Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Когда завершится модернизация Северной верфи?

Как продвигается
модернизация
Северной верфи

Поиск на сайте

Вскормлённые с копья - Сообщения за 25.12.2011

Солистка хора Капеллы. М.Д.Агронский. Часть 11.

— Расскажи подробнее о встрече и работе с А.Пахмутовой.
— Весной 1965 года стало известно о приезде на Северный флот композитора А.Н.Пахмутовой со своей концертной бригадой. Она попросила выделить в помощь ещё несколько певцов и музыкантов. В Мурманске был устроен смотр-конкурс, который я выиграла. На конкурсе спела четыре песни А.Пахмутовой. Борису Победимскому (начальник ансамбля) сообщили о результатах конкурса, и он отпустил меня, Валерия Летучева (баритон) и Геннадия Елецкого (пианист) в творческую бригаду А.Пахмутовой.
В Мурманске был первый концерт, затем начались ежедневные поездки по местам дислокации частей и соединений флота.
Примечание. В условиях принятой в то время повышенной секретности конкретные места пребывания этой творческой бригады в газете «На страже Заполярья», которая опубликовала несколько заметок корреспондентов на это событие, не назывались. Однако сами заметки позволяют уточнить даты событий и конкретные фамилии участников. Ниже текст некоторых газетных публикаций.
«Вчера (28 05.1965) в конференц-зале редакции газеты «На страже Заполярья», где собрались журналисты, работники типографии и издательства, звучало много песен. Весело, от души пели про девчонок, которые танцуют на палубе парохода, плывущего по Ангаре, пели о том, что «главное, ребята, сердцем не стареть»… Исполняли песни артисты московской эстрады Виктор Кохно, Борис Кузнецов и Лев Полосин. Аккомпанировала на пианино автор песен – Александра Пахмутова, любимый композитор советской молодёжи.




В дни поездки на Северный флот состоялась творческая встреча А.Пахмутовой и самодеятельного хорового коллектива. - А. Н. Пахмутова в Интернете.

На встречу с ней и её соавторами по многим песням Сергеем Гребенниковым и Николаем Добронравовым в редакцию пришел также коллектив ансамбля песни и пляски СФ…. Александра Пахмутова поделилась впечатлениями от поездки на Северный флот. Она и сопровождавшие её москвичи впервые увидели суровую северную природу, неспокойные просторы Баренцева моря и тех, кто здесь мужественно и стойко несёт почётную и ответственную службу, - моряков СФ.




Город Североморск. Приморская площадь с памятником Алёше и контрольным причалом. Здесь заканчивается улица Сафонова, идущая от Дома офицеров. Водная гладь – это Кольский залив, вправо – выход в Баренцово море.

Гости за неделю, которая была очень напряженной, побывали у катерников, подводников, авиаторов, моряков надводных кораблей, у молодёжи Заполярья, в Тундре, на стройках….
— С первой же встречи на вокзале, - говорит композитор, мы постоянно ощущали на себе радушный приём, тёплое гостеприимство. Большую творческую помощь оказали нам местные певцы и музыканты — участники самодеятельности и солисты ансамбля песни и пляски СФ. Особенно мы благодарны артистам ансамбля Александре Агронской, Валерию Летучеву, Геннадию Елецкому.
А. Пахмутова горячо благодарит командование флотом и всех участников (этой экспедиции за помощь)…. Она отметила, что теперь она и её друзья – в долгу перед североморцами и обязательно вернут этот долг новыми песнями о моряках, которые хочется сделать добротно, с любовью, от всего сердца.
Первой на встрече была исполнена новая песня «Мужеству – жить» на слова С. Гребенникова и Н. Добронравова. Её экспромтом, без репетиции спели «с листа» представители флотского ансамбля – хормейстер В.Гостинский и солисты ансамбля А.Алексеев и А.Кардонов. Вот её слова:


«Новым эскадрам моря бороздить,
Русскому флагу на реях гореть.
Будет на суше и в море штормить,
Вновь победим мы и горе, и смерть.
Мужеству солнцем приказано жить!»




Гостинский В.В.Заслуженный артист РСФСР, хормейстер

Затем Борис Кузнецов и Лев Полосин спели «Песню ракетчиков» на слова офицера Б.Яроцкого, «Звезду рыбака», «Старый клён», «Куба – любовь моя».
О том, как создавались некоторые песни, в частности, «Марчук играет на гитаре», рассказал Николай Добронравов. Виктор Кохно исполнил песни «ЛЭП – 500», «Что такое ЛЭП», «Если отец герой». А потом – хозяева и гости пели вместе….»
В газете от 27 мая помещено фото А.Пахмутовой среди матросов подводной лодки, один из которых с аккордеоном. Текст гласит: «Тепло и сердечно принимают североморцы прибывших на флот композитора А.Пахмутову, поэтов С. Гребенникова и Н. Добронравова. Наши гости побывали у катерников, а потом прибыли к подводникам. Моряки восторженно аплодировали авторам любимых песен. А потом, когда со сцены звучала «Песня о тревожной молодости» её дружно подхватили все, кто был в клубе части. Хозяева подарили А.Пахмутовой макет подводной лодки и пригласили москвичей на выход в море. Утром корабль покинул базу. Гости стали свидетелями чёткой и слаженной работы моряков. После погружения наступило время песен – они звучали в отсеке подводной лодки. На глубине произошло посвящение композитора в подводники. Кто-то подал мысль подарить А.Пахмутовой книжку «Боевой номер». Вот некоторые записи из книжки (не лишённые оригинальности).
Место расположения БП. «От Москвы до самых до окраин, с южных гор до северных морей».
Основные боевые функции. «Нам песня жить и служить помогает».
Обязанности в бою. «И снег, и ветер, и в любые беды – людей звать к подвигам, к победам».
— Тебя тоже посвятили в подводники?
— Да, всю концертную бригаду. Встречи с подводниками начались с города Полярного, где нам предоставили каюты плавбазы, которая стала нашей гостиницей. Из Полярного выезжали на побережье и к вечеру сюда возвращались. Передвигались на боевых кораблях, кажется на тральщиках, где также выступали. Побывали в Западной Лице и Ура-губе, в частях на полуострове Рыбачий. Не только погружались на дизельной подводной лодке. По очереди подходили к окулярам перископа, вертели его, обозревая горизонт. Большой концерт дали в клубе дивизии ОВРа и в Доме офицеров города Полярного, где был и банкет.




С подводниками (фото Александра Птицина)

Об этом можно прочитать в газетной заметке от 28 мая.
«В переполненном зрительном зале клуба состоялась встреча моряков-противолодочников с композитором А.Пахмутовой и поэтами Сергеем Гребенниковым и Николаем Добронравовым. Простая и весёлая, всё творчество посвящающая юности, Александра Пахмутова и сама остаётся юной. Она коротко рассказала о своём творческом пути. Потом прозвучали написанные ею песни «Куба – любовь моя», «Звезда рыбака», «Старый клён» и многие другие. Эти произведения исполняли артисты ансамбля песни и пляски СФ, квинтет Мурманского музыкального училища и наши моряки. А «Песню о тревожной молодости» пели всем залом под аккомпанемент композитора. А.Пахмутовой был преподнесён памятный подарок – макет корабля, а С. Гребенникову и Н. Добронравову вручены грамоты. Мы надеемся, что скоро услышим новые песни наших гостей о суровых буднях воинов Заполярья».
— Был ли банкет после окончания вашей творческой командировки?
— Конечно. После возвращения в Североморск, где состоялся большой концерт на сцене Дома офицеров, было и застолье. На следующий день «песенная бригада» отправилась в города «камня плодородия» - Апатиты и Кировск.
— Встречалась ли с Пахмутовой впоследствии?
— Через несколько дней после окончания этой командировки по просьбе А.Пахмутовой ездили с Геной Елецким в Москву для написания отчета. В эту поездку Гена познакомил меня со своими родителями, которые жили в Москве. Гена жил дома, я - в гостинице. Так организовала Пахмутова, чтобы я была ближе к месту её работы. Гена провожал меня на поезд Москва-Мурманск, а он на какое-то время оставался дома. Поезд проходил через Ленинград, где меня встречали родственники.
Встречалась с А.Пахмутовой и позднее в Москве на совместных концертах Капеллы и спектаклях с участием Володи Атлантова (по его приглашению). В 1962 году я окончила Музыкальное училище и была принята в Капеллу, с которой уехала в Москву. Капелла выступала во Дворце съездов в каком-то праздничном концерте, хор исполнял ораторию «Иван Грозный» на музыку Прокофьева. Вместе с хором Капеллы пел Молодёжный хор Соколова. Дирижировал известный музыкант А.Л.Стасевич, а Грозного читал актёр Эстрин. Партию меццо-сопрано пела Маргарита Грозная.



Сергей Сергеевич Прокофьев. (Составитель - Абрам Стасевич). ИВАН ГРОЗНЫЙ, оратория - 2 Марта 2009 - Погружение в классику

Там же выступала и Александра Пахмутова. Я впервые пела это произведение, всю ночь учила, чтобы не ошибиться. А тут еще Стасевич поставил меня в первый ряд, я дрожала, как осиновый лист. (Стасевич хорошо знал моего деда по совместной работе в Новосибирске).
Примечание. (Музыкальная энциклопедия. М.1981). Стасевич Абрам Львович (1906-1971), дирижер и композитор. В 1942-1944 г – дирижёр оркестра Ленинградской Филармонии (в эвакуации в Новосибирске), затем дирижер Большого симфонического оркестра Всесоюзного радио в Москве. Участвовал в работе над фильмами С.М.Эйзенштейна и С.С.Прокофьева «Александр Невский» и «Иван Грозный». Ему принадлежит композиция оратории «Иван Грозный» для чтеца, хора и солистов на основе музыки С.С.Прокофьева к одноимённому кинофильму (первое исполнение в 1961 г).
Неожиданно со сцены я увидела тебя в центральном проходе.
— Я был во Дворце съездов?
— Ты возвращался через Москву из какого-то санатория, я об этом не знала. Ты дождался меня после концерта, и мы пошли на квартиру Анатолия Александровича Ливанова, где я остановилась. Это была неказистая комната - кладовка во дворе на Пушкинском бульваре. Там он не жил, но хранил мотоцикл, и стояла кровать. Выпили бутылку вина «Чёрные глаза», которую ты привёз с юга. На тебе был серый беретик, к которым у тебя уже тогда была любовь. Но в этот раз этому беретику не повезло. Ты его залил вином из разбившейся второй бутылки, которая находилась в твоём чемоданчике.
Это был не единственный концерт в Москве. Под руководством Анисимова пели в Большом зале Консерватории и других местах. Хормейстером был Фёдор Козлов. После Москвы уехали на Восток. С хором в Свердловск уехал и Стасевич. Там я со страха прилично спела сольную сопрановую партию в кантате «Кармина Бурана» вместо Гали Лобовой.
Однажды я была в Большом театре, слушала оперу «Отелло» с Атлантовым в главной партии. Пахмутова сидела в директорской ложе, я – в артистической ложе, выше этажом. В антракте мы встретились, она выразила одобрение, что моя судьба связана с таким профессиональным коллективом, как Капелла.
— А Елецкого судьбу знаешь?
— Он работал в Москве. Много лет спустя от случайных попутчиков в троллейбусе на Невском услышала, что он умер.




Чествование ансамбля в связи с 25-летним юбилеем. На сцене Дома офицеров выступает начальник Политуправления Северного флота вице-адмирал Ф.Я.Сизов, рядом – командующий флотом адмирал С.М.Лобов. В первом ряду справа А.Бирюков, начальник ансамбля Б.М.Победимский, затем замполит, далее - В.Гостинский, Антонина Кузина, Александра Агронская (седьмая), В.Подовинников и др. Североморск. 1965.



— В Москве ансамбль выступал неоднократно.
— Последний раз я была с ансамблем в Москве в июле 1966 г. Об этом свидетельствует и запись в моей трудовой книжке о получении благодарности от Главкома ВМФ (Приказ ГК ВМФ №257 от 22.08.1966) «За активное участие в концертах для трудящихся Москвы, посвященных Дню Военно-морского флота».
— Осенью 1966 года ты уволилась из ансамбля Северного флота.
— Да, труппа ансамбля довольно часто уезжала в длительные творческие командировки по воинским частям обширной Мурманской области и за её пределами. Никакой возможности устроить ребёнка в детский сад не было. В конце 1966 года было необходимо начать серьёзную подготовку ребёнка в школу. Ансамбль в это время уезжал в очередную длительную командировку, и мне пришлось уволиться.
Послесловие.
— У нас есть песни в исполнении Ансамбля песни и пляски СФ, записанные на пластинку в 1980 году. Когда тебе вручили эту пластинку?
— Летом 1982 года гастроли Ансамбля Северного флота и Ленинградской капеллы совпали по месту действия – в Сочи. Я сидела в зале на одном из концертов ансамбля. После одного из номеров концерта Борис Победимский пригласил меня на сцену. Объявил залу, что он представляет бывшую солистку Ансамбля СФ, а ныне солистку Ленинградской Капеллы. Вручил мне цветы и пластинку с песнями ансамбля.


Продолжение следует

Воспоминания и размышления о службе, жизни, семье / Ю.Л. Коршунов. - СПб. : Моринтех, 2003. Часть 4.



Морской подготовке, хождению на веслах и под парусами в Ленинградском нахимовском училище уделялось большое внимание

В общем, самостоятельности и свободы было достаточно. В какой-то мере это воспитывало и ответственность. С позиций сегодняшнего дня удивительно, но нас отпускали самостоятельно на Неву даже под парусами. Помню, будучи старшиной шлюпки и маневрируя перед Кировским мостом, я ухитрился в пролете моста сломать мачту. Течение под мостом очень сильное, водовороты. С управлением я не справился, нас навалило на бык, и мачты мы лишились в одно мгновение. Шлюпку едва не перевернуло. Однако чтобы меня наказали — не помню. Думаю, что сегодня разрешить хождение по Неве под парусами не может даже оперативный дежурный по ЛенВМБ. Тогда все было много проще. Только что закончившаяся война приучила всех к самостоятельности. Победить без этого было просто невозможно.



Шлюпочные гонки на озере Суло-ярви, где располагается лагерь училища. Теперь озеро называется Нахимовским

Что же касалось остального — коллектива, порядка, сложившихся традиций — они мало отличались от тбилисских. Отношения с воспитателями были такими же теплыми, я бы сказал, взаимно доверительными. Мы любили своего командира роты Григория Максимовича Карпеченко и обожали старшину роты Сергея Федоровича Федоренко. Отношения с последним были совершенно неформальными. С.Ф.Федоренко мог, например, вызвать к себе провинившегося нахимовца, бросить ему пару боксерских перчаток, надеть перчатки сам и, скомандовав: «Защищайся!», слегка извалтузить провинившегося. Причем это не несло в себе ни капли издевательства.



Григорий Максимович Карпеченко и Сергей Федорович Федоренко

Такими же были и наши отношения с младшими классами. В числе развлечений, а мы были самыми старшими, существовало так называемое «похищение малыша». В нашей роте на стене, на высоте около двух метров, торчал крюк. Иногда вечером после самоподготовки мы совершали набег на малышей. Выхватив из отчаянно оборонявшейся кучки одного из них, под свист и улюлюканье тащили малыша на свой этаж. Здесь «жертву» подвешивали за ремень на крюк. Вокруг начинались ритуальные танцы дикарей. Скажу сразу, все делалось при полном удовольствии и похитителей, и похищенного. Если говорить серьезно, то младших мы оберегали и защищали. Стоило пройти слуху, что мальчишки соседней школы обидели кого-нибудь из наших, в ход пускались ремни и бляхи. Младшие роты это знали и всегда чувствовали себя защищенными.
В связи с этим не могу не вспомнить, как через много лет после описываемых событий, попав как-то в морской госпиталь, я прочитал в традиционно расписанном фольклорными изречениями гальюне афоризм: «Карась, не бойся смерти, бойся питона!» Что такое питон — я знал. Это слово произошло еще в наше время, когда нахимовцев называли воспитанниками. Слово «воспитанник» трансформировалось в «воспитона», а потом и в «питона». Все мы называли себя «питонами». Но почему карась должен бояться питона, да к тому же больше смерти, мне было неясно. Со мной в отделении лежал нахимовец.
— Ты — питон?
— Нет, я карась.
Так я узнал, что сегодня в Нахимовском училище младший, 9-й класс, — это караси, а старший, 11-й, — питоны. Довольно сбивчиво «карась» объяснил мне, почему нужно бояться питонов. К счастью, в наши годы такого и близко не было.




Посвящение в питоны. Начало 1990-х годов.

Если говорить о нашем нравственном воспитании, то оно формировалось в основном с помощью двух книг — «Морские рассказы» К.Станюковича и «Капитальный ремонт» Л.Соболева. Последней мы зачитывались особенно. Понятия «родина», «флот», «честь», «офицерские погоны» для нас, маленьких романтиков, были святыми. Ими мы руководствовались и в своих практических действиях, подчас не без перебора. Помню, во время летней практики на шхуне «Учеба» меня назначили вестовым в кают-компанию. Быть официантом, подавать тарелки даже своим офицерам я считал унизительным. Однако выход был найден. Измазав руки в смоле, я опустил их в ящик с песком, потом попытался отмыть. Естественно, ничего не получилось. Так я и приступил к исполнению новых обязанностей. Опустив большой палец в тарелку с супом, подал ее командиру роты.
— Что у тебя с руками?
— Измазал, не могу отмыть.
— Два наряда вне очереди и передай, чтобы тебя заменили!




Летняя практика на шхуне "Учеба": палубу драим до блеска



На "Учебе" идет уборка парусов, работаем на бушприте

Что еще можно сказать о нахимовском детстве? Мы много читали, очень много. В случайно сохранившейся у меня тетради, озаглавленной «Перечень книг, прочитанных мною с поступлением в ТНВМУ», за 1943-1944 годы числится 251 книга, в том числе достаточно серьезных авторов: Флобера, Мольера, Гюго, Байрона и других.
Не скажу, чтобы запомнилось что-то особенное в учебном процессе, разве что такой эпизод. В Тбилиси мы больше, чем других, любили преподавателя математики инженера-майора Н.И.Мишина. Он почему-то всегда носил кобуру с пистолетом, которую постоянно поправлял тыльной стороной ладони, испачканной мелом. Преподавал Николай Иванович весело, интересно и всегда с шутками. Артистически пользуясь мелом, Н.И.Мишин ставил на доске точку — центр будущей окружности. Отходил, прицеливался, и в одно мгновение на доске без всякого циркуля появлялась идеальная окружность. Выделив сектор, начинал его ровно штриховать. При этом, как бы обращаясь к нам. говорил: «А теперь мы его заштри...» Мы хором и с явным удовольствием заканчивали фразу. Мишин поворачивался к классу, улыбался и поправлял: «Мелом..., мелом...»
В Ленинграде запомнились экзамены. Их сдача всегда предварялась заготовкой шпаргалок — «шпор». Накануне экзамена, ночью, совершался набег на Марсово поле за огромными букетами сирени.




Марсово поле...и кругом сирень....

Ставились они на стол экзаменаторов, прикрывая готовящихся к ответу от их взора. Наконец, разрабатывалась так называемая «схема». Ее суть заключалась в следующем. На экзамене в параллельном классе записывалась очередность выхода билетов. Билеты преподаватели тасовали редко, только особенно вредные. Обычно билеты брались из конверта и просто раскладывались на столе в несколько рядов. Срочно вычерчивалась схема их расположения. Первыми шли отличники, производилась «пристрелка». После трех-четырех вытянутых билетов становилось ясно, где какие номера лежат. Теперь, еще раз повторив «свой» билет, каждый тянул только его. Обычно «схема» работала без сбоев.
Вот так мы и доучились до 1948 года, когда состоялся первый выпуск Ленинградского нахимовского училища. Выпустилось нас 69 человек. При торжественном построении командир роты, наш любимый Г. М. Карпеченко, рапортуя начальнику училища, почему-то произнес с ударением не «шестьдесЯт девять», а «шЕстьдесят девять». Эта оговорка так и осталась в нашей памяти. В 1998 году празднуя 50-летие выпуска, все оставшиеся в живых собрались в училище. Увы, нас было всего 29. Тех, кого уже не было, мы помянули за скромным нахимовским обедом. Правда, потом свой праздник продолжили в одном из лучших ресторанов. Для нас это был незабываемый день.




Встреча на "Авроре" через 50 лет после выпуска. Нас осталось 29

ЛИМУЗИН РИББЕНТРОПА

Почти сразу после окончания войны, в августе 1945 года, отец был назначен начальником Конструкторского бюро ВМФ в Берлине. Собственно говоря, такого бюро еще не было, его надо было создавать. Главная задача КБ заключалась в работе с немецкими специалистами, в изучении опыта военного кораблестроения Германии. Вскоре в Берлин уехала мама с сестрами. Я учился в Нахимовском училище и, естественно, остался в Ленинграде. Но прошло менее года, и нахимовцы стали разъезжаться в очередной отпуск. В моем отпускном билете значилось — Берлин.
Надо сказать, что жизнь нашей семьи в Берлине к этому времени уже вполне наладилась. КБ и дом, в котором мы занимали по понятиям тех лет прекрасную пятикомнатную квартиру (у немцев, наверное, она принадлежала мелкому служащему), находились в Карлсхосте. Это был закрытый для немцев и почти не разрушенный район Берлина. Здесь размещались советские оккупационные учреждения и жили только русские. Кстати, неподалеку от нас находилось училище, в котором 9 мая 1945 года Г.К.Жуков вместе с союзниками принял капитуляцию фашистской Германии.




Общее фото советской делегации в ходе подписания Акта о безоговорочной капитуляции всех вооружённых сил Германии.

Продолжение следует.




Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru


Главное за неделю