В штормовой декабрь 1951 года, последний в Охотскую навигацию, старый пассажирский пароход «Сибирь», натужно кряхтя ржавыми суставами, втянулся в горло Авачинской губы.
Зимнюю заснеженную Камчатку осчастливил своим прибытием на «Сибири» трехмесячной выпечки морской лейтенант Сун - начинать флотскую карьеру.
«Альбатрос-скиталец морей» лейтенант Сун, так горделиво подставлявший грудь охотским стихиям, сунувшийся было на ходовой мостик судна и обидно вытряхнутый оттуда судовой вахтой, сейчас растерянно взирал с борта на хмурые скалы, подавляющие округу громадины вулканов и редкую цепь лепящихся по склонам утлых домишек затерянного на краю Азии городишка с претенциозным местным названием «Питер».
Два сиплых и ржавых буксира зацепили и подтащили обтерханную океаном махину к стенке с гофрированным сараем, на фасаде которого красовалась вывеска «Морской вокзал».
Скатившись по судовому трапу на землю Степана Крашенинникова, лейтенант с мутной тоской оглядел высоченные сугробы - «Нда! это не Балтика!» - выплюнул «беломорину», вздохнул и, подхватив тощий чемодан, поплелся искать флотилию и кадры.
- Припоздал, дорогой. Все приличные места уже перезаняты, - обрадовал лейтенанта улыбчивый пузатенький кадровик, - можем предложить должность помощника командира на МО. Малого охотника.
- Я на эсминце стажировался, - шмыгнул носом Сун, - на штурмана. Мне бы на эсминец...
- У нас эсминцев всего два, - отрезал кадровик, - там и дублеров на двести процентов штата. Впрочем, есть вакансия - адъютантом командира дивизии подводных лодок. Комдив - мужик крепкий. Понравитесь - на любую должность протолкнет. Хотя бы и на эсминец. Ну как? Оформлять?
- Оформляйте, - вздохнул Сун: ясно, прибыл к шапочному разбору и привередничать тут не следовало. К подводным лодкам никакой любви он не питал, - а где эта дивизия?
- На той стороне бухты, дорогой. Утречком. Попутным буксирчиком, если повезет. А на ночь рекомендую хотя бы на ту же «», коей вы прибыли. Постоялых дворов у нас пока что нет.
В наступивших сумерках Сун, голодный и промокший, с раскисшими в жидком снежном месиве ботинках, добрался до «Сибири». А трап поднят! В железном пакгаузе-вокзале - ни одной скамейки и мерзкий колотун.
Лейтенант, лязгая зубами и шмыгая соплей, побрел вдоль причалов. И неожиданно увидел приткнувшуюся к стенке подводную лодку «Щука».
«Почему она здесь? На зимовке, что ли?» - мелькнуло в мозгу растерянного лейтенанта. У сходни «Щуки» смолили цигарками и топтались подводники. И лейтенантские ноги понесли Суна к родному флоту.
- Т-товарищи офицеры! Ск-кажите, пожалуйста, к-как добраться до д-дивизии п-подводных лодок? - спросил он, приложив лапу к уху.
- Куда-а? - иронически протянул один из стоящих, судя по всему - старший. - Дивизия, как вы соизволили спросить, во-он там, где , видишь? За бухтой. Ежели прямо по льдинкам - миль двенадцать, ежели вокруг по бережку - километров сто, дорогой. По утрянке, дорогой.
- В-вот это да! - с тоской оглядел порт и льды лейтенант.
- Что, мореплаватель, дошел? - оглядел Суна хмурый усач в потеханном альпаке. - А ну, в лодку! А то соплей изойдешь!
В подводной лодке исходившего крупной дрожью Суна протащили в офицерский отсек, заставили снять ботинки, раздеться до трусов, натерли спиртом, дали «вовнутрь» и протянули пару грубошерстного водолазного белья: «Одевайсь!».
И, выделив утлый диванчик, забросали куртками. И Сун чувствовал, как мало-помалу унимается дрожь, по телу растекается живительный огонь, а голова проваливается в благодатное темное небытие.
Наутро лейтенант хватанул стакан горячего чая и, пробормотав «спасибо», выбрался на причал.
С тех пор прошло свыше 40 лет, а Сун (давно отставной адмирал) все силится вспомнить обмороженные лица грубоватых подводников, без эмоций отдавших ему на спасительную ночь все самое ценное в условиях зимовки - диванчик, куртки, белье, аспирин и спирт.
Ослепительно ярким морозным днем лейтенант с продравшегося через льды буксира выгребся с чемоданом на топливный причал Артюшок и сопровождаемый сворой любопытных собак закарабкался по обледенелой тропе на перевал к бухте Тарья.
А взобравшись, увидел перед собой внизу груду аляповатых строений, тулова плавбаз и полузасыпанные снегом утлые корпуса субмарин.
Наутро Сун, новоиспеченный «адъютант его превосходительства», явился пред грозные очи командира 16-й дивизии подводных лодок.
Командир дивизии контр-адмирал Савич-Демянюк жестко царапнул взглядом долговязого лейтенанта и ничем не выказал своего удовлетворения. А причины были: новой оргштатной директивой он вступал в категорию «вице-адмирал» и по новому штату ему полагался адъютантом не какой-нибудь мичман, а офицер с полнокровным военно-морским дипломом. Совсем иная весовая категория.
Властолюбивый, хитрый, жестокий к подчиненному воинству, Савич-Демянюк не скрывал своих устремлений и заявлял открыто:
- Я вас всех в бараний рог согну, а через год вице-адмиралом буду!
И воинство не сомневалось: «Такой будет».
Кратко вразумив лейтенанту круг его обязанностей, не регламентированных никакими уставами, а именно - встречать, сопровождать, фиксировать приказания и контролировать исполнение - адмирал прошелся по штабной плавбазе «», открыл дверь в одну из кают и приказал:
- Все, кто здесь живет, ищите другое место. Здесь будет располагаться мой адъютант!
Обитатели каюты, капитан-лейтенанты, оба старпомы подводных лодок типа «Сталинец» В.Пранц и Р.Голосов молча поднялись, ничем не выдали своих эмоций и так же молча дождались исчезновения адмирала. А потом второй из них с презрением оглядел лейтенанта, выразительным пасом загнал лейтенантский чемодан в угол каюты, сплюнул и вышел вон.
Знал бы Сун, что в будущем оба они, теперешние капитан-лейтенанты, станут великими теоретиками искусства ВМФ! Адмиралами, а у Р.Голосова пятнадцать лет спустя - командира подводной лодки С-145, он будет в старпомах, и этот холод отчуждения сохранится на все годы. Впрочем, этого знать он не мог...
Так началась карьера морского лейтенанта.
...Сун, освоив круг несложных, но хлопотных обязанностей, быстро смелел и прогрессивно хамел. Он скоренько усвоил: в искусстве управления сложным подводным и базовым хозяйством дивизии адъютант - есть величина более опасная и коварная, чем сам адмирал. А коварство должности заключалось в следующем:
Адъютант Сун, перелопачивая за сутки огромный поток «входящих и исходящих» (в отдельные периоды - более сотни), аккуратно записывал в «книгу контроля» все грозные резолюции начальства и сроки их исполнения. И ежели он симпатизировал, то за 2-3 дня исполнителю:
- Товарищ капитан первого ранга. Разрешите напомнить. Послезавтра в 17:00 вы должны доложить об исполнении того-то и того-то...
- Ой! Спасибочки, дорогой! Совсем закрутился! Еще раз спасибо!
А ежели адъютант не симпатизировал, то хладнокровно выжидал день «Д» и час «Ч» и докладывал адмиралу:
- Товарищ адмирал. Истек срок исполнения вашей резолюции на таком-то документе. А командир 92-й бригады капитан 2-го ранга Медведев не выполнил... Предположительно, забыл. Или не считает...
Адмирал взревывал, как разъяренный вепрь; неисполнитель немедленно подвергался жесточайшему разносу, с непременными дисциплинарными оргвыводами.
Дело ставилось на широкий размах и редкий день командиры бригад, береговой базы и другие «вожди местного значения» не получали по 2-3 выговора и 1-2 ареста. Конечно, комбригов на губу никто не сажал, но карточки скудных поощрений и обильных взысканий флотоводцев быстро переполнялись и требовали новых подшивов.
Нельзя забывать, что это было крутое сталинское время, и чрезмерное количество упущений и, соответственно, взысканий всегда могло перерасти в опасное «качество».
Обжаловать же дикие выверты относительно уставов и дисциплинарных норм никому не приходило и в голову. Именно в те годы народилась знаменитая воинская поговорка: «жаловаться на начальника - все равно, что с...ть против ветра».
Умел-таки держать свое воинство в ежовых рукавицах грозный Савич.
И ежевечерне каперанги и кавторанги, прежде чем идти домой, названивали лейтенанту Суну:
- Как там, дорогой? Вызова не будет? Домой идти можно? Тревожки, хе-хе, не предвидится? В случае чего... лады?
- Идите, отдыхайте, товарищ капитан первого ранга,- милостиво разрешал лейтенант Сун.
- Ну, я пошел. Так, случь чего, упреди. Лады? - утверждался в своей надежде на спокойную ночь осторожный командир бригады.
- Лады. Упрежу.
С течением времени «могущество» адъютанта Суна (этакого маленького Поскребыша) распространилось и на гарнизонный быт.
Сум знал, какая из жен начальников сотворила себе неудачный аборт и для кого надо срочно доставать архидефицитный пенициллин; он стал «своим» среди разбросанных по округе торгов и военторгов, первым встречал прибывающие пароходы и перехватывал материковые деликатесы - редкие вина, конфетные наборы и свежие фрукты. Для семьи адмирала, который подчеркнуто не желал «жить как все».
Правды ради, Сун выполнял негласно и мелкие заказы других, рангом пониже: сказывалось плебейское происхождение.
В тяжелых условиях ледового плена, когда база подводных лодок Тарья неделями была отрезана от камчатской столицы Питера, за отсутствием ледоколов базовые буксиры сутками прогрызались через 2-3-метровые льды и частенько застревали в нескольких милях от берега, а выделенные хозкоманды вытаскивали доставляемые запасы способом «цепочки и страховочных канатов»; оперативное сообщение с Петропавловском могло осуществляться лишь двояко: на собачьей упряжке вокруг бухты либо двухместным самолетиком Ан-2 по вызову.
Адмирал предпочитал второй способ: на вызов гражданской авиации он не скупился. На просьбы же адмиральши - «взять с собой в столицу за покупками» - неизменно и категорически отрезал: «Мест нет!». А второе место также неизменно занимал адъютант, непременно с пистолетом в расстегнутой кобуре. Так полагалось. Хотя Сун временами и недоумевал: кому из негодяев-диверсантов нужен его начальник и каким-таким образом они могут добраться в эти снеговые дебри? Разве что с Аляски на собаках?
На строевых смотрах подводного воинства адмирал цепким скоком шел позади шеренг и присматривался: чья шинель не расшита по спинному шву? А обнаружив оное, командовал:
- Адъютант! Разрезать!
И адъютант Сун доставал бритвенное лезвие и резал шинель: вот так, крест-накрест! Ибо это нарушение считалось вольнодумным и злостным. А служивые стояли на ветру, двигали скулами и молчали. И никто не удивлялся.
Однажды адмирал, не распыляя своих усилий, приказал закоммутировать на себя обоих комбригов, командира базы и долго распекал их по телефону. Сун через переборку не вслушивался: дело привычное.
Неожиданно поступил руководящий звонок из Петропавловска: «Прибыл, срочно и немедленно вызывает в штаб флотилии командующий 7-м флотом адмирал ».
На сей раз комдив Савич адъютанта не взял, а с треском захлопнул дверь флагманской каюты и рявкнул:
- Медведева! Хайкина! В приказ! По десять суток ареста! - и убыл в славный город Питер, в штаб Камчатской военной флотилии.
Лейтенант Сун призадумался: по 10 суток ареста! А за что? Суть раздолба-то он промухал!
Между тем приказ надо было сочинить. И лейтенант, основываясь на базисном опыте предшествующих разгромов, сочинил такой исторический приказ:
Секретно Экз. № _
ПРИКАЗ
командира 16-й дивизии подводных лодок Камчатской военной флотилии 7-го флота
№...
« » февраля 1952 года
б. Тарья Камчатская
Содержание: О злостной неисполнительности и наказании виновных.
За последнее время участились случаи вопиющей неисполнительности со стороны командиров соединений и частей (Е.Медведев, О.Хайкин), которыми не исполнены в установленные сроки входящие №№... от... числа.
Кроме того, лед вокруг корпусов подводных лодок систематически не скалывается, пути и проходы своевременно не расчищаются. Из-под снега при вытаивании местами торчат горлышки бутылок и виднеются желтые пятна, что совершенно недопустимо на территории воинского гарнизона.
Строевые приемы и походные песни на переходах команд не отрабатываются, ссылаясь на снегопады и сугробы.
В результате полного пренебрежения требованиями Корабельного Устава недавно на подводной лодке Щ-109 92-й бригады ПЛ военно-морской флаг был поднят вверх ногами и находился в таком положении, пока это безобразие не было пресечено командиром дивизии в иллюминатор.
В базовой котельной матросы-кочегары устроили коллективную пьянку и пели непатриотические хулиганские песни, чем подрывали честь и достоинство Военно-Морского Флота.
Приказываю:
1. За систематические упущения по службе и халатное исполнение должностных обязанностей арестовать на 10 суток каждого: командира 92-й бригады ПЛ капитана 2-го ранга Е.И.Медведева, командира береговой базы подполковника О.С.Хайкина.
2. Отмеченные недостатки устранить в трехсуточный срок. Приказ объявить офицерскому составу в части касающейся.
Командир 16-й дивизии подводных лодок контр-адмирал В.Савич-Демянюк
Начальник штаба 16-й дивизии ПЛ капитан 1-го ранга А.Резников
Продолжение следует.
