20 июня не стало Сергея Васильева. Прощание 24 июня в 10 часов в Балаклаве (Золотой Символ).
Аркадий Золотарёв
Дорогие родные и близкие! Братья питоны! К сожалению эта костлявая старуха уносит из жизни уже не одного из наших друзей. Тем не менее , каждая потеря очень больно отзывается в сердце каждого из нас . Ведь мы пока ещё не ветхие старцы и можем ещё много сделать нужного и полезного. Поэтому нам остаётся одно-ещё теснее сплотиться и ещё более бережно относиться друг к другу , помня о том , что мы ПИТОНЫ!!! Скорблю вместе со всеми ВАМИ.
С уважением , выпускник ЛНВМУ 1971 года контр-адмирал Ю.Ефимов.
КОШМАР!!! Ребята, что происходит?,,, Только недавно в выходные я закончил размещение фотографий моего класса в фотоальбоме в Интернете и предложил считать одной из лучших - фото на САМПО спящего Сережи... И даже написал в введении к альбому следующее: "...На снимках вы увидите многое, о чем порой сами так и не вспомнили бы, если бы не... бесстрастный объектив фотоаппарата. Я считаю ШЕДЕВРОМ среди многих фото спящего на занятиях по самостоятельной подготовке Сережи Васильева. Наверно, ему уже ТОГДА во сне приснились погоны капитана 2 ранга и должность НАЧАЛЬНИКА ПОЛИТОТДЕЛА БРИГАДЫ ПОДВОДНЫХ ЛОДОК В СЕВАСТОПОЛЕ!!!..." А оказалось, что я увековечил его "НАВЕЧНО УСНУВШИМ". Простите меня... ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ ПИТОНУ, МОРЯКУ, НАШЕМУ ДРУГУ!!!
Михалыч (Московский)
Обидно, разве это возраст, чтобы оставлять этот мир. Скорбим, наши соболезнования родным и близким.
А.Монахов, И.Гафаров
ВАСИЛЬЕВ Сергей Владимирович, капитан 2 ранга. Родился 18.08.1953 в г. Ленинграде. Окончил 11 классов ЛНВМУ в 1971, береговой (3-й) факультет ЧВВМУ им. П.С.Нахимова по специальности системы управления берегового ракетного вооружения 28.06.1976. Заместитель командира 2-й стартовой батареи по технической части 2-го ракетного дивизиона 362-го отдельного берегового ракетного полка (ОБРП) ЧФ 1976-1977. Секретарь комитета ВЛКСМ 362-го ОБРП ЧФ 1977-1978. Заместитель командира БЧ-5 по политической части БПК «Проворный» 30-й дивизии противолодочных кораблей ЧФ 1978-1980. Заместитель командира ПЛ С-49 ЧФ по политической части 1980-1985. Заместитель командира 480-й береговой базы по политической части 475-го дивизиона ПЛ 14-й ДиПЛ ЧФ 1985-1987. Пропагандист политотдела 14-й ДиПЛ ЧФ 1987-1990. Заместитель командира 458-й береговой базы по политической части 14-й ДиПЛ ЧФ 1990-1992. Помощник командира 458-й береговой базы по работе с личным составом 14-й ДиПЛ ЧФ 01-04.1992. Помощник командира 507-й береговой базы по работе с личным составом 153-й БПЛ ЧФ 04-12.1992. Помощник командира 1992-1993, заместитель командира 1993-1994 458-й береговой базы по работе с личным составом 14-й ДиПЛ ЧФ. Заместитель командира 458-й береговой базы по воспитательной работе 155-й ОБПЛ ЧФ 1994-1998. Уволен в запас 19.11.1998. Награжден медалями.
Скорбим. Наши искренние соболезнования родным и близким.
Ты говоришь: «Она не стоит свеч, Игра судьбы. Темны её сплетенья». Но не бывает лишних встреч, И неслучайны совпаденья.
Б.Акунин
В гальюне второго этажа во времена развитого социализма «с человеческим лицом и голой жопой» находились жилые помещения гидрографического факультета ВВМУ имени М.В. Фрунзе. Было тихо и спокойно. Практически этот «кабинет задумчивости» находился над картушкой компаса в галерее Героев Советского Союза - выпускников училища. Курсант Петя Веревкин, восседая верхом на древнем унитазе, абстрактно размышлял о несовершенстве мира и о некоторых науках, которым приходилось обучаться, хотя в дальнейшей жизни и службе, казалось, они вряд ли пригодятся. В данный момент основные мысли, за неимением серьезных знаний для сдачи экзамена по теории вероятности, были только о различных магических числах (типа тройка, семерка, туз), дающих возможность вытащить счастливый билет и спокойно уйти в отпуск после зимней сессии. На память приходил недавно прочитанный роман о различных числах, поклонение которым лежит в основе жизни одного человека. В общем-то, творчество этого писателя скорее напоминало содержание унитаза после употребления селедки с молоком, либо прокисшего трехдневного оливье. Однако в данный исторический момент выбор нужного числа, т.е. № подготовленного экзаменационного билета, сильно беспокоил и тревожил будущего защитника Родины. Рассматривались варианты: - 3 +4 = 7 (хорошее число); - 7 7 7 – портвейн не проходил, сумма 21 - очко; - 34 - лучший танк 2-й Мировой войны. Вспоминался старый советско-польский фильм, в котором интернациональный экипаж танка с овчаркой Шариком и симпатичной регулировщицей в течение многих серий город за городом освобождали Европу от немецко-фашистских захватчиков. Девушку играла Пола Ракса, польская звезда прошлых, давно забытых лет. Но это все, как говорится, лирика. Эти отвлеченные мысли так и не могли конкретизироваться на определенном, единственном, крайне необходимом числе - № экзаменационного билета.
Неожиданно мечты о выборе счастливого билета были прерваны оглушительным взрывом. Усиленный малым объемом помещения гальюна с толстыми стенами старейшего морского корпуса, взрыв прилично оглушил находившихся в нем посетителей. Казалось, что на Минном дворе провели испытание трехсоткилограммовой донной мины. Рядом с Петром, в кабине № 3, тихо стонал Вова Спиридонов, уже планируя свои похороны в далеком г. Прокопьевске. В кабине № 4 ругался матом Толя Бельдыев по прозвищу «Морж». Сидя «орлом», т.е. с ногами, с испугу рухнул с толчка, разломав его наполовину, заодно обоср... новые хромачи. Как выяснилось позже, один из курсантов младшего курса, несмотря на пройденную практику в полку морской пехоты, оказался мудаком в полном смысле этого слова. В бытовом кабинете факультета он нашел на гладильном столе, скорее всего кем-то забытый капсюль-детонатор, со вставленным в него бикфордовым шнуром. Придя в гальюн и встав перед распахнутым окном, курсант М. не спеша раскурил папиросу «Беломор-Кэмэл». Достав из кармана капсюль, внимательно осмотрел его. Посоветоваться, видно, было не с кем, поэтому, приняв самостоятельно единственно неправильное, идиотское решение, курсант М. воткнул тлевшую папиросу в конец бикфордова шнура, торчавшего из латунного цилиндра. Вместо того, чтобы просто выбросить капсюль-детонатор из оконного окна, он с любопытством месячного щенка, держа его перед собой, по-детски безмятежно смотрел, как огонек, разбрызгивая искры, весело шипя, добирается до взрывчатой смеси. Естественно, что через две секунды произошел взрыв. Последствия были весьма плачевны. В первую очередь это коснулось любознательного курсанта М. Он остался почти без зрения, потеряв при этом несколько фаланг пальцев правой руки. Толя Бельдиев отделался временным заиканием и обгаженными ботинками. Спиридонов, на которого пришлось основное ударное действие, отловил несколько мелких осколков, попавших в живот и пах. Хитро сделанный сибирский паренек, прикидываясь контуженным, стал требовать усиленное питание и дополнительный отпуск за временную потерю потенции. Петр находился во время взрыва в крайней кабине № 2, так что, кроме временной глухоты, что хорошо затем пригодилась на экзамене, ничем не пострадал.
Виктор Алексеевич Хренов
Командование училища потратило не один день на расследование и поиск злоумышленника, оставившего в бытовой комнате взрывное устройство. Начальник училища вице-адмирал Хренов со всей искренностью, с пеной у рта обещал, вышагивая перед строем курсантов гидрофака, обрушить на голову виновника торжества страшные кары. От полного обрезания до отправки на отдых в дисбат. При этом он часто и пристально посматривал на начальника факультета капитана 1 ранга Илью Ивановича Осадчего, с тоской смотревшего на разбушевавшегося адмирала. А печальней всех был командир роты капитан 3 ранга А.Семенов, очевидно, готовился к раннему пенсиону. Трудна, незавидна, а главное неблагодарна эта должность – воспитатель будущих красных флотских командиров. После такой многообещающей прелюдии, естественно, колоться никто не стал и в декабристы на эшафот не записался. В общем, печальный, но справедливый вывод: «Изучай материальную часть и умей ею пользоваться. А не умеешь – спроси!» А если бы действительно была бы мина или торпеда, упаси господь! Петя Веревкин угадал свой счастливый билет № 2. Это был номер той кабины в гальюне, где он находился во время взрыва, т.е. не № 3 и № 4, ну и, конечно, не 34. Вот и загадывай после этого, и верь в судьбу, когда только верхом на толчке можно по-настоящему проверить теорию вероятности малого количества чисел в отдельно взятом гальюне старейшего военно-морского учебного заведения России. Отдельно хотелось бы отметить другого участника событий в гальюне – Толю Бельдыева по прозвищу Морж. Невысокий, кругленький, с усами, придававшим ему сходство с моржом, он характеризовался хитростью, жадностью и умением вовремя сваливать от проблем. Но главная особенность - это помять унитазы во всех районах Ленинграда. Возможно, что древние горшки для сбора мочи и кала в Питерских коммуникациях еще долго бы послужили людям. Однако визит к дамам сердца, проживающим в этих квартирах, приводил к концу их долгую и верную службу многим филейным частям тела, свидетелям трех революций и торжества пролетариата в отдельно взятой коммунальной квартире. Этот сортирный негодяй брезговал садиться на один из многих «стульчаков», развешанных на стенах гальюна, согласно количеству проживающих на данной жилой площади квартиры. Он предпочитал забираться на унитазы «орлом», т.е. с ногами. Некоторые ветераны сантехники ХIХ века, лично общавшиеся с величайшими задницами поэтов «серебряного века», артистов императорских театров, летчиков-полярников и многих других знаменитостей ХХ века, не выдерживали наглых наскоков юного гардемарина, и с треском, плача и рыдая, раскалывались на части. Бельдыеву приходилось в темпе вальса хватать бушлат и ретироваться подальше. На этом обычно знакомство с очередной пассией заканчивалось. Однажды этот налетчик изрядно пострадал. Осколок развалившегося фарфорового ветерана вонзился в седалищный нерв задницы, отомстив, таким образом, за своих безвинно пострадавших сантехнических коллег. Частенько после увольнения в курилке довольный толстячок с запахом винного перегара, смешанного с ароматом дешевых женских духов из разряда «Отравился сам, отрави ближнего», делился пополнением личного счета сбитых вражеских унитазов. Однокашники живо интересовались адресами невинно пострадавших девиц, связавшихся с этим курсантом, дабы случайно после него не оказаться в гостях у несчастных жертв гальюнного террориста. Впоследствии Толя пользовал исключительно простых, как трехлинейка образца 1898 года, девушек из трамвайно-троллейбусного парка имени Блохина. Унитазы там были чугунные, наглухо вмонтированные в палубу гальюнов. Честь и достоинство гардемаринов медленно стало возвращаться на былую высоту.
Когда в марте 1960 года я приехал в Москву, для того чтобы на Президиуме ВЦСПС рассказать о работе совета новаторов Ленинграда, мы уже накопили некоторый опыт. Президиум ВЦСПС с большим интересом обсуждал доклад, одобрил и решил широко распространить начинание ленинградских рабочих, определив его как дело большой государственной важности. Конечно, в стране, которой управляют сами трудящиеся, появление такого совета не может вызвать удивления — обыденный жизненный факт, один из многих, и с большим будущим. Жизнь доказала это: нашему примеру последовали новаторы многих городов страны. Как начиналось, как накапливались мысли, соображения?
...Июньский Пленум ЦК КПСС 1959 года. Вместе с другими товарищами, присутствовавшими на нем, осматриваю страны. Хорошая выставка. В ней отражена стремительность нашего движения вперед. Но вдруг мы попадаем в павильон, стенды которого демонстрируют не достижения, а... упущения. Вот это придумано! Выставка брака, негодной продукции. Выставлена она на общее обозрение и осмеяние. Очень полезно посмотреть. Сделано так, чтобы хозяевам заводов, хозяевам страны — рабочим людям бросилось в глаза, сколько еще негодного оборудования и изделий выпускается. О том же идет речь и на самом Пленуме. Ничего не скажешь, убедительнее всякого разъяснения, нагляднее любой агитации эта выставка брака. Вспомнилась молодость наша, старые боевые традиции первых пятилеток — витрины брака в цехе, рогожные и черные знамена: запорол, пожалуйста, полюбуйся! Это по-рабочему: показать то, что худо, чтобы видно было всем, чтобы быстрее исправить. По-ленински смело указывает партия: ломайте решительно все, что мешает, тормозит движение, стоит на пути у нового. Партия снова и снова учит этому. Прямо скажу, подействовала выставка на людей, заставила многих пересмотреть свои дела, устранить дряхлое, открыть дорогу новому, молодому, прогрессивному в технике. Не раз уже ловлю себя на мысли: когда хочу уточнить какие-то факты, припоминаю так — это было на пути к XXI съезду, это закончили в канун XXIII, это задумали осенью, после Пленума ЦК КПСС, это решилось во время Всесоюзного совещания в Кремле... Съезды партии, Пленумы Центрального Комитета стали вехами жизни не только всего народа, но и личной рабочей судьбы каждого. И это очень характерно и показательно. Каждый раз, когда вспоминаю и подытоживаю, что же было главным на них, снова вижу: главной была активность, к которой призывала партия каждого советского человека. Год за годом, советуясь с народом, вынося на суд, на рассмотрение коммунистов важнейшие вопросы государственной жизни, партия активизирует творческую мысль и волю миллионов, коллективный разум народа. Принимая решения, мобилизует дерзание, повышает ответственность, пробуждает стремление к творчеству у каждого советского человека.
И еще. В решениях всех съездов и Пленумов своих партия говорит о роли новаторов в борьбе за досрочное выполнение планов. Каждый раз (вот и на своем!) показывает, напоминает партия: огромная сила наши новаторы, разведчики будущего, передовой отряд среди миллионов строителей коммунизма. Сколько передовиков народного хозяйства названы поименно! Конкретно разбирается опыт сотен тысяч людей, проявивших талант, изобретательность, организаторские способности в труде. Цифры и факты, приводимые в выступлениях на I Всесоюзном съезде рационализаторов и изобретателей, — яркое свидетельство стремительного нашего роста. Только за полтора года сэкономили мы 1 миллион 800 тысяч рублей. Много? Конечно. Но нужно несравненно больше. Потому и подчеркивает председатель ВЦСПС В.В.Гришин, что нужен еще более стремительный темп. Слушаю и по привычке примеряю сказанное к себе, бригаде, заводу, промышленности нашего города. Почему остаются нерешенными многие вопросы, связанные с работой новаторов, изобретателей, с внедрением в жизнь, в практику их достижений? Что делать, чтобы не стопорило? Как помочь? Чем мы сами, рабочие, можем помочь? Этот вопрос возникал уже не раз в наших разговорах и при обсуждении партийных решений. Много было разных суждений и предложений. Держали совет новаторы, искали ответы на вопросы, идущие от самой жизни. Почему плохо организован на местах обмен опытом между новаторами? Почему еще столько сил и энергии приходится им самим тратить на бесконечные хождения по поводу своих изобретений? Разве не в силах коллектив организованно бороться за внедрение новых предложений! Есть бризы на заводах, их обязанность помогать, но хватает ли у них сил и полномочий решать все как следует?
Или неправильно поставленный вопрос?
На широчайшем фронте ведут поиски рабочие. Если оперативно и квалифицированно оценивать, отбирать и внедрять наилучшее, огромные средства можно сэкономить стране! И почему бы отбором и контролем за внедрением не заняться самим рабочим? Много суждений и предложений у моих товарищей. И не только в Ленинграде. Слышал я их на заводах разных городов. Кажется, и бригада на Кировском немалому научила, — не было случая, чтобы мы не довели начатое дело до конца. Миллион дали государству за годы своей работы, по сто тысяч на каждого. Но теперь, разъезжая по стране, я окончательно понял: мало добиться самому, очень важно передать опыт каждому товарищу, чтобы и он тоже сэкономил тысячи! А ведь можно! Эффективной должна стать работа новатора, всех тружеников страны. Да, находка находке рознь. В одном случае новатор сокращает сроки плавки стали, в другом — бурит нефтяную скважину со скоростью, втрое, вчетверо превышающей общепринятую, в третьем создает инструмент, во много раз повышающий производительность труда. Все эти находки, может быть, и не выглядят так эффектно, как изобретение новых машин и создание новых технологических процессов, но зато им нет числа. Если подсчитать, сколько экономии может получиться при массовом их внедрении в производство, это составит многие миллионы рублей. Ведь выполнил же Лалетин с помощью своего приспособления сменную норму на 751 процент! А если в один прекрасный день все мы, рабочие, начали бы делать так же, как Леонид Лалетин, то с пятилеткой наша страна справилась бы раньше. Значит, дело в том, чтобы оправдавшее себя новшество внедрялось повсеместно, чтобы планировалось для внедрения как обязательное. А что, если наладить своеобразный рабочий контроль на всех предприятиях и наделить его правами для проверки исполнения? Если на местах шире использовать активность, знания авторитетных, грамотных рабочих, специалистов? Постепенно определялись наши предложения.
. Прежде всего целесообразно создать специальный отдел при Комитете по делам изобретений и открытий. Привлечь специалистов, активистов из рационализаторов и изобретателей, поручить им отбор, подготовку к внедрению наиболее ценных изобретений, имеющих большое народнохозяйственное значение. Следует, вероятно, подумать и над расширением прав самого Комитета по делам изобретений и открытий при Совете Министров СССР. А техническая информация? Она поставлена слабо. Инженеры ли, рабочие, с кем ни встретишься, все высказывают серьезные претензии. Со всеми этими вопросами выступаю в «Правде». Мы ждем, когда они будут решены. Ну, а пока подводим итоги своим наблюдениям, размышлениям, делаем выводы. Новаторы Ленинграда выдвигают предложение о создании новой формы общественного объединения — совета новаторов. Шалгин с ЦПТИ, Трутнев с «Большевика», Бирюков с Металлического, Беляев и Яшин с Ижорского, Леонов и Зайченко с Кировского готовы сразу же принять участие в его работе. С этим предложением еду на Пленум ЦК КПСС.
. Очень отрадно, когда сегодняшние предложения передовых людей завтра становятся уже фактом жизни, действительностью. Рабочий предлагает — партия, ее Центральный Комитет поддерживает. Так получилось и с нашим начинанием. Его всесторонне обсудили и поддержали. Теперь за дело!
«КЛЮЧ ЗАЙЦЕВА»
Мы еще только разворачивали свою штаб-квартиру на Разъезжей улице, только начинали свою работу, когда к нам пришел первый посетитель. Не знаю, как он нашел нас. Статья-то об организации совета была опубликована только в утреннем номере газеты «Правда». Статья намечала вехи, рассказывала о наших размышлениях. «Приходится порой, — писал я, — слушать о забытых новаторах, о том, что слава их оказывается незаслуженно быстротечной. Но бывает и по-другому. Предлагает рабочий решение какой-либо одной узкой задачи, а его рекламируют как универсальное для всех случаев жизни. Малосведущие руководители и местная печать начинают, как говорится, «поднимать» товарища. И часто хороший, честный рабочий становится жертвой шумихи, которая только дискредитирует новаторское дело. Кто же лучше, как не сами новаторы, в своем постоянно действующем совете смогут отличить полезное от «сорняков» и поддержать подлинно новое?» В подтверждение я приводил историю с «ключом Зайцева».
Секция токарей нашего совета, одна из первых приступившая к работе, как раз рассмотрела вопрос о распространении на всех предприятиях Ленинграда этого механического ключа для быстрой смены деталей в трехкулачковом патроне. С восторженной оценкой руководителей предприятий мы уже ознакомились. Но ведь нам предстояло рекомендовать «ключ Зайцева» всем рабочим. И секция токарей приняла решение внимательно рассмотреть его, высказать свое мнение. Выяснилось... неожиданное: ключ нельзя рекомендовать для широкого и повсеместного использования. Он не универсален. Мало этого, оказалось, что в отдельных случаях ключ не только не помогает, но часто даже снижает производительность, служит причиной поломки станков! Обо всем этом я писал в газете. И вот теперь к нам в совет пришел человек. Молодой, высокий, стройный. Он спрашивает: — Кто у вас здесь председатель? — Карасев. — Он где? — Здесь. Это я. — Ага, понятно... Будем знакомы, Зайцев Михаил Афанасьевич, токарь завода гаражного оборудования. Все ясно, «ключ Зайцева» впервые появился на этом заводе. Значит, это он, сам новатор... — С чем пожаловал? — спрашиваю. — Хочу сказать вам: не с того начинаете. Интересно, вы всем собираетесь такую помощь, как мне, оказывать?
Что ему сказать? . Знал я об этом парне не много. Только, что изобретение Зайцева уже год как признано, авторское свидетельство выдано. Знал, что писали о нем немало в газетах, хвалили. Я понимал, какой удар он получил сегодня, прочитав газету, и по человеческому, и по авторскому, и по рабочему самолюбию. — Ну, а ты что услышать хочешь? Что делать думаешь? — Что я делать буду, это уж не вам решать. Обращусь в газету. Разберутся. А вот вы... — Не кипятись. И не шуми. Давай договоримся. Приходи к нам на заседание секции токарей и послушай, что говорят товарищи. Потом обращайся. Да, не мирно все вышло. Но скажу прямо, повел себя Зайцев, как настоящий человек. Он выслушал, понял недостатки своего ключа, да и убедился, что относимся мы к его изобретению по-честному, по-рабочему. Решили мы ни Зайцева, ни ключ его от себя не отпускать. Я хорошо помню второй наш разговор. — Так вот, Михаил Афанасьевич, путь исправления ключа совету ясен и тебе, видно, тоже. Надо доводить его до дела. Помощь мы тебе окажем. — Знаем мы этих помощников! Из-за таких милых людей несколько лет назад закаялся было и за изобретательство браться. Дадите, верно, таких, что петь не могут, а сами в хор норовят или с чужого голоса хорошо песню ведут... Посмеялись мы, но ответили: — Нет, не таких. Совсем даже не милых дадим. На милых не рассчитывай. Дадим тебе в помощь людей строгих и знающих. — Ага! А потом они помогут и скажут: твое — наше, а наше — не твое. — Не ворчи, не притворяйся героем из романа Дудинцева «». Еще не битый, только начинаешь изобретать и работать.
.
— А что Дудинцев? Я в газетах читал не так давно: есть люди, которые любят в пристяжку впрягаться, когда телегу уже на гору вывезли. Пахота кончена, а они в хомут влезают и только покряхтывают — им тяжело] «Мы сделали»,— говорят потом. «Простите, — им отвечают, — товарищи же начинали раньше. И образец изготовили, и показали его у себя». — «Ну, это все мы выбросили», — утверждают помощнички. «Как выбросили? С их согласия?»— «Да нет, зачем?.. Наша работа, нами сделана, и все тут. А потом, о чем спор, из-за чего? Для государства-то дело хорошее сделано, разве так важно, кто первый?» — «Значит, важно, если вы себя на передний план выдвигаете... И потом, друзья хорошие, послушайте, договор-то у вас был на содружество». — «Что договор? Мы работали». — «Но к вам же рабочие люди за творческой помощью обратились, вы дали согласие помочь, а теперь за спиной все заслуги себе приписываете. Вам-то ясно, что значит содружество?..» Да разве объяснишь таким...
