Александрович, Камышан Вячеслав Юрьевич, Слепенчук Николай Романович, Антоненков Валентин Григорьевич, Андреев Николай Григорьевич, Бардьян Игорь Яковлевич, Гурьев Юрий Павлович. 2 ряд: Хайтин Даниэль Яковлевич, Татарин Виталий Викторович, Рекст Василий Николаевич, Синюхин Борис Сергеевич, Кедров Геннадий Матвеевич, Рагозин Анатолий Неофитович, Калинин Анатолий Владимирович, Дюдя Владимир Викторович, Светловский Лев Викторович. 3 ряд: Венедиктов Валентин Константинович, Чернов Виталий Васильевич, Гаврилов Юрий Александрович, Радевский Николай Александрович, Миронов Виктор Михайлович, Ковязин Александр Михайлович, Игнатенко Геннадий Иванович, Чумаченко Николай Андреевич.
Император Николай I приказал Особому комитету вновь собраться на заседание для разумного принятия решения под председательством наследника престола Великого князя Александра Николаевича Романова. Снова начались заседания комитета в том же составе, но уже под председательством Великого князя будущего царя Александра II, который принял сторону Н.Н.Муравьева и Л.А.Перовского. В ходе жарких дебатов Особый комитет принял новое, но опять-таки двойственное решение. Оно сводилось, с одной стороны, к тому, чтобы Николаевский пост, самовольно выставленный Невельским, оставить в виде лавки Российско-Американской компании (РАК) и никаких дальнейших шагов в этом крае не предпринимать. Хотя, с другой стороны, признав действия Невельского правильными, Россия объявила Амур и его устье — территориями, находящиеся под наблюдением и охраной России до окончательного разрешения пограничных вопросов с Китаем.
С целью проведения дальнейших исследований и изучения Приамурья предусматривалось создание Амурской экспедиции, в состав которой из Сибирской флотилии в Петровское зимовье было определено выделить 60 матросов и казаков при трёх офицерах (А.И.Воронин, Д.И.Орлов, Н.К.Бошняк) и одного доктора. Начальником Амурской экспедиции по настоянию Н.Н.Муравьева был назначен капитан 1-го ранга Г.И.Невельской.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Амурская экспедиция
Итак, в феврале 1851 года решение о создании Амурской экспедиции императором Николаем I было подписано и вступило в силу. Первоначальный срок деятельности Амурской экспедиции предусматривался около двух-двух с половиной лет, но практически оказалось в два раза продолжительнее. На содержание Амурской экспедиции выделялось всего лишь 17 тысяч рублей в год, считая и жалованье, и расходы на питание и снаряжение. Как показали дальнейшие события, не имея государственного статуса и лишённая многих преимуществ, экспедиция, находясь на слабом, а порой и ничтожном обеспечении РАК, испытывала в период зимовок невероятные трудности, голод и болезни (цинга) со смертельным исходом среди зимовщиков. К сожалению, в экспедиции произошел неприятный инцидент, когда шесть человек из числа нижних чинов, захватив с собой часть провианта и снаряжения, совершили побег. Поиски беглецов не увенчались успехом. Однако, несмотря ни на что, Амурская экспедиция выстояла и действовала успешно. Только благодаря личному мужеству и самоотверженности всех членов экспедиции решались задачи по изучению Амура, Приамурья, острова Сахалин, Уссурийского края и других районов Дальнего Востока. И в этом главная заслуга Г.И.Невельского, который в течение пяти лет (1851-1855 гг.) с неукротимой энергией, не отступая и не опуская руки перед, казалось бы, непреодолимыми трудностями, с твёрдой решимостью выполнял свою высокую миссию. Пожалуй, следует сказать несколько слов о личной жизни Геннадия Ивановича. Часто, хотя и наездами, пребывая в Иркутске и посещая светские общегородские мероприятия, Г.И.Невельской, о котором среди гражданских лиц распространялись слухи, как о смелом и героическом морском офицере, путешественнике и исследователе русских территорий на Восточном морском побережье, заприметил молодую особу Катю Ельчанинову, приехавшую из Петербурга к своему дяде в Иркутск после окончания Смольного института благородных девиц.
Личное знакомство и первое общение с петербургской юной красавицей было явно не в пользу Геннадия Ивановича. Проигрывая галантным местным гражданским ухажёрам и прекрасным танцорам высокорослым гвардейским офицерам, он по причине своего маленького роста поначалу комплексовал и был раздосадован отсутствием внимания к нему со стороны женского общества. Однако юркий, подвижный, энергичный Г.И.Невельской оказался великолепным рассказчиком, что с лихвой компенсировало его незначительные физические недостатки. Теперь он уже в центре повышенного женского внимания. Его, не унимаясь, просят рассказать морские истории о более чем восьмимесячном полукругосветном путешествии по океанам и морям, о посещении экзотических, неведомых южных стран, и, конечно же, о плавании в Охотском море, Амурском лимане, острове Сахалин и невероятном географическом открытии. Зачем ему повышенное внимание всех женщин? Что он ловелас какоё-то? Нет, конечно же! Его интересовала только одна – . И он добился своего, он покорил её сердце. И вот сейчас в марте 1851 года после возвращения в Иркутск из склочного и неуютного для Г.И.Невельского Петербурга, перед отъездом в сложную, неведомую, многолетнюю Амурскую экспедицию, он предложил Екатерине Ивановне стать его женой. Она приняла это предложение. И как впоследствии вспоминал Геннадий Иванович: «моя молодая супруга решилась переносить со мной все трудности и лишения пустынной жизни в диком негостеприимном крае, удалённом на десяток тысяч верст от образованного мира». Медовый месяц, проведённый в Иркутске, пролетел как одно счастливое мгновение, при этом главные заботы молодой семьи Невельских касались непосредственного сбора к дальней и продолжительной поездке на Амур, к Тихому океану. Предстоял долгий и нелёгкий путь: от Иркутска по великой сибирской реке Лене до Якутска, а там по печально известному таёжному тракту до Охотска. И, наконец, военным парусным транспортом через Охотское море в залив Счастья к постоянному месту службы на длительное там пребывание. И обо всём надо было позаботиться, и всё надо было предусмотреть. В середине мая, жители Иркутска провожали в дальний путь Невельских. Вереница экипажей, пролёток, верховых направилась на станцию Качуга, откуда начиналось путешествие по Лене. Около двадцати дней с небольшими остановками продолжалось плавание по великой сибирской реке. Не слишком утомительное, даже в какой-то мере развлекательное и познавательное плавание завершилось любованием изумительными творениями природы — Ленскими столбами.
После кратковременного отдыха в Якутске и тщательной подготовки к дальнему и продолжительному походу ранним утром 2 (15) июня 1851 года экспедиция отправилась в путь. Караван состоял из пятидесяти лошадей, основная часть которых была навьючена багажом и разными грузами. Немалое место в багаже занимал великолепный мебельный гарнитур, подаренный Великим князем Константином на свадьбу Невельским, современное фортепьяно, ноты, книги на французском и других языках, а также многое другое, что было необходимо для жизни молодой семье на новом месте. Конвой состоял из казаков. Нелёгкое передвижение каравана по таёжному бездорожью с преодолением рек и болот и кратковременными остановками на отдых продолжалось более двадцати дней. Основные неприятности начались в конце путешествия. От тряской, изнурительной и трудной дороги у беременной Екатерины Ивановны произошло самопроизвольное прерывание беременности с рождением недоношенного и нежизнеспособного ребёнка. Самочувствие женщины оставалось весьма опасным для её здоровья. Последние десять верст до Охотска шестеро казаков со всеми предосторожностями несли на носилках истекающую кровью женщину, малейший толчок у которой вызывал невероятную боль. Г.И.Невельской переживал о случившемся и решил, что ни в какое Петровское он жену не возьмет, а оставит её на временное попечение надёжной русской семье с тем, чтобы позднее отправить в Иркутск. Но сейчас ей необходимо спокойно отлежаться в Охотске. Однако Екатерина Ивановна категорически отказалась от такого предложения и твёрдо заявила, что продолжит следовать за мужем в залив Счастья (пост Петровское). Оставалось дождаться полного выздоровления. В средине июля погода стояла отменная. Катя поправилась и посвежела, она по-прежнему ничего не хотела слышать ни о каком возвращении.
Впереди всех ожидало морское испытание. В Охотске Г.И.Невельской встретил прибывшего из Петербурга в качестве курьера лейтенанта Николая Константиновича Бошняка, который получил назначение в состав экспедиции. Здесь же был выбран врач Евгений Григорьевич Орлов, прапорщик Пётр Попов и горный мастер Иван Блинников. Проводился также отбор пятидесяти лучших матросов и казаков, которые должны были отправиться в Петровское. Несколько человек решались переселиться навсегда, а часть мастеровых намеревались ехать с семьями. Невельской поощрял такое переселение, но в то же время это создавало дополнительные заботы и беспокойство. В Аяне прапорщик флотских штурманов Алексей Иванович Воронин и бывший сотрудник РАК Алексей Павлович Березин также вели подготовку переселенцев и части грузов к переброске в Петровское. Дело оставалось только за транспортом. В Охотске в это время стоял «Байкал», на который и погрузили «охотскую» партию переселенцев и часть имевшегося груза. Г.И.Невельской ещё и ещё раз внимательно проследил за погрузкой и подготовкой судна к плаванию. 9 (21) июля, при спокойной, хорошей погоде с попутным ветром «Байкал» снялся с якоря с охотского рейда и ушел вдоль берега к Аяну.
Предполагалось, что в Аяне их будет ждать бриг «Охотск». На двух судах планировалось завершить заключительную часть плавания от порта Аян до залива Счастья (пост Петровское). «Байкал» в Аяне встречал начальник порта капитан-лейтенант Александр Филиппович Кашеваров. Встречали также Алексей Иванович Воронин и Алексей Павлович Березин, которые заблаговременно подготовили груз и людей для следования в Петровское. Неприятным и тревожным известием явилось отсутствие в порту Аян судна «Охотск», которое должно было заблаговременно прибыть от Д.И.Орлова из Петровского. Это обстоятельство беспокоило и торопило Г.И.Невельского: нужно было как можно скорее прибыть в Петровское и выяснить обстановку. Но для отправки груза и переселенцев требовалось, по меньшей мере, два судна. На большую удачу, как тогда казалось, в Аян как раз зашёл барк «Шелихов», принадлежащий Российско-Американской компании (РАК). Капитан барка Владимир Ильич Мацкевич, хорошо знакомый Г.И.Невельскому по службе на Балтике, предложил свои услуги перевести груз и пассажиров в залив Счастья. Сказано – сделано. Груз разместили на двух судах, а основной личный состав экспедиции расположился на барке «Шелихов». «Байкал» должен был сопровождать барк до Петровского. Выждав пару дней наступления хорошей погоды, отряд из двух кораблей 16 (28 ) июля лёг на курс SE (зюйд-ост), оставляя к югу Шантарские острова, и направился в залив Счастья.
В целом поход проходил вполне благополучно, волнение моря было небольшое, ничто не предвещало каких-либо неприятностей. На конечном участке пути, когда вот-вот должны были открыться берега родного залива, суда накрыл густой туман. По приказу Г.И.Невельского оба парусника встали на якоря, была выставлена усиленная вахта для наблюдения за обстановкой. Ночь прошла в большой тревоге, периодически производили выстрелы из корабельных пушек, подавая сигналы опасности на пост Петровское. Наступившее утро, когда туман рассеялся и начался отлив, не принесло успокоения. Оказалось, что «Байкал» прочно сел на мель. Затем произошло непредвиденное и непоправимое. Барк «Шелихов» при попытке приблизиться к «Байкалу» неожиданно на ходу стал тонуть, как впоследствии оказалось, из-за конструктивных недостатков в подводной части корпуса судна. Вначале появилась небольшая течь, но затем вода хлынула в трюмы. Создалась реальная угроза гибели. Среди пассажиров началась паника. Чтобы как-то избежать полного погружения, барк «Шелихов» подобрался ближе к «Байкалу» и сел на грунт, смертельная опасность миновала, но положение оставалось весьма серьёзным. В.И.Мацкевич и Г.И.Невельской, действуя совместно слаженно и смело, спасли экипаж и пассажиров от неминуемой гибели. Началась эвакуация пассажиров и уцелевшего груза на «Байкал», положение которого загруженного и перегруженного оказалось также опасным. В тревожном ожидании на спасение прошел и день, и очередная ночь. Ночью начался шторм. Волны неистово били в борт «Байкала», стремясь разнести его в клочья, перекатывались по его палубе, смывая с неё всё, что было плохо закреплено. Часть груза было затоплено или смыло с палубы и унесло в море, в том числе и свадебный подарок Великого князя Константина: великолепный мебельный гарнитур и современное розовое фортепьяно. Барк «Шелихов» в конечном итоге развалился по частям и окончательно затонул. Утром следующего дня пришло спасение. Начался прилив и подул попутный ветер. «Байкалу» удалось без единого повреждения в корпусе сняться с мели. Как это понять: судьба или везение? Каждый может сделать свой вывод.
Старший лейтенант, инженер транспорта «Казахстан» Николай Николаевич Подгорбунский
Кроме того, 15 из прорывавшихся кораблей и судов 29.08 зашли в б. Сууркюлян на о. Гогланд. В их числе были ТКА № 144 и ТТЩ № 121, возвратившиеся в состав гогландского ОПР. Поврежденный авиацией противника ВТ № 523 «Казахстан», на котором устранили повреждения, 30.08 приткнулся к отмели о. Вайндло. Перечень этих кораблей и судов показан в табл. 72 б. Подводные лодки М-95 и М-102 оставались на позициях южнее и юго-западнее Хельсинки. Прибывший в Ленинград народный комиссар ВМФ, заслушав доклад о прорыве командующего КБФ, 30.08 направил донесение Верховному главнокомандующему: «Тов. Сталину. Докладываю, что при эвакуации Таллина погибли 4 старых эсминца и 1 новый, 2 сторожевика, 1 подлодка и 3 тральщика. Утоплено и выбросились на свои острова 12 транспортов и 8 вспомогательных судов. Не прибыло в Кронштадт еще 2 подлодки. Всего судов, эвакуированных из Таллина, было около 200. Эвакуировалось людей около 20 000 человек. На последний момент прибыло в Кронштадт и высадилось с подбитых кораблей на острова 12 225, из которых 5000 на острове Гогланд и перебрасываются сейчас мелкими судами в Кронштадт. Люди приводятся в порядок и формируются в корпус и морскую бригаду. Кузнецов. № 170030.08.41» [док. № 1310]. В этом донесении нужно обратить внимание на слова «на последний момент», которые, очевидно, означают, что все цифры даются по состоянию на 17.00 (подписной номер донесения) 30.08. Нужно также иметь в виду, что нарком ВМФ в своем донесении вел речь только о военнослужащих.
Таблица 71. График движения КОН и ОБК в ходе Таллинского прорыва
а) моменты съемки с якорей в Таллинском заливе, покладки на очередные курсы, стоянки на якорях и прохода о. Гогланд
Примечание: Сведений по КОН-4 не найдено, его суда с началом движения присоединились к другим КОН; имеются сведения только по СКР «Разведчик».
б) моменты покладки на очередные курсы после прохода о. Гогланд, стоянки на якорях и прибытия в Кронштадт
Вместе с тем в донесении о Таллинском прорыве от 30.08 (подписной № 21.55), которое начальник штаба КБФ представил в вышестоящие штабы, указано, что, по данным на 18.00, в Кронштадт были доставлены около 5000 человек (не считая корабельного и судового личного состава), а на о. Гогланд высажены около 6000 человек спасенных, т.е. всего около 11 000 человек. С другой стороны, в результате исследования установлено (табл. 74), что на 89 из 155 кораблей и судов (не учитывается ТР «Казахстан», находившийся у о. Вайндло, число людей на котором стало известно только 31.08 ), прибывших в Кронштадт, Ленинград и Ораниенбаум к 18.00 30.08, были доставлены 8791 человек таллинцев. Но эти почти 9 тыс. человек включают в себя и военнослужащих (не считая корабельного и судового личного состава), и вольнонаемных служащих, и гражданских лиц. Возможно, у командующего КБФ имелась какая-то дополнительная информация о числе доставленных из Таллина людей, которую он и доложил наркому ВМФ. Можно также предположить, что число доставленных из Таллина военнослужащих было подсказано наркому ВМФ в главкомате СЗН, где им писалось донесение и откуда оно отправлялось на передачу. Наконец, нельзя исключить и того, что было решено назвать число доставленных в Кронштадт защитников Таллина, близкое к реальному, но несколько большее его и равное примерно 60% от числа пассажиров, принятых в Таллине и Палдиски на корабли и суда (т. е от 20 000 человек). Тем не менее истинное происхождение цифры «12 225» выяснить не удалось.
Таблица 72. Прибытие 29.08.1941 г. кораблей и судов, прорвавшихся из Таллина и присоединившихся к ним у о. Гогланд
а) в Кронштадт, Ораниенбаум и Ленинград
Примечание: В этот же день возвратились в базу высланные для усиления охранения ГС и ОПР торпедные катера 2-й бртка: ТКА № 54, № 64, № 124. б) в б. Сууркюлян на о. Гогланд
Примечание: СУЛ ПЛ «Хийусаар» 31.08.1941 г. была выброшена штормом на восточный берег о. Гогланд, где впоследствии оставлена. ВТ № 550 «Шауляй» 2.09.1941 г. был потоплен немецкими самолетами. Оба судна учтены в числе потерь при прорыве.
Таблица 73. Прибытие 30.08.1941 г. кораблей и судов, прорвавшихся из Таллина и присоединившихся к ним у о. Гогланд
