Вслед за главными силами в 12 часов 18 минут начали движение остальные конвои и силы прикрытия. Общий состав прорывающегося отряда состоял из 159 кораблей и судов. Прохождение через минное поле их обеспечивало 10 базовых тральщиков, которые протраливали полосу шириной всего лишь в 540 метров. Полоса эта не обвеховывалась и удержать своё место в ней кораблям было практически невозможно. По этой причине стройный план штаба флота на переход конвоев тут же развалился. Корабли шли уже не группами, а вытянулися в одну линию на 15 миль. Командование конвоями было потеряно. «Казахстан» вошёл в 1-й конвой и следовал за «Ленинградсоветом». Постепенно вся прямолинейная система кораблей превратилась в зигзагообразную, а затем рассыпалась по району от мыса Юминда до Гогланда. Каждый шёл сам по себе. К вечеру вокруг судов стали появляться подрезанные мины. В темное время их плохо было видно. По бортам выставили наблюдающих за минами, усилилось наблюдение в носовых секторах. Первый результат не заставил себя долго ждать: подорвались на минах вырвавшиеся вперёд из 3-го конвоя тральщик и транспорт «Луга», который скоро затонул. Вслед за этим наблюдались ещё несколько взрывов. Подорванные корабли либо ложились на борт, либо разламывались пополам. В освещённом взрывами море виделись сотни плавающих голов людей. Тихоходные тральщики и малые охотники старались подбирать людей, но большие корабли проходили мимо.
.
В 23 часа получен приказ «Всем судам встать на якорь» и весь отряд встал на якоря в 15 милях к северо-западу от острова Вайндло. Находясь на Главном командном пункте крейсера, В.Ф.Трибуц думал о дальнейших действиях отряда кораблей. Прогноз погоды был неутешителен. Южный берег Финского залива не позволял использовать авиацию из-за плотного тумана и кучевых облаков, в то время как северная часть берега давала возможность использовать авиацию противника в полной мере. Немцы и финны, конечно, не упустят такой возможности, а прикрыть нас с воздуха некому. Безусловно, ядро боевых кораблей Балтийского флота нужно было спасти. Но и десятки тысяч людей, находящихся на судах требовали защиты. Мы не знаем мыслей В.Ф.Трибуца на этот счёт. Ни в одной его книге или в книгах исследователей этот «гордиев узел» не разрубался. Всё-таки, как же это получилось? По моему мнению, Трибуц понимал, что если он потеряет основное боевое ядро Балтийского флота, его ждёт судьба генерала Д.Г.Павлова, бывшего командующего Белорусским Особым округом и Западного фронта. Такое решение было неприемлемо. Но транспорта с тысячами людей на борту надо было спасать. В связи с этим, Трибуц, возможно, принимает решение: главные и основные силы флота увести под защиту Кронштадта, а защиту транспортов поручить бригаде Святова и силам непосредственного их охранения (тихоходным тральщикам, малым охотникам, торпедным катерам). Так, наверное, и было решено.
Через тридцать с лишним лет бывший Нарком ВМФ Н.Г.Кузнецов, анализируя сложившуюся обстановку, считал, что результат был бы возможно другой, если бы большая часть эскадренных миноносцев и сторожевых кораблей охраняла транспорты по всему маршруту перехода. Но об этом легко рассуждать теперь, а тогда очевидно об этом некому было думать. Ко всему этому можно лишь добавить: противовоздушная оборона кораблей и артиллерия транспортов не отвечала соответствующему уровню подготовки11.
11. Кузнецов Н.Г. «Курсом к победе». — М.: Воениздат, 1975, стр. 68.
БЕГСТВО
В исследовательских работах этого перехода кораблей из Таллина в Кронштадт он называется по разному: «Таллинская эпопея», «прорыв кораблей из Таллина в Кронштадт» (что то же самое — переход кораблей), «эвакуация войск из осаждённого Таллина», но самое последнее название — «морская операция». На самом же деле по справедливости все эти понятия подходят под название «бегство разнородных сил флота».
Тяжёлое определение. Но ни в коем случае мы не связываем этого понятия с трусостью. Это была вынужденная мера. Другого выхода из создавшегося положения Трибуц не видел. Итак, решение принято.
В 5 часов 40 минут 29 августа только забрезжил рассвет, как корабли главных сил, прикрытия и арьергарда снялись с якорей и, бросив свои конвои и увеличив ход, взяли курс на Кронштадт. Этот факт сам по себе стал на долгие годы камнем преткновения во взаимоотношениях между гражданскими моряками и военными.
Остальные корабли конвоев тоже начали постепенно сниматься с якорей, вновь вытягиваясь в кильватер. «Казахстан» старался удерживаться за «Ленинградсоветом». Капитан Калитаев дал Загорулько команду:
— Стойте у машинного телеграфа, слушайте меня внимательно, а я поднимусь на верхний мостик и буду оттуда командовать.
Буквально в это время появилось несколько групп «Юнкерсов». Транспорты открыли огонь по самолётам. Всё это разворачивалось с быстротой равной секундам. Первый самолёт пошёл в пике, сбросил три бомбы. Одна не долетела до судна метров пятнадцать, разорвалась в воде. Вторая попала в центр ботдека и разорвалась в жилых помещениях командного состава, а Загорулько отбросило в угол рубки машинного телеграфа и ударило головой о переборку. От удара он на мгновение потерял сознание. Очнувшись, увидел капитана Калитаева. Его тело свисало головой к трапу, ведущего на верхний мостик. Он что-то шептал. Леонид Наумович успел разобрать буквально несколько слов:
—Лёня, страви пар, взорвёмся...
С трудом, отодвинув тело мёртвого рулевого, упавшего на него, Загорулько приподнялся, успел поставить ручку машинного телеграфа на «Стоп» и вновь потерял сознание. А третья бомба пробила переборку котельной и разорвалась над левым котлом. От взрыва котельной Загорулько очнулся, открыл газа, но капитана уже не было12. С трудом встал, поднялся на мостик, но и здесь, кроме двух разорванных в клочья тел капитан-лейтенанта, управлявшего огнём, и краснофлотца-сигнальщика он никого не увидел.
В котельном отделении от взрыва была перебита магистраль свежего пара, который с шипением под большим давлением вырывался наружу. Судовой гудок заклинило, вышел из строя вертикальный руль, зажатый в правом положении. Судно со страшным рёвом, накренившись на правый борт, разворачивалось вправо. Казалось, что «Казахстан» ломается и гибнет, уступая дорогу для других и прощаясь с уходящим конвоем. Одновременно корабль охватило пламя пожара, горели жилые помещения и машинное отделение. А гудок гудел, пока не стравился весь пар. На судне поднялась паника. Самолёты, сбросившие бомбы, начали заходить на малых высотах на дрейфующее судно, расстреливая людей из пулемётов. Около тысячи человек выбросились за борт и, к сожалению, среди них были первый помощник капитана И.Ф.Желтов и 29 человек команды. Загорулько бросился искать капитана, прорываясь сквозь бушующую толпу людей в кормовую часть судна. У сброшенного штормтрапа он столкнулся с Александровым в пробковом нагруднике.
— Принимай корабль в командование, — сказал старпом.
12. Как оказалось впоследствии Калитаев был выброшен за борт взрывной волной и был подобран подводной лодкой «Щ-322».
В это время ещё одна тройка юнкерсов пошла в бомбовую атаку. Люди просто обезумели, некоторые сходили с ума, другие стрелялись. Но немцы промазали.
Через разбитое стекло салона на палубу протиснулись мой отец и военврач II-го ранга П.Н. Сафронов Они остановились у борта, решая: прыгать в воду или подождать. Корабль горел, но не тонул. И всё же пришли к выводу спуститься по трапу вниз. Возможно, там им пришло решение не делать глупости и не бросаться в воду, Поднимаясь наверх, они встретили генерал-майора Г.С.Зашихина13 со спасательным поясом, в то время занимавшего должность помощника Командующего флотом. Вслед за ним шли его ближайшие подчинённые. Машинально отец сказал ему:
— Куда товарищ генерал, Вы спускаетесь? Вода холодная, да и корабль не тонет.
— Разве холодная? — ответил генерал. — В таком случае подожду.
13. (1908-1950). Помощник Командующего КБФ с августа 1941 года. В последующем командир корпуса ПВО, Командующий Ленинградской армией ПВО, Восточным, Южным, Юго-Западным фронтами ПВО. Впоследствии стал генерал-полковником.
Через несколько минут подошёл катер, на который спустился Зашихин со старпомом судна Александровым, военным комендантом судна Шумаковым и несколькими высокопоставленными военными. Народ на палубе зашумел, генерал крикнул: «Еду за помощью». Но помощи никто не дождался.
Имевшиеся на корабле спасательные шлюпки переполнялись людьми, обрывались, переворачивались и погребали под собой пытавшихся спастись, а часть оставшихся на плаву попадали под пулемётный обстрел самолётов противника. Часть личного состава госпиталя, МСО и СЭЛ была в одной из шлюпок. Отец с Сафроновым очень пожалели, что не оказались в этой шлюпке. Но, наверное, это была их судьба. Вдруг на их глазах шлюпка перевернулась, тали оборвались, и все упали в воду. Только два человека вынырнули из-под шлюпки. Это были интендант III-го ранга Л.Г.Прокопец и начхоз госпиталя Тихомиров.
Лебедько с Сафроновым спустились в госпиталь и включились в работу по оказанию помощи раненым. Госпиталь был В жутком состоянии. Среди живых лежали и мёртвые. Большинство медикаментов было раздавлено и разбросано. Часть перевязочного материала была втоптана в грязь. Всё, что очищалось и отстирывалось, в первую очередь, передавалось в операционную часть. Не хватало шприцов, наркотических средств и пресной воды. Врачи и медсестры самоотверженно работали с каждым человеком, спасая его жизнь. Среди сестёр с большим усердием работала родная сестра будущего маршала Советского Союза Огаркова Галина Васильевна.
Загорулько настойчиво пробирался к корме. Здесь он увидел группу людей из числа экипажа: старшего механика Фурса Владимира Антоновича, боцмана Гайнутдинова Хакима Кулеевича, машинистов Шилина Александра Григорьевича, Слепнера Леонида Александровича, кочегара 1-го класса Шумило Андрея Петровича и кока Монахова Петра Николаевича. Это всё, что осталось от экипажа. Судьба остальных членов команды была неизвестна.
Леонид Наумович едва походил на себя: лицо закоптевшее, китель разорван и залит кровью, брюки во многих местах были прожжены. Никто бы не подумал, что это стоит единственный оставшийся в живых судоводитель. Загорулько очень обрадовался этой встрече, рассказал об обстановке на судне, попросил держаться всем вместе. Вскоре к нему подошёл старшина с большой группой краснофлотцев, красноармейцев, пассажиров и предложил свою помощь.
Второй помощник капитана «Казахстана» Л.Н. Загорулько
Теперь уже как капитан Загорулько отдал следующие распоряжения:
1. собрать всех мечущихся по судну женщин и детей, отвести их в безопасное место и успокоить;
2. всех «психов» разоружить и отправить к врачам;
3. немедленно приступить к тушению пожара в машинном отделении и других частях судна;
4. боцману и коку исправить повреждение вертикального руля;
5. укомплектовать расчёты орудий и пулемётов и назначить старших;
6. организовать постоянное наблюдение за воздушной обстановкой.
Народ почувствовал, что на судне есть начальник, и тысячи людей приступили к работе. А между тем пожар на судне продолжал развиваться и в носу подбирался к ящикам с боеприпасами. Загорулько вместе со своими товарищами, красноармейцами и пассажирами бросился тушить пожар и выбрасывать снаряды за борт. Использовалось всё для тушения пожара: баки, вёдра, кастрюли, котелки и даже валявшиеся на палубе каски.
Несмотря на принятые меры, всё же один снаряд взорвался, появились убитые и раненые. Взрывной волной свалило счетверённый зенитный пулемёт, заряженный на все четыре ленты. Он упёрся гашеткой в палубу и открыл губительный огонь из всех четырёх стволов в сторону горящего боезапаса и людей, работающих на палубе. Страшно было смотреть, как гибли эти люди, пока один из краснофлотцев по-пластунски подполз к пулемёту и освободил гашетку. Но народ уже панике не поддавался и продолжал тушить пожар и выбрасывать боеприпасы за борт.
Около девяти часов велась борьба с огнём. Порой казалось, что его никогда не затушить. Но всё же огонь начал уступать упорству людей. Весь период тушения пожара производился под непрерывной бомбёжкой. Враг производил это с немецкой пунктуальностью, через равные промежутки времени появлялись самолёты и сбрасывали смертоносный груз на судно, но, к счастью, бомбы не попадали в цель.
После осмотра машинно-котельной установки выяснилось, что левый котёл вышел из строя полностью, а правый котёл в порядке и можно ввести его в строй после проверки фланцевых соединений. С самой машиной положение оказалось гораздо труднее, так как попало много песку и грязи в движение машины, нужны были тщательная очистка и осмотр «движения». При очередном налёте только одна бомба попала в бункерный люк позади трубы (как его называли на паровиках — «штаны»). Она не разорвалась, упала плашмя в бункер и разлетелась на три части (головка, цилиндр и стабилизатор). Эта 500-килограммовая бомба причинила серьёзные повреждения судну и отодвинула ремонт машины на более длительный срок. Противник просто остервенел от безрезультатности своих ударов по «Казахстану». Загорулько дал указание собрать всё тряпьё с палубы, дымовые шашки и поджечь их для имитации пожара и этим успокоить и отвлечь противника, создав у него впечатление о безвыходном положении судна. Гитлеровские самолёты сделали три круга над «горящим» пароходом и ушли в сторону Эстонии. Между тем темнело. Постепенно судно дрейфовало к эстонскому берегу к местечку Кунда, занятому врагом. Чтобы прекратить дрейф был отдан якорь.
Эстонское побережье в этом районе невысокое, лесистое, местами обрывистое. На всём протяжении берег сильно изрезан, в него вдаются глубоководные бухты и заливы. Из бухт и заливов наиболее значительной является бухта Кунда-Лахт. На берегах заливов и бухт расположено много селений. Вдоль берега в пределах изобаты 5 метров лежат надводные и подводные камни. В 9,2 мили к западу от острова Пыхья-Ухтью находится остров Вайндло. Позже при встрече Леонид Наумович рассказал мне, что район якорной стоянки был опасен для плавания из-за множества подводных скалистых рифов. Огни, предупреждающие о них, в связи с войной были потушены. Но тогда мы об этом не думали и приступили к ремонту машины.
Одной из главных работ было заполнение правого котла водой. Вновь в ход пошли лагуны, кастрюли, вёдра, котелки, каски. Это была поистине муравьиная работа, в которой участвовали все, кто только мог стоять на ногах. Одновременно кочегар Шумило приступил к разведению огня в топках. Наполнили котёл водой, закрыли горловину, всё тщательно проверили, стал появляться пар, заработала стрелка манометра. В три часа ночи в котле начал подниматься пар. Около пяти часов машина дала первый оборот. Когда Загорулько поднялся из машины на палубу, его встретил народ. Люди чувствовали под ногами работающую машину. Леонид Наумович сказал, что пойдёт к острову Вайндло, на котором находится наш небольшой гарнизон вооружённых краснофлотцев. На лицах людей появились улыбки. Некоторые кричали «ура», другие плакали, третьи стояли с окаменелыми лицами. Вообще, как говорил Загорулько, трудно описать, особенно на бумаге, те чувства людей, которыми они были охвачены в этот момент. Вертикальным рулём управляли боцман Гайнутдинов и кок Монахов. Загорулько проверил связь мостика с машиной, рулевым управлением и дал команду на бак отдать якорь, после чего дал ход машине. Около шести часов утра 30-го августа «Казахстан» подошёл к острову и приткнулся к его южной скалистой гряде.
Остров Вандло скалист и почти полностью лишён растительности. На четыре кабельтовых к северу и на две мили к юго-востоку от острова Вайндло выступают рифы. Для безопасности плавания в этом районе в 1856 году был установлен маяк, который неоднократно разрушался и переделывался. В 1941 году на острове были маяк, радиомачта и домик для обслуживающего персонала. На Вайндло высадилось около двух тысяч бойцов и командиров под командованием полковника Г.А. Потёмина14, которые сразу же приступили к созданию оборонительных сооружений на случай отражения десанта противника. С парохода было также высажено 356 человек раненых. Их, в первую очередь, отправляли на катерах и малых охотниках на Гогланд.
Остров Вайндло
14. Потёмин Георгий Андреевич, 1895 года рождения. Участник 1-ой Мировой и Гражданской войн. В 1940 году Начальник штаба береговой обороны Главной базы КБФ г. Таллин. С 05.08. по 28.08.1941. Начальник штаба обороны города. Участник обороны города Ленинграда и войны с Японией 1945 года. С 1947 года генерал-майор береговой обороны ВМФ.
К ним примкнул и писатель-маринист А.И.Зонин. В своей книге, изданной в 1952 году, «Подсоленные годы» он необъективно осветил этот поход, оскорбительно отозвался о семёрке героев, спасших ему жизнь. Экипаж корабля он назвал тараканами, выползшими из своих щелей, как только судно подошло к острову Вайндло. Причисляя себя к сонму моряков, этот писатель не мог отличить паровик от электрохода. Как в этой книге, так и в других своих писаниях был далёк от объективности. Всё ему не нравилось — всё это он презрительно критиковал. Очевидно, готовился в диссиденты, но не успел хлебнуть полной грудью «оттепели».
Продолжение следует
