— Кто учился пению вместе с тобой? — Вместе со мной на курсе вокального отделения учились и окончили училище 12 человек: Буцин Сергей (тенор), пел в Свердловском театре оперетты. Воеводина (меццо-сопрано), пела в Капелле. Глинкина Ася (меццо-сопрано) стала солисткой Одесского оперного театра. Мы с тобой слушали её в роли Марфы-раскольницы в опере М.П.Мусоргского «Хованщина» в один из летних отпусков, проведённых на Бугазе под Одессой. Жучков Александр (тенор) стал солистом ансамбля Балтийского флота в Калининграде. Зиганшина Халима (сопрано), пела в Малом оперном театре. Липатова Татьяна (сопрано) пела в хоре Капеллы. Малишава Валерий (бас) преподавал в Музыкальном училище в Архангельске. Павлов Алексей (бас), пел в Капелле. Панова Валентина работала в Театре музыкальной комедии Ленинграда. Смоляк Юрий (баритон), пел в хоре Кировского (Мариинского) театра оперы и балета. Янау Маргарита (меццо-сопрано), пела в хоре этого же театра. Из этого выпуска я училась вместе с Ритой Янау в классе педагога Андреевой Екатерины Павловны.
Андреева Екатерина Павловна. Ленинград. 1970-е годы.
Но в конце обучения меня опекала и выпускала на профессиональную сцену профессор Консерватории Софья Владимировна Акимова. Она очень тактично вмешивалась в вокал, обращала внимание на правильную постановку дыхания у молодых певцов. У меня, правда, с дыханием проблем не возникало. Это связано с тем, что дед учил меня дома играть на английском рожке, которым владел в совершенстве и где правильное дыхание играет основную роль. На первом курсе вместе с Екатериной Павловной ездила на фестиваль молодых дарований в Москву. Пела русские народные песни «Зачем тебя я, милый мой, узнала» и др. Аккомпанировала преподаватель училища профессионал высочайшего класса и замечательный человек Гита Соломоновна Сокольская. Была в гостях у солиста Большого театра В.В.Ивановского на Котельнической набережной. Слушала в Большом театре оперу Н.А.Римского-Корсакова «Царская невеста». Партию Марфы очень хорошо пела солистка хора Алла Соленкова, с которой меня познакомили – даже брала у неё ноты. Голос у неё удивительно красивый, но маленький, не всё было слышно. Была на концерте хора Свешникова, запомнились песни «Соловушка», «Не корите меня, не браните» и др. — Расскажи подробности о выпускных экзаменах. — К экзаменам готовилась не очень усердно, кроме музыкальной литературы, которая мне нравилась не только как интересный предмет, но и как его преподносила замечательный педагог, фамилию которой, к сожалению, запамятовала. Помню, что ходила с дочкой Машей в Зоосад, где двухлетнего ребёнка катал на каруселях однокурсник Саша Жучков, а я читала учебник. Заключительные государственные экзамены по вокалу проходили в большом зале училища в присутствии не только государственной комиссии, но и при полном зале преподавателей, студентов всех специальностей и даже приглашённых родственников и знакомых. В состав госкомиссии входили представители Консерватории, которые не только оценивали наши вокальные достижения, но и давали рекомендации на дальнейшее обучение в Консерватории. В зале присутствовали практически все мои родственники, в том числе и Вера Андреевна с тётей Женей, которые пришли как на обычный концерт. В этот день экзаменовали меня и Риту Янау. Первой выступала на сцене я со своей сольной программой, в которую были включены девять номеров. Первоначально спела арию Констанцы из оперы Моцарта «Похищения из сераля». Затем пела ряд сцен из других опер и несколько песен.
В частности, ариозо Церлины из оперы Моцарта «Дон Жуан», Марфу ( из 2 и 4 действия) оперы Римского-Корсакова «Царская невеста», сцену Маркитантки из оперы «Суворов» композитора С.Н.Василенко, романс Грига «Сон», русскую народную песню «Отставала лебёдушка». Когда после первого перерыв спела свою сольную программу Рита, мы вместе с ней ушли в свой класс, где отдыхали и балагурили. После окончания очередного перерыва в класс вошла запыхавшаяся Гита Соломоновна и сообщила, что зал уж полон, а артистов всё нет. Нам с Ритой предстояло петь заключительный экзамен. В концерт входили сцены из нескольких опер. В частности, дуэты Прилепы и Миловзора и Лизы и Полины (сцена в спальне Лизы) из оперы Чайковского «Пиковая дама»; квартет: три дамы и Тамино (тенор), партию третьей дамы пела Тамара Свиридова; дуэт сопрано и меццо-сопрано из « Recordare» («Помяни…») из второго раздела «Реквиема» Дж.Верди. После перерыва для обсуждения прослушанных выступлений, нас вызвали снова в зал и объявили оценки – « отлично». Когда закончились экзамены у остальной нашей группы вокалистов, в малом концертном зале училища был накрыт праздничный стол, где были поздравления с окончанием этого этапа обучения и вручение дипломов. На всех мероприятиях присутствовали наши основные педагоги – Екатерина Павловна и Софья Владимировна. Софья Владимировна Акимова-Ершова - известная в музыкальных кругах певица и педагог. Она в 1909 г окончила Лейпцигскую (Германия) консерваторию по классу фортепьяно. Пела в Мариинском театре и даже с Капеллой. В книге А.Ершова «Старейший русский хор» (1978 г) напечатана афиша концерта капеллы, состоявшийся 13 октября 1918 г в зале Морского собрания города Кронштадт. В программе концерта, посвященного революционным событиям 1906 года, был «Реквием» Моцарта. В составе квартета солистов пела партию меццо-сопрано С.В.Акимова. Дирижировал известный английский композитор Альберт Коутс, который в период 1910-1920 годов жил и работал в Петрограде. На другой афише имя Акимовой вместе с Ершовым при исполнении 24 февраля 1923 г в хором Капеллы под управлением М.Г.Климова оратории немецкого композитора Г.Ф.Генделя «Самсон» (либретто Н.Хамильтона по поэме Дж.Мильтона «Samson Agonistes»). Любопытно для современника примечание в этой афише: зал Капеллы отапливается. С 1953 года С.В. работала не только в Консерватории, но и в Музыкальном училище, где руководила классом сольного пения. Когда я оканчивала Музыкальное училище, С.В. отмечала 75-летие. Праздничный стол был накрыт в квартире Акимовой в пятиэтажном доме № 4 по Гороховой улице.
Фасад дома № 4 по Гороховой улице, где жили мои педагоги. Вход в квартиру был со двора. Снимок 2011 г. Это бывший доходный дом общества «Саламандра», построенный в 1907 – 1909 годах по проекту архитекторов Н.Н.Веревкина и М.М.Перетятковича. Идивидуальную выразительность этому дому придают симметричные эркеры и различные по конфигурации окна. Композиционная ось подчеркнута балконом, небольшой мансардой и фронтоном. В отделке удачно примиенен гранит – рациональный материал, практичный в условиях сырого петербургского климата. Над входом помещен симмвол общества – рельеф саламандры (хвостатое земноводное животное, похожее на ящерицу), согласно легенде возникшей из пламени и потому не боявшейся огня.
Мраморная доска на фасаде этого дома (над головой Александры) сообщает: «В этом доме с 1931 по 1941 год жил великий русский певец профессор ленинградской консерватории народный артист СССР Иван Васильевич Ершов». Муж С.В., известный певец (тенор) Мариинского театра (затем профессор Консерватории) Ершов Иван Васильевич, умер в 1943 г. С.В. жила вместе со своей бывшей ученицей (и моим педагогом) Е.П.Андреевой в двух комнатах огромной коммунальной квартиры на четвёртом этаже, куда поднимались на лифте. В эту квартиру можно было попасть и с чёрного входа без лифта, которым иногда пользовались, чтобы не беспокоить соседей, припозднившиеся гости. Управляться с домашним хозяйством этим двум очень занятым работой педагогам помогала домработница. Не мало прибыло гостей – главным образом, учеников С.В. – и на этот юбилей в 1962 г. Мы вместе с Ритой Янау из нашего вокального отделения были среди приглашённых к С.В. Кроме поздравительных речей и тостов был и импровизированный концерт. Я пела «Застольную песню» из оперы Дж.Верди «Травиата» вместе с известным солистом Малого оперного театра М.А. Довенманом, бывшим учеником С.В.
Акимова – Ершова Софья Владимировна. Ленинград. 1970 ? — Кто-нибудь режиссировал программу этого торжества? Кто предложил тебе спеть партию Виолетты? Может быть, тебя и пригласили для участия в вокале? — Нет. Я и ранее неоднократно была в этом доме, где всегда звучали музыка и пение гостей. С.В. прекрасно играла на фортепиано, была профессиональным аккомпаниатором. В тот праздничный вечер всё происходило спонтанно. Первоначально гости, не стесняясь, выпили и закусили за столом. Затем С.В. обратилась к М.А.Довенману: «Мишенька, ты не откажешься спеть гостям что-нибудь из своего репертуара?» Он предложил «Застольную песню», которая больше подходила к данной ситуации. Партию Виолетты С.В. предложила первоначально солистке Малого оперного театра В.Н.Кудрявцевой, но та вежливо отказалась. Тогда С.В. обратилась ко мне: «Надеюсь, споёт Шурочка, она может всё». Далее всё происходило, как написано в нотах первого действия оперы «Травиата». (Дом Виолетты, виден роскошно сервированный стол). Один из гостей, обращаясь к Альфреду, произносит: «Потешь хоть песней нас». Довенман начинает песню: «Высоко поднимем все кубок веселья и жадно прильнём к нему устами,…как дорог душе светлый миг наслажденья, за милую выпьем его! Ловите счастья миг златой, его тяжка утрата, промчится без возврата он жизнью молодой; как пенится светлая влага в бокале, так в сердце кипит пусть любовь. (Я продолжаю партию Виолетты) В словах этой песни глубокая правда, её не принять невозможно, верьте, что всё в этом мире ничтожно – важно веселье одно. Любовь не век живёт, лета не в нашей воле, цветок, поблекший в поле, опять не зацветёт. Ловите, ловите минуты веселья, пока их рок даёт. (Затем продолжаем петь дуэтом). В: Весельем жизнь прелестна. А: Душа любви в ком не полна. В: Известна мне она. А и В: В приюте веселья часы полуночи отрадно провести; всё нас манит; пускай же востока заря застанет веселия пир ночной». В театре по желанию Виолетты гости пошли танцевать. У нас иначе – пошли продолжать пировать. Затем, правда, много пели и другие, в частности, Т.Н.Лаврова, солистка Малого оперного театра, тоже бывшая ученица С.В.
Через десять лет я участвовала в похоронах своего замечательного педагога. Она умерла в феврале 1972 году на 86 году жизни. Панихида состоялась в большом концертном зале Консерватории. Похоронена С.В. на кладбище Александра-Невской Лавры, рядом со своим мужем – И.В. Ершовым. В 1978 году были изданы «Воспоминания певицы», где можно узнать не только о творческом долголетии С.В., но и её вокально – методических приёмах обучения певческому искусству. Из музыкальной энциклопедии: Акимова Софья Владимировна (15 (27) III 1887, Тбилиси - 16 I 1972, Ленинград) - певица (сопрано) и педагог. Заслуженная артистка Узбекской ССР (1944). В 1909 окончила Лейпцигскую консерваторию по классу фортепьяно К. Вендлинга. Брала уроки пения у М. А. Славиной и С. М. Мирович (Петербург). В 1913-29 солистка Мариинского театра. А. - одна из лучших исполнительниц партий в операх Р. Вагнера: Эльза, Елизавета, Зиглинда, Брунгильда ("Лоэнгрин", "Тангейзер", "Валькирия", "Гибель богов" ). Часто выступала вместе с мужем - И. В. Ершовым. Значительным событием музыкальной жизни стало их совместное. выступление в опере "Сказание о невидимом граде Китеже" в партиях Февронии и Гришки Кутерьмы. Другие партии: Марина Мнишек, Тамара. В 1919-25, 1929-52 преподавала в Ленинградской. консерватории (с 1939 - профессор). Среди учеников Т.Н.Лаврова, В.И.Кильчевский, М.А.Довенман.
Заслуженный работник Туапсинского морского торгового порта Герман Николаевич Салов написал книгу о порте, с которым связана вся его жизнь. Герман Николаевич – фигура в Туапсе известная. Он автор многочисленных исторических трудов о родном городе, о его роли в Великой Отечественной войне, о знаменитых горожанах. Но главное и особенное место в работах и монографиях Салова занимает морской порт. Ведь с ним связана вся жизнь этого замечательного человека. Недавно Герману Николаевичу исполнилось 75 лет. Мы встретились с ним, чтобы от имени сотрудников порта и всех горожан поздравить его с юбилеем и расспросить об интересных фактах биографии и творческих достижениях. Море тянуло к себе Германа Николаевича с детства. Это и определило его жизненный выбор, когда в 1950 году он стал воспитанником Военно-морского подготовительного училища в городе Энгельсе. Молодой человек и подумать не мог, что спустя несколько лет он будет исполнять обязанности вахтенного штурмана в тихоокеанской экспедиции по исследованию Курильской гряды. В Туапсе Герман Николаевич приехал в 1958 году и, конечно же, устроился на работу в морской торговый порт. Он плавал капитаном на буксирах «Кендерли», «Борей», «Авангард», «Антей», «Меркурий». Во время штормов Салов возглавлял спасательные операции. Вместе со своим экипажем вызволял из беды сухогруз «Симферополь», который сел на мель. А за героизм и храбрость, проявленные во время тушения пожара на теплоходе «Слуцк», Герман Николаевич был награжден медалью «За отвагу на пожаре». Также Салов активно участвовал в строительстве портовой больницы, жилых домов. В 1985 году проявившего себя с наилучшей стороны работника порта пригласили на работу в горком партии. В 1991 году Герман Николаевич возглавил управление делами администрации города. А в 1994-м Салов вернулся на родное предприятие старшим диспетчером портового флота.
В 2001 году Герман Николаевич ушел на заслуженный отдых. Хотя понятие «отдых» к этому веселому и жизнерадостному человеку вряд ли применимо. Герман Николаевич ведет активную общественную жизнь, встречается с сотрудниками порта и практически все время посвящает научной работе. Толстые рукописные книги, посвященные Туапсе, почетным жителям города, тяжелым военным годам, украшенные многочисленными рисунками, – плод многолетнего кропотливого труда этого замечательного человека. Когда столичные журналисты приехали в наш город для съемок фильма о героической обороне Туапсе, они сразу обратились к Герману Николаевичу, начав с досконального изучения исторических и краеведческих трудов заслуженного портовика. – Война – это боль каждого из нас, – говорит Герман Николаевич, – три моих дяди воевали за Родину, папа трудился на оборонном заводе. Сейчас Герман Салов работает над книгой о возникновении города Туапсе. Чтобы труд был глубоким и всесторонним, Салов досконально изучает историю... Древнего Египта, Византии и Римской империи. Ну а гордость нашего земляка – монументальная книга «Полная история Туапсинского порта». – Эта книга еще не закончена, – улыбнулся мой собеседник, – я ее пишу до сих пор. Ведь каждый день здесь происходят новые события, я встречаюсь с сотрудниками, ветеранами, смотрю, как развивается мой родной порт. – Пользуясь случаем, хочу пожелать нынешнему руководству порта и дальше соблюдать и поддерживать трудовые традиции предприятия. С гордостью могу отметить, что у наших портовиков замечательный плавсостав. Уважение к капитану, прекрасное содержание судов – вот что всегда отличало Туапсинский порт. Надо и дальше держать марку! Докеров призываю продолжать традиции бывших бригадиров Владимира Федоровича Макушева, Константина Федоровича Илющенко. Невзирая на кризисы, увеличивайте прибыль, расширяйте социальные блага. В общем, держите марку!
Сафронов Юрий Анатольевич. - МЫ РОСЛИ ВМЕСТЕ. Л.Димент.
Юрий Анатольевич Сафронов в 1-м Балтийском училище был комсоргом, отличником. Правофланговый красавец, орёл, завидный жених не был обделён вниманием девушек. Но на 3-м (2?) курсе с ним случилась беда. Мы не были жеманней, чем девы из пансиона благородных девиц. Или юного студиоза и бузотёра - Михайлы В. Ломоносова. Праздники в увольнении с ночёвкой встречали коллективно на «хатах» знакомых девиц и их подружек. Выпивали, разумеется, основательно. И вот просыпается по утру Юра, а рядом голая хозяйская дочь – маленькая, корявая каракатица. И слюнявые улыбки её родителей. Юра гулял не с ней, а с высокой и красивой. У них были серьёзные отношения. Но ушлые хозяева под каким-то предлогом её спровадили, а свою стерву подложили сонному бедолаге. В училище разразился скандал, когда эта падла в кабинете начальника училища швырнула на стол свои не первой свежести, «осквернённые» трусы и показала справку о беременности. Встал вопрос: или курсант женится на «непорочно зачатой», или будет списан матросом на флот. Выбор был жуткий: потеряв любимую девушку, связаться с подлой уродиной или, недоучившись, без образования, выйти на «гражданку» в 26-27 лет. В те годы матросы по закону служили 5 лет, а порой и на год–два больше (если оказывались где-нибудь на Кубе, или в Египте). Что это для «инкубаторского», не имеющего с детства представления о штатской жизни, сироты? Юра выбрал второе. Не знаю – как сложилась его судьба. Что с ним стало? В Либаве, где я в 1956-м служил в ОВРе, на тральщике повесился подлежавший сокращению юнга, когда ему командир «аннулировал» приказ о демобилизации. (Это такая дубовая шутка офицера-самодура). А стерва оказалась не беременной. И подруги после того, как она проговорилась, что Юра её "не использовал", а липовую справку сделал студент-медик, с которым она крутила, основательно её поколотили у нас на вечере и вышвырнули из училища. А АДИК сочинил стихотворениестихотворение «УТРО В ОКНАХ»:
Утро в окнах. Кончен пьяный бред. Мы проснулись трезвые и злые. На столе, прокисший, винегрет И бутылки, варварски пустые. Мутный взгляд на смятую кровать, На свои, изжёванные, брюки… Как я мог так нежно целовать Губы этой похотливой с*ки?! Как я мог про всё, про всё забыть? Наплевать в лицо тому, что свято, И вот эту мразь почти любить, Иступляясь на кровати, смятой… ------------------- Ты сейчас ещё спокойно спишь. Спи. Тебе вставать не надо рано. Ты простишь меня? Я знаю, ты простишь. Только я себя прощать не стану.
Сердюк Владимир Михайлович
Владимир Михайлович Сердюк, заместитель командира 41-й ДиПЛ - начальник электромеханической службы - участник 80-суточного скрытного перехода двух подводных атомоходов с Северного на Тихоокеанский флот в 1976 году.
На назначили молодого командира первого дивизиона капитана 3 ранга Юрия Ивановича Таптунова. Для обеспечения электромеханической боевой части, старший перехода, начальник штаба флотилии, контр-адмирал В.К. Коробов попросил рекомендовать ему опытного инженер-механика, я предложил себя, но командующий не согласился: “У тебя не одна лодка, а флотилия”. Тогда я назвал капитана 2 ранга В.М. Сердюка. Лодка отработала все положенные элементы и совместно с другой субмариной отправилась в поход. По существу, предстояло почти кругосветное групповое плавание под водой. Но поход закончился успешно, и за это плавание контр-адмирал Вадим Константинович Коробов, контр-адмирал Юрий Иванович Падорин, капитан 1 ранга Ломов Эдуард Сергеевич и капитан 3 ранга Юрий Иванович Таптунов были удостоены звания Героя Советского Союза. А “К-171” влилась в состав второй флотилии Камчатки, для нее начались флотские будни: отработки задач в море, дежурства и прочее. -
Кстати, старшим на борту был его однокашник - капитан 1 ранга Валентин Евгеньевич Соколов. ВОСПОМИНАНИЕ Л. ДИМЕНТА: С Володей Сердюком мы рядом оказались лишь однажды, в лазарете. Он, был из 1-го взвода – мощный, крупный, как и Сидякин. Оба правофланговые, чуть пониже Юры Курако. Не помню – в каком это было классе (8? 10?). Однажды в свободное время Вовка стоял у окна палаты с видом на плац. Что произошло – не помню. Только снаружи на него уставилась здоровенная физиономия матроса из караульной команды. Слово – за слово дело вспотело до необходимости мордобоя. Володя (если не ошибаюсь) был человеком не конфликтным. И «организовал» эту дуэль на пустом месте матрос. Они, оба крупноголовые, сквозь окно глаза в глаза выглядели бойцами одной категории. Выздоравливающий Сердюк не погнушался выйти во двор. За ним выкатились, в ожидании зрелища и мы – хиляки желторотые. И, вот эти ПересветыОслябиВаськиБуслаевы встали лицом к лицу. Только испуганные глаза матроса оказалось на уровне Володькиной груди. Бить нахала Сердюк не стал. Так я узнал, что пол лазарета на метр (Полметра? Не будем мелочиться.) ниже «уровня моря». (Эпизод, воскресший вчера, пишу 19.03.11)
Сидоренко Адольф Петрович
МЫ РОСЛИ ВМЕСТЕ. Л.Димент.
Адольф Петрович Сидоренко из Баку. Как и Габка, лучший мой друг. С ним мы были за одной партой восемь лет. Пять в Тбилиси, три в Питере. Верный друг. Сильный, одарённый многогранно. Поэт и фотограф. Фантастика и детективы - его профиль. А на 3 курсе вдруг удивил меня отличными пейзажами акварелью. Он обладал изрядной изобретательностью, волей. Не ангел, но головы, в отличие от меня, при всей тяге к подвигам, не терял. Он отлично определял время по звёздам. На лекциях мог, не глядя на часы, сказать, сколько минут до звонка. Подробней о нём у меня в рассказе. Напомню о его реакции на несчастье друга Ю.Софронова.
АДИК СИДОРЕНКО. «СИДОР»
С неразлучной парой – Габидов и Сидоренко я оказался душевно близок, что и послужило нашей многолетней дружбой. И лирики, и нетерпимости ко всякого рода стандартам, ограничивающим свободу действий, и шкодливости было у нас понамешано предостаточно. Разумеется, у каждого в разных пропорциях. И надо признать, что у них хороших способностей было гораздо больше. Такой безалаберности, как у меня, у них было поменьше. Рафик первым стал сочинять стихи. Адик же, на мой взгляд, проявил более разнообразные и более острые способности во всех сферах. Могу, конечно, и ошибаться, так как с Габидовым мы расстались, проучившись лишь 3 года, а с Адькой сидели за одной партой и ходили в одном строю 8 лет. У меня много фотографий этих лет. Почти все они сделаны другом Сидором. И большинство плохого качества. Виноват в этом я. В 7-м классе у Адьки появился какой-то допотопный фотоаппарат. И он не на шутку увлёкся им. Фотографировал всё, что попадалось на глаза. Проявлял и закреплял под одеялом, в каких-то жестянках, на ощупь составленными смесями. Руки коричневые от гипосульфитов, сульфатов (и как их там) не успевал отмывать. Конечно, особенно, по началу, было много плохих кадров. Он их рвал, а я их у него выхватывал. Мне годились и чуть заметные изображения. Он же потом, раздавая готовый продукт, говорил: «Это у тебя есть». Я не обижался, так как обладал тем сокровищем, какого ни у кого нет. Позже, на гражданке, работая в Анапе главным инженером проектного института, он вёл секцию кинолюбителей. После 2-го курса «1-го Балтийского» мы плавали на «Седове».
Маршрут намечался: Кронштадт – Карибские острова - Одесса. Но, в связи с обострением международной обстановки, ограничились лишь акваторией Азорских островов, без заходов в порты, без высадки на берег, кроме Североморска. Тем не менее, практика была насыщенной, осталась масса впечатлений, зафиксированных на фото. К моему огорчению в тот период между нами произошла какая-то свара. Адька не подавал виду. И, в результате его коварства, у меня в куче «Седовских» фото не оказалось ни одной моей фотографии. Уже в училище я на стенде обнаружил фото-кадр загрузки угля на борт «Седова». Ну, понятно после этого стенд остался с бельмом. В те годы он увлёкся поэзией Лермонтова. И сам стал сочинять. Много было лирики со старорежимными, романсными текстами. Но самым зрелым было стихотворение, которое я необдуманно выслал его жене Лиле. Она перестала отвечать на мои письма. Лиля, конечно, решила, что «герой» этого стихотворения автор. То есть её Адик. Но истоки идеи могли быть и иные. Например, печальный случай с нашим другом Софроновым, которого незадолго до этого списали на флот, так как он отказался жениться на, якобы забеременевшей от него шалаве. (приведено ранее, см. Сафронов Юрий Анатольевич) В этом стихотворении я вижу только одну шероховатость – в конце он обращается к другой. Но боюсь, что найдётся не мало таких квадратных, как я, которым это надо разжевывать. И, всё же можно было бы найти более точную строку. К примеру: «Ты в Баку всё так же мирно спишь». Вариантов может быть много. Но он писал по молодости лихо, не думая о необходимости редактирования. Но допускаю, что я не прав. По крайней мере, за целую жизнь я не написал ничего лучше. В первый приезд ко мне он рассказал забавный случай. Однажды на встрече поэтов его попросили выступить. Он не хотел. Но публика настаивала. Он вышел. Произнёс: «Весеннее». Постоял, поднял глаза: «Кап». Постоял. Взглянул налево: «Кап!» Опустил голову, что-то потёр носком левой ноги, вскинул голову «Кап! Кап! Кап!» Не буду вас и себя мучить. Палец устал, да и клавишам надоело. Но он продолжал в таком духе минуты три, не меньше. Я был в восторге. И безоговорочно поверил, что он держал аудиторию в напряжении и сорвал бурную овацию. Это навело меня на мысль дать расшифровку его номеру. И я «изобрёл» стих:
Кап! И даже шорох снега слышен. Динг! И взвились к небу птичьи кличи. Донг! Сорвалось солнце с крыши. Кап, кап, кап…
В игре лучей поплыл ручей Звенит, журчит, куда-то мчит. Динг-донг! Динг-донг! – ему в ответ Динг-донг! Динг-донг! Весны привет.
Стучит, звенит: Динг-донг, динг-донг – Весенний, капельный пинг-понг…. Кап! И я ловлю ладонью брызги. Донг! И я участвую в игре.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. С вопросами и предложениями обращаться fregat@ post.com Максимов Валентин Владимирович
