Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Успеть отработать деталь за 10 секунд

Успеть отработать деталь за 10 секунд

Поиск на сайте

Вскормлённые с копья - Сообщения за 02.01.2012

Солистка хора Капеллы. М.Д.Агронский. Часть 19.

26 декабря 1975 г. В Большом зале Филармонии «Реквием» Моцарта. Исполнители: Симфонический оркестр Филармонии и хор Капеллы. Солисты: Рузанна , Карина, Рубен Лисициан и Виктор Юшманов. Дирижер А.Янсонс.
30 декабря 1975 г. в зале Капеллы абонементный концерт «Реквием» Моцарта. Исполнители: Симфонический оркестр Филармонии и хор Капеллы. Дирижер – з.а. Литовской ССР Ионас Алексас.
21 января 1976 г. Концерт в Большом зале Ленинградской филармонии, когда под управлением известного французского дирижёра Шарля Брюка впервые в нашей стране было исполнено одно из выдающихся сочинений современной музыки – опера итальянского композитора Даллапикколы «Узник». Исполнители: Симфонический оркестр Филармонии и академический хор Капеллы.
В газете «Вечерний Ленинград» 2 февраля 1976 напечатана рецензия доктора филологических наук профессора А.Гозенпуда на последние концерты Капеллы совместно с симфоническим оркестром Филармонии. «…В Филармонии уже прозвучали «Иван Грозный» С.Прокофьева, «Поэтория» Р.Щедрина, «По прочтении псалма» С.Танеева; величайшее творение И.Баха «Страсти по Матфею». Зрители познакомились с оперой итальянского композитора Л.Даллапиккола «Узник».




Луиджи Даллапиккола (Dallapiccola, 1904 - 1975)

Несомненно, после «Воццека» на Западе не появилось произведение такой глубины и мощи. «Узник»- одноактная драма, вернее последний акт трагедии. Хотя композитор строит музыку на додекафонной основе, он не порывает связей с классической традицией (Верди, Пуччини) и искусством великих контрапунктистов. Сочетание четырех- и пятиголосного хоров как бы воссоздаёт манеру венецианских мастеров XVI – XVII в. Однако Л.Даллапиккола менее всего стремится к стилизации. Раздвигая рамки «камерной» оперы, он хотел придать теме страданий и мук Узника общечеловеческий обобщающий смысл, характерный для «страстей» и реквиема. Центральной идеей «Узника» является пламенный призыв к свободе, страстная ненависть к палачу народов – фашизму. Хоровая партия имеет не меньшее значение, чем оркестровая. Нельзя не отметить заслуги художественного руководителя Капеллы Владислава Чернушенко, понявшегосвоеобразие хорового письма Даллапикола. Во втором отделении концерта в Филармонии (21.01.1976) были исполнены произведения К.Дебюсси и М.Равеля. Особенно богато новыми тонкими оттенками «Утро» Равеля с дивно расцветающей темой любви, и полная дикой, необузданной силы и буйства жизни – вакханалия. Успех дирижера (Ш.Брюк) и оркестра в исполнении финала сюиты Равеля («Дафнис и Хлоя») разделила и хоровая капелла».
16 февраля 1976 г. В преддверии съезда партии в зале Капеллы прошёл цикл концертов. Первое исполнение кантаты Н.Шахматова «Волжский сказ о Ленине» и оратории Л.Пригожина «Слово о полку Игореве».
27 февраля 1976 г (пятница). В зале Капеллы «Виринея» С.Слонимского. Солисты А.Агронская, Т.Изотова, Т.Барыбина, Г.Марченкова, Ю.Бумагина, Б.Марешкин, Г.Беззубенков. Дирижер В.Чернушенко.
Во втором отделении сочинение Г.Свиридова «Патетическая оратория» для баса, смешанного хора и большого симфонического оркестра на слова В.Маяковского. Солисты Г.Селезнёв и М.Грозная. Дирижер В.Чернушенко.




Государственная академическая Капелла. Вид на сцену и орган.

1976 г. Весенние гастроли в городах Украины.
20 мая 1976 г. Донецкая областная филармония. « Девятая симфония» Бетховена. Солисты Агронская, М.Грозная, Е.Попов, Г. Беззубенков. Дирижёр Павел Кравченко.
3 июня 1976 г. Выступление Капеллы в Москве. В Большом зале Консерватории прозвучали:
«Петровские канты на Полтавскую победу».
Архангельский «Помышляешь день страшный».
Бах. «Мотет № 2».
Брукнер. «Virga ilsse?»
Равель. Три песни.
Щедрин. Четыре хора на стихи Вознесенского.
Свиридов. Три хора из музыки к драме А.Толстого «Царь Фёдор Иоаннович»: «Молитва», «Любовь святая», «Покаянный стих».
Новиков. «Весёлый пир».
Чесноков. «Дубинушка».
Русские народные песни: «В тёмном лесе», «Уж как пал туман», «На горушке, на горе» и др.
На втором концерте Капеллы в Москве была исполнена оратория Гайдна «Времена года».




Встреча со знаменитым тенором И.С.Козловским (в центре) после концерта хора Капеллы в зале московской консерватории. Александра во втором ряду правой части снимка выглядывает из-за плеча восьмого мужчины.

После выступления хора Капеллы в Москве в журнале «Советская музыка» (1976 №10, с.68-69) была опубликована рецензия музыкального обозревателя журнала В.Живова.
«Прошедший филармонический сезон обрадовал обилием хоровых концертов. Событийными стали гастроли в Москве старейшего русского профессионального хорового коллектива – Ленинградской государственной академической капеллы имени М.И.Глинки.
В каком состоянии находится сегодня капелла? Вышла ли она из творческого застоя, о котором свидетельствовали предшествующие ее московские гастроли восемь лет назад? Эти вопросы не могли не волновать всех любителей хорового пения.
Сольная программа ленинградцев в Большом зале консерватории включала сочинения русских композиторов XVI-XVIII веков, один из мотетов Баха, хоры Брукнера и Равеля, ряд произведений советских композиторов и народных песен. Редко бывает, чтобы исполнителям удавались сочинения столь разных стилей. В этом смысле концерт капеллы не составил исключения. В «Петровских кантах на Полтавскую победу» хор порадовал ярким, сочным, иногда почти громоподобным fortissimo и мягким, тишайшим pianissimo. Обратили на себя внимание четкая артикуляция, точная расстановка пауз, подчеркивающих смысловое значение текста. Прекрасное впечатление оставил коллектив в хоровом концерте А.Архангельского «Помышляю день страшный». Особо хочется отметить благородство, теплоту звучания, выразительность и естественность фразирования, отсутствие утрировки в подчеркивании кульминационных точек музыкальных построений, с чем нередко приходится сталкиваться, слушая хоровые сочинения этого стиля.
Четыре разнохарактерных хора Р. Щедрина на стихи А. Вознесенского требуют от исполнителей большой гибкости, владения различными приемами хоровой техники. Тем приятней, что коллектив не только успешно справился с техническими задачами, но проявил себя тонким, чутким интерпретатором этих небольших, но содержательных пьес.




Поэт А.Вознесенский и композитор Р.Щедрин. 1987.

Три хора Г.Свиридова – «Молитва», «Любовь святая» и «Покаянный стих» из музыки к драме «Царь Федор Иоаннович» А.К.Толстого, прозвучали как музыка истинно возвышенная и пробуждающая высокие чувства.
Интересно было задумано исполнение сложного полифонического Мотета № 2 Баха, написанного для двойного хора. Стремясь, видимо, к большей гибкости и подвижности хоровых партий, дирижер поручил мотет камерному составу (каждый хор состоял всего из 19 человек). Исполнители расположились на сцене не по партиям, как обычно, а квартетами. Этот принцип, практиковавшийся В.Чернушенко в работе с самодеятельным хором, перенесен им сейчас и в профессиональный коллектив. Несомненно, он много дает для объемности звучания, он стимулирует артистические возможности каждого певца. Вместе с тем при квартетной расстановке стали более заметны огрехи в вокально-интонационной технике хора, ритмической и артикуляционной четкости исполнения. Вообще, как уже говорилось выше, не все номера в программе одинаково убедительны. Так, в трех хоровых песнях М.Равеля – «Николетта», «Три птицы» и «Рондо» хотелось бы больше изящества, грации, филигранной отточенности штрихов и нюансов, не было цельности в трактовке хора А.Новикова «Веселый пир». Тем не менее сольный концерт Ленинградской капеллы оставил хорошее впечатление, показав, что на сегодняшний день коллектив обладает многими прекрасными качествами. Это прежде всего естественная, ненапряженная манера пения, мягкий, теплый, благородный звук, чистота интонации, выровненность тембров в партиях.
Названные качества были еще раз продемонстрированы ленинградцами в исполнении оратории Гайдна «Времена года» в Большом зале консерватории 1 и 2 июля с участием Симфонического оркестра Московской филармонии. Жизнерадостный, светский характер музыки, близость ее к народным истокам отличают это произведение от многих других ораторий XVIII - начала XIX века, в которых господствует религиозная тематика. Значительное место занимают здесь хоры. В отличие от сольных речитативов, арий и каватин, как правило, они развернуты, монументальны, и в некоторых случаях напоминают целые сцены. Например, № 19 из второй части - «Гроза» или № 29 из третьей части – «Хор земледельцев и охотников».




Мягко, тепло и поэтично прозвучали первые хоровые номера. Отлично филировали на piano сопрано, благодаря чему, несмотря на высокую тесситуру, в звучании не ощущалось крикливости. Правда в № 6 хотелось бы более рельефного выявления полифонической ткани в фуге и большей напряженности развития в кульминации. В этом смысле больше удалась фуга № 9, спетая очень динамично, ка бы на одном дыхании. А вот фуга в «Грозе» (№19) получилась несколько вяловатой. Здесь требовалось больше упругой энергии, метрической чёткости.
В то же время в этом номере отмечу изумительное pianissimo в конце сцены, превосходный тембровый и динамичный ансамбль. Как показалось, чуть медленно и слишком пунктуально метрично была исполнена фуга из № 21, из-за чего возникло ощущение некоторой статичности. Зато очень яркое впечатление оставил хор в масштабной «Сцене земледельцев и охотников» (№ 29), порадовавший богатством тембровых красок, яркостью динамических смен, гибкостью вокальной техники. Задорно, напористо прозвучали № 31, а также №№ 38, 40 из последней части оратории, мощно, величественно был спет сложный развернутый двойной хор № 44, завершающий сочинение.
Важно отметить, что сольные партии пели участники капеллы Т.Барыбина (сопрано), Е.Попов (тенор) и О.Акимов (бас), с честью справившиеся с ответственной задачей. Дирижировал «Временами года» художественный руководитель капеллы В.Чернушенко, порадовавший ясным, продуманным интерпретаторским планом, хорошим ансамблем солистов хора и оркестра. Есть все основания думать, что в лице Чернушенко Ленинградская капелла обрела талантливого, перспективного руководителя».
24 июня 1976 г. Завершая сезон 1975/1976 года, Капелла приняла участие в традиционном фестивале искусств «Белые ночи», который был посвящен творчеству Д.Д.Шестаковича. Были исполнены хоровые поэмы композитора на стихи революционных поэтов, а также его обработки народных песен.
1976 г. Осенние гастроли по Сибири. Иркутская филармония
25 сентября 1976 г. Бетховен «Девятая симфония».
28 и 29 сентября 1976 г. Моцарт «Реквием». Солисты А.Агронская, М.Грозная, Ю.Антонова, Л.Павлинова, Е.Попов, Г.Беззубенков. Дирижёр Павел Ядых.
9 и 10 октября 1976 г. в концертном зале государственной филармонии г. Томска состоялось открытие XXXI сезона симфонических концертов. Томский симфонический оркестр и ленинградская капелла исполнили «Девятую симфонию» Бетховена. Солисты А.Агронская, М.Грозная, Е.Попов, Г. Беззубенков. Дирижер - Борис Бабенко. (Газета «Красное Знамя» от 7.10.1976 г.) 8 октября состоялся сольный концерт Капеллы.




Концертный зал Филармонии в г. Томске.

В этой же газете от 12 октября была помещена статья В.Сотникова «Концертный сезон открыт»: «…Все произведения, прозвучавшие в программе сольного концерта капеллы по-своему интересны. Это были редко исполняемые канты Петровской эпохи в честь Полтавской победы, «Ковыль» Сахновского, «Мотет» Баха, хоровые концерты Бортнянского и Архангельского, «9 января» Шостаковича и др.… Хору лучше удалась тихая и средняя звучность, меньше – форте. Здесь хор иногда грешит форсировкой, что влечёт за собой погрешности в строе. Хорош динамический ансамбль между партиями. Хорошо, на наш взгляд, прозвучал хоровой концерт Архангельского, исполненный капеллой прикрытой, строгой звучностью. С эпической широтой и глубиной был спет хор Сахновского «Ковыль». А вот хоровой концерт Бортнянского, на наш взгляд, не вполне удался по форме. Отрадно было услышать одно из интереснейших и сложнейших произведений Д.Шостаковича «Девятое января». Это произведение, требующее от хора и дирижера огромных физических и эмоциональных сил и энергии, редко включается в концертные программы хоровых коллективов…. В начале второго отделения выступал камерный состав хора. Надо отметить расстановку певцов в этом составе по квартетам. Это делает звучание объемным и более красочным. В исполненном «Мотете» Баха хор продемонстрировал хорошую вокальную технику пения в быстрых темпах, владение полифоническим стилем. Интересным было знакомство с хорами Равеля. Особенно удачным было исполнение хора «Три птицы». Здесь надо отметить и выступление с сольными партиями певцов И.Селезнёвой, Е.Курбатовой, В.Тимонина и Е.Бортникова. В концерте прозвучали четыре хора ленинградского композитора Ю.Фалика под общим названием «Осенние песни». Хочется отметить из них хоры «Поднялась, шумит непогодушка» на слова Никитина, и «Ржавые ёлки» на слова Жигулина.
За тридцать лет существования Томского симфонического оркестра «Девятая симфония» Бетховена прозвучала впервые…. Финал в хоре, в оркестре и у солистов стал апофеозом всего произведения».
18 октября 1976 г в большом зале консерватории Новосибирска состоялось открытие фестиваля «Новосибирская осень», в течение которого Ленинградская капелла дала три концерта, в том числе в филармонии 17.10.1976 (воскресение) пели «Девятую симфонию» Бетховена. Солисты А.Агронская, М.Грозная, Е.Попов, Г.Беззубенков. Дирижер Арнольд Кац.
19 и 20 октября 1976 г. И.Ф.Стравинский «Симфония псалмов» для смешанного хора и оркестра. С.М.Слонимский. Ораториальная сюита из оперы «Виринея». Солисты А.Агронская, Т.Барыбина, Т.Изотова, Г.Марченкова, Ю.Бумагина, Н.Громов, Г.Беззубенков.




Концертный зал филармонии в Новосибирске.

Продолжение следует

Воспоминания и размышления о службе, жизни, семье / Ю.Л. Коршунов. - СПб. : Моринтех, 2003. Часть 6.



С.М.Буденный во время парада. Паоло Трубецкой. Памятник императору Александру III.

Теперь о втором московском эпизоде. Как-то в субботу за мной приехал однокашник и давний сослуживец отца начальник Главного управления кораблестроения вице-адмирал Н.В.Исаченков. Для нахимовского начальства чин Николая Васильевича был очень высок и, естественно, меня незамедлительно отпустили с ним до воскресенья. Два дня, проведенные в семье Исаченковых, несомненно, внесли разнообразие в московскую жизнь, если бы... Если бы не одно происшествие.
В воскресенье после детского застолья место за столом заняли взрослые. Мы же, мальчики и девочки, в основном мои сверстники. спустились с волейбольным мячом во двор. Поначалу все шло хорошо. Перетянутый ремнем с начищенной до блеска бляхой парадный мундир со множеством пуговиц и жестким стоячим воротником отнюдь не мешал мне быть ловким. Но вот откуда-то из соседнего двора появилась компания мальчишек. Были они нашего возраста, но явно хулиганистые. В наш адрес и, главное, в адрес девочек пошли комментарии, далеко не всегда цензурные. Я один из всей компании был в погонах, и это, по моему глубокому убеждению, налагало на меня определенные обязательства. Без особой задиристости, но достаточно твердо я потребовал прекратить ругань. В результате завязалась потасовка. Не помню как, но мальчишек мы одолели. Однако, ретируясь, они начали швырять в нас камни. Не то чтобы камни, так, камешки. Тем не менее один из них угодил мне в голову. Ничего страшного не произошло, но камешек, видимо, попал в сосуд, и крови было мною.




И.К.Айвазовский «Морское сражение при Синопе 18-го ноября 1853 года

Увы, самое неприятное для меня было впереди. Выскочили перепуганные взрослые, схватили меня и потащили домой. Все дети последовали за нами. Что пугало меня больше всего? Представьте себе, отнюдь не текущая кровь, а... манжеты, да, да отцовские жестко накрахмаленные манжеты. Они в моем понимании в какой-то мере являлись символом моего будущего офицерства. Я уже упоминал, что все мы воспитывались тогда на «Морских рассказах» К.Станюковича и «Капитальном ремонте» Л.Соболева. Ну, а так как белоснежной офицерской сорочки под мундиром, естественно, не было, а была лишь обычная тельняшка, то пристегнуть манжеты было не к чему. Закрепил я их просто — с помощью шнурков от ботинок, пропущенных через рукава, как крепят варежки у малышей. Когда я представил себя, стоящим при всех в тельняшке, с манжетами на шнурках, мне стало не по себе. Вцепившись в мундир, я ни за что не давал его снять. Сдался только в ванной, когда за оставшейся со мной Марией Викентьевной, женой Н.В.Исаченкова, закрылась дверь.




Парадный расчет Нахимовского училища готов к следованию на Красную площадь
Много лет спустя, встретив как-то в Москве служившего тогда в ГУК капитана 2 ранга В.Н.Исаченкова, сына Николая Васильевича, мы вспомнили наших родителей. С удовольствием вспомнили и потасовку с мальчишками во дворе.

ВЕЧЕРНЯЯ ПРОГУЛКА

Вот уже многие десятилетия ежедневно по будним дням ровно в 9 часов вечера из распахнувшихся ворот училища, что на 13-й линии Васильевского острова, рота за ротой выходят на вечернюю прогулку курсанты. Говорят, так было и до революции, когда училище называлось Морским корпусом. Так было и в годы моей учебы, а называлось оно тогда Высшим военно-морским училищем им. М.В.Фрунзе.
Из ворот — налево на набережную Невы, затем опять налево, на 12-ю линию, по Большому проспекту и назад, в те же ворота, а иногда и еще один круг, в зависимости от погоды и настроения дежурного по училищу. Не знаю, как сегодня и как было до революции, но в наше время на вечерней прогулке обязательно пели.




Старая открытка. Памятник Крузенштерну.

Прокачать легкие после дня, проведенного в помещении, было не только полезно, но и приятно, поэтому пели не по принуждению, а от души. Об одном случае, связанном со строевой песней, я и хочу рассказать.
В 1951 году после перехода на третий курс меня назначили старшиной роты младшего курса. По училищным меркам это была достаточно высокая должность. Из общего кубрика я переехал в отдельную, так называемую старшинскую каюту, а на мои погоны легла широкая нашивка главного старшины, бескозырку же сменила фуражка с кокардой. Мое главстаршинство совпало с присвоением отцу контр-адмиральского звания, и свои новые погоны мы обмывали вместе.
Но вернусь к описываемому событию. Произошло оно накануне зимней экзаменационной сессии. Моя рота, выведенная на вечернюю прогулку, маршировала в общем ротном потоке. Как и другие старшины, я шел слева от строя. Рота пела песни, одну за другой. Пели лихо, с присвистом, соревнуясь с шедшими впереди и сзади, О чем пели — я и не задумывался. На мой взгляд, пели неплохо, во всяком случае, громко.
Когда свернули на 12-ю линию, запевала начал «Марусю». Есть такая песня о девушке, которая «ничего не говорила, только рядом до речки дошла...», но «первой роте она ночью приснилась, а четвертая рота заснуть не могла». Песня появилась недавно, и восемнадцатилетние мальчишки пели ее с особым задором. Неожиданно слышу из темноты, с тротуара, знакомый голос начальника строевого отдела училища:
— Старшина роты, остановите роту!
— Рота, стой!
Песня замолкла.
Капитан 1 ранга А.И.Востриков, живя где-то поблизости, имел обыкновение периодически контролировать вечернюю прогулку. Кавалер многих боевых наград, герой боевых действий под Новороссийском, строгий, но всегда справедливый начальник, Александр Иванович пользовался у курсантов не только уважением, но и любовью.




Капитан-лейтенант А. И. Востриков ставит задачу командирам подразделений. Слева направо: политрук Н. Н. Голованов, старший лейтенант А. М. Фишер, лейтенант А. В. Куницын, капитан-лейтенант А. И. Востриков, секретарь партбюро 144-го батальона сержант Г. М. Рожковский. - Монастырский Ф. В. Земля, омытая кровью. — М.: Воениздат, 1961.  А.И. Востриков – герой боев под Ленинградом, в Приазовье и на Кавказе. Почетный гражданин г. Темрюк.

— Кто разрешил петь эту песню? Похабель, безобразие! Главный старшина Коршунов, после прогулки ко мне!
Что мне оставалось делать? Только ответить: «Есть!»
— Рота, шагом марш!
Возвращались в училище, естественно, уже без песни.
После прогулки являюсь к А.И.Вострикову. В кабинете уже собраны все старшины рот. После короткого, четкого и, как всегда, не оскорбительного разноса получаю взыскание - трое суток ареста.
Нельзя сказать, что гауптвахта меня испугала, хотя я на ней ни разу еще не сидел. Дело заключалось в другом. На носу были экзамены, и гауптвахта срывала мне, по крайней мере, два из них. Сдавать экзамены пришлось бы уже в каникулы, которых я практически лишался. Это означало: прощай ежедневный каток, театры, девушки и все удовольствия, связанные с коротким зимним отпуском. Одним словом, настроение было препаршивое.




Утром, расстроенный, докладываю своему командиру роты капитану 3 ранга Н.Р.Любавину:
Вчера получил от Вострикова трое суток ареста.
За что?!
За песню на вечерней прогулке.
— Какую?
— «Маруся.»
— Что он сказал?
— Похабель, безобразие!
— Так и сказал?
— Да.
Наум Рафаилович, длинный, чернявый, известный в училище шутник и прибаутчик, вечно смешивший роту своими остроумными и поучительными житейскими историями, отошел к окну, посмотрел в него, помолчал и сказал:
- Ничего, эту проблему мы решим. Иди на занятия, в обед зайдешь ко мне.
Так я и сделал.




- Садись и слушай. Эту песню написал Соловьев-Седой. Ее исполняет ансамбль Советской Армии имени Александрова, но главное — она вошла в сборник песен, за которую Соловьев-Седой получил Сталинскую премию.
Н.Р.Любавин помолчал и многозначительно, с ударением добавил:
- Стал лауреатом Сталинской премии. Мой тебе совет: если не хочешь сидеть на гауптвахте, иди к начальнику политотдела и скажи, что Востриков арестовал тебя за то, что рота пела эту песню. Спроси его, если эта песня действительно «похабель», то почему за нее дали Сталинскую премию? Если не «похабель», то за что ты получил трое суток ареста? Понял? Дальше думай сам.
Не могу сказать, что предложение командира роты привело меня в восторг. Какое-то внутреннее чувство подсказывало, что здесь не все чисто и честно. Однако нежелание потерять отпуск оказалось сильнее. И вот я у кабинета начальника политотдела. Прошу разрешения зайти. За столом невысокого роста толстенький капитан I ранга П.И.Бельский.
— Заходите, товарищ курсант, садитесь (фамилию мою он, конечно, не помнит). Рассказываю о своем аресте и с самым наивным видом задаю коварный вопрос. Помню, как забегали маленькие глазки начпо. Теперь-то это понятно: ведь до смерти И.В.Сталина оставалось еще два года. Задав пару уточняющих вопросов. П.И.Бельский меня отпустил.




В тот же день после ужина А.И.Востриков снова собрал старшин рот.
- Вчера главному старшине Коршунову я объявил трое суток ареста. Свое взыскание отменяю.
И потом в сторону, как бы между прочим: "обыграл меня Любавин".
Итак, дело было сделано. Арест отменен, отпуск сохранен. Из кабинета начальника строевого отдела я вышел окрыленный. Однако душевное спокойствие не наступало. Звоню отцу. Он в то время был начальником Центрального научно-исследовательского института военного кораблестроения.
— Пап, есть вопрос, можно к тебе?
— Приезжай.
Беру у Н.Р.Любавина увольнительную и лечу к отцу за советом.
В приемной знакомая секретарша, приветливая и улыбчивая. Скидываю шинель. Палаш, естественно, беру с собой. Отец в конце большого кабинета за письменным столом. Взгляд. как всегда, поверх очков, отец приветливо улыбается.
— А. Юрка, заходи. Располагаюсь в одном из огромных кожаных кресел, стоящих перед столом. Палаш кладу на стол, который, как и вся мебель, стоявшая в кабинете, когда-то принадлежал ведомству фашистского гросс-адмирала Деница. Ее вывезли из Германии в 1945 году в счет репарации. Рассказываю про арест. Отец слушает внимательно. Однако понимаю, что главное — впереди. Главное — это как я от ареста избавился. Не без внутреннего волнения перехожу к главному. Отец, все так же внимателен, но насторожен. Наконец заканчиваю и молча жду. Молчит и отец. Чувствую - - грозы не миновать. Так оно и было. Единственными словами, произнесенными им, были: «Подлец, негодяй! Вон отсюда!»


Продолжение следует.



Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru


Главное за неделю