Я понятия не имел, что должен делать. Но, как говорится, не боги горшки обжигают. Нашел Олейничука, представился.
— Вы хоть раз сопровождали призывников? — спросил капитан-лейтенант.
— Не приходилось.
— Ну ладно. Я сейчас вызову старшину первой статьи Пилипенко, он будет у вас помощником до Новороссийска. Что не ясно, спросите. У него в таком деле опыт богатый.
Пришел старшина, плотный, высокий крепыш. Познакомились.
— Все будет нормально, — заверил меня Пилипенко, — главное — не отпускать их от себя, товарищ лейтенант.
— Ну, вы их постройте, старшина, а я проинструктирую.
— Есть!
Через несколько минут передо мной стояли совсем еще мальчишки, стриженные наголо, в пестрых одеждах. Растерянно озираясь, они с любопытством смотрели на меня, ожидая, какая последует команда. Строя как такового не было. Ребята переговаривались, некоторые держали руки в карманах. О чем они думали? Наверное, о доме, девчонках...
«Надо их с первого шага приучать к строгости, — решил я, — иначе хлебну с ними горя».
— Значит, первое: в строю разговаривать нельзя, как и держать руки в карманах. Второе. До прибытия в Новороссийск я назначен к вам командиром. Требую беспрекословного подчинения. Без разрешения моего или старшины первой статьи Пилипенко никуда не отлучаться. Ясно?!
— Ясно! — нестройным хором ответили будущие моряки.
— Размещаться будем на жилой палубе. Где конкретно, Пилипенко вам покажет уже на теплоходе. А сейчас — разойдись!
Не знаю, какое впечатление произвел я на новичков, но думаю, что тон, взятый мной с первой же минуты, помог мне в дальнейшем.
Строем довели будущих моряков до пристани, погрузились на теплоход, разместились на отведенных местах. Подсчитал своих, вижу, одного нет.
— Пилипенко, кто у нас отсутствует? Срочно найдите!
Сказал, а сам с ужасом подумал: «Как же его искать, ведь в лицо никого не знаю».
Но, к моей радости, через несколько минут старшина обнаружил пропавшего.
— Где вы были? Почему отлучились без разрешения?
— Растерялся, товарищ лейтенант. Моря никогда не видел и корабля такого большого. Я ведь из Оренбуржья. У нас всё степи. Вот и стоял около лестницы, не знал, куда идти.
— На корабле все лестницы называются трапами, — поправил я. — А чтобы не теряться, не отходите от группы. Ясно?
— Ага!
— Не ага, а так точно. Привыкайте к военному языку.
...Совсем не просто было везти команду. К ночи обнаружил, что нет двоих. Что за черт? Куда могли деться? Пошел с Пилипенко искать. На рострах, около спасательной шлюпки, мои голубчики дурили головы двум девчонкам, видимо, туристкам. Один бренчал на гитаре, напевая модную в те времена песенку:
Подозвал нарушителей, отчитал строго.
— Идите к девушкам, извинитесь, что уходите, и быстро к команде. И чтоб больше ни на шаг!
Уложив всех спать, пошел в каюту, чтобы хоть несколько часов отдохнуть.
А утром — все сначала. То и дело подходили ко мне мои подопечные, спрашивали:
— Разрешите сходить в буфет, товарищ лейтенанту купить воды?
Создавалось впечатление, что они решили выпить все теплоходные запасы лимонада. И если бы только его! Случайно заметил, как один из матросов, воровато озираясь, полез в вещмешок и, наклонясь, налил себе и двум сидящим рядом что-то в бумажные стаканчики.
«Неужели водку?» — обожгла мысль. Подошел.
— Ну-ка покажите, что в мешке прячете?
Густая краска залила лицо парня.
— Давайте, давайте, не тяните.
Нехотя матрос достал бутылку водки.
— Как ваша фамилия?
— Кошелев.
— Так вот, Кошелев, запомните раз и навсегда: служба и водка несовместимы. Учитывая, что вы еще не приняли присягу, я вас не наказываю. Но предупреждаю: если подобное повторится, попадете на гауптвахту.
Так вот мы и жили. Пришлось нам со старшиной отдыхать по очереди, зорко следя, чтобы наши подопечные еще чего-нибудь не натворили.
Довез их до Новороссийска, сдал в полуэкипаж и, с облегчением вздохнув, пошел в порт за билетом на обратный путь. Нужно было спешить, чтобы в Севастополе успеть на корабль. Еще по дороге в порт обратил внимание на страшный ветер с северо-востока. Эта была знаменитая новороссийская бора. «Лишь бы теплоход пришел», — подумал я с тревогой. Сел в зале ожидания и стал ждать объявления посадки.
По радио передали, что теплоход «Россия» из-за сильного ветра швартоваться к стенке не сможет. Пассажиров будут высаживать на рейде. Вскоре пришедший с рейда буксир доставил их к причалу. Прошло довольно много времени, прежде чем приняли решение таким же образом доставить уезжающих на борт теплохода.
Вот и рейд. На нем, сияя огнями иллюминации, стоял огромный лайнер. Здесь ветер был еще сильнее. Поднятые им волны мешали буксиру подойти к теплоходу. В такую погоду нечего было и думать о швартовке: швартовы лопнули бы как струны.
относится к так называемым холодным ветрам. Холодный воздух, переваливая через хребет, расположенный вдоль побережья, устремляется вниз. Большая скорость ветра возникает, из-за значительной разности плотности между еще теплым воздухом над морской поверхностью и холодного воздуха, который словно водопад скатывается с хребта.
— Внимание на буксире! — раздался голос с мостика «России», усиленный корабельной трансляцией. — Пересаживать пассажиров будете на ходу, прижавшись к борту судна. Женщин и детей брать не будем.
С буксира и теплохода спустили за борт здоровенные плетеные кранцы. Мягко тыкаясь в кранцы, буксир коснулся борта теплохода. Изловчившись, несколько пассажиров, в том числе и я, прыгнули на палубу «России», прямо в объятия матросов. Костерясь на чем свет стоит, капитан теплохода приказал выбрать якорь и уходить в море. В такую погоду открытое море для корабля — самое безопасное место.
Весь путь до Севастополя я отсыпался в двухместной каюте, а когда увидел в иллюминатор белеющий на горизонте город, почувствовал, что мои приключения позади.
в кинофильме "Бриллиантовая рука" исполнил роль "Михаила Светлова".
Предстояла встреча с новыми товарищами. Как-то пойдет служба на новом месте? На торпедном катере я был единственным офицером, а здесь и командир корабля, и помощник, и заместитель по политической части, и командиры боевых частей, и даже доктор и интендант. Словом, все, как на большом корабле.
Корабль достраивался у заводской стенки. Еще до наступления нового года он должен был уйти в море и приступить к ходовым испытаниям.
По прибытии я представился командиру и его заместителю. Командиром оказался капитан-лейтенант Бандуров. Оглядев меня, сказал весело:
— Рад вашему прибытию. Сейчас замполит пригласит всех офицеров и представлю вас им.
Офицеры дружески приветствовали меня. Они были так же молоды, как и я. Расспросили о моем прежнем житье-бытье, помогли устроиться.
— Ну, вот что, — начал командир, когда я снова пришел к нему, — не буду скрывать, что вам в ближайшее время предстоит очень напряженная и трудная работа. Корабль новый, люди новые. Многих еще не хватает. Как только познакомитесь с подчиненными, приступайте к изучению вооружения и техники. Обо всем, что неясно, спрашивайте у инженеров, рабочих. Пользуйтесь временем, пока не вышли в море. Через две недели приступите к составлению инструкции по обслуживанию станций и другой служебной документации.
Общий вид. -
«Ничего себе программа! — подумал я, выходя от командира. — Интересно, когда я все это успею? Ведь в сутках-то всего двадцать четыре часа».
Вечером я собрал в кубрике вернувшихся с завода радиометристов, гидроакустиков, радистов, сигнальщиков. Ребята мне, в общем, понравились. Рассказал коротко о себе, познакомился немного с каждым. Естественно, что больше всего меня интересовали мои ближайшие помощники — старшины команд и командиры отделений. Не прибыл пока старшина команды радиотелеграфистов, и его обязанности выполнял командир отделения старшина 2-й статьи Петин, симпатичный голубоглазый блондин из Петрозаводска. Понравился мне старшина команды радиометристов главстаршина Боровец, веселый, остроумный запорожец. Был он плечист и высок, под два метра. Как-то сразу получилось, что он взял меня под свою опеку.
— Вы не беспокойтесь, товарищ лейтенант, — говорил наставительно Боровец. — Народ у нас хороший, грамотный. Держимся дружно и сплоченно. Ни себя, ни вас в обиду не дадим.
— Спасибо. Но кто же меня может обидеть?
— Да мало ли. Народу много. Все незнакомые. Ну так если что, я всегда рядом.
— Хорошо. Но главное сейчас в другом. С завтрашнего дня приступим к изучению станций. Сходите на соседний корабль, позаимствуйте у них инструкции по эксплуатации, по противопожарной безопасности. Короче, тащите все, что у них есть. Кто-нибудь умеет печатать на машинке? — спросил я, обращаясь уже ко всем.
Вперед вышел маленький, щуплый паренек.
— Матрос Быков, гидроакустик. Я немножко умею. На гражданке в лаборатории иногда приходилось печатать.
— Вот и отлично. Машинку я раздобуду. Будем печатать всю документацию.
Так началась моя служба на сторожевом корабле.
Целыми днями я пропадал с матросами на заводе, детально изучил не только технику своего заведования, но и вооружение других боевых частей. Нужно было также постигнуть и устройство корабля. Вечером, а порой и за полночь, писал инструкции, заполнял книжки боевых номеров. А тут еще служба в патруле, дежурство по казарме... Не знаю, как уж меня на все хватало. Выручала, наверное, молодость.
Постепенно знакомился с офицерами корабля. Как-то уж так вышло, что ближе всех сошелся с командиром БЧ-II капитан-лейтенантом Виктором Кащиным. Прежде Виктор служил артиллеристом на североморском крейсере. Ходили слухи, будто он в чем-то провинился и был назначен к нам с понижением. Спрашивать его об этом было неловко, а сам Кащин рассказывать о себе до поры до времени не хотел. Позже, когда мы поселились с ним в одной каюте на корабле, он рассказал о себе. Как-то спросил:
— Ты, наверно, слышал о неприятности, которая со мной приключилась на Севере?
— Нет, ничего конкретного.
— Да, была у меня неприятность. Из-за нее и попросился на другой флот.
— А что вышло?
— И смешно, и грустно. Стояли мы на рейде. Я дежурил по кораблю. Пришел менять меня старший лейтенант, новичок. Сдал ему дежурство, как положено, а потом говорю, что утром или в обед подойдет к борту король...
И Виктор назвал одну из азиатских держав.
— Понимаешь, мы так в шутку называли баржу, которая приходит за отходами. Эту необычную баржу с нелепыми надстройками строил еще до революции один чудаковатый купец. А старлей понял все буквально и доложил утром перед подъемом флага старпому, что ожидается приезд короля.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
